Блок-пост

Глава 6. Рождественские встречи.

Вот и наступил Рождественский праздник. Дверь распахнулась, и вошел очень высокий мужчина и со всеми поздрорвался. Ник бросился к нему и повис на шее: "Дядя Эрик, как там папа? Почему его так долго не отпускают?" Эрик как завороженный смотрел на учительницу. Его теребил любимый племянник, что-то спрашивал, приставал с ласками. Но это не имело сейчас никакого значения. Она была удивительно хороша в своем вечернем платье с распущенными пышными и длинными волосами. За свою жизнь он успел познать много женщин. Все красавицы, которых он знал до этого, были или законченными стервами или непроходимыми дурами. Причем утром их красота смывалась вместе со слоями "штукатурки", обнажая их устрашающую убогость ("от этих жутких образин, так и тянет в магазин").

Красота этой девушки другая – яркая, но в то же время спокойная, величавая, но не надменная. И утром не смоется. Эрик понял, что всю жизнь искал именно ее и решил жениться на Марии, чего бы это ни стоило.

Начался праздник. Дети пели, танцевали. Родители были довольны праздником, детьми, самим собой. Пришло время расходиться. Эрик пригласил Марию на правах младшего брата хозяина в домик на озере. По пути они пели, баловались и кидались снежками. Мария Ивановна радовалась, что у нее не будет одинокого праздника.

Маленький Ник радовался больше всех, ведь впервые после больницы он будет ночевать дома. Эрик старался превзойти себя в остроумии.

Вот они уже на месте. Отопление включено, ужин собран. Они зажгли свечи и сначала просто пировали. Дядя Эрик спел несколько задушевных песен под гитару, одну даже про любовь:

А на сердце опять горячо-горячо,

И опять, и опять без ответа.

Мне с березки листочек упал на плечо -

Он, как я, оторвался от веток…

Маленький Ник весело носился по дому, стараясь посидеть в каждом кресле, на каждом стуле, прикоснуться к каждому предмету. Он здорово соскучился по дому.

Только компьютер малыш осторожно обходил стороной – именно на него пришел приказ папе явиться в центр. Затем пришло время рассказов.

Сначала Мария рассказало о своей жизни. Затем Ник поведал дяде о своих шалостях, и что с ним приключилось без папы. И о больнице, и о новых друзьях, и о глупых приезжих тетках. При этом тихонечко вздрагивал, прижимаясь к дяде. Затем пришлось рассказывать Эрику.

Оказалось, что отец Ника попал в очень плохое положение. Он имел доступ к кодам, отрывающим переходы между мирами. В молодости он воевал в партизанском отряде в одном из отсталых миров. А еще раньше в Белоруссии, в Краснодарском крае. Он доставлял оружие, уводил тайными водными путями в безопасное место раненых, беженцев. Их организация пользовалась неофициальной поддержкой волшебной страны, но официальные лица категорически отрицали все контакты. Поэтому все бывшие партизаны старались скрыть всеми возможными не возможными путями этот факт своей биографии. По такому обвинению можно хватать любого старше пятнадцати лет.

В связи с очередной утечкой информации стали проверять всех никсов. Почему-то решили придраться только к некоторым. Отец Ника был обвинен по десяти пунктам, основными их которых были контрабанда, несакнционированный провод людей через переходы, использование тайных кодов доступа к разным мирам. Судьи не учли годы тяжелой и опасной работы на благо родины предков. За него вступились и беженцы, спасенные от неминуемой гибели, один влиятельный князь, почти весь спецназ. Даже начальник академии, где учились братья, и тот не мог повлиять на ситуацию.

Комиссия была непреклонна. Эрику показалось, что она работает не по закону, а по прейскуранту. Кто-то хорошо заплатил, чтобы упрятать брата подальше.

Невиновность осужденного была не просто очевидна, она бросалась в глаза. Чтобы не видеть этого надо быть либо слепоглухонемым, либо иметь интеллект месячного младенца, либо сознательно закрывать глаза и уши. Эрик уже со своими друзьями начал свое расследование, уже были собраны доказательства. Но почему-то их не принимали во внимание. Кто-то просто очень хотел видеть старшего Ника за решеткой. А все это разбирательство, этот грубый фарс, нужно только для того, чтобы соблюсти нелепый ритуал.

Маленький Ник, слушая дядю, задыхался от горя и безысходности, до крови кусал губы – "Лучше бы он никогда не приезжал". Из всего длинного дядиного рассказа мальчик понял только одно – папа не приедет очень-очень долго. И еще – папе очень плохо, его там сильно обижают и наказывают.

Не сговариваясь, Эрик и Мария бросились к мальчику, стали его жалеть и успокаивать. Внезапно полились слезы, минуту спустя ребенок уже ревел в голос.

Наревевшись, он устало заснул на коленях у Марии, но девушка продолжала гладить его волосы и шептать ласковые слова. Заметив, что ребенок спит, девушка передала его на руки дяде. Затем она постелила ему на диванчике. Потом раздела, тихонечко уложила в постель, укрыла одеялом и поцеловала мокрое от слез личико.

– Какая из нее заботливая получится мама,- подумал Эрик, – совсем не похожая на жену брата, настоящую кукушку.

Вьюжная зимняя ночь, они отрезаны от всего мира. Рядом с ним находятся самая потрясающая женщина в мире. И вдруг Эрик понял, что не может ее даже поцеловать.

Это была совсем другая женщина. Эрик уже забыл, если честно, что такие женщины бывают – не зацикленные на минутном удовольствии, считающие случайную интрижку ниже своего достоинства, которые способны любить бескорыстно. Такой была его мама, такая его сестра. В отличие от его бывших подружек, Мария вполне могла обидеться на непристойное предложение. Он чувствовал, Мария не будет говорить громких слов, устраивать театральных сцен, она просто перестанет его уважать. И тогда все мечты о свадьбе, о детях, которым они могли бы подарить миру, о теплом гнездышке можно смело похоронить. Он долго ворочался с боку на бок, пока не забылся беспокойным сном.

Мария Ивановна тоже не спала в уютной комнатке для гостей, прислушиваясь к дыханию маленького Ника. Что-то произошло за этот вечер. Девушку терзало смутное чувство, которое она столько лет подавляла. Она не знала, как быть. С одной стороны Эрик ей очень нравился внешне, она буквально очарована его голосом, его такой преданной любовью к брату и его сыну. Но Маша очень боялась, боялась полюбить, допустить в свою душу этого мужчину. Был уже у нее один такой гитарист.

Она полюбила и бросилась в эту любовь, как в омут. Она доверяла свои самые сокровенные тайны, делилась наивными детскими мечтами, ради него забывала свои дела и даже девичью гордость. А он просто развлекался. Он пересказывал все своим дружкам, и они гоготали на ней и над ее подругой, показывали на обеих девочек пальцами, сочиняли грязные истории. Этот парень даже не считал нужным прятаться при этом. От такого удара бедная девушка не оправилась до сих пор. Но тогда она была очень молода и доверчива. А кто знает, чего стоят слова и песни Эрика? Где гарантия, что он не окажется таким же, как тот ее первый красавец? Тот ведь тоже красиво закатывал глаза и так натурально охал.

Эрик узнавал в бессовестном обманщике из беспокойных мыслей полюбившейся девушки себя, каким он был еще совсем недавно. Он почти ненавидел этого парня, который мог так поступить с его любимой. Эрик удивлялся глупости самодовольного эгоиста, который не сумел оценить сокровище. Этот избалованный до нельзя восьмилетний мальчик с телом взрослого мужчины предпочел этой замечательной девушке пустых и размалеванных девиц, как петух ячменное зерно драгоценной жемчужине: "оно хоть и не видно, но сытно". Потому что не разглядеть красоту и ум Марии мог только слепой. Или дурак.

– Сам-то хорош, судья недоделанный! Не суди, да не судим будешь! – осадил Эрика его внутренний голос – Чем ты лучше его: "если влюбился – то на весь день, а повезет – то до утра".

И ему было очень стыдно. За себя и за того парня. А с другой стороны, Эрик был благодарен своему сопернику – если бы у них тогда все сложилось, то он сам никогда бы не встретился со своей любовью.

Наконец и в этом доме все затихли.

Глава 6. Как прошли Рождественские каникулы.

Утром их навестили. Пришла Старшая Хильда с детьми. Тут и Вася и родителями, которые приехали с Урала. Даже Дина с мамой. Детишки разбудили Ника и тут же побежали на озеро кататься на коньках, потом через пару часов они забрали лыжи и унеслись в лес.

А взрослые думали, как бы вызволить старшего Ника. План спасения пришел в голову разбитной Тинкербел, артистке местного театра, маме Дины. Все остальные согласились. Дети были оставлены под присмотром родителей Васи. Остальные отправились в центральный город Лебяжьих Гаваней – Линдон.

Утром дети кушали, собирались и уходили на реку и на озеро. Васина мама пекла пирожки и готовила удивительно вкусные кушанья.

Вечером все неизменно молились перед сном. Ник забирался в кресло у окна и, завернувшись в теплое одеяло, всматривался, до слез всматривался, в темноту за окном, прислушивался. И ждал, ждал, ждал… Пока не засыпал в кресле. "Ну вот, их тоже арестовали" – было его последней мыслью. На следующий день все повторялось.

Взрослые пытались найти ходы и выходы. Не известно, что больше помогло – связи Эрика или колдовство Хильды. Удалось добиться приема и у прокурора и у судьи. На оба прием ходила Тинки – она имело невинно-нахальное личико избалованного ребенка, и на нее решительно нельзя было сердиться. Оба чиновника – судья и прокурор, попали в сети коварной феи. Встречи они назначали уже в ресторанах.

Руководствуясь инструкциями Хильды, она направила мысли чиновников в нужные русло.

На свидание с обвиняемым пошла Хильда. Она рассказывала ему о сыне, и посвятила в хитроумный план его спасения. И передала пакетик с секретами от сына. Глаза отца загорелись от радости, как у ребенка при виде новогоднего подарка. Он только и сумел выдохнуть "спасибо". Мужчина и женщина проговорили всю ночь. Ну, вот и настал день суда.

Все очень волновались. Больше всех переживал Эрик. Если все провалится маленький Ник останется сиротой. Он сам, после гибели родителей, с восьми до двенадцати лет вдоволь помотался из дома в дом. А потом все детство, вся юность – общаги, казармы, госпитали… и опять общаги, казармы. Конечно, ни за что на свете, Эрик не оставит племянника. Но потерять отца – это так страшно! Тем более что мать его бросила. Кто знает, к чему это может привести. Не получит ли мир нового Влада Дракулу?

Но все прошло как по маслу. Старшего Ника оправдали, и даже не выгнали с работы.

Той же ночью все вернулись домой.

Однажды ночью тишину зимнего леса разорвал знакомый свист. "Папа! Папа приехал!"- закричал мальчик, и побежал на встречу приехавшим. И упал – сказались переживания и бессонные ночи. Спустя мгновение, Ник был на руках у отца. В течение нескольких недель мальчик боялся оставить папу одного. Отец и сам был рад этому, за все это время он здорово соскучился по сынишке. И, впервые за много лет, стал подумывать о женитьбе.

До этого старший Ник вообще не обращал никакого внимания на женщин и постоянно ссорился с братом, который знакомил его со своими подружками, подружками их подружек, знакомыми их знакомых. Собираясь на свидание с обаятельным мужчиной без вредных привычек и к тому же не женатым, дамы и девицы всегда надеялись на ответное чувство. А Нику было стыдно их обманывать.

Единственная женщина, которая ему нравилась – это колдунья Хильдегарда. Строго говоря, внешность этой женщины не выделялась особенной красотой. Но Нику она казалась самой обаятельной и привлекательной. Он был тайно в нее влюблен с детства, но почему-то до настоящего времени не решался к ней подойти.

Хильдегарда была для него возвышенным идеалом, дамой сердца. Звездами любуются, а не надоедают им своими любовными признаниями. И молча наблюдают за их счастьем.

Все другие женщины и девицы, даже самые красивые и сексуальные, были для старшего Ника как ходячие столбы. После предательства жены особенно. Любовь Хильдегарды была для него настоящим чудом. Она нечаянной радостью осветила его нелегкую жизнь, как ласковое летнее солнышко.

Потом все успокоились и все пошло как раньше.

Вот только дядя Эрик стал подозрительно часто навещать племянника в школе, не упуская случая, посидеть за чаем с его учительницей. И старший брат его стал чаще и чаще помогать колдунье в ее работе. Иногда он оставался у нее на ночь.