Глава 9

Табола дель Наварра

Табола никогда раньше никого не учил. Он считал, что наставник из него плохой, но постарался максимально просто объяснить оборотню, что делать с зародившимися способностями. Сейчас, перейдя на магическое зрение, он уже четко видел небольшую искру в груди Тларга. Известно, что перевертыши, несмотря на то, что являются изначально магической расой, не обладают искрой. Может быть раньше до потери способности к обороту и могли. Но точно он об этом не знал, просто не интересовался. Нужно будет по возвращению в столицу заглянуть в библиотеку. Да уж. Печать-то он нашел, но как ее вернуть? Как вообще все это объяснить так, чтобы Рийна осталась жива и желательно на свободе. Как сделать так, чтобы Тларга не разобрали по косточкам как опытный образец? Как предъявить свои открывшиеся внезапно способности?

Ладно, подумаем об этом позже. Когда придет время возвращаться. Пока нужно заняться делами здесь. По зрелом размышлении Табола решил больше не надевать амулет личины. Хватит играть в начинающего сыскаря. В городе творится что-то неладное и нужно в этом разобраться. Если пропадают люди, они пропадают не просто так. И опять в этом каким-то образом замешан Чендаре. Магу совершенно не хотелось повторения истории. Он был уверен, что если человек один раз ради собственной выгоды переступил через человеческую жизнь и практически не понес наказания, то он обязательно сделает это снова.

Вчера до памятного разговора с «сестренкой» Табола сходил с Марией в Сыск, где они написали заявление о похищении человека. Маг настоял, чтобы формулировка была именно такой. Пропажу примутся искать через несколько дней, если она сама не вернется. А похищение должны начать расследовать немедленно. Гейб сразу же дал показания, которые записал младший сыскарь. Дель Наварра еще тогда решил, что пора снимать амулет и переставать прикидываться молодой порослью. Он сразу же запросил статистику по исчезновению людей, но ему жестко отказали. Мол, кто ты такой? Пусть ты столичный сыскарь, но полномочий у тебя здесь все равно маловато.

Сегодня он собирался встретится с Чендаре, продемонстрировать жетон и встряхнуть этот «уголок безмятежности». Вряд ли барон помнил его, но Табола не обломится напомнить. Пока он занимается делами Сыска, «сестренка» организует поездку.

Рийну рано утром он застал на кухне.

— Привет. Позавтракаешь? — спросила она. На очаге уже шкворчали сковородки, пахло выпекающейся в печи сдобой. Девушка порхала по кухне в каком-то светлом платье с забранными наверх волосами и улыбалась ему. Это было непривычно, но приятно.

— Привет. Корми меня, — улыбнулся он в ответ. — Сама-то ты сегодня ела?

— Не успела еще.

— Тогда садись рядом.

— Ты будешь есть прямо на кухне? — удивленно вскинула брови Рийна.

— А нельзя?

— Можно. Но все по-простому. Так что, господин граф, придется удовлетвориться простонародным кушаньем.

— Опять ёрничаешь, герцогесса? Я виконт, вообще-то. Мой отец до сих пор жив и носит титул.

— А я не герцогесса, я болотная ведьма.

— Еще какая герцогесса. Только слепой не видит в тебе высокую кровь.

— Может, не будем?

— Не будем.

Они сидели за кухонным столом, уплетали яичницу из одной сковородки и обсуждали планы на день.

— Лошадей пусть найдет Тларг, а я пробегу по лавкам, запасусь походным инвентарем и кое-какими травками. У меня есть пара рецептов, которые помогут стимулировать искру.

— Стоит ли? Он итак плохо управляется с ней.

— Я больше боюсь, что ее силы не хватит и он застрянет где-то на полуобороте. Я читала, что с маленькими оборотнями в прошлом такое бывало.

— О! Кстати, я хотел спросить, а перевертыши прошлого обладали искрой? У них были еще какие-то магические способности, кроме оборота.

— Таби, в прошлом практически все обладали искрой. Многие недостаточной для преобразования лей, но достаточной для воздействия на бытовые артефакты. Поэтому, думаю, что развитая искра у оборотней вполне могла быть. Точно не знаю. Никто, наверное, не знает.

— Может быть дело именно в искре? — магу очень нравилось это ее «Таби».

— Скорее всего. Но это значит, что Тларг первый у кого она проснулась. Причем так поздно. Возраст-то уже давно не щенячий.

— Да я уже ближе всего к определению «старый кобель», — на кухню вошел трактирщик.

— И давно ты подслушиваешь? — поинтересовалась девушка.

— Слышал только последнюю фразу. Меня завтраком накормят?

— Садись, — подхватилась Рийна. — Сейчас положу тебе. Ребята скоро придут. Поговоришь с ними?

— Да. Но, Ри, Марка мы оставим здесь с Настаей. Договорись с ней. Даже не надейся, что я изменю решение.

Она кивнула.

— Ладно, приятного аппетита. Я в Сыск, — сказал маг.

— Ты про личину не забыл?

— Я решил, что пора здесь объявиться главной имперской гончей! — Табола направился на выход.

— Тебя к ужину ждать? — крикнула вслед Рийна.

— Да, дорогая, — рассмеялся маг.

— Гадёныш, — прошипела та еле слышно.

— Поганка болотная, — прошептал маг.

Сейчас он шел по улице по направлению к казармам стражи и улыбался вспоминая утро. На воротах пришлось подождать пока Лудиму о нем доложат. Для стражников он был лицом новым и незнакомым. Это к Табу Равну тут уже привыкли, а он персона неизвестная.

Если Лудим и удивился отсутствию личины, то показал это лишь вскинутыми бровями.

— Твоим что-то удалось выяснить?

— Только то, что в Ремесленном квартале люди не пропадали. Лекарскую пролетку видели соседи той ночью, но ничего нового сказать не смогли. Из странного только одна семья, которая внезапно покинула дом всем составом. Объяснили это тем, что дела идут неважно и они переезжают в Герцогство Роверна к родственникам. Это произошло несколько месяцев назад и проверить правдивость информации сейчас уже сложно.

— А дом? Так и стоит закрытым?

— В том-то и дело, что да. Обычно при переезде жилье пытаются продать или сдать в аренду. А здесь даже не оставили соседям ключи, чтобы приглядывали. Это действительно странно.

— Я сейчас в Сыск. Встречусь с Чендаре и узнаю как продвигается дело. Думаю, что вид моего жетона их стимулирует. К тому же мне обязаны предоставить статистику по исчезновениям.

— Я должен тебя предупредить, что отправил гонца к градоправителю. Настоятельно прошу графа Сарагосса прервать свой отдых. Если он мне внемлет, то будет здесь через несколько дней.

— Было бы замечательно. Приходи на ужин в трактир. Обменяемся информацией.

— Договорились.

Мужчины пожали друг другу руки и попрощались.

Здание Сыска находилось в паре кварталов от стражников. Табола невольно сравнивал его с тем, в котором когда-то начинал службу. Строение было примерно таким же по размеру, даже архитектура та же. Большой двухэтажный дом из красного камня с широким крыльцом. Коновязью перед ним и лавочками для посетителей. Только там, в Приречном, здание Сыскного отдела напоминало муравейник: дежурила «звезда» стажи, вдруг они понадобятся в силовую помощь сыскарям, заходили и выходили посетители, бегали по поручениям посыльные. Здесь же строение больше всего напоминало нежилое. Дежурный, который должен быть на первом этаже, чтобы принимать и направлять посетителей, отсутствовал. Поэтому Табола сразу поднялся на второй к кабинету начальства. Однако, тот оказался закрыт. Стол личного секретаря тоже пустовал. У мага вообще сложилось впечатление, что здание пустует, но из одного кабинета сыскарей слышались голоса. Маг направился на звук.

— Шам, ты уже занялся поиском той лавочницы? Заявление вчера принесли, наверняка, тот столичный маг поинтересуется, — звучал один из голосов.

— Нет. Сегодня собирался пройтись по лечебницам. Подозреваю, что увезли ее просто в другую, а девчонка перепутала. К ней тоже загляну. Сладостей нахаляву поем. Да и вдруг мамаша ее уже дома?

— Знаешь, не кажется мне, что девчонка перепутала. Нашла же где-то этого мага, да и господин Нол хороший лекарь. Не стал бы он врать.

— Ой, не нагнетай. Ну кому нужна престарелая конфетница?

— Ребят, а вдруг это… Как те? — вмешался третий, очень тихий голос.

На него сразу зашикали. Мол, молчи, не гневи богов. Больше Табола подслушивать не стал. Толкнул дверь и вошел внутрь. На него уставились три пары глаз. Двоих он уже видел здесь вчера. Один из них, тот самый Шам, принимал у Марии заявление.

— Доброе утро, господа сыскари. Позвольте представиться, имперский сыскной маг по особым поручениям Табола дель Наварра, — и показал на вытянутой ладони свой жетон. — Ваши имена и должности.

Мужчины, один из них совсем еще мальчишка, крайне похожий на личину Таба Равна, подскочили и вразнобой закивали.

— Шамраш Либ, старший сыскарь, — представился тот, что вчера принял заявление.

— Милос Лорт, сыскарь по кражам, — это второй мужчина средних лет с характерным запахом перегара и красными прожилками на носу.

— Бенни Ром, младший сыскарь, — парень с совестью и интересными сведениями про «как те».

— Приятно познакомиться. Где ваш начальник и почему на рабочем месте нет ни «звезды», ни дежурного внизу, ни даже секретаря?

— Барон бывает не раньше обеда, да и то не каждый день, — высказался мальчишка, прежде чем кто-либо из старших коллег успел его остановить.

— Ясно. Где все остальные? У вас на весь Городской Сыск два с половиной человека?

— Так это. Выходной же. Мы вот дежурим просто. Остальные все завтра с утра будут на месте, — не растерялся старший сыскарь.

— Теперь-то уж точно будут. Почему до сих пор не начато следствие по вчерашнему заявлению об исчезновении человека? Я слышал, что ты собирался сегодня. Кстати, учти, что мой младший коллега мне все рассказал, дома женщина не объявилась, в других больницах ее нет. На бесплатные сладости не надейся. А сейчас открывайте архив и доставайте все дела по исчезновению и похищению людей. Особенно меня интересуют те, которые «как те».

Мужчины бледнели на глазах. Это молодого сыскаря, пусть и столичного, пусть и мага, они не особо боялись. Справедливо полагая, что какое тому, в общем-то, дело до провинциальной конфетницы. Он же сюда по душу «герцогской воровки» приехал. А этот… Этот похож на высокое проверяющее начальство. С ним пусть барон Чендаре спорит и договаривается. Их дело маленькое — исполнить приказ.

— Ты, — указал дель Наварра на молодого. — Со мной в архив. Достанешь все дела и расскажешь про что ты там оговорился.

— А вы двое распределитесь кто бежит за бароном, а кто сидит и дежурит внизу. Проходной двор, а не Сыск.

— А как же дело? — заикнулся Шамраш.

— А за дело мы примемся, когда я пойму что тут, ягхры вас побери, творится.

— Тогда, мы пойдем? — робко спросил второй.

— Идите. Один сидит внизу на месте дежурного. Будешь нужен — позову. Второй в рекордные сроки мне барона доставь, — повторил инструкции Табола своим «грозовым» голосом, которого даже бесстрашная Рийна испугалась. Вдруг с первого раза не поняли или поняли, но не так.

Сыскарей как ветром сдуло. Остался только бледный испуганный парнишка. Сейчас они все видели перед собой виконта дель Наварра в истинном и пугающем для некоторых обличье.

— Веди в архив, — приказал Табола.

— Там закрыто. Ключи только у барона и его секретаря, — тихим бесцветным голосом сказал парень.

— Как ты сказал тебя зовут?

— Б-бенни, господин.

— Веди, Б-бенни, — усмехнулся маг. — Разберемся.

Не удивительно, что комната архива находилась рядом с кабинетом «главнюка» и ее дверь была постоянно на глазах у личного, надо думать доверенного, секретаря.

— В-вот, — указал Бенни.

— Ты всегда заикаешься или только при мне? — спросил маг, отступил на пару шагов и пнул дверь в область замка. Она тоже не стала спорить с имперским сыскным магом по особым поручениям, хряснула и открылась, повиснув на одной петле.

Табола, а за ним и бледный до синевы Бенни, зашли внутрь. Архив выглядел точно также как и виденные дель Наварра до этого в Сысках всех городов Империи, где довелось побывать. Высокие стеллажи, на полках которых в алфавитно-числовом порядке хранились закрытые дела. Действующие, как правило, были либо у сыскарей, либо у начальника. После расследования, в зависимости от его успешности, тот передавал дела судейским, а они возвращали уже дополненное с вердиктом и приведенным в исполнение приговором. Здесь же на отдельной стойке хранились личные дела сотрудников, досье на самых влиятельных жителей города и рецидивистов. Самые важные дела, которые только для «высокого» пользования, часто были в сейфе начальника. Для пущей сохранности. Туда Табола тоже заглянет. Но позже.

— Какая у вас система хранения? Хронологическая или тематическая?

— Ч-что?

— По датам или по нарушениям?

— П-по годам. Вот тут последние.

— А теперь расскажи-ка мне и покажи мне дела по исчезновению людей.

— Я-я не знаю все.

— Рассказывай, что знаешь и показывай дела! — рявкнул Табола, резко развернувшись к мальчишке. Тот быстро-быстро закивал и пошел вглубь комнаты. Маг отправился за ним. Парень подошел к одному из стеллажей, отодвинул ближайший ящик и достал несколько карточек по обыкновению зашитых между двух деревянных дощечек.

Дель Наварра взял их, прошел к столу у окна, сел на стул и кивнул молодому сыскарю присаживаться рядом.

— Прежде чем я их открою, хочу, чтобы ты рассказал чем они отличаются от других пропаж и почему лежат в одной стопке, спрятанные за ящиком с делами о кражах.

— Это не просто исчезновения, это похищения. Первое произошло около полугода назад, — заикание, наконец-то, прошло. — Это был мальчишка из Раскатного района. Дело в самом низу лежит. Этим занимался Шам. Заявление подал его отец. Он рыбак. Ребенка просто схватили на улице, закинули в пролетку и увезли в неизвестном направлении. Я был помощником Шама в этом деле. Мы опросили всех свидетелй на улице, проследили карету до порта и всё. Как испарилась. Через несколько недель Шам закрыл дело.

— Хорошо. Дальше.

— Второе исчезновение — через пару седмиц. В этот раз молодая девушка. Она, ну это, продавалась. Ну, у нас второе, на самом деле, думаю, что их больше.

— Почему ты так думаешь?

— Ну, я сам с Раскатного, ну…

— Не нукай. Говори прямо.

— Люди исчезали и раньше. Разные. Те, кто никому не нужен, те, у кого никого нет, чтобы искать. О них не говорят, этого не докажешь. Но я подозреваю, что началось это раньше.

— Хорошо, давай пройдемся по делам? Их, — Табола быстро пересчитал карточки, — двенадцать. Почему начальник не забил тревогу? Не отправил за магами?

— Я-я не знаю. Он просто велел их закрывать через некоторое время и убрать сюда.

«Забытый, ты это слышишь? Неужели опять? Чендаре жизнь совсем ничему не учит? В этот раз я закопаю эту мразь! Не отмажется!» — дель Наварра тихо свирепел.

Он открывал дела, расспрашивал про каждое. Каждого человека в этих карточках. Люди были самые разные. Разные возраст, пол, сословие. В тот памятный раз это были только молодые девушки. В каких-то фигурировала черная карета, похожая на лекарскую пролетку, в каких-то человек уходил на встречу с новым клиентом или компаньоном и не возвращался. Детей просто хватали на улицах. И все следы обрывались в районе Торгового порта.

— Эти дела я забираю.

— Но их нельзя выносить? Ой, простите… — осекся Бенни после взгляда Таболы.

Они спустились вниз к дежурящему Милосу Лорту.

— Начальник еще не здесь?

Его мычание прервал запыхавшийся Шамраш, вошедший в здание:

— Господина барона нет дома. Дворецкий сказал, что вчера он отправился в свое поместье. Будет только через несколько дней.

— Где его поместье?

— Дальше по побережью. В дне пути.

— Кто за старшего в Сыске, когда нет Чендаре?

— Да, в общем-то, обычно его личный секретарь. Мы итак знаем, что делать.

— Знают они!!! — вспылил дель Наварра. — Завтра с утра все сотрудники должны быть на местах. Мои полномочия позволяют взять вашу вшивую контору под управление. А чтобы вы точно знали, что делать — всем достать свои дела и подготовиться к отчету. Утром знакомимся, потом по старшинству ко мне в кабинет.

Мужчины закивали. Табола не удивился бы, если бы они обделались. В его глазах начали посверкивать молнии, а синеватые искры побежали по волосам. Он это чувствовал и постарался взять себя в руки.

— Ты, — кивнул он Бенни, — идешь со мной. Остальным отправиться оповещать весь состав Сыска. Было бы неплохо, если бы вы отправили весточку барону и я увидел его как можно скорее. И да, если кто-то сомневается, полномочия у меня есть.

Он буквально вылетел из здания и направился в сторону порта. Заодно по дороге и злость немного вывертится, и мозги в порядок придут.

Габриэль Нол

Вчера он похоронил своего сына. Вечером после того, как они с Марией сходили в Сыск, написали заявление и дали показания, Гейб попросил мага помочь ему. Стражники выкопали тело его маленького сына и лекарь положил его в могилу рядом с матерью. Потом пошел и напился. Вдрызг. В лечебнице пришлось взять отгул и сейчас Гейб лежал в кровати с холодным полотенцем на лбу и головной болью.

К середине дня ему все же пришлось встать, ополоснуться в лохани и выпить укрепляющий взвар. Ничего более существенного в него бы сейчас и Свив не запихнул. Сегодня он собирался сходить в травяные ряды. Самое время закупить ягоды брашника, как раз созрели, и еще кое-что для бесплатной лечебницы в Раскатах. Травники никогда не открываются рано утром. Большинство лекарственных трав и плодов собирают по ночам и на рассвете, поэтому знахари либо отсыпаются, либо работают.

На улице было слишком ярко. Осеннее солнышко не оставляло ему и шанса на избавление от головной боли. Гейб дошел до лавочек травников и принялся рассматривать, нюхать и даже пробовать сухоцветы развешенные на выставленных на улицу лотках. Здесь же стояли мешочки с плодами и зернами.

— А есть свежий брашник? — громкий женский голос ввинтился в голову как штопор. Лекарь поморщился и обернулся посмотреть на его обладательницу. Около соседнего лотка стояла загорелая темноволосая девушка. Внимание привлекало полотно, намотанное через плечо и на талию, в скалдках которого сидел годовалый малыш и с интересом разглядывал все вокруг. Девушка одной рукой придерживала его. Незнакомка перебирала ярко-оранжевые ягоды брашника, доставала из мешка и даже смотрела на свет.

— Ну и когда вы его собрали, уважаемый? Он же незрелый.

— Чего б ты понимала, сопля? — отгрызнулся травник.

— Да уж понимаю!

— И чего?

— А того, что у вас половина трав — это сено, которым и козу кормить не стоит. Вот в этом пучке с ромашкой несколько стеблей разрыв-травы, например. Вы хоть знаете, что будет если этот веник заварить, а взвар выпить? Вы что просто косой траву скосили, а потом по цвету в пучки связали?

— А ну пошла отсюда, оборванка! Сейчас «звезду» кликну и скажу, что ты воруешь!

— А и зови! Сам же с ней и отправишься, потому что людей травишь! Травник, чтоб ты знал, не от слова «травить», а от выражения «травами ведать»!

Этого знахаря Гейб знал лично и тоже с ним неоднократно ругался. Продавал травы тот втрое дешевле остальных, но фактически это действительно было сено. Растения были собраны не в те сроки, неправильно расфасованы и подобраны, да и отравить таким образом действительно было можно. Женщина в травах разбиралась и Гейб почувствовал профессиональный интерес.

— Лорт, отстань от девушки, — вмешался он. — Постыдился бы сено свое на улицу выставлять.

Торговцы за соседними лотками и мигом собравшиеся на ругань зеваки захихикали.

— Да ты… Ах ты! Сам людей калечишь, а на меня наговариваешь! Постыдился бы! Лекарь, называется, жену не уберег, а с ней бы любая повитуха справилась! — прокричал, «давая петуха», старик.

Гейб, только вчера похоронивший сына, похолодел. В груди резко отозвалось болью сердце, горячая волна прошла по всему телу. В следующий миг на его кулак опустилась прохладная ладонь. И когда он успел сжать кулаки и сделать несколько шагов к старику? Лекарь опустил взгляд. Перед ним стояла девушка с ребенком и держала за руку. От прохлады ее ладони огненная волна, накрывшая его с головой, отступала, а раскаленные когти разжались отпуская сердце.

— Пожалуйста, господин, успокойтесь. Этот человек не стоит вашего гнева, он даже жалости не стоит, поверьте, — он посмотрел в ее глаза. Темные, почти черные как у магов, они смотрели на него спокойно. Девушка улыбалась, а малыш недовольно завозился в полотне у ее груди и захныкал. — Пойдемте отсюда.

Она потянула его за собой. Габриэль сам не зная почему покорно пошел за ней. Они молча покинули травяные ряды, прошли сквозь переулок, вышли на соседнюю улицу и через пару склянок вошли в большой трактир, оплетенный ветвями ползушки. Всю дорогу женщина не выпускала его руки, а второй гладила по спинке малыша, успокаивая.

Войдя внутрь она даже не осматривалась, а сразу повела его к столу, отгороженному шпалерой с вьюшкой.

— Садитесь, я сейчас, — произнесла она и принялась разматывать полотно. Достала оттуда ребенка и сунула на руки Гейбу, — вот подержите пока Марка.

Он инстинктивно подхватил малыша. Тот доверчиво уселся ему на локоть и начал разглядывать незнакомого дядю. Потом протянул крохотные ладошки и потрогал лекаря за нос, улыбнувшись и показав четыре новеньких зуба. Габриэль подмигнул и улыбнулся малышу в ответ. Тот хохтнул и пустил слюни. Девушка появилась рядом спустя пару склянок, как показалось Гейбу. Она поставила перед ним большую запотевшуй кружку.

— Вот. Пейте.

— Что это? — лекарь никогда бы не стал пить что-то незнакомое.

— А вы принюхайтесь и определите, — хитро улыбнулась она.

Он одной рукой потянулся к напитку и принюхался.

— Мята, что-то хвойное, какой-то настой на выморозках, — рискнул немного поробовать, — кислинка, наверное, от болотной ягоды, хммм… Ревень?

— Да. Только не ревень, а листья хрена, — рассмеялась она. — Настойка на жгучих перцах. Пейте, я хорошая травница.

Габриэль выпил и ему сразу же стало легче. Головная боль, если и не ушла полностью, то притихла и отодвинулась. Теплый маленький человек у него на коленках тоже потянул руки к кружке.

— Ну уж нет, приятель, тебе рановато, — не дал он малышу залезть в напиток. Потом спохватился и протянул недовольно крякнувшего ребенка матери. — Спасибо вам. Вы меня просто спасли. Я бы его убил, наверное.

— Я так и поняла.

— Не боитесь оставлять ребенка с незнакомыми людьми?

— Очень боюсь. Но вы — лекарь и я про вас знаю. Не сразу поняла, что это вы, правда.

— И что же вы обо мне слышали?

— Многое. Ваша бывшая жена — Йолма, украла моего сына. Я очень сочувствую вам. Вы потеряли семью, — грустно улыбнулась девушка.

Сказать, что Гейб удивился, вообще ничего не сказать. Он ткнул пальцем в Марка.

— Его?

— Да.

— Прошу вас, простите меня.

— Да вы что? Вы то в чем виноваты⁈ Ваша боль несравнимо больше. Таби рассказал, что вчера вы похоронили сына.

— Таби? А, сыскной маг Таб Равн?

— Да. Он живет в нашем трактире, поэтому мы кое-что знаем. Я бы все равно нашла вас после всей этой истории, чтобы поговорить. Не вините себя, пожалуйста. Йолма была безумна и не вы в этом виноваты. Я сама ей доверилась. Я тоже не разглядела в ней этого и оставила с ней сына. Она за ним несколько месяцев присматривала. Мне казалось, что она просто несчастная женщина, которой нравится возиться с ребенком.

Габриэль терпеть не мог жалость, но девушка смотрела на него не с жалостью, а с искренним сочувствием. Как товарищ по несчатью.

— Вы здесь тоже живете?

— Живу и работаю. Я кухарь, подавальщица и горничная.

— Да, но иногда мне кажется, что ты здесь хозяйка! — послышался из-за плеча лекаря низкий рычащий голос. Он оглянулся. К ним подошел высокий беловолосый мужчина. Судя по всему потомок оборотней.

— Тларг, — вскочила девушка. — Позволь тебе представить господина Габриэля…

— Нола, — пришел ей на помощь Гейб. Он и протянул перевертышу руку. — Меня зовут Габриэль Нол. Я лекарь в Городской лечебнице, госпожа…

— Меня зовут Рина, — хихикнула девушка.

— Рина сегодня выручила меня из грядущих неприятностей в торговых рядах и вот… Привела сюда, чтобы я пришел в чувства.

Оборотень пожал лекарю руку.

— Приятно познакомиться, господин Нол. Зовите меня Тларг. Я хозяин «Снежных волков», — и тут же, почти без паузы. — Дай Марка сюда, его кормить и укладывать пора.

Он перехватил у девушки мальчика. Тот итак уже вовсю разулыбался и требовательно тянул руки к мужчине, скандируя что-то, типа «лааал».

— Первое слово у нас не «мама», а «Тларг». Нет, не пора, он сегодня встал поздно и недавно перекусил.

— Всё равно дай. Ух-ты, кабачок мой, растешь не по дням, а по часам.

Лицо оборотня расплывалось в улыбке, которая смягчила его жесткие черты.

— Я сейчас прикажу принести вам перекусить и еще взвара. Скоро присоединюсь. Сидите здесь, — тоном, не терпящим возражений, бросил Тларг и удалился.

— Зовите меня просто Гейб, пожалуйста, — обратился он к девушке.

— Вы меня — Рина. Хорошо, что мы с вами встретились. Я хотела у вас попросить помощи.

— Чем я могу вам помочь? — не удивился Гейб. Лекаря все всегда просили помочь в вопросах здоровья.

— Травы. Я разбираюсь, но я из Герцогства на севере и некоторые травы просто не могу здесь найти. Может быть подскажете, какими можно заменить? Наверняка здесь используют похожие по свойствам.

— Конечно, помогу, — лекарю не хотелось сейчас возвращаться в торговые ряды, но чувствовал он себя гораздо лучше, а от вспышки гнева не осталось и следа.

— Думаю, что сегодня возвращаться туда смысле не имеет. Пусть скандал немного позабудется. Может быть сможете сходить со мной завтра? — она смотрела на него с надеждой.

— Давайте завтра во второй половине дня. Утром я должен быть в лечебнице. А в обеденный перерыв схожу с вами. Расскажите, для каких трав вы хотите найти аналоги? То есть похожие, — исправил себя лекарь. Вряд ли девушка знает слово «аналог».

— Я знаю слово «аналог», — усмехнулась та. — Подождите скляночку, сейчас я сбегаю к себе и принесу кое-что.

Она вскочила и убежала. К столу подошла подавальщица и поставила перед ним тарелку с сырами и зеленью и кувшин с холодным напитком, который он уже пил ранее.

— Приятного аппетита, — сказала девушка. Гейб отметил, что на подавальщице был чистый фартук, забранные под косынку волосы и никакой краски на лице.

— Спасибо, — поблагодарил он и только сейчас принялся оглядывать трактир. В послеобеденное время посетителей было немного, но и не совсем уж пусто для этого времени. За несколькими отскобленными до белизны столами сидели мужчины в компании женщин. Что примечательно, это были не девицы легкого поведения, чего и ожидаешь в трактире, а… жены? Он прислушался.

— Дорогой, мы со Сванией думаем, что все-таки не стоит вкладываться в путешествие каравана «Речного ветра». Это слишком опасно. Может быть не нужно рисковать? Все-таки корабль сделал только один рейс! — говорила женщина средних лет, сидящая рядом с грузным приказчиком Торгового дома «Гилберт и сыновья». Гейб его знал, брал у них ткани на бинты для лекарни.

— Милая, ты не понимаешь! Это не вклад в дело, а вклад в репутацию!

— А я Ташу поддерживаю! — сказала женщина, сидевшая с мужчиной напротив. — Один рейс и всё, они герои! Они, может быть и герои, но путешественники, а не торговцы. Мало ли какие опасности ждут в пути? Вы же все наши деньги собираетесь вложить! Если будет прибыль, то на свое дело хватит, а если корабли не дойдут? Мы все потеряем. Все сбережения!

— И что? Будем жить дальше как и жили, — ответил приказчик. — Сейчас мы все равно не можем открыть даже лавку свою. Только и есть, что пара медяшек на «черный день».

— И этих медяшек вы хотите лишиться! — женщина, видимо та самая Свания, сдаваться не собиралась.

— Любимая, — положил ей свою ладонь на руку мужчина рядом. — Я понимаю твоё беспокойство. Но иногда рискнуть нужно.

Она повернулась к нему и ее жесткое до этого лицо разгладилось. Свания улыбнулась, отчего глаза ее засветились. Она любила этого человека. Такой взгляд не подделаешь. Гейб точно это знал, потому что так же на него смотрела Мила.

— Грустите? — Рина устроилась напротив и выложила на стол несколько мешочков, от которых терпко пахло лесом.

Он смущенно улыбнулся, пожал плечами и обратил внимание на то, что принесла девшука. Габриэль все-таки в первую очередь был лекарем и травы его заинтересовали. Он не посмел развязывать мешочки и рыться в них самостоятельно, но пальцы нетерпеливо подрагивали.

— Здесь у меня то, аналог чего я не могу найти у местных травников. Более того, они даже названия не слышали. Запас остался небольшой, поэтому я и думала обратиться к лекарям для консультации.

Рина развязала один из мешочков и аккуратно, как большую драгоценность, достала оттуда… лишайник. Обычный сизый лишайник, который расцветает на камнях и поваленных стволах в лесу ближе к зиме.

— Рина, это же обычный сизый лишайник! Им половина лесов в округе поросла!

— Правда, а почему его тогда у травников нет? Я всех замучала, даже показывала травникам, а они только смеялись.

— Смеялись, потому что лишайник. Отравиться только. А зачем он нужен? Или… Что ты можешь про него рассказать?

— У нас он называется каменный мох, растет на камнях в лесу вблизи болот. Его можно собрать в любое время года. Засушить. Он очень хорошо помогает от сухого и мокрого кашля, от легочных болезней и простуд. Буквально пара дней приема, зависит от концентрации и на чем его делаешь, и больной уже может нормально дышать и бегать. Из минусов сильная горечь и нельзя совсем маленьким детям.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Это одна из самых ценных травок у меня.

— Да уж, вы — северные наваррские ведьмы, чего только не используете, — подшутил Гейб. Рина как-то странно на него покосилась, но промолчала. — Нужно попробовать его. У меня в лекарне как раз есть несколько, я бы сказал, насмерть простуженных рыбаков. Отвары практически не помогают. У них идет легочное воспаление и лечим припарками из горчичного семени. Пропариваем в мыльне, но от кашля уже несколько недель избавиться не можем. Дашь попробовать?

— Давай я завтра приду к тебе. Сама на них посмотрю и сделаю отвар, — предложила девушка. Видимо, ей не верилось, что лишайника в округе завались, а тратить ценное растение не пойми куда, она боялась.

— Договорились. Что там еще у тебя?

— Это, скорее специя, чем лекарство, — она достала маленькие ароматные веточки с сухими розоватыми мелкими цветками. Габриэль взял одну в руку и растер цветы между пальцев. Яркий и терпкий аромат. Такое он видел впервые. — Дерево, скорее куст, который растет на продуваемых равнинах и даже забирается в предгорья. Когда цветет, то пахнет так, что пчелы с соседних Герцогств прилетают на аромат. Собирается в пик цветения. Мы срезаем верхушки веточек и сушим в течение одного дня на полотнищах, расстеленных на земле. Тогда цветки не осыпаются при увядании. Потом сразу заворчаиваем и убираем в темное место.

— Для чего это?

— В еде — вязкость на языке, аромат вкусный и чуть кислота, но непривычная такая здесь. В лекарстве — это идеальное противовоспалительное при кожных раздражениях и заболеваниях. Цветы вместе с веточками заливаешь водой и вывариваешь несколько часов на мягком огне, практически протушиваешь. Потом процеживаешь и в темное холодное место. Примочки из него убирают раздражение, им можно промыть глаза, когда «надуло», прополоскать рот, если воспаление во рту. Для женщин очень хорошо. На интимное место, если раздражение или инфекция. Я, кроме успокаивающих сборов из ромашки, чистотела и крапивы, здесь подобного не нашла.

— И не найдешь! Сбор этих трав, трех в одном, поможет от того же. Как это называется?

— Вереск. Нет, тройной сбор — тоже не то. Отвар сильно подсушивает раздраженную кожу, а кашица из свежих, наоборот, создает маслянистую пленку и только помогает заразе разрастаться…

— Это смотря какого свойства раздражение. Иногда нужно подсушить, а иногда успокоить и умаслить. Тут надо разбираться. Не думаю, что твое растение поможет, например, при незарастающих сосудных язвах…

Так они проговорили больше двух часов. Перебирая травы и ягоды, обсуждая те или иные достоинства и недостатки. У Гейба поначалу проявлялась профессиональная спесь перед простой знахаркой, но потом он оценил и необычные, но обширные знания и искреннее желание девушки помогать людям. Что-то рассказывал он, что-то она. Им обоим было интересно. В какой-то момент Рина спросила:

— А как ты лечишь искрой?

— Искрой?

— Ну, магией своей? Ты ее используешь?

— Рина, я не маг, я просто лекарь. Во мне нет и тлеющего угля, не то что искры.

— Ааа, ты просто такой… необыкновенный, прям как маг. Мне показалось, наверное, что ли… не знаю как объяснить.

— Ты, видимо, слишком много общалась с Табом Равном, — рассмеялся лекарь.

К ним за столик присел Тларг, а девушка-подавальщица принесла наваристую похлебку, свежий хлеб, сметану и зелень.

— Нам всем пора подкрепиться, — только и произнес перевертыш и, подавая пример, первый принялся за свою порцию. — Ты уж прости господин лекарь, но Рину, если силком не кормить, она вообще забудет, что нормальные люди должны питаться.

— В смысле? — возмутилась девушка.

— Увлекается, — обратился опять же к Гейбу трактирщик, подмигнув. — Так что давай, показывай ей хороший пример.

Габриэль не стал отказываться, тем более, что от густой похлебки исходил такой аппетитный аромат. Желудок взвыл и потребовал. Рина вздохнула, бросила на перевертыша недовольный взгляд, отодвинула свои драгоценные мешочки подальше и тоже взялась за еду. Некоторое время за столом царствовала довольная тишина нарушаемая лишь стуком ложек.

— У вас действительно очень вкусно. Спасибо, — спустя время отозвался Гейб. Так вкусно он и правда давно не ел. С тех пор как не стало Милы. Мужчина привычно подавил в себе воспоминания и посмотрел на Рину.

— Тларг, скажи Миху от нас огромное спасибо. Мы действительно увлеклись. Сын спит? Как давно уснул? Там с ним есть кто-то?

— Сама скажешь. Спит. Скоро встанет. Настая там проследит, — ответил перевертыш.

Лекарь уже успел привыкнуть к манере Рины задавать несколько вопросов подряд. Отвечать на них тоже нужно было последовательно, иначе она переспросит пока не услышит то, чего добивалась.

— Ты всё закупила сегодня, что хотела?

— Вообще ничего. Вот, Гейба повстречала, — как бы извиняясь, кивнула на лекаря девушка.

— Ри! Ты иногда как ребенок, вот право слово, — нахмурился потомок оборотней.

— Простите, это действительно я виноват. Рина в травяных лавках поругалась со знахарем. Он, кстати, действительно никакой не знахарь и травы у него мышами поеденные веники, а не травы. Я вспылил и наделал бы дел, если бы не она, — решил вмешаться он.

— Увела? — спросил Тларг.

— Да, именно, что увела. Я был в легком похмелье и крайнем душевном расстройстве. А он такое сказал… Я мог бы натворить непоправимого, — виновато пожал плечами лекарь.

— Есть у нее такое свойство…

— Миротворчество? — подняла брови Рина.

— Вляпываться в истории! — резюмировал Тларг. — Это вы, я так понимаю, тот самый муж-лекарь, на котором повернулась наша Йолма?

— Имею несчастье быть, — в этом трактире, похоже, его история равно их история. — Прошу вас простить меня. Вашего же сына она украла, я рад, что все обошлось. Мне очень жаль…

Тларг поперхнулся, потом откашлялся и произнес:

— Эй, парень, ты о чем прощения просишь? Ты не виноват. Это я должен у тебя прощения просить. Она у меня почти год работала. Я даже не подозревал, что у нее кукуха слетела! Я очень сочувствую тебе… И, это… Не стоит заливать горе. Ни к чему хорошему это не приведет. Уж поверь старому наемнику и трактирщику.

— Я знаю. Я уже давно не пил. Это вот вчера. Просто не смог унять жар в груди от потери. Я же до последнего надеялся, что мой мальчик жив где-то. Пусть не со мной, но жив.

— Жар в груди? — встряла девушка. — Гейб, а как это ощущалось? И когда началось?

— Рина, это не разрыв сердечной мышцы. Это просто переживания. Не лечи меня, пожалуйста, я сам лекарь и симптомы знаю.

— Я не об этом, — вдруг очень жестко и серьезно сказала девушка. — Опиши ощущения в груди. Были ли при этом круги или линии перед глазами или что-то еще со зрением?

Габриэль задумался и понял, что ведь и правда, было. В груди было не больно, а жарко. В тот момент, когда на маленький белый саван упала первая горсть земли. Внутри словно горячий комок вспыхнул и поплыли перед глазами красные и зеленые линии. Как паутина, опоясывающая его и людей вокруг. Миг, и все исчезло. Но жар в груди остался. И горечь осталась. Поэтому он и напился, как скотина. Это он и пересказал.

— Гейб, а какого цвета у тебя глаза? — вдруг спросил перевертыш.

— Серые, ты разве сам не видишь?

Они с Риной переглянулись и кивнули друг другу.

— Давай Таби дождемся, — сказала она трактирщику. — Он к ужину быть обещал. А мы… Гейб, может быть все же сходим сейчас в лечебницу и ты покажешь мне тех кашляющих рыбаков? Тларг, Марковка на тебе тогда.

Трактирщик улыбнулся и кивнул.

Габриэль не очень понял, что такого странного с его глазами, но согласился. Ему было интересно поможет ли лишайник и что скажет Рина про больных.

Рийна

«Что за странности тут творятся?» — возмущалась я про себя, пока мы шли к лечебнице. Сначала Тларг начал проявлять признаки оборота. Потом у Таби вдруг прорезались способности стихийника, причем очень резко. Теперь Габриэль… У него явно видно искру. Какие способности? Лекарь — это несомненно. Скорее всего и раньше что-то такое у него было, слабое, но было. Из ниоткуда искра не рождается. Просто вдруг заискрилось… Мда…

Я шла и старалась припомнить, что читала про внезапное появление способностей у взрослых людей в прошлом. Но не могла найти в своей памяти ничего. Обычно искру видно в ребенке либо сразу после рождения, либо способности проявляются в пяти или шестилетнем возрасте. Бывает такое, что искра резко разгорается у подростков из-за сильных нервных потрясений. Но тогда магия неустойчива и требуются опытные наставники и серьезные усилия, чтобы дар стал подконтрольным и не убил своего носителя.

Пока я бродила по закоулкам своей памяти, мы с Гейбом добрались до лекарни. Мне очень понравилось и само здание и чистота внутри. Видно, что работа здесь была поставлена достаточно хорошо и градоправитель не зажимал бюджетные деньги.

— Так было не всегда, — вдруг сказал лекарь, отследив мой взгляд и реакцию. — За тот год, что я работал здесь с Милой, моей женой, нам многое удалось переделать и изменить к лучшему. Даже повысить зарплаты служителям. Это младший персонал.

— Я знаю, кто такие служители, — улыбнулась я. — Пойдем к больным?

— Да, конечно. Сейчас только возьму их карточки, чтобы рассказать тебе кто, как и чем их уже лечил.

— А ты разве не помнишь?

— Помню, конечно. Даже как зовут их жен и детей, но так надежнее. О, привет, Флора, дай, пожалуйста, карточки Дина Митча, Абоса Доса и Мирка Доне.

— Сейчас поищу, — отозвалась грузная женщина, сидящая за столом в приемнике. Большом помещении на входе в лечебницу. Сюда привозили больных, приходили больные, здесь им оказывали первую помощь и распределяли по комнатам или операционным.

Вскоре Гейб получил карточки и мы прошли к больным.

— Мы всех устроили в одной комнате. Диагнозы у них практически одинаковые: легочное воспаление у двоих и сильная простуда у еще одного. Да и получили они свои болячки, когда выходили на реку за уловом под проливным дождем и сильным ветром.

— Объясни мне, пожалуйста, как ты отличаешь легочное воспаление и простуду?

— Хрипы и кашель прослушиваются в легких или легкие на слух чистые, а воспаление угнездилось в носоглотке, — ответил Гейб. — Также бывает, что в легких хрипы не прослушиваются, а вот в верхних дыхательных путях начинаются. Рано или поздно воспаление все равно опускается вниз. По моему опыту.

— Я могу послушать твоих больных самостоятельно?

— Да. Вот мы уже и пришли, — лекарь открыл передо мной дверь небольшой комнаты, где стояло три кровати, на которых лежали мужчины.

Впрочем кашель отсюда слышался еще за сотню шагов в коридоре. Гейб поздоровался с больными и представил меня лекаркой и травницей. Я взяла деревянную трубочку, расширяющуюся с обоих концов. Один прикладывался к груди или спине пациента, а другой к уху лекаря. Так можно было прослушивать легкие, сердце, даже кишечник или сердцебиение ребенка у беременных. Я подошла к одному из мужчин.

— Мирк Доне, — назвался тот и закашлялся.

— Сядьте, пожалуйста, поднимите рубаху и повернитесь ко мне спиной, — слушать было не особо нужно, хрипы не то, что слышались невооруженным ухом, а чувствовались под пальцами при прикосновении. Настолько сильной была вибрация.

Я все-таки послушала. Расспросила при каких обстоятельствах он получил свое заболевание. Гейб рассказал чем и как лечили. Ту же процедуру прослушивания я провела и с остальными.

— Гейб, где можно приготовить отвары?

— Пойдем, я покажу нашу лабораторию.

Мы попрощались с пациентами и поднялись на второй этаж в угловую светлую комнату. Здесь стояли стеллажи с настойками в пузырьках, порошками и травами в мешочках, столы с горелками и даже дровяная плита. Растопленная, кстати. Туда я и поставила большой котелок с водой. Гейб подкинул дров из поленницы рядом. В закипевшую воду отправился сизый мох и болотная ягода. Концентрация максимальная. Мы протомили отвар в течение часа, сцедили и разлили по глиняным флакончикам, так никто не перепутает количество лекарства, которое нужно дать. Габриэль написал назначение в карточки для служительниц: по одной дозе каждые два нара. За первым приемом проследил сам. Остальные оставил в специальном шкафчике для дежурного лекаря, еще раз повторил все инструкции служительнице. Лекари сейчас все были заняты в операционной, поэтому пообщаться с ними напрямую не получилось. Всё это заняло у нас около трех наров.

— Надеюсь, твой лишайник поможет. Они уже больше дюжины дней у нас и улучшений почти никаких. Рвутся домой, кто-то же должен семью кормить. Нам пока удается убеждать их жен, чтобы они убеждали мужей продолжить лечение.

— Да, дома они бы не лежали спокойно, а наверняка вышли бы на промысел и гарантированно себя угробили.

— Я провожу тебя до трактира и отправлюсь домой. Завтра я работаю, сам послежу за состоянием рыбаков.

— Хорошо. Только с Таби побеседуй, пожалуйста.

— Зачем?

— Вот и узнаешь, — я не хотела говорить Гейбу, что вижу искру. Пусть ему маг скажет. Заодно и проконтролирует, если тот разволнуется и искра пойдет в разнос. Вряд ли у меня получится также удачно как с Таболой. К тому же, тот итак маг, и это просто новые способности, а не искра, что вспыхнула внезапно для носителя. — Скажи, а у тебя в роду были одаренные?

— Если и были, то слишком давно и мне это неизвестно. А почему ты спрашиваешь? Думаешь, что я одаренный и скрываю?

— Нет, не думаю, что ты что-то подобное скрываешь, — я не врала, он же не скрывал, а сам не знал.

— Рина, а ты не хочешь поработать в лечебнице? У тебя масса знаний, ты разбираешься в лечении, ты чистоплотна и усидчива.

— Спасибо, но мне трактира хватает, — рассмеялась я. — К тому же здесь я практически постоянно рядом с Марком. С некоторых пор я не очень хочу далеко и надолго от него отходить.

— Понимаю, — грустно кивнул Гейб. Мы подошли к «Снежным волкам». Внутри было шумно и людно. Я усадила лекаря за единственный свободный столик и попросила подождать.

На кухне стоял дым и пар. Суетились поварята, командовал Мих, туда-сюда бегали подавальщицы.

— Рина, где тебя носит? — возмутился кухарь. — У меня рабочих рук не хватает. Надевай фартук и присоединяйся!

— Мих, маг уже вернулся?

— Да, он у себя! А ты знала, что он под личиной был? Я его сегодня не узнал, пока он не объяснил. Чуть половником не вдарил, когда незнакомый мужик на кухню зашел.

— Знала. Я вернусь через пару минут и помогу тебе, — я не стала слушать кухаря дальше, а сходила за Гейбом и повела его в комнату Таболы на второй этаж.

Постучалась в дверь и услышала разрешение зайти.

Табола сидел за столом у окна и что-то помечал на небольших квадратиках бумаги. Перед ним были разложены открытые сыскные дела в деревянных обложках. Маг повернулся к нам и вдруг я услышала голос Гейба из-за спины.

— Простите, мы, кажется, дверью ошиблись.

— Нет-нет, Габриэль, проходите. Это я — Таб Равн, только без личины, — я прошла внутрь, затянула Гейба за собой и закрыла дверь. — Мое настоящее имя Табола дель Наварра. Я императорский сыскной маг по особым поручениям. Простите, что пришлось вас дезинформировать поначалу, но это было необходимо. Сейчас — нет.

Лекарь присмотрелся и неуверенно кивнул.

— Я так понимаю, что вы хотели меня видеть? — спросил он.

Мы с Таболой переглянулись. Я поняла, что Тларг уже пересказал магу наши предположения и откланялась. На кухне действительно требовалась помощь, а о магических способностях лекарю пусть сообщает профессионал.

Я заскочила в нашу комнатушку, где Настая кормила Марка. Чмокнула сына в светлую макушку, обняла подругу, быстро переодела платье, повязала фартук и отправилась работать. Количество дел в «Волках» не уменьшалось, а только прибавлялось. Поэтому несмотря на все наши перипетии, работать приходилось по графику. Трактир стал популярным местом среди торговцев и речных капитанов, поэтому к вечеру был буквально битком. Один Мих действительно не справлялся, а кухарята были еще не достаточно расторопны. В рабочий процесс я влилась моментально. Сейчас речь уже не шла о мойке посуды. Этим занимался один из мальчишек, а я стояла у плиты и готовила гарниры, соусы и салаты. Мих носился с решетками между каменным чаном и столом раздачи. К ни го ед. нет

К моменту, когда гости разошлись по домам, а постояльцы по комнатам, мы уже валились с ног. Оставив кухарят и подавальщиц мыть посуду и приводить в порядок зал и кухню, сидели с Михом и Настаей в саду за столом и маленькими глоточками цедили горячий взвар. Как же мне не хватало моей трубочки… Сейчас бы с наслаждением подымить. Мы с папой часто сидели на крыльце нашего домика на болотах, обсуждали что-нибудь или просто молчали. И курили трубки. Пришлось бросить, когда я забеременела. Хотя не было ни дня, чтобы я не скучала по терпкому дыму. Нужно будет раздобыть у торговцев хороший табак и прикупить трубку все-таки. Здесь, на юге, курение было совсем не распространено. Баловались только северные капитаны или торговцы, изредка забиравшиеся в эти края. Дым помогал мне сосредоточиться, когда нужно обдумать что-то важное, поймать ускользающую мысль или принять сложное решение. Сейчас, учитывая, что творится вокруг, сосредоточение мне бы точно не помешало.

— Рина, рассказывай, что у вас с Тларгом и этим магом за дела? Если вы уезжаете на несколько дней и оставляете трактир и Марка на нас, — заговорила, наконец, Настая.

— Ооох, ребята… Все сложно. Что вам вообще наш хозяин сообщил?

— Да ничего! Сказал, что вам нужно уехать на несколько дней. Составил на меня доверенность на трактир, я временный управляющий, Настая главная над горничными и подавалками, — со вздохом произнес Мих. — Я не уверен, что я со всем справлюсь. Со счетами я, если честно, управляться не очень, чтобы могу.

— Зато Настая умеет.

— Я⁈ — поперхнулась Настая.

— Конечно умеешь, — твердо ответила я, — ты с тремя маленькими детьми на руках управлялась с ведением хозяйства, работой в трактире и ни разу, насколько я помню, твои дети не голодали и не побирались по Раскатам. Уж что-то, а со счетами ты справишься. Мих, если что надавит массой и авторитетом.

Со стороны Настаи послышался всхлип. Я повернула голову и увидела, что подруга сидит в слезах.

— Ты чего? — подалась я к ней и обняла.

— Мне еще никто и никогда не говорил, что я могу с чем-то справляться, что я умная…

Слезоразлив продолжился. Платье на моем плече быстро намокло от слез. Я утешающе поглаживала подругу по спине, с другой стороны сидел и вздыхал растерявшийся Мих. Когда девушка чуть успокоилась, он произнес:

— Насть, действительно, ну чего ты? Ты уж точно справишься, ты вообще у нас такая. Пробивная.

Кухарь, как и Тларг, терялся при виде искренних женских слез. Видела я как он одним взглядом гасил притворные истерики подавальщиц или кухарок. Или только слезы Настаи его трогали? Сами разберутся, в общем. Так как я не знала, что ответить на их первый и основной вопрос, решила, что лучше всего будет быстренько убраться и оставить их обниматься. Пока не опомнились.

У двери моей каморки меня ждал Табола.

— Улизнула? — усмехнулся он, — поговорим?

— Пойдем в зал. Ребята, мне кажется, не скоро придут, а у меня мы Марка разбудим.

— Пойдем лучше ко мне. Здесь нас слишком легко подслушать.

— Тларг итак услышит, если захочет.

— Не услышит.

— Тогда пойдем.

Мы поднялись в комнату Таби. После моего ухода там ничего не изменилось. На столе по-прежнему были разложены дела и заметки. На кровати лежала скинутая куртка, а рядом притулились новые сапоги. Унесенные грозой найдены так и не были. Маг зажег свечи в подсвечнике на тумбочке и предложил мне единственный стул. Сам уселся на кровать достал из кармана куртки светлую каменную пирамидку и что-то над ней прошептал. Запахло его магией. Хвойной.

— Ты была права, у Гейба проснулась искра, — начал он. — Слабая. Лечить он, скорее всего, даром не сможет, но диагностировать уже через несколько дней. Я показал ему упражнения для тренировки. Уже чувствую себя наставником в школе магии, а не сыскарем. Ты можешь объяснить мне, что здесь творится?

— Этот же вопрос я задаю себе.

— То есть ты не знаешь?

— Нет. Но я думала, что мы вместе с этим разберемся.

— Что ж. Я хочу, чтобы для начала ты все-таки передала мне печать нидлундов, которую стырила и рассказала как тебе удалось, «герцогская воровка». Так и быть подельников можешь не сдавать.

— Вот уж спасибо, — я сочилась сарказмом.

— Я их сам найду.

Я рассмеялась:

— Таби, не было никаких подельников!

— Только не говори, что ты провернула это в одиночку.

— Ладно. Не скажу.

— В прошлый раз ты настолько выбила меня из колеи, что я так и не услышал твоего рассказа. А учитывая инициацию я даже об этом забыл на какое-то время. Но сейчас молнии не сверкают, никто не обращается, не инициируется и у нас есть время, чтобы я выслушал твой рассказ.

— Что ж…

Около четырех лет назад отец отправился в Ковен, чтобы представить магам результаты своих многолетних исследований. Как я уже говорила, он изучал магические расы и их зависимость от наполненности лей. Со временем он докопался до работ нидлундов, которые много экспериментировали с артефактами. Конкретно с артефактами, которые поддерживали и охраняли леи силы. Насколько я знаю, маги Ковена неоднократно помогали ему с организацией экспедиций, поддерживали эксперименты и не только согласием. Они давали деньги, магов в помощники, артефакты для экспериментов, редкие ингредиенты для ритуалов. Папа выяснил, что артефакторика нидлундов основывалась не столько на классической магической силе, сколько на ритуалистике ведьмаков. Там целый сплав разных типов магий. Подтверждением тому являются печати нидлундов. Один из герцогов был вынужден по приказу Ковена и кого-то из императорской семьи предоставить отцу печать для экспериментов. Естественно, он занимался этим в замке и под присмотром магов. Мага, который плотно работал с отцом последние несколько лет над этой темой, зовут Рикард Модро. Папа делился с ним всеми наработками, собственно, работали-то они вместе, но не всеми догадками. Насколько я поняла, часть информации отец утаил. Где он оставил записи, я не знала. Их-то и пыталась найти, когда проникла в замок герцога Асомского. В эту авантюру я была вынуждена ввязаться, когда поняла, что могу больше никогда не увидеть папу. Его записи с реальными выкладками и догадками были бы единственным, чем я могла заплатить Ковену за его жизнь и свободу.

— Ты не думаешь, что он мог рассказать все под пытками? — перебил меня Таби.

— Нет. Скорее всего, он просто умер. Есть такой ритуал, который можно наложить как на другого человека, так и на себя. Он просто умрет, если знания отдавать под принуждением.

Табола кивнул. В классической магии тоже были такие приемчики. Те же родовые клятвы действовали примерно так же. Смерть была не мгновенной, но неизбежной, если нарушить таковую.

— Как ты поняла, что он у Ковена, а не занимается где-то экспериментами или не отправился в экспедицию?

— Мы же ведьмаки. У нас есть свои способы связи. Я просто перестала его чувствовать. Об остальном догадалась. Да и спустя несколько месяцев после его отъезда у края болот объявились чужаки. Маги. Ковен знал, что отец обитает где-то в «Проклятом» герцогстве, где-то на краю Наваррских болот. Там есть деревеньки. Там-то и выспрашивали.

— И ему не указали, где тебя искать?

— Наши люди преданы нам, — с некоторой гордостью сказала я. — Ковен даже не знал о моем существовании. Им показали избушку на обитаемом краю болот. Там мы держали запасы трав, кое-какие книги по ведьмачьей ритуалистике. Иногда ночевали, когда в деревнях свирепствовали болезни, а бегать через болота было неудобно и долго. Маги поверили, выгребли из домика все, что можно, даже половицы подняли и печку разобрали, и ушли.

— Вас не выдали, потому что вы свои. Ваша семья столетие была с ними, жила среди них, лечила и заботились о них.

— Больше, чем столетие. Мы не говорили, но каждая семья уверена, что мы и есть герцоги Наварра.

— Ну вот, тем более. Они знают, что вы отвечаете за них, а они за вас. Герцоги Наварра всегда заботились о людях, живущих на их земле и не перестали даже после «пресечения рода». И что ты решила делать дальше?

— А дальше, как я уже говорила, я отправилась в герцогство Асом. Идти в Ковен и что-то требовать, было бы гарантированным убийством и самоубийством. Изменить внешность и устроится на работу мастером красоты для меня не составило труда. Пришлось воспользоваться слабеньким амулетом личины. Это твой поменял тебе лицо и фигуру кардинально. Мой лишь создавал образ, который я поддерживала париком и косметикой. И да, я была полненькая. Над фигурой пришлось поработать отдельно, — усмехнулась я. — Да и потом, после родов, я сильно похудела. Сейчас даже меньше, чем была до превращения в «рыжую пышнотелую хохотушку».

— Но как Старый герцог не почувствовал в тебе ведьму? Ты же в любом случае проходила собеседование с его главным безопасником, а он слабый, но маг воздуха. Да и сам герцог не без способностей.

— Таби, мою силу не увидеть, пока я ей не пользуюсь. Ты же тоже смотрел на меня, а разглядел только когда Йолма Марка украла и я не смогла держать себя в руках. Так и прошла собеседования. Искрой я не пользовалась, травы знаю, да и есть у меня свои секретики, лечить и прихорашивать умею. Это был единственный способ максимально близко подобраться к герцогской семье. Я была уверена, что Асомские, и отец и сын в курсе того, что случилось в их замке с моим отцом. И была уверена, что отец оставил мне там подсказки.

— Он настолько доверял твоей сообразительности?

— Он же мой папа. Он знает меня как облупленную. Хоть и воспитывали, в основном, дед с бабулечкой, но с ним мы всегда были, как говорят мореплаватели, на одной волне. Я даже внешне его копия. От мамы, наверное, только пол и взяла.

— Что было дальше?

— А дальше все было проще, чем вы, сыскари, понапридумывали. Слух о «герцогской воровке» я пустила сильно заранее, еще пока добиралась в Асом. Путешествие мое длилось почти два месяца вместе с караванами и бродячими артистами. И на привалах я рассказывала сказки. О благородных разбойниках, что грабили богатых и раздавали бедным, об отважных девах, которые хитростью освобождали народы из-под гнета жестоких правителей. Подготавливала, так сказать, общественное мнение. Кстати, сказки не моя выдумка. Это сказки нидлундов, просто в моей редакции. Учитывая, что сказания живые и интересные, многие бродячие труппы принялись их ставить. Знаю, что даже уже кукольный спектакль про меня есть.

Табола рассмеялся.

— Но ставить эти спектакли начали только после твоей кражи!

— Ну-да, история такая неординарная, вот артисты и вспомнили. Переврали, конечно, все, что могли, но народной героиней меня сделали.

— Да уж! Никто и догадаться не мог, что «народная героиня», украв такое количество золота и камней, будет драить полы в трактире «беспечатного» города. Кстати…

— Давай, я все-таки расскажу по порядку, — перебила я мага. Тот согласно кивнул и замолчал. Я знала, что сейчас он прокручивает в голове с сотню сценариев, как дальше поступить со мной, но снявши голову по волосам не плачут. Табола действительно был тем единственным ключом, который может открыть темницу или склеп отца. — Итак, я устроилась на работу к герцогине. Очень быстро я стала в замке своей. Пришлось угождать старой стервозе и литрами варить для нее мази и притирания, лечить в замке всех и ото всего. От детей посудомойки с их бесконечными соплями до ревматизма Старого герцога. Но допуск у меня был во все помещения, кроме башни с магической лабораторией и сокровищницы. Туда могли войти только герцог и наследник крови. Двери открывались не просто замком, они были запечатаны на родовую кровь. Так я забеременела Марком.

У Таболы натурально отвисла челюсть.

— Да, он сын Алекса Асомского. Младшего, конечно же. Кстати, Асомские, как, я думаю, и остальные хранители печатей несут в себе кровь нидлундов. Подозреваю, что именно связь и близость печатей ее и сохраняла, и даже культивировала. Так я получила кровь наследника Асомских и допуск в сокровищницу и лабораторию. Правда, пришлось подождать начала второго триместра, прежде чем, она вошла в силу. Мне удалось найти подсказки отца. Человек не нашей крови и без ведьмачьего дара ничего бы не увидел, а если бы увидел, то не понял, что именно. А я читала их так, как будто видела написанный на стене светящийся текст. Как-то так это и выглядело, на самом деле. Отец прямо указывал на печать и на способ ее скрыть. Для этого нужно было провести несколько сложных ритуалов, отдав приличную часть своей крови. Но в моем случае не понадобилось. Я скрыла ее при помощи крови своего ребенка, что в тот момент был во мне. Взяла я мешочек с золотыми монетами и еще парочку с некрупными драгоценными камнями. И печать, конечно же. Забрала днем, а к вечеру покинула замок. Нет, я не грабила сокровищницу на кучу мешков с золотом. Как бы я по-твоему это всё утащила⁈ Я просто спихнула их в тайники в стенах. Герцогские ищейки подумали, что их украли и не стали искать. Таким образом, вы «шли по следу денег и группы людей», а не одной девушки. А этого следа просто не было. Я отправилась обратно домой, там спокойно родила сына и вернулась сюда. Нанялась в трактир. Так мы с тобой и встретились.

Табола, судя по виду, переваривал услышанное и прикидывал варианты, как бы это меня так побольнее прибить.

— У меня есть подозрение, что все эти «чудеса» с превращениями и инициациями творятся именно потому, что печать и Марковка действуют заодно. Он несомненно чувствует печать и «раздаривает» силу тем, кто ему нравится. Или в ком что-то чувствует.

Загрузка...