Борцы с нечистью. Том 1

Глава 13 — Сумрак

— Священные воды! — Весняна подбежала к троице. — Неужто святошу задело? Ой-ой!

— Мелочь, — слабеющим голосом выдохнула Ирина. — Сейчас встану.

— Не шевелись, лежи спокойно. Надобно взглянуть на рану, — сказал Олег и потянулся за своим нож.

Но когда мужчина стиснул окровавленную ткань и приготовился резать её, Ирина закрыла рану дрожащей ладонью.

— Не положено… монахине… так смотреться, — даже в столь опасном положении девушку заботили обеты и благообразность.

— Нашла, о чём переживать! — негодовал Лёха. — Беззастенчиво врала в Залесном, а тут вдруг заботишься, что по необходимости надо чуть кожу показать. Фигня какая!

Олег начал аккуратно резать ткань.

— Смотри, Иринушка, сие совсем не страшно! Хочешь, тоже так сделаю, чтоб тебе в одиночку не смущаться? — Весняна задрала рубаху, обнажив свой живот. — Видишь? Ничего сложного! Ты держись, агнец, а то иначе кто ж меня, окаянную, обличать буде?..

Пока русалка забалтывала монахиню, удерживая её рассеянное внимание, Олег срезал достаточно одежды, чтобы получше разглядеть рану. На животе с выступающими кубиками пресса зиял порез, из которого толчками выбивалась кровь.

— Я-я… могла бы… п-пробовать… исцелить.

— Не смей! Нельзя тебе напрягаться и силы тратить, — Олег ковырялся в сумке. — Надо отваром залить и перевязать… Так, Алёшка! Вместе с Весняной сделай носилки, как тебя учили — из веток и одежды.

Олег стянул с себя зипун и бросил юноше. Он взял топорик, и побежал искать достаточно длинные и крепкие ветви, что будут пригодными как каркас носилок.

— Веснян, ты мне скажи, как она? — спросил Лёха, когда нашёл подходящую ветвь.

— Порезало неглубоко, — русалка повисла на ветке, чтобы юноше было легче рубить её. — И всё ж скверно дело. Там непростая рана, но с ядом. Что за зверь на вас напал в пещере?.. Хм, не знаю, не слыхивала о таком чудище. Ну, что сказать… Час точно выдюжит, а потом уж как боженька ваш решит.

Лёха взялся остервенело рубить ветку. К тому моменту, когда носилки были готовы, Олег обработал и перевязал рану, а ещё дал Ирине целительное снадобье, что должно замедлить яд.

— Весняна, посматривай по сторонам, пока идти буде, — попросил Олег, когда монахиню уложили на носилки. — Лёшка, готов? Взяли!

О первоначальном замысле сжечь тело монстра никто не вспоминал.

«И куда мы потащим её? — гадал Лёха. — Ну, выйдем на дорогу, а что дальше? В Залесное вроде как нежелательно. А другие места далеко. Если только кто на повозке попадётся и подвезёт… Блин, руки уже затекают. Только бы не уронить. Олегу-то легко тащит, он вон какой мощный. Дерьмо! Какого хрена я ною? Дотащу ради Ирины хоть куда!»

Они не прошли и полпути, как их остановила Весняна.

— По тропке навстречу ступает отряд из шестерых человек, — с серьёзным видом доложила русалка. — Скоро будут здесь. Все с саблями наголо, а кто-то с мушкетами. Главаря отряда видно сразу — одет богатенько.

— Аргх, проклятье, — не опуская носилок, Олег бросил взгляд на тихо стонущую Ирину. — Только этого ещё не хватало.

— Да, непонятно, чего ждать от них, — добавил Лёха. — И с носилками бесследно не спрячемся.

— Весняна, затаись и смотри за отрядом, — решил Олег. — Мы пойдём к нему. Ежели приметишь, что кто-то из них соберётся напасть или я сам дам знак — бей их со спины! А вот мой жест для удара. Поняла?

Подмигнув, русалка растворилась среди зарослей. Олег и Лёха опустили носилки, и встали чуть впереди, загораживая беззащитную Ирину. Юноша был полон решимости не только скорее доставить монахиню в безопасное место, где смогут помочь, но и настроился защищать её любой ценой: «Кто бы там не угрожал — рассеку на пополам! Хоть оборотня, хоть целую рать!»

Вооружённый отряд не заставил себя долго ждать. Только завидев его главу, Лёха открыл рот от удивления. Впереди шёл Захар — сын боярина Воротинского Михаила Андреевича. И, казалось, он искренне удивлён видом борцов ничуть не меньше.

— А вы что здесь делаете? — спросил Захар голосом, в котором не слышалось враждебных или подозрительных ноток.

— К затворникам пошли, — сказал Олег, следя за каждым движением боярского сына.

— Вот оно как. Не думал, что вы направились именно сюда.

— А вы? — поинтересовался Лёха.

— Ищем след сбежавшего волколака, — ответил Захар, глазом не моргнув.

Стоявшие позади боярского сына воины хоть и держали клинки обнажёнными, однако вроде не смотрелись напряжёнными, насколько мог судить Олег. И всё же его подозрительность только крепла.

— Разве раненый оборотень осмелиться шастать по тропе? — спросил Олег. — Скорее, попытается зализать раны подальше от тех мест, где расхаживают люди. И, насколько помню, батюшка отговаривал тебя от поспешной охоты. Мол, загонщиков надобно больше.

— Для паломников вы неплохо разбираетесь в повадках нечисти, — улыбнулся Захар. — Но твоя правда, отец посчитал это неразумным. И всё же я не могу просто ждать, зная, что поблизости бродит озлобленный волколак. Нет, надобно добивать подранка!

«Брешет, — решил Олег, готовый в любой миг выхватить топор. — Поди папка приказал проследить за странными путниками. Может, и не только проследить, а даже прирезать при удобном случае».

— Кстати, насколько помню, вас было трое. А где?..

Захар подошёл ближе, ничуть не опасаясь Олега. Тот не сдвинулся, чтобы освободить проход, и тогда боярский сын заглянул за широкую спину.

— Господи, — ахнул Захар. — Что сталось?

— Напали на нас на полпути к пУстыни, — ответил Олег. — Девица ранена.

— Оборотень напал? — встревожился Захар. Или только изображая тревожность.

— Нет. Какая-то иная тварь. Не знаю о таковых.

— Позволь, — Захар протиснулся к носилкам.

Ирина лежала с закрытыми глазами и шептала молитвы. О присутствии боярского сына она, кажется, не догадывалась. Захар поднял саблю. Олег приготовился отпихнуть его и одновременно дать знак Весняне. Лёха уже ощущал на пальцах холодок вызванного магического клинка, но ещё пока не напоённого силой.

Однако боярский сын вовсе не собирался колоть Ирину, как почудилось борцам в первую секунду. Он поднял саблю лишь для того, чтобы вложить в ножны. А затем присел у изголовья монахини.

— Здесь ранили? — осведомился Захар. — Укус?

— Порез, — ответил Лёха.

— Мне надобно узреть рану, — сказал Захар.

— Зачем? — теперь помимо боярского сына Олегу приходилось с не самой удобной позиции следить ещё и за другими воинами.

Не дожидаясь чьего-либо разрешения Захар аккуратно сдвинул повязку. Рана больше не кровоточила.

— Отравлена, — промолвил Захар.

«Ишь ты, мигом распознал, — удивился Олег. — Ну и что дальше скажешь?»

Тратить слова попусту боярский сын не стал, а вместо этого закатал рукава, и сложил ладони над раной. Глубоко вздохнул и закрыл глаза. Между раной и руками Захара засиял золотистый свет. Сперва скудно, не ярче огонька свечи, но вскоре разгорелся так, что магические лучи заставили окружающих сощуриться. От боли Ирина скривилась, из её уст вырвался стон. Когда волшебный свет потух, на порозовевшем лице монахини появилось успокоение безмятежно спящего. Захар убрал дрожащие ладони, и все узрели, что края раны сошлись так, будто их удерживали невидимые нити.

— Я остановил яд и укрепил тело, — сказал Захар усталым голосом.

«Сильные чары исцеления, — оценил Олег. — Боярский сын весьма одарён».

— Спасибо, — искреннее поблагодарил Лёха.

— Но этого мало, — покачал головой Захар. — Зараза токмо временно прекратила распространяться. Девице всё ещё поскорее надобна лекарская помощь.

— Так что ж делать? — спросил Лёха.

— Гадать тут нечего, — уверенно произнёс Захар, поднимаясь. — В Залесное её нести. Других мест лучше поблизости нет.

— Хм-м, — Олег и Лёха озадаченно переглянулись.

— Токмо не рассказывайте мне про обеты и тому подобное, — отмахнулся Захар. — Дескать, все тягости пути буде сносить как свой крест и посему помощь дальнейшую отвергаете. Слышать сего не хочу. Девице помощь требуется, и я не позволю ей помереть.

Олег молчал с задумчивым видом, конечно же помня, что все они уже раз засветились в Залесном, и при повторном посещении без маскировки их могут узнать. С другой стороны, никаких иных путей спасения Ирины глава борцов измыслить не мог, да ещё под благовидным отказом для Захара.

— А ну-ка, молодцы, берите вчетвером, — приказал боярский сын своим людям, не считая нужным дожидаться чьего-либо согласия.

Он и Лёха нехотя отступили, и воины бодро подхватили носилки. Пришлось скорым шагом топать в Залесное вместе с отрядом Захара.

В пути он предсказуемо расспрашивал о монстре, напавшем на Ирину. Олег отвечал расплывчато, упирая на то, что всё произошло внезапно и в суматохе было трудно разглядеть тварь. Ещё раз подчеркнул, что до отшельников даже не добрались.

— Эх, скажу честно, стыдно мне! — схватился за шапку Захар. — Стыдно, что с добрыми людьми на земле, что находится под покровительством батюшки моего, такие непотребства творятся! Что дважды за день нечисть нападает на посвятивших себя божьему делу! Вроде и бьём её в хвост и в гриву, а всё равно лезет. Сюда бы людей из Церковной службы борцов с нечистью, да батюшка пока думает своими силами справляться…

«Издевается, собачий сын, — теперь помимо недоверия Олег испытал к Захару ещё и неприязнь. — И ведь заливает как, прям будто из сердца слова исходят! Поди уже догадываешься, что пред тобой осведомители из борцов. И мыслишь, как бы спровадить их без подозрений али вовсе похоронить в лесу».

Боярский сын пробовал разболтать Лёху, и тот отвечал, однако теперь с большей осторожностью подбирая слова, чтобы не сказануть лишнего.

Уже смеркалось, когда добрались до поселения. К сожалению для Лёхи и Олега, прячущих лица за капюшонами, как можно тише в Залесное заехать не получилось. Всё-таки сын боярина прибыл, да ещё девку какую-то приволокли! Целое событие для народа, который бросал дела, чтобы поглазеть на шествие. Вдобавок как назло безумец Василий увязался следом, похоже, вообразив себя частью крестного хода — пытался торжественно шагать и читать молитвы, хотя с губ слетала полная околесица. Так отряд добрался до церкви.

«Только бы отец Лука не попался, — надеялись Олег и Лёха, когда Ирину доставили в дом для паломников».

Девушку перенесли на лежанку, и вместе с Захаром около раненой засуетилась пара лекарей. Они поили Ирину какими-то снадобьями и накладывали исцеляющие заклятья. Олег сидел на лавке подобно мрачному каменному изваянию, а встревоженный Лёха как заведённый бродил от стены к стене. Но резко замер словно пригвождённый, когда в комнату вошёл боярин Воротинский Михаил Андреевич. Вместе с отцом Лукой.

— Какая досада! — сокрушался боярин, будто посылая Олегу упрёк. — Говорил же вам, что надобно вместе идти. Тогда бы в беду не попали.

— Твоя правда, — кивал Олег. — Но должно нам стойко сносить все испытания, что посылает Господь.

— Ну, хорошо хоть, что девица жива. Лекари говорят, что отраву обезвредили. Скоро голубка в себя придёт.

Пока он на разный манер повторяли одно и то же, отец Лука подошёл к лежанке и всматривался в лицо Ирины.

«Лишь бы не узнал! — мысленно вопил Лёха».

«Как пить дать, узнает, — Олег продолжал непринуждённую беседу с боярином, косясь на священника».

— Ладно, час поздний, вы два нападения выдержали за сегодня, и поди отдохнуть желаете. Сейчас покажут вам, где переночевать, — сказал Михаил Андреевич, поворачиваясь к выходу.

— Мы уж здесь покукуем, — поклонился Олег. — Спасибо вам от всей души за то, что исцелили девицу. Но сердце болит за неё, побудем рядом с ней, молитвы вознося за здравие.

— Воля ваша, — согласился Михаил Андреевич. — Токмо не трогайте и не беспокойте больную.

Отец Лука осенил Ирину крестным знамением, и вышел вслед за боярином и Захаром. Через несколько минуту комнату покинули лекари.

Только тогда Ирина открыла глаза и присела без видимых усилий.

— Ты в порядке, — обрадовался Лёха, — в сознании.

Обрадовался и Олег, но сразу опомнился и приложил палец к губам, давая соратникам знак впредь говорить исключительно шёпотом на случай, если кто-то затаился у двери или ещё где снаружи и подслушивает.

— Пришла в себя ещё на дороге в Залесное, — сказала Ирина, морщась. — Побаливает. Но не суть. Надобно сваливать отсюда, а то совсем кринж — так, кажется, ты говоришь?

Она чуть насмешливо взглянула на Лёху.

— Ого, не только я учусь у вас людской речи, — улыбнулся он. — Подожди ещё, и не таких словечек нахватаешься от меня.

«Надо же, она способна шутить. Всё же не ангел небесный, просачивается сквозь набожность что-то мирское, — усмешка сошла с лица юноши. — Жаль только, что шутить изволишь в дурной ситуации, когда смеяться совсем не хочется».

— Согласен, — Олег оценивающе присматривался к движениям монахини. — Я про то, что надобно выбираться из Залесного. Подняться сможешь?

— Куда ж денусь…

Ирина опустила ноги на пол, аккуратно привстала, но пошатнулась, так что Лёха и Олег с готовностью дёрнулись к ней с протянутыми руками. Стоять монахиня могла, вот только шаги давались ей нелегко, не говоря уже о чём-то большем — если предстоит драться.

— Уверены, что надо вот так сразу бежать? — засомневался юноша, воображая, насколько сложно уходить с раненой девушкой, тем более скрытно, пускай даже она отличается завидной стойкостью. — Всё же Ирину исцелили, вроде относятся к нам гостеприимно, намёков на враждебность нет. Быть может, пронесло и поп её не узнал?

— Дай Бог, чтобы твои догадки оказались правдивыми, а мы — ошиблись, — промолвил Олег. — Однако не верится мне, что боярский сын наткнулся на нас случайно. Да, сейчас Ирине помогли, но сие не значит, что все дальнейшие поступки будут благими. Стоит готовиться к худшему и мыслить, что нас уличили и считают угрозой. Помогли… хм, не удивлюсь, ежели происходящее здесь как-то связанно с пропажей отшельников или их обращением в чудовищ. Посему надобно уходить, не дожидаясь рассвета.

Олег погасил лучину, подошёл к одному из окон, едва-едва приоткрыл ставни, и теперь всматривался в ночь сквозь узкую щель.

— Получается, миссия провалена, — развёл руками Лёха. — Если мы благополучно слиняем, то так точно распишемся перед местными властями, что шпионили. И впредь в Залесном будут внимательнее к приезжим, уже не последишь. А всех ответов по поводу загадочной силы в церкви мы так и не получили.

— Хватит и того, что нечисть неведомым образом поразила пустынь, — пояснил Олег. — Сего знания уже достаточно, дабы открыто прислать сюда и стрельцов, и другие отряды борцов с нечистью. Тогда вместе с отшельниками хорошенько перетрясут и всё Залесное. Невзирая на возражения боярина, ежели осмелится перечить. И надобно, чтобы с полным правом расследования сюда явились до того, как некто успеет замести все следы, что могут указывать на злодеяния. Вот почему нам необходимо уйти без задержки: чем раньше принесём весть главам нашей службы, тем быстрее они перейдут к открытому прямому действию.

— А как же Евдокия? — взволновался Лёха.

— Ежели ты запамятовал, по замыслу Дуня в любом случае должна покинуть Залесное без нас и под утро нового дня. — сказала Ирина. — За неё не переживай, она хоть и косая сажень в плечах, а, как ни дивно, буде незаметнее нашего.

— Токмо с лицевой стороны дома кто-то маячит в темноте, — Олег закончил осмотр через окна. — Стало быть, полезем на задний двор.

Поддерживая Ирину под руки, они подошли к окну, и Олег начал медленно и аккуратно открывать ставни, стараясь избежать скрипов. Ещё раз убедившись, что снаружи никого, он первым перелез через подоконник, затем помог перебраться монахине. И вот троица, низко пригибаясь, ковыляла от дома к дому, останавливаясь у каждого угла, дабы убедиться, что путь впереди чист, а позади — нет слежки.

«Раньше я желал вот так свободно прикасаться к тебе, прижиматься, приобнимать, — подумалось Лёхе, пока он стискивал руку Ирины, лежащую на его плече, и поддерживал её за талию. Точно так же с другого бока помогал Олег. — Но когда это случилось, отчаянно желаю, чтобы ты ходила самостоятельно, не нуждаясь в опоре на меня, ведь тогда мы могли бы быстрее свалить из этого стрёмного села. Как иронична и несправедлива судьба…»

Они были близки к окраине Залесного, когда изменилось освещение, хотя перемена эта была столь плавной, что поначалу Лёха, сосредоточенный на множестве иных мелочей, её не заметил. Вот вроде ночь, темень всюду, и полагается ей тянуться ещё долгие часы, пока рассвет не начнёт окрашивать небо в зеленоватые тона. Однако сейчас будто наступили сумерки, стало светлее, правда, видимость сохранялась только на несколько десятков метров. А за чертой зримого полумрак словно сгущался, походя на тёмно-серый туман, что закрывал обзор не только у земли, но и смыкался над головами столь же непроглядным куполом, в котором тонуло мерцание звёзд и Луны.

Троица продолжала идти, надеясь, что причудливый морок развеется, как только окраинные дома останутся позади. Но одни избы поглощал туманный сумрак, впереди появлялись другие, чтобы через полминуты тоже затеряться в пелене, а улица всё тянулась и тянулась.

— Проклятье, мы уже должны оказаться на проселице, — Олег остановился и завертел головой. — Нас будто по кругу водит.

Всюду тишина, словно неестественный сумрак пожирал многие звуки, будь то шелест ветра, крик ночной птицы или собачий лай. Зато в мёртвом безмолвии борцы до дрожи отчётливо слышали своё прерывистое дыхание.

— Так и куда дальше двигать? — беспокойно топтался Лёха. — Блин, я уже даже не помню, с какой стороны мы топали!.. Эй, а там ещё что?..

На фоне тумана троица разглядела человеческий силуэт. Неподвижный, так что Лёха через несколько секунд решил, что это пугало огородное или ещё какой столб с тряпкой, а мгла, искажающая очертания, лишь придала неодушевлённому предмету сходство с людской фигурой. Но сумрак отодвинулся подобно морской волне после наката на берег. Больше не возникало сомнений, что впереди именно человек: женщина в переднике и с платком на голове. Борцы переглянулись, не зная, как действовать дальше. Пройти мимом как ни в чём не бывало? Тоже стоять и молча смотреть? Хвататься за оружие?

— Эй, прости! — окликнул Олег хриплым голосом, изображая пьяного. — Эта, значится, подвыпили на постоялом… и заплутали! Торговцы мы. Из местных будешь, а? Скажи, где двор-то постоялый, в какой стороне?

Женщина не ответила. И не шелохнулась, хотя Лёха пристально и не моргая наблюдал за ней. Через несколько вдохов и выдохов томительного ожидания женщина упала на четвереньки подобно зверю. И беззвучно побежала на троицу.