Беседы о научной фантастике. Второе Издание.

Беседа четвертая О многообразии фантастики

Знакомо ли вам слово "синкретический"? Оно означает "слитный, неразделившийся", но звучит солиднее, научнее.

Историки считают, что некогда, в первобытные времена, искусство было синкретическим: слово, музыка и танец не отделялись друг от друга. Мало того, само искусство не отделялось еще от науки, а наука — от религии. Когда первобытный человек перед охотой или после охоты устраивал ритуальные пляски, он пел и в песне рассказывал и поучал молодых, заклинал зверей. Массовое действо "охота" имело ритуальный, учебный, эмоциональный и тренировочный смысл.

С накоплением знаний и опыта началось разделение труда. Деятельность общества становилась все обширнее, а роль каждого участника — гораздо уже. Росло мастерство. И мастера искусства (синкретического) отделились от мастеров знания. Затем разошлись танец и искусство слова. "Илиада" или былины еще напевались сказителями, которые сами себе аккомпанировали на лире или на гуслях. Письменность окончательно разлучила литературу с музыкой.

Постарайтесь запомнить еще одно слово — "дивергенция". Означает оно "раздвоение, расщепление, расхождение в разные стороны". В науке все время идет дивергенция отраслей знания в связи с растущей специализацией. Материал для развития науки накапливается, всего не охватишь. Отдельные разделы и параграфы становятся особыми дисциплинами. Вот и единая синкретическая фантастика дивергировала на фантастику-прием и фантастику-тему.

Прием и тема! — на том дивергенция в фантастике не остановилась. Все та же причина: научного материала для писателей больше, темы многочисленнее, идет специализация. Один автор всего охватить не может. Что-то для него важнее, и на этом сосредоточено внимание. Второстепенное отходит на задний план.

У Свифта фантастика — прием. Повторим: во имя чего прием? Для острой сатиры на общество, на ученых, на человека. В книге есть приключения, но это не главное, главное — сатира. В книге есть путешествия, но география мнимая, и познавательной ценности в описаниях нет. Есть столкновения героев, но нет ведущего конфликта, и не столкновения характеров определяют сюжет. Главное — сатира.

В других произведениях фантастический прием может "работать" на другие цели: на познание — тогда фантастика будет познавательная, на борьбу — приключенческая фантастика, на изучение человека (не обязательно с сатирическим уклоном) — психологическая фантастика. Следующую, пятую беседу мы посвятим разбору разновидностей фантастики-приема, расскажем о назначении приема в научно-фантастических произведениях.

Следует учесть еще, что и приемы-то в фантастике разные. Место действия — не единственный прием. Есть и другие. Можно продемонстрировать их на примере старой сказки. Снова повторяем: научно-фантастический жанр вышел из сказки, в сказке все содержится в зародыше.

Итак: "В некотором царстве, в некотором государстве (условное место действия) в стародавние времена (условное время действия) жили-были старик со старухой (образы героев), бедные-пребедные (характеристика). И одна добрая фея (условное лицо, олицетворение всемогущества) решила им помочь (завязка). Она явилась к ним с волшебной палочкой (условное орудие)…"

Условное место действия, условное время действия, условная волшебница с условным орудием… Все эти условности перекочевали в фантастику, и все они в научной фантастике могут превратиться в темы.

У Жюля Верна вместо условного тридесятого государства — подлинный океан. Океан является и местом действия, и основным противником. В других произведениях научной фантастики место действия — полярные страны, тропические дебри, недра Земли, Луна, планеты, звезды… Все это существует в природе, все можно описать на уровне современного природоведения.

Второе превращение приема в тему в фантастических произведениях происходит с волшебниками-чудотворцами.

Нельзя говорить об образе феи, ее характере. Фея — это нечто, приносящее дары. В научной фантастике роль феи выполняет инженер или ученый. Капитан Немо тоже своеобразная "фея".

Задача профессора-феи иногда чисто служебная: он может доставить в мир открытие и умереть, завещая свою волшебную палочку наследникам. Но ученый мир существует и на самом деле, сам по себе представляет интерес, достоин литературного изображения. И существует фантастика о работе ученых. Можно назвать ее "лабораторной".

Третье превращение происходит с орудием. Фея взмахивает волшебной палочкой. Что такое волшебная палочка? Неведомо. О конструкции волшебных палочек не напишешь научно-популярный очерк. Волшебные жезлы, заклинания, меч-кладенец, разрыв-трава, одолень-трава, цветок папоротника для отыскания подземных кладов, живая и мертвая вода для оживления и исцеления — вот арсенал средств, рекомендуемых сказкой для выполнения мечты. Но в век высокоразвитой техники даже первокласснику нельзя предлагать такие неубедительные средства. И современные сказочники, описывая чудеса, заменяют различные травки препаратами, а волшебные жезлы — аппаратами.

Очень наглядно изображена эта замена (волшебного орудия техникой) в остроумной, искрящейся юмором повести братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу". События там происходят в научно-исследовательском институте чародейства и волшебства — НИИЧАВО, где талантливые молодые физики, пренебрегая воскресным отдыхом, в творческом запале в субботу начинают обдумывать технологию воплощения чудес. У них и неразменный пятак есть, и ученый кот на золотой цепи, правда, страдающий склерозом, и волшебная палочка. Называется "умкладет" — ум кладет.

И наконец, четвертое по счету превращение приема в тему происходит со временем действия.

Сказка, как правило, относила чудеса в далекое прошлое: "Давным-давно, в стародавние времена…" Научная же фантастика редко заглядывает в далекое прошлое. Историю мы знаем довольно хорошо, современный читатель не поверит, что некогда люди летали на планеты, а потом разучились. Обязательно спросит: "Когда летали — в Древней Греции, в античном Риме или в Вавилонии?" И усомнится. Едва ли халдейская техника с ее бронзовыми орудиями могла превзойти современную.

Конечно, есть и исключения. Тема пришельцев, например, может быть связана с прошлым. Некогда были на Земле, оставили следы… Но чаще научная фантастика, детище научно-технического прогресса, предпочитает будущее время. И при этом в произведение вводится очередная условность: предлагается читателю примириться со всезнанием автора, не допытываться, каким путем он получил сведения из будущего.

В результате еще одно превращение приема в тему. Царство царя Гороха или золотой век — греза древних греков никогда не существовали на Земле. Будущее же наступит обязательно. О будущем можно писать научные трактаты, будущее можно изображать и в научно-популярных книгах, и в научной фантастике. Будущее — не только прием, но и тема, причем в фантастике — одна из важнейших. Фантастика, посвященная всестороннему изображению будущего, называется утопической. Утопиям мы посвятим отдельные беседы.

Почти все разновидности фантастики-темы можно рассматривать и как этапы осуществления мечты о необыкновенном.

Ведь мечта воплощается не в единый миг, не по мановению руки. У мечты долгий путь. Начинается она с горячего желания человека встретить, добыть, совершить необыкновенное. Позже, на втором этапе, у него возникает идея — как выполнить мечту конструктивно. Третий этап — проектирование, расчеты, лабораторные испытания; четвертый — производство: строительство или завод. Есть и пятый этап — всеобщее распространение и его последствия.

Есть ли в романе Жюля Верна этапы мечты? Безусловно. Все путешествие с капитаном Немо — мечта о покорении океанских глубин. "Наутилус" — волшебный замок, если не воздушный, то подводный. Разработан ли в произведении второй этап мечты — этап идеи? Да, и очень подробно. Второму этапу мечты посвящены главы, описывающие подводную лодку. А третий этап — история проектирования? Как и когда создавал гениальный капитан Немо свой корабль, опередивший мировую технику на сотню лет? Не сказано почти ничего. Всего несколько слов: "Я одновременно изобретатель, конструктор и капитан судна". И только! И немногим больше о четвертом этапе, производственном: "Моя судостроительная верфь находилась на пустынном острове, в открытом океане. Там обученные мною рабочие, мои отважные товарищи, под моим наблюдением собрали наш "Наутилус". В произведении ни слова не сказано о будущих временах, когда "Наутилус" окажется не единственной подводной лодкой. А можно было бы догадаться и о подводной войне, минах, блокаде морских путей, глубинных бомбах и т. д.

— Но это все не вместишь в один том, пять романов потребуется, — скажет читатель, защищая Жюля Верна.

Совершенно верно, пять, пятьсот и пять тысяч томов. Поэтому на книжных полках и стоят произведения о каждом этапе мечты в отдельности: есть фантастика-мечта, фантастика научных и технических идей, лабораторная и производственная, а также скептическая. "Фантастикой предостережения" называют ее. До нее дойдет очередь в восьмой беседе.

Набралось уже больше десятка разновидностей. Сразу их не запомнишь. Для ясности приводим таблицу.

Еще нагляднее получится, если изобразить Страну Фантазий на этакой карте-схеме (см. оборот обложки). В общих чертах карта соответствует приведенной выше таблице. Почти все области фантастики-приема ложатся на одной стороне, условно — на правой, восточной; области фантастики-темы — слева, на западе. Друг от друга они отделены труднопроходимыми горами Обоснований. Страна Фантазий граничит с другими литературными, нефантастическими странами, с древним королевством Волшебной Сказки, с обширной страной увлекательных Приключений, государствами Романов и Рассказов и даже с владениями Академии наук. Границы везде неопределенны, размыты, неточны и подвижны.

Сплошь и рядом области фантастики ближе к смежной нефантастической литературе, чем друг к другу. Чистая Мечта отделена от Сказки совсем узким и мелким заливом, сатирическая фантастика ближе к Сатире, чем к фантастической Мечте.

Конечно, карта ничего не говорит о качестве произведений. В любых областях Страны Фантазий могут быть и плоские равнины, и недосягаемые вершины. Их и надо сравнивать между собой. Но без карты получается нелепый спор сапожника с портным: что важнее для здоровья — ботинки или пиджак? В фантастике это выглядит как претензия: почему мало приключений в романе об обществе будущего? Или же: почему мало психологии в приключенческой фантастике?

Можно возразить (читателям тоже разрешается возражать), что далеко не все произведения, относящиеся к жанру фантастики, укладываются в пределах одной области Страны Фантазий. Совершенно верно — не все. "Путешествия Гулливера", "20 тысяч лье под водой" тоже не укладываются. В одну область "не вмещаются", однако "не охватывают" всю страну целиком. Вопрос в том, что является главным в произведении. В небольших и простых по замыслу произведениях фантастики главное бросается в глаза; со сложными приходится разбираться: что было наиважнейшим для автора, что второстепенным? Сначала надо понять задачу писателя, после этого уже переходить к оценке его произведения.

Почему я напоминаю такие простейшие истины? Потому что на уроках литературы вы знакомитесь с классическими произведениями мировой литературы, оцененными многими поколениями читателей и литературоведов. Читая же книги, не входящие в программу, фантастические и нефантастические, вы встречаетесь не только с шедеврами. В учебнике они не разобраны; читатели оценивают их сами. А разбор, как мы уже говорили, надо начинать с авторской задачи: что хотел автор сказать?

Области Страны Фантазий — это области авторских задач.

Приглашаю вас в длительное путешествие по этой малоисследованной стране.

Итак, что хотели сказать авторы, ради чего работали они в Стране. Фантазий? Здесь мы подошли к рассмотрению фантастики-приема. Ей и будет посвящена следующая беседа.

Итак, что хотели сказать авторы, ради чего работали они в Стране Фантазий? Здесь мы подошли к рассмотрению фантастики-приема. Ей и будет посвящена следующая беседа.