Баронесса де Крейс

Глава 51

— Мы не можем больше оставаться здесь, как только перевал занесет, карета там уже не пройдет!

Ронан был прав, я это прекрасно понимала. Но вот оставить Флавию в этом селении среди чужаков я не могла, так как никто не мог дать гарантию, что какой-нибудь из воинов не увидит ее пламени костра. И кто ее тогда защитит, если мы все будем далеко?

Да и она ни в какую не желала оставаться у марийцев, которых кажется чуть побаивалась.

Но при этом она была довольно слаба после родов — и для того чтобы трястись в карете, и для того, чтобы немедленно продолжить путь.

— Я видела у местных сани. Что если нам купить их у них? А карету мы можем оставить здесь.

Мне самой не нравился мой план, карета могла понадобиться мне в моем новом доме, но это был единственный выход. Задержаться еще на пару дней в селении, а затем продолжить путь.

Ронан остался не в восторге от моей идеи, но спорить не стал, хотя и пытался меня убедить, что никто Флавию не тронет до нашего возвращения. А если кто-то и обратит на нее свой взор, то дождется поединка, так как сам Ронан был готов в сражении защитить ее.

Но все это было только слова, которым он сам может и верил, но вот я понимала сколько всего может произойти за недели и месяцы нашего отсутствия.

Так что еще на два дня мы все-таки задержались.

Местные не были назойливыми, но мы все равно чувствовали, что находимся в гостях.

Я не раздумывая продолжила тренировки с Ренгом, тем более времени у нас было теперь достаточно. К нашим тренировкам присоединились и три девушки воительницы, что были свидетелями поединка Ренга. И я отвлекаясь от всех последний событий, думала о том, что однажды я тоже смогу двигаться как они, ведь они практически танцевали на поле сражения.

Луция подошла ко мне на пятый день, что мы находились в селении. И даже прежде чем она озвучила причину, по которой подошла ко мне терзаясь сомнениями, я все поняла. Ребенок Флавии разбередил ее душу, заставил вспомнить о собственном сыне. И наверное она решила — новый ребенок сможет притупить боль от потери первого. И так как ее ничего не держала с нами, она собиралась попробовать начать все сначала, с марийцем, что не отходил от нее ни на шаг в эти дни. Ведь оправился он от полученных ран довольно быстро. Ну, или они были не такими глубокими, как мне показалось.

— Пойдешь за него?

— Он пообещал, что никогда не поднимет на меня руку.

— Веришь ему?

Она пожала плечами.

— Хочу поверить, — ответила она после долгих раздумий. — А если он обманет, меня и так ничего не держит в этом мире.

Что она попытается избавиться от второго мужа я все же сильно сомневалась, даже если он окажется не лучше первого. Впрочем, Ронан и даже Ренг заверили меня, что Луция могла бесстрашно ответить да на предложение марийца, утверждая, что он не обидит ее.

— И когда же свадебный обряд?

— Об этом я и хотела поговорить. У них тут не надо ждать осеннего сбора урожая, чтобы пожениться.

Уже с любопытством посмотрев на Луцию, которая даже чуть покраснела, когда сказала о том, что если она даст согласие, то уже вечером можно будет провести сам обряд.

На свадьбах я никогда не была, по крайней мере как гостья. Ведь в детстве я наблюдала со стороны за свадьбами крестьян, но именно что наблюдала со стороны. В обители сестер браки не проводились. Так что первая свадьба, на которой я присутствовала, была моя собственная. И она закончилась не начавшись…

У марийцев были свои традиции и обычаи. На свадьбу никогда гостей не приглашали, а праздновали ее всем селением. Причем каждый вносил свою лепту, готовя угощения. Считалась, что кто больше приготовит еды — чтобы накормить других, то тому будет больше сопутствовать удачи в течение года. Но главным блюдом было мяса — ведь марийцы из-за климата практически не занимались сельским хозяйством, но были животноводами. А также охотниками, рыбаками и собирателями. А меха они обменивали на зерно и другой продукт, которого не было на землях Трех племен.

Сама свадьба проводилась на закате, когда уже заметно темнело.

Я закуталась в меховую накидку. К холоду я никак не могла привыкнуть. А ночью в местных домах было довольно прохладно. О чем мне наверное не надо было говорить вслух, так как сразу несколько мужчин предложили согреть меня, обещая что рядом с ними мне и меха не понадобятся.

На эти заявления я только вздохнула, смирившись с тем, что все северяне что по эту сторону Лисьего перевала, что по другую флиртовали со всеми подряд и к отношениям между мужчинами и женщинами относились с простотой, которая в нашем королевстве считалась развратом и грехом.

В центре селения разложили семь костров. Это число было священным на этих землях. И количество костров соответствовало семи жизням, в которых жених и невеста будут связаны друг с другом.

И хоть я и не верила в перерождение души и что эти костры и молчаливые боги кого-то соединят хоть в одной жизни, я все же не скрывала интереса, пытаясь по окружающим понять насколько сильна была их вера.

К тому же я думала увидеть местных жрецов, ведь кто-то должен был соединить Луцию и Вереса. Но мои вопросы вызвали только улыбки на лицах марийцев.

— Боги и без посредников услышат клятвы, что к ним обращены.

После этих слов я усомнилась, что брак заключенный по таким традициям, будет признан в нашем королевстве.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мы вносим имена чужаков в другую книгу, ведь Три Отца не благословляют их браки. Но не признать их мы не можем.

Покосилась на брата Эгорна.

А ведь я даже не задала свой вопрос вслух.

— Зачем вы на самом деле отправились в путь с нами? — спросила я.

— Я озвучил вам мотивы настоятеля.

— Тогда почему вы не пытаетесь никого обратить в св… нашу веру?

Брат Эгорн улыбнулся. И я обратила внимание на то, что его маленькая ухоженная борода превратилась за почти два месяца дороги в настоящую гриву, что топорщилась в стороны. Но он не пытался ее даже пригладить.

— Почему вы решили, что не пытаюсь? Вера любит тишину и неторопливый разговор. Криками на площадях, особенно теми, которые порицают чужих богов, невозможно посеять в чем-то сердце сомнения. Тем более сложнее посадить зерна новой веры, что могла бы со временем дать всходы.

Я все еще ошибочно принимала его за юного семинариста, что наивными глазами взирает на реальный, а не вымышленный мир. Хоть несколько мелочей и событий уже намекали мне на то, что я ошибаюсь. И сейчас после его слов, я убедилась в том, что глупого, наивного и недалекого жреца настоятель Неймана, который славился своим умом и мудростью, точно бы не отправил в подобную экспедицию.

На площадях любой дурак мог собрать вокруг себя толпу, и неважно что будет в результате, понесет ли эта толпа его на руках или же забросает камнями. А вот посеять сомнение в сердце — для этого надо было обладать недюжинным умом.

— Вы не одобряете этот брак? — напрямую спросила я.

— С чего вы это взяли? Я рад, что мы задержались в этом селении на несколько дней и я буду иметь возможность не только услышать, но и увидеть один из местных обрядов.

— А как же утверждение жениха, что он видел Луцию в пламени костра?

— Есть разные методики или же настойки, что заставляют нас видеть то, чего и нет.

— То есть боги не послали ему ее лик в огне?

— Думаю, он увидел лишь некий образ, что создало его воображение. А затем он увидел Луцию. И его воображение соединило эти два образа в один… Не трудно убедить себя в том, что ты наконец-то нашел то, что желаешь получить.

Я с трудом сдержалась от того, чтобы повторить вопрос Арака, почему Эгорн верил, что его боги слышат обращенные к ним молитвы, но при этом он находил десятки объяснений, что чужая вера и боги ложны.

— Вы ничего не сказали о признании Луции, — осторожно заметила я, переведя тему разговора, не решаясь вступить в теологический спор. Ведь мне еще предстояло возвращение в родное королевство.

Эгорн посмотрел мне прямо в глаза. Не знаю что он увидел в них, но он улыбнулся.

— Мы не одобряем жестокости мужчин в отношении женщин. А детоубийство, особенно собственного чада, за одно это его душа попадет после смерти к Хелиде.

Я не стала спрашивать, кто ему рассказал о том, что произошло с мужем и сыном Луции. Впрочем, после ее признания, глупо было уже скрывать правду.

— А Луция? Как же ее душа?

И вновь понимающий взгляд, будто я спрашивала не о ней, а о себе. Но в этот раз он ошибался. Сильно ошибался. Я винила себя за многое, это так, но вот за тот приговор я не чувствовала свою вину.

— Искренним раскаянием возможно она и искупит свои грехи. Если будет молиться Великим Отцам и воздержится в будущем от того, что заставит богов навсегда отвернуться от нее.

Пусть так, захочет Луция искупить свои грехи или нет — касается только ее.

— Нам тоже вас не понять!

Я вздрогнула, услышав голос бугая — Сара. Я ведь и не заметила, когда он подошел, и теперь гадала, что он слышал из нашего разговора.

Он, ухмыляясь, разглядывал жреца. И я поняла — слышал он достаточно.

Я уже собиралась кликнуть Ронана, он хоть и не обязан был защищать Эгорна, но все же, я надеялась, он прислушается к моей просьбе.

Но вот марииц не собирался бросаться обвинениями, что жрец усомнился в их вере.

— У нас к смерти относятся гораздо проще. Все мы смертны, и главное умереть не уронив своей чести. А вы цепляетесь за свои жизни, хотя ваши Три Отца обещают вам счастье в каких-то там садах, — усмехнулся он, — где каждый может нежиться в объятиях десяток девственниц.

Перевела взгляд на брата Эгорна, вот он точно не мог смолчать, когда задели его веру. Но и он меня удивил, когда совершенно спокойно пояснил.

— В девственниц верят ашамцы. Мы же считаем, что все страсти уходят, когда мы лишаемся человеческих тел. Душа свободна от низменных желаний.

Марииц рассмеялся в ответ, нет, он просто хохотал до слез в уголках глаз.

— Забавный ты жрец. Но мы предпочитаем пыл битвы, вкус терпкого вина, жирный сок едва прожаренного мяса и деву в постели, можно и не одну.

— Душа чище всех этих… желаний.

Я была почти уверена, что Эгорн скажет о том, что эти желания грязные и нечистые. Но почему-то продолжать спор с Саром он не стал, найдя причину сбежать.

И я последовала его примеру, пока со мной вновь не начали заигрывать и намекать что не отказались бы увидеть меня среди тех дев, что будут греть ему постель. Хотя этот бугай даже не намекал, а говорил прямо, и его точно не пугала перспектива сойтись в бою с Ронаном. И я даже не сомневалась, смерть в бою он встретит с улыбкой на губах.

Костры пылали золотыми всполохами, уходя в высь. А небо, за время дороги я заметила, оно менялось, теперь на нем можно было увидеть другие созвездия, которые были не видны в небе Таранзии.

Когда заиграла музыка, я удивилась. Я почему-то думала, северяне, являясь воинами, мало интересовались музыкой и танцами. Но я ошибалась. Я вообще во многом ошибалась. Видела мир только с одной стороны, однобоко.

А сейчас хоть я и не принимала еще другой уклад жизни и обычаи, я все же поняла — они не лучше и не хуже тех, к чему я привыкла, а просто другие.

Луция волновалась, когда появилась в платье, что я подарила ей из своих вещей. Темно-зеленое, теплое, но при этом нарядное, ей оно шло даже лучше чем мне. А Мия успела его быстро перешить, ведь я была выше Луции и более округлая в некоторых местах. На плечи Луции была наброшена шуба из белого меха.

Волосы ее были красиво уложены и их украшал венок из живых цветов.

Вокруг все давно занесло снегом, но местные где-то раздобыли эти цветы.

Луция и Верес подошли к первому костру, и толпа, а сегодня все покинули свои дома, чтобы увидеть то, как эти двое принесут свои клятвы, окружила их затаив дыхание.

И хотя я была скептически настроена, я как и все прониклась красотой момента. Да и Луция выглядела такой ошарашенной и удивленной и таким взглядом косилась на свою ладонь в руках жениха, что я, закрыв глаза, искренне обратилась с молитвой к Трем Отцам.

Они может и послали ей испытания, дабы проверить ее стойкость, но хватит с нее боли. Пусть этот марииц окажется тем, кто сможет заставить ее забыть обо всех ранах и на ее теле и в ее душе.

Видимо Луцию просветили об обряде и она знала, что делать.

Так как она следовала за женихом от одного костра к другому и приносила за ним по одной клятве. Марииц произносил клятву первым, а Луция повторяла за ним сказанные слова.

Любить, заботиться, хранить верность, следовать в этой жизни и во всех следующих рука об руку, уважать, ценить. Всего было произнесено шесть клятв, когда они предстали перед самым большим костром.

Марииц достал кинжал, заставив Луцию побледнеть. Шрамы на ее теле были оставлены не только кулаками.

Но северянин лишь рассек свою ладонь, окрасив лезвие в красный цвет.

— Твоя очередь.

Я бы очень возможно и не смогла бы сама себе пустить кровь. Да и Луция смотрела на кинжал с опаской.

— Просто оцарапай ладонь, достаточно будет несколько капель крови.

Луция подозрительно посмотрела на рассеченную ладонь жениха, который не пожалел своей крови. После чего уже уверенно взяла кинжал и сделала довольно приличный порез.

— Чтобы твои боги не сомневались в моей клятве, — прошептала она.

Я улыбнулась. Вот так, пусть эти северяне знают наших. Может, мы и не воительницы, но в душе мы все сильные.

Марииц продолжал удивлять и меня и саму Луцию. Так как он поднес ее окровавленную ладонь к губам и поцеловал.

— Не пропусти, сейчас самое время смотреть на костер, — где-то над моим ухом заметил Сар.

— Зачем? — не стала я отскакивать в сторону, тем более пах он довольно вкусно. И эти мысли в этот раз уже не заставили меня смутиться. Я молодая женщина и мое тело нормально реагирует на видных мужиков. Но вот идти на поводу телу и желаниям я не собиралась.

— Если попросишь как следует наших богов, увидишь в пламени своего суженого.

— Он у меня уже есть, — напомнила я.

Сар рассмеялся, не громогласно, как раньше, а приглушенно.

— Если это была бы правда, ты не реагировала бы так на других мужчин.

Я вела себя достойно, ни одним жестом не выдав, что меня как-то трогает близость всех этих мужчин.

— Ты смотришь на всех взглядом, будто что-то ищешь. И занятая женщина не будет пахнуть так сладко.

Он хоть в отличие от Ронана не стал лизать меня, чтобы проверить на вкус.

А Луция и марииц тем временем повторили все клятвы, но уже не перед друг другом, а перед гостями и богами.

А чтобы последние услышали их, они преподнесли им в дар кусок мяса, горсть пшеницы и валянные ягоды, что бросили в пламя костра.

Марииц достал из кармана два кожаных браслета, один из которых и надел на запястье Луции.

А затем музыканты перестали играть и все перевели взгляд от невесты с женихом на пламя.

Магии больше не было в нашем мире. А скорее всего все эти легенды были просто вымыслом, и однажды люди признают это. А те, кто утверждал что обладает силой, на самом деле лишь рыночные фокусники и обманщики.

И, как мне посоветовали, я посмотрела на огонь, зная что вся моя судьба уже предопределена сначала требованием Феракса, а потом моим решение обратиться к северянам. Зная — богов или нет или им плевать на всех людей. Зная, что если они даже и существуют и шлют знаки марийцам, я исповедую других богов... но все же я смотрела во все глаза на это пламя, не заметив, я подошла так близко, что ощутила его жар, который проник даже не под одежду, а под кожу.

Увидеть черты лица того, кого я смогла бы полюбить, того, кто смог бы полюбить меня. Сар сказал попросить их богов… что же, я просила...

«Он стоял спиной ко мне. Высокий, худощавый. Я не видела цвета его волос, так как они были скрыты белым платком, таким, какие мужчины носили в Эштарии.

Он стоял вдали от меня, на песчаном берегу какой-то скалы, где дальше на горизонте стелилось бескрайнее голубое море. В какой-то момент он вздрогнул и начал медленно оборачиваться...»

— Тоже поверила в местные байки?

Я, делая завороженно шаг вперед, едва не споткнулась и не угодила прямо в огонь, но Ронан подхватил меня, не позволив упасть.

— Ты что-то увидела в пламени? — тут же спросил он, оттащив меня от костра.

Я хмыкнула, затем фыркнула и рассмеялась. Благо в раздавшихся криках и поздравлениях молодоженов никто не обратил внимание на мой смех.

Конечно я никого не увидела. Эгорн был прав, это только мое воображение создало героя, которого не существовало в реальности. Но даже его не хватило на то, чтобы нарисовать лицо суженого. А со спины он был похож на любого северянина, если даже и был одет по обычая эштарцев.

Впрочем, и это было объяснимо. В детстве я не только бегала по округе, лазила по деревьям и наблюдала за крестьянскими свадьбами. Я и в библиотеке проводила время. И тогда как раз был популярен приключенческий роман о странствиях одного героя по южным странам. На одной из иллюстраций герой и был изображен в белой одежде и платке Эштарии.

И видимо я оживила на какое-то мгновение того героя.

Оттолкнула от себя Ронана. Мне было все равно, что он мог там унюхать или нет, но мне надоело то, что он то приманивал меня, то отталкивал, будто приручал как какое-то животное.

— Завтра мы отправимся в путь. И ты можешь даже отправить посланца к своему брату, пусть ожидает свою невесту.

Ронан не стал меня удерживать, чему я была рада. К тому же, будущее, сколько бы я не убеждала себя — такова судьба любой аристократки — брак с незнакомым или едва знакомым мужчиной, оно пугало меня.

И я даже была готова поверить в новых и чужих мне богов, чтобы какой-нибудь мужчина смотрел на меня как этот марииц. И все равно игра ли это воображения или самообман, все это было и не так важно, подумала я, глядя на Луцию и Вереса.