Борцы с нечистью. Том 1

Эпилог

Он топтался около деревянной часовни, поглядывая то на входную дверь, то опуская взор к иконке, что держал запотевшими пальцами. На ней изображалась «Троица» — по виду вроде та судьбоносная икона, с которой Лёха перенёсся в этот мир. И на месте часовни, быть может, однажды возвысится белокаменный храм, который познает как торжественные многолюдные службы, так и тотальное запустенье. От волнения у юноши опять заболел рубец на боку.

Исцеляющее заклятье Ирины вытянуло Лёху с того света. Чуть оправившись, прежде чем покинуть Залесное, юноша заглянул в церковь. После смерти Кощея демонические иллюзии спали со святых образов, так что Лёха быстро нашёл маленькую «Троицу». По его старому предположению, если принести предмет в часовню, то можно перенестись обратно в родной мир.

Пришелец пошёл к часовне, однако шагал так медленно и осторожно, будто пересекал болотную тропку. «Допустим, сработает, — думал Лёха, опять приостановившись. — Я вернусь домой. Но вернувшись в прежнее место, сам я прежним уже не буду. С этим миром я свыкся, придётся вновь перестраиваться. Там совсем иной ритм жизни: быстрый, шумный, перенасыщенный всяко-разным. Когда же спустя недели или месяцы приспособлюсь, то всё равно не быть мне тем Лёхой. До перехода я дрался разве что только в школе и вообще всячески избегал неприятностей, а ныне прошёл через кровавые схватки. Этой самой рукой, которой держу икону, в бою людей убивал не моргнув глазом. Насмотрелся столько чудовищ, что по ночам кошмары снятся…»

Он усмехнулся и покачал головой.

«Помню, в начале сокрушался, что здесь нет гуманизма, Интернета и кучи других благ, а теперь убеждаю себя, что возвращение не принесёт мне облегчения. Так и что из этого? Остаться здесь? Дело ведь не только в вещах и образе жизни. Там у меня родные и друзья, которые очень переживают из-за моей пропажи или уже смирились с ней».

Лёха сделал ещё несколько шагов к часовне, и оказался рядом с крыльцом. Все эти мысли он не раз прогонял ещё на пути из Залесного. Посчитал тогда, что всё решено. Однако перед самым порогом сомнения всколыхнулись с новой силой.

«И кем я буду дома? Там я не успел найти свой путь. А здесь обладаю магической силой, нашёл ей достойное применение, привязался к соратникам после всего, что пережили вместе. Меня волнует судьба этого края. Хотя жизнь борца с нечистью бывает непродолжительной. В каждой битве я был близок к смерти и любое последующее сражение может оказаться последним…»

Дверь отворилась и перёд Лёхой предстал уже знакомый по первому визиту смотритель часовни.

— Сызнова помолиться заглянул? — поинтересовался он.

— Помолиться, — нерешительно повторил Лёха. — Я… ох… в общем… Ай, короче, хочу передать в дар вот эту иконку!

Он вручил её смотрителю, уклончиво ответил на его расспросы, мол, откуда да почему, выслушал благодарность, и поспешил откланяться.

— Твою ж… — отходя, Лёха оглянулся убедиться, что смотритель не наблюдает за ним, и уже шёпотом продолжил, — блин, всё может куда проще, а? Придумываю для себя какие-то причины остаться, а на деле попросту зассал! Да, испугался, что зайду в часовню, а ни хрена не случится. Не сработает это. В ином случае можно заливать, типа, не пошёл ради соратников, чтоб людей от нечисти спасать; потому что хреновым ветераном стал, чью душу рвёт ПТСР, и, типа, не найду понимания среди людей в родном мире… Архг-г, дерьмо, дерьмо, дерь…

Лёха осёкся, заметив впереди на тропе Ирину.

— Ого, не знал, что ты пошла следом, — смущённо пробормотал юноша, надеясь, что девушка не слышала его разглагольствований.

— Да вот, тоже надумала прогуляться, — улыбнулась монахиня. — Доброе осеннее утречко.

— Угу, — кивнул Лёха, на деле не особо веря в случайность встречи.

Они вместе двинулись к той деревне, где остановилась их повозка. Топать было не меньше получаса. Шагали в безмолвии. Пока Лёха, отягощённый горечью из-за отказа от возвращения домой, вдруг не спросил:

— Ирина… Кем вы меня считаете?

— Что?

— Спрашиваю, кем меня считаете? — выдохнул парень. — Вы ведь не верите в ерунду, которую я наплёл при первой встрече. Что я, типа, память потерял.

Ирина задумчиво поглядывала то на Лёху, то на тропу перед носом.

— Предполагаете, я иностранец, который бежит от какого-нибудь царя? Что откуда-нибудь с далёкого востока прибыл?.. Ирина, какие бы догадки вы не строили, какие бы объяснения не искали — все ваши предположения очень далеки от истины. А всё потому, что ищите зацепки и объяснения, связанные с этим миром.

Лёха помолчал, собираясь с духом.

— Но я из иного мира.

— Как из «иного»? — удивилась Ирина. — Из духовного что ли?

— Нет, из мира, который во многом похож на ваш, но чуть старше него, а ещё без нечисти и волшебства.

— Диковинно звучит, — промолвила монахиня.

— Да, чудно. Я не подозревал, что существует ваш мир. Попал сюда случайно и даже не до конца понимаю, каким именно образом. Тот жизненный уклад, те взгляды, в которых я рос, сильно отличаются от ваших. Я отчасти приспособился, но… — голос Лёхи дрогнул, — я устал притворяться. Устал…

До этого Ирина не слышала, чтобы юноша говорил с такой горячностью, словно кающийся грешник на исповеди.

— Так не притворяйся, — произнесла девушка. — Веди себя так, как привык в родном месте.

— Думаешь, это так просто? — выпалил юноша. — Хоть представляешь, как дико это будет смотреться? Ну вот, например… Послушай, я ни во что не верю, считай. Ни в какого бога или богов.

— Как так? Не разумею… Как нехристь что ль?

— Ох, нет… Видишь, ты не понимаешь. Это слишком странно для вас, немыслимо в вашей парадигме, где обязательно должны быть некие высшие силы, которые всем заправляют. Как там сказано в Писании? «И бесы веруют, и трепещут». То есть, если ты как бы не веришь в бога, то неизбежно веришь во что-то другое, хоть в сатану. В вашем представлении не может быть, чтобы свято место пустовало. Но со мной не так. Когда я говорю «не верю», то подразумеваю, что высших духовных существ может вовсе не быть, а значит, нет смысла поклоняться им или ориентироваться на них… Ну и вот представь, что я начал говорить об этом открыто. Открыто возмущаться порядками, которыми вы живёте. Протестовать против них. Примите меня таким?..

Вопрос Лёхи прозвучал язвительно. Свалившиеся на Ирину откровения привели её в лёгкую растерянность, так что заново открывать рот она не спешила.

— Хотя признаюсь, что пребывание здесь заставило меня усомниться в своих представлениях, — продолжал пришелец. — Магия есть. Да, пускай это наверняка можно объяснить научно, но раз существуют всякие могучие существа, вроде кощея, то, быть может, и где-то там…

Лёха поднял глаза к небу.

— Где-то там существует некая разумная сила, которая поддерживает мироздание. Не знаю, короче. Но в любом случае не собираюсь слепо принимать всё на веру… Ну, как тебе такое, а?

— Ладно, нет здравомыслия на людях молвить о подобном и показывать себя чужаком, — заговорила Ирина. — Но веди себя без утайки пред нами: Олегом, Евдокией, Весняной. И предо мной. Всё равно ближе борцов здесь у тебя никого нет. Как возвратимся в монастырь, так расскажи сие остальным.

— Хорошо. Вывалю на вас все детали, — Лёха глубоко вздохнул. — Кстати, как думаешь, приживётся Василий в нашем монастыре?

— Да куда ему деваться. Не в опустевшем же Залесном оставлять убогого.

— Верно. Надеюсь, больной на голову будет не единственным, с чем мы вернёмся, — мечтательно сказал Лёха. — Всё же после всех трудов и жертв справедливо ожидать большой награды. Ну, я бы хотел, чтоб государь сделал меня удельным князем или боярином. Я бы мог завести свой род и всё такое.

— Гордыня какая! — привычно осудила Ирина. — Сам недавно узрел, как соблазнённый властью боярин в страшный грех впал! Такой же участи себе желаешь?

— Ну вот, а ещё советовала мне, типа, не притворяться, — Лёха рассмеялся, впервые почувствовав облегчения после отхода от часовни. — Ты меня сожжешь заживо, если всё по правде говорить буду… Нет, ну в самом деле, я ведь могу оказаться очень полезным царству! Хоть подробно истории не помню, однако знаю в общих чертах, с какими проблемами столкнётся страна в будущем.

Впереди уже виднелась деревня.

— Ирина, я вот с тобой разоткровенничался, всё как на духу выдал, — произнёс Лёха, хитро улыбаясь. — Но это как-то односторонне. Будет нечестно, если получится, что признания выдаю только я. Давай правду за правду! Раз я был чистосердечен, то теперь и ты ответить на пару вопрос. М?..

— Ну, давай, что там у тебя, — неохотно согласилась Ирина.

Монахиня не решилась отказываться, опасаясь, что в будущем это отвратит Лёху от новых признаний. Да и чего греха таить — малость любопытно узнать, что ещё задумал этот лукавый, пускай даже будет вопрос с подвохами.

— Почему ты решила пойти в монахини? — поинтересовался юноша. — Дай угадаю. Здесь какая-нибудь травма. Ты пережила большое горе, некую потерю, как Весняна, и потому подалась в монастырь. Угадал?

— Нет.

— Хм… Ладно. Тогда душа не лежала к обычной повседневной жизни, семье и всему такому. Ты с самого начала была не от мира сего. Не видела себя в роли жены и матери. Верно?

После короткого замешательства Ирина отрицательно покачала головой.

— О-о… так-с, что там у нас ещё возможно… Ты уж меня извини, но, короче, ты так с головой вдарилась в грех, наблудила на много жизней вперёд, и тебя замучила совесть, и потому ты пошла замалива… чё?

Тут уже монахиня не выдержала и рассмеялась в голос. Но быстро осеклась и приложила ладонь ко рту, хотя улыбка не сошла с лица.

— Всё куда проще, — с весёлостью сказала Ирина. — Никаких событий сему не предшествовало. Меня всегда тянуло к возвышенному, хотелось всю душу без остатка отдать на постижение вечного. Хотя представляла себя и женой, и матушкой. Но… выбрала иное.

— Да уж, драматичности не получилось, — протянул Лёха, почёсывая затылок. — Тогда другой вопрос. Когда мы только освободили тебя в церкви, и перед последним боем состоялся разговор, — ты ещё кинжал выхватила и грозилась себя убить — то помню, как ты странно на меня смотрела. Что-то вроде как сделать хотела. У тебя был другой план, от которого ты отказалась?..

Ирина направила взор к полю, словно что-то настолько захватило внимание, что вопрос не был услышан. А ещё так Лёха не видел лица девушки.

— Эй! — парень рванул вперёд, и теперь пятился, глядя прямо на Ирину.

Тогда он заметил, что монахиня не просто отворачивается, а вся зарделась как закатное солнце.

— Я жду ответа, — напомнил заинтригованный Лёха.

— А ну уйди с дороги! — прикрикнула разозлившаяся Ирина, словно прогоняла навязчивого пса.

— Ладно-ладно, не буду давить, — юноша вновь поравнялся с девушкой.

Правда, с ответом она не торопилась.

— Ну, в общем… я… ох… — смущённо начала Ирина спустя несколько долгожданных минут. — Кощей же как хотел сперва… Чистую жертву. Я и помыслила, что… ну, ежели жертва запятнает свою чистоту, осквернится, то уж не буде иметь для Кощея прежней ценности… Уф, мыслила я совершить нечто противное обету…

— Оскверниться? Как? — наседал Лёха несмотря на обещание не давить.

— Поцеловать тебя собиралась, дурень! — рявкнула Ирина, в один миг обратившись из спокойной стеснённой девушки в бешеную фурию.

— Воу! — Лёхе пришлось отпрыгнуть, чтобы не попасть под горячую руку — девушка яростно замахала кулаками. — Понял-понял, тихо!

Ирина быстро совладала с собой и опять отвернулась к полю. Только её частое дыхание напоминало о срыве.

— Даже немножко обидно что ли, — пробурчал Лёха. — Вместо этого выхватила нож, и к горлу подставила. Неужели я настолько омерзителен, что самоубийство выглядело предпочтительнее?

В затянувшейся тишине Лёхе подумалось, что тема исчерпана.

— Н-нет, — Ирина тихо нарушила молчание. — Мне казалось, что убить себя проще чем… Я ж ведь… никогда… не… целовалась…

Наконец дошли до деревни.

— Помнится, в монастыре ты однажды просил рассказать тебе катехизис, учение в вере преподать, — монахиня вернула голосу всегдашнюю отстранённо-блаженную манеру. — Ежели ты такой невежда и Фома неверующий, то поговорим о сем в монастыре.

— Ого! — обрадовался юноша. — Интересно, можно ли это считать за свидание?

— Чего?

— Да нет, ничего, глянь, мы уже на месте.

Они подошли к повозке, на которой восседали Олег и Евдокия. До монастыря осталось полдня поездки.