Барон Серж де Сангре. Книга 2

5 глава

– Ваша Неустрашимость, Ваша Неустрашимость, господин сотник, просыпайтесь, вас срочно вызывает к себе господин тысяцкий. Просыпайтесь, а то Его Свирепость будет очень сильно злиться. – чья-то рука трясла меня за плечо и постоянно повторяла этот бред. А, нет, это не рука бубнит этот бред, а мальчишеская голова, торчащая над кроватью. Как там его? О, вспомнил, Ааюн, он у нас в казарме заместо «сына полка», ну там прибраться, найти кого-нибудь, притащить из трактира пару кувшинов местного отвратительного пойла, или пробежаться до Храма Лякшми, договориться с его жрицами о приходе на очередную «исповедь и отпущение грехов» того или иного офицера, то бишь, Их Неустрашимостей, Их Непоколебимостей, или, очень редко, самого Его Свирепости. Ну, а по-нашему, сотников, десятников, или тысяцкого.

– Ааюн, принеси воды, напиться и помыться. – Через пару секунд я уже отфыркиваясь умывался ледяной водой, перед этим не без удовольствия взглянув на свое отражение. Почему не без удовольствия? Да потому, что вместо эльфийскоподобной мордашки на меня смотрела вполне себе человеческая физиономия, чем-то напоминающая меня прежнего, того, самого первого, человека с планеты Земля и барона, нет, уже Герцога де Арн. – Ааюн, что случилось-то, чего это я вдруг так спешно понадобился Его Свирепости?

– Беда случилась, Ваша Неустрашимость, беда. Его непоколебимость, десятник Хегор, головой тронулся, напал на жрецов Единого, говорят даже побил кого-то, до смерти. Храмовые стражники его схватили, а Капитул уже и осудил, после восьмого колокола на центральной площади состоится казнь.

– Твою мать! – перекинув перевязь с клинками через плечо и подхватив шлем я бросился бежать к дому тысяцкого.

Ага, уже слышу возмущенные и недоумевающие возгласы, какой-такой сотник, какие на хрен жрецы Единого, откуда новая мордуленция?! Ладно, расскажу, во что я опять вляпался и как докатился до жизни такой. Хотя, с новой физиономией, да и со всем телом, не все ясно, есть у меня смутные подозрения… но об этом как-нибудь потом, а пока я расскажу, что-же такое произошло, что я оказался не пойми где, да еще и в новом теле.

? * * * * *

Моя попытка подойти поближе и рассмотреть странные статую, была пресечена самым беспардонным образом. Стоило мне только сделать шаг по направлению от каменного кресла, как металлическая клешня опустилась мне на плечо, придавливая к каменному седалищу. Через мгновение и второе плечо оказалась в точно-таких же объятиях и меня с силой потянуло обратно в кресло. Я еще немного посопротивлялся, но очень быстро понял всю тщетность данного действия и рухнул на камень. Едва моя спина коснулась спинки кресла, как на меня навалилась тяжесть, буквально вдавливающая мое тело в камень, всего один миг и я даже пальцем пошевелить уже не мог.

Раздававшиеся из-за спины звуки, свидетельствовали, что к моим охранникам присоединилось еще несколько металлических монстров, причем, заявились они не «с пустыми руками». Моя догадка оказалась полностью верна. Через минуту в поле моего зрения попало еще трое металлических существ, которые принялись расставлять вокруг меня какие-то ящики, а двое первых, скоренько так, направились к нишам со статуями. Вот я и получил ответ на так интересовавший меня вопрос, что это такое. Два монстра аккуратно извлекли из ниши точную свою копию и принесли ее ко мне. Все эти манипуляции, вдруг резко перестали мне нравиться, что-то тут затевается и это «что-то» явно мне придется не по душе. Попытки хоть как-то привлечь к себе внимание металлических истуканов, ни к чему не привели, двигаться я не мог, говорить и кричать тоже, а на мою багровеющую рожу никто внимания не обращал.

Наконец, непонятные приготовления были окончены, понял я это по тому простому факту, что все железяки мигом куда-то испарились. Кроме одного, того, что приволокли из нищи и установили в метре от меня. Спустя какое-то время, непонятные ящики раскрылись и из них вылетело несколько десятков шаров, самого разного цвета и размера, от миллиметрового, до, размером, с футбольный мяч. Все они закружились в хороводе вокруг меня, постоянно перемигиваясь и меняя цвет. Мое сознание как будто накрыли плотным и темным одеялом. Стало темно, тепло и невероятно легко, все проблемы и неприятности как-то поблекли, стали совершенно неважными и ничего не значащими. Опять что-то пропищала нейросеть, но мне до этого уже не было никакого дела. Мое сознание начало отделяться от тела и куда-то уплывать.

– Что скажете, профессор? – донеслось до меня как будто сквозь сон.

– Не знаю, уважаемый Лекс, не знаю… очень интересный экземпляр и в былые годы я бы ни перед чем не остановился, чтобы его изучить.

– Вот поэтому вы здесь и оказались, что «ни перед чем не останавливались».

– Да, тут не поспоришь. Но вы обратили внимание, на вот эти графики? Сопротивляемость его Сознания прямопропорциональна мощности напряженности альфа-поля и практически невосприимчиво к маго-излучению. У этого образца или природная защита, или…

– Или кто-то очень хорошо постарался, чтобы защитить его от нас.

– Да, именно это я и хотел сказать.

– Не может ли это означать, что срок нашей изоляции подходит к концу?

– Уважаемый Лекс, если честно, то я бы на это не рассчитывал. Десятки тысяч лет забвения и теперь вот ЭТО. Я думаю, что мы уже никому не интересны, о нас все забыли. Скорее всего, это существо… игра Природы. Хотя… вы обратили внимание на браслет, на его левой руке?

– Нет, а что с ним не так? Довольно грубая поделка, вполне соответствующая развитию этого Мира.

– А вот тут вы не правы! От браслета идет стабильный поток сигма-частиц, причем упорядоченный. Если это неслучайно, то местная цивилизация уже давно шагнула на следующую ступень развития и наше обнаружение уже только вопрос времени, причем самого ближайшего.

– Должен вас разочаровать, информация, поступающая с орбиты, свидетельствует, что развитие этого Мира не только не продвинулось вперед, а даже деградировало, причем очень сильно. После нашего предыдущего провала, когда рухнула блокада, местная цивилизация откатилась на тысячи лет назад и впала в стазис.

– Тогда откуда здесь взялось ЭТО?

– Возможно сохранилось от предыдущего витка развития.

– Я не помню подобных разработок. Сканирование показывает, что это, пусть и довольно примитивный, но симбиоз технологий и псионических практик.

– К сожалению, профессор, ряд наложенных на нас ограничений не дает нам полной картины происходящего. Я думаю… вы были правы, не стоило его реанимировать. К сожалению, уже достаточно поздно. Мы должны принять решение. Держать его вечно в стазисе, или под лямбда-излучением мы не сможем… Контролер скорее нас удалит, чем допустит такое отношение к разумному. Он и так в последнее время смотрит на наши опыты, несколько… недовольно.

– И что вы предлагаете, уважаемый Лекс?

– Надо выводить его в реальность и попытаться поговорить.

– А если он начнет спрашивать? Вы забыли, чем все закончилось в прошлый раз?

– Постараемся не предоставлять ему такую возможность. Меры, предпринятые после того… неприятного случая, вполне себя оправдали. Местные считают, что этот остров обитель магов огромной силы. Вот и будем играть эту роль. Главное не дать ему опомниться. Надо сразу поставить его в такие условия и рамки, чтобы он и помыслить не смел противоречить нам, или что-либо спрашивать, а тем более требовать.

– Да, тут с вами не поспоришь, уважаемый. Уходить на перезагрузку мне что-то не хочется. Но и торопится не следует. Нам нужно немного времени… чтобы подготовиться.

– Сутки. Больше к сожалению, я вам дать не могу. Контролер заволновался.

– Надеюсь, что этого времени нам хватит. А что будем делать с защитным контуром?

– В каком он состоянии?

– Выгорели все управляющие схемы.

– Нам нужен доброволец на Лестницу Миров?

– Да.

– Ну вот вам и ответ, что делать с этим разумным. Сам напортачил, пусть сам и исправляет.

– А если он не согласится?

– А это уже ваша забота, профессор. Вы видать подзабыли, что в случае нарушения, или разрушения защитного контура, начнется полная дефрагментация информационных кристаллов. А я, смею думать, что так же, как и вы, предпочитаю хоть такое эрзац-существование, полной ликвидации.

– К сожалению, уважаемый Лекс, я некоторых пор я ничего не могу забыть… как, впрочем, и узнать что-то новое. Но я вашу мысль понял и сделаю все от меня зависящее. Могу я привлечь к работам кого-нибудь из своих учеников и помощников?

– Не больше троих.

– Надеюсь, что мне этого хватит.

– Профессор, советую вам задействовать матрицу местных самок. Этот образец, по местным меркам, еще достаточно молод и может клюнуть на смазливенькое личико.

– Не уверен, уважаемый Лекс, кое-какие данные могут свидетельствовать, что возраст тела и Сознания немного отличаются, но… тут вы правы, лишний шанс нам не помешает.

«Просыпался» я долго, тяжело и как-то скомкано. Несколько раз зависал на грани, между явью и сном, в эти моменты нейросеть мне что-то строго выговаривала, и я опять проваливался в темноту. Пару раз я попытался опять посетить беломраморный дворец, обитель индивидуальной матрицы моей нейросети, но его вороты оказались закрыты передо мной. Что это значит и как расценивать, я так и не понял, оставив этот вопрос на потом. Некоторые моменты случайно подслушанного разговора не давали мне покоя, но полноценно проанализировать его, у меня не получалось. Как только я начинал что-то осмысливать, сразу вмешивалась нейросеть и я уходил на очередной виток беспамятства.

Когда я в очередной раз выплыл из сна, мое сознание было легкое, как никогда. Краски яркие и сочные, звуки, окружающие меня, отчетливые, но мне показалось, что они какие-то не живые, хотя в огромное панорамное окно был виден чудесный сад, а сквозь легкие шторы пробивались лучи полуденного солнца.

– Наконец-то вы очнулись! – легким колокольчиком прозвенел девичий голосок рядом со мной.

Ожидая, уже привычных болей, я чуть довернул голову. Никаких негативных ощущений это не вызвало, зато я смог разглядеть свою собеседницу. Блин! Ну как все предсказуемо и банально! Молоденькая эльфийка, одетая в коротенькую юбочку и топик, на ногах сандалии с высокой, почти до колен шнуровкой. Длинные волосы, слегка рыжеватого оттенка, голубенькие глазки, пухлые, чувственные губы и аккуратненький носик. Ну чистая Барби. Терпеть таких кукол не могу. Видимо почувствовав мой негатив, эльфийка как-то задергалась и моментально вылетела из комнаты, зато ей на замену заявился благообразный мужик, вальяжный и полный аристократических замашек. Кстати, дверь, через которую эта рокировка произошла, как-то невзначай исчезла. К его сожалению, я достаточно, на своем веку, повидал истинных аристократов и его неумелую, а местами и просто грубую игру разглядел «на раз».

Я уже понял, что причинить мне вред эти существа, почему-то, не могут, да и я им зачем-то нужен, упомянутые вскользь слова «Лестница Миров», меня очень заинтриговали. Так что, игра начинается, хотя, надо признать, первый раунд остался за местными хозяевами, очень быстро и оперативно они отреагировали на мое негативное отношение к куклоподобным эльфийкам, а вот пожилому аристократу, мне предъявить нечего, особенно если бы я с ними никогда не общался и не встречался ранее.

– Итак, молодой человек, что же вас привело в нашу скромную обитель? – последовал первый из, наверняка заранее подготовленных, вопросов. Я помню, какой-то Лекс, дал задание какому-то профессору, лишить меня возможности задавать вопросы. А как это сделать проще всего? Правильно, заставить отвечать на свои, заставить рассказывать. Вот только, «профессор» ни с того начал. Да и не до этого мужика мне сейчас было.

Моя нейросеть ожила и сразу же вывалила на меня огромное количество сообщений. Все их можно было разделить на несколько групп. Первая, это уже давно устаревшие, потерявшие свою актуальность. Вторая, это несколько сот сообщений о повреждениях самой нейросети и нарушении ее работы. Третья, это отчеты о восстановлении, как самой нейросети, так и меня. Ну, и четвертая, это результаты сканирования помещения, прилегающей территории и моего нежданного гостя. Вот эта-то часть и была самой интересной.

Если верить моей нейросети, а не верить у меня оснований нет, то все что меня окружает, ну за исключением некоторых предметов интерьера, да и те совсем не такие как я вижу, являются ничем иным, как голограммой, или иллюзией, хотя нейросеть и обозвала их «голографическими иллюзиями с высокой степенью овеществления». Как голограмма может быть еще и иллюзией, я не понимаю, ну да и бог с ней. По моему распоряжению нейросеть начала мне транслировать истинную обстановку. Как оказалось, никакого бунгало нет и в проекте. А нахожусь я посредине какого-то большого грота, большая часть которого ограничена каким-то полем. Не обращая никакого внимания на мужчину, я попытался выйти за пределы этого поля, но каждый раз упирался в иллюзорную стену. Постепенно поток данных от нейросети начал увеличиваться, пошли уточняющие детали, назначение того или иного предмета. В общем, все было мне более или менее знакомо, вот только нейросеть четко разделила все предметы на три категории: технологические, магические и техно-магические. Последних, кстати, было большинство, а к технологическим она отнесла только небольшое устройство, стоящее в дальнем углу грота, далеко за пределами ограниченного для меня пространства. Но больше всего привлекло меня кое-что другое. Стены, пол и свод грота оказались покрыты тонкой паутиной из металла бледно-розового цвета. Нейросеть слегка замешкалась с его определением, а потом очень неуверенно сообщила, что это «орихалк», до сего момента считающийся легендарным, сказочным и несуществующим. Мне это определение уже встречалось, если память не изменяет, но упоминалось оно в отношении совершенно другого вещества.

– Молодой человек, вам не кажется, что очень невоспитанно и неприлично игнорировать хозяина дома, в который вы вломились?!

– Во-первых, я к вам не вламывался, вы сами притащили меня сюда. Во-вторых, это вам от меня что-то нужно, а не мне. В-третьих, вы пытались ставить на мне техно-магические опыты, без моего на то согласия. И в-четвертых, я не собираюсь разговаривать с иллюзией, голограммой, иллюзорной голограммой или голографической иллюзией. Не знаю, как вы там это называете. Так что, я сейчас здесь осмотрюсь, решу, что можно затрофеить, остановить вы меня не сможете, и свалю отсюда по-тихому. А вы решайте свои проблемы сами.

– Ты не прав, человек. Покинуть этот остров ты не сможешь. Так что, «наши проблемы», это и твои проблемы. – раздался совсем другой голос, а голограмма мужика исчезла. Зато на ее месте появилась другая, мало чем напоминающая человека, зато подозрительно напоминающая богомола. – И на счет голограмм ты тоже не прав. У нас нет тел, в привычном тебе понимании. – голограмма опять изменилась, теперь существо, стоящее передо мной, было похоже на какой-то гриб на ножках. – Мы выбрали матрицу человека, думая, что так тебе будет проще общаться с нами. Выбери любой облик, какой посчитаешь нужным, и мы примем его.

– Вы не сможете меня удержать здесь.

– А мы и не станем. Защитный контур нашего… убежища, сильно поврежден. Ты физически не сможешь пройти через Завесу. Кстати, в этом именно твоя вина. Ты так целеустремленно ломился к нам, что управляющие схемы контура пришли в полную негодность. Восстановить их сами, мы не можем. Из-за прорыва из многомерного пространства его менто-информационного поля, наши возможности оказались очень сильно ограничены. Как, впрочем, и время на восстановление. Нам с огромным трудом удалось изолировать несколько помещений, на сегодняшний день, это все что мы можем сделать самостоятельно.

– А я-то тут каким боком? Да и не верю я вам. Однажды я уже поддался на уговоры неких Сущностей и в результате, если смотреть непредвзято, то ничего кроме хлопот и неприятностей не получил.

– Что ты хочешь за свою помощь?

– Правду, ну и кое-что более материальное и ликвидное.

– Какая правда тебя интересует?

– Я хочу знать кто вы такие, откуда здесь взялись, что такое «Лестница Миров», кто такой «Контролер».

– Откуда ты об этом знаешь?!

– Это неважно. А еще я хочу получить доступ к Дороге. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да.

– Меня так же интересует «орихалк».

– Я принимаю твои условия.

– Это не все! Я хочу знать, что вы пытались со мной сделать.

– Хорошо, ты получишь ответы на все свои вопросы. После восстановления защитного контура мы передадим тебе плетения открытия Врат и координаты всех известных нам Миров, а также артефакт управления Вратами. Ты получишь столько орихалка, сколько сможешь унести. Это все? – сухо спросил меня Голос.

– Да. Этого будет вполне достаточно.

– Я буду рассказывать, а ты спрашивай, когда что-то будет тебя не понятно.

– Хорошо. Как я могу к тебе обращаться?

– Называй меня Лекс. Десятки эонов лет назад, эон – это десять тысяч ваших лет, в одной из Вселенных существовала огромная межзвездная Империя. Она покорила время и пространство, десятки самых разных рас разумных существ входили в нее. Для ученых и инженеров этой Империи не существовало нерешаемых задач, почти все тайны Мироздания были открыты, изучены и поставлены на службу разумным. Десятки тысяч космических кораблей ежедневно отправлялись на поиски новых тайн и новых знаний. И вот однажды, один из таких кораблей вылетел в направлении Темной Галактики, откуда пришло очень странное и неизвестное ученым излучение. Корабль вернулся только через несколько десятков лет и принес удивительную весть. Найдена планета, абсолютно мертвая, движущаяся по непредсказуемой орбите, такие называют «блуждающими». Само по себе это вполне заурядное явление, таких планет тысячи, десятки тысяч, звезды разрушаются и уже не в силах удержать возле себя ничего крупнее астероида. Поразительно было не это, а то, что весь экипаж корабля приобрел удивительные способности. Кто-то лечил простым прикосновением, кто-то, одним своим желанием выводил посреди пустыни родники, кто-то мог повелевать молниями, кто-то огнем, а у кого-то в руках, самый прочный и тугоплавкий металл превращался в мягкую глину. В общем, весь экипаж стал магами. Несколько десятилетий этих разумных изучали, очень внимательно и вдумчиво. А потом было решено отправить на ту планету полноценную научную экспедицию. Самые выдающиеся умы Империи почли за честь отправиться на изучение планеты, великие ученые и гениальные инженеры, все они хотели раскрыть тайну планеты и понять, как открыть новые грани существования перед всеми разумными. Каждый год на планету прилетало по несколько десятков кораблей и все они привозили и привозили новых исследователей. На планете было проведено терраформирования, зазеленели леса и поля, появились реки, озера, моря и океаны. Огромную роль в этом сыграли люди с новыми, необычными способностями. Теперь их уже все называли не иначе как магами, волшебниками. Сказки стали реальностью. Вот только тайна планеты так и не была раскрыта. Конечно, ученые выяснили, что у планеты очень необычный энергетический фон, даже выявили несколько, до тех пор, неизвестных видов излучения и полевых структур. Вот только причину этого так и не определили. Версий было множество, даже такие несуразные, как то, что планета есть ни что иное как тело какого-то космического существа и это его мозговое излучение делает ее такой уникальной. А потом случился первый «Прорыв». Так мы назвали разрыв ткани Мироздания. На планету пришли страшные существа, все оружие древней Империи было против них практически бесполезно. Империя попыталась изолировать планету, но прорывы шли один за другим. Кто-то умный предложил использовать против вторженцев не оружие, а магию. Так в Империи появились магические школы и академии. Обстановку удалось стабилизировать ценой огромных жертв. Нет, прорывы продолжались, но теперь место их появления очень быстро определяли и локализовывали. Так был найден этот Остров и раскрыта тайна уникальности планеты. Гром грянул неожиданно. На одной из планет Империи, почти на противоположном краю Вселенной, вдруг произошел Прорыв. Потом на другой планете, на третьей, пятой, сотой. Стало ясно, что остановить это уже не удастся. А причина была в магах и в той, самой первой планете. Мы сами открыли свою Вселенную для исчадий нижних слоев Мироздания и для существ из многомерного пространства. Сами разнесли эту заразу по сотням и тысячам своих планет. К тому времени мы уже научились определять и распознавать магический Дар, научились его развивать, были выработаны методики обучения, составлены учебники и учебные программы. Конечно, были и те, кто во всем обвинял магов, но их было мало. Тогда было принято решение, поместить планету в «улитку измененного пространства», по сути убрать ее из нашего Мира, поместить в межмирье. Но нашлись и те, кто выступал против, такого решения, считая, что таким образом мы отсекаем себе новые пути развития. Они потребовали от Императора оставить их на планете и не лезть к ним. Император принял решение. Пятьдесят восемь ученых-магов отправились на планету, но отправились не просто так, а в виде оцифрованных матриц Сознания.

– Значит вы не живые существа, а компьютерные программы? Пятьдесят восемь компьютерных программ?

– Пятьдесят девять.

– Ты говорил пятьдесят восемь ученых-магов.

– Пятьдесят девятый – это Я.

– А откуда ты взялся?

– Как ты думаешь, кто управляет Империей магов-ученых?

– Ну конечно, такой же маг, только самый сильный и умелый. Маг – Император… так ты… Бывший Император?!

– Да.

– Ладно, рассказывай дальше.

– А нечего рассказывать дальше. Мое решение все приняли. Наши сознания оцифровали. Вот только Империя решила подстраховаться. Я к этому моменту уже отошел от дел и передал все бразды правления своему сыну. В матрицы наших Сознаний был вшит набор определенных ограничений, преодолеть которые мы не в силах. И был установлен Контролер, основная задача которого уничтожить наши матрицы в случае угрозы Империи и Миру. За тысячи проведенных здесь лет, нам удалось установить защитный контур, мы получили орихалк, ставший основой этой защиты. Мы искали способ ликвидировать саму возможность Прорыва. И мы ее нашли. Основой защитного контура стала некая Сущность, прорвавшаяся в этот Мир. Можно сказать, что это живое существо, может быть даже и разумное, но разумное по-своему, его логика и образ мысли остался нам недоступен. Когда ты вошел в подпространственный тоннель, эта Сущность попыталась тебя остановить, но не смогла. Тогда она попыталась тебя уничтожить и ей это почти удалось. Вот только ты оказался сильнее и уничтожил ее, хотя и сам был почти мертвым. Лишившись основных элементов защитного контура, мы предприняли попытку заменить их тобой… Но нам это не удалось. Ты не подошел. Пока еще орихалк сдерживает выбросы, но с каждым часом их сила нарастает и очень скоро защита рухнет окончательно. В этот самый момент Контролер сотрет наши матрицы, следуя своей программе. А этот Мир утонет в ужасе одного, огромного Прорыва. Сначала этот Мир, а потом и вся Вселенная.

– И что вы хотите от меня?

– Чтобы ты прошел по Лестнице Миров и нашел подходящую Сущность. Мы дадим тебе маяк-ловушку. Как только ты найдешь искомое, мы вернем тебя сюда, восстановим защиту, и ты будешь свободен.

– Если вы, в свое время, эвакуировали отсюда всех разумных, то откуда здесь взялись все эти десятки разумных рас.

– Не десятки, а всего три. Остальные, это продукт мутаций и смешения. Они пришли по Дороге.

– А она откуда взялась?

– А вот этого мы не знаем. Она просто появилась, появилась около двух эонов лет назад. У нас есть версия, что это побочный результат разрушения «улитки измененного пространства» и эта дорога – ни что иное, как овеществленное межмирье, его маленький кусочек. Раньше это просто было глубокое ущелье, в котором время от времени открывались порталы на другие планеты и в другие Миры. Тот вид, что ты знаешь, она приобрела спустя пару тысячелетий. Примерно в то же время разумные научились ею пользоваться, создали артефакты открытия Врат и Карту Миров. Я ответил на все твои вопросы?

– Да. Вот только их стало еще больше, но боюсь, что новые ответы, повлекут за собой и новые вопросы. Скажи, ты говорил, что вы разработали методики и учебники для магов… а здесь они есть?

– Есть, но я боюсь, что ты не сможешь ими воспользоваться.

– Ну, это мы еще посмотрим. Ты мне их дашь?

– Не вижу причин отказать.

На ненадолго я задумался. Конечно, в рассказе этого Лекса, Лекса – Императора, очень много белых пятен, нестыковок и откровенно притянутых за уши моментов. Так, например, об орбитальной группировке он ничего не сказал, хотя из подслушанного мной, или не мной, а моей нейросетью, разговора, следует, что за орбитой тут наблюдают и даже с орбиты. Да и Империя, размером с Вселенную, тут уже и манией величия попахивает, хотя это может быть и издержками перевода. Плюс ко всему, это странное желание ученых, пройти через оцифровку и навсегда остаться прикованным к одной единственной планете, даже не к планете, а к малюсенькому острову где-то в бескрайнем океане. Нет, не верю. В общем, тут пятьдесят на пятьдесят, половина – правда, а половина – откровенное вранье. Вопрос, зачем ему это надо? Не проще ли рассказать всю правду, или выдумать слезливую сказочку, в которую я бы безоговорочно поверил. Да и несколько напыщенный стиль изложения, тоже как-то не увязывается с поведанным. За тысячи лет-то уже можно было отвыкнуть от такого стиля общения. Да и насчет Контролера, мудрит чего-то Лекс, ох мудрит. А вот насчет того, что мне отсюда не выйти, тут правду-матку режет, видать и правда что-то у них тут погорело и вполне может быть, что и из-за меня. Ведь пыталась же мне что-то нейросеть сказать, сообщить, предупредить, но я в таком состоянии был, что и «Глас Божий» не услышал бы. Вполне может быть, что меня и предупреждали, что я лезу в самую середку какого-то охранного заклинания, или какой-нибудь энергетической схемы, хрен его знает. В общем, ясно, что ничего не ясно, а деваться некуда. Провести остаток своих дней в компании с тысячелетними ИскИнами, давным-давно уже свихнувшихся, питаться иллюзией пищи, пить иллюзорную воду и ходить по голографическому саду? Нет уж увольте, лучше рискнуть, авось прорвёмся. Значит решено? Да, другого пути нет, сам виноват, залез черте знает куда, теперь будем выбираться.

– Договорились. Ладно, так где там ваша Лестница Миров и маяк-ловушка? Куда идти? Чего время-то зря терять.

– Никуда идти не надо. Мы все организуем прямо здесь. Оборудование настроено, все плетения заложены. Когда окажешься в новом Мире, ничему не удивляйся, твое тело может очень сильно измениться, это будет зависеть от внешнего вида главенствующей в том Мире расы разумных. Может быть ты хочешь что-нибудь взять?

– Нет, все, что мне нужно у меня уже есть. – само собой, что я имел в виду свою сумку.

– Тогда ложись на кровать и постарайся расслабиться, а лучше – засни.

Я занял горизонтальное положение, закрыл глаза и отдал нейросети команду на сон. А открыл я глаза, уже в новом теле и в совершенно другом месте. Над моей головой колыхались ветви самых обычных деревьев, на левой руке поблескивал браслет персонального ИскИна, в ножнах ждал меня мой старый клинок, а вот сумка и нейросеть, отзываться отказались. Зато на безымянном пальце правой руки появился перстень из бледно-розового металла, надо же, орихалк, красный камень которого слегка светился.

– Ну что же, похоже, что я на месте.

Новое тело слушалось меня безукоризненно, как будто я с ним и родился. Именно это и поселило в моей голове мысль, что я совсем даже и не в другом Мире, а в чем-то вроде магической виртуальной реальности, ведь не даром нейросеть исчезла и сумка не отзывается. Похоже, что Император Лекс и его умники и не подозревают о их наличии. Благо, что «прикрученный» к ИскИну модуль силового щита вполне нормально управляется и вручную, по крайней мере включить-выключить я его могу. Да и не мешало бы вспомнить те крохи ментальной магии, что я усвоил еще в свою бытность бароном. Проверил как работает Воздушный кулак и Щит Воздуха, тут все нормально, даже, вроде как, щит стал чуть поплотнее, а кулак, чуть сильнее. Пришло время вживаться в новый Мир.

Как я уже говорил, очнулся я в каком-то лесу, хотя точнее будет сказать, в небольшой рощице. Судя по тому, что земля была сухая, а на траве кое-где еще висели прозрачные капли воды, было раннее утро. Ну, может быть и не такое раннее. Самопроизвольно обозвав ту сторону, где взошло местное солнце, востоком, я пошел на запад. Почему именно туда? А хрен его знает, но вроде как с той стороны деревья помельче, да и стоят не так часто. С направлением я угадал, по крайней мере уже через полчаса я вышел к дороге, петляющей меж невысоких холмов. Любая дорога, рано или поздно, но приведет к городу, или крупному селу. Мне это, правда, ничем помочь не может, местных денег у меня нет, да и со знанием языка тоже не все понятно, но в любом случае, в населенном пункте всяко будет проще, чем в лесу, да еще и в таком, где кроме птиц никакой живности нет, а живот-то уже подводит. Так что, подтянув пояс потуже, я зашагал по пыльной дороге.

Часа через два, меня обогнала богатая карета, в сопровождении четырех всадников. «Голосовать» смысла не было, будь это крестьянская телега, та сама бы остановилась, а подобные транспортные средства, точнее их хозяева, попутчиков не берут.

Солнце забралось уже достаточно высоко, на небе ни облачка, и начало очень чувствительно припекать. Пыль скрипела на зубах, забиваясь везде, куда только можно и я начал искать место для привала. И такое нашлось, за ближайшим холмом блеснула водяная гладь. Ну, не наемся, так хоть напьюсь и обмоюсь, – с этой мыслью я, чтобы срезать дорогу, начал подниматься на холм. Но лишь только для того, чтобы рухнуть как подкошенный на его вершине и изображая из себя змею, быстренько уползти чуток назад.

На счет воды я был совершенно прав, метрах в двухстах от меня тихо плескались воды небольшого озерца. Вот только место возле него оказалось уже занято – та самая, обогнавшая меня не так давно карета и десятка полтора народу, вокруг нее. Выглядывая из-за небольшого бугорка, я разглядел не совсем лицеприятную картину. Двое из сопровождавшей карету четверки всадников валялись на земле.

У одного в горле подрагивала длинная черная стрела, а второй зажимал распоротое брюхо. К карете прижимались четверо людей, молодая женщина, прижимавшая к себе двоих детей, лет по шесть и пожилая, выставившая перед собой тяжелый кавалерийский палаш. Их прикрывали двое оставшихся на ногах воинов, причем один из них был ранен в бедро, на потемневших от крови штанах, четко выделялось обломанное древко такой же черной стрелы. Вокруг кареты валялось пять человеческих фигур, замотанных в какие-то черные тряпки и еще штук шесть, грамотно обкладывали последних защитников женщин и детей. Кони из кареты были выпряжены и так же, как и верховые, стреножены и паслись метрах в двадцати от кареты. Значит эта остановка была плановая, вот только на месте отдыха путников поджидала засада.

Тихо матерясь и про себя проклиная старого барона, который буквально вбил в меня рефлекс помогать женщинам и детям, я еще раз выглянул из-за бугра, в тщетной надежде, что защитники и сами отобьются, а мне не придется встревать в местные разборки. Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. Раненый потерял слишком много крови и его уже слегка, хотя, какой там, слегка, шатало его уже очень прилично и боец из него никакой. Понял это не только я, но и нападающие, сосредоточившиеся впятером на последнем защитнике, оставив своего подельника в качестве отвлекающего фактора для раненого. Скажу честно, если бы я не заметил в руках у молодой женщины нож, который она приставила к горлу девочки, то я бы не вмешался. Видать что-то совсем уж страшное ждало детей, если родная мать, а по тому как дети к ней прижимались, никем иным она им быть не могла, предпочитает собственноручно их убить, но не отдать нападавшим.

О скрытном приближении и речи быть не могло, голый холм, на нем ни кустика, ни деревца. Остается только одно, переть нахрапом и надеяться, что это все же виртуальная реальность и в случае смерти, я просто очнусь на кровати в гроте.

То, что меня заметили, было ясно сразу. От пятерки, атаковавших воина, отделилось одно тело и направилось мне на встречу. В то же самое время, воин сместился поближе к женщинам, в принципе оставив своего товарища, но тут у него выбор был не велик и упрекать его в этом не стоит.

Склоны холма были пологими, так что, идти по ним было совсем не трудно. Не прошло и десяти секунд, как между оборванцем в черном и мной расстояние сократилось метров до десяти. Бандит остановился и подняв в левой руке какой-то знак, махнул зажатым в правой ятаганом и что-то повелительно прорычал. А через секунду выражение его лица сменилось на недоумевающее, я продолжал с улыбочкой приближаться, никак не реагируя ни на зажатую в его руке цепочку с каким-то медальоном, ни на грозный окрик. А еще через секунду это выражение опять сменилось, но уже в последний раз, на обиженное. Мои мечи, как две рассерженные осы, устремились к его шее. Разделяющие нас три метра я буквально перепрыгнул. Целил я в подключичные впадины, рассчитывая, что один меч он отобьет, а вот второй не успеет.

Он и не успел, он вообще ничего не успел. Оба меча воткнулись именно туда, куда я и целил. Без малейшего труда они пронзили и тряпки и какое-то подобие кожаной брони под ними и мышцы и кости. Инерция моего веса, усиленная скоростью прыжка, повела мечи навстречу друг другу и через миг голова, замотанная в черные тряпки уже, весело подпрыгивая, катилась по сухой земле. А я получил себе в лицо фонтан крови. Каюсь, если бы рядом с этим черным оказался бы в этот момент еще один, то меня бы прирезали как цыпленка. А все от того, что я просто растерялся. Нет, если бы у меня в руках были мои старые клинки, то все было бы ясно, но я-то держал клинки, когда-то присмотренные для меня Тиром, воином-магом и выглядели они совершенно обычно, да и раньше особых свойств не проявляли.

Все дальнейшее прошло для меня как в тумане. Я атаковал, уклонялся, прыгал и скакал, падал и вновь вставал. Больше никаких особых сюрпризов от своих мечей я не получил, сталь они не перерубали, своей жизнью не жили, разве что, когда соприкасались с живой тканью, превращались, на несколько мгновений, в незнающие преграды, в эти мгновения они легко резали и сталь, и бронзу, и толстую кожу, как будто черпали энергию из еще живого тела. Бойцы в черном, оказались отменными воинами, ну, по меркам этого Мира, до тех же воинов-магов Империи Гаруда им было очень далеко. Бой занял каких-то минут пять, да и то, только потому, что нам приходилось еще, помимо женщин и детей, защищать и раненого, который уже не мог даже стоять самостоятельно.

Когда последний замотанный упал мертвым, воин, демонстративно кинул клинок в ножны и протягивая мне правую руку произнес:

– Хегор, десятник третьего имперского легиона.

– Сергей, странник. – ответил я, так же протягивая руку.

– Сергар?

– Да. – чуть улыбнувшись ответил я.

Десятник о чем-то задумался, а потом склонив голову в благодарственном поклоне, направился к своим подопечным и о чем-то начал с ними шептаться. Я же, занялся вполне привычным делом – пошел шмонать трупы, в моем положении любая мелочь становится бесценной.

Трофеи оказались так себе, несколько маленьких золотых монет, да с десяток медных, три кулона на толстых бронзовых цепочках, на каждом одно и то же изображение, какая-то бабища, с огромным брюхом и выменем до колен, сжимает в объятьях тощего мужичка. А вот оружие у черных, оказалось великолепным, я даже слегка растерялся, бросать такую красоту я не хотел, а тащить на себе пять мечей и десяток кинжалов… это надо быть верблюдом. Мои сомнения разрешил Хегор.

– Сергар, ты ведь чужестранец? – ну тут ясновидящим быть не надо, достаточно посмотреть на него и на меня. Я как минимум на пол головы выше, шире в кости, да и коже у меня явно светлее. Хегор же, явный представитель южных народов, будь мы на Земле, я бы сказал, что он индус, или перс. Смуглый, черные, слегка кучерявые волосы, тонкий, с горбинкой нос и черные глаза. Женщины от него мало отличались, тот же тип.

– Да, я очень издалека. Путешествую.

– И чем же ты занимаешься, в своих путешествиях?

– Я воин. Продаю свои мечи тому, кто больше заплатит. Ищу приключения и богатства. Надеюсь вернуться на Родину богатым и знаменитым.

– Ясно, простой авантюрист. Как ты посмотришь на то, чтобы немного поработать на леди Ксанис?

– Я так понимаю, что места здесь небезопасные, твои товарищи мертвы и тебе нужен напарник?

– Да. Если бы не душители, то этого разговора бы не было. Все окрестные племена знают, что Империя очень ревниво относится к убийству своих легионеров и не прощает подобных выходок.

– Душители?

– Адепты Храма Мароши-Душительницы. Кстати, я вижу, что ты снял с трупов их Знаки… выброси их, а еще лучше закопай, или утопи в озере. Продать их невозможно, а вот нажить неприятностей, запросто.

– Если я соглашусь с твоим предложением… что меня ждет?

– Два золотых в день, все трофеи, если будут, твои. Пища, вода и вино. Конь. До города-крепости Бандур, три дня пути. Там стоит наш легион. Леди Ксанис – мать нашего командира, с ней его жена и дети. По приезду, я предоставлю полный рапорт и, если захочешь, буду ходатайствовать о твоем зачислении. Империи нужны сильные и отважные воины.

Раздумывал я совсем недолго. В конце концов, я ничего не теряю, зато приобретаю многое. А доберемся до города, там посмотрим. Наш договор мы скрепили крепким, мужским рукопожатием. Не понравилось мне только одно… все это время так никто и не подошел к раненому, а ему становилось все хуже и хуже.

С разрешения леди, я грузил свои трофеи в карету, когда заметил, что Хегор стоит на коленях над своим товарищем и закрыв глаза что-то бормочет, при этом сжимая в руке кинжал. Я бросился к нему, на ходу сорвав горсть каких-то листьев с куста.

– Хегор, что ты собираешься делать?!

– Карст не выдержит переход… я хочу облегчить его участь. Он сам просил меня об этом.

– Подожди, его ведь можно вылечить.

– И где ты здесь видишь лекаря?

– Я могу попытаться ему помочь. Ты не против?

– Ты умеешь врачевать?! – казалось, что от изумления воин окаменел.

– Чему только не научишься в путешествиях.

– Если ты сможешь спасти ему жизнь, то я буду твоим вечным должником. Карст… мой брат.

Сеанс военно-полевой хирургии прошел на ура. Все мои распоряжения выполнялись мгновенно. Нужен огонь? Минута и небольшой костерок уже весело потрескивает сухими веточками. Нужно крепкое вино? Секунда и у меня в руках маленькая баклажка, я бы сказал с… крепким самогоном. Нужна чистая ткань? Миг, и молодая женщина уже режет на полосы какое-то платье. Даже мальчуган, лет семи, поучаствовал, отдав мне свой маленький деревянный меч. С трудом влив в рот Карста с десяток глотком самогона, я вставил ему в рот игрушку, сказав Хегору ее держать, чтобы его брат не остался без зубов, я занялся обломком стрелы. Вытащить его было невозможно, поэтому пришлось проталкивать сквозь бедро, и при этом молиться всем богам, чтобы наконечник не уперся в кость или не повредил бедренную артерию. Повезло. Потом промыл рану все тем же самогоном, стянул ее тугой повязкой и в качестве эксперимента, попробовал применить известное мне заклинание Малого Исцеления. Получилось! Тоненький ручеек энергии влился в рану, но никто этого не заметил, по крайней мере не показал вида. Вдвоем с Хегором перенесли его брата в карету и уложили на широкую лавку. По моему совету леди Ксанис напоила его густым и сладким красным вином, после чего обессиленный воин заснул.

Трогаться в дальнейший путь, в тот день, мы посчитали уже лишним, поэтому занялись похоронами душителей. Ну как, похоронами, просто оттащили их подальше от озера и бросили в каком-то небольшом овраге. А вечером я пошел купаться, чем вызвал нездоровый ажиотаж у малолетней части нашей компании. Оказывается, что плавать тут никто не умеет. Когда я отфыркиваясь и отряхиваясь от воды вылез на берег, то меня встретил напряженный взгляд Хегора.

– Сергар, ты маг?

– Что? Маг? Ты с какого дерева упал, десятник?

– Только маги не тонут в воде!

– У вас тут что, никто плавать не умеет?

– Человек не рыба, он плавать не может!

– Может Хегор, еще как может! Хочешь я и тебя научу? Ничего сложного в этом нет. – ответить ему не дали, два детских голосочка буквально визжали:

– Меня, меня научи! – я поймал задумчивый и изучающий взгляд леди Ксанис и после ее молчаливого кивка сказал:

– Хорошо, но сначала надо поесть, а потом начнем учиться.

Ну что сказать, мы и на следующий день не сдвинулись с места. До вечера я провозился с детьми и к заходу солнца они уже вполне уверенно держались на воде, хотя и я, и Хегор, всегда находились рядом и не давали им заплывать туда, где глубже чем мне по пояс. Но и так дети были просто счастливы. А утром ко мне подошел и десятник и тихо сказал:

– Научи.

Со взрослым мужиком оказалось чуть сложнее, его на руках не удержишь так легко и просто как маленьких детей. Зато ему не надо по сто раз объяснять, что и как. Так что, к обеду уже и он вполне неплохо плавал, хотя и уставал довольно быстро. После того, как Хегор самостоятельно проплыл полсотни метров, он вышел на берег и сел, весь бледный, а из уголков глаз тихо катились слезы.

– Хегор, десятник, что случилось?

– Сергар, ты знаешь, сколько друзей я потерял на переправах? Ты знаешь, каково это видеть, как переворачивается лодка и твои боевые товарищи камнем идут на дно, видеть, их наполненные ужасом и обреченностью глаза, когда стрела пробивает бурдюк и воздух с шумом выходит из него? Сколько прекрасных парней погибли просто так, только из-за того, что их некому было научить, показать и объяснить?

Ну а к вечеру плескались уже все. Даже леди пожелала научиться плавать. А Хегор выпытывал у меня как можно научить плавать сразу много народа. Пришлось ему рассказывать о бассейне. Но тут он отмахнулся, бассейны и фонтаны ему известны. Тогда наш разговор переключился на способы преодоления водных преград. Но тут я немного схитрил и о понтонах говорить не стал, подумав, что надо кое-что придержать и для себя, чтобы потом блеснуть перед чинами побольше, авось что и обломится. И ведь как в воду глядел, пригодилось, но заметно позже.

В середине третьего дня пути, как и обещал Хегор, он показал мне на небольшое яркое пятно прямо по курсу и гордо заявил:

– Это город-крепость Бандур, по мне, так красивейший город Империи. Его белоснежные стены видно издалека. К вечеру будем на месте.

И он не соврал, в лучах заходящего солнца, стены, сложенные из светлого песчаника, на самом деле казались белоснежными, а башни, возвышающиеся над стенами, казались игрушечными, настолько изящными и красивыми они были. Похоже, что здешняя фортификационная наука еще не поняла всю важность башен и пока еще они служат только для украшения. В городе, мои попутчики меня не бросили, а проводили до постоялого двора, где Хегор что-то долго выговаривал хозяину, периодически поднося ему под нос кулак. Меня эта пантомима даже слегка забавляла. Потом Хегор долго и нудно рассказывал мне как его найти, куда мне идти и что говорить. Тут я уже слушал более внимательно. Ну а на последок, маленький Хирам, пообещал мне, что он «обязательно раскажет папке, какой я хороший и что я научил его плавать», забавный пацан.

Тысяцкий Сахди на слово не верил никому, поэтому и устроил мне проверку, напрасно Хегор доказывал ему, что я прекрасный боец и очень сильный мечник. В итоге, эта проверка стоила бандурскому гарнизону пары свороченных челюстей, одной сломанной ноги, одной колотой раны и невероятного числа царапин, которыми я разукрасил физиономии, руки и плечи своих противников. Зато, когда Сахди принял меня на службу сразу десятником, восемь Их Неустрашимостей едва не передрались за честь видеть меня в составе своих сотен. Зато, когда я сказал Хегору, что я теперь тоже «Его Непоколебимость», он так долго и заразительно смеялся… оказывается, все эти «непоколебимости» и «несокрушимости», совсем даже не звания, а что-то вроде наших орденов и медалей и это «звание» надо еще заслужить, а пока я просто «десятник Сергар» и по совместительству «инструктор по фехтованию» Его Несокрушимости, сотника Индара, первым заместителем которого и является, десятник первого десятка, Его Непоколебимость Хегор. Я сам выбрал эту сотню, потому как именно в ней и служат Хегор и его брат. За спасение брата, кстати, Хегор обещал мне проставиться в тот же день и свое обещание, надо заметить, выполнил на все сто, нет, двести процентов, потому как удачное завершение путешествия, мы отмечали в Храме Лякшми, с ее жрицами.

Прошло чуть больше двух месяцев, моей службы на благо Империи, когда патрули донесли, что довольно крупная группа кочевников продвигается в направлении Империи, обходя стороной Бандур. Тысячник отправил на перехват сотню, в которой служил я.

Наша сотня тяжелых конных кирасир Империи, ураганом налетела на кочевников, перебила треть, а остальных погнала в пустынную степь. Лошади у нас были крепче степных кляч, оружие – лучше, а дисциплиной и мастерством рубки мы не уступали лучшим кирасирским эскадронам Императорской Гвардии, а опыта было куда больше. Казалось, степные разбойники обречены, но их демарш – и атака, и последующее отступление были всего лишь хитрой игрой. За барханами скрывалось настоящее войско, тысячи две всадников на длинноногих мохнатых зверях жутко похожих на верблюдов. Сотню окружили, началось истребление, и Его Неустрашимость, наш временный сотник, Индар остался в городе, за неделю до этого он сломал ногу на тренировках, пал одним из первых, а вместе с ним пали и четверо из десяти десятников. Хегор попытался взять командование на себя, но вылетел из седла словив стрелу в плече.

Времени разбираться и искать следующего по чину, времени не было, да и почти все легионеры сотни знали меня и лично и в лицо. Пришлось брать командование на себя и если я еще смог бы уйти, то имперцам пришел бы скорый конец. Благо, что кочевники еще не успели выстроиться в свою знаменитую карусель и нападали на остатки сотни волнами, и когда очередной натиск был отражен, я ссадил бойцов с лошадей. За несколько минут они возвели круговую баррикаду из мертвых тел и конских трупов, прирезав и половину своих скакунов. Во время последующих атак этот вал становился только все выше и выше, ибо легионеры, засевшие за ним, вовсю работали пиками и длинными кавалерийскими палашами. В центре импровизированного укрепления разожгли огромный костер из седел, упряжи, колчанов и свежих конских шкур, которые давали массу дыма. Плотный столб черного, густого и жирного дыма поднялся к небу. К счастью, этот сигнал был замечен одним из патрулей, и Его Свирепость, тысяцкий Индар, лично прибыл на выручку с четырьмя сотнями.

Когда легионеры обратили врагов в бегство, Индар лично провел ревизию нашего импровизированного форта и принял мой доклад. Убедившись, что все сказанное соответствует действительности, он приподнял бровь и рявкнул:

– Клянусь рогами и копытами Иджлиса, это самый невероятный доклад, что я слышал! – после чего произвел меня в Их Неустрашимости, минуя Их непоколебимость. От сотни сохранилось половина отряда, так что его слова потонули в довольном гуле. Так я стал настоящим десятником, опередив в ранге, пусть и чисто номинально, Хегора.

Наверное, все бы на этом и закончилось, а я жил бы себе тихонько в Бандуре, тянул солдатскую лямку, да дожидался появления непонятной Сущности, из-за которой и оказался в этом Мире, если бы не пресловутое ревностное отношение к легионерам со стороны Империи и Императора. Прощать диким кочевника полсотни жизней никто не собирался. Хотя, скорее всего Император просто решил упредить удар Степи по Империи. Пленных в том бою было взято предостаточно, а палачам не занимать опыта развязывать языки. Так что, очень быстро все узнали, что в Степи появился новый вожак, который вполне успешно объединяет разрозненные племена, собирая огромную армию. Как бы в подтверждение этого, на противоположном берегу большой реки, издавна являющейся естественной границей между Империей и Степью, появились довольно крупные отряды кочевников, которые уже не удирали без оглядки от имперских патрулей, а заманивали их в засады и планомерно вырезали. Как сказал бы какой-нибудь поэт, в воздухе запахло большой кровью.

Уже через месяц тысяцкий собрал всех сотников и первых десятников, Индар захватил на это совещание и меня. Хотя, никакого совещания по сути и не было. Тысяцкий Сахди уведомил нас, что Император принял решение пройти по Степи с огнем и мечом, а нашей тысяче доверено почетное право переправится на противоположный берег первыми. На лица сотников и десятников стало больно смотреть, так они побледнели. А потом нас поставили в известность, что вторжение начнется через шесть дней.

– Все, все свободны. Сотник Индар, десятники Хегор и Сердар, останьтесь. – когда за последним приглашённым закрылась дверь, тысяцкий, глядя на Индара спросил, – сотник, сколько из твоих людей умеют плавать? – вот тут-то нам уже поплохело окончательно, стало ясно, что захватывать плацдарм, да еще под обстрелом противника, предстоит нашей сотне.

– Десятник Сергар занимается со всеми. Так что, лучше будет спросить у него.

– Говори, десятник.

– В сотне плавать умеют все. Кто лучше, кто хуже. Но большой роли это не играет. Никто из них реку самостоятельно не переплывет, тем более с оружием и доспехами и кони тут мало помогут, на них столько брони, что им бы самим переплыть. – взгляд тысяцкого потух.

– Значит как всегда?

– Есть шанс. Я смогу переправить на ту сторону не только сотню, но и всю тысячу и при этом без потерь, ну, почти без потерь. Но мне нужна будет помощь.

– Говори!

– Нужен мост.

– Это нереально. Кочевники не дадут его построить.

– А мы их и спрашивать не будем. – а потом рассказал об понтоне.

А на следующий день по всему городу застучали топоры и завизжали пилы. В ход шло все, и заборы, и телеги, и дома, близлежащие рощи вырубили под корень. Все это свозилось на берег, где несколько сот плотников соединяло все это в один, трехсотметровый понтон. Разведчики кочевников буквально паслись напротив стройки, но так и не поняли, что именно мы делаем. А в назначенный час, наша сотня заняла место на понтоне, окружила себя большими пехотными щитами, глухо тюкнули топоры, обрубая канаты, уперлись в илистое дно десятки шестов… течение реки подхватило один конец понтона и начало его разворачивать поперек реки. Через полчаса первые десятки ступили на землю Степи, захватывая плацдарм. Вслед нашей сотне на вражеский берег хлынули и остальные сотни нашей тысячи. А я стал сотником и настоящим Их Неустрашимостью. Причем, сотню мне еще только предстояло сформировать, и она должна стать первой инженерно-строительной сотней Империи. Совсем не дурственная карьера.