Белое Пламя

Глава 8 (Дэйн)

Раннее утро обычно дарило Дэйну глубокий сон, а вместе с ним и яркие, красочные образы, которые умели расстраивать и легко выветривались из памяти, как бы их не старались удержать. Но сегодня образов не было, и ночь эта оказалась не из лучших: часто Дэйн, засыпая под грозу, испытывал приятную лёгкость, чувствовал себя под защитой, когда молния сверкала во всей красе над ним. Слышит её, но не видит, а если при этом дождь обрушивал капли на крышу, то тогда крепкий сон был обеспечен. Праздник, начавшийся с сегодняшнего дня, оказался скуп на видения. Раньше грозы, бушующие в тёмных, дальних лесах, оказывали на Дэйна сильное впечатление, подкрепляемые словами знакомой о летающих созданиях — полулюдях — полуптицах, защищавших смертных от жестоких призрачных охотников, приходивших за душами людей. Грозы детства были настоящими, без фальши, такими, какими существовали до нас всех. За ними стояла правда; по ним можно было читать прошлое. Эти же молнии грязные, пыльные с удушающей желтизной, и Тиарн с ними ничего не сделал, не омолодил. Ничего.

Дэйн сидел в своей комнате; руки раскинул на стол. Он постукивал пальцами по поверхности зеркальца, и его находка не давала ему покоя. Больные глаза смотрели на него в отражении. Потускневшие, бесцветные, неприятные. С каждым годом Дэйну казалось, что его глаза выглядят хуже, и каковыми они будут потом, не ведал. Зрение было таким же, как и раньше — отменным, но, полагал он, это ненадолго.

— И не побоитесь же вы вглядываться в мир, полный двойников?

Даже не заметил, как она подошла, нет, гладко подплыла, словно дух. Голос у Айлы был уже не таким хозяйственным, её звучание стало мягче, будто бы общалось с родной душой.

— Не боюсь… — Дэйн протёр заспанные глаза. — Всегда смотрел.

Верадка прижалась к стене и скрестила руки, смотря то на него, то на зеркало.

— Но ведь опасно.

— Почему? — Он прислонил пальцы к вещице. — Всего лишь отражение.

— Нет… За зеркалом прячется ложь.

— В самом деле? — с насмешкой спросил он.

— Мы видим там себя такими, какими нам приятно себя видеть. Один образ устаканился, и из года в год мы его зрим; отражение порой успокаивает и говорит, что время нас не убивает, что оно, вот, остановилось. Смотри, какой красивый ты сегодня. Но ведь это ложь. А когда она покажет себя, мы будем к ней не готовы. Порой и всю жизнь остаются в этой лжи, глядя в зеркало, забывая о скоротечном времени.

— И ведь нужно было утром грузить подобным гостя, — с улыбкой сказал он. — Я и с бутылкой вина вечером пред камином к такому не готов.

Она слегка вздохнула и направилась к порогу, но, перед тем как уйти, сказала:

— Я приготовила вам похлёбку и заварила настой из лимонника.

— Благодарю, Айла.

Была мысль, что на нижнем этаже также у камина будет восседать отец Айлы, но его не было. После плотного завтрака он отправился в замок Лиров.

Животный запах сильно отдавал в нос, когда Дэйн покинул Верадский квартал, перейдя на юг торгового: скотины было на порядок больше, чем бывает обычно и резали её с особым упорством; его сапоги успели испачкаться, проходя через свежие лужи крови. В честь праздника до полудня свинину люди герцога раздавали бесплатно, но её разобрали голодные желудки ещё утром. Некоторые места квартала превратились в бойню и напоминали Дэйну ужасы войны Шатиньона с Марелеоном. Визг, не то поросячий, не то человеческий, ещё долго будет сидеть в голове.

В холле замка было пустовато, если сравнивать со вчерашним днём. Из соседнего помещения доносились звуки музыкальных инструментов, то и дело прерывавшиеся по указанию довольно-таки приятного на слух голоса. Это были трубадуры, репетировавшие перед планируемым праздничным застольем, где должен будет присутствовать Вилдэр Лир.

Теперь было совсем уж тихо, когда он пошёл по левому коридору на первом этаже, будто бы замок покинули все. Огни настенных ламп освещали ему путь. Дэйн, дойдя до конца коридора, остановился. Дверь, открывавшая путь к спиральной лестнице на второй этаж, была закрыта, он схватил медную ручку, и его желание открыть её чуть помедлило. Там плач? Дэйн прислушался. Да, детский плач. Тихий, еле слышный.

Шаги послышались; плавные, воздушные, они словно скользили. Шаги ребенка.

Тот, кто был по ту сторону, остановился прямо напротив двери, словно понял, что кто-то есть за дверью. Эта была неприятная и странная пауза. Дэйну показалось, что его рассматривали с головы до пят.

Страха не было, нет, но его наполнило чувство, сродное пониманию чего-то неведомого, того, с чем раньше не встречался, а потому вызывающее опасения. Человек по ту сторону не собирался открывать дверь, а Дэйн хотел пройти дальше, уже приоткрывал дверцу, но остановился, когда снова раздался плач.

— Кто там? — спросил Дэйн, прижавшись боком к двери, держа крепко медную ручку.

Ответа не последовал. Тишина.

Из-под дверной щели на полу замигал свет. Свечение было синим, слабоватым. А затем — голос, девичий. Когда-то он его уже слышал.

— Дядечка, ну зачем ты так с нами, а? Дядечка…

С силой он отворил дверь, но его никто не встретил, было пусто.

Поднявшись на второй этаж, он наткнулся на Илин — молодую служанку, которая выходила из комнаты и направлялась вниз. В её руках было постельное бельё, которое упало наземь, когда они столкнулись.

— Простите меня, господин! Я не хотела!

— Ничего, я виноват, — тяжело промолвил Дэйн, озираясь по сторонам. — Вы слышали плач?

— Что? Плач? Нет… С вами всё в порядке? Вы бледный… Сударь, позвать лекаря?

— Всё хорошо. Не обращай внимания. Я подниму. — Он наклонился, чтобы помочь подобрать упавшие вещи.

— Не надо, вы что… — Посмотрела она на него так, будто бы он делал что-то неприличное и вульгарное. — Негоже вам помогать слуге…

— Не иди вниз.

— А?

— Не спускайся по этой лестнице, обойди через другой ход.

— А что…

— Просто обойди.

— Ну, ладно…

Её тень растворилась за одной из дверей. Теперь здесь снова никого нет. Он один. Дэйн сел на пол, прислонившись к стене. Видения, осмеливающиеся вторгаться в обыденную реальность, — явление редкое и неприятное, запутывающее, так как не всегда сразу удаётся осознать произошедшее.

«Призраки… Замок Лиров кишит ими», — успокаивал себя Дэйн.

Он отправился к сенешалю. У Дэйна было много вопросов.

Кабинет Лейдала был закрыт для посторонних. Он остановился около двери и прислушался. В помещении было три человека, и один голос Дэйн не узнал.

— Вполне возможно, что будет ещё одно похищение, либо прямая попытка убийства одного из сыновей Вилдэра, — послышался рассудительный голос Балиона

— И почему же ты так решил? — спросил Лейдал.

— Прервать род Лиров, — давняя цель многих недругов, но только сейчас кто-то из них решил действовать, и вряд ли он остановится.

— Цели убивать не было, — произнес незнакомый голос. — Они бы сделали это при других обстоятельствах, при таких, где это действительно возможно осуществить. Похищение с целью выкупа — я говорил об этом с первого дня и продолжу дальше: при всех имеющихся гипотезах — эта, хоть и тоже вызывающая множество вопросов и несостыковок, — наиболее приемлемая. Я бы на твоем месте осуществил большее количество «допросов с пристрастием» с большим количеством подчинённых, ибо кажется мне, что «змея» в вашей обители уже так долго, что она скоро обживётся потомством.

— Прошло двадцать пять дней, Бриан, — и никто с нами не связывался, ни реальные похитители, ни лживые. И поверь мне, я всех змеек здесь вижу, и они никак не связаны с этим.

— А что насчёт человека из Белого Пламени, — спросил Бриан.

— Не надо о нём… — недовольно произнес рыцарь.

— Это почему?

— Шарлатаны они все… он и его покровители; ведь как может человек веровать во что-то неодушевлённое, в то, что не напоминает нас самих, например, в огонь? И ещё заявлять, что могут помочь его светлости какими-то неведомыми способами. Это… Тьфу.

— Вы знаете, что наши предки веровали в огонь, ещё когда Елейг был не до конца освоен? Потом уже Миратайна стали представлять в виде человека, когда мы покинули земли с вечной зимой и открыли для себя континент Арлен, когда уже потребность в огне была не такой колоссальной ради выживания. А ещё у гэльланов есть бог огня, и у авелинов он тоже есть и у других народов тоже… Вы видите здесь связь, сир Балион? Она ведь четко прослеживается.

— Мне интересно, откуда у вас сведения, касающиеся первых представлений Миратайна нашими предками.

— Много книжек прочитал за свою жизнь. Видите, пригодилось, — я поменял ваше представление о мироздании и подтолкнул ваш разум к очевидным умозаключениям.

— Вы поменяли моё представление ровно на столько, насколько я проникся доверием к этому ордену.

— Этот орден — серьёзная организация, имеющая исключительные права на владение территориями Синих гор, на полезные ископаемые, которые там есть, в том числе и на Белое Пламя, которое было приравнено к полезным ископаемым…

Дэйн услышал звук спускающихся шагов по лестнице, ведущих к коридору. Должно быть прислуга. Ему не хотелось, чтобы в замке потом шептались, как он подслушивает разговоры сенешаля двора, а потому Дэйн, сделав непринужденное лицо, уверенно постучал в дверь.

Кто? — резко спросил Лейдал.

— Капеллан.

Тут же послышался звук отодвигающегося кресла и быстрых шагов.

— Входи, прошу, — учтиво проговорил сенешаль. — Лейдал представил Дэйна незнакомцу.

— Всегда хотел увидеть тебя, — произнес Бриан Апло.

Дэйн раньше не слышал об этом графе. Позже, как он выяснил, Бриан был приближенным герцога, и его древний род уже несколько поколений тесно связывался с Лирами. Вроде бы даже и в нем текла кровь королевской династии. Это был зрелый, статный, хорошо выглядящий мужчина, высокого роста; давние многочисленные шрамы на лице, шее говорили о том, что он не боялся смотреть в лицо опасности и участвовал в войнах Шатиньона, в том числе и в последних с королевствами Прадена и Марелеона.

Его бирюзовую одежду из бархата украшала вышивка на рукавах и воротнике в виде кленового листа.

— Мы как раз говорили о Белом Пламени, — сказал сенешаль, рассматривая перстни на своих тонких пальцах. — Продолжай, Бриан.

— Я одно время интересовался возможностью аренды этой их «драгоценности», и знаете что? Я видел это явление своими глазами… Это не просто огонь, кой мы можем сами руками создать…нет, это… трудно объяснить, но мне тогда показалось, что уже будучи у себя дома, вспоминая увиденное, я, готовясь уснуть, слышал шёпот, когда закрывал глаза…

— Чего?

— В моей голове воспроизводилась нечленораздельная человеческая речь в виде шёпота, когда сознание рисовало картины увиденного дня; и с каждым новым заходом солнца голоса становились всё тише, пропадая в сумбуре событий. И что бы в итоге это ни было… я был впечатлён и одновременно напуган. И вот этот человек, которого они отправили к нам, побывал внутри огня. — Граф с восхищением поглядел на Дэйна. — Он всяко что-то может.

Лейдал и Балион смотрели на Бриана исподлобья: видимо, всякое могли ожидать от него, но таких слов — нет.

— Так с чем же я столкнулся, Дэйн? Кого я тогда слышал?

— Это были голоса, когда-то живших людей.

— То бишь почивших? — с сомнением спросил граф.

— Угу, — буркнул Дэйн. — Иногда пламя пытается выстроить диалог подобным образом. Крайне редко такое случается. Зачем оно так делает? Не знаю. Не спрашивайте.

— Ты уже узнал, что случилось с Бетани Лир? — спросил Лейдал.

— Пока только предположения. — Дэйн заострил взгляд на сенешале. — И озвучу я их лишь на празднике пред его светлостью.

— Я не хочу показаться каким-нибудь циником, но, как вы сами сказали, прошло более двадцати дней, предложений о выкупе не было, а если бы даже и были, то девочка всё равно бы пострадала; её не увезли для лучшей жизни, её забрали ради корыстных целей, и если вы мне сейчас скажете, что она жива и её ещё возможно спасти — я в вас разочаруюсь.

— Предложения?

— Справедливость должна ещё сказать своё слово на реплику жестокого мира: можно найти виноватых. Я знаю множество способов ради осуществления такой, казалось бы, трудной цели.

— Хорошо, — Лейдал встал с кресла и начал прогуливаться по залу. — Что ты предлагаешь?

— Я пригласил сюда нескольких уважаемых господ, имеющих, так сказать, «специфические» способности, которые доказали их полезность на деле.

— Там будут представители Отца-Создателя, староверы и люди Белого Пламени, вы не боитесь, что из-за этих способностей у ваших гостей будут неприятности?

— Только церковь может что-либо вякнуть, а Предок и Белое Пламя лояльно относятся к магии. В любом случае, гостей я защищу.

— Маги? И они у тебя есть? — удивился сенешаль.

— Да. Мне уже несколько лет служат самые настоящие маги, и поверь мне, Лейдал, они вполне могут помочь.

Сенешаль остановился, подошва ботинка звучно соприкоснулась с гранитным полом; Лейдал развернулся в сторону Бриана.

— У нас уже есть Леандрий, который с самого начала помогает в поисках. Разговоры с духовенством Лирвалла дались тяжело, но те дали добро, потому что у мага имелись друзья среди кардиналов в Шатиньоне. Будут еще — церковь уже не поймет.

— Ничего страшного, она много чего не понимает, а я умею хорошо объяснять… Ну, ладно, — проговорил граф, направляясь к выходу. — У меня еще тут дела остались. Не буду вам мешать.

— Мне тоже нужно идти, — сказал Балион и попрощался.

Дэйн и сенешаль остались одни в помещении.

— Итак, что-то важное?

— Мне нужно попасть в ее комнату.

— Когда сударыня вместе с его светлостью вернется в замок к праздникам — попроси их. Может, и разрешат. Мне дали указание — не пускать никого.

Дэйн ответил молчанием. Если кого во дворе и стоит опасаться, то только сенешаля. Лейдал Торн знает о чем-то. То, что ему не должно предназначаться. Дэйн чувствовал угрозу. Откуда он прознал об этом? Сны дадут ответ, но неизвестно где и когда.

— При первой встрече ты спросил, не виделись ли мы ранее. Почему мое лицо показалось тебе знакомым?

— Да, говорил такое. Мне кажется, я уже где-то видел тебя. Но такое часто бывает. Вижу много людей — много похожих. Ничего особенного.

Врет, змей, уверен Дэйн. Сенешаль видел его. Может быть, уже забыл, но что-то помнит. Но ведь они ни разу не встречались… Откуда он знал Дэйна?

— Поговорил с Карвером? Что он интересного сказал? — спросил Лейдал, прервав затянувшуюся паузу.

— Много чего.

— И что же?

— Спроси его. — Дэйн поднялся с кресла и с высокомерием поглядел на собеседника. — Только не используй пытки. Глядишь, и что-нибудь поведает.

Во дворе меж яблонь и вишни воздух был чистым, не задетым городской суетой. Дэйн размял плечи, пошёл по щебневой тропе. Среди деревьев одиноко спали каменные статуи в виде человеческих фигур, потрёпанные силами природы. Серые и невзрачные, давние, им, возможно, было уже за два столетия, а то и больше. Всё ещё не отошёл от того случая, произошедшего на лестничной площадке. Обычно с подобным он сталкивался лишь во сне, наяву видения посещали его крайне редко, лишь тогда, когда ему приходилось зреть лики смерти, как, например, с тем убитым селянином. Не знал, как это объяснить, а потому волнение не давало покоя.