Браконьер 4

Глава 10 Что-то не так

Мигание фарами помогло проскочить в буферную зону. В том смысле, что нас не тронули и вначале спросили: кто мы и какого хрена здесь делаем. Но в крепость запустили только на рассвете, как только на горизонте забрезжило солнце. Впрочем, по этому поводу мы особо не переживали и умудрились даже подремать пару часов.

Бросив машину стоянке, мы отправились в квартиру, которую сняли, оплатив сразу месяц проживания. Вообще, я не хотел здесь задерживаться, но увы, на меньший срок жильё не сдавалось. А платить посуточно за гостиницу в неделю выходило дороже, чем полноценная хата. Ну как полноценная… скорее, более-менее похожая на привычную. Но различий было множество, даже если присматриваться навскидку.

Печное отопление уже давно стало привычным. Заодно печь можно было использовать для приготовления пищи. Опять же, надо понимать, что квартиры в крепости были организованы в здании бывшей администрации. То есть из кабинетов тупо вынесли всю офисную мебель и занесли бытовую. Соответственно, санузел здесь находился только на этаже. Надо ли говорить, какая туда была очередь по утрам? Думаю, нет. В остальном — самая обычная квартира: шкаф, стол, стулья и кровать. Наша, плюсом ко всему, была ещё и двухкомнатной, одна из которых являлась проходной. Видимо, когда-то здесь базировалась секретарша. Теперь её занимал Стэп. Мы же с Полиной предпочли изолированное помещение.

— Охренеть у нас улов вышел! — с гордостью произнёс приятель, глядя на семь сердец, разложенных на столе.

— Да, пожалуй, это наш личный рекорд за одну охоту, — согласился я.

— Да на хрен вас с такими охотами! Я в жизни столько не бегала и не боялась! — возмутилась Полина. — И вообще, я жрать хочу и спать.

— Потерпишь, — отмахнулся я. — Нужно с сердцами разобраться. Иди воды принеси, пару вёдер. Их нужно от крови отмыть. Думаю, четырёх нам хватит, чтобы запас иметь.

— А остальные куда? — уставилась на меня она.

— Кошке под муда! — выругался я. — Толкну пойду. Заодно по рынку прошвырнусь, может, там сушилки какие продаются.

— Да ведро оцинкованное возьми — и всё, — вставил своё слово Стэп.

— Разберусь как-нибудь без сопливых, — поморщился я. — А вы пока бумаги просмотрите. Мало ли, может, какая информация проскочит или мысли по поводу появятся.

— Ой, вали уже, командир, — фыркнула Полина. — Дай хоть отдышаться.

— Завтра будешь хоть весь день дышать, а пока давайте, шевелите копытами.

Я завернул три сердца в обрывок простыни, который так и пролежал без дела на дне рюкзака, и взялся за ручку двери.

— Сердца накройте, сейчас свет внутрь попадёт, — бросил я через плечо.

Стэп молча накинул на них одеяло, и я уже смело распахнул дверь и вышел в коридор.

— Керосин ещё захвати, — бросил мне в спину приятель.

— Хорошо, — ответил я и направился к лестнице.

Следом из квартиры выбралась Полина и пристроилась следом. Она мощно зевнула, заражая тем самым и меня. Я даже остановился и раззявил пасть, едва не вывихнув себе челюсть. Да, нормальный отдых нам бы не повредил. Спать урывками — такое себе занятие. Сон вроде перебивается, но организм не успевает нормально отдохнуть. Это нам ещё повезло, что охота выдалась крайне удачной, иначе и сегодняшняя ночь у нас прошла бы за периметром. Или завтрашняя? Хрен их разберёшь. В этой кутерьме уже все дни перепутались. Не пролюбить бы сеанс связи с Макаром.

Я вышел на улицу, а Полина отправилась к консьержке, выпрашивать воду. Осмотревшись, я сразу же двинул на рынок. Продать там сердца можно подороже, чем на административной приёмке. Но если скупщика сегодня не будет, то есть ещё вариант: обратиться напрямую к скорняку. Наверняка дорогу к нему знает каждый.

Рынок здесь организовали на стоянке возле здания филармонии. Площадь позволяла, да и расположение более-менее в центре. Несмотря на раннее утро, здесь уже вовсю гулял народ. Торгаши трепались друг с другом, обсуждая выгоду сделок. Через северные ворота, выходящие на реку, в сторону торговой площади, катали тележки с товаром, подтягивая его поближе к прилавкам. Некоторые только-только начинали выкладываться, другие уже зазывали праздно шатающихся зевак.

Я бродил среди рядов, без особого энтузиазма рассматривая товары. По большей части все они были для нас бесполезны. Различная хозяйственная утварь: кастрюли, сковородки, лопаты и столовые приборы. Здесь даже народ практически не крутился. Всех интересовали продукты или оружие. Чуть в стороне торговали комбикормом и другим зерном, наверняка поставка прибыла из самой Беларуси. Дальше шли ряды с прошлогодними овощами, многие из которых выглядели совсем непрезентабельно. Сморщенная картошка, морковь, местами уже обрезанная от гнили. Тут же, на следующем лотке, торговали соленьями, к которым уже выстроилась очередь. Квашеная капуста прямо из дубовой кадушки, огурцы, от которых исходил аромат пряного рассола. Потом шли мясные ряды и слегка на отшибе — рыбные, чтобы не воняли на всю округу. Вот только запашок с той стороны всё равно обволакивал весь рынок, особенно когда тянул лёгкий ветерок.

— О, почём сушилка? — спросил я, приметив интересующий меня товар.

— Отличный выбор, — тут же оживился торговец. — Её можно использовать как на печи, так и на газовой горелке. У моей бабушки такая была — универсальная вещица. Хоть грибы суши, хоть фрукты…

— Мужик, я у тебя не презентацию просил. Сколько просишь за неё?

— Отдам за полтинник.

— Совсем дурак, — хмыкнул я и двинулся дальше.

— Да ты постой! — выскочил из-за прилавка торгаш. — Всегда же можно поторговаться! Ты посмотри на неё! Четыре яруса, почти новая. Где ты сейчас такую найдёшь? Это же производство того самого СССР! Там даже знак качества имеется. Да она, считай, вечная!

— Двадцать грамм я тебе за неё дам, — сухо ответил я.

— Да ты хорош! Это же нержавейка!

— Да мне насрать, хоть из золота. Двадцать грамм.

— Сорок.

— Всё, до свидания, — устало отмахнулся я.

— Да подожди ты, я же вижу, что она тебе нужна… — Торгаш схватил меня за рукав и тут же опешил от моего взгляда.

— Ещё раз меня тронешь, я тебе все зубы выбью, — спокойным голосом предупредил мужика я. — Повторяю для хромых на оба уха: двадцать грамм.

— Слушай, я же понимаю, что ты в ней не грибы собираешься сушить. Выходит, ты скорняк, и, стало быть, твои вложения окупятся. А мне семью кормить надо.

— Я здесь при чём?

— Тридцать, — поморщился торгаш, будто только что вкусил лимона.

— Двадцать, — с нажимом произнёс я. — Мне проще ведро за десятку взять и гвоздём дыр в нём наделать.

— Ладно, — вздохнул мужик. — Двадцать, так двадцать, забирай. Чёрт, теперь весь день наперекосяк пойдёт…

Я подхватил сушилку, которая и в самом деле была почти новой. В целом ничего выдающегося в ней не было, и просить за неё полтинник — это вопиющая наглость. Она представляла из себя четыре кольца разного диаметра с перфорацией по бокам, чтобы продукты проветривались при сушке, и небольшими прорезями на торце, в которые укладывались эдакие спицы, на которые насаживались продукты. Такую хрень многие изготавливали сами, как раз используя для этого вёдра. Сомневаюсь, что заводское исполнение каким-то волшебным образом превзойдёт самоделку. А купил я её просто для того, чтобы не тратить время на поделку, тем более что она обошлась бы мне примерно в такую же цену. Ведро за десятку — и столько же в мастерской, на переделку.

Ага, а вот и скорняк, уже кожаные поделки на прилавок выкладывает. Ведёт себя уверенно, сыто, значит, не бедствует.

Я подошёл к прилавку и принялся рассматривать товары: различные ножны, ремни, несколько вариантов кобуры под пистолеты, в том числе и наплечные. Подсумки на кнопочных замках и другие полезности из кожи и не только.

— Здорова, — поприветствовал мастера я.

— И тебе не хворать, — прогудел мужик квадратного телосложения с огромными ручищами. — Интересует что?

— Да я скорее по вопросам сбыта, — усмехнулся я и скинул рюкзак. Извлёк из него простыню, в которую были завёрнуты сердца, и положил их на прилавок. — Почём возьмёшь?

— Полтора веса, — обрадовал меня он. — Сейчас на них сильно цена подскочила, и это ещё не предел.

— А с чем связано?

— А ты будто не знаешь? — хмыкнул он и зачем-то понюхал свёрток. — Подожди, сейчас весы принесу.

— Я в самом деле не в курсе, — бросил ему в спину я, на что он только отмахнулся, мол: потерпи, сейчас всё будет.

Некоторое время он копался в тележке с товаром, откуда извлёк электронные кухонные весы и калькулятор. Всё это он не спеша выставил на прилавке и принялся развязывать узелок с сердцами.

— Ну и? — с нажимом произнёс я. — Не расскажешь, что там в мире-то происходит?

— А ты, никак, с гор вчера спустился?

— Почти, — улыбнулся я. — По высоткам пришлось знатно полазать.

— Ясно всё. Сам-то откуда?

— С Кировской области, село Слободское.

— Это каким же ветром тебя к нам занесло?

— Попутным.

— В общем, дело такое, — поморщился скорняк. — Людоеды снова нам войну объявили, и на этот раз всё гораздо серьёзнее.

— Куда уж ещё-то?

— О-о-о, поверь, эти твари теперь совсем иначе подготовлены. Три года силы стягивали и вооружением запасались. На прошлой неделе чуть Костромскую крепость не взяли. А позавчера сразу на три города напали, да так жёстко, что там до сих пор людей хоронят. У меня запас из десяти сердец за час расхватали, по двойному тарифу. Так что вот такие дела, — вздохнул он и положил свёрток на весы.

— М-да, — задумчиво буркнул я. — А с чего вдруг такие движения?

— Этого я не знаю, — покачал головой он. — Говорят, они какого-то человека ищут.

— Не того ли Брака, случайно?

— Не, — уверенно отмахнулся он. — Там о ребёнке речь, точнее, почти подростке.

— Вот как? — приподнял брови я. — А ты откуда знаешь?

— У меня есть серьёзные покупатели, аж из самой девятки, понял?

— И что, они тебе прям так об этом и рассказали?

— Я за что купил, за то и продаю. — Скорняк посмотрел мне прямо в глаза. — А уж верить или нет — дело хозяйское. Тысяча семьсот тридцать выходит. На кило и сто пятьдесят четыре грамма твой товар.

— Хорошо, — кивнул я.

Скорняк подхватил сердца, поманил к себе какого-то пацана, сунул ему свёрток, и тот сразу же умчался. Всё правильно, день обещает быть жарким, и сердца лучше сразу пустить в обработку, чтобы не пропали. Единственное, что мне показалось странным, так это то, что он их даже не проверил и не посмотрел. Нет, понятно, что на солнце их никто вскрывать не станет, но вот так слепо довериться первому встречному?

— Не боишься, что я тебя обманул? — всё же решил проверить скорняка я.

— Слушай, твоя рожа на каждом столбе висит, — усмехнулся он. — Думаешь, я тебя не узнал?

— А при чём здесь это?

— При том, что на тебя людоеды охоту объявили, а значит, есть за что. А товар твой я по запаху сразу определил. От них, свежих, всегда в носу пощипывает.

— Не замечал, — хмыкнул я.

— В следующий раз проверишь. Кстати о том самом Браке, — хитро прищурился скорняк. — За твою башку уже полтора центнера обещают. Так что я бы на твоём месте вот так открыто рожу не светил.

— Полтора — это хорошо, — ощерился я. — Может, стоит дождаться, когда до двух сотен поднимут?

— Да тебя свои же быстрее грохнут.

— Факт, — согласился я и подхватил с прилавка мешочек с серебряными прутками, которые при мне отсчитал скорняк.

— Ну, будь здоров. Нам бы таких, как ты, побольше, глядишь, уже нормально жить бы начали.

— Сомневаюсь, — покачал головой я, убирая серебро в рюкзак. — Среди нас тоже выродков хватает.

— Это точно.

Я попрощался с разговорчивым торговцем и направился домой. По пути прикупил горячих пирожков у женщины, продающей их на выходе прямо из корзинки. Пока шёл, не удержался и втрепал один буквально за три укуса. И едва поборол с искушение сожрать остальные. До того они оказались вкусные.

В квартире царил полумрак, разгоняемый лишь керосиновой лампой. В печи потрескивали дрова, разгоняя влажную атмосферу. Стэп уже нарезал сердца на порционные куски, а вот Полины не было.

— А Поля где? — спросил я. Скинул рюкзак в угол и поставил на стол сушилку.

— Вёдра отнести пошла, — ответил приятель, рассматривая приобретение. — Фигасе, из нержавейки, советская ещё. У моей бабушки такая была.

— В то время такие у всех бабушек были, — добавил я и уселся в кресло. — А давно она ушла?

— Слушай, я за ней не слежу, — отмахнулся Стэп и взглянул на часы. — Минут пятнадцать примерно.

— Ясно, значит, в кабак пошла, — поморщился я. — Лишь бы без стука не ввалилась.

— Я её уже предупредил. Она с вёдрами так войти собиралась, хорошо, я успел сердца накрыть. Ну что, погнали?

— Подождём, чтоб процесс не прерывать.

— Как скажешь, — пожал плечами Стэп и вытянул из рюкзака лазерный термометр. — На газу сушить будем?

— Как обычно. С ним процесс более предсказуем. Эх, сейчас бы нашу, электрическую вернуть.

— А смысл? От чего её здесь запитывать?

— Тоже верно. Ладно, разогревай пока, шестьдесят градусов — крайняя температура.

— Да я, вообще-то, в курсе, — скорчился Стэп. — Сам подбирал. Да где она ходит?

— Не ори, на лучше, пирожок схомячь.

— Вот это дело! — Он ухватил угощение и тут же отхватил чуть ли не половину. — Ф фофифом!

— Выплюнь член, скажи нормально! — подколол его я. — Когда ты уже научишься, что с набитым ртом разговаривать неприлично.

— Иди в жопу, — огрызнулся Стэп. — Я такой вкуснятины лет сто уже не ел. Где взял?

— На рынке.

— Надо будет завтра ещё захватить. Кстати, у нас ведь планов больше никаких?

— А что?

— Да я хотел на сутки в борделе запереться. Как с сердцами разберёмся — сразу и свалю. Не хочу опять всю ночь ваши стоны слушать.

— Смотри, на винт не намотай.

— У нас скоро запас лекарства пополнится, так что похер, — беззаботно отмахнулся он и затолкал остатки пирожка в рот. — А ефь ефё?

— Есть, но я тебе больше не дам, пока ты жрать нормально не научишься.

В ответ Стэп продемонстрировал мне средний палец, а я с ухмылкой протянул ему газетный свёрток с пирожками.

— Полине пару штук оставь.

— Перебьётся, — буркнул приятель и снова отхватил сразу половину.

— Бумаги смотрели?

— Так… — покрутил пальцами в воздухе он. — Ничего такого: контракты на поставку, накладные. А вот… — Он положил остатки пирожка на стол и, вытерев руки о штаны, подхватил одну бумажку, которая лежала в стороне от остальных. — Здесь название покупателя есть. Но оно тоже ни о чём не говорит. Некий «Исследовательский центр радиологической медицины». Звучит вполне безобидно, но на этом всё. Ни адреса, ни других понятных реквизитов. А счета ни о чём конкретном не говорят.

— А у меня тоже новости есть, притом не менее странные.

— Слухи?

— Типа того, но очень похожи на правду. Пока мы по деревням околачивались, выродки нам снова войну объявили.

— Нам — это кому?

— Человечеству. Позавчера сразу три крепости осадили, чуть в ноль не разнесли. А на прошлой неделе Кострому пощипали так, что там до сих пор мертвецов хоронят.

— С чего вдруг? Почему сейчас? — Стэп задумчиво почесал подбородок и подхватил остатки пирожка.

— Хрен их знает. Скорняк, которому я сердца скинул, сказал, что это из-за какого-то пацана.

— Не того ли самого, которого мы из Елатьмы вместе с Морзе отпустили?

— Вот и я о том же подумал, — кивнул я. — И это ещё не всё. За наши головы ценник до ста пятидесяти кило подняли.

— А вот это хорошая новость, — ощерился приятель.

— Я тоже так подумал, но есть опасность, что нас свои же сдадут.

— А когда её не было?

— Тоже верно. В общем, надо быть осторожнее, по крайней мере, в крепостях. Говорят, моя рожа на каждом столбе висит.

— А почему только твоя? — обиженно скорчился Стэп. — Я так-то тоже не пальцем делан.

— Да мне-то почём знать? Может, и твоя тоже есть. Я сам лично этого не видел.

«Дух-дух-дух», — раздался грохот в дверь.

— Эй, пустите меня! — тут же подала голос Полина.

— Ща, — отозвался Стэп и первым делом сунул в рот остатки пирожка, а только затем бросился к двери.

— Сердца вначале прикрой! — крикнул я.

— Фофьно, — промямлил он с набитым ртом и схватился за одеяло.

— Ну вы долго там⁈ — нетерпеливо рявкнула Полина. — У меня сейчас руки обварятся.

— Да щас я! — ответил Стэп и наконец опустил ручку, запуская подругу внутрь.

Девушка тащила целую стопку пластиковых контейнеров, заполненных едой. Мы использовали их с той же целью, когда собирались в дорогу. Так яйца гарантированно оставались целыми, да и мясо не соприкасалось с одеждой. В общем, удобно и практично, а главное — много места не занимает. С нашей последней поездки их освободилось достаточно, вот Полина ими и воспользовалась, заказав еду на вынос.

— Блин, чуть пальцы не ошпарила, горячее всё, — доложила она. — В общем, налет… Вы чё, без меня тут жрёте, что ли⁈ — возмутилась она, заметив свёрток с пирожками.

— Скорее, аппетит нагуливаем, — ощерился Стэп. — Так чё там у нас?

— Сердца, — напомнил я. — Давай сушилку загрузим, потом пожрём спокойно.

— Да, да, заодно стол освободите, — буркнула девушка, подхватывая пирожок. — С чем хоть?

— Разные, — ответил Стэп. — Есть с повидлом, есть с ливером.

— Ещё с капустой должны быть, — добавил я.

— Чай поставить? — поинтересовалась Полина.

— Если только на печь, — ответил я. — Плиту мы сейчас займём.

Мы быстро насадили порезанные на порционные куски сердца, на спицы и загрузили три яруса сушилки. Нижний оставили пустым, чтобы не дай бог не перегреть ценный продукт. Затем Стэп зажёг конфорку на походной плите и отрегулировал пламя, убавив подачу на самый минимум. Водрузил поверх сушилку и, выждав пару минут, проверил температуру на втором ярусе при помощи лазерного термометра.

— Чё там? — спросил я.

— Маловато пока, чуть выше тридцати.

— Подожди, не прибавляй, пусть как следует прогреется, — посоветовал я.

— Да знаю я! Чё ты меня учишь? Я уже сто раз так делал.

— Замерь ещё раз.

— Сорок три.

— Ну вот, растёт же. А на верхнем как?

— Тридцать два. Похоже, переставлять придётся.

— Ничего страшного, главное, температуру не превысить, а то всё пропадёт.

— И долго они так сохнуть будут? — спросила Полина.

— По-разному, — пожал плечами Стэп. — Часов десять в среднем, но бывает и дольше. От окружающей температуры и влажности сильно зависит. — Приятель снова замерил температуру. — Сорок девять. Вроде остановилась пока.

— Ладно, тогда жрём, — разрешил я. — Пусть пока подвялятся.

Мы довольно плотно позавтракали. Хотя в нашем случае это был скорее ужин. Затем ещё немного похлопотали возле сердец, и, когда убедились, что температура стабильно держится в районе пятидесяти пяти градусов на втором ярусе и около сорока на четвёртом, распределили смены. Степ взял первые четыре часа, чтобы потом свинтить от нас к шлюхам, а мы должны были следить за сушкой уже до самого финала.

Кстати, я проверил способ скорняка и понюхал сердца. Может, потому что их уже помыли и порезали, но я никакого пощипывания не почувствовал.

Полина завалилась спать, сославшись, что её смена будет последней, и запретила себя кантовать. А мы со Стэпом принялись перебирать бумаги, пытаясь хоть как-то скоротать время. Ну и получить ответы нам, естественно, тоже хотелось. Однако никакой полезной информации пока на глаза не попадалось. Всё тот же исследовательский центр с завидной регулярностью запрашивал у «Росатома» радиоактивные элементы. Их количество тоже постоянно менялось, как и сами названия.

Некоторые были мне совершенно не знакомы. А уж понять область их применения и вовсе было мне не дано. Я и первые-то узнал только потому, что слышал о них поверхностно, когда мать проходила лучевую терапию. Но как и на что они влияют, я не знал. Например, чаще всего мелькала «сера-35S» и «фосфор-32P».

О таких я вообще слышал впервые и даже не полагал, что они могут быть радиоактивны. И именно эти элементы заказывались какой-то лабораторией, не имеющей названия. Мелькали только юридический адрес и словосочетание «лаборатория номер пятьдесят три».

Хотя, возможно, это и было её настоящим названием. Из всей этой документации невозможно понять ни того, над чем она работала, ни тем более её местонахождения.

Вот только выродки почему-то очень сильно ей интересовались. И что-то мне подсказывает: без помощи компетентных людей мы здесь вряд ли разберёмся самостоятельно. Пожалуй, в момент связи с Макаром нужно доложить о нашей находке. Что-то всё это значит. Не стали бы изменённые отправлять отряд за бесполезными бумажками. Не печку же они ими топить собирались?

А ещё у меня такое странное чувство, что всё это дерьмо как-то связано с тем парнем, которого должен сопровождать Морзе. Слишком уж близко друг к другу находятся эти события. Атаки на крепости в поисках пацана, внезапный обыск конторы «Росатома»… Зуб даю, всё это как-то связано.

Эх, была бы связь с Коляном, он бы сейчас быстро отыскал нужную информацию. И по пацану, и по элементам. Может, и о лаборатории каких-нибудь слухов нарыл бы. Жалко, что телефон с его записью канул в небытие, пока мы торчали в плену у лысого. Среди наших вещей я его так и не нашёл, как и среди трупов. Возможно, где-то в лесу выронил, пока мы бегали туда-сюда в попытке найти выход из бедовой ситуации. У меня ведь даже фотографии его не осталось…