Берегись сурка!

Часть 1. Больше не крыса

Очнуться и впервые узнать, каково это — перелом сразу всех костей, было… больно и познавательно. Аня со стоном перевернулась, утыкаясь лбом в каменные плиты и выдыхая страдания в сдавленном крике. Купаясь в чистой, оглушающей, сияющей боли, она ощущала себя одинокой рыбкой без единой разумной мысли. Не хватало сил на то, чтобы подумать, где она, что происходит, почему тело такое тяжёлое, а голос — хриплый. Ещё и с руками творилась какая-то странность — одна была нормальной, а вторая — неподъёмная, холодная, горящая огнем в районе запястья. Но это тоже были несущественные глупости, вспомнить о которых можно позже. Сейчас же оставалось одно желание — кричать.

Внезапно боль прекратилась и над головой прокатился холодный голос с нотками омерзения:

— Питер, мой самый верный слуга, какой-то ты сегодня… несдержанный… А ведь почти показалось, что ты смог натренировать в себе стойкость. Увы, кричишь, как последний… магл…

С трудом собрав в кучку остатки сознания и разбросанные, непослушные конечности, Аня постаралась сгруппироваться, украдкой поглядывая на собственную правую руку и сглатывая желчь, подкатывающую к горлу. Серебряная рука! Ещё один косой взгляд по сторонам позволил определить, что находится она в круглом зале, сухом, но мрачном подземелье, а вокруг стоят несколько человек в черных плащах.

"Чёрт… Дерьмо… Задница", — едва не скрипнув зубами, уныло ругалась про себя девушка. Вернее, уже не девушка, а мерзкий предатель, крыса, волдемортов подсос Питер Петтигрю.

Судя по затянувшемуся молчанию, лорд-экзекутор ожидал от своей тряпки-подчинённого какого-то ответа, поэтому, сглотнув, Аня униженно проскрипела:

— Простите, мой лорд… я проявил несдержанность…

Аня понятия не имела, что говорить. Как назло, памяти Питера не осталось и следа, и за навыки общения на чужом языке приходилось благодарить только репетитора Регину Арнольдовну, к которой Аню отсылали в течение пяти лет дважды в неделю, пытаясь вылепить из девушки "натив спикера". На этих самых занятиях ей и пришлось читать книги про Мальчика-Который-Выжил в оригинале, и это, пожалуй, было единственным светлым воспоминанием. Английский с тех пор Аня ненавидела всеми фибрами души, а вон как — пригодился.

Аня… Нет, она слегка тряхнула головой, — никакой больше "Ани" — только Питер. Единственная оговорка, в словах, в мыслях — и ей конец. Если хочет жить — придется вживаться в роль здесь и сейчас. Слишком много вокруг любителей копаться в чужих мозгах. Ещё и грёбанная рука-душитель… В памяти очень хорошо отпечатались кадры того, как металлическая конечность, обретая собственную волю, убивает владельца. А значит, от долбанной руки необходимо избавиться.

"Я ещё не до конца спятил таскать на себе волдемортову гадость", — ворчливо подумал Питер, начиная отползать подальше от Волдеморта, не забывая при этом старательно кланяться. На свою беду, кинув косой взгляд в сторону, он напоролся на взгляд темных глаз своего "соседа по квартире" и тот, похоже, поймал эту мысль, так как зрачки изумлённо расширились. Но в тот же момент на лицо Снейпа опустилась прежняя бесстрастная маска.

Получив наказание, Питер устроился в уголке, стараясь лишний раз не напоминать о себе, и только когда Волдеморт принялся распускать сторонников, снова напрягся. Он понятия не имел, какой сейчас день, где он живёт, что происходит и куда идти. К счастью, на выручку, сам того не осознавая, пришел зельевар, который, недовольно выгнув бровь, поморщившись, поинтересовался:

— И долго тебя ждать? Или возомнил себя хозяином Малфой-мэнора и вздумал тут остаться, Петтигрю?

Питер торопливо кивнул и поспешил к Снейпу, который со странным выражением следил за его. приближением. Резко развернувшись, зельевар заскользил в сторону камина, взяв горсть летучего пороха, пробормотал невнятно адрес и исчез в потоке зелёного пламени.

Помявшись немного, Питер также взял в руки порох. Благо, после прочтения книг адрес в памяти имелся — Коукворт, Паучий тупик. Или просто попросить доставить в "дом Снейпа"? А если они сейчас пока обитают где-то ещё? Но судорожные попытки вспомнить детали не давали результатов. Вроде бы, зельевар с Питером жили вместе. Ни о каких других домах не упоминалось.

Собравшись с духом, Питер пробормотал адрес дома в Коуксворте, молясь попасть куда надо, а не закончить жизнь, расплющив череп в чьём-то камине.

Везение не покидало Питера, и, минуту поболтавшись в каминной сети, он вывалился, весь в золе, из камина в смутно знакомой по фильмам гостиной. Книжные полки, пара старых кресел, мрачные обои и общее ощущение запустения. Снейп, похоже, не стал его дожидаться и куда-то ушел, и гость решил воспользоваться этим и осмотреться. Накладывать на себя чистящие чары Питер не осмеливался, мало ли, что получится, не зная правильных жестов, поэтому отряхнул золу с одежды и ботинок сомнительной чистоты платком, найденным в кармане.

Высунув нос в коридор, он сразу распознал входную дверь, с трудом сдержав желание немедленно сбежать. Нет, пускаться в бега без плана, без подготовки, без припасов и с меткой на руке — не такая хорошая идея. Скользнув в сторону, он нашёл убогую кухню без следов съестного, после, вернувшись к осмотру, инстинктивно обогнул дверь в подвал, явную зельеварню. В отличие от других, эта дверь единственная казалась солидной, надёжной и медная ручка поблескивала от частого использования.

По скрипучей лестнице Питер прокрался на второй этаж, где обнаружилось четыре закрытые комнаты. Ближайшая от лестницы дверь скрывала ванную и удобства, чистые, но старые, с местами треснутым кафелем и потускневшими кранами. Ванна больше напоминала жестяную бадью, а санузел походил на тех железных монстров, которых ещё можно встретить в поездах.

Следующая комната, похоже, принадлежала Эйлин и не выглядела обитаемой. Узенькая койка аккуратно накрыта серым покрывалом, на тумбочке зеркало, на столике — единственная фотография темноволосой некрасивой женщины с усталыми, тусклыми глазами. Вряд ли Снейпу понравится, что "прихвостень лорда" шарит в спальне его покойной матери, поэтому Питер торопливо захлопнул дверь и двинулся дальше.

Третья по счету комната уже явно выглядела обитаемой. На столе лежали бумаги, стояла позабытая кофейная чашка. Похоже, здесь спал сам зельевар, но для большей уверенности Питер прокрался в комнату, заглядывая в приоткрытый шкаф. Ряд одинаковых тёмных мантий послужил дополнительным подтверждением, и здесь тоже не стоило мелькать. Но унести ноги незамеченным не получилось — везение закончилось.

— Решил присоединиться ко мне в спальне, дорогой? — Послышался игривый вопрос. Снейп стоял, прислонившись плечом к дверному косяку и улыбался. От его улыбки у Пита по спине побежали мурашки. Куда он, мать его, попал? Это что, слэш? Какому больному ублюдку вообще пришло в голову писать "такое"? Как это вообще называется — "снейпопит", "снейпигрю"? Он ни в коем случае не хотел в этом участвовать, свой зад был ему дорог, как память. Панические мысли скакали, как перепуганные шиншиллы по слишком узкой клетке. Не зная, как улизнуть, Питер принялся бормотать первое, что приходило в голову, особо не следя за своим языком:

— Знаешь, Сев… Э-э-э-э… Извини, я как бы не в настроении… просто прошмыгнул поискать таблетки от головной боли… Аспирин… Ты же знаешь, я крыса, просить не умею… А башка трещит немилосердно…

— Аспирин, — так же сладко, предвкушающе улыбаясь, повторил зельевар. "Чёрт", — уныло осознал Пит свою ошибку и попытался превратиться в крысу, целиком полагаясь на инстинкты. У него даже что-то получилось, пол стремительно приблизился, под пузом мелькнули пушистые лапы. Какие-то слишком пушистые, но раздумывать времени не было, поэтому беглец кинулся к кровати, надеясь забиться там в щель. Но Снейп оказался быстрее, единым прыжком настигая животное и поднимая, крепко сжав рукой загривок.

— Питер… Ты же понятия не имеешь, где твоя спальня, и вообще в этом доме в первый раз, — довольно и кровожадно ухмыляясь, сообщил зельевар, нисколько не сомневаясь в своих словах. А после поднял свободную руку и совершил неожиданное действие — погладил Петтигрю по пузику. Подозрительно большому и пушистому пузику. — И я бы мог усомниться в своих выводах, если бы ты действительно стал крысой. Но ты теперь не крыса. Ты байбак. Так кто ты, чужак в личине Питера?

Питер уныло оскалился. Даже у жирных степных сурков есть зубы. Снейп продолжал довольно щуриться, но зловеще предупредил:

— Только попробуй. Я из тебя рагу сделаю. И тапочки.

Беспечно разжав хватку, зельевар уронил животное, и Питер прямо в полёте обратился обратно, приложившись локтем о деревянную кроватную ножку. Зашипев, он остался сидеть, потирая пострадавшую конечность. Снейп одним движением призвал стул, уселся перед своим пленником и принялся задавать вопросы:

— Кто ты и как здесь оказался? Это не оборотное зелье, таким меня не проведёшь.

— Ну, да, я не он, — пришлось признаться, недовольно хмурясь и отводя глаза. — Похоже, вашему Питеру пришла крышка от "Круциатуса", сердце не выдержало. Но теперь я в его шкуре. Поэтому предпочёл бы… чтобы меня продолжали называть его именем. Мне проблемы не нужны.

— То есть, вы пытаетесь убедить меня, что "дружище" Петтигрю приказал долго жить, а на его месте неизвестно каким образом очутились вы. Кстати, как вас зовут?

— Николай. — Не хватало ещё раскрывать настырному зельевару вообще все карты. И так у него в руках слишком много власти.

— И вы предполагаете, что я в это поверю? — Саркастически приподнял бровь Снейп.

— Мороз и солнце, день чудесный, ещё ты дремлешь, друг прелестный, пора, красавица, проснись, — пробубнил в ответ Питер по-русски и поинтересовался: — Ваш приятель тоже читал Пушкина в оригинале?

— Я всё равно не понял ни слова, — равнодушно пожал плечами профессор. — Надо спрашивать у Долохова, а вы, как я понимаю, не захотите встречаться с Антонином.

Питер недовольно поморщился. Он бы прекрасно обошелся без знакомства с ещё одним Пожирателем, по смутным впечатлениям, весьма лютым.

— Кстати, если вы не Питер, откуда знания? Я вам не представлялся, вы сами назвали меня "Сев". И дорогу нашли без проблем.

— Огрызки памяти, слишком мало, чтобы ориентироваться, но достаточно, чтобы не сразу проколоться.

— А что ещё за мыслишки про "волдемортову гадость"?

Причин скрывать это не находилось, и Питер приподнял серебряную руку:

— Мне надо избавиться от этого. Она опасная, я откуда-то знаю, что она может меня прикончить, если я вздумаю предать босса.

— Как мило, страховка на случай, если верность Питера ослабнет.

Стараясь не кривиться, Питер продолжал угрюмо сверлить взглядом руку. У него-то никакой "верности" и в помине не было. Главное, не дать руке это понять, иначе жизнь оборвётся уже сейчас.

— Похоже, вы надеялись на моё содействие в этом деле, — с фальшивым участием посетовал зельевар. — Но увы, лорд дал руку — и только он может её снять.

— Дерьмо, — с чувством сообщил ему в ответ Питер.

— Может, мне проще прикончить вас здесь и сейчас, — скучающе предложил зельевар. — Лорду я что-нибудь навру, и это будет проще, чем с вами возиться. Питера я не любил, да и вы особой приязни не вызываете.

— Я могу быть полезным! — Тут же вызвался Пит, распрямляясь. — Со мной вы явно сможете найти больше общего, чем с оригиналом!

Он готов был пообещать всё, что угодно, чтобы протянуть подольше. А там, может, получится и сбежать. И двойной шпион в качестве возможного союзника — не такой уж плохой вариант. Жаль только, кончина его будет такой неприятной…

Раздался громкий хлопок. Инстинктивно Питер поднял глаза и внезапно оказался пойман в плен чужих зрачков, замечая, как губы зельевара шепчут "Легилименс" и не имея силы отвести взгляд. К несчастью, первой, самой близкой мыслью была та, где Снейп в фильме умирает, бормоча романтические глупости про глаза… Зельевар, поймав образ, заметно разъярился и уже без церемоний ворвался в сознание Питера, принявшись там хозяйничать и вытряхивать малейшие воспоминания о мире "Гарри Поттера". Сопротивляться его вторжению не получалось, он оказался слишком силён, а ещё твёрдо намеревался добыть информацию, которую так жаждал.

Из носа Питера потекла струйка крови, стекая по подбородку и капая на воротник, но зельевар отпустил его не скоро, только переворошив вволю память и не оставив нетронутым, казалось бы, ни единого личного воспоминания.

— Вот как… Николай, — язвительно процедил Снейп, вытирая пот со лба. Длительное ментальное воздействие отразилось и на его состоянии, но в голосе хватало яда, а движения оставались уверенными. — Или, вернее, Анна Николаевна… Какие интересные воспоминания. Книжка… фильм… фанфики… С таким багажом в голове мне действительно лучше убить вас здесь, пока точно так же вы не выложите всё Темному лорду.

— Сейчас я Питер. И я не шутил. Я действительно хочу помочь, чтобы выжить самому. Если сомневаетесь, сдайте меня Дамблдору. Эти знания в голове могут быть полезны и ему.

— Альбусу я вас сдавать не буду, — тихо, еле слышно и очень зло прошелестел зельевар. — Он мне лгал, ничего не говорил о крестражах. Я узнал об этом от вас…

— Но можно же не убивать, профессор? Есть же всякие артефакты, защищающие память?

— Это, как у вас называется, "фанон". Иначе зачем тренировать навыки окклюменции, если можно воспользоваться артефактом?

— Потому что артефакт можно снять, — пожал плечами Питер. — Окклюменция очевидно надёжнее…

— А вы не такая… не такой тупой… — Поправился зельевар, пристально рассматривая сидящего перед собой человека, который рукавом стёр кровь с лица, но оставил на коже широкие темные разводы. Питер Петтигрю был его врагом, он ненавидел этого предателя за смерть Лили, за возрождение Волдеморта, за то, что теперь приходилось терпеть рядом это одутловатое, некрасивое лицо, вызывающее омерзение. И внешне Петтигрю почти не изменился — те же черты, те же редеющие волосы. Только вот осанка немного изменилась, да глаза мятежно поблескивали. Вообще не иметь на руках ни единого козыря — и подумывать о побеге. Для этого нужно было иметь изрядное нахальство. Более того, единственным своим козырем этот "новый Питер" считал его, Снейпа!

— Так давайте поступим по-другому! Вы научите меня сливать воспоминания в пробирки и заберёте всё лишнее, что есть о будущем. Сами соберите, если мне не доверяете! Хотите, внедрите мысль, что я на самом деле Питер! Вы со своей ментальной магией и не на такое способны!

— А с женскими повадками что я буду делать, "Николай"? — Ехидно поинтересовался Снейп. — Я начал подозревать что-то при одном взгляде на походку — вы семените и качаете кормой, как… не важно… И если один раз это можно было списать на последствия пыток, то в следующий раз лорд обязательно заинтересуется странным поведением Питера. И полезет в голову. А там — сплошные заплатки.

Снейп встал, торопливо прошелся по комнате, разгоняя мантией ветер. Питер поёжился.

— В принципе, идея с тем, чтобы забрать воспоминания, не лишена разумности. Но на это место придется сплетать новые. А с этим столько хлопот… Наверное, стоит на самом деле вас прикончить…

В едином порыве Питер кинулся вперед, обнимая зельеварские колени:

— Молю! Я не хочу умирать снова! Проявите милосердие!

— Вам же прекрасно известно, что "милосердие" это не про меня, — кривя губы и стараясь вырваться из судорожного захвата, ответил Снейп, но опустил палочку, уже не пытаясь прикончить собеседника.

— Именно поэтому и прошу, что знаю! В вас чести и совести больше, чем в ком бы то ни было, — ради того, чтобы выжить, Питер готов был идти на откровенную грубую лесть.

— Да ладно! А "Ужасом подземелий" меня прозвали за красивые глаза?! — Шипел Снейп, которому никак не удавалось стряхнуть с себя цепкого и отчаянного противника.

— Но вы же их правда учите, вбиваете знания в голову намертво, вы хороший учитель, — пыхтел Питер, стараясь не отпускать брыкающегося зельевара. — Не ваша проблема, что они голову отключают и сарказма не понимают…

— А ваша форма? Если лорд решит вас куда-то отправить шпионить, а тут — байбак. Сурки по Лондону не бегают!

— Скажу, что разожрался! — Завопил Питер, и зельевар чуть не упал, напрочь сражённый этой кривой идиотской логикой.

С трудом добравшись до стула, Снейп сел, но бдительный Петтигрю так и не отпускал его ног, заглядывая в глаза с преувеличенной преданностью.

— Хорошо, я не буду пока вас убивать, — процедил зельевар. — Но и вы не смейте никуда уходить и не совершайте глупостей! Я получил сегодня слишком много… информации. И теперь должен обдумать её… в тишине. Идите спать, ваша комната крайняя, дверь я опечатаю. И палочку заберу. У вас в голове достаточно воспоминаний о заклинаниях, чтобы устроить беспорядок. Ещё одна забота на мою голову… — Ворчливо пробормотал он, забирая у Питера палочку.

— Ничего, сэр, мы с вами со всем разберемся, и крестражи добудем. Я буду вашим доктором Ватсоном, инспектором Лестрейдом или Гастингсом.

— Вы же в курсе, что они умом не блестали?

— На фоне более умных, — нет. А если смотреть в отрыве от Холмса или Пуаро, они вполне сообразительны, — возразил Питер, поднимаясь с пола. — Я правда очень хочу жить, профессор. А без вас мне этого не светит.

Снейп недовольно отмахнулся, считая разговор оконченным, а Петтигрю скользнул в последнюю неисследованную спальню — свою собственную. Похоже, раньше здесь жил Тобиас. Или же Снейп-подросток. Слишком эта комнатка была непритязательной. Если о комнате Эйлин заботились, то эту откровенно забросили, и своему "гостю" зельевар намеренно выделил самую убогую из спален. Благо, бельё на кровати было свежим, а то, что окно не открывается — так оконные рассохшиеся рамы пропускали достаточно сквозняка, Питер мог не беспокоиться о духоте.

Ему пришлось ещё дважды прохаживаться по коридору, совершая вечерний моцион, и зельевар каждый раз следил за Питером взглядом коршуна, будто в любой момент тот мог выпрыгнуть в окно и кинуться наутёк.

— Спокойной ночи, сэр, — вежливо закричал Питер, укладываясь. — Можете меня запирать!

Ответа не последовало, но замок щёлкнул, отсекая все пути к отступлению. Хотя, если глянуть с другой стороны, это Питер теперь находился в безопасности, под защитой крепкого замка, отгородившись от опасностей внешнего мира.

Теперь он мог немного расслабиться и его настиг откат. Все эмоции, которые раньше приходилось сдерживать, рухнули вниз, как тонны воды в штормовой волне. Пришлось закусить ткань зубами, чтобы не завыть от страха и отчаяния. Главное, чтобы не заметил сосед за стенкой. Питер прекрасно отдавал себе отчёт, что этот сосед был для него сейчас главной угрозой — информацию он получил и вполне мог решить избавиться от неудобного свидетеля ночью. Оставалось полагаться только на порядочность зельевара и его слово.

Но были и другие — лорд, пожиратели, члены ордена, Гарри Поттер с товарищами. Весь мир магической Британии ополчился против Петтигрю, и нигде заслуженный предатель всех подряд не мог найти себе приют.

Да и сам мир — Англия, магия, незнакомые традиции, непривычные люди, еда, погода. Пока Питер ощущал себя оторванным ломтем, соринкой, не видел, где может быть его место, но твердо решил продолжать бороться за жизнь.

В свете этого звероформа сурка уже казалась пустяком, меньшим из зол. Пусть не крыса, но с поводком он всегда сможет выдать себя за сбежавшего экзотического питомца. Да и природную харизму зверька нельзя было сбрасывать со счетов. Увидев крысу, чаще всего кричат: "Фу, какая гадость!". Завидев сурка, наоборот, пищат: "Ой, какая прелесть!". С этой точки зрения смена вида могла быть преимуществом.

Пахло пылью и сыростью. Где-то размеренно капала вода, ветер за окном шумел, шелестел ветками, и, убаюканный этими звуками, Питер заснул.