Бегемот

•ГЛАВА 22•

— Убирайся, чертова специя! — заорала в сердцах Дэрин который раз на дню.

Через час прибудет султан со свитой, а за полчаса до этого всем велено быть при полном параде. Но как бы остервенело она ни терла ткань сорочки, рыжее пятно упрямо сидело на прежнем месте.

Нет, в самом деле, это просто невыносимо!

Из-за двери послышалось повизгивание. Открыв ее, Дэрин увидела радостно гарцующего на задних лапах Таццу со свежей костью в зубах. Одним из преимуществ безумной идеи доктора Барлоу о якобы передаче «Левиафана» стало улучшение питания. За минувшие два дня экипаж несколько раз прошелся по базарам и кузням Стамбула, выменивая серую амбру летучего кита на провиант и запчасти. Так что если не считать мундира Дэрин, корабль был готов к приему иноземного императора, который вот-вот должен появиться.

Ученая леди вошла в каюту следом за сумчатым волком. Она умудрилась откопать в своем багаже еще одно ослепительное платье и шляпу с плюмажем из страусиных перьев, отлично сочетающуюся с ее длинными белыми перчатками. Счастливый Тацца и тот был в изысканном ошейнике с бриллиантовыми блестками.

— Мистер Шарп, — укоризненно заметила ученая, — опять вы не готовы.

Дэрин выставила перед собой бывшую парадную сорочку.

— Прошу прощения, мэм, но этой швах, а другой у меня нет!

— Хорошо, что вы нынче вечером не прислуживаете султану. На ваше место заступает мистер Ньюкирк.

— Но ведь всему экипажу приказано быть при полном параде!

— Кроме тех, кому надлежит заниматься более серьезными вопросами. — Доктор Барлоу вручила ей поводок сумчатого волка. — Когда выгуляете Таццу, прошу присоединиться к нам с капитаном в штурманской рубке. Думаю, вы найдете наш разговор интересным.

Тацца взял было с места в карьер, но Дэрин его удержала.

— Прошу прощения, мэм. Меня что, хочет видеть наш чертов капитан? Что-нибудь насчет вашего резервного плана по османам?

Ученая леди высокомерно улыбнулась.

— Отчасти. И это также касается недавних событий. На вашем месте я бы с появлением не мешкала.

Штурманская рубка находилась на носу корабля, прямо под мостиком: небольшое тихое помещение, где капитан иной раз уединялся поразмыслить или же провести профилактическую беседу с каким-нибудь отбившимся от рук членом экипажа.

По пути туда Дэрин почувствовала, как внутри у нее растет беспокойство. Что, если офицеры подметили ее уроки фехтования у графа Фольгера? Ведь всякий раз, когда Дэрин приносила ему еду, она задерживалась у него минут на двадцать и они с графом практиковались, используя вместо оружия рукоятки от швабр.

Но не будет же капитан самолично объявлять взыскание за обычную нерасторопность? Иное дело, если он проведал, что она тайно снабжает Фольгера газетами и даже рассказала ему все насчет адмирала Сушона и «Гебена». Или как она закрыла глаза на подготовку жестянщиков к побегу!

Но почему тогда ученая леди улыбалась, говоря о предстоящей встрече?

Выпуклые окна штурманской рубки пронизывали лучи заходящего солнца. Доктор Барлоу с капитаном уже находились здесь, а кроме них боцман и доктор Баск, как один в щегольских парадных мундирах. Все ждали визита султана.

Дэрин нахмурилась. Если ей сейчас объявят взыскание, какого черта тут делает леди и вообще весь командный состав?

Когда она щелкнула каблуками, все как-то смущенно засуетились, словно дети, застигнутые за игрой в секретики.

— Ага, мистер Шарп! — с напускным радушием встретил ее капитан Хоббс. — Рад, рад, что вы нашли время заглянуть. Мы тут как раз хотели обсудить ваши недавние подвиги.

— Э-э… мои подвиги, сэр?

Капитан поднял бланк депеши.

— Я связывался по этому вопросу с Адмиралтейством. Так вот, их решение совпадает с моими рекомендациями.

— Адмиралтейство, сэр? — выдавила из себя Дэрин.

Ну все: если Адмиралтейство, то дело точно пахнет трибуналом. Она растерянно обернулась на доктора Барлоу, озадаченно прикидывая, что же могло выдать с головой ее измену.

— Ничего-ничего, мистер Шарп! — ободрил боцман. — Удивляться не надо. Спасение вами мистера Ньюкирка не осталось незамеченным, несмотря на кавардак, который тут творится в последнее время.

Все собравшиеся заулыбались, кроме Дэрин, мысли которой окончательно смешались.

— Я… прошу прощения?

— Жаль, что нет возможности обставить все должным образом, — сокрушенно вздохнул капитан Хоббс, — дела, господа, дела.

Он поднял с застеленного картами стола бархатную коробочку, в каких обычно хранятся ювелирные украшения, вынул оттуда серебряный крест с закругленными концами, свисающий с небесно-синей орденской ленточки. По центру на нем был выгравирован профиль Чарльза Дарвина, а сверху — крылышки службы воздухоплавания. Дэрин вытаращилась, недоумевая, что капитан делает с отцовской медалью и почему она выглядит столь новой и блестящей?

— Мичман Дилан Шарп, — торжественно сказал капитан. — Настоящим представляю вас к награде, Кресту за мужество, проявленное в воздухе, — за ваши храбрые и самоотверженные действия десятого августа, в ходе которых вы, рискуя жизнью, спасли вашего боевого товарища и сослуживца. Поздравляю вас.

В тот момент, когда он прицеплял крест к груди Дэрин, доктор Барлоу вежливо захлопала руками в перчатках. Капитан отступил назад, и все офицеры дружно отдали честь.

До Дэрин постепенно начало доходить: это не медаль отца, а ее собственная.

— Б-благодарю вас, сэр, — выдавила она наконец, позабыв даже ответить на офицерский салют.

Вот как. Вместо обвинения в измене ее еще к награде представляют!

— Ну вот, — деловито подытожил капитан Хоббс, поворачиваясь обратно к столу. — А теперь давайте опять к нашим вопросам.

— Поздравляю, мистер Шарп, — шепнула ученая леди, мягко погладив Дэрин по плечу. — Вот бы еще и одеты вы были по форме.

Дэрин тупо кивнула, пытаясь собраться с мыслями. Она стала кавалером если не ордена, то, во всяком случае, почетной медали, причем такой же, какую посмертно получил отец. И в отличие от него она все еще жива. Вон как сердце бьется — прямо барабанщик, идущий в бой. Какая-то часть ее хотела разрыдаться, выплеснуть разом все кошмары минувшей недели. В то же время хотелось крикнуть, что все это безумие, ведь она изменница и вдобавок девчонка! Но Дэрин Шарп с усилием удержала эту бурю в себе, недвижно глядя на стол.

На нем сейчас была расстелена карта Дарданелл, с отмеченными красным карандашом схемами минных полей и укреплений. Стараясь медленно и ровно дышать, Дэрин постепенно привела свои чувства в порядок настолько, чтобы сосредоточиться на происходящем. Пролив Дарданеллы — сердце османской обороны — представлял собой канал шириной не больше мили, по которому вынуждены были двигаться все идущие в Стамбул корабли. По сторонам, на скалах, стояли сторожевые форты и орудийные батареи, а фарватер был нашпигован плавучими минами. Каков бы ни был резервный план ученой леди, ставки в нем явно делались не на дипломатию.

— Лететь вдоль пролива нам запрещено, — излагал капитан Хоббс. — Османы не хотят, чтобы мы во время увеселительной поездки султана разведали их фортификации. Но мы добились разрешения прогуляться в сторону Средиземноморья — вроде как для того, чтобы султан мог полюбоваться закатом.

Боцман на это лишь хмыкнул. Капитан прочертил пальцем прямую к северной оконечности Галлиполи, скалистого полуострова, отделяющего пролив от Эгейского моря.

— Там есть гребень, известный как Сфинкс, естественный природный ориентир. Мы легко его найдем хоть днем, хоть ночью. Как и ваш отряд высадки, мистер Шарп.

— Отряд высадки, сэр?

— Именно так. Вам предстоит выброситься под килем.

Брови Дэрин поползли вверх. Высадка под килем означает спуск по канату на землю. Однако в «Руководстве по аэронавтике» сказано, что сброс осуществляется лишь при эвакуации корабля.

Боцман, увидев ее выражение ее лица, улыбнулся.

— Что, малость непривычно, мистер Шарп? Особенно при первом вашем командном назначении.

— Так я что, сэр, буду командиром?

Капитан кивнул.

— Назначить офицера из старшего командного состава я не могу, на случай если вы попадете в плен. Куда менее рискованно послать человека из младшего состава.

— Гм, — кашлянула Дэрин, понимая теперь, отчего ей так поспешно всучили эту чертову медаль: на тот случай, если она не вернется. — В смысле, слушаюсь, сэр.

Палец капитана скользнул через Галлиполи.

— От Сфинкса ваш отряд пройдет по полуострову к Килье-Ниману, это в двух милях с небольшим. — Он указал на узкий пролив, помеченный линией из красных точек. — Здесь у османов, по данным наших лучших дельфинесков, тяжелые сети от морских чудовищ.

— Прошу прощения, сэр, — сказала Дэрин, — но если дельфины их уже разведали, то в чем наша задача? Сделать фотоснимки?

— Фотоснимки? — Капитан усмехнулся. — Это вам, мистер Шарп, не осмотр достопримечательностей. Вашей задачей будет эти сети устранить.

Дэрин нахмурилась. Тяжелые сетевые заграждения системы «кракен» способны останавливать даже самых крупных тварей. Интересно, как ее отряду предлагается их устранять? Кусачками, что ли?

— Позвольте-ка я объясню, — вмешалась доктор Барлоу и указала на две банки, стоящие тут же на столе.

В них кишели какие-то малехонькие белесые скорлупки, частично облепившие стекло изнутри. Леди открутила на одной из банок крышку: по рубке тут же распространился йодистый запах морской воды.

— Мистер Шарп, вы, наверное, знаете, что мой дед был специалистом по усоногим рачкам-прилипалам?

— Кому-кому, мэм?

— Диковинные такие штучки. Всю свою скромную жизнь они проводят, прилепившись к днищам кораблей, китам, скалам, плавунам. Но по-своему это весьма опасные создания. В соответствующем количестве они могут, облепив, вывести из строя двигатели самого большого дредноута. — Надев поверх шелка плотные резиновые перчатки, она взяла со стола щипцы и выудила ими из банки одного рачка. — Разумеется, эти рачки особенные. Моя собственная разработка, как раз на случай, если вдруг зашевелятся османы. С этими существами надо вести себя осторожно.

— Не волнуйтесь, мэм, не трону я ваших рачков.

— Вы — их? — Ученая леди лишь улыбнулась, а сидящий рядом доктор Баск рассмеялся.

И тут Дэрин учуяла в воздухе что-то еще помимо морской воды: тяжелый, удушливый запах горелого металла, как в кузне. Тут до нее дошло, что исходит он от щипцов, которые медленно растворяются в руках у доктора Барлоу, роняя густые капли. Металл таял сам по себе.

Прежде чем щипцы расплавились окончательно, доктор Барлоу точным движением уронила рачка обратно в банку с морской водой.

— Я их зову витриольными, или едкими, рачками.

— Вы, конечно, понимаете, мичман, что задание это секретное и разглашению не подлежит, даже среди членов экипажа, — сказал капитан. — Всех деталей не должен знать даже ваш отряд. Это ясно?

— Так точно, сэр, — слегка поперхнувшись, сказала Дэрин. — Ясно. Предельно.

Доктор Барлоу плотно закрутила крышку на банке.

— Едва попав на поверхность сетей, витриольные рачки начнут размножаться внутривидовым скрещиванием с рачками обычными, которые там уже сидят. А через несколько недель их колония разрастется сверх всякого предела, как в этой банке. Тогда они начнут бороться между собой, силясь высвободиться из безжалостной хватки друг друга. Их едкие выделения при этом будут разъедать сети, пока толстые тросы не превратятся наконец в кучу обрывков, лежащую на дне.

— Через месяц мы возвратимся, — продолжил за нее капитан. — В темную ночь новолуния «Левиафан» лучом прожектора проведет по проливу некое существо. Османская береговая артиллерия не сможет достать нас в воздухе, а фабрикат проплывет снизу, у дна, недоступный магнитным минам.

— А как быть с системой оповещения османов? — задала вопрос Дэрин. — Она у них весьма развита.

— Согласен, — кивнул доктор Баск. — Только адмирал Сушон понятия не имеет, с каким монстром ему предстоит встретиться. Принципиально новый образец, куда более грозный, чем все наши военно-морские чудовища.

Дэрин кивнула, вспоминая разговор с доктором Барлоу на воздушном корабле султана.

— Зовется он бегемот, — сказал дарвинист.

Когда Дэрин выходила из штурманской рубки, от всего навалившегося у нее подгибались ноги. Сначала ни с того ни с сего награда за храбрость, хотя впору было ожидать смертной казни за измену. Затем первое задание, где она за командира. Но что это за задание?! Тайное нападение на империю, с которой Британия находится в состоянии мира! Работенка для шпиона, а не солдата.

Окончательным же потрясением стало изображение того самого бегемота, показанное собравшимся доктором Баском. Огромное страшилище со щупальцами как у кракена и с утробой достаточно вместительной, чтобы поглотить кайзеровскую субмарину. Размером едва ли не с самого «Левиафана», бегемот состоял не из водородных емкостей и хрупких мембран, а из мышц и сухожилий. Неудивительно, что лорд Черчилль не захотел его передавать!

На обратном пути что-то привлекло внимание Дэрин: по коридору впереди нее крался какой-то тип в штатском. Ба-а, старый знакомый: бесформенная шляпа, лягушка на плече; Эдди Мэлоун, репортер, с которым они познакомились на «Неустрашимом». А теперь, как пить дать, готовится освещать воздушную прогулку султана. Но что он делает так близко к носовой части?

— Прошу прощения, мистер Мэлоун, — окликнула она. — Вы, наверное, заблудились?

Человек обернулся с виноватым видом, а приглядевшись, расцвел.

— Мистер Шарп! Вы! Вот удача-то!

— Несомненно, сэр. Вы расхаживаете по помещениям, куда посторонним вход воспрещен. — Она указала на лестницу. — Боюсь, вам придется присоединиться к остальным репортерам в кают-компании.

— Да-да, конечно, — зачастил Мэлоун, по-прежнему стоя на месте и провожая взглядом спешащую по потолку вестовую ящерицу. — Просто хотелось получше оглядеть ваш величественный корабль.

Дэрин вздохнула. У нее было всего несколько часов, чтобы освоить водолазный аппарат, и способ килевого спуска — с учетом того, что выбрасываться придется на голые камни, — и как обращаться с теми поедающими металл рачками. До комплиментов ли тут?

— Вы очень добры, сэр, — она снова указала направление по коридору, — однако прошу, будьте любезны.

Мэлоун, доверительно подавшись вперед, быстро заговорил:

— Тут вот какое дело, мистер Шарп. Я готовлю репортаж. Который способен выставить ваш корабль в невыгодном свете, если я что-либо перепутаю или неправильно подам. Так что не могли бы вы мне кое-что прояснить?

— Что именно, мистер Мэлоун?

— У меня есть сведения из достоверных источников, что вы держите здесь кое-кого. Судя по всему, военнопленного. И вы с ним не слишком хорошо обращаетесь.

Дэрин ответила после долгой паузы.

— Я не очень понимаю, о ком вы говорите.

— А я думаю, хорошо понимаете. Здесь, на корабле, находится некто по фамилии Фольгер. Целый австрийский граф, между прочим! И вы принуждаете его работать на ваших двигателях производства жестянщиков.

Дэрин потянулась к свистку, чтобы позвать часовых, но тут до нее дошло, от кого Мэлоун мог узнать насчет Фольгера. От Алека!

Украдкой оглядевшись, она взяла репортера за рукав, повела прочь из главного коридора и затащила в один из офицерских гальюнов.

— От кого вы это услышали? — шепотом осведомилась она.

— Встретил я тут одного странного парня, — сказал он тоже негромко, почесывая своей лягушке подбородок. — Мне он показался несколько подозрительным. И тут на моих глазах за ним погнались немцы. Как же так? Ведь он австриец; можно сказать, их кровный брат!

— Германцы? — У Дэрин распахнулись глаза. — С ним все в порядке?

— Ему удалось скрыться, и я видел его сегодня снова, за обедом. — Мэлоун улыбнулся. — Он знает ваш корабль как свои пять пальцев, что тоже странно. Вы как думаете, я бы мог увидеть этого Фольгера? Мне надо кое-что ему передать.

Дэрин застонала. Ее кишки скрутило узлом, как бывало всегда, когда дело пахло изменой. Но Алек все еще в Стамбуле — и за ним гонятся германцы! Быть может, граф Фольгер способен как-то помочь?

— Хорошо. — Она протянула руку. — Давайте сюда вашу записку. Я ее передам.

— Боюсь, так не пойдет. — Мэлоун указал на свою лягушку. — Сообщение здесь, у Ржавки в голове, а как ее разговорить, вы не знаете.

Дэрин уставилась на лягушку: может, тварь сейчас запоминает и ее слова? И вообще, насколько можно доверять этому репортеру?

Мысли нарушила трель: сигнал «свистать всех наверх». Султан уже на подлете. Через пять минут вся команда должна выстроиться на палубе, ожидая его прибытия. А значит, не будет и часового у каюты Фольгера!

— За мной, — скомандовала Дэрин, звякнув связкой ключей.