Базовая Дичь

Часть 3. Сухие места

За следующие несколько дней Огузин имел возможность увидеть собственными глазами, что пустыня может быть весьма разной. Если в районе Чёрной Вазы это было застывшее море песка с волнами-дюнами, северо-восточнее, куда двигался караван, дюны перемежались скалами, пока ещё не настолько большими, чтобы сильно повлиять на окружающее. Как указал Ляга, там где скалы становятся серьёзными, они создают ветровую тень и способствуют тому, чтобы в ней существовали оазисы. Но пока что караван огибал лишь отдельные каменные столбы, не представлявшие никакого интереса. По крайней мере, это уже явно была другая горная порода, чем та, из которой сложена крепость, отметил Гузь, это что-то да значит… правда, вряд ли что-то, что можно использовать на практике. Если влезть на достаточно большой столб, чтобы сныкаться наверху, то откроется хороший обзор на окрестности — только вот, толку от этого никакого. Просторы слишком большие, так что ждать каравана придётся очень долго, столько не живут, да и пройдёт он ночью. Как раз по той причине, что движение происходило ночью, обозревать пейзажи приходилось в ограниченом режиме, шляться далеко от лагеря никак не умное решение, особенно тем, у кого не всё в порядке с памятью.

Огузин постепенно воткнулся в режим ходьбы, так что уже не страдал от усталости в лапах, а просто ощущал её как данность. По перваку даже песок натирал, но как известно, мастерство не пропьёшь, особенно если нет его… всмысле, базовые навыки быстро возвращались, и теперь рыжий вульпер шлёндал по любому песку вполне свободно. Ну как свободно, конечно ночной мороз пробирал и казалось, ноги заледенеют — но нет, достаточно держать темп и иногда садиться на повозку растереть конечности, и ничего. Как рассказывали, иногда вульперы применяли утеплённую обувь, но это больше тормозило ходьбу, так что они предпочитали потерпеть холод и обходились без обуви до последней возможности. Поначалу это казалось странным, но попытка потаскать на ногах тяжёлые валенки в течении многих дней похода всё ставила на место. Главное, песок не успевал остыть настолько, чтобы угрожать здоровью, а остальное сойдёт.

— Да по большому счёту, мы и прёмся к оазисам, — пояснял Ляга, нацарапав схему когтем на песке, — Пылетёсы это вот тут, мальца на юг.

— Мальца, — фыркнул один из слыхавших, — Альпак топтать такими мальцами…

— Многца конечно, — поправился Ляга, — Но куда меньше в сравнении с другими прогонами.

— А чего мы туда руду тащим? — уточнил Огузин.

— Потому что таскать руду на месторождения — это тупо, — изрёк мудрость Ляга, — Кхм. Всмысле, в Хатжуме есть форжа. По ходу куся, наверное там и вульперы поселились из-за этого.

— Форжа?

— Ну печка такая для мета, — показал лапами Ляга, — Собственно, сделать её не так уж сложно, главное, чем топить. Так вот там у них каменный уголь есть в приличных количествах, а это самое то. Колючками не протопишь, как и кизяком. Ну и вода там есть тоже, что важно, как понимаешь.

— А почему пылетёсы? — не унимался Гузь.

— Увидишь. В дюнах пыли считай что и нету, а там бывает так затянет, что хоть не кусай… причём в прямом смысле, скрипеть на зубах будет. Кто там тусуется, у них обычно маски от пыли есть, а то и очки.

— Места конечно спИцфические, — хмыкнул Огузин, — Почему вульперы вообще там живут?

— Потому что лучше жить там, чем сдохнуть в лучшем месте, — резонно пояснил Ляга, — Хорошие места засижены, Гузь. Да и так ли они хороши, вопрос… Да, в пустыне мало что растёт, например. Но и желающих сожрать тоже мало. А в Чаще наоборот — всё растёт, но и лопают это постоянно.

— Бывал в Чаще? Ну и как оно там?

— Сыро. Фигню какую-нибудь подхватить легко, то лихорадку, то паразитов. Как там тигоны живут… да как, фигово. Так что вульперы уже многие поколения мотыляются между пустыней и Чащей, так оно сподлапнее.

— Опыт предков это база, — согласился Огузин, — Но и про развитие забывать не стоит, верно?

— Ага, — зевнул Ляга, — Ты что конкретное удумал?

— Ну сначала посмотрим что есть в наличии, — пожал ушами Гузь, — Память всё-таки того.

— Кстати! — щёлкнул когтями Ляга, — Как будем на большой стоянке, или хоть в Хатжуме, зайди к шаману, может, поможет с башкой.

— Идея конечно хорошая, — хмыкнул Огузин, — Только вряд ли я так сделаю.

— Эт почему?

— Видишь ли, то что я должен помнить но не помню, быстро можно восстановить. Только вот вдобавок вспоминается и такое, чего вроде как не должно. Ну это трудно объяснить… В общем, пока жить можно, а как известно, если работает — не трогай.

— Сдаётся мне, по балде ты всё-таки получил, — вздохнул Ляга, — Ну да ладно.

Пока же оставалось отмечать, как медленно меняется окружающая пустыня — натурально, дюны становились всё ниже, а россыпи скальных кусков — всё выше и плотнее. Огузин заметил это не сразу, но сообразил, что горизонт уже не такой, как было в окрестностях Вазы, а затянутый пылевой дымкой, о чём и предупреждало название "Пылетёсы". Впрочем, в первую голову караван катился не туда, а на стоянку, и в этом месте Гузь снова получал странное удивление от увиденного. Стоянка была местом пересечения маршрутов, где вульперские караваны кооперировались друг с другом, само собой торговали, ну и всё такое. На практике это было похоже на целый небольшой городок, ну или базар — в плоской низине между скалами располагались несколько рядов повозок, вокруг которых копошилось изрядно ушастых хозяев. Такой базар уже трудно было бы скрыть от кого-либо, потому как в воздухе витали запахи, и стоял шум то от долбежа молотком по дереву, то от ржача, то от блеяния альпак. Ясен кусь, нападать на стоянку, где полно вооружённых воинов, малыми силами тупо, а большим тут неоткуда взяться. Да и в крайнем случае, караваны просто разъедутся по своим маршрутам, оставив пустую площадку да совсем негодный мусор.

— Так, смотри глазами, — сказал Ляга, когда ряды были уже совсем близко, — Если вдруг кто тебя узнает, уходи в отказняк, мол ты Гузь, но не тот.

Но к удаче, видимо здесь никто не знал о прошлых похождениях того самого Гузя, поэтому никакого внимания на него не обратили. Впрочем, вульперы были заняты вознёй, а не глазением на приходящих, а у тех которые стояли в дозоре, вряд ли будут листы с фотороботом… чтобы это ни значило, снова добавил про себя Огузин. Здесь уже он мог видеть более обычные вульперские повозки, с бельевыми верёвками, хозяйками-хохотушками, стариками и даже мелкими вульперятами, которые выглядели исключительными головастиками, даже в сравнении со взрослыми особями. Это тот самый табор, задался он вопросом, или ещё нет?… Опять-таки, впечателение было странным, как будто он всё это видал, но не совсем… Так, а ну отставить, скомандовал себе Гузь, башкой-то подумай слегка. Вульперы, ясен кусь, рождаются и растут как и все животные, значит, как он мог пропустить этот этап — никак.

Впрочем, на ощущения времени осталось не так уж много, потому как снова пришлось таскать вещи. Собственно, Крог завернул караван на стоянку не просто так, а потому что имелся хороший шанс сбагрить часть лута в обмен на нужные вещи. Не всегда, но руду тут брали, потому как знали, куда её можно пробарыжить дальше. Так что, как только стало общеизвестно содержание телег, набежала некоторая очередь покупателей, и ворочать телеги по рядам пришлось уже влапную, а там и перегружать товары туда и обратно. Как было видно невооружённым ухом, некоторые специально припёрли на стоянку корма, воды и тому подобных припасов на продажу, и вероятно, не прогадали. Здесь Огузин также увидал один из аналогов монет, имевших хождение по пустыне, которые называли просто "пуговицами". На самом деле это были какие-то редкие камни, огранёные до плоскости, с просверленными в них отверстиями. Как пояснили, форма и размер значения не играют, главное что сломать такой камушек никаким мыслимым способом не получится, а главное — чтобы просверлить дырку, нужно затратить огромное количество труда, поэтому подделать эти "деньги" не особо получится, когда их номинал в несколько раз меньше себестоимости "монеты". Единственный косяк состоял в том, что пуговицы было трудно изготавливать, так что их ходило меньше, чем требовалось. В частности, корзина оловянной руды шла по тридцать шесть пуговиц, причём по сути, считалось количество отверстий — на одной их могло быть несколько, вплоть до десятка. Но, как указывалось, камушков было не так много, и большую часть торговли осуществляли меновым способом.

Как можно было увидеть глазами, некоторую часть руды поменяли на вязанки альпачьего корма, которые разместили в тех же телегах. Скорее всего, это тоже не для нужд самого каравана, а для дальнейшего обмена. Воды практически не брали, потому как по пути не происходило ничего из ряда вон, а значит, расход укладывался в рассчёты. Никакой вульпер не будет шляться по пустыне, тем более идти на Чёрствый хребет, рассчитывая на пополнение воды в процессе. И это совершенно правильно, потому как никто не гарантировал, что вода будет на стоянке.

Также Огузин был удивлён, когда Крог отсыпал ему большую пачку вяленой рыбы в качестве оплаты за проделанную работу — он как-то упустил это из виду. Обычно прибыли как раз и разделяли на стоянке, чтобы каждый мог прикупить себе нужное уже в частном порядке. А также, как добавил потом Ляга, чтобы избегать конфликтов при делёжке. Не то чтобы, но бывало всякое, вступать в чреватые споры посреди пустыни — не самое умное дело, а на стоянке всегда найдётся и кто рассудит, и кто разнимет, на крайняк. Правда, как понял Гузь, размер доли определяли весьма на глаз, не заморачиваясь подсчётами, так что там плюс-минус половина, наверное. С одной стороны, вяленка была вроде хороша, потому как и сойдёт для оплаты, и сожрать её можно — с другой, теперь она лежала в сумке и воняла, вызывая слюноотделение. А лопать здесь еду просто потому что хочется — прямой путь к банкротству… чтобы это ни значило.

Ну чтож, подумал Гузь, надо бы эт-самое! Столь свежая мысль сподвигла его на то, чтобы не завалиться дрыхнуть под повозку, как сделали многие, а пойти таки толкаться по рядам стоянки-базара — ну, "толкаться" в переносном смысле, не так уж много тут вульперов, да и реально толкаться они не уважают. Поскольку Ляга был занят, он прицепился хвостом за Гарликом, потому как счёл, что тот вряд ли будет пытаться его надуть. А надуть было довольно просто, потому как память Огузина по поводу цен была кристально чиста. Впрочем, ему повезло, так как светло-серый вульпер Гарлик был не из тех, кто будет обманывать своих товарищей по каравану — да собственно, это было бы донельзя тупо, ведь Ляга сто кусей как всё увидит. Так что, он невольно провёл для Гузя обзорную экскурсию по базару. В частности, специфика состояла в том, что базара как такового вообще не было, помимо всего двух-трёх лавок в привычном виде. Просто караванщики торговали друг с другом, и хотя так приходилось обойти много повозок, стоянка не такая уж большая, чтобы сильно устать при этом.

Как убедился Огузин, в продаже имелись в основном охотничьи луки, из более серьёзного — арбалеты, но ничего огнестрельного он тут не увидел. Положил было глаз на складной ножик с набором инструментов, но эта полезная фигня оказалась пока ему не по карману, так что, ограничился обычным маленьким ножиком, хоть ковырять, хоть резать что — насколько он мог видеть, лезвие было железное, ну или сильно похожее на таковое. Похоже, проходил по категории уценка, потому как за хороший нож тут можно было отдать прилично пуговиц — ладно, пока сойдёт. Базовым набором типа сумок и фляжек для воды его снабдили в Вазе, так что, пропасть не должен. Тем более, пока есть караван… Так что, пока Гузь бросил беспокоиться за свою шкуру, и просто пощёлкал клювом, потому как на стоянке можно увидеть интересное. Например то, что вульперы играли в разные игры, похожие на шахматы, с фигурками на доске, или карты. Популярность была понятна, гонять футбол после походов никого не тянуло, а такие развлечения заодно с тренировкой мозгов частично заменяли еду, всмысле чтобы не сожрать лишнего.

Полностью прошерстить стоянку Огузину не удалось, потому как пока он щёлкал клювом, альпаки уже успели нажраться и отдохнуть, а солнце закатилось со смеху, и караван тронулся дальше. Не то чтобы это была обычная практика, но Крог по каким-то своим причинам спешил, так что, пошлёндали дальше, сопровождая колонну повозок, которая теперь двигалась полегче, избавившись от части тяжёлой руды, но по факту — никак не быстрее, чем в начале, потому как альпаки хоть и крайне выносливые животные, но не железные и постепенно снижают тягу в долгих походах. Гузь по этому поводу только пожимал ушами, принимая во внимание, да мотал хвостом от нечего делать. Обозревать пейзажи, как обычно, случалось только в светлое время, и утром вульпер с удивлением увидел уже не отдельные россыпи скальных обломков, торчащих из песка, а высокие обветренные утёсы из серого камня, вокруг коих перекатывалось море уже почти что красного песка. Не требовалось вопросов, почему это место обозвали "пылетёсами" — даже без сильного ветра было видно, что утёсы пылят, потому как камень разрушался под действием летящих твёрдых песчинок. Как его заверили товарищи, это ещё ерунда, вот поднимется хороший ветер — тогда будет Пыль. Но здесь были свои плюсы, песок более плотный, местами даже совсем твёрдый, так что колесо телеги почти не оставляет следов — а это значит, что ему легко катиться, и скорость движения прилично возросла.

На этом участке пути караван менял тактику и шёл в светлое время, потому как здесь уже нет таких просторов, утёсы закрывают и проход, и обзор вдаль, вдобавок создают тень, если не близко к полудню — в общем, по ряду соображений можно двигаться днём. Смена режима, пусть даже такая, благотворно влияла на всех, потому как ночные смены уже изрядно утомили. Как рассказывали, как раз край пылетёсов — самое место где много хохотунчиков, что подтверждалось постоянно доносящимся хохотом. Такое себе, учитывая, что дикий хох — весьма безбашенная свирепая тварь, которая сначала кусает, потом думает. Однако, подходить к большому каравану даже хохи опасались, но как выяснилось, встречу можно организовать и по другому. На третий день караван остановился поздним утром, и при внимательном рассмотрении оказалось, что вокруг торчат довольно обильные заросли кактусов. Когда их настолько много, появлялся реальный шанс найти их плоды, весьма сочные фиговины размером с мелкое яблоко. Питательности в них чуть, зато заменяют воду, да и вообще! — так что, несколько шустряков разошлись в разные стороны для изучения данного вопроса.

Вскорости они вернулись, напихавши в накидки кактусовых "яблок", что было встречено одобрением, само собой. Однако жеж, также вскорости выяснилось, что недосчитались Гарлика, того самого серого вульпера, который показывал Огузину базар. А вот это уже здорово встревожило караванщиков. В то что он заблудился, никто бы не поверил, и любые случайности, которые не позволят ему вернуться к каравану, крайне маловероятны. А вот злой умысел, сухо выражаясь, вероятен куда как больше. Правда, никто не мог бы сказать, кто тут может злоумышлять, но неписаные правила караванов гласили, что ждать никого не нельзя. Тем не менее Крог согласился, чтобы Ляга собрал компанию из пятерых, и в самом быстром темпе проверил бы нужное направление, но только раз-раз, без задержек. Разделяться в таких условиях это последнее, что следует делать. И хотя Огузин поёживался, представляя, что могло стрястись, он полностью понимал вульперов — если бы они каждый раз рисковали всем караваном ради одного, то не жили бы уже. Оставив философии на потом, рыжий припустил по песку вслед за Лягой.

Спустя всего несколько минут они осмотрели большие россыпи кактусов, но явных следов не обнаружили. Осмотревшись, Ляга разослал вульперов в разные стороны.

— Гузь, вон на тот бархан, — ткнул он пальцем, — Посмотрел, доложил, никуся больше, ясно?

— Нутк, — не слишком дальновидно пожал ушами тот, и в рабочем темпе побежал в указанном направлении.

Оглядывая пейзаж, он недоумевал, какого куся Гарлику понадобилось вообще куда-то идти дальше, ведь в ложбине полно кактусов, а вот дальше — не видно. Как бы там ни было, рыжий забрался вверх по склону, слегка запыхавшись, и запрыгнул на плоский камень для лучшего обзора. С другой стороны от верхушки бархана низина была не такая глубокая, и там стояла группа серых скал, как показалось, совсем недалеко. А также Гузь увидел пару хохотунчиков, которые бегом скрылись за скалой, и ветер доносил хоровой лай и хохот. Может они конечно и сами по себе, но… рыжий повернулся назад и замахал Ляге, к которому уже возвращались другие разведчики. Тот увидел, но вполне ожидаемо вовсе не бросился вперёд, а показал лапами крест, и в сторону каравана. Собственно, так ему и говорили, разделяться — паршивая затея, которую никакой вульпер не станет осуществлять. Огузин прикинул, что если он сейчас скатится с высоты к отряду и попробует объяснить, они точно туда не пойдут. С другой стороны, даже те два хоха, которых он видел, это так себе подарок, а там наверняка не два…

Вероятно, рыжего прикладывало каждый раз, как он оказывался на гребне дюны или чего такого. Как и тогда, возле ситрачьего лагеря, он моментально принял крайне нелогичное решение, шедшее вразрез с самосохранением. А именно, сиганул с камня, только не в сторону отряда, а в другую, и покатился по склону вниз. Возможно была надежда успеть сбегать и туда, и обратно… это конечно, если сильно разогнать воображение. Вдобавок, песок тут изобиловал довольно острыми камнями, едва торчащими из него, так что философию пришлось опять отложить и смотреть под ноги. Одолевая расстояние до скал, Огузин слегка ощутил страх, потому как полностью сообразил, что бежать тут не так близко — но, поворачивать уже явно поздно. По крайней мере, он не стал вываливать из-за угла, а притёрся к скале и обходил её достаточно острожно, открывая сектор обзора. Слыша визги хохов достаточно близко, вульпер взял наизготовку лук, благо, привычку таскать его с собой он успел вспомнить.

Увидел он вполне ожидаемое, и это было не самое плохое — ведь могла быть тушка Гарлика, и не в виде единого предмета, сухо выражаясь. А так стая из пяти гиен в экстазе скакала вокруг группы кактусов, набрасываясь на них и отламывая куски. Ясен кусь, они кололись при этом, но явно не собирались оставлять добычу, которая сныкалась в это ненадёжное укрытие. Ну такое себе, подёрнул глазом Огузин, зверушки размером почти с альпаку, только с огромными зубами в вечно оскаленой пасти. Вдобавок он припомнил, что как раз Гарлик, кусаный бок, оставил лук в повозке с какого-то куся, хотя таскал его с собой даже по базару, так что, дальнего боя будет совсем мало. Плюс такая фигня, что он не мог начать лупить стрелами в гиен, потому как наверняка промажет, и угодит как раз в кактусы, где увернуться не получится.

Но Гузь и тут не особо раздумывал, а действуя на инстинктах, побежал по косой линии, а не прямо на цель. Сильно занятые нападением на кактусы, хохи заметили его слишком поздно. Как только они повернули к нему свои горбатые туши, вульпер резко сменил направление и с максимальной скоростью ломанулся прямо на них, вдобавок подпрыгивая и издавая жуткие завывания. Нельзя сказать, что гиены тугодумные, но всё же им потребовалось непозволительно много времени на сообразить, что это такое, а несколько секунд они сдавали назад, озадаченные резкой сменой обстановки. Этого хватило, чтобы рыжий проскочил к кактусам и ныкнулся под их защиту. Огромные кривые когти шарахнули уже в песок, в то время как Огузин на четырёх лапах влез подальше в кактусятню. И чуть не заржал, увидев вытянутую морду Гарлика, потому как тот явно не ожидал такой встречи.

— Живой? — задал Огузин весьма интелектуальный вопрос.

— Аэээ… — последовал не менее нагруженый смыслами ответ.

Гузь же не собирался прекращать свою тактику с места в песок, поэтому, едва отдышавшись после броска, полез дальше, туда где был высокий камень между скалой и кактусами. Пришлось протискиваться в узкие промежутки, и в этом случае кожаная защита реально спасла от того, чтобы расцарапаться в никакашку, шерсть тут никак не поможет. Впрочем, он и так получил иголки в уши и лапы, но сейчас было не время обращать на это внимание, как известно, иглы этих кактусов чаще всего чистые, и вреда от уколов не будет, только больно. Собственно, если бы он помедлил, шиш бы потом заставил себя пройти такое иглоукалывание, а сходу — прокатило. Шипя от боли, рыжий таки вскарабкался на камень и обнаружил, что тот отлично подходит как позиция для стрельбы. А взбешённые хохи продолжали кромсать кактусы скраю, и честно говоря, через какое-то время могли бы добиться успеха, потому как разбитые растения быстро сдувались и уже не закрывали прохода. Так, ну ладно, подумал Огузин, припоминая всё то, что успел услышать от вульперов насчёт стрельбы, и вытаскивая деревянную. Тут шагов десять от силы, должно прокатить.

Дождавшись, пока гиена подставит бочандру, Гузь быстро натянул лук и засандалил стрелу между рёбрами. Жертва взвыла и заметалась, стараясь схватить стрелу зубами, но у неё не получалось, а тем временем вульпер всадил следующую стрелу в загривок ещё одной зверюге. Действовал он решительно, только вот опять на грани провала, потому как стрел у него оставалось совсем в обрез, и если гиены сообразят, что эти раны хоть и болезнены, но вряд ли сильно опасны для жизни… к удаче обоих вульперов, не сообразили. Хохи, видя такое дело, резко поджали куцые хвосты и отпрыгнули подальше. Огузин опять отпустил стрелу… и оставил её в лапе, лишь тетива издала характерный звук. Гиены вероятно уже имели знакомство с вульперскими луками, плюс визг подстреляных сделал дело — в общем, они поколебались весьма недолго, а затем одна дала дёру, а там и все остальные, так что вскорости они потерялись из виду за скалами.

Выдохнув много воздуха, Огузин потратил раз в десять больше времени, чтобы снова продраться через кактусы к Гарлику. Собственно, если бы не эта борьба с колючками, он наверняка мог бы успеть сбегать обратно к каравану. Но после всех выполненных маневров лапам требовался отдых, так что и пытаться не стоило. Тем более, стая гиен не исчезла, а скучает где-то неподалёку.

— Ну ты чё, это… охотиться мешаешь? — фыркнул Гарлик, утирая кровь с носа, — Видишь, пять гиен поймал.

— Только они тебя не отпускали, — заржал Огузин, — Как тебя угораздило-то?

— Ногу подвернул, — буркнул серый, — Эти гадики за камнем сидели, прямо на гребне, я в них и вляпался… Слышь, Гузь, ты чё припёрся-то?

— Ну раз припёрся, наверное, есть причина? — резонно ответил рыжий.

— Накуся так делать? Думаешь, вдвоём сдохнуть веселее?

— Да сунь ты себе свою риторику, куда-нибудь, — посоветовал Огузин, — Да, караван тю-тю. Но по всем раскладам, до Хатжумы дня два ходу. Чтоб вульперы да сдохли на таком переходе, ты кикнулся чтоли?

— У меня воды нету, — всё ещё хмуро сообщил Гарлик, — Разодрали бурдюк, гадики.

— У меня вода — есть, — похлопал по фляжкам рыжий, — Плохая новость — помыться не хватит. Хорошая…

— Кусь твою мать! — грязно выругался серый вульпер, — Я думал, самое хреновое сегодня это пять гиен, но нет!

— Ладно, ты пока поскучай тут ещё мальца, а я всё же попробую метнуться, вдруг они там задержались.

Само собой, караван не то что не задержался, а дал двойного ходу. Пропажа сразу двоих выглядела совсем плохо. Вульперы конечно так это не оставят, но вернутся сюда уже в другом собрании — отрядом воинов на хохах, например. Но это только если у этих самых воинов не будет других неотложных дел, а они тут появляются с завидной регулярностью, как видно из практики. Также Огузину было хорошо видно, что гиены всё ещё ошиваются неподалёку, так что приходилось двигаться с большой осторожностью, скрываясь за гребнями дюн или камнями. Обдумывая это интересное обстоятельство, рыжий краем носа почуял какой-то резкий запах. Принюхавшись, он взял след и вскорости обнаружил источник — протухшие кактусовые яблоки, только не те красные, которые были пригодны в пищу, а маленькие и оранжевые, имевшие резкий запах, теперь ещё и хорошенько забродивший. Вульперу как в голову ударило, потому как он вспомнил, что эта вонь вовсе неспроста… точнее, вонь сама по себе, но то что гиены не стали преследовать его — не совпадение, а правило. Вонь от этих уксусных ягод крайне не нравилась хохам… да что там, Огузину она тоже не нравилась, но ради такого дела он конечно был готов потерпеть. Так что, к Гарлику он вернулся с новым лутом и увидел, что тот не теряет времени даром, перебинтовывая повреждённую ногу.

— Ты это, того, — буркнул серый, — Ляпнул я лишнего, короче, извини.

— Ну, при хорошем раскладе, я те тоже попозже выскажу, — хмыкнул Огузин, — Дорогу-то найдёшь? Потому что я её просто не знаю.

— Дорогу? — сделал испуганную морду Гарлик, но сразу заржал, — Да ладно, Хатжума мой дом родной, я всё тут знаю.

В общем, ситуёвина стала не такой жажкой, как казалась. Вонючки отбили у гиен желание пасти вульперов и ждать следующего шанса, потому как вообще, хохи предпочитали добычу гораздо попроще, типа падали. Обилие кактусовых яблок, хотя и явилось причиной происшествия, позволило восполнить запасы воды — как сразу внутрь, так и надавить сока во фляжки, так что должно было хватить с запасом. А вот попытки Огузина найти в окрестностях хоть что-нибудь, чтобы подпереть ногу раненого, успехом не увенчались. Здесь ничего не было кроме песка, камней и кактусов, а это не годится. Сошла бы кость, но и кости тут далеко не валяются где попало. Огузин мог поддерживать товарища, но так они ковыляли совсем медленно. Единственное, что можно было использовать вместо костыля, это лук, и Гузь предполагал, что это ему будет далеко не полезно… но, деваться некуда. Так что, он повесил на себя все пожитки, а Гарлик шёл налегке, здорово хромая, но всё-таки шёл, а не едва ковылял, что можно было считать успехом.

Кроме того, лук пострадал относительно недолго и не успел прийти в негодность, потому как вскорости были замечены птицы-падальщики, что и навело вульперов на чьи-то кости, валявшиеся в каменистой низине — даже не определишь, что это было за создание, но путников, ясен кусь, не интересовало это. Отогнав птичек, они смогли получить приличную, ещё достаточно прочную кость, которая была даже лучше лука, не так втыкалась в песок. Подумавши головой, даже Гарлик воспрял духом, потому как теперь перспектива добраться до цели стала вполне реальной. Так они и пошлёндали дальше, по следу каравана. Хотя перед ними прошла приличная колонна повозок и альпак, след был виден еле-еле и только в отдельных местах — мелкий песок здесь тёк по поверхности и заравнивал любые следы, только ветровая тень от камней закрывала, да и то только до того, как ветер сменит направление. Глядя на эту "позёмку", Огузин получал странное ощущение, что где-то видал подобное, только это был не песок…

— Кусок? — предположил Гарлик.

— Сам ты кусок. Что-то белое, холодное… снег, — Огузин сам вздрогнул от того, что это слово было произнесено здесь.

— Снег, — повторил серый вульпер, косясь на спятившего спутника.

— Это замёрзшая вода… наверное, — потёр уши рыжий, — Что такое лёд, ты в курсе?

— Это твёрдое вещество, оно называется "лёд". Ночь в пустыне, ночь в пустыне, ночь, говорю, идиот, — процитировал Гарлик.

— В точку, — заржал Гузь, — А снег это считай мелкий лёд в виде песка.

— Ты где такое видал?

— А вот на этот вопрос я и сам ответить не могу, — фыркнул Огузин.

Однако, большей частью вульперы не трепались, а смотрели по сторонам, и не зря — то змея, то скорпион оказывались на пути, и тогда Гарлику пришлось бы туго в одиночку, потому как ни убежать, ни быстро отпрыгнуть он сейчас не мог. Огузин мог бы подсадить змею на стрелу, но не делал этого за неимением запаса топлива. Продукт ведь надо переработать, жрать сырое змеиное мясо — ну такое, а найти в здешних местах хвороста, мягко говоря, непросто — точнее, невозможно. Из-за пыли казалось, что тут ещё суше, чем в дюнах, хотя наверняка суше уже некуда. Всё бы ничего, но ночью поднялся сильный ветер, и это уже напрягало, потому как воздух заполнился тучами пыли, видимость сократилась до минимума, да и дышать без защиты стало не здорово. На удивление Гузя, Гарлик вовсе не расстроился такой погодке, а напротив, почапал вперёд с большим энтузиазмом, даже против ветра в морду. Если подумать, в этом есть логика, ведь у всякой живности нет очков и тряпок закрыть нос и глаза, а вот у вульперов есть, поэтому пыльная буря давала скорее преимущества. Правда, тут уже рыжий потерялся бы сразу, а вот его спутник, пользуясь исключительно внутренним чувством, уверенно держал направление.

Походы по пыльной буре занятие сильно на любителя, потому как целым днём идти в густой дымке, никуся не видя — может и кукушка отлететь. При этом ещё и прижиматься к скалам Гарлик категорически отказался, потому как именно ветер выковыривает с них камни, а падать они будут, ясен кусь, именно вниз, и получать их на уши это некрасиво. И тем не менее серый ухитрялся ориентироваться, потом как заранее говорил, что будет дальше, и на ночь всегда приводил группу к месту, где можно отсидеться. Заныкавшись куда-нибудь между камнями, вульперы при возможности даже песком прикапывались, потому как он нагревался за день и ночью остынет только к утру. У Гузя нашлись кой-какие заначки корма по карманам, ими и перекусывали — на реально накормиться не хватит, но хотя бы обмануть организм. С водой оказалось туже чем предполагалось, одна фляжка улетела сразу, так что вторую пришлось расходовать крайне осторожно. Жажда помаленьку долбила по голове, и даже Огузин помнил, что это очень чревато. Впрочем, пока он держался хорошо, и насколько позволяли видеть его глаза, товарищ тоже… хотя закрадывались подозрения, а сколько серый вылакал… Гузь старался выбросить эти мысли, потому как нет никакой разницы.

Гарлик стал спотыкаться и часто падать, когда уже стало можно, как оказалось. Пылевая буря утихла, и впереди нарисовался приличный подъём местности, окружённый скалами — пожалуй, чтобы залезть туда, им потребовался бы ещё минимум целый день. Но цель уже была за этим подъёмом, и путников обнаружил вульпер, разъезжавший верхом на хохотуничке, а там и подмогу прислал. Чёрно-белая вульпера, прибежавшая вскорости, сгребла Гарлика в охапку и долго не могла успокоиться, а Огузин таки смотрел на это с чувством выполненного долга. Пожалуй, что ещё лучшего он сумел бы сделать, да ещё и со столь небольшими затратами? Особых Ощущений он не испытывал, потому как задолбался и мечтал просто напиться водой и упасть где-нибудь в относительно безопасном месте… он не заметил, как лапами схватили и его.

— Огузин, кусаный бок! — фыркала вульпера, — Благодарю, благодарю тебя!

— Ну, пока ещё бок не кусаный, — хмыкнул рыжий, поглаживая мягкие ушки, — А так не за что, не за что.

— Это Пуфелина, моя вульпара, — смущённо пояснил Гарлик.

— Это Пуфелина, которая чуть не осталась без вульпары! — уточнила она, утирая слёзы.

— Приятно видеть, вульпярыня, — хрюкнул Гузь, — Можно пожалуйста, слегка пожрать и отлежаться?

— Уф, ты ещё спрашиваешь! Не знаю как мы с тобой расплатимся!

— Посмотрим, — хихикнул рыжий.

Но в первую очередь он смотрел вокруг, а там было на что. Подъём перешёл в ущелье между двумя вертикальными скальными стенами из тёмного, почти чёрного материала. Утёсы, казалось, даже нависали над проходом. Вход сюда охранялся парой вооружённых воинов, но им было достаточно слов Гарлика и Пуфелины, чтобы пустить Огузина без дальнейших разбирательств. Издали рыжий не понял, что такое видно по стенам, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что это узкие окна! В стене таких окошек было весьма немало, в некоторых мерцал свет, другие закрывались занавесками, показывая, что это не просто ниши. Получалось, внутри скалы имелись жилые помещения, что сперва выглядело весьма удивительно. Здесь же, прямо на песке возле входа в скалу-дом, стояла та самая форжа, о которой упоминал Ляга… да собственно, сам он тоже оказался здесь, таскал вещи, а конкретно — ту самую руду. Впрочем, у Гузя слегка летали звёздочки в глазах после приключений, так что разглядывать в деталях он оставил на потом. Лишь перекинулся парой слов с Лягой, что мол всё по шерсти и он сам на его месте сделал бы также, ну и всё такое. Дальше Пуфелина притащила воды и кормов, и рыжий, свернувшись калачом на коврике, расплющил уставшую морду.

Когда он продрал глаза, стояла ночь, и окна в утёсах выглядели ещё интереснее. Размявши лапы, Огузин прошёлся по ближним окрестностям и уяснил, что Хатжума столь же невеликое поселение, как и крепость Чёрная Ваза, хотя населения тут явно будет в разы поболее. По большому счёту, посёлок располагался между тремя утёсами с ходами внутри, на песчаной площадке. Хозяйство вульперы вели снаружи, а в пещеры забивались только ради отдыха, так что, здесь всё было открыто взгляду — несколько лавок, телеги вдоль проездной дороги, и "засидки", как это называли, частные места для хозяйственных нужд, распределённые между жителями. Кое-где они были отгорожены, но по большей части — чисто формально, камнями на песке. Ночью не особо что было видно, так как фонарей тут не имелось, светил только огонь в подобии мангалов, на которых готовили еду да кипятили воду — благо, ночное зрение вульперов в помощь. Найдя, где хлебнуть ещё воды, Огузин зевнул во всю пасть, да и завалился дрыхнуть дальше, почувствовав, что ещё не дошёл до кондиции.

Наутро Гарлик отвёл его к собранию — узкому кругу ограниченых морд, как-грится, и подтвердил историю, чтоб потом не разносились слухи через испорченый перетявк. Итрис, пожилой светло-серый вульпер, который считай заведовал охраной поселения, выслушал с некоторым скепсисом — с гиенами ещё ладно, а вот в эпизод в ситрачьем лагере было сложновато поверить. Но по всей видимости, здесь было заведено доверять своим, так что пришлось принять информацию как факт. Огузину вернули его барахло, оставшееся в караване, чему тот втихоря порадовался.

— Короче, в команде работать не умеет ни-ку-ся, — подытожил Итрис, — Что в минус. Зато в соло откалывает такие номера, которые у других вряд ли бы получились… Ну и удачи полны штаны, само собой. Благодарю за спасение Гарлика, Огузин. У нас как видишь каждый хвост на счету, и терять вульперов по всяким глупостям совсем не по шерсти. Чем можем отплатить?

— Пока не знаю, — признался Огузин, — Тебе ведь рассказали, что я вообще мало что знаю. Ну или вот, хотелось бы посмотреть подробно, что делают с оловянной рудой. А то мало ли, у них там секреты?

— Ну вообще, секреты, — кивнул старик, — Но не для тебя. Я им скажу, чтоб обеспечили полный доступ.

— Я пока пощёлкаю клювом, ладно? — уточнил Гузь, — Здесь для меня много нового.

— Везёт, — заржал Итрис, — Пощёлкай, конечно.

Огузин выполнил свои угрозы насчёт клюва и обошёл почитай весь посёлок, от лагеря караванщиков на западном входе, до Кожухи, как это называли, второй большой площадки, которая находилась в отдалении от главной. Там угнездились кожевники, и место было крайне непопулярным, потому как обработка происходила с использованием всякого тухляка, в том числе птичьего помёта. Мастеровые старались закрывать свои чаши с "благовониями", но один кусь, в воздухе постоянно пасло, так что, без причин туда никто не ходил. Рыжий тоже не стал долго нюхать, просто отметил для себя новые данные. Ещё больше таковых он получил, просто рассматривая едяную лавку на главной площади — вид плодов освежил ему память о том, что такое вообще бывает. Кроме того, разувши глаза, он обнаружил, что за площадью имеется стена — невысокая и широкая, она явно была вытесана из скалы и здорово напоминала каменную змею огромного размера. Огузин слегка поёжился, потому как это явно не могло быть делом лап вульперов — да и смысла в этой стене, за которой и так обрыв вниз, никакого. Получалось…

— Получается, — пристал он к Гарлику, — Это остатки какой-то древней крепости?

— Ну да, а ты что, не помнишь? — сделал удивлённую морду тот, и заржал, — Вот и я не помню, и никто не помнит! На то оно и "древнее", не от слова "дерево", вообще-то.

Тут он был совершенно прав, вероятно, последние обитатели этого места исчезли из него за многие тысячи лун до того, как эти утёсы нашла Хатжума со своим караваном, и обосновалась здесь. Да, вульперы хранили историю и помнили, что поселение названо по имени водителя каравана, а не просто так. Огузин даже влез на стену, благодаря наносам песка это оказалось легко, и прошёлся по каменной чешуе. Очень странная крепость получается, подумал он. Впрочем, Хатжума тоже "крепость, но не совсем", как и говорил Ляга — стен как таковых нету. Утёсы однако могут послужить отличным укрытием, а множество окон — бойницами для стельбы… не стоило забывать, что главной защитой, которая крыла всё, были огромные расстояния враждебной пустыни — никому в голову не придёт пройти столько, чтобы попробовать выкрасть у вульперов такие сокровища, как ковры и повозки. Несмотря на это, как отметил рыжий, Итрис содержит здесь вполне бодрую охрану, вероятно, на всякий случай.

Вообще вульперы чаще всего не околачивались тут долго, а отдыхали, отъедались, и снова уходили в походы — кто с караваном, кто группой по окрестностям, а кто и вообще в одну морду. Если бы не травма, Гарлик уже через пару дней свалил бы, а так ему пришлось туго, выслушивать детские вопросы Огузина и объяснять очевидные вещи. В частности то, что утёсы — не жилые дома, а лишь приспособлены под них, так что вместимость корридоров внутри довольно небольшая. Местные занимались расширением, но на это уходило огромное количество труда и времени, камень очень твёрдый. Поэтому там гнездились лишь некоторые, самые коренные жители, а остальные располагались просто на площади. У Гарлика и Пуфелины, например, была просто-напросто большая деревянная бочка, старая и дырявая для воды, но вполне годная, чтобы хранить там весь небогатый скарб. Когда они были здесь, бочка стояла на песке и служила им шкафом, а если оба уходили из Хатжумы — её закатывали в Закрома, нарочно отведённый под это корридор в скале.

Вульперы, как кочевые зверьки, не стремились обзавестись норой, так что не считали, что владение помещением в утёсе это что-то шибко хорошее, скорее необходимость. Как опять-таки рассказал Гарлик, в этих местах порой случаются такие бури, что без надёжного укрытия можно просто сразу сказать "пока" жизни, и имеется ввиду — действительно надёжного, типа пещеры в прочной скале. Но всякая пещера подходит плохо потому как её может просто завалить целым барханом песка, куся с два выкопаешься обратно. А Хатжума находится на приличной возвышенности, и даже самые сильные ветры убавляют количество песка, а не прибавляют — вдобавок, утёсы имеют входы с разных сторон, так что в этом плане безопасны. Огузин кушал ушами эти сведения и мотал на ус… чтобы это ни значило. Размеренная возня на площади приходилась ему по шерсти, так что даже и ныкаться никуда не требовалось, чтобы отдохнуть — достал себе коврик из бочки, и вперёд. Собственно, можно и без коврика, потому как песочек тут вполне себе мягкий, и если не холодной ночью, то и тёплый — но не обжигающий, потому как площадь, ещё одно преимущество, закрыта от палящего солнца высокими утёсами.

Рыжий обращал внимание и на симпатичных вульперочек, вспоминая Рифу — тут их водилось куда больше, чем в Чёрной Вазе. Однако совсем его приплющило, когда он увидел ту вульперу, которая приходила помочь Гарлику с ногой. Эта была исключительно ярко рыжая, с серыми лапками, полосочками по всей вульпере, и синими глазами. Ну и пушистые уши огромного размера прилагались. Гузь буквально впал в ступор и челюсть отвесил, пырючись на неё. Опять-таки какие-то фокусы головы выдавали странные Ощущения, так что ему пришлось как следует помотать головой, чтобы прийти в подобие здравого ума. Путём нехитрых расспросов он выяснил, что зовут её Огнея, и она в Хатжуме едва ли не первый специалист по травмам — всмысле лечению, по созданию травм других специалистов полно. Гузь аж кругами забегал, что с ним случалось в исключительных случаях; побегавши, он уже более-менее успокоился, и некоторое время ошивался с того края площади, где рыжая возилась, поглядывая на неё издали. Всё-таки ловились странные Ощущения, потому как нельзя сказать, что вульпер поднял хохолок на самку, и даже о потомстве он тогда не думал — просто эта ярко-рыжая, она, ну как тявкнуть… он не знал, как тявкнуть.

К его удаче, которая вероятно всё-таки у него имелась в запасе, Гарлик, ленивая скотина, сам попросил его сходить за мазью… или же напротив, заметил и специально так сделал, кусь его знает. Как бы там ни было, с утречка Огузин уселся на каменную стену-змею и терпеливо дождался, пока Огнея появится на своём месте — у неё была нора где-то в утёсах, как он понял. Принудительно выключив эмоции, он таки получил с неё, что надо по делу, и перешёл к части, интересной ему самому… Как показалось рыжему, она была не слишком весела, потому как не хихикала, как многие вульперы, и взгляд её прекрасных синих глаз зачастую уходил в никуда. Что-то у неё не всё ладно, отметил себе Огузин, но это пожалуй только довод "за".

— Вульпярыня, а можно с вами, хм… познакомиться? — тявкнул он вполне твёрдо, когда она уже была готова забыть про посетителя.

Казалось, так оно и случилось, потому что Огнея смотрела куда-то мимо него, вызывая сильное желание обернуться — но Гузь гузкой чувствовал, что она вовсе не уставилась на что-то невиданное. Наконец вульпера глянула прямо на него.

— Ты ведь охотник, да? — сказала она неожиданное, — Делаешь успехи, насколько я слышала.

— Вроде есть такое, — осторожно признался Огузин, — А…

— Здесь возле Хатжумы, — продолжила Огнея ровным голосом без эмоций, — Ошивается один отщепенец, Коди его погоняло… Ну, у Итриса узнаешь последние новости, если возьмёшься. Так вот, принесёшь его башку, тогда поговорим.

Взгляд её пробирал до хвоста, так что Гузь не стал выспрашивать подробности, это явно не к месту.

— Я тебя понял, Огнея, — вполне серьёзно кивнул он, — Вызов принят, как-грится.

И нисколько не шутил, что характерно, поэтому пошёл прямиком к Итрису. Вопреки опасениям, тот на такие новости только хлопнул по коленкам и хмыкнул:

— Слушай, а ведь это то что надо! Я сам как-то не подумал, что можно тебя на это дело напялить.

— Не, я не против, — уточнил Огузин, — Только вот, как я могу помочь, у тебя сколько воинов под командой, а этот до сих пор ходит?

— Потому и можешь, что у тебя поста нет, — пояснил серый, потирая лапы, — Конечно, этот зассанец драться умеет…. скорее всего, но дело-то в том, что он просто не попадается. Бывает, надолго исчезает из наших мест, а потом снова возвращается. Так что тут главное — это выследить гадика, а уж освежевать и сделать чучело тебе все помогут.

— А с чего Огнее нужна его башка? Просто чтобы я от неё отвязался?

— Коди убил её вульпарня, — поморщился Итрис, — Ну или она так думает, на самом деле никто точно не знает. Но он мог, это точно.

Огузину стало понятнее, с чего вульпера такая придавленная — впрочем, придавленная, но не сломаная. Именно после потери своей вульпары она с огромным рвением изучала медицину, и помогала другим очень сильно. Она и сама пошла бы искать вражину по пылетёсам, но понимала, что куда больше пользы приносит на месте. Сам же рыжий взялся за дело основательно, а именно — пораскинул мыслями, для разнообразия, а не побежал сразу искать иголку в стоге сена. Скалы вокруг давали неисчислимое количество убежищ, и если там прячется этакий… на всякий случай Гузь уточнил и ему подтвердили, что это, номинально, вульпер — а по сути конечно, давно уже просто спятившая злобная тварь, нападающая на всякого, кто не сможет дать отпор. Для начала Огузин отработал простую версию, а именно — не шифруется ли искомый гадик под караванщика, которых тут довольно много. Теоретически это могло быть, но практически — в караванах все друг друга знали, а новопришлых держали на контроле, в том числе у Итриса был аж целый журнал для фиксации, чтоб не забывать. Кроме того, в Хатжуме довольно хорошо знали приметы Коди. Что-то конечно можно перекрасить и замаскировать, но зубы обратно не вставишь и кривизна морды это для вульпера как отпечатки пальцев, ошибиться трудно.

Ладно, сказал себе Огузин, и внимательно изучил доступные карты, которые больше были схемами без соблюдения масштаба, и пришлось перерисовывать, чтобы получить удобоваримый вид. По такой карте он уже прикинул географию события, так сказать. Во-первых, на север был скальный массив, который считался непроходимым. Поскольку сдешние жители не сидели по домам, как минимум за их отсутствием, а постоянно шарили по округе, этому можно было верить. А вот лабиринт проходов между утёсами, который был южнее — выглядел более перспективным… походив по песку туда-сюда, Огузин рассудил, что ходить рядом с посёлком — никак нельзя, сразу спалят. Но чем дальше — тем убывает шанс быть обнаруженым, причём, хм… нелинейно, так тявкнуть. Прикинув, он счёл, что искомый радиус — это где-то от трети до половины дневного перехода. Скорее, второе минус немного, подсказала логика. Впрочем, вряд ли можно было вычислить гадика, поставив себя на его место, потому как кукушка у Коди уехала уже давно, насколько это описывали вульперы. Тем не менее, Гузь решил начать со своих построений, потому как начинать-то с чего-то всё равно надо.

Он правда пораскинул и испугался, что принял вызов, потому как по тысяче причин это может оказаться невыполнимым. И крайне банальная, например — гадика просто укусит скорпион, и тот тихо мирно сдохнет среди скал, так что никто никогда не найдёт труп, и кой-кому, соответственно, не видать завершения вызова. Или же моча стукнет в башку и он откочует в другие места — ты что тогда будешь делать, спросил себя вульпер, и пока что ответа он не знал. Оставалось понадеяться на удачу, которая уже пару раз за короткое время показала себя с лучшей стороны, так что, Огузин махнул лапой и перестал беспокоиться. Вместо этого он увязался за группой, с которой Пуфелина ходила за лутом — и поучавствовать, и заодно проверить свои измышления. Шляться столь далеко в одну морду он реально опасался, ввиду отсутствия опыта, хотя бы по ориентированию.

Так что, поздно ночью…

— Это чтобы никто не догадался? — уточнил Гузь.

— Да нет, просто так получилось, — пожал ушами Бжек, и вопросов больше не возникало.

Вульперы спали не ночью или днём, а когда им было удобнее, так что среди ночи на площади Хатжумы всё равно возились, горели коптилки и мангалы, блеяли альпаки и скрипели повозки, перетирая песок на дороге. А пятёрка вульперов, запасшись водой да небольшим запасом харча, в темпе двинула вниз по склону, по которому не так давно Огузин и попал сюда. Зачастую они передвигались полубегом, тобишь пробегали неспеша шагов двадцать, потом столько же шагом, и снова бегом. Насчёт экономии сил может и сомнительно, но вот стрелу словить с дальнего расстояния будет сложнее — впрочем, кто тут будет этим заниматься. Реальную опасность представляли пауки, которые нет-нет, да и да, как-грится… всмысле, сразу их не видно, но среди утёсов есть немало мест, затянутых ихней паутиной. Кстати, именно за ней в частности и охотились вульперы. Если даже из паутины обычного шелкопряда можно изготовить шёлковую нить, то из этих, соответственно, шёлковые канаты изрядной толщины и избыточной прочности. Огузин таки получил возможность полюбоваться на этот ресурс, когда группа снимала нити со скал, и издали наблюдать за самим пауком, скотиной размером с половину альпаки, которая грузно волочила ярко-жёлтое тело — к счастью, по своим делам, не обращая на мелюзгу внимания. Да и в целом, как рассказывали товарищи, пауки здесь не сказать чтобы агрессивные, скорее довольно вялые, так что и убежать нет большой проблемы.

А вот оттереться потом от клейкой паутины — это как раз проблема, и Гузь потратил на это много времени.

— Ну а накуся она вообще? — уточнил он.

— Разное, — пожала ушами Пуфелина, — В основном, упряжь для повозок. Из этой фофани если сделать как следует, много лет служить будет. Нам главное, что катушка идёт за десять пуговиц.

На серенькую вульперу было приятно посмотреть, когда она ловко наматывала паутину, ухитряясь не изгваздаться в ней, как некоторые. Да и вообще, походило на то, что эта куда ловчее, чем еёнов Гарлик, который до сих пор отсиживался в посёлке с больной ногой. Пуфя же действительно никогда не забывала, что сделал для них Гузь, так что, терпеливо рассказывала и показывала, как тут кусают бок, как-грится. В частности, в песчаных долинках среди высоких каменных утёсов произрастали колючки, которые в сухом виде годились как топливо. Но хатжумские их не брали, потому как у них был уголь, а колючки кормили альпак, и кое-где армадилей, как называли этих зверей. Это была довольно странная мышь большого размера, укутанная в панцирные щитки, так что она могла свернуться в бронированый шар, недоступный для хищников. Вульперы конечно могли расковырять этого бронеежа, но без крайней надобности этого не делали — даже ежу понятно, что популяция тут маленькая и слишком легко остаться вообще без этого аварийного запаса корма. Раньше, как рассказал Бжек, ценились старые панцири армадилей, но потом кто-то навострился делать годную керамику, и теперь посуду делали из неё.

Ага, вот откуда канаты для "хлыста" из крепости, припомнил Огузин, а он всё гадал, что это такое. Запомнив, он вернулся к основной теме, потому как полезные ништяки, которых тут не так мало как может показаться — это конечно полезно, но без главного всё это имеет посредственный смысл. И рыжий стал отходить от группы на дальность видимости, пока они ковырялись — он обшаривал стены скал и россыпи камней в поисках подсказок, где тут может прятаться местное поганище. А например, жрёт оно что, задался вопросом вульпер. Спереть что-то съестное из посёлка или из каравана не получится, значит, охотится как раз на местную дичь. А хатжумские охотятся, но крайне ограничено, так что нужно опросить всех причастных к охоте и выяснить, не видал ли кто брошеных туш. Местные, если подстрелят или даже найдут готовый труп, утилизируют его примерно на сто процентов, тоесть полностью, а вот гадик вряд ли этим занимается, так что может оставить улики по этой части… Но это требовало времени, а пока — снова таскать вещи за группой, помогая добывать лут. Да, Гарлик с Пуфелиной не оставят его без корма, но это не повод не работать.

Помимо паутины, группа вляпалась в небольшую россыпь медной руды, явно из свежего обвала скальной породы. Тут не надо было быть большим специалистом, камни с сине-зелёным налётом — это оно и есть. Как пояснили, меди среди утёсов можно наковырять вполне достаточно, а вот олово приходится завозить издалека. Ясен кусь, что у одного из группы нашлась и кирка для долбёжки камня, так что, пришлось бы волочить на собственном горбу ещё и тяжёлую руду, но это если бы вульперы не были изобретательны. На такие случаи они брали с собой разборные лёгкие тележки — рама да четыре колеса всяко весили меньше, чем на них можно накласть и тащить за собой на привязи. Кататься с настоящей повозкой было бы неудобно и накладно, а такая фуфень здесь годилась в самый раз, тем более что вокруг полно камней, которые надо объезжать. Так что, находка руды не увеличила вес поклажи, а уменьшила его, потому как груз сложили на тележку и тащили её за верёвки, не сильно утомляясь при этом.

За руду в посёлке им записали положеное количество прибылей, но забрать их сразу было нельзя по причине избытка этой самой руды. Не поверить было сложно, потому как куча лежала возле форжи и по прикидкам, там докуся сколько, а олово, которое приехало с караваном Крога, это всего лишь несколько корзин. Отлежавшись, отожравшись и набузыкавшись водой после похода, Огузин пошёл опять к форже, познакомился с Хешем, который там возился, и с большим интересом понаблюдал за процессами. Помимо собственно печки для плавки мета, тут же ковали из него разную фигню, когда в том была надобность, а таковая случалась не так часто. Наконечники стрел отливали, как и детали для упряжи и сумок, ковать смысл имеет только кинжалы, но на самом деле, ими вульперы пользовались достаточно редко, предпочитая стрелы. Воины из охраны посёлка, например, были вооружены подобием молотков на длинных ручках, а иногда пользовались и молотками на обычной, короткой рукоятке — если у противника нет щита, то засветить в него таким подарком, и травма обеспечена. В общем, не особо морочились со сложной кузнечкой, поскольку нужды в ней тут не просматривалось. Тяжело вооружённую армию, вздумай она идти на Хатжуму, прикончит самый надёжный страж, пустыня. Кроме того, Хеш показал, что есть проблемы с наковальней — точнее, её отсутствием. Долбили на плоском твёрдом камне, но всё равно он довольно быстро крошился и приходилось или стачивать его, или искать новый, что равно требовало много времени и сил.

По крайней мере, каменный уголь в форже горел исправно, и в этой части посёлка, когда работали плавильщики, сильно пасло углём. Помогала естественная вентиляция между скалами, иначе было бы не продохнуть. Любопытствующий Огузин пошёл и до другого входа в посёлок, мимо очередного каравана на стоянке — там местность уходила сильно вниз, и самой низине находился карьер, где с одной стороны ковыряли качественную глину, пригодную для изготовления горшков и тому подобного, а с другой — россыпь угля. На дне выработанных ям иногда даже бывала вода, которую заливали в большие высокие бочки для отстаивания и фильтрации, иначе она не годилась. Несмотря на сырость, в карьере ничего не росло, вероятно ввиду того, что нависающие скалы делали место тёмным, или ещё с какого куся. Гузь задался вопросом, накуся таскать уголь вверх по склону, если можно поставить форжу прямо к его россыпи — мысль хорошая, но неправильная. В яме точно задохнёшься от дыма, а главное, вульперы вполне логично боялись поджечь залежи угля, потому как затушить их не было бы никакой возможности. Так что, команда добытчиков регулярно набивала большой ящик в телеге углём, и пёрла вверх по довольно крутому подъёму. Огузин испытал это на себе, взявшись помогать, и реально задолбался. Если бы не храповики, которые не давали телеге скатываться обратно, здесь бы регулярно происходили жмурные случаи, думается. У этого тяжёлого труда была и обратная сторона, которой пользовались работники, ведь обратно под горку можно сесть на телегу и скатиться вообще без усилий, что они и делали с большим удовольствием, слегка рискуя убиться при этом.

В общем, хотя выглядело это с первого взгляда как сущее безумие, на самом деле вульперы шевелили мозгами. Угольная телега была управляемая, и что главное, с надёжными тормозами, так что никто на ней в обрыв не летал. Те которые непосредственно долбали уголь, использовали маски и очки, потому как уже знали, что угольная пыль принесёт большие проблемы со здоровьем. Да и плавильщики не дышали зазря дымом, иначе Хеш уже не был бы таким бодрым, после долгого общения с форжой. А как раз около того места, где вставали караваны, имелась печка для обжига, которая горела далеко не всегда, потому как горшков слишком много некуда девать. Эт конечно классно, сказал себе Огузин, но как мне это поможет с главным вызовом? Само по себе может и нет, а в комплексе… кусь его знает. От напряжённой работы головы его отвлекло то обстоятельство, что на небо, которое здесь в основном оставалось сизого цвета, натянуло туч, стало заметно темнее, и вскорости…

— Данутенакусь!! — отвесил челюсть Гузь.

Никто ему об этом не докладывал, а догадаться самому было бы очень сложно, но факт в том, что в пустыне регулярно проходят дожди! Сухость связана не с их отсутствием, а с тем, что грунты не держат воду и всё такое. Как бы там ни было, с неба вовсю лило, так что рыжий очень быстро оказался мокрым, как последняя выпорось. Ясен кусь, после длительной прожарки это его далеко не расстроило. Как и остальных вульперов, которые подставлялись под бесплатный душ и всячески выражали годование — но лишь те, кто не занимался сбором дождевой воды. Если её не залить в бочки, она сольётся в песок, и даже в скальных нишах быстро высохнет в ноль. Так что, многие обитатели Хатжумы с весёлой суетой бегали вдоль стен, подставляли любую посуду под ручейки, льющиеся с них. Это было скорее баловство, главный объём собирали две бочки — скорее водонапорные башни, во много ростов высотой, которые принимали в себя мощные потоки, льющиеся с "крыши" утёсов. Вода была обильно смешана с пылью, но после отстоя будет вполне годная. Сквозь дымку дождя Огузин заметил и белую накидку Огнеи, и втихоря попырился, как вульпера постояла под дождём, подняв к небу длинную мордочку, и он впервые увидел, как она улыбается.