Божий молот

23 декабря

Уолт Сэмшоу и Дэвид Сенд находились на борту «Дискаверера» не больше часа, но за это короткое время им уже успел позвонить Джереми Кемп. Отто Лерман, министр обороны, передал прессе фотографии, полученные этим утром с трёх спутников. Кемп подозревал, что снимки явились очередным козырем в борьбе между президентом и военными. Сенд быстро подключил модем к телефону: на экране появились изображения — их было больше сотни, — которые Кемп передавал из Калифорнии.

Часом позже Сэмшоу уже рассматривал фотографии, в то время как Сенд расспрашивал Кемпа о подробностях.

На всех снимках были глубоководные районы океана, сфотографированные со спутников слежения за подводными лодками. Спутники, летящие на низкой орбите, снабжены лазерными спектрометрами для обнаружения горючего и других признаков наличия субмарин.

Первые пятнадцать изображений предназначались для изучения атмосферы и поверхности океана над глубокими желобами, протянувшимися от Филиппин до Камчатского полуострова, причём съёмка производилась через каждые пятьсот километров. Незначительно увеличенные изображения были раскрашены, чтобы показать концентрацию свободного кислорода в околоокеанических слоях атмосферы. На каждом снимке виднелись дюжины красных точек на традиционном синем или зелёном небе.

Следующие десять снимков, испещрённые такими же точками, изображали воды около западного побережья Центральной Америки. Поверхность океана надо всеми глубокими желобами Земли оказалась, судя по фотографиям, зоной высокой концентрации свободного кислорода. На нескольких снимках были сильно увеличенные изображения района, расположенного в трёхстах километрах от Крисмеас-Айлендз в Индийском океане. Там выделялись зоны площадью в несколько квадратных километров, казавшиеся белыми, словно покрытыми пеной или накипью. Сэмшоу сообразил, что, исходя из масштаба, каждая крапинка, обозначающая пузырьки в воде, на самом деле имеет десятки метров в диаметре.

Именно здесь надо искать причину увеличения количества кислорода в атмосфере. Этот процесс нельзя объяснить никакими природными явлениями.

— Ну ладно, хватит об этом, — сказал Кемп. — Смотрел вчера «Шоу Эндрю Керни»?

— Нет, — ответил Сенд. — Мы здесь нечасто сидим у телевизора.

— Ты встречался с Лоуренсом ван Коттом?

— Нет.

— А я — да. Очень проницательный человек. Он высказал кое-какие мысли, которые страшно взволновали Джонатана Поста. Я ещё не прослушивал плёнку, но Пост считает, что ван Котт, возможно, недалёк от истины. Никаких чёрных дыр. Нейтрониумные пульки.

— Пока я не совсем понимаю, — сказал Сенд; ему хотелось вернуться к обсуждению снимков.

Кемп закончил разговор и повесил трубку. Сенд вновь просмотрел фотографии.

— Почему кислород? — спросил он. — Вулканическая деятельность?

— Не думаю, — заметил Сэмшоу. — Не встречал ничего подобного. Что-то разлагает морскую воду на кислород и водород. Но в результате на виду только кислород.

— Что-то? Машины? Где?

— Пузыри заметны только над желобами или над разломами. И никогда над ровным дном. В тех местах, где в земной коре находятся глубокие трещины или впадины, происходит накопление водорода и освобождение кислорода.

Сенд заскрипел зубами.

— Кемп утверждает, что содержание кислорода в Тихом океане увеличилось ещё на один процент и на пол-процента — в центральной Евразии.

— Близко к опасной концентрации. Могут произойти воспламенения в… лесах, городах.

— Я уже бросил курить, слава Богу.

Эдвард Шоу сидел в удобном старинном кресле в баре отеля «Стефен Остин» в полном одиночестве со стаканом коктейля в одной руке и жареным миндалём — в другой. Он вернулся в Остин, чтобы уладить дела, подобно смертельно больному человеку. Эдвард признался себе, что больше не может и не хочет жить, как все.

Прогулки по городу и его окраинам стали последней попыткой вернуться в прошлое и найти душевное успокоение. Его девушка — почти невеста — вышла замуж за вице-президента банка и не желала даже вспоминать об Эдварде. Администрация университета восприняла его увольнение по-философски.

В Аризоне Эдвард простился с Реслоу и Минелли, хотя последний обещал навестить его в Йосемите в конце марта, если погода будет подходящей. Шоу опасался, что болезнь сломает Минелли. Реслоу — бородатый, как всегда, немного взлохмаченный — собирался отправится в Мейну к сводному брату.

Вернувшись в родной город, Эдвард узнал, что его квартира сдана месяц назад другому жильцу. Сотрудники спецслужб, которые следили за делами «ванденбергских узников», не позаботились о ней. По их недосмотру Эдвард остался без крыши над головой. Хорошо хоть хозяйка не выбросила его вещи, а сохранила их на случай возвращения Шоу. Он продал мебель и, к своему удивлению, обнаружил, что не в силах расстаться с некоторыми вещами. Эдвард оставил их в гараже, арендованном за кругленькую сумму — сто долларов в месяц; причём пришлось заплатить за пять месяцев вперёд.

Уладив все вопросы, Эдвард наконец стал тем, кем мечтал — свободным человеком без каких-либо обязательств.

Он почти не сомневался, что последний день Земли близок. Эдвард купил мелкокалиберный пистолет на случай, если смерть будет мучительной (пистолеты шли нарасхват). Распределил все свои деньги так, чтобы их хватило на пятимесячное путешествие.

Эдвард не собирался ехать за границу. Покупка маленького домика на колёсах опустошила его карманы почти на одну треть. Перед самым отъездом из Остина он провёл ночь в отеле, погрузившись в мрачную меланхолию.

Ему не терпелось пуститься в путь.

Он объездит страну, а в конце марта или в апреле остановится в Йосемите и обоснуется там. Путешествие позволит изучить Северную Америку вдоль и поперёк — он всегда мечтал об этом. Проведёт пару недель в Уайт-Ривер в Южной Дакоте, несколько дней в Сионском национальном парке и так далее — в местах, интересных для геолога, — пока не возвратится в детство, к высоким скалам Йосемите. Покончив с научными исследованиями, он сможет затем отправиться в глубины своего внутреннего мира.

Отличные планы.

Но почему же тогда он чувствует себя таким несчастным?

Он до сих пор не утратил веру, что жизнь следует прожить рядом с близким другом или с другим любимым человеком. Эдвард, по сути, всегда был одиночкой. Он не чувствовал потребности видеться с матерью; много лет назад она выгнала его, шестнадцатилетнего паренька, из дома, и он фактически порвал с ней. Но несмотря ни на что, в его душе не развеялся миф — образ двух людей, вместе проходящих по жизни.

Он допил коктейль и вышел из бара, отряхивая брюки салфеткой. Швейцар приветливо кивнул ему, и Эдвард улыбнулся в ответ. Потом вновь — двухчасовая прогулка по окрестностям Остина. Последний раз он бывал в этих местах студентом.

В воскресный день в городе царили покой и тишина. Эдвард прошёл мимо белого частокола и проволочной ограды, за которыи стояли хорошо сохранившиеся дома, ставшие архитектурными или историческими памятниками. Он изучил бронзовые мемориальные доски на колоннах. Наконец он покинул старый район и оказался среди железобетона, камня, стали и стекла. Прохладный зимний ветерок трепал его рубашку с короткими рукавами.

Обычный город, обычные дома, очень крепкие и основательные.

Неужели всё это может исчезнуть?

Если планете суждено погибнуть, не спасёт даже крепчайшая геологическая структура…

На следующее утро, отлично выспавшись, не отягощённый воспоминаниями о ночных кошмарах, Эдвард Шоу начал новую жизнь.