Большая Земля

17 Красные добровольцы-партизаны

Иван Петрович открыл глаза. Над ним склонился Петька.

— Вставай, доктор, пора идти. Уже день.

Дэвис и Эллен еще спали на другом конце койки. Доктор поднялся.

— А как старик?

В избушке стоял полумрак. Недвижный Алексей Иваныч темной горой виднелся на своей койке.

— Старик? Помер. Я как встал, кряду пощупал его. Остыл уже.

— В чем дело? — спросил, проснувшись, Дэвис.

— Наш хозяин умер.

Доктор перебрался к старику и взял его громадную руку.

Пульса не было. Рука была холодная и жесткая. Мутные глаза неподвижно смотрели в потолок.

Разбудили Эллен. Вышли из мрачной избушки. Яркое солнце ослепило глаза…

— Что же теперь будем делать? Оставаться здесь неудобно, вытащить тело и похоронить мы не можем. Придется идти дальше…

— Скверно. Но разве можно было предполагать?..

Напряженно и неловко умолкли. Прошла минута, другая.

Петька решительно встал.

— Идем к городу. Старик умер, ничего не поделаешь. Довольно пожил. Девяносто лет! Пора и честь знать.

Не заходя больше в избушку, маленькие люди собрали пожитки и отправились. Эллен вынесла в своем узелке Дэзи, мужчины — запасы провизии, пополненные копченой рыбой.

Петька пошел не той тропинкой, которой они с доктором шли вперед к морю. Он хотел выбраться на проселочную дорогу, соединявшую городок с ближней деревней Андозером. Этот путь был много легче и удобнее.

Опять потянулись длинные, тяжелые километры. После долгих дождей и штормов погода наладилась, стало тепло.

Под вечер путники достигли дороги, остановились, устроили военный совет. Направо — город, налево — деревня. Куда идти?

Можно было предполагать, что городок, так же как и Покровское, сожжен и пуст. Красные же силы скорее можно было встретить дальше от побережья. Поэтому Петька склонялся к тому, чтобы отправиться на Андозеро. Но доктор и Дэвис думали иначе.

— После боя эскадра ушла. В городе, вероятно, наши. Не может быть, чтобы там никого не было, — доказывал Иван Петрович.

Петька не любил спорить. Он пожал плечами.

— Делайте, как хотите. Я свое сказал.

С опаской вышли на дорогу. До городка было километров пять.

Все измучились, хотели встретить хоть одного человека, расспросить его, узнать, что творится вокруг, где можно отдохнуть.

Пошли направо, перелесками. Огороженная по бокам изгородью, дорога вилась полями. Здесь в случае внезапной встречи скрыться было не так легко.

Лес отступил в стороны, по сторонам потянулись сплошные плетни.

Быстро, почти бегом вышли на чистое место. Молча спешили к спасительной стене леса, видневшейся по ту сторону поля.

Скоро дорога должна была вступить снова в лес. Вот он, уже совсем близко…

В этот самый момент с двух сторон дороги из кустов выбежали несколько зеленых фигур. В руках винтовки, английская форма. У одного легкий пулемет люис-ган.

Секунду обе группы оставались в неподвижности. У доктора мелькнула мысль, что на таком расстоянии их могут принять за детей и не пустятся в погоню.

— Назад… скорее, — шепнул он.

Четыре маленькие фигурки повернулись и что было силы бросились бежать. Солдаты с криками кинулись вслед за ними.

Маленькие люди бежали легко и быстро, но не могли уйти от великанов. Багроволицый, толстый сержант забежал вперед и растопырил руки с пухлыми пальцами.

— Стойте!.. Держи их!

Однако никто не смел прикоснуться к минима-людям. Необычайный вид беглецов заставил солдат на время забыть о дисциплине. Черт побери, ведь это вовсе не дети!

Минима-люди обнаруживали удивительную юркость. Они извивались у солдат под ногами, бросались врассыпную, катались по дороге… Между двумя изгородями происходила сумасшедшая пляска. Метались и прыгали рослые солдаты, мелкими шажками с криком носился толстый сержант, а среди них изворачивались, метались и подскакивали четыре странных существа, вроде наряженных обезьян.

— Кто куда! — по-немецки крикнул Петька. — Разбегайтесь!

Сам он, проскочив между ног у ближайшего солдата, опрометью бросился к изгороди. Маленький и юркий, он моментально пролез в просвет между кольями и помчался по засеянному картошкой полю. Лес был близко. Петька слышал, как сзади затрещала изгородь и кто-то, перескочив тоже в поле, погнался за ним. Но лес спас его от преследователя. В тот же момент донеслись с дороги два торопливых револьверных выстрела, и все смолкло.

С большими предосторожностями Петька сделал крюк и подошел снова к дороге густым лесом. Отсюда хорошо было видно место столкновения. Но никого не было на нем. Петька прождал с полчаса, потом поднялся и, сложив руки раковиной, мастерски крикнул кукушкой. Осенью кукушки не кукуют. Если Иван Петрович где-нибудь здесь, он должен понять.

С другой стороны дороги послышался свист молодого косача.

Это отозвался доктор. Перекликаясь таким образом, они наконец сошлись. Доктор был один.

— А где Эллен и мистер?

— Не знаю. Дэвиса видел в руках солдат, а Эллен исчезла. Я сам убежал вдоль кустов. Увернулся.

— Та-а-ак… Вот к чему привел твой совет. Ин-ти-ли-генция! Я что говорил?

Петька сердито опустился на кочку. Иван Петрович молчал.

— Так ты говоришь, Эллен убежала? Надо поискать. Подождем немного и пойдем опушкой вокруг поля. Далеко не уйдет.

Спустя полчаса доктор и Петька крались вдоль лесной опушки, окаймлявшей поле. «Эллен, ах, черт возьми, Эллен, где вы?» — сдержанно покрикивал Петька, ястребиными глазами исследуя чащу. Но вот лес стал уже переходить в болото, больше негде было искать. Может быть, она тоже…

— Мистер Пьетька, Пьетька! Я здесь!

Эллен выбежала из-за куста. Увидев Петьку и доктора, она в нерешительности остановилась.

— А Дэвис? Где он?

Эллен поняла молчание своих друзей и, побледнев, опустилась на мох. Дэвис!.. Дэвис в плену…

Петька находил опасным оставаться близко от дороги. Эллен, машинально передвигая ноги, дала увести себя в глубину леса.

Там в укромном месте сделали привал. Но, так как во время бегства все побросали свои узелки, пищи не было. А впереди вырастала угроза если не голода, то, по крайней мере, дальнейшего уменьшения, если минима-гормон еще действует.

— Где Дэзи?

— Она была у Дэвиса. Он взял у меня узелок. А в кого они стреляли?

— В меня, — Иван Петрович показал на плече разорванную курточку и ссадину на коже.

— Доктор Туманофф, мистер Пьетька! Отпустите меня на дорогу. Я хочу попасть в плен. Там Дэвис! Там Дэвис…

Эллен заплакала.

— Глупости! Идем в деревню. Там никого нет, по крайней мере, врагов. Иначе не стояла бы под городом застава. Дэвис сумеет выпутаться из беды.

Маленькая женщина молча подчинилась. Сделав большой обход, снова вышли на дорогу. Казалось, конца не будет этому путешествию. Море, леса, болота, тропинки, озера… Еще час назад они были вместе, а сейчас… Этот быстрый темп событий почти одинаково повлиял на всех.

«Дэвис в плену, — думала Эллен, безразлично глядя в спину идущего впереди Петьки. — Его не выпустят. Останется ли он жив?»

— Экая притча! — шептал в то же время Петька. — Вляпались мы с Иваном Петровичем в историю. Теперь, если и попадем к своим, повоевать будет нельзя. Куда я гож такой? Разве для разведки… А повоюю, черт с ними, и маленький. Все равно!

«Идем на Анд озеро, — проносилось в голове доктора, — а там что? Может быть, то же, что в Покровском. Трупы да уголья. И где наши войска? Ничего не слышно: ни самолетов, ни артиллерии. Плохо…»

Так, каждый по-своему бросая в пространство вопросы, мнима-люди быстро шли по дороге. Стемнело. Черный лес стеной стоял по сторонам, небо закрылось тучами. Приближалась деревня.

Петька решил подойти к селению не дорогой, а лесом. Свернули в сторону. Тропинка шла берегом озера. В лесу стоял полный мрак.

Внезапно раздался треск сучьев, топот ног… Кто-то громко крикнул по-русски:

— Стой, инглишь! Стой! Забегай, ребята, сзаду. Сзаду!

В один момент три маленьких человека были окружены со всех сторон. Нападавшие как бы выросли из земли. Помня способ, каким удалось спастись на дороге, Эллен сделала попытку юркнуть в кусты. Но дело происходило на берегу озера, путь к отступлению был отрезан. Кроме того, ее остановил резкий, но спокойный голос Петьки, крикнувшего: «Стой, это свои!»

Три карлика остановились и молча всматривались во тьму.

— Вы чего ночью по лесу шляетесь? А? Откуда идете? — окликнул их один из нападавших.

— А вы сами кто такие?

Голос Петьки, хотя и более тонкий, чем раньше, все же не походил на голос ребенка. Чиркнула спичка. Дрожащий огонек вспыхнул и тотчас погас. Великан отступил.

— Да они маленькие… Вовсе маленькие. Я уж и не знаю…

— Кто вы? — повторил Петька.

Толпа сдвинулась теснее. Многие наклонились и присели на корточки. Кто-то зажег сухую ветку. Вспыхнуло яркое пламя и озарило необычайную картину… Со вздохом изумления большие люди попятились назад. Только державший факел остался стоять на месте. Колеблющееся красное пламя отражалось в его раскрытых глазах. Ветка прогорела, огонь, мотнувшись, погас. После света стало еще темнее. Минима-люди успели заметить, что их окружила толпа крестьян, вооруженных винтовками. На поясах виднелись сумки и противогазы. Иван Петрович в волнении молчал, держа за руку Эллен. Петька снова сказал в темноту:

— Товарищи, не бойтесь… Мы свои. Мы только, этак, немножко маловаты стали, но это ничего. Бывает. Дайте огня!

Мужики стояли тихо, слышалось тяжелое дыхание. Дети!

Дети с бородатыми и усатыми лицами, с маленькими головами…

Кто-то снова зажег сухую ветвь, подбросили хвороста, и через минуту запылал костер. Минима-люди, окруженные толпой великанов, подошли к костру и уселись под дерево, Петька сейчас же вступил в переговоры.

— Кто у вас здесь старшой?

Вперед выступил бородач. Маленьким людям он показался настоящим сказочным великаном. Петька некоторое время внимательно разглядывал его, потом снял свой детский картузик.

— Гляди, не узнаешь меня? А?

Великан осторожно подошел еще ближе. Наклонился, выпустил из рук винтовку.

— Агафонов… Петруха! — он оглянулся. — Ребята, это Петька Агафонов с городу! Он самый… «Бабушка»…

Произошло общее движение. Все грудились вокруг костра и сначала несмело, потом с возрастающим удивлением рассматривали минима-людей. Слышались сдержанные возгласы. Все хотели слышать, что будет говорить маленький Петька. Тот бесцеремонно снял шапчонку с Ивана Петровича.

— Смотрите — кто?

— Да это… доктор! Иван Петрович… Наш городской доктор! Ребята, што же это!

Как могли, маленькие люди рассказали свою историю. Удивление сменилось бурным возбуждением. Их закидали вопросами, затормошили. Каждый хотел пощупать их, поговорить… Появилась провизия.

Спустя несколько минут минима-люди слились с толпой великанов в одно тесно сплоченное, дружественное целое. Бородач рассказывал, в свою очередь, что делается вокруг. Доктор потихоньку переводил его речь Эллен.

— Красные партизаны мы. Со всех деревень мужики, которые живы остались, в партизаны пошли. Бабы тоже, девки… Оружие нам дадено, маски. Командир полка товарищ Попов выдал всем. Полк за деревней в лесу, здесь недалеко. Англичане только в городе сидят, газами отдуваются. А которые отойдут, тех и зашкерываем без остатка. Другие сами в плен подаются. И натравили они народу! Кто не успел, тут на месте и остался. Деревни пожгли, чтобы солдатам нашим негде стоять было, а войска все в лесу, самое лучшее дело. Идем, куда хотим, нас сам леший не найдет. И не поймешь, что деется! Суда ихние на море стояли, ушли. Отжали наши их сверху. Большо-о-ой бой был. От Архангельска тоже отжали. А в других местах — не знаем. Мы больше все в лесу да в походе. Из деревень вышибаем. Сейчас только в городе и держатся еще. Скоро наступать будем. А суда-то ихние как в море ушли, летчики наши сказывали, — у них промеж себя бой был. Восстание, что ли…

Суда ушли, а войска на берегу ни с чем остались. На Двине страшно дрались, газ такой на нас выпускали — вся шкура с человека слазит. Ну, там тоже пехота морская побунтовалась малость, в плен пошла. Отправили их на Вологду. А на воздухе что бою было! Ох-хо-хо!

— Где же ваш товарищ Попов?

— А за Андозером. Лагерь в леску. Туда и пойдем с вами. А завтра на город наступление будет. Вышибить надо. Вредят. Самолет у них есть, летает с бомбами. Надоел нам вовсе. Здесь еще ничего, а вот в других местах бои были… Налетели, думали разом взять нас, только…

— Что «только»?

— А тоже хим-авиахим налетел… Ну и, конечно, дело не так просто вышло. Хо-хо! Подушили жителей немало, вот как в Покровском. Я сам с Покровского. У меня там жена, брат да племянник удушены. Сам в поле был, в чем стоял — в лес сиганул. Кто жив остался — в добровольцы-партизаны. Вот и воюем. Позавчера целый отряд зашкерали… Город весь сожжен да разбит. С моря та-а-аакими снарядами лупили! Народ кто куды разбежался.

Тут же на месте были сделаны носилки. Посадив на них маленьких людей, отряд партизан двинулся к деревне.

— А ну в ногу, раз, два!

Партизаны, большинство старые солдаты, еще с германской войны, шли дружным строем, не по команде, а скорее по привычке. Еще у огня доктор заметил в числе их несколько крепких деревенских девиц. Они тоже были с винтовками, у одной у пояса блестели ручные гранаты.

Носилки мерно покачивались. Иван Петрович толкнул Петьку в бок.

— Как же ты все-таки напоролся на партизан? Не слыхал засады!

— А черт их знает! Тихо сидели. Дока на доку нашел. Знаешь, кто тут есть в отряде?

— Кто?

— А те самые, что меня ножом пырнули. Дайнаполовинку тоже есть, Такинада, Покурим… Все тут.

— Ты обещал с ними разделаться.

Петька посопел носом.

— А ну их! Не время теперь. Завтра вместе с отрядом отправимся город брать. Я уговорился с одним, с тем самым, что меня порезал. Он понесет меня в кошеле за спиной. Егор Дайкалач зовут.

Доктор не слышал, что дальше говорил Петька. Его убаюкало мерное покачивание носилок. Эллен спала. Мысли Ивана Петровича стали мешаться.

«Петька… Дикий? Нет, не дикий. И добровольцы-партизаны тоже не дикие. Дайкалач вместе с Петькой пойдут город брать. А недавно резались! Девки с винтовками, бабы… Петька сказал „бывает“. А разве бывает, чтобы люди становились в три фута ростом? Не знаю. Нет, не то! В городе все разрушено, и моя больница, и Афанасьева убита, наверное… и Дэвис… А Алексей Иваныч умер. Со страху…»

Мысли доктора оборвались. Под мерное качание носилок и топот ног партизан он незаметно уснул.