Борцы с нечистью. Том 1

Глава 14 — Жертвенник

Если бы она рычала или вопила, корчила злобную гримасу, то её нападение не выглядело бы столь пугающе. Но женщина бежала как волк, молча и с неизменно равнодушным выражением лица, а её передвижения смотрелись будто механически, как у робота, и почему-то именно такая безмолвная целеустремлённость куда больше страшила Лёху. Олег спихнул монахиню на юношу и вцепился в топор. Однако Ирина не осталась висеть на Лёхе; наоборот, она отстранилась и, невзирая на рану, приняла неустойчивое подобие боевой стойки.

Подбежав к троице, женщина прыгнула, вытянув руки. И натолкнулась на прямой удар ногой — Олег держал топор наготове, но пока ограничился мощным пинком. Баба отлетела на пару метров, и беспорядочно покатилась по земле. Попади обычный человек под такой встречный удар, — нанесённый противником, раза в два превосходящим по массе, в довесок усугублённый неконтролируемым падением — корчился бы в мучениях. Но женщина сразу поднялась на четвереньки, только платок слетел. Когда она прыгнула повторно, Олег больше не церемонился — попросту рассёк тело напополам.

Не успели борцы перевести дух, как в клубящемся сумраке замаячили новые силуэты. Чудовища подступались с разных сторон.

— Алексий, прикрывай Ирину, — повелел Олег.

— Есть! — твёрдо ответил Лёха, будто ощутив большую ответственность из-за того, что к нему не обратились как обычно — уменьшительно-ласкательным.

— Я буду зачищать путь, — добавил Олег. — А ты, Ирина, береги себя, на рожон не лезь. Не время для мученической смерти. За мной!

Он неторопливо пошёл вперёд, а монахиня и Лёха — следом, надеясь, что почти звериная чуткость Олега поведёт в правильном направлении.

И он же первым сцепился с чудовищем, чей вид Лёха затруднялся описать: какая-то пульсирующая мешанина с щупальцами и лапами, как у насекомых. Раскалённое лезвие топора ярко мелькнуло в серой пелене, и то ли чудовище зашипело, то ли вскипевшие от жара жидкости его рассечённого тела. Недолго довелось наблюдать, как Олег прорубается:

— Берегись! — Ирина указала Лёхе на приблизившегося врага.

Облик он имел человечий, но, как и та баба, двигался не по-людски: настолько широко расставив руки и ноги, что пузо влачилось по земле; таким манером мужчина бодро подползал сбоку словно огромная ящерица. Атаковал он как и товарка до этого — лихим прыжком. Если в своей первой схватке с зомби в лесу Лёха колебался, видя перед собой человека и потому не решаясь наносить удар, то теперь рука не дрогнула. Отступив в сторону, юноша размашистым движением рубанул по нападающему. Синим сверкнул магический клинок. Тело и отделённая от него голова упали под ноги, только в последней ещё несколько секунд сохранялась жизнь или её подобие: клацали зубы и вращались выпученные глаза. Но особо не было времени размышлять, почему моторика до сих сохраняется: виной тому посмертные спазмы или же бесовская сила? Взамен убитой твари с другого фланга подступала новая.

Лёха пустил в ход весь арсенал приёмов, отработанных на тренировках. Иногда пришелец уклонялся и контратаковал волшебным лезвием, иногда колол или резал на упреждение; отбивал удары магическим щитом, а порой использовал его как оружие, чтобы оглушить противника или выбить из равновесия. И вскоре обнаружил, что краями щита можно рассекать врага не хуже, чем лезвием. Изредка Лёха не брезгал ударом ногой, хотя весом будучи не тяжелее семидесяти килограмм, не мог похвастаться силой. После каждого взмаха клинком на землю падало щупальце или когтистая лапа какого-нибудь чудища, голова или внутренности из рассечённого живота. При этом юноша не мог позволить себе целиком увлечься боем, то и дело приходилось как приглядывать за Ириной, так и своевременно ступать за Олегом. Мужик прорубался сквозь тварей словно огненный вихрь, оставляя после себя скользкую дорожку из шевелящихся конечностей монстров и дымящихся обожжённых потрохов.

Широким приставным шагом Лёха ушёл с линии атаки чудовища, но совсем удара не избежал: коготь вскользь задел плечо и прорвал одежду. Это вывело из равновесия, парень пошатнулся и уже не успевал отразить повторную атаку вражины. Однако в тот момент, когда монстр занёс когтистую руку, метя в шею, сам получил в голову световой луч. Её прожгло насквозь, так что в затылке осталась здоровенная дыра.

— Спасибо, Ирина, — сказал Лёха, наблюдая, как чудовище падает замертво.

— Ты славно бьёшься, — промолвила монахиня. — Но, боюсь, сызнова подсобить тебе так не смогу — сил нет. Токмо здесь немножко помогу…

Она провела светящейся ладонью по плечу Лёхи. Только тогда он обратил внимание на жгучую боль и как влажная ткань прилипает к коже — монстр всё-таки ранил. После касания Ирины жжение поутихло.

— Береги себя, — сказала монахиня. — Движемся за Олегом.

Таким порядком продолжили прорыв, не до конца понимая, в каком именно направлении идут и где граница колдовского морока. Как не пытался Лёха держать соратников в поле зрения, а всё равно отвлекался в бою. И когда получил очередную полминуты передышки, бросил взгляд туда, где шествовал Олег, но обнаружил только сумеречный туман.

— Отстали, надо нагонять его, Ири…

Монахиня тоже исчезла.

— Где вы? — запаниковал Лёха. — Ирина! Олег!

Юноша рванулся туда, где последний раз вроде бы мелькал Олега, но чуть пробежав — остановился. Озираясь, заметил пару силуэтов, по размерам как раз схожих с монахиней и мужиком. Когда Лёха поспешил туда, то обнаружил пару монстров. К счастью, недостаточно сильных и ловких, чтобы одолеть его или надолго задержать.

— Так, спокойно, — выдохнул юноша, смотря на трупы порубленных им чудищ. — Олег оставлял за собой тела. Целую грёбанную дорогу трупаков. Надо её найти и шагать в правильном направлении.

Теперь в своих поисках Лёха глазел не только по сторонам, но и под ноги. Но сколько бы он не бегал, высматривая следы боя, ничего не находил. Монстры тоже будто испарились.

— Здесь, — услышал юноша где-то вдалеке голос Ирины. — Сюда…

Он побежал на звук, но его источник, как ни странно, только отдалялся. А возгласы Лёхи словно вязли в сумраке. Мчась и озираясь, парень не заметил, как прямо перед носом будто выросла сгорбленная фигура. Лёха врезался в неё на полном ходу, упал на спину, а когда вскочил, то занёс магический клинок. Но только чуть дёрнув руку, чтобы рассечь врага, застыл.

Перед ним кривлялся и бормотал человек. Плохо одетый, дёрганный и грязный, но всё же человек. Его движения были хоть и странными, однако не такими противоестественными, как у монстров в людском обличии.

— Василий? — узнал Лёха местного безумца.

— Тише-тише, мил человек, — бормотал Василий, сложив ладони у груди в молитвенном жесте. — За мной, за мной давай.

Лёха с недоверием уставился на безумца, не торопясь опускать клинок. Но Василий при всех своих суетливых беспорядочных дёрганьях не выглядел враждебно. «Если бы под его шкурой скрывался монстр, то он слопал бы меня, пока я валялся, — рассудил юноша».

— Куда ты хочешь меня отвести? — Лёха подвёл магический клинок близко к шее Василия. — И зачем? Ты не из этих? В ловушку ведёшь?

— За мной, за мной, — твердил Василий. — А то звери придут. Спрячемся в домик!

— Ладно. Веди. Но смотри у меня. Я за тобой слежу.

«Хрень какая-то, — думал Лёха. — Как он может ориентироваться в колдовском тумане? Хватит из меня доверчивого дурака делать. То Весняна заманила, потом волчица чуть не обманула. Не-ет, хоть намёк на фигню какую вредную сделает и тогда… Не посмотрю, что человек с виду».

Они шли вдоль какой-то избы, когда Василий вдруг прижал палец к губам и вжался в стену. «И чего испугался? — Лёха опустился рядом на одно колено. — Я ничего не вижу». Парень ещё не успел закончить мысль, как мимо избы прошествовала пара людей — на четвереньках и конвульсивно дёргаясь. Затаившихся безумца и юношу они не заметили.

«А вдруг они прут на Ирину и Олега? — забеспокоился Лёха». Он схватил Василия за плечо:

— Слушай, ты не видел моих друзей? Где они?

— Спрячемся в домик! За мной, — повторял Василий.

И Лёха продолжил красться вместе с безумцем, пока тот не привёл к сараю — заброшенному, если судить по ветхому виду.

— Ты мне в этой хрени предлагаешь прятаться? — Лёха присел у порога, за которым разверзлась кромешная темнота. — Как долго? Мне к друзьям нужно, понимаешь? К друзьям.

Лёха заговорил медленно, чётко выговаривая каждой слово, как будто пытался донести смысл до непонятливого ребёнка.

— Ещё раз, ты их видел?

Юноша разочарованно встряхнул головой, когда Василий юркнул внутрь сарая. Только Лёха пожалел, что не может зажечь магический огонёк подобно Ирине, как вспомнил про свой волшебный меч. И направил в него чуть больше силы. Лезвие засияло ярче — не настолько, чтобы осветить каждый угол, но достаточно, чтобы видеть обстановку на расстоянии вытянутой руки. Водя перед собой мечом, в его синем свете Лёха обнаружил Василия около спуска в подпол.

— Так это погреб, — сказал Лёха. — Что дальше?

— Не просто погреб, — ответил Василий с неожиданной осмысленностью, что живо напомнило Лёхе про разговор с ним во сне. — То ход в храм Господень. Служба там сейчас буде.

— Храм, говоришь, — юноша смотрел, как безумец опять взялся изображать священника, помахивающего кадилом, и бормотать молитвы. — Хочешь туда привести меня?

— Нет-нет-нет! — перепугался Василий, выпучив глаза. — Сам я туда не пойду! Ни за что не пойду!

— Тише ты, болван! — Лёха попытался заткнуть ему рот. — Не истери, а то уроды услышат… Тихо, успокойся… Вот так. Подожди немножко.

Убедившись, что безумец утихомирился, Лёха спустился в погреб, и обнаружил, что в нём имеется длинный подземный проход. А когда вернулся, то опять застал Василия за стройным чтением молитв.

— Значит, типа в церковь ведёт, да? — юноша с задумчивым видом прислушался к Василию. — Меня уже в который раз удивляет, как хорошо ты читаешь. Слишком хорошо для мирянина… Ты ведь не всегда был таким болваном, да? Кем ты был до того, как умом тронулся?

Не прекращая молиться, безумец сложил руки так, будто нёс… «Хоругвь или выносной подсвечник?»

— Дьякон! — выпалил Лёха. — Дьяконом был или пономарём?

Чтение Василия зазвучало быстрее и отчётливее.

— И служил в этой церкви, — гадал Лёха. — Почему же прекратил…

Безумец смолк, сжался и задрожал всем телом.

— Неужели ты увидел там что-то такое, из-за чего тронулся умом? — Лёха перевёл взор на тьму подземного прохода.

Юношу непрерывно терзали тревоги за соратников; опасения, что монстры обнаружат его, а одна только близость загадочного подземелья, что вела в храм, в котором могло скрываться нечто ужасающее до помешательства, вселяла животный страх и желание забиться в угол вместе с Василием. С другой стороны…

Лёха вновь ступил в подземный проход, для освещения выставив перед собой клинок. При каждом осторожном шаге парень мысленно говорил себе, что только посмотрит, насколько далеко тянется коридор и что при малейшем признаке опасности вернётся назад. И с каждой повторяющейся мыслью делал новый шаг, уходя всё дальше от погреба.

Так Лёха добрёл до пещеры достаточно просторной, чтобы можно было выпрямиться и широко вытянуть руки. На первый взгляд, здесь не было чего-то примечательного, кроме спёртого зловония. Когда юноша пошёл к центру пещеры, то под ногой что-то хрустнуло, как опавшие ветви в лесу.

Посвятив вниз, Лёха с ужасом обнаружил, что наступил на грудную клетку высушенного трупа и проломил её. Парень выдернул ногу, но рёбра зацепились за носок сапога, так что тело дёрнулось за ним. Отступя и встряхиваясь, Лёха споткнулся, и упал на другой труп. При этом лицом уткнулся в череп, в глазницах которого копошились черви. Ахнув, парень вскочил, и завертелся, размахивая клинком как факелом. Оказалось, что весь пол пещеры усеян человеческими останками. Лёха приготовился бежать, страшась, что колдовская сила поднимет тела, и придётся прорубать путь сквозь кучу зомби…

Трупы никак не отреагировали на появление незваного гостя и его неуклюжее топтание. Напряжённо всматриваясь в них, Лёха заметил у многих общие черты: длинные бороды, под головами капюшоны, а костяки обтягивают ветхие власяницы.

— Пора валить…

Крадучись перешагнул останки, нашёл выход, быстро двинулся по коридору, задаваясь вопросом, как бы вырваться из магического сумрака Залесного. Однако путь привёл его не к заброшенному погребу, а в какой-то чулан.

— Как так? — смутился Лёха. — Бли-ин… У той подземки было два прохода, а я сдуру сунулся не в тот. Если верить Василию, то я в церкви…

Возвращаться через заваленную трупами пещеру не хотелось, а потому Лёха решил выбираться наружу здесь. Он бесшумно подошёл к двери, приложил ухо и прислушался. Тишина. Тогда юноша начал миллиметр за миллиметром открывать дверь, стараясь не скрипеть. За порогом тянулся коридор без окон. Пробираясь по нему, Лёха повернул за угол, и наткнулся на боковой проход, из которого вырывались оранжевые отблески. Аккуратно заглянув туда, Лёха увидел среднюю часть церковного зала.

Кажется, там никого не было, но на кандилах мерно горели свечи, создавая уютный полумрак. Во многие тяжкие моменты гонимые укрывались в храмах, как в убежищах, как в местах последней надежды. Однако здесь Лёха наоборот чувствовал себя словно в западне, так что уже и пребывание в кошмарном сумраке снаружи воспринималось предпочтительнее. «Фух, лучше не наглеть настолько, чтобы лезть через главный вход, — рассудил юноша. — Попробую выбраться через окно. Да, где алтарь, там должны окна выходить на задний двор. Ну, как во многих церквях».

Словно домашняя мышь, Лёха прислушивался, нет ли поблизости кого, а потом перебегал от одного укрытия к другому. Сперва он спрятался за амвоном. Затем юркнул к алтарю с позолоченным ковчегом — тем самым, в котором якобы хранились мощи святого. Затаился у жертвенника, рядом с высоко расположенным окном. Достаточно только прыгнуть, ухватиться за карниз и…

Со стороны притвора послышался ритмичный стук. Кто-то уверенным шагом топал в сторону алтаря. Лёха дёрнулся к окну, но страх быть обнаруженным заставил поколебаться. Момент был утерян, так что вместо безоглядного бегства юноша понадеялся отсидеться за жертвенником. Только разок выглянул, чтобы проследить за вошедшими.

Их было трое — отец Лука, боярин Воротинский Михаил Андреевич и, кого Лёха меньше всего ожидал увидеть, Еремей. Тот самый купец, что намедни живо болтал с Олегом на торгу. Все трое о чём-то переговаривались. Лёха вжался в алтарь, стараясь утихомирить бешеное биение сердца и своё шумное дыхание.

— Последние сомнения отпали, — с негодованием говорил боярин. — Они из службы, будь она неладна. Надобно было задержаться и позволить волколакам разорвать их на куски, да сын по горячности своей сызнова полез вперёд выяснять, что там за переполох. Теперича носятся по Залесному. Как некстати.

— Ничего, они не уйдут, — заверил Еремей. — Сумрак заставит их плутать, пока не ослабнут. Тогда-то и сцапаем.

Они подошли достаточно близко к алтарю, чтобы Лёха мог отчётливо слышать каждое слово. «Но ближе не надо! — взмолился юноша».

— Добро, — Воротинский посмотрел на алтарь. — Ибо остался лишь один шаг до получения новой силы. Так ведь?

— Истинно, — это, как понял Лёха, говорил отец Лука. — Кровью ещё одного агнца осталась окропить алтарь, дабы высвободить из мощей последний поток силы. И тогда уж никто во всём царстве и далеко за его пределами не сможет тягаться с тобой.

«Да уж, последние сомнения точно отпали, — поразился Лёха. — И поп, и боярин стоят за всей хренью в округе Залесного. Только вот что за силу они высвобождают из останков? А впрочем… если эти двое — первопричина местных проблем, и они не знают о моём присутствии, то-о… Я могу внезапно выпрыгнуть, и закончить всё двумя быстрыми ударами. Они не должны успеть опомниться, нападение на главной базе будет неожиданностью. Убью их, и кошмар разом оборвётся».

Лёха сжал кулак и почувствовал между пальцами холод магической рукояти. Энергии ещё хватало, чтобы стабильно поддерживать волшебный клинок. От дерзкой идеи с таким трудом замедленное сердцебиение заколотилось так, будто сердце старалось прошибить грудную клетку.

— Тогда надобно поспешить, — хмуро сказал боярин. — Хучь мы и захватим борцов, в службе всё равно посматривают на Залесное, могут тут прятаться и другие ихние осведомители. Стало быть, вскоре они в открытую пошлют сюда новые отряды и привлекут государевых людей. Время поджимает и посему агнца в жертву приносим в эту седмицу.

«Боярин — сильный маг, — лихорадочно думал юноша, гадая, склоняется ли он к трезвой оценке своих возможностей или же оправдывает нерешительность под видом здравомыслия. — Если провалю первую попытку, то мне хана».

— Хорошо, буде как ты повелел, — сказал Лука.

— Борцы те оказались дюже крепкими, — судя по удаляющемуся голосу, Воротинский пошёл к притвору. — Придётся самим вмешаться. Идём, Еремей.

Лёха так и не осмелился. Разжал пальцы, магический клинок рассеялся. Послышались шаги, а потом и стук дверей. Только отец Лука всё ещё находился в зале. И зачем-то ходил туда-сюда.

«Проваливай… проваливай, блин… уходи! — беззвучно повторял Лёха, как заклинание».

Пока священник бродил по храму, взор юноши блуждал по стене у жертвенника. Сперва беспорядочно и ни за что не цепляясь, но постепенно взгляд всё чаще скользил по иконам, пока не застыл на одной из них. Небольшой, если сравнивать с другими, да и не самой примечательной, однако чем больше Лёха засматривался на неё, тем более знакомой она казалась.

«Блин, по размеру и очертаниям очень смахивает на ту иконку, которую в заброшенном храме отыскал! — пришло озарение. — Вроде „Троица“. Но надо поближе посмотреть. А как это сделаешь сейчас? Не самое подходящее время…»

— Это чего ещё? — пробормотал Лука.

Он присел, разглядывая пол.

— Кровь, — флегматично отметил священник. — Дурни. Говорил же промывать полы и утварь лучше.

Лука уже начал было вставать, но вдруг на несколько секунд замер в полусогнутой позе, а затем вновь склонился. И коснулся пальцем пятна крови.

— Свежая, — промолвил священник.

Только сейчас Лёха запоздало сообразил, что исцеляющие раны монахини рассеялись, и рана на плече вновь открылась, а вместе с этим возобновилось кровотечение. Не настолько опасное, чтобы угрожать жизни или ослабить, но достаточно сильное, чтобы немного наследить.

Отцу Луке этого «немного» хватило с лихвой. Несмотря на полумрак, он приметил другие кровавые пятна, больше всего сосредоточив внимание на том, что темнело у жертвенника, за которым скорчился Лёха.