Бегство на Венеру

30

Будучи молодым я мечтал о жизни, полной приключений. Возможно эти юношеские мечты и определяют дальнейшую жизнь человека. Может быть поэтому я стал летать, когда вырос. И построил космический корабль для полета на Марс — путешествия, закончившегося на Венере!

Мне нравились счастливые приключения. Но в последнее время меня преследовали одни неудачи. Они надоели мне хуже горькой редьки. Поэтому когда Дуари и Доран появились над ареной за миг до нашей последней схватки с тысячами воинов, вооруженных крюками и мечами, я решил: больше никаких приключений, ни хороших, ни плохих. Мы летим на юг искать Корву, не теряя ни минуты.

При других обстоятельствах я был бы рад отвезти Джонду в Тонглап на родину, но я не больше хотел рисковать безопасностью Дуари. Поэтому, когда Доран сказал ему, что в Джапале ему будут рады и он может жить там, пока не представиться случай вернуться в Тонглап, я был более чем доволен, так как Джапал был по дороге в Корву, а Тонглап — нет.

В Джапале нам был оказан королевский прием. Анотар был загружен продовольствием, водой и мы быстренько, насколько позволяли приличия, попрощались с нашими друзьями и взлетели.

Мы с Дуари обсудили курс полета и пришли к выводу, что если мы полетим на юго-запад, то быстрее всего достигнем материка Анлап, или Птичьей Земли, на которой расположена Корва. Следуя по этому курсу мы опустились ниже озера Джапала приблизительно на пятьсот миль и оказались над ноелат герлу, или могучей водой, как называют океан на Амтор.

— Как он успокаивает!, — вздохнула Дуари.

— После того, что мы пережили, все будет успокаивать, — заметил я. — Это даже кажется слишком, чтобы быть правдой.

— Я думала, что никогда больше не увижу тебя, Карсон. Мне рассказали об ужасных обычаях броколов пить человеческую кровь и все такое. Я чуть с ума не сошла, пока не полетела на анотаре искать тебя. Как будет чудесно вернуться в Корву, где нас любят, правда?

— И впервые с момента нашего знакомства почувствовать себя в мире и безопасности. Дорогая, если это будет в человеческих возможностях, я никогда не покину Корву снова.

— И как удивится и обрадуется Таман и Джахара, увидев нас снова! О, Карсон, я кажется не дождусь когда мы вернемся.

— Это дальный перелет, — сказал я ей, — и после того как мы достигнем Корвы, нам, возможно, придется еще поискать где находится Санара. Что значит город в такой большой стране!

Океан, над которым мы пролетали, оказался огромным и таким же пустынным. Мы видели всего несколько кораблей в нижней части озера Джапала да еще немного у побережья океана. После этого мы больше не видели ничего — только огромные пространства серого моря, моря которое никогда не было голубым, потому что никогда не видело голубого неба. Его всегда скрывали серые облака Венеры.

Амторские корабли никогда не выходят в открытое море, так как морские карты ужасно неточны. Дело в том, что по их представлениям Амтор имеет форму тарелки, которая плывет по расплавленному камню. Там где полюс, по их мнению находится окраина или внешний край тарелки, а на месте экватора — ее центр. Легко представить насколько это искажает карты. А у мореплавателей нет небесных покровителей, которые бы направляли их. И если они не видят земли, то, фигурально говоря, уже считают себя утопленниками, что весьма недалеко от истины.

Мы с Дуари были экипированы намного лучше, так как в Хавату я сделал компас и я наспех скорректировал карты Амтора, исходя из моих знаний о форме планеты. Конечно они получились до обидного неточными, но по-крайней мере содержали какую-то достоверную информацию.

Мы уже порядком устали от этого океана, когда Дуари заметила землю. Я был уверен, что Джапал находится в северном полушарии. По тому расстоянию, которое мы пролетели, я был уверен, что мы пересекли экватор и находились в южной полусфере, где и находилась Корва. Возможно та земля, к которой мы приближались, и была Корвой! Эта мысль подняла нам настроение.

Это была действительно чудесная земля. Правда после такого перелета, когда мы в течение недели не видели ничего, кроме воды, даже голые камни показались бы чудесными. Когда мы приблизились к земле, я снизился, чтобы лучше разглядеть землю. Прямо под нами огромная река, вьющаяся по широкой долине, впадала в море. Долина была покрыта бледно-фиолетовым ковром амторской травы, расцвеченным синими и пурпурными цветами. Долину пересекали небольшие клочки леса. Мы видели глянцевые, словно покрытые лаком красные, голубые и белые стволы деревьев, а также их буйную листву гелиотропного, лилового и фиолетового цвета, движущуюся от прикосновения бриза.

Есть что-то странное и нереальное в красоте амторского пейзажа. Возможно это мягкие пастельные оттенки, которые делают его похожим больше на произведение искусства, чем на создание Природы.Также как и закат солнца на Земле, его красоту невозможно воспроизвести. Мне кажется, что именно неспособность человека воспроизвести красоты Природы и привели к отвратительному зверству, называемому современным искусством.

— О как бы я хотела спуститься вниз к этим цветам!, — воскликнула Дуари.

— И быть захваченной или убитой какими-нибудь жуткими существами, которых полным-полно на твоей фантастической планете, — ответил я. — Нет, милочка! Пока у нас есть пища, вода и горючее, мы будем оставаться в воздухе, где относительно безопасно. И так до тех пор, пока мы не найдем Санару.

— Моя планета фантастическая, не так ли?, — спросила Дуаре, защищая свой мир так, как Бюро Путешествий Гонолулу или Торговая Палата Лос Анжелеса. — Я считаю, что твоя планета превосходна, с ее затейливыми политиками, постоянно воюющими религиозными сектами, ее гангстерами и смешными одеждами.

Я рассмеялся и поцеловал ее.

— Мне не следовало говорить тебе так много, — сказал я.

— Из того, что ты рассказал мне я поняла, что лучшее, что было на твоей планете, там больше нет.

— Чего же?

— Тебя. — Я снова ее поцеловал.

— Смотри!, — воскликнула она вскоре, — там город!

Действительно, в нескольких милях выше устья реки, на ней стоял город.

— Это Санара, правда?, — спросила Дуари с надеждой.

Я покачал головой.

— Нет, это не Санара. Река, на которой стоит Санара, течет на восток, а эта течет на юг. Кроме того, этот город ничем не похож на Санару.

— Давай посмотрим на него поближе, — предложила Дуари.

В этом не было на мой взгляд ничего плохого, поэтому я направился к городу. Он немного напоминал Хавату, кроме того, что он был абсолютно круглым, тогда как Хавату занимал полукруг. В городе была большая центральная площадь, от которой радиально расходились авеню, как спицы колеса. Другие авеню на всем протяжении от площади до городской стены образовывали концентрические окружности, находящиеся на одинаковом расстоянии друг от друга.

— Он выглядит как два Хавату, сложенные вместе, — заметила Дуари.

— Жаль, что это не Хавату, — сказал я.

— Почему?, — удивилась Дуари. — Мы едва унесли ноги из этого города. Не хотела бы его увидеть снова. Подумать только! Я, дочь тысячи королей, оказалась недостойной жить в Хавату и меня даже решили казнить!

— Это уже было чересчур, — признал я.

Я снизился над городом. Все в нем было круглым — центральная площадь, здания. Весь город был круглым и над многими домами были круглые купола.

На площадь и улицы начали выбегать люди, многие смотрели на нас с крыш своих домов. Многие из них махали нам и мы отвечали.

— Какой интересный город, — сказала Дуари. — Я бы хотела побывать в нем. И люди кажутся такими приветливыми.

— Дорогая моя, — ответил я, — ты становишься настоящим гурманом приключений.

— Я не приземлилась бы ни за что на свете, — оправдывалась Дуари. — Я только сказала, что я бы хотела побывать там.

В этот момент отвалился пропеллер.