Башни Латераны 2

Глава 7

Глава 7

— И первый джинн сказал — давайте спрячем счастье от людей на вершине самой высокой горы, но другие возразили ему — нет, Архангел дал людям ноги, дал им силу и выносливость, они обязательно поднимутся на гору и найдут счастье… — говорит Элеонора и наклоняется над своим лабораторным столом: — тогда второй джинн сказал — давайте спрячем счастье от людей в глубине самого глубокого моря, но остальные сказали — нет, Архангел дал людям разум и руки, они обязательно построят корабли и найдут счастье. Третий же джинн, самый тихий из них, долго молчал и наконец сказал… ай, демоны! — магистр обожглась о раскаленный перегонный куб и поспешно схватила себя за мочку уха. Прошипела что-то невнятное, потом подняла вторую руку и на кончиках пальцев у нее загорелся зеленоватый огонек.

— Так о чем я? — сказала она, когда боль прошла: — ах, да. Третий джинн. Ну так вот, третий джинн сказал — давайте спрячем счастье от людей внутри них самих. Потому что люди — самые умные и самые упорные существа на свете, они поднимутся на высокие горы, опустятся в глубины океана, перевернут каждый камень в поисках счастья, но никогда не додумаются взглянуть внутрь самих себя. Леонард, ты закончил?

— Почти, магистр. — отвечает Лео, борясь с рвотными позывами. Ампутировать ногу было не так уж и сложно, не сложней чем разделывать мясо на кухне у Клауса, он сотни раз видел как Вильгельм рубил кости топором. Правда тут рубить было нельзя, сперва следовало разрезать кожу и мышцы по размеченной магистром линии, а потом, добравшись до кости — аккуратно перепилить ее тонкой пилой-костерезкой. Откуда у магистра Элеоноры в башне пила по кости — он решил не спрашивать.

— Ладно. — произнесла свою любимую присказку Элеонора, отступив на шаг от лабораторного стола и оглядев лежащее на нем тело: — ты понял, о чем была эта притча, юный Леонард?

— О том, что я пришел задать вам конкретный вопрос, что именно делать с этой девушкой, а вы мне загадки задаете?

— Ха. Ты все такой же тупой Штилл, как был тупнем, так и остался. Не зря тебя из Академии поперли.

— Меня не поперли! Я сам ушел!

— Все равно тупень. — магистр перевела взгляд на смуглую девушку, которая смирно стояла у дверей: — привел ее сюда. Теперь она знает, что ты — некромант. Понимаешь, что у меня нет другого выхода, кроме как…

— Она никому не скажет! У нее клятва, она поклялась своим богом! И потом, это же вы сами виноваты, магистр! Почему вы тела наверх перенесли? Тут дверь открываешь и сразу вот это все видишь! — возмущается Лео.

— Хорошо, хорошо… — магистр отмахивается от него как от назойливой мухи: — отпилил? Давай сюда, будем пришивать. Сперва нужно кости срастить. Кстати… — она подняла голову и задумчиво смерила смуглую девушку взглядом: — а ведь у нас есть… относительно свежий материал.

— Вы серьезно?

— А что? Она хочет смерти, ее бог не разрешает ей самоубийство, она пришла к тебе… я, кстати тоже хочу ее смерти. Только ты не хочешь ее смерти. Как по мне так нас большинство. — пожимает плечами Элеонора: — только пожалуйста не тычь ее кинжалом или мечом. Лучше всего удавить, так повреждения органов будут минимальными, а в леднике она может сохраниться довольно долго.

— Спасибо, благородная дейна. — кланяется смуглая девушка: — да славится ваше имя и имя ваших предков! Пожалуйста удавите меня, как и сказали. Я не буду сопротивляться.

— Ну вот пожалуйста. — разводит руками Лео: — и она так весь день за мною ходит, просит ее прирезать. Это привлекает ненужное внимание, магистр. А вы сами сказали, что нам с вами лишнее внимание совсем без надобности. Вот потому я и пришел к вам, кто же знал, что вы тела уже вытащили… они же тяжелые.

— Ученый должен использовать любую возможность для постановки эксперимента. — поднимает палец Элеонора: — где моя нога?

— Вот… — Лео передает ей обрубок женской ноги. Ему все еще неудобно… в конце концов Марта была его одногруппницей, а теперь он ее расчленяет, как будто она это сборник запасных частей. И потом… понятно, что она уже мертва и ей все равно, но даже так… магистр сказала, что пилить ногу когда на субъекте юбка — идиотизм. Пришлось снять с мертвой Марты одежду и сейчас он чувствовал себя… странно.

— Отлично… — Элеонора приставила обрубок ноги Марты к срезу ноги Алисии и нахмурила брови: — мышцы бедра у Алисии были развиты лучше, чем у Марты… ну да ладно.

— Извините, благородная дейна магистр. — подает голос из угла смуглая девушка и снова смиренно кланяется: — а можно узнать? Когда меня наконец удавят?

— Правильный вопрос. — ворчит Элеонора, склоняясь над ногой Алисии и пальцы на руках магистра загораются зеленоватыми огоньками: — когда? Леонард Штилл, будь джентльменом и отведи девушку в ледник.

— Да вы шутите!

— Ни капельки. Думай, Штилл, думай. Если ты ее прямо тут удавишь, то тебе ее потом вниз придется нести, на плечах. Лучше будет если она сама в ледник спустится, а уже там на месте ты ее и задушишь. Веревку возьми. И пусть платье снимет, все равно запачкает…

— Магистр! Вы же шутите, да?

— Что? — Элеонора отрывается от ноги Алисии и поднимает голову: — когда это я шутила? Ты же ученый, Штилл, ну или был таковым. Хотел стать. Учился в Академии. Разве тебя там не учили думать? Хорошо, я проанализирую все для тебя сама, раз уж это доставляет тебе такие трудности. Смотри — эта девушка…

— Ее зовут Таврида. Или Тави. Все зовут ее Тави.

— Мне не нужно знать ее имени, болван. И тебе тоже не нужно. — качает головой Элеонора: — чем больше ты про нее узнаешь, тем труднее тебе будет ее убить, понимаешь? Это как топить котят в ведре — если ты дал им имена, то… в общем эта девушка — ашкенка, взгляни на цвет кожи и на медные кольца, что она носит на предплечьях. — она поднимает глаза к потолку: — кстати, а ты знал что эти кольца фактически означают родовое имя? На правой руке — кольца матери и матери матери… и так далее, а на левой — кольца матери отца и ее матери и так далее. По этим кольцам всегда можно установить какого рода ашкен и даже некоторые факты из биографии… как тесен мир…

— Магистр? — подал голос Лео. За время работы с Элеонорой он успел понять, что магистр Шварц — крайне увлекающаяся личность, она запросто могла забыть поесть, попить и даже умыться, если занималась увлекательным для себя делом. Точно так же и во время разговора, она частенько сворачивала с основного тезиса и начинала плутать вокруг да около, рассуждая о том, что академики в столице ни черта не понимают, а их коллеги из Альберио — чертовы консерваторы и даже общую теорию поля до сих пор не приняли, а уж когда вспоминала некую Амадею Марцинеллу — вовсе начинала шипеть и плеваться. И так ответ на простой вопрос, например не помнит ли уважаемая магистр куда положила запасной ключ от ледника — запросто мог превратиться в часовую лекцию о теории Огненной магии и особенностях ее применения в полевых условиях. Ну и конечно о том, что Амадея Марцинелла — шарлатанка, дура и прохиндейка, которая вовсе не заслуживает Пятого Круга, а это все ее отец взятку ареопагу дал. А еще она некрасивая.

Зная об этой интересной особенности магистра Лео научился в нужный момент вставлять слово-другое чтобы помочь ей вернуться к основной теме разговора и сэкономить два-три часа теоретических лекций.

— Ладно. — повторила Элеонора и почесала своим магическим жезлом у себя в затылке: — так о чем это я? Ах, да… не отвлекай меня, Штилл. Кости я уже сплавила воедино, теперь нужна игла и нить… ага, вот они. Умеешь шить?

— Я умею. — подает голос от дверей смуглая девушка: — если это приблизит время моей смерти.

— Обязательно приблизит. — кивает Элеонора: — иди сюда, Таврида. Значит так, сшиваешь послойно — вот, видишь? Сперва — эти мышцы. Каждую отдельно. Только потом — вот тут. Каждый слой отдельно прошиваешь, ясно? Давай, я погляжу. — она отступает от стола и критическим взглядом смотрит как девушка возится с ниткой и иголкой.

— Так о чем я? — повторяет она, убедившись что девушка все делает верно: — ах, да. Эта самая ашкенка. У нее нет родных, отец умер от чахотки… шей ровнее! Вот так, ага. О чем я? Ах, да… умер от чахотки. Кроме того, если говорить языком обстоятельств, то она права, ее действия могут считаться изменой. Волосы что она отдала врагу — наверняка послужили для проклятья…

— Магистр! Но Алисия уже была…

— Это не имеет значения! — отрезает Элеонора: — если человек прицелился из арбалета в другого, желая его убить, но у него порвалась тетива или сломался болт — значит ли это что он не виновен? А если человек случайно облокотился на камень, тот покатился с горы и убил пятерых человек, значит ли это что он — виновен? Намерение — вот что важно, Леонард, намерение, а не последствия. Эта девушка предала Алисию, желая заработать денег. Она — предатель. А ты — тряпка. Увидел молодую девушку, симпатичную и в отчаянии и тут же спасатель внутри проснулся, верный рыцарь в блестящих доспехах. Ха! Ты жалок, Штилл. Повелся на красоту и молодость?

— Нет! Это вовсе не так! — горячо ответил он. Но задумался. Слова магистра ударили прямо в сердце. Почему он хочет спасти эту девушку? В самом деле она ему нравится? Нет, вовсе нет, он и сам хотел ее убить сперва… просто понял что ее «предательство» на самом деле не могло повредить Алисии, малефика проклятий действует только тогда, когда реципиент — живой. А Алисия уже была мертвой так что смерть этой девушки была бы зазря. Это просто смерть невиновной.

— Вон на столе уже лежит девушка, которой ты клялся в любви. И что? Стоило только ей умереть, как ты тут же заигрываешь с ее убийцей? Мужики. Вы все такие, а эта скотина Мессер — хуже всех! Да шей же ты ровнее! Куда шов сползает⁈ А еще говорят, что ашкенские женщины все педантки…

— Магистр! — Лео сжимает кулаки. С другой стороны Элеонора права — намерение этой девушки, ее намерение было ужасным, может это и не привело к смерти Алисии, но все же… и потом, а вдруг проклятие все же подействовало? Разве она не заслуживает смерти?

— Кроме того, может быть это лучшее решение… — продолжает магистр, следя за действиями девушки-ашкенки: — куда она пойдет, без родных и близких? Да еще и ашкенка… ей только в бордель, но не на вольном контракте, а так… за еду. — она пожимает плечами: — лучше уж ты ее в леднике удави.

— Спасибо на добром слове, благородная дейна. — откликается девушка.

— Ты шей, шей, давай. — говорит Элеонора: — с другой стороны, вот даже оставишь ты ее в живых. Факт останется фактом — она уже предала город и Алисию один раз. Кроме того, ей некуда идти. Не знаешь как это у ашкенов — если она принесла клятву что принадлежит тебе, то значит все — теперь ты за нее отвечаешь. Она теперь даже есть сама по себе не будет, если не прикажешь.

— И… зачем же она тогда эту клятву дала⁈

— Как зачем? — удивляется Элеонора: — чтобы за ее убийство тебя потом не привлекли. Пусть она и ашкенка, но просто так убивать людей в городе среди бела дня нельзя. Тебя бы магистрат арестовал и судили потом. А если она клятву такую приносит, то по обычаям ашкенов она вроде как теперь тебе полностью принадлежит и если ты ее убьешь, то перед законом согласно Уложению ответственности нести не будешь. Ага, молодец, вот тут сшивай. Как закончишь — переходи к коже.

— Но…

— Ладно. После того как она закончит — отведи ее на ледник. Далеко не клади, если отторжение ноги и руки Марты пойдет — мы ее используем. Можешь, кстати, даже не душить, так положи, она к утру замерзнет.

— Магистр, вы серьезно⁈

— Леонард, — она вздыхает: — ты еще не понял? Эта девушка твердо намерена умереть и она своего добьется, не мытьем так катанием. Да, она поклялась, что тебе принадлежит, но она же будет буквально все исполнять! Пока не скажешь поесть — не будет есть и помрет с голода. Ты не сможешь ее контролировать, только сам измучаешься и ее измучаешь, а она в конце концов все равно умрет. Да и ты умрешь.

— Я? Но… почему⁈

— Все умрут. — отмахивается Элеонора: — это вопрос времени. Все? Закончила? Ты смотри, она и правда хорошо шьет.

— Спасибо, благородная дейна магистр. Можно меня уже убить?

— Говорить «благородная дейна магистр» — это тавтология. Говоришь либо «магистр», либо «благородная дейна». Хотя зачем тебе эти сведения. — Элеонора встает перед девушкой и прикасается ее лба, пальцы магистра снова вспыхивают зеленым свечением: — вот.

— Вы… излечили меня? Зачем?

— Это малое благословение. Чтобы было легче уйти. Меньше боли. — серьезно говорит Элеонора: — да будет твой путь светел, Таврида. Мне не по нраву твой поступок, но то, что ты пришла взять ответственность за него — это немного повышает твой образ в моих глазах.

— Вот что. — говорит Лео: — если Тави… Таврида — поклялась что она теперь моя, то я запрещаю ей умирать!

— И как ты это видишь, Леонард? — поворачивается к нему Элеонора: — первый принцип командира — не давать невыполнимых приказов. И да, я понимаю, что смазливая девчонка путает тебе все карты. Давай честно, вот если бы вместо Тави тут стоял бы злобный, грязный и дурно пахнущий пехотинец Арнульфа в желто-черном, долго бы ты колебался? Ты жалок, Штилл. Если тебе так нужно с кем-то возлечь, так она полностью в твоем распоряжении. Слышал же что она теперь твоя. Спустись с ней вниз, сделай все что хочешь, а потом — оставь в леднике. Но далеко не убирай, мне может нога пригодиться.

— Как вы можете такое говорить, магистр Элеонора!

— Мужики. Вы думаете своим членом. Все. Хорошо. — Элеонора сдергивает платок с лица лежащей на столе Алисии и Лео невольно отворачивается.

— Чего же ты отвернулся, Штилл? — язвительно спросила магичка: — вот она, твоя возлюбленная. Что, не такая уже красивая, а? Пойми, тупень, красота — это на глубину кожи, сдери кожу с любой красотки и вряд ли рядом с ней останутся даже самые преданные воздыхатели. Вы, мужчины — все лицемеры, все до одного! Увидел экзотическую смуглянку, которая поклялась быть его рабыней и все! Язык на плечо, про Алисию забыл.

— Это не так, магистр!

— А если это не так, то сфокусируйся, Штилл! Мы стоим на пороге величайшего открытия, на пороге знаний что изменят весь существующий мир! На пороге прорыва в неизвестное! А если это не греет твою душу, то на пороге воскрешения твоей любимой девушки! Так что хватит тут сопли развешивать, отведи ее вниз и… что ты там с ней делать будешь — знать не хочу. Но имей в виду, что я ее потом эксгумировать буду, так что сильно не буйствуй, все органы мне целыми нужны. — магистр складывает руки на груди: — вот смотри, прекрасно все затянулось. Только лицо осталось… тут сложнее, придется собирать по кусочкам. Хм…

— Магистр Шварц. — выпрямляется Лео. Он вдруг вспомнил Алисию, ее живой смех, ее лицо и короткую надпись на ее памятнике «Я умерла чтобы вы жили». Чтобы вы жили — так там написано. Все, в том числе и эта смуглая девушка из ашкенов, эта Тави. Допустить ее смерть — это предать идеалы Алисии, то, за что она сражалась, даже будучи мертвой. Он не мог этого допустить.

— Я не собираюсь ее убивать. Она будет жить. Таково мое решение. — твердо сказал он.

— Была бы моя воля…

— Но ее нет. Я — ее хозяин и я распоряжаюсь ее жизнью и смертью.

— Хозяин Штилл при всем уважении, дайте мне умереть пожалуйста…

— В просьбе отказано. Или твоя клятва была лицемерием? Или ты лишь притворно следуешь моим приказам⁈

— Нет, хозяин Штилл, я следую вашим приказам в жизни и смерти. У меня нет своей воли, есть лишь ваша.

— Тогда я приказываю чтобы ты жила. А сейчас я приказываю тебе отвечать честно — как давно ты что-нибудь ела?

— Не помню, хозяин. Два… нет, три дня назад.

— Приказываю поесть! Что-то полезное… суп например. Магистр у вас есть суп в башне?

— Можно сварить. В мензурке. Есть еще паровой котел. Ты пожалеешь об этом Штилл, имей в виду.

— Может быть. Но это мое решение.

— Мужчины… все вы одинаковы… — вздыхает Элеонора и наклоняется над Алисией: — приготовишь ей суп — поможешь мне с ее лицом. Мне нужно чтобы ты вспомнил как она выглядела.

— Я и не забывал, магистр. — сказал он, и еще раз обернулся. Элеонора что-то бормотала о пропорциях лицевых мышц, колдуя над Алисией. Тави стояла у двери, сложив руки внизу, в позе покорности. Живая.

Алисия умерла, чтобы эта девчонка жила, подумал он. Справедливо ли это? Не знаю. Но теперь она будет жить с этим знанием. Каждый день.