Без меня меня женили

Глава 7

Переодевалки

А утром меня ждал сюрприз — отсутствие супруга и наличие в комнатках для приведения себя в порядок шкафов, битком набитых одеждой. Честно говоря, я была растеряна донельзя. И тем, как вчера завершился вечер, и тем, что обнаружила с утра. Но постепенно с головой втянулась в примерку нарядов. Правда, всё померить за один раз не удалось. Очень быстро устала и остановилась на последнем наряде, который мерила перед высотой зеркалом во весь рост, тоже появившимся за ночь. Голубое платье со скромным вырезом, плотно облегающим тело лифом, широкой, падающей красивыми складками вниз юбкой, со стоячим белым воротником из накрахмаленных кружев. После того, как надела голубые же атласные туфельки на невысоком каблучке, а служанки собрали мои волосы в причудливую причёску, стала сама себе напоминать даму-аристократку из прошлого. Как же когда-то, девочкой, хотелось заиметь вот такое вот пышное платье, и поражать взгляды поклонников своей красотой в нём… Очередное воспоминание о прошлом, пришлось как-то некстати. Потому что толп поклонников не наблюдалось. В подобном наряде не перед кем было блистать. Можно было спокойно надевать обычную и удобную одежду, и косу привычную заплести.

Но удовольствие от переодевания всё-таки успела получить, прежде чем настроение от отсутствия супруга успело окончательно испортиться. Мужчина не явился ни на завтрак, ни на обед. Найду я выгуливала без него и радость от того, что глазки щенков открылись, оказалась не такой яркой, какой могла бы быть. И зверей кормила без него. И кормушки обошла в обществе лекаря. Ссыпая зерно в деревянные, открытые домики для птичек, думала о том, а нужно ли пернатой живности это? Живые ли они? Ведь появились только после того, как свёкор учудил. Но упорно каждое утро шла вместе с кем-нибудь из лекарей на обход своих владений и заполняла кормушки, которые, кстати, каждое утро были пустыми.

Мои владения были обширными, но имели невидимую границу, дальше которой нельзя было пройти. Обнаружила это как-то во время одной из самых первых прогулок. Но тогда ни сил, ни желания экспериментировать не было. И я так и не добралась до испытания границы на прочность. Сейчас вот была занята мыслями о муже, и снова было не до того, чтобы пытаться что-то там разглядеть за расплывающимися силуэтами деревьев, что виднелись даже за невидимой границей. Иллюзия? Или там тоже сад продолжается?

Но долго я не пялилась в ту сторону. Особенно сегодня, обошла сад по-быстрому, боясь, что пропущу появление супруга. А он всё не шёл и не шёл. А я всё вздыхала и вздыхала, тоскуя в одиночестве. Немного спасала ситуацию Леди, охотно веселившая меня своей беготнёй за игрушками. Впрочем, и Найда сегодня с удовольствием побегала за мячиком, который я ей кидала, а она мне приносила его обратно. Умная собака и очень добрая. И Леди просто чудо. Кошка разрешала мне брать котяток на руки и с ними я тоже успела повозиться сразу после обеда. Погладила каждого пищащего и смешного кисика, особо внимательно осмотрела Живчика, который теперь оправдывал свою кличку и был в разы активней братика и сестрички, всюду стараясь засунуть свой любопытный розовый носик, с белой полосой посередине. Ах эти белые чулочки на лапках. Ах эти белые кончики ушек. Ах эти синие-синие глаза. Малыш был такой лапочкой, что сердце просто таяло, стоило только котика взять на руки. И не вырывался он из моих рук, в отличие от двух других. Сидел спокойно и не пищал от испуга.

А вечером супруг всё-таки появился. Без плаща, чем вверг меня в культурный шок. Без перчаток, в чёрном сюртуке, и белой рубашкой под ним. Брюки были ожидаемо чёрными, с серебряными, узорчатыми лампасами. И вышивка по полам сюртука была тоже серебряной. А туфли, лакированные туфли блестели, в свете садящегося светила. Я пялилась на этого франта, потеряв дар речи. Просто не знала что сказать, да и не в состоянии была. Сердце тут же пустилось вскачь, а я сама покраснела. Медленно поднялась с кресла, в котором сидела, опёрлась рукой о ажурную стенку беседки и тут же отдёрнула ладонь, которую кольнул шип розы. Повернула голову, реагируя на неожиданную помеху и ахнула. На моих глазах распускался алый цветок, красивый, завораживающий тем, как лепестки открывались под моим взглядом.

— Это вы сделали? — спросила, справившись с волнением.

— Нет, — вот как всегда, говорит так спокойно, что хочется в противовес что-нибудь такое сделать, чтобы ошарашить.

— А чего вы сегодня при параде? — спросила вредным тоном, стараясь не думать о том, что если не он этот цветок организовал, то кто?

— Решил, что если учиться танцевать, то в том, что будет удобно и подходит к случаю, — разъяснил свою позицию.

— А можно… так? — прислушалась к своим ощущениям, вроде не задыхаюсь и чувствую себя нормально.

— На ткани то же заклинание, что и на плаще. Обычно мне хватало плаща для прогулок по миру живых. Но я решил, что не только вам стоит обновить гардероб. Мне тоже не помешает, — улыбнулся криво, кончик губ только с одной стороны приподнял, а тёмные глаза так и остались холодными.

— А кожу вы не обожжёте? — тут же заволновалась о самочувствии мужа, памятуя о подслушанной беседе.

— Солнце садится, а ваш свет я как-нибудь вытерплю, — протянул мне руки. — Мы продолжим урок?

— Может, не надо таких жертв? — спросила с сомнением, не решаясь прикоснуться к мужу.

Надо же подготовился, а я теперь не знаю, как отвлечься от созерцания широченного разворота плеч, высоченного роста и правильных черт лица, только немного подпорченных ещё не поджившими до конца шрамами. И кто бы мне сказал, почему сердце бьётся в груди попавшейся в клетку птахой, а дыхание от одного взгляда на супруга перехватывает? Сказала бы, что мне повезло с замужеством, если бы не было столько проблем и не будь мужчина так равнодушен ко мне. Никак не дал знать, что заметил изменения в моей внешности. Не нравится или всё равно?

— Вы очень расстроились вчера, — констатировал очевидный факт. — Мне хотелось бы завершить урок. Итак? — и сделал шаг ко мне.

— Тогда выйдем из беседки, — вздохнула, попытавшись утишить взволнованный стук сердца. — Здесь места много, но мебель будет мешаться. Полянка перед беседкой подойдёт лучше.

Не сдвинулся с места, пришлось первой проскользнуть мимо, слишком рядом с ним, чтобы чувствовать себя спокойной, но справилась так и не задев его даже за одежду. Последовал за мной, встал рядом, протягивая руки, как вчера. Прикоснулась к коже мужчины и вздрогнула, опалило как огнём, пришлось делать над собой усилие, чтобы ничем не выдать волнения.

Снова начали с притопов под счёт, потом я показала, как двигаться вперёд, назад, тоже под счёт. Схватывал Повелитель мёртвых всё налету, и много времени предварительная подготовка не заняла. С замиранием сердца, показала как положить руку мне на спину так, чтобы удобно было и мне, и самому мужчине. Вложила крохотную ладошку, по сравнению с его дланью, в длинные пальцы супруга и сглотнула, темнота так больше и не давила, и причин грохнуться в обморок не было, но отчего-то очень хотелось. Уж слишком близко с Повелителем мёртвых мы были друг к другу сейчас, даже смогла услышать стук сердца. Размеренный, но быстрый… Не мой, точно. Мой-то пульс сейчас азбукой Морзе баловался. Точка, точка, точка, тире, тире, тире, точка, точка, точка… И снова эта же последовательность по кругу.

А потом, без предварительной моей подсказки, зазвучала музыка, та самая, которую я помнила по вчерашнему неудачному уроку. И мы медленно, довольно слаженно двинулись по кругу. Мужчина не сбивался с показанной последовательности, постепенно ускоряя темп, кружа меня в вальсе, а вместе с этим кружилась и моя бедная голова. А сердце заходилось в выстукивании точек и тире. И когда мелодия завершилась, а Дронд выпустил меня из объятий, почему-то хотелось смеяться и обнять весь мир. Вот взять, поднять руки и одарить своей улыбкой. Всех-всех. И сирых, и убогих, как выразился когда-то мой супруг, причислив к ним и себя, зачем-то, и вполне успешных и счастливых. И я подчинилась этому желанию, рассмеявшись подняла ладошку вверх, коснулась свисающей ветки дерева, которая тут же от этого прикосновения покрылась бутонами цветов, раскрывшихся прямо на глазах.

— Ой! — тут же, эту же ладошку прижала к губам, поражённо наблюдая за тем, как зацветает всё дерево. — Это я?

— Свет, — как-то горько усмехнулся мужчина, смотревший сейчас с непонятным выражением на меня.

Уверенно сделал ко мне несколько шагов, обхватил руками за талию, притянул к себе и коснулся губами моих губ. Просто коснулся, легонько совсем. А у меня сил отпрянуть не было, потому что хотелось как раз подобного прикосновения. И я подняла ладонь, дотрагиваясь кончиками пальцев до щеки мужчины, безотчётно делая то, о чём не так давно мечталось. Мягко провела по бледной коже, второй рукой скользнув по шее мужа, прижимаясь сильнее, желая большего. Но супруг отстранился, высвободился из моих рук, резко развернулся и глухо произнёс:

— Благодарю за урок. Мне пора.

Душу как будто превратили в глыбу льда и я рванулась за мужчиной следом. Схватила за руку, желая развернуть и заглянуть в лицо. Что сказать… Заглянула и тут же охнула, так и не выпустив руку мужа из захвата. Впрочем, что ему мои слабые потуги удержать? Но увидеть я успела достаточно, чтобы моё сострадательное сердце тут же облилось кровью. Повторяя траекторию движений моих пальцев, кожу супруга прочерчивали четыре полосы ожога. А на губы вообще страшно было смотреть.

— Это я виновата? — выпустила ладонь мужа, испугавшись, что могу обжечь и тут же расплакалась. — Простите, пожалуйста… Я не хотела.

— Вы не виноваты, — ответил ровно и безжизненно. — Это я забылся. Тьма и Свет несовместимы.

Как же я ненавижу эту фразу. От всей души ненавижу! Как и себя саму сейчас! Дронд-то свою Тьму усмирил, ничего меня не душило! А я даже не подумала за весь день о том, как договориться с Светом. Теперь вот такие последствия. Прямо на глазах вздуваются волдыри и я ничем помочь не могу. Разве что держаться от мужа подальше и больше к нему не прикасаться. Как договариваться с собственным обжигающим свечением я не знала. У свёкра, может быть, спросить? Быстрее бы он в гости к нам собрался.

— Не переживайте. Больше я не позволю себе таких вольностей, — как всегда принял мои слёзы близко к сердцу. — Вам не придётся страдать.

— Так я не из-за этого страдаю… Вам больно и плохо, а виновата я, — вытерла ладошкой слёзы и посмотрела на мужа несчастными глазами. — Вы теперь совсем не будете заходить? Хотя бы в плаще.

— Вас ничего не пугает… Удивительно, — устало сказал супруг и направился на выход из моего сада. — Я приду, утром.

Придёт, улыбка сама собой расцвела на лице, как и цветы на дереве. И пусть душу ещё саднило от осознания того, что я натворила со своим Светом, всё равно сердце радовалось тому, что муж придёт… Вот просто иррационально радовалось, хоть ты тресни. И грустя, и одновременно тая от мыслей о том, что завтра увижу супруга, принялась распутывать причёску, вынимая из неё шпильки. Под свет зажигающихся светляков, появившиеся служанки помогли мне справиться с нарядом и подготовиться ко сну.

Лёжа в постели я думала о том, что ведь должно какое-то решение нашей с Дрондом проблемы существовать. У светлого свёкра как-то же тёмный сын родился. Значит, что-то можно сделать. Что? Очень хотелось увидеть родственничка и выяснить все необходимые подробности. И про то, как Свет держать в узде, и про то, как свёкру удалось Дронда зачать. Не в скафандре же он это делал!

Вот и вертелась в постели, то обливаясь слезами при воспоминании о том, какие последствия для мужа имел наш поцелуй. То радуясь самому факту того, что несмотря ни на что, мужчина собирается меня с утра навестить. То думала о том, удастся ли преодолеть неприятие Света и Тьмы. И что это даст мне и Дронду? Что он чувствует ко мне? Ведь так спокойно себя всегда ведёт. И в тоже время инициатором поцелуя он стал, не я. К тому моменту, как засыпать стала, запуталась во всех этих мыслях окончательно. И просто понадеялась на русский авось, а заодно зачем-то убедила себя в том, что не смотря ни на что, всё будет хорошо. Сердце со мной согласилось, что и не удивительно, целый вечер вело себя неадекватно, ещё бы ему не чудить и теперь. После подобного резюмирования сложной ситуации, уснула крепко и видела во сне нас с Дрондом. Целующихся и обнимающихся. И мужчина даже улыбался. Чуть-чуть совсем. Но улыбался, глядя на то, как я верчусь на месте, запрокинув голову и раскинув руки в стороны, и смеюсь. В этом сне я такая счастливая была, что проснулась утром с улыбкой.

Подскочила в кровати, стоило увидеть, что мужа ещё нет, а солнце только-только выглянуло из-за горизонта. Надо же, проснулась ни свет, ни заря. Переполняемая желанием действовать, при помощи служанки быстро привела себя в порядок, выбрала наряд — ярко-синего цвета и снова платье в пол — и обувь. И успела со всем разобраться до того, как супруг объявился. Хорошо, что понимала, времени до его прихода мало, иначе бы провертелась у зеркала намного дольше, мучаясь с выбором одежды. Хотелось выглядеть прекрасно для того, кто почему-то очень сильно волновал мою кровь.

Появился, снова в плаще. Но мне было всё равно, главное, чтобы ему комфортно было и не обжёгся. И теперь первой о самочувствии поинтересовалась я, стоило только мужчине ступить на порог:

— Как вы себя чувствуете?

— Лучше, — коротко, по существу и равнодушно. — Как вы?

— Тоже лучше. Я очень переживаю за вас, — решилась озвучить то, что мучило. — Вы прогуляетесь со мной?

— Не стоит переживать по такому незначительному поводу, — ответил он спокойно. — Сначала позавтракайте. Я подожду.

— А вы расскажете откуда появляется здесь еда? Я ведь правильно понимаю, мы сейчас находимся в Царстве мёртвых, так? Тут же не может быть еды и животных, и живых людей тоже, — и вот зачем я коснулась этой темы?

Сразу же стало зябко, стоило только сознаться самой себе в том, что давно подозревала. Мои служанки и лекари давно мертвы и общаются и помогают мне только благодаря воле Повелителя умерших.

— Давайте поговорим об этом тогда, когда вы поедите, — непреклонно-то как и ровно сказано, прямо не по себе бы было, не помни я того, что было вчера вечером.

— Хорошо, — не стала спорить и взяла в руки кусочек хлеба, который намазала мёдом. Откусила кусочек, прожевала. — Но с вас рассказ о том, откуда это всё берётся и о вашем детстве.

— А если я откажусь рассказывать? — кажется, его позабавил мой ультиматум.

— Тогда я просто на вас обижусь, — улыбнулась легко и потянулась.

Не смотря ни на что, из-за присутствия ли супруга, из-за чего-то ли другого, но снова хотелось смеяться и кружиться на месте. С трудом подавила это желание и продолжила завтрак вместе с Леди и под приглядом мужа. Отдельные глубокие посудины и для Леди, и для Найды были принесены мне давным давно. И теперь мясо для своих подопечных я клала туда, стараясь не баловать кормёжкой с рук. Пусть звери у меня необыкновенные — кошка с собакой вели себя на удивление воспитанно, еды не выпрашивали, бегая вокруг стола, когда я ела — но лучше если привыкнут к определённому порядку. Найда же пока терпеливо ждала, когда я отведу её на прогулку и не особо интересовалась содержимым своей фарфоровой миски. Вот после прогулки накинется и с удовольствием всё сжуёт. Вымуштрованная псинка. И как она умудрилась попасть ко мне? Кто был её бывшим хозяином? Всегда вопросы на которые не найти ответов. И задать их некому. Супруг явно колоться не собирается.

Наелась быстро и, крикнув Найде:

— Гулять! — поднялась с места, снова улыбнувшись супругу. — Идёте с нами?

Отвечать не стал, просто встал и пошёл следом за мной. Жаль нельзя взять его под руку. Не рискну теперь лишний раз к мужу прикасаться, мало ли какие последствия будут. Лучше так, на расстоянии.

Прогулка получилась что надо. Прихваченный с собой мячик пригодился, Найда с удовольствием, после того, как сделала все свои дела, побегала за ним. Дронд следовал тенью за мной, молчаливой тенью и разговора сам не начинал. Что не помешало мне, когда мы сделали небольшой круг по саду и возвращались в беседку, всё равно вернуться к прежним вопросам:

— Вы обещали рассказать о детстве и о еде.

— Я, обещал? — удивление проскользнуло в спокойном тоне мужчины. — Вам совсем ни к чему знать, откуда еда берётся.

— А про детство к чему, да? — кинула лукавый взгляд на него из-под ресниц, ожидая реакции на свой вопрос.

— Моё детство было очень скучным, Госпожа, — ответил ровно, как и всегда, не порадовав меня неожиданной реакцией, которую ожидала увидеть. — Мать я свою не помню. Отец, братья, сёстры. Я был слишком другим по сравнению с семьёй. Меня сторонились. Пока я учился контролировать проснувшуюся Тьму, со мной общался только отец. И много времени рядом не проводил, для него это было опасно. Потом учёба у двух Высших демонов из другого мира, тогда отец совсем перестал появляться. Обеспечив мне учителей, предпочёл держаться в стороне, чтобы не испортить материал светлым воспитанием, как он выразился. Как только я научился всему тому, что должен был знать как Повелитель мёртвых, переехал сюда, в Царство мёртвых. Как видите, моя биография не изобилует событиями, как и детство.

— А у меня вообще биографии нет, — фыркнула в ответ. — По крайней мере я её не помню. Вам повезло с ней больше.

— Не уверен, что это так, — помолчав, выдал мужчина. — Вот и ваша беседка, Госпожа.

— Только не говорите, что уходите, — так и тянуло схватить за руку и удержать, но я справилась с этим желанием. — Вы ещё не ответили на все мои вопросы. Не хотите помочь мне птиц покормить?

— Хорошо, помогу, — снова ответил не сразу, явно прежде думал отказаться или нет.

Подготовленную служанками корзину с зерном подхватил супруг и мы отправились на обход кормушек. Жалко здесь белок нет, вот на кого без улыбки не посмотришь, такие забавные зверьки. Им бы тоже кормушки по вкусу пришлись бы.

— И всё-таки, — ну мучило меня любопытство, мучило. — Откуда еда и одежда? Ведь мёртвым они не нужны. А вам, кстати, еда нужна?

— Вы точно уверены, что хотите знать это? — спросил спокойно, но что-то такое предупреждающее было в тоне, что на секунду меня пробрало холодом.

— Если мне здесь жить и жить, то как-то придётся свыкаться со всем, — ответила вздохнув, зачерпнула ладошками горсть пшеницы в корзине, потянулась наверх и ссыпала его в кормушку. — Не будете же вы всё время держать меня в неведении. Я буду чувствовать, что от меня что-то скрывают и стану обижаться. Оно вам нужно? Я это уже сейчас чувствую, и ощущаю себя не комфортно… Вы со мной как с ребёнком обращаетесь. Неприятно.

— Это может спровоцировать отрицательные эмоции, — всё ещё упирался мужчина.

— Теперь я буду думать, что вы делаете что-то совсем страшное, чтобы меня накормить, — хитрость наше всё, не получается напрямую, попробую кривым путём информации добиться.

— Хорошо. Вы знаете что такое жертвоприношения богам? — задал он наводящий вопрос.

— Да, знаю. Только они разные бывают. Вам же людей в жертву не приносят, нет? — сделав несколько шагов по тропинке, остановилась, оглянувшись на мужчину.

— Нет, не приносят, — ответ прозвучал спокойно. — Но дары в храм приносят, и сжигают. А ещё приносят дары мёртвым, к захоронениям…

— Те, которые сжигают, идут вам, так? Вы этим питаетесь? — попыталась проявить догадливость и кажется попала в точку, возражать не стал. — А то, что приносят мёртвым на кладбище… — содрогнулась, поняв, откуда берётся еда. — А одежда?

— Даже не знаю что лучше. Промолчать или сказать правду, — он всё ещё колебался с ответом на этот вопрос.

— И я буду мучиться глупыми и кошмарными догадками, — содрогнулась, представив как Дронд обдирает какой-нибудь труп, чтобы меня одеждой обеспечить.

— Мёртвых принято захоранивать вместе с набором одежды, еды, оружия… Всё то, что по мнению живых может пригодиться в Царстве Мёртвых, — раскололся наконец-то.

А я пожалела, что полюбопытствовала. Вот честно стало не по себе, стоило только представить, что питаюсь тем, что забирают с кладбища и хожу в том, что забирают из захоронений. И как процесс происходит?

— А как это оказывается здесь? — последний вопрос по этой теме на сегодня, а после очень долго придётся свыкаться с полученной информацией.

— Всё то, что захоранивается вместе с умершими, сразу же попадает в хранилище на входе в царство мёртвых. Весь этот скарб им в действительности здесь не нужен. А таскаться с ним в обнимку по просторам Царства, не самый удобный вариант. Вот и оставляют всё на входе, сами. Вся та еда, которая оставлена родственниками у захоронений, переносится тем, кому адресована. Но история та же. Мёртвым она не нужна. И тоже складируется в помещения, где может храниться тысячелетиями и не портиться. И родственникам радость — приношение принято — и умершим отсутствие проблем. Вы не представляете, что здесь было, когда я только заступил на должность, — мне кажется или я слышу нотки гордости в голосе супруга?

— Отлично придумано, — похвалила не покривив душой. — Вы навели порядок в хаосе. И вы правы, даже не представляю, что делали мёртвые с валяющейся везде едой и одеждой.

Но всё равно не приятно сознавать, что всё то, что я ношу и ем, принадлежит умершим уже людям. Передёрнула плечами и вздохнула, но прогулку продолжила. Мы обошли ещё не все кормушки, работы куча предстоит. А, подумав ещё немного, спросила:

— А чему вы учились у Высших демонов? — перевела тему разговора, так перевела, мужчина споткнулся на ровном месте и остановился, чуть не уронив корзину.

— Вам правда интересно? — спросил с толикой недоумения.

— Ну должна же я знать хоть что-то о том, за кого замуж вышла, — остановился он очень вовремя, как раз возле нужного дерева. Взяла очередную горсть и ссыпала в кормушку. — Да, мне интересно всё, что с вами связано. Вот вы говорили, что не помните мать. Что с ней случилось?

— Думаю, это не имеет уже значения, — ровно ответил мужчина, первым продолжив путь по тропке.

— Я не зря спрашиваю, Дронд, — обратилась к мужу по имени. — Подумайте о том, что у светлого Бога, вашего отца, как-то появился сын повелевающий Тьмой. Ваша мать должна была обладать подобной же возможностью. А если Свет и Тьма не совместимы, как вы утверждаете, ваше рождение было бы невозможно. Разве нет? Значит, ваши мать и отец как-то смогли быть вместе, раз родились вы.

— К чему вы ведёте? — спросил тихо-тихо и с подозрением.

— К тому, что есть способ, при котором мы с вами сможем быть вместе, — сглотнула, увидев, как мужчина снова резко остановился и развернулся ко мне лицом.

Осторожно отставил корзину в сторону, подошёл поближе ко мне, приподнял пальцами мой подбородок вверх и спросил, снова тихо-тихо:

— Зачем вам это?

— Сама не знаю… — ответила максимально честно. — Но ведь это ненормально, когда супруги остаются друг для друга совсем чужими и непонятными…

— А о том, что брак может быть фиктивным вы не подумали? — и снова этот холодный тон, но мой подбородок из захвата муж пока явно не собирается выпускать.

— И это в вашем понимании счастье? Для чего тогда вы женились? Зачем вам фикция? — не осталась в долгу, засыпав оппонента вопросами.

— Счастье… Для Повелителя мёртвых? — он выпустил мой подбородок и рассмеялся, страшным, холодным смехом. — Что вы знаете о том, какой ужас испытывают женщины даже в публичном доме, стоит мне там появиться? Демоницы из других миров не способны не испытывать страх перед изначальной Тьмой. А что уж говорить об обычных живых… Ни одна светлая Богиня не согласится составить мне пару…

— А как тогда согласилась я? — не удержалась, прервала прочувствованную речь супруга.

— А я вас и не спрашивал… Ответ и так был известен — нет. И вы не светлая Богиня. Вы — шур, — обронил ровно и сделал несколько шагов назад. — В здравом уме ни одна шур не подошла бы на расстояние выстрела к Тьме.

— Вы хотите сказать, что в тот момент я сошла с ума? — нахмурилась, пытаясь разобраться в том, что он вывалил на меня.

— Это я с ума сошёл, сделав непоправимую глупость, объединив наши с вами судьбы. Вы на тот момент просто умирали. Вам лучше держаться от меня подальше. Своим дыханием я затушу ваш Свет, а не эту цель я преследовал, когда женился на вас, — и растворился, не став продолжать беседу.

И что это было только что? Что он всем этим хотел мне сказать? В сердце будто воткнули нож и провернули его несколько раз вокруг своей оси, добавляя болезненных, разрывающих душу на куски ощущений. Осела на землю, всё ещё не в силах осознать сказанное мужчиной. Что за всеми этими словами стоит? Нелюбовь? Или что-то ещё? Зачем он так разоткровенничался, если ранее молчал как партизан? Мне не показалось, что за всем этим ровным тоном скрываются отчаяние и одиночество? Наверное, это страшно, жить и сознавать, что никто, никогда по собственной воле не захочет быть рядом с тобой. Страшно, когда матери нет, а родные братья, сёстры, отец бросают тебя на произвол судьбы и воротят от тебя нос, как от прокажённого… И этот холод в данном конкретном мужчине… Не оттуда ли он, что с детства Дронд был очень одинок? Или так надо, чтобы Царством мёртвых править?.. Как же всё сложно и больно. Но слёз не было.

В душе зрела странная решимость бороться и не сдаваться на милость плохому настроению. Что там внушал мне в прошлый раз свёкор? Не рыдать дни и ночи напролёт, если меня супруг обидит, а попытаться решить проблему. Осталось найти решение той проблемы. Сделать вид, что ничего особенного не произошло? Пойти самой к нему в комнаты? Ладно, придумаю что-нибудь. Сжала кулачки, глядя прямо перед собой. Решено, больше никаких слёз. Продолжаем жить и пытаемся пробиться сквозь оборону супруга. Раз уж у него сердце имеется, сама слышала как билось, то и путь к нему тоже есть. И вот о чём я думаю, когда мне чёрным по белому сказали, что не была бы нужна, фиг бы женился? Впрочем, была нужна по-одному, стану нужна по-другому. Женщина я или нет? Могу же получить понравившегося мужчину, раз уж этого так сильно захотелось? Да и чего скрывать от самой себя… Кажется, я влюбиться успела… По уши притом.