Блок-пост

Глава 10. Опять большие нериятности.

По поводу загубленной души отец Ника был вызван в центр для служебного расследования. Загубленная душа – это не случайно "слитый" на сторону код или пароль. Наказание грозило очень серьезное. Самое страшное, что могли отыграться на сыне – ему грозит помещение в закрытое воспитательное учреждение, где бы психика ребенка просто сломалась.

Приехали какие-то дядьки в форме, забрали отца и сына. Их увели в наручниках, как опасных преступников. Металлические браслеты больно натирали руки. "За что!!!" – стучало в висках. Эрика, Марию, Хильду и ребятишек даже не подпустили близко к машине. Друзьям не позволили даже попрощаться:

– Не положены убийцам проводы! Отойдите от машины! Не стоять под соплом! Не на курорт едут! – с деланным равнодушием говорил строгий седовласый мужчина (а сам тайком вытирал слезы – ему не верилось в то, что происходит – ему казалось, что это всего лишь ночной кошмар). Дверь за арестованными захлопнулась, и машина со свистом растворилась в жарком июньском небе. Папу и сына увозили все дальше и дальше от дома, все дальше и дальше от друзей.

Большой город сразу оглушил мальчика, который вырос на тихом лесном озере. Для него даже деревня Лебенталь была бурнокипящим центром цивилизации. Даже там ему было слишком шумно. Для него такие понятия, как "километр", "минута", существовали только в школьных задачках. А в жизни имело значение знание места – название ручейка и излучины, красивой полянке или огромной ивы. Суета, грохот, эта спешащая и равнодушная толпа – вот что заметил мальчик в том месте, куда их привезли. Городской шум был веселым и праздничным, когда они выезжали с классом в театр. И даже этот праздничный гул сильно утомлял мальчика. А сейчас было совсем невесело. И еще их с папой везут куда-то, "За что!!!" – опять на глаза мальчика навернулись слезы.

– Вот и сынок услышит, как стучат тюремные затворы, попробует на вкус неволю.

Господи, его-то за что! – тоскливо думал отец. Грустные мысли отразились на лице мужчины. Глядя на него, мальчик разревелся.

Ника сразу же разлучили с отцом и поместили в какое-то непонятное место – тюрьма не тюрьма, больница не больница. Его не били, и даже очень вкусно кормили, но есть не хотелось. Каждое утро приходила подозрительно добренькая тетенька. Она обещала маленькому заключенному свободу, если он откажется от отца. Для малыша отказаться от папы было чем-то жутким и недоступным пониманию. Тетенька пыталась влезть в мысли мальчишки. Даже говорить ничего не надо, только подпиши бумажку.

Но дела у нее не шли.

Ник окружал свое сознание непроницаемым барьером, на все предложения отвечал спокойными, но твердым отказом, каждый визит "психолога", заканчивался хлопнувшей дверью.

Оставшись один, Ник давал волю слезами. Ему все жизнь не хватало материнской ласки. Он перебрал в памяти всех женщин, которые бывали в доме. Ник с радостью назвал бы мамой тетю Хильду, которая не раз спасала мальчика, Марию Ивановну, которая скоро станет его тетей.

Но тут появилась какая-то истеричка, наорала на него, устроила в их доме безобразный скандал. И сама себя порешила. Да мальчик охотнее назвал бы мамой любую из случайных подружек дяди Эрика. Те, по крайней мере, не обижали его и не упускали случая потискать ласкового и улыбчивого малыша. Из-за какой-то избалованной куклы судят его отца, а его самого заставляют предать папу.

Разве можно так!!! Пусть папа трижды бандит, четырежды убийца, но все равно он самый лучший папа на свете. Бедный мальчишка не понимал, за что его наказывают.

Ведь сами же учили не поддаваться на провокации, не кидаться на шею незнакомым людям, кем бы они себя ни называли. Он так старался быть хорошим.

От переживаний и грустных мыслей сильно болела голова. Мальчик усилием воли пытался снять эту боль, но ничего не получалось. Ночью снилась пиковая дама, и он с криком ужаса просыпался. Утром все повторялось, и казалось, не будет конца этому кошмару.

В этом страшном месте Ник познакомился с девушкой Лией. Она училась в университете, а в этом заведении подрабатывала в свободное время. Девушку неофициально попросили присмотреть "за сыном одного парня, которого подставили".

Она и сама очень жалела мальчика. Лия носила ему еду "с воли", передавала записки от Эрика и Марии.

Булочки и молочко в бутылках сильно отличались от того, к чему привык мальчик у себя дома. И еще какие-то незнакомые мясные, молочные и творожные лакомства. Он ел только то, что приносила Лия. От голода эта простая еда казалась необыкновенно вкусной. Никакая сила не могла заставить маленького Ника взять тарелку с подноса. К казенной пище малыш даже не притрагивался. Он знал, что в доме врага ничего нельзя есть и пить. Папа часто рассказывал, как в еду и питье подмешивались всякие нехорошие вещи, чтобы собеседник вел себя как надо. Сколько народу отправилось на тот свет после щедрого угощения.

Лия и Ник очень подружились. И потом даже переписывались изредка. Кроме этой девушки с Ником никто не разговаривал. Его и папу везли в машине охранники, которые хорошо знали и отца, и сына, жалели их обоих, все время успокаивали фразами: "ты только не дергайся, малыш!", "мы вас выручим!", "все будет хорошо, парни". Здесь охранники с равнодушными лицами только хватали его за шкирку и грубо толкали в спину "шевелись!". И никто не успокоит, никто не улыбнется. Вся обслуга, кроме Лии, сторонилась маленького Ника, как прокаженного. И каждая уборщица так и норовила задеть тряпкой, прыснуть в лицо какой-то моющей дрянью или между делом оскорбить. И никто не отвечал ему на вопросы. Он был для всех, кроме Лии, опасный малолетний преступник, с которым надо обращаться соответственно.

Мария и Эрик тоже не сидели, сложа руки. Они вместе искали, какие-нибудь зацепки.

Они нанимали адвокатов, частных сыщиков, в надежде как-то облегчить положение своего брата и его сына.

На этот раз за никсов вступилась Богородица, почитаемая как мать Белого Бога (Иисуса Христа). Она сумела доказать, что представляла собой "погубленная". Затем перед взором высокого суда пронеслось, как Ник один растил сына, как переживал его неудачи и болезни. Он после тяжелой работы занимался малышом, который то и дело попадал во всякие переделки, которого требовалось накормить и приласкать. Папа скрывал раны и неприятности, чтобы не пугать маленького, отвечал на трудные вопросы. И даже в камере смертников он думал о сыне, как бы не подставить его под удар неосторожным словом.

Затем пронеслась жизнь жалобщицы. Она всю жизнь думала только о своих прихотях, забавы ради ломала чужие судьбы, играла чувствами других людей, убивала без причины не родившихся детей. Как она легко отказалась от сына, когда потянуло на приключения. А потом имела наглость предъявлять на него права.

То, что мальчик не отказывается от папы, это говорит о силе его духа и об огромной любви к отцу. Не каждый ребенок, да и взрослый, выдержит какую атаку.

Как всякая мать, божественная женщина была до глубины души возмущена поведением следователей. И пообещала разобраться с виновными:

– Кто дал право так мучить малыша? Кто поместил его в тюремную клинику для малолетних преступников, вместе с ворами и убийцами? Вы бы его еще электрошоком пытали!!! Кто подписывал ордер на арест мальчика, господа хорошие?

Против Богородицы никто не посмел высказаться. Отец и сын были оправданы и отпущены на свободу, правда, папа сильно поседел. Друзья их встречали с цветами, их обоих ждал праздничный ужин. За ним отец и сын с трудом соблюдали приличия, не могли наесться. А потом были прогулки и прочие увеселительные забавы: друзья таскали их по каким-то аттракционам в парке, от которых дух захватывало. Потом пошли в цирк, смотрели новую программу с экзотическими зверюшками. Глазки маленького Ника радостно заблестели, он даже потащил Ганьку фотографироваться с огромным удавом. А папа тем временем, украдкой поцеловался со своей невестой.

Вася и Дина о чем-то таинственно шептались. Удав с наслаждением заливал мальчишкам о своих подвигах, о прелестях вольной жизни на Амазонке. Дрессировщик усмехался в пышные усы, слушая рассказ питомца, выросшего в цирке. Он ни за что на свете не покинет свою клетку, где ему каждый вечер приносят еду на блюде.

Гнать будешь, не уйдет.

Но когда появились клоуны, которых зал встретил дружным смехом и свистом, с маленьким Ником случилось нечто не понятное. Мальчик вдруг побледнел, затих и судорожно вцепился в папину руку.

– Папа! Папа! Пожалуйста, давай уйдем! – испугано шептал малыш, и тихонечко вздрагивал всем телом. Папа его успокоил и посадил к себе на колени. Мальчишка прижался к такой надежной папиной груди и стал смотреть представление. Он знал, что пока папа рядом, ничего страшного с ним не случится. А в перерыве маленький Ник прокрался в гримерную и увидел клоуна без грима. Тот уже не вызывал страха и оказался довольно милым стариком. Они немного поговорили о жизни, а мальчик даже поиграл с собачкой клоуна, такой же старой, как и ее хозяин.

Все это было очень интересно и весело. Но папа и сын с трудом дождались, когда они смогут вернуться домой. И там они не могли наговориться друг с другом, делясь впечатлениями. Мальчишка радовался, что папа вернулся. Отец гордился мальчиком. Они весело боролись друг с другом, кидались подушками. И заснули прямо на полу среди разбросанных вещей.

Когда страсти улеглись, решено было больше не откладывать свадьбу. Обе невесты были прекрасны, а женихи не могли дождаться заветного дня. Дети веселились, предвкушая свадебный пир, и фантазировали на эту тему. Все купались в счастье и любви. И вот, наконец, наступил этот долгожданный день.