Баобаб маленького принца

11. Дети Снегурочки: гипотеза Criobee Sapiens обретает базис.

Снова нервная процедура включения маршевых двигателей после холодного перерыва. Переброска тумблеров на пульте. Смена цветов индикаторных лампочек. Зажигание. В смысле — запуск комбинированного фюзорного плазменного движка). В межпланетном пространстве вспыхивает яркий конус плазмы, а вокруг закручивается будто водоворот, гигантский, призрачно мерцающий. Его размер таков, что на Земле он занял бы Тихий океан целиком. Его условная поверхность, сформированная ионами солнечного ветра, закрученными около магнитных силовых линий (подобно полярному сиянию на Земле) являлась своего рода зеркалом для радиоволн. На этом строился эксперимент «Magnetic-mirror». Если верна интерпретация прошлых наблюдений и Чуббака действительно отправил планетобот на Титан – спутник Сатурна, и если планетобот транслирует данные по радио — то даже при узконаправленном радиолуче возникает коническое расхождение волн. Ионное зеркало Алкйоны отразит часть расходящихся волн и направит их к околоземным орбитальным телескопам. Если все получится – то далее предстоит расшифровка…

…А пока бортовой кибер под контролем экипажа управлял магнитной воронкой с целью удержания оптимальных углов, пока Алкйона проходила интервал предельного сближении с Сатурном. По плану эксперимента «Magnetic-mirror» этот интервал начинался и завершался дистанцией 30 миллионов километров, а в середине интервала дистанция составляла 26 миллионов километров. Эксперимент длился около 70 часов — это чудовищно долго для двухсменной работы (а при экипаже из двух человек негде взять третью смену). Чисто теоретически можно было поручить работу бортовому киберу – но тогда слишком велик риск потерять уникальный шанс ловли чужого сигнала, ведь такой трюк делается впервые, значит, устойчивого алгоритма для него нет. Задача решается отчасти – математически, но отчасти — интуитивно: по возможности, отсечь мощный радиошум Сатурна, чтобы отражался в основном радио-поток от Титана…

…Практически это оказалось очень непросто даже при работе двух людей и бортового кибера одновременно, так что Ликэ и Зенон в течение эксперимента могли лишь несколько раз подремать попеременно — на полчаса или час отвлекаясь от мониторов и пульта мостика.

К финалу эксперимента они были так измотаны, что, только выпив по тройной порции крепчайшего эрзац-кофе приобрели на короткое время достаточную бодрость, чтобы в регламентном режиме без ошибок выполнить гашение маршевого двигателя и возврат реактора-фюзора на малую мощность. Алкйона снова перешла в состояние условно-пассивного космического тела и продолжала путь прочь от Солнца. С этого момента никакие особые внешние действия более не предполагались до визуального контакта с Чубаккой в конце июля. Начинались супер-каникулы примерно 18 недель, но Ликэ и Зенон пока не задумывались об этом. Просто исчерпалась способность думать. Они рухнули в глубокий сон, хотя успели получить с Земли поздравления (алло, Алкойона, похоже, попались фрагменты трансляции джамблей, и если так, то это фантастика!).

…

Следующие 20 часов прошли преимущественно в состоянии сна с перерывами лишь на сортир и стакан свежевыжатого фруктового сока. По итогу, Ликэ проспала дольше, чем партнер, и застала его на камбузе уже в процессе какого-то кулинарного эксперимента, проводимого при помощи роболатории. Зенон Пекош был одет в фартук на голове тело, поэтому удобно было совершить игривый шлепок, дополнив вербальным сообщением:

— Классная задница!

— Тебе оттуда виднее, — отреагировал он, протянул левую руку и энергично пошевелил пальцами. Ликэ охотно подставила бок для почесывания, и спросила:

— Чем ты так глубоко увлечен?

В ответ Зенон быстро выполнил ряд манипуляций с лотком роболатории и протянул ей нечто похожее на лепесток темно-гранатового цвета.

— Попробуй.

— А что это должно быть?

— Не скажу, чтобы соблюсти чистоту дегустационного эксперимента.

— Ладно… — она с осторожностью пожевала лепесток, — … Даже не знаю, как передать словами. Похоже на упаковочную бумагу, в которую надолго заворачивали жирную селедку, радикально пересоленную в надежде, что она не протухнет, но она все-таки протухла. Теперь открой тайну: что это должно быть?

— Вообще-то хамон. Первая пристрелочная версия.

— Хамон… — задумчиво и чуточку мечтательно откликнулась Ликэ, — …Вероятно, здесь потребуется тонкая настройка по таблице полного факторного эксперимента. Сколько вкусовых параметров обычно отмечают у хамона и близких видов вяленого мяса?

— Я не искал, — признался Зенон, — я ориентировался только на анализы состава, которые залиты на сайт потребительского контроля синтетических пищевых продуктов.

— А что, кто-то уже делал синтетический хамон?

— Да, компания HortuX еще в позапрошлом году вывалила на рынок полусинтетический веганский хамон из соевого белка и серии специальных добавок. Именно его я пытался воспроизвести в роболатории максимально быстро, чтобы успеть к твоему появлению.

— О! Это трогательно, будто первые весенние цветы! — воскликнула она с артистизмом, достойным, как минимум, любительского театра, — А если вдруг найдется что-то более массивное на завтрак, то я от счастья сплетусь с тобой в экстазе прямо тут.

— Тогда узри! – в тон ей ответил он, и снял крышку с пластиковой емкости, — Тут древа хлебного плоды, плюс сквид-грибы, и к ним томаты. Все это в пиццу превратится, при соблюдении рецепта, если мне поможет кто-то в этом, ведь двух рук тут явно мало.

— Желаньем трудных подвигов сгорая, с тобой мне не страшна пучина зол! — мгновенно процитировала Ликэ строку из Данте, и тоже надела фартук.

Игра с переходом из обычного диалога – в стиль пьес доиндустриальной эры стала для экипажа чем-то вроде мгновенного попадания на жанровую вечеринку. По мере роста дистанции от Земли (и времени ожидания в диалогах с земными респондентами), росло разнообразие таких заменяющих игр. Некоторые получались похожими на ярмарочные состязания, или на мастер-классы – как сейчас. На Земле никому не пришло бы в голову провести мастер-класс по созданию авторской пиццы — без понятия о том, как делается обычная пицца, и без набора компонентов, считающихся обязательными. Кстати, некий рецепт (на который ссылался Зенон в своей реплике) был лишь выдумкой-экспромтом, практически реализуемой впервые…

…То, что вышло из этого рецепта (подвергшегося корректировке по мере реализации), могло считаться аналогом пиццы – как и мексиканские тако, грузинские хачапури, или японские окономияки. В любом случае, эта штука оказалось позитивно-съедобной, что выгодно отличало ее от представленного ранее экспериментального веганского эрзац-хамона, съедобного лишь весьма условно. Настроение неимоверно улучшилось, и уже мотивировало к чему-нибудь физически-подвижному и умственно-креативному. Такое непросто реализоваить, находясь в пределах обитаемого симплекса из четырех сфер и четырех коридоров (плюс пятый коридор с обсерваторией). Но экипаж уже освоился с изобретательской деятельностью в этом замкнутом пространстве.

После нескольких минут раздумья за чашкой кофе, Ликэ внезапно сорвалась с места, и метнулась через туннель из сферы-камбуза в рекреационную сферу. Зенон не успел еще построить ни одной версии о причинах этого действия, когда последовало возвращение компаньонки с круглым предметом в руке. Это был мячик из вспененного фторопласта диаметром три дюйма — из тех, которыми наполнены массажные кресла-матрацы.

— И что мы с этим сделаем? – полюбопытствовал Зенон.

— Идем! – ответила она, и потянула его через другой туннель в сферу с бассейном. Там, прицелившись, она метнула мячик под острым углом в воду. Последовал отскок, вылет дальше до изогнутой стенки, отскок от нее, снова отскок от воды, затем падение у края бассейна, так что Ликэ достала мячик из воды, встав на одно колено и наклонившись.

— Низкая гравитация способствует прыгучести, — прокомментировал Зенон, параллельно любуясь рисунком ее движений. Казалось бы, за 4 месяца, проведенных вместе, он уже видел каждую линию ее обнаженного тела, каждую характерную деталь ее мимики, но каждый новый день приносил новые впечатления о ней. Так случается: чем больше мы знаем о чем-то или о ком-то, тем шире выглядит горизонт того, что мы еще не знаем…

…Ликэ повернулась и легонько хлопнула ладонью по его животу.

— О чем ты так сосредоточенно размышляешь?

— Об эротической эстетике некой девушки, подбирающей мячик из пруда.

— Ой-ой-ой! Сейчас я покраснею от смущения и растаю, как Снегурочка.

— Ты сказала: «Снегурочка»?

— Да, а что?

— Ну, видишь ли…

— …Так, я сейчас угадаю! Ты снова крутишь в голове идею криогенных пчел из Пояса Снегурочки. Криоби, не так ли?

— Именно так! — подтвердил Зенон, — И, похоже, тебя это тоже зацепило. Иначе почему всплыла ассоциация со Снегурочкой?

— Наверное, да, зацепило… — согласилась Ликэ, — Я подумала… Хотя, подожди! Давай, сначала придумаем игру с этим мячиком!

— Давай, только не забудь, что ты подумала о криоби.

— Я не забуду, у меня записано, — она сделала загадочное лицо и изобразила пальцем в воздухе процедуру письма этакими завитушками.

Зенон энергично потер ладони, и объявил:

— Насчет мячика я вижу два варианта. Первый: повесить корзину и тогда игра будет по аналогии с баскетболом, только бросок с отскоком от воды. Второй: сделать ракетки и тогда игра будет по аналогии с теннисом, только вода вместо покрытия корта. Если бы мячик был совсем легкий, то годились бы ракетки для пинг-понга, но…

— …Но, — подхватила Ликэ, — совсем легкий мячик прилипал бы к воде и не отскакивал. Нужны ракетки как для большого тенниса, но я не вижу, из чего их можно сделать. На корабле нет ничего лишнего, верно?

— Казалось бы, так… — произнес Зенон, — …Однако, если вспомнить, что оборудование завозилась в картонных коробках с уплотнительными брусками и трубками…

— Ты гений! — преувеличенно-восторженно объявила Ликэ, и рассчитанным движением повисла на его шее, так что оба плюхнулись в бассейн.

Падение в воду при лунной гравитации выглядит феерически, поскольку брызги летят обильно, высоко и медленно, а тела оказываются в причудливой гладкой яме, которая сохраняется заметное время, прежде чем процесс текучести заполнит ее. В следующие полчаса разыгралась импульсивная, но нежная прелюдия, затем плавно перешедшая к коитусу сменяющимися способами «амазонка на коне» и «конь на амазонке». Лунная гравитация позволяла партнерам минимальным усилием менять форму сплетения тел, придавая соитию сходство со спортивной гимнастикой (если смотреть со стороны).

Когда сексуальное насыщение было достигнуто, они лежали, все еще сплетенные, как дракончики на античной китайской гравюре. Над ними тихо шелестела листа салатных джунглей, обдуваемая искусственным ветерком вентиляции. Можно было забыть, что сейчас эти мужичина и женщина в 10 раз дальше от Солнца, чем их родная планета, и удаляются от нее со скоростью более 10 миллионов километров в день…

…Ликэ медленно провела подушечками пальцев по коже компаньона, будто заметила складочки на торсе и решила разгладить их.

— Знаешь, было изумительно, как прыжок сквозь нирвану.

— Наверное, — согласился Зенон, — хотя я никогда не прыгал сквозь нирвану.

— Я тоже, — призналась она, — но мне кажется, это должно быть похоже. И вот что: я ведь обещала рассказать, что подумала о криоби.

— Тогда я превращаюсь в одно большое ухо.

— Лучше не превращайся. На ухе неудобно лежать, рельеф не эргономичный. Так вот: я подумала: для криогенной пчелы, функционирующей при температуре жидкого метана, примерно между 150 и 180 ниже нуля Цельсия, требуется криогенный эластомер. Иначе невозможна биомоторика таких существ. Биополимеры и синтетические полимеры, как правило, теряют эластичность у же при 40 ниже нуля.

— Точка стеклования, — сказал Зенон.

— Да, — подтвердила она, — у самых морозостойких это 130 ниже нуля. Тупик, верно?

— …Из которого ты нашла выход, — договорил он

— Ты догадался. Даже слегка обидно. Но если кто-нибудь сварит авторский кофе, то я, в состоянии вкусовой эйфории, раскрою тайну эластичности мышц криоби.

…Авторский кофе (рецепт которого слишком долго рассказывать) был сварен Зеноном, конечно, не ради тайн теоретических криогенных пчел, а потому что он любил творить необычный кофе и выслушивать восторженные экспромты Ликэ в стиле Калевалы.

Кофевар мой, мастер Зенон, Превзошел ты эфиопов, Что нашли на козьих тропах Тот магический кустарник, Зерна дарящий поныне Для спасения всех клерков Задолбавшихся лопатить Биллион таблиц дурацких

Произнеся эту подделку под карело-финский эпос, Ликэ повернула к Знону планшет, отображающий в данный момент следующий текст: SCIENCE VANCESAD. 12 апреля 2019 г. Кай Чжао и др. Сверхэластичность трехмерно-сшитых графеновых материалов вплоть до глубоких криогенных температур. Ранее не наблюдалось материалов с высокой эластичностью при глубоких криогенных температурах. В предыдущих отчетах мы указывали, что материалы на основе графена и углеродных нанотрубок могут демонстрировать обратимое механоупругое поведение от температуры жидкого азота и почти до тысячи градусов Цельсия. Здесь мы сообщаем о температурно-инвариантном сверхупругом поведении при многократных деформациях в трехмерно сшитых графеновых материалах, которое сохраняется даже до температуры жидкого гелия (4 Кельвина) — свойства, ранее не наблюдавшегося ни для одного другого материала. Это происходит из-за архитектуры и внутренних свойств упругости/гибкости отдельных листов графена и ковалентных соединений между соседними листами.

Прочитав это, Зенон поднял вверх развернутые ладони, демонстрируя восхищение.

— Внушает! Как ты нарыла это в интернете при запаздывании сигнала на 80 минут?

— Я лишь сформулировала общий смысл вопроса, — призналась Ликэ, — а статью нарыла неформальная группа поддержки. Эхоконференция Lackhole.FIDONEXT на Земле.

— Хорошо, что где-то далеко все-таки есть наша Земля, — философски заметил Зенон.

…

12. Журналистский экстрим, хищные криптиды и кометы-мумии.

В самой южной точке Средиземного моря — где волны залива Сирт флегматично гладят песчаную кромку Великой Ливийской пустыни — на берегу гордо возвышается монумент независимости народа Авгила. Точнее, возвышается часть стены древнеримского форта Анабукис, сохранившаяся в бедуинской деревне Эль-Агейла. По плану ООН, тут будет столица Авгилии – государства-буфера между Триполитанией — на западе и Ливийской Федерацией — на востоке и юге. Даже на карте этот буфер выглядел сюрреалистично: изогнутая колбаска, которая через 1000 километров почти мертвой пустыни соединяет юг залива Сирт и юг Туниса. Некоторых журналистов (среди которых Лола Ву) подобные глючные места манят, как цветущий весенний луг манит пчел…

…Тут в истории опять упоминаются пчелы и (как сказал бы Винни Пух) это неспроста. Впрочем, всему свое время (как заметил бы Екклесиаст). Снова присмотримся к самой южной точке Средиземного моря и отметим маленький плоский островок размером как теннисный корт. Он торчит из воды примерно в трех километрах от берега, будто бы не представляя собой ничего интересного. На самом же деле островок это лишь верхушка изумительной коралловой формации радиусом более километра. Рух-аль-Бахр — так она называется. Призрак моря по-арабски. У края Рух-аль-Бахр немало старинных каравелл лежат на дне, получив пробоины от острых коралловых рогов. В общем, шкиперам тут следовало маневрировать с осторожностью…

…Хлотар Нарбо умел быть осторожным, поэтому Камилла не беспокоилась по поводу безопасности маневров 40-футового фишербота Хеллхунд. А вот беспокойство за Лолу присутствовало с того дня, как та перешла границу из Туниса в Авгилию. Несмотря на авторитетную проводницу Хорти (Хортензию Арнесен). Несмотря на ежедневные видеорепортажи – «Путевые заметки Лолы Ву». Несмотря даже на онлайн-мониторинг локации через приложение в планшетнике. Сейчас, по мониторингу, Лола была в 6 километрах к юго-западу от стены Анабукиса и приближалась со скоростью около 10 километров в час…

…Камилла убрала планшетник в поясную сумку-кенгуру, поправила бинокль на шее, и полезла по трапу на тауэр-бридж.

— Эй! Не торопись! Будь аккуратнее! — напутствовал ее Хлотар, стоявший у штурвала на резервном открытом мостике и дымивший своим вайпом в хемингуэевском стиле.

— Да-да! — отозвалась она, хотя могла бы поспорить: на море штиль, а верхняя площадка тауэр-бриджа всего в 20 футах над ватерлинией. В общем, Камилла изобразила особую аккуратность, что обошлось в лишние четверть минуты. Вот, она на площадке, и может оглядеть плоский берег при помощи 10-кратного бинокля.

Сразу бросилась в глаза странность: деревня Эль-Агейла опустела, хотя два часа назад, несмотря на время сиесты, там наблюдалась вполне активная жизнь. Теперь – пустота. Исчезли не только люди, но и весь местный транспорт: старые пикапы и фургоны. Чуть приподняв линию обзора, Камилла заметила в юго-восточном секторе расплывающееся облако серо-желтой пыли. Похоже, деревня панически бежала в полном составе. Как-то тревожно стало на сердце от такого. Камилла стала поворачивать бинокль по часовой стрелке, и на четверти круга поймала в поле зрения двух верблюдов со всадниками. По направлению и расстоянию это должна быть Лола с проводницей. Верблюды двигались умеренно-быстрой иноходью, и через несколько минут фигуры всадников стали четко различимы. Можно выдохнуть. Вроде, все в порядке. Вот Хорти, видимо, заметив блеск солнца на оптике, приветственно помахала ладонью. Лола повторила за ней этот жест, и движение продолжилось – последний отрезок до берега. Финиш.

Там обе наездницы соскочили с верблюдов. Кстати – слегка экстремальное действие. У верблюда высота 7 футов. Всего на 2 фута выше, чем у лошади, но разница достаточна, чтобы повысить риск травмы. Так что в цивильно-туристических условиях верблюд по команде опускается на колени, чтобы на него забрались или чтобы с него сошли. Но тут творился не туризм, а экстремальная журналистика. Лола спрыгнула в точности, как ее учили в Дахабе за год до этого. Хорти просто скатилась, как мячик и, глядя со стороны, непонятно было, почему она оказалась на ногах (даже кошка могла бы позавидовать). Дальше их пути разошлись. Лола, по примеру античных коммандос, разделась, запихнула вещи в непромокаемый мешок, поддула для плавучести, и вошла в теплые волны залива Сирт. Ей требовалось пересечь полосу кораллового мелководья, непроходимую для фишербота Хеллхунд. Хорти подождала, пока Лола поплывет в сторону фишербота, а затем будто взлетела на спину верблюда. Этот трюк мог бы украсить классический голливудский вестерн. Еще несколько секунд – и оба верблюда (нагруженный и вакантный) зашагали на юг.

…

На борту Хеллхунд у Лолы было последовательно три простых желания: 1. Душевая кабинка для своего тела (последние дни вода была у нее лишь для питья) 2. Стиральная машина для своей одежды (по той же причине) 3. Коктейль Коррида для своей психики (по совету Хлотара Нарбо). Согласно заявленной программе, Лола была отправлена мыться и стираться, тогда как Камилла и Хлотар устроились на тауэр-бридже. С такой позиции плоский пустынный ландшафт просматривался весьма далеко, так что на юге еще виднелись силуэты двух верблюдов, отбрасывающих влево длинные тени – поскольку солнце уже склонилось к закату.

— Наверное, к рассвету Хорти выйдет на берег моря Феззан, — предположил Хлотар.

— Ты думаешь, что Хорти намерена идти всю ночь? – удивилась Камилла.

— Да, а что ей еще остается делать? Она, похоже, распугала всех жителей в округе.

— Почему ты думаешь, что она распугала?

— Потому, что больше некому. И возможно, ты заметила: в репортажах Лолы начиная с позавчерашнего, нет ни одного человека на видео.

— Вообще-то да, странно… — Камилла задумалась, — …Может, спросим у Лолы?

— Спросим, — Хлотар пожал плечами, — хотя, вряд ли она знает.

— Почему ты думаешь, что она не знает?

— Потому, что она не отмечала никакого особо шокирующего события. А таковое было, поскольку туземцы не те люди, чтобы убежать от чего-либо не особо шокирующего.

Камилла снова задумалась и, после того как за минуту никакое толковое объяснение не пришло ей в голову, спросила:

— Как могла Лола не заметить ничего, если они с Хорти ни разу не расставались?

— Элементарно, Ватсон! — с веселой иронией отозвался Хлотар, — Шокирующее событие произошло ночью, пока Лола спала.

— Так… — произнесла Камилла, — …Люди не встречались Лоле последние три дня, считая сегодняшний. Ночь перед этим Лола и Хорти провели у старого нефтепромысла Гхания, остановившись там после перехода из района заброшенных каменоломен Джуфдзика.

— Ты хочешь отследить слухи по месту и дате? — предположил Хлотар.

— Разумеется! — она улыбнулась, — Это азы журналистских расследований. Скорее всего, потребуется не больше времени, чем Лоле для ее санитарно-гигиенического подвига.

…

Sunday Times / Planet of mystery / Libya-Tripoli Мы привыкли к тому, что наука отрицает существование драконов, зомби, вампиров, джиннов и прочих загадочных и страшных существ, которыми полон фольклор любой страны мира. В большинстве случаев, наука права – но, похоже, есть исключения. Эти исключения гнездятся, преимущественно в локациях, заброшенных людьми. Таковы, в частности, гули – о которых мы расскажем в этом репортаже из Авгилии. Гулями называются арабские демонические существа, порождения Иблиса из низшего уровня адской иерархии джиннов. Они упоминаются в арабских сказках 1001 ночь, и в доисламском фольклоре Центральной и Малой Азии и Магриба. В авестийских мифах Древнего Ирана гули считаются детьми Ахримана (бога тьмы). Так или иначе, гуль это кошмарная гуманоидная тварь, обитающая на краю пустыни, в брошенном поселке или здании, недалеко от боковых караванных троп. У гуля специфический способ охоты: в сумерках он принимает облик прекрасной женщины, заманивает караванщиков либо прохожих в свое логово, где убивает их и поедает их мясо или выпивает их кровь. Есть свидетельства Позднего Средневековья, иначе толкующие происхождение гулей. Так, доминиканский монах Матиас де Жиральдо приводит историю о девушке, которая при жизни занималась черной магией, вследствие чего после смерти стала гулем. У него же отмечено, что гули, возникшие таким путем, стараются пожрать мозг и печень жертвы. * Это предисловие важно для сопоставления с недавним фактическим случаем на дороге Ваддан – Нутхент. Пятеро местных жителей ехали на старом форд-пикапе и, проезжая поворот у заброшенной каменоломни Джуфдзик, увидели нечто вроде паучьего кокона, только огромного, как если бы паук был размером с овчарку. Когда они остановились и вышли из машины, чтобы рассмотреть это поближе, случилось нападение гуля. Эффект внезапности привел к тому, что лишь двоим посчастливилось выжить. Полиция ООН, в настоящее время выполняющая роль сил правопорядка в Авгилии, без всякого доверия отнеслась к истории выживших, однако компетентные офицеры выехали на место и заактировали три тела с однотипными повреждениями. В акте о дознании сказано, что переломы черепа и шеи вызваны падением в карьер каменоломни — по неосторожности. [ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ! Представленный фото-видео материал может шокировать вас!] Раскрытие брюшной полости и отсутствие некоторых органов, дознаватели объяснили посмертным фактором: следами трапезы фауны-падальщиков. Отчасти, возможно, так, поскольку осмотр состоялся лишь в следующий полдень, но один из офицеров ООН на условиях анонимности признал: суммарная картина не очень вписывается в указанную версию несчастного случая. С другой стороны (отметил он) миротворческий персонал ориентирован на иные задачи, чем расследования уровня криминальной полиции, и не обладает требуемой для этого квалификацией и оборудованием. Поэтому к материалам дознания не приобщен видеоклип, снятый на телефон перед самым нападением. В этом смысле на видеоклип не наложены ограничения, и читатели могут сами оценить, на что похоже человекоподобное существо, попавшее в кадр. Другой офицер ООН, также на условиях анонимности, пожаловался, что международные экологические организации уделяют мало внимания последствиям создания т.н. моря Феззан в юго-западной части Ливийской Федерации. Между тем, это искусственное пресноводное море изменило не только локальный климат и флору, но и фауну, включая опасную, такую как криптиды-гуманоиды. Впрочем, собеседник отказался комментировать гипотезу, что гули как раз являются криптидами-гуманоидами, известными с античных времен. Этой пока еще не подтвержденной гипотезе будет посвящен наш следующий африканский репортаж.

…

Хлотар пыхнул своим вайпом и утвердительно покивал головой.

— Оно самое. Кроме деталей. Паучий кокон они увидели, надо же! На самом деле они не настолько тупые, и поняли, что это шатер-палатка туристов, вот и решили поживиться.

— Но зачем они все снимали на телефон? – спросила Камилла.

— По моде, вот зачем. В Европе не так давно тоже была мода все снимать. Теперь, когда телефоны стали совсем копеечные, мода докатилась до самых депрессивных регионов.

— Ладно. А почему Хорти сразу набросилась на них?

— А чего ждать? — встречно спросил Хлотар, — Те парни явно пришли не петь серенады.

— Да, но сразу убивать, это… И зачем такой слэшер с черепом и брюшной полостью?

— Трудно сказать, — он развел руками, — ходят слухи, будто таков обычай у метаморфов, сложившийся в год разборок с норд-суданскими бандами, бродившими в окрестностях Шакете. Те не понимали иначе. Просто убивать было мало, чтобы внушить уважение.

— Брр… — Камилла зябко передернула плечами.

— Лоле не говори, а то она расстроится, — заключил он.

— Да, лучше так, — согласилась она, отметив своевременность этой мысли: Лола как раз завершила свои подвиги во имя гигиены, и вышла на открытую палубу, одетая только в футболку Хлотара, видимо найденную случайно и примененную в качестве туники.

— Кэп, прости, пожалуйста, что я взяла попользоваться! Я выстирала все свои тряпки, и только затем сообразила, что мне нечего надеть, пока они сохнут.

— Чепуха! — он улыбнулся, — По священному закону склянок: что бесхозно валяется – то первым, кому надо применяется.

— О! Я запомню! — обрадовалась Лола.

— Лучше запиши, — посоветовал Хлотар, — а то не факт, что после коктейля Коррида, ты будешь помнить, даже какой сегодня день недели и как тебя зовут.

…

Коктейль Коррида называется в справочнике бармена «Death in the Afternoon» (в честь знаменитого хаотического романа Хемингуэя о корриде) и делается просто: три части экстремально охлажденного игристого вина (для пижонов — шампанского) и одна часть абсента. Получается нечто мерцающее, пригодное для питья лишь при температуре не сильно выше нуля Цельсия. В современной версии такое условие достигается методом добавления гранул сухого льда — и тогда коктейль становится моделью криовулкана. А криовулканы имели отношение к предмету разговора в кают-компании, так что следует сказать несколько слов о них.

Вулканизм — это выброс (извержение) из недр планеты или планетоида расплавленных геологических пород, застывающих на поверхности. Криовулканизм – это извержение таких пород, которые на поверхности Земли были бы жидкими или газообразными, но на той планете или планетоиде где происходит данное извержение, такие породы (криолава) застывают из-за очень низких температур. Самая холодная криолава – на Тритоне, спутнике Нептуна: это смесь жидкого азота, метана и аммиака. При тамошней температуре поверхности даже азот замерзает. А самая теплая криолава — на карликовой планете Церере: это соленая вода, почти как в земных морях. Особый случай — криовулканизм комет. Он развивается по мере приближения кометы к Солнцу, и постепенно приобретает взрывной характер. Криовулканические взрывы при низкой кометной гравитации вырывают куски массой тысячи тонн и выбрасывают их в пространство. Летучие компоненты этих кусков рассеивается, а нелетучие компоненты образуют облако из пыли и гравия, оно сопровождает кометное ядро и может частично оседать обратно на него. Запасы летучих компонентов в ядре кометы ограничены, и на очередной фазе сближения с Солнцем, они исчерпываются. Тогда одно из двух: …Или соотношение летучих и нелетучих компонент таково, что последнее извержение разрушит остатки ядра. Комета превратится в рассеивающееся облако пыли. …Или после исчерпания летучих компонентов останется рассыпчатая смесь минералов, удерживаемая вместе слабой, однако достаточной суммарной гравитацией. Это комета-мумия, она похожа на почти черный очень пористый астероид, с высоким содержанием металлов группы железа: около четверти по массе. В отличие от большинства обычных астероидов, у кометы-мумии сильно вытянутая орбита, с перигелием весьма близким к Солнцу (весьма – в данном случае означает: ближе, чем орбита Марса или даже Земли).

Практически кометы-мумии это самые распространенные и самые доступные в космосе источники железоникелевой руды (с бонусами в виде кобальта и платиновых металлов). Проблема в том, что найти кометы-мумии довольно трудно: их сотни тысяч — но каждая отдельно это черное пятно размером, как правило, менее пяти километров. Как увидеть такое пятно через миллионы километров на черном фоне небесной сферы — в объективе телескопа? Разве что, случайно: по визуальному закрытию какой-нибудь звездочки 20-й величины, и даже тогда: как понять, что это комета-мумия, а не иной темный объект?

Магнитно-локационный эксперимент «Iron-echo», проведенный экипажем Алкйоны из позиции немного дальше орбиты Юпитера, принципиально изменил суть дела. Теперь обновленная база астро-данных консорциума MOXXI содержала детальные элементы движения нескольких тысяч комет-мумий — эрскроссеров (т.е. таких, проекция орбиты которых в плоскость эклиптики пересекает орбиту Земли). Типичная мумия содержит количество черных металлов, примерно равное их годовому производству на Земле. В общем: проект «Sternenbergmann», всего несколько лет назад казавшийся плагиатом с охотничьих рассказов барона Мюнхгаузена, может во вполне обозримой перспективе вытеснить вообще всю земную первичную черную металлургию…

…Дойдя до этой точки в истории вопроса, Лола Ву отвлеклась на поставленный прямо перед ней стакан с дымящимся коктейлем Коррида, и произнесла:

— Уф! — после чего сделала изрядный глоток, и снова выдохнула, — Уф!

— Лола, как ты успела нахватать столько инфо? – искренне удивилась Камилла.

— Я же обещала, — ответила та, — Помнишь: ты согласовала мне репортерское сафари при условии, что я не поломаю график новой темы по научпоп-проекту «Homo et Galaxy».

— Лола, просто не передать, как сильно я ценю твою пунктуальность и все такое, однако вопрос был не «почему?», а «как?».

— А! — она глотнула еще коктейля, — Это просто! Аслауг Хоген слила мне свой конспект. Правда, я не поняла половину, потому что формулы, но остальное там словами. Вот, я каждый вечер на стоянках изучала, и даже заразила Хорти этим. Тут отдельная линия в сюжете, я расскажу, если ты спросишь.

— Уже спрашиваю, — отреагировала Камилла.

— Ну, я заразила Хорти этим, и она задумалась насчет того, чтобы вписаться в очередную вахту на орбитанцию Бифрост. Там в июне будет ротация, и вакансии открыты.

— Разве она астронавт? – удивился Хлотар.

— Она метаморф, — сказала Лола, — а условия этих вакансий требуют только инженерного образования и биологической пригодности.

— Так, минутку… — сосредоточенно произнесла Камилла, — …Хочешь ли ты сказать, что завербовала Хорти в качестве космического спецкора для нашего проекта?

— Почти, — лаконично уточнила Лола Ву.

— Э-э… Что значит «почти»?

— Ну, я завербовала ее ассистентом спецкора. Остается завербовать Кевина МакЛарена спецкором, и дело в шляпе.

Камилла искренне удивилась. Она хорошо помнила Кевина МакЛарена — талантливого видеоинженера и IT-мастера, рыжего увальня (этакий типаж героя 2-го плана в кино о викингах). В прошлом году он эффективно работал с командой Euro-Twin на съемках научпоп-сериала «Межзвездные расы», получил немалые деньги, и заявил, что намерен вернуться в профессию не ранее, чем через год. Отсюда возникал вопрос:

— Гм… Лола, как ты заманишь МакЛарена? Он ведь собрался бездельничать весь год.

— О! Это элементарно: Кевин торчит от брутальных девушек-метаморфов, причем у них возникает встречный порыв к нему. Плюс романтичная обстановка. Космос. Маленькая голубенькая Земля в иллюминаторе. В общем, я уболтаю Кевина, как не фиг делать.

— Гм… Что ж, авантюра одобряется, — объявила Камилла.

…

13. Глобальный план официоза на 100 лет и предсказание Голдстейна.

Габи Витали была уверена что вице-директор MOXXI согласится уделить ей некоторое время для разговора о «Целях столетия» — и не ошиблась. При этом Габи ожидала, что приглашение будет в офис или в какое-нибудь кафе рядом с офисом, но вдруг Вальтер Штеллен пригласил ее домой на ужин. Сюрприз. Объяснение было дано следующее: в ситуации резкого ускорения проекта «Sternenbergmann» (звездный рудокоп) все планы сдвигаются непредсказуемо, а при формате домашнего ужина это не станет проблемой. После такого предупреждения, Габи не удивилась, когда, придя в назначенное время, не застала вице-директора, а была встречена его бывшей женой.

— А! Привет! Проходи в кухню-гостиную, падай за стол, и устраивайся поудобнее, — так Кристина Штеллен открыла процедуру общения с молодой популярной телеведущей.

— Спасибо, — сказала Габи, и последовала этому совету, заняв угловой диванчик.

— Кофейный грог для разгона? – спросила Кристина, усаживаясь в кресло на колесиках, размещенное между столом и кухонным комбайном.

— Да, с удовольствием… А можно я сразу включу запись? Вдруг у нас получится что-то интересное еще до появления Вальтера?

— Включай, и будь что будет!

Пока Кристина разливала грог в керамические кружки, Габи привычно разложила свою портативную аудио-видео технику, проверила ход записи, и предупредила:

— Я задаю первый вопрос:

— Валяй, я готова! – Кристина задорно тряхнула головой.

— Итак: у тебя в сетевом профиле указано: «корпоративный стилист вне корпораций».

— Габи, это был не вопрос, а утверждение.

— Э-э… Я просто хотела уточнить: так ли это?

— Видимо так, в смысле: мне платят за услуги именно такого профиля.

— Ясно. Хотя не совсем. «Вне корпораций» значит просто фриланс или нечто большее?

— Это значит: вне любых корпоративных стандартов. Я создаю стиль, который выгодно покажет команду заказчика, пусть вопреки обычной или негласной цеховой морали.

— Звучит цинично, — заметила Габи.

— О! Мой сервис точно менее циничен, чем лоббизм или чем предвыборная гонка, а мои клиенты — фирмы среднего слоя, так что в любом случае не они затащат этот мир в ад.

— А кто затащит? – моментально отреагировала телеведущая.

— Хочешь поговорить об этом подробнее? – весело спросила Кристина, изобразив стиль киношного психотерапевта.

— Конечно, хочу! Ведь ток-док-сериал «Цели столетия» это именно о том, как мир будет затащен в ад! Или не будет затащен, если нам повезет.

— Тогда тебе предстоит сначала увидеть, как филе нильского сома и полдюжины всяких овощей будет затащено в кухонный комбайн. Ты выдержишь?

— Запросто! Я даже могу помочь!

— Спасибо, но тут все настолько просто и быстро, что помощь не требуется.

Действительно, процедура загрузки комбайна всеми названными компонентами заняла примерно 5 минут. Далее уже включенный комбайн начал шипеть и ворчать. Кристина сполоснула руки, долила себе кофейного грога, глотнула, и произнесла:

— Когда Вальтер листал материалы к сегодняшнему разговору, то ругался, как бригада докеров в Дюнкерке, которой задержали обещанную премию. Я была заинтригована, и полистала тоже. Каково было мое удивление, когда я увидела, что со стороны доктора Перрена прислан почти тот же бред, который я помню с юности. Устойчивое развитие, зеленая индустрия, рециркуляция вещей, экономия воды, продовольствия и энергии. В колледже меня тошнило от культа ущербной девицы, бессвязно чирикавшей эти слова, подобно попугаю. Причем две трети моих сверстников считали, что это очень круто, и таскались по улице в бутафорских противогазах с плакатами про украденное будущее. Дальше была афера с великим локдауном и великой перезагрузкой, итогом которой, по программе давосских умников, должен был стать устойчивый мир. Мой дедушка тогда выразился вполне определенно – я помню этот день как сейчас.

— Твой дедушка это Хлотар Нарбо? – спросила телеведущая.

— Да. Когда цены на энергию выросли в разы, он сказал: «такое дерьмо не списать даже большой войной, но найдутся идиоты, которые попробуют». Так и случилось. В обоих смыслах. Нашлись идиоты, которые попробовали, но списать не удалось. Все великие перезагрузки, пере-перезагрузки, и прочие реформы последовательно шли под откос. В какой-то момент изрядная доля молодежи немного старше моей дочки решила, что вот теперь будущее действительно украдено. Из этого их решения произошел, в частности, аргонавтинг. Казалось бы, достаточно событий, чтобы давосские умники пересмотрели методы построения своих долгосрочных планов, но…

…Кристина завершила фразу невербальным способом, сделав грубый жест. На минуту повисла тишина, нарушаемая лишь тихим шипением кухонного комбайна. Затем Габи поинтересовалась:

— А что, если бы ты получила заказ: создать стиль для стартапа «План на 100 лет»?

— Хм… Для начала, я спросила бы: что в этом стартапе, если кратко-конспективно?

— Ну… — Габи на секунду задумалась, — …Там примерно как в плане-графике: кружочки-ресурсы, квадратики-результаты и стрелочки-действия, с помощью которых ресурсы и промежуточные результаты преобразуются в следующие результаты. Все это по шкале времени, чтобы контролировать сроки. По-моему, всегда делается примерно так.

— Мне тоже так казалось… — Кристина хмыкнула, — …Пока я не ознакомилась с тем, как составляются планы Объединенных Наций, при участии Всемирного Экономического форума и Римского клуба. Я бы не стала сама это делать, но Вальтер просил. Сейчас он завален данными с Алкйоны, а у меня межсезонное затишье. Я смотрела три 15-летних плана: план Тысячелетия из 8 пунктов в 2001-м, далее план Устойчивого развития из 17 пунктов, и план Всеединства из 25 пунктов, который считается действующим сейчас.

Габи Витали сделала большие глаза, изобразив изумленное восхищение.

— Ого! Ты успела все это просмотреть и разобраться?

— Да, я успела, и это оказалось просто. Там нет плана, как связного графика из ресурсов, действий и результатов. Там лишь плагиат рекламной книжки 1932 года, адресованной консервативным бюргерам, испуганным разрушением привычного стиля жизни. В этой книжке предложен новый порядок, чтобы укрепить полуразрушенный старый порядок.

— Звучит как бред, — заметила Габи.

— Да, поскольку это и есть бред, трижды пересказанный на разные лады. Тем не менее, мировые элиты уже 100-плюс лет выживают лишь за счет пропаганды этого бреда.

— Подожди, а что за книжка 1932 года?

— Бенито Муссолини, «Доктрина фашизма», — невозмутимо сообщила Кристина.

— Муссолини? О, черт! Ты хочешь сказать, что ООН, ВЭФ и РК проповедуют фашизм?

— Да, и это можно проверить стандартной программой семиотического анализа, которая применяется на первой фазе споров о плагиате в научно-журнальной отрасли.

— Подожди, Кристина! План ООН содержит гуманные требования. Ликвидация нищеты. Защита материнства и детства. Общий доступ к медицине и образованию. Обеспечение полной трудовой занятости на основе упорядочения финансов и производств.

— Габи, ты удивишься, но Муссолини и Гитлер пришли к власти под такими лозунгами. Большинство бюргеров поддержали их, так что финт выглядел почти демократичным. Положи рядом программу Гитлера «25 пунктов» и план Всеединства ООН также из 25 пунктов. Между ними более 100 лет, но они наполовину совпадают по содержанию.

— Я не понимаю! – воскликнула телеведущая.

Кристина Штеллен улыбнулась и погладила гостью по плечу.

— Не переживай, это легко исправить. Найди несколько часов времени, возьми «1984» Оруэлла, и прочти конспект Голдстейна. Это, по сути, книга в книге, и как раз о том.

— О чем? – не поняла Габи.

— О том, почему все планы ООН, ВЭФ и РК оказываются вот такими.

— О! После сказанного тобой, я обязательно это сделаю. И еще я включу твой совет про Оруэлла и Голдстейна в ближайший выпуск нашей программы.

— Хорошая идея, — одобрила Кристина, — а если рассмотреть твою задачу про стиль для стартапа «План на 100 лет», то у Оруэлла в «1984» стиль уже найден: «Если вам нужен образ будущего, вообразите сапог, топчущий лицо человека — вечно».

— Блин… — выдохнула телеведущая, — …Давай отбросим планы глобальных структур, и перейдем к планам частных футурологов, которые тоже присланы в нашу редакцию. Ты успела прочесть что-нибудь из них?

— Пока прочла только «Sonobe-Flower» Оуэна Гилбена, — сказала Кристина.

— О! А почему именно это?

— Потому, что, во-первых: у Гилбена практический опыт проектов такого масштаба. Он построил глобальную сеть веганского фастфуда HortuX, которая прошла сквозь серию мировых кризисов вообще без потерь. Во-вторых: мне не нравится Гилбен и его сеть. Я считаю веганство нелепым деструктивным культом.

— Э-э… Кристина, я не понимаю. Если Гилбен не нравится тебе, то почему?..

— Потому, что это защита от субъективной симпатии к предложенному плану. Если мне понравился его план, то я могу быть уверена, что это достоинство плана, а не автора.

— А тебе понравился? – спросила Габи.

— Скорее да, чем нет. Идея «Sonobe-Flower» близка мне как стилисту: всего три базовых модуля, из которых можно вырастить цветок почти любой формы. Затем можно менять цветок, лишь частично перестраивая, но не разрушая полностью то, что ранее собрано.

Выслушав это объяснение, телеведущая сделала жест «одну минуту» и полезла в свой телефон, чтобы найти интернет-соответствие. Результат ее удивил, и она сообщила:

— Тут сказано, что Сонобе это модули для оригами, вроде, придуманные в 1960-х двумя японцами: Тоши Такахама и Мицунобу Сонобе, чтобы сделать искусство складывания бумажных фигурок более доступным для новичков-любителей.

— Так и есть, — подтвердила Кристина.

— Но ведь наш мир, цивилизация, общество, это не бумажный цветок! — возразила Габи.

— Это как посмотреть, — Кристина улыбнулась, — у Кэрролла в Стране чудес Алиса, при очередном вздорном приказе королевы Червей, сказала: «Вы всего лишь колода карт». Нынешнее общество как раз об этом. Бюрократия. Кучка карточек со значками, как-то связанные формальными правилами ходов и старшинства. То, что со времен Кэрролла бумажные карточки превратились в электронно-цифровые, не добавило реализма в эту структуру. Скорее наоборот: получилось нечто еще более вздорное, чем в эру бумаги.

— Ты меня запутала! — Габи выразительно помассировала уши, — Я спросила о стиле для стартапа «План на 100 лет», всего-то, а теперь от твоего ответа мой бедный мозг будто превратился в паштет!

— Кстати о паштете, — отреагировал Кристина, — готовься в ближайшие минуты оценить роботизировано-сотворенное блюдо «Нильский сом, затерянный в овощефруктах».

— А разве мы не подождем Вальтера?

— Нет, это он подождет, потому что он уже припарковал свою тачку и поднимется сюда быстрее, чем я успею раскидать сома по тарелкам.

…

14. Что в формуле Оруэлла сломается быстрее: сапог, лицо или вечность?

Поздний ужин прошел под аккомпанемент рассказа Габи о том, какой огромный объем эрудиции внезапно потребовался для медиа-проекта «Цели столетия». А управляющий совладелец площадки «Infernollam» (попросту — босс Беппе Ломеллини) не дал никаких экспертов, лишь подписал разрешение на пятикратные представительские расходы, со словами: «выпьешь с кем надо – узнаешь, что надо».

— Неплохая идея! — прокомментировал Вальтер Штеллен, подмигнул гостье, прошел до интегрированного кухонного шкафа-холодильника-бара, и вернулся за стол с бутылкой почти сферической формы, содержащей жидкость ярчайшего лимонного цвета.

— Ага! — одобрила Кристина, и сняла с полки три бокала, тоже почти сферических.

— Это что? – осторожно спросила телеведущая.

— Это вино из одуванчиков «Ракетное лето» в честь Рэя Брэдбери. PR-выдумка Маркуса Хейнхайма, гендиректора MOXXI.

— А-а… — Габи задумалась, — …Это тот дядька, которого журналисты прозвали принцем Флоризелем, так ведь?

— Так точно! А бутылка из первой полупромышленной серии этого продукта.

— Wow! Круто! А меня не развезет от этого вина поверх кофейного грога?

— Если даже развезет, то что? — невозмутимо поинтересовалась Кристина, — В аварийном случае мы уложим тебя в дочкину комнату, это обычная практика для нашего логова.

— Совсем круто! – произнесла Габи, — Тогда, наверное, я включу запись, пока остаюсь в относительно-незамутненном состоянии рассудка. Ладно?

— Включай, и будь что будет! – повторила Кристина свою любимую формулировку.

Пока генерал разливал вино по бокалам, телеведущая включила свою технику, и сразу задала вопрос:

— Вальтер, ты тоже считаешь, что официально-глобальные планы будущего построены согласно теории Голдстейна из «1984», или?..

— …Или не совсем, — подхватил генерал, — тут демон сидит в деталях. Голдстейн, точнее Оруэлл, полагал, что со времен перехода людей к аграрному хозяйству, общество четко поделено на людей трех сортов: высшие, средние и низшие, причем их цели постоянны. Цель высших — сохранить трон. Цель средних — скинуть высших и захватить трон. Цель низших — уничтожить социальное неравенство. Есть еще общая цель высших и средних: тормозить рост благополучия в обществе. Чтобы низшим приходилось тратить все свое время на заработки для выживания, а вся их жизнь шла в пограничной полосе ада. Это необходимое условие устойчивости государства-пирамиды по Голдстейну.

— А-а… Почему необходимое?

— Потому, что иерархия в пирамиде эффективна только если внизу голод и ад. Если же общество устроено так, что даже чернорабочий за 40 часов в неделю имеет средства на качественное питание, базовую медицину, комфортное жилье, и личный транспорт, то вертикаль мотиваций слабеет, и пирамида постепенно рушится.

Произнеся два таких монолога, он сделал несколько глотков из бокала. Кристина точно повторила его движение. Габи машинально последовала их примеру.

— О! Удивительно вкусное вино! А это, правда, из одуванчиков?

— Абсолютно! — подтвердил Вальтер Штеллен, — Даже без добавления сахара. Тут только цветки одуванчика и фирменные бродильные дрожжи «moxximycotam».

— На этом месте полагается подарить рекламную карточку! – с этими словами Кристина протянула руку, взяла с полки яркую мини-открытку, и протянула телеведущей.

— О! Кажется, я готова вступить в секту цветочных брэдберистов. Хотя, это не отменяет любопытства к теории Голдстейна. Мы остановились на мотивациях и пирамиде, да?

— Так точно, — подтвердил генерал, — пирамида держится на зависти, а зависть на страхе крайней нищеты. Человек, живущий на 3 доллара в день, дико завидует богачу с горой денег. Но если человек получает 300 долларов в день, то гора денег уже перестает быть однозначной причиной для зависти. Появляются иные мотивации, вне вертикали, и это приводит к потере вертикального контроля. Согласно теории Голдстейна, такая потеря случилась во время 30-летнего эха высокотехнологичной мировой войны.

— 30-летнего эха?.. – недоуменно переспросила Габи.

— Да. Позже это 30-летие до середины 1970-х стало называться эрой НТР. Сторонники теории Голдстейна полагают, что финансовую олигархию объял ужас перед военными технологиями в руках красно-коричневых, и она предпочла послезавтрашнюю потерю контроля – завтрашним бомбардировкам своих гламурных резиденций. Были временно убраны запреты на благополучие для низшего класса — чтобы у работников инженерно-технического сектора возник мотив прилагать усилия для защиты своего образа жизни. Дальше как в египетской легенде про султана, заигравшегося в талисманы джиннов…

Генерал замолчал, и долил вина в бокалы. Габи озадаченно повертела головой.

— Что за легенда, Вальтер?

— Эту легенду, — ответил он, — записал в XI веке Муртад ибн Афиф, более известный как Муайяд Фиддин аш-Ширази, советник Фатимидов, правителей Египта. Намного позже, примерно в 1830-м, ее английский пересказ вошел в сборник «Альгамбра» Вашингтона Ирвинга под названием «Легенда об арабском звездочете».

— Ясно! Я найду и прочту! — Габи снова машинально глотнула из бокала, — Теперь давай, вернемся к плану на 100 лет и рассмотрим не официозные варианты плана. Мы успели обсудить план «Sonobe-Flower» Оуэна Гилбена, но ведь есть еще интересные идеи.

— Да, — согласился генерал, — хотя, я отмечу нечто. Официозу лучше убрать в тень своих авторитетных планировщиков и поддержать план Гилбена: единственного, который по своей логике оставляет шанс на выживание официоза как институции. Другие – нет.

— Сейчас я не поняла, — призналась телеведущая.

— Тогда я объясню. Ты ведь знаешь Лацаро Талвица.

— Еще бы! Лацаро Талвиц — гуру экономики смыслов! Он выступал у нас на площадке в осеннем баттле, против Тедди Вэнга, концептмейстера мета-агрегатора «Atman».

— Концептмейстер это звучит красиво, — заметила Кристина.

Габи Витали улыбнулась и пожала плечами.

— Кто-то случайно придумал, а то «директор по концепции развития» слишком длинно.

— Вспомним осенний баттл, — продолжил генерал, — диспут там коснулся разницы между привычным хомо сапиенс и модификациями арго сапиенс. Талвиц отметил, что офисы коммерческих корпораций, даже сверхкрупных, способны как-то перестроиться, чтобы работать с арго сапиенсами. Но государственная бюрократия разучилась делать это. По меткому выражению Талвица, ее офисные процессы превратились в хрупкий гербарий, который поломается при любой попытке изменить форму. Поэтому официоз вынужден продвигать сустинеризм, что эквивалентно самовычеркиванию из будущего.

— Так, а сустинеризм это в смысле концепция устойчивого развития? – спросила Габи.

— Да. И Талвиц предложил план «Afterdark», в котором официоза нет вообще.

— Так, а официоз это в смысле государственная бюрократия?

— Государственная и межгосударственная, — уточнил генерал.

— Но кто в таком случае осуществляет власть?

— Тиран.

— Как – тиран?

— Именно так это названо в тексте. Ты что, не смотрела конкурсный файл Талвица?

— Пока нет. Нам прислана гора файлов и… — Габи снова пожала плечами.

Вальтер Штеллен понимающе кивнул.

— Особо не переживай. Дилетанты вроде меня рассортируют вашу гору файлов.

— Это ты-то дилетант?! – изумленно иронично отреагировала телеведущая.

— В формальном смысле получается, что дилетант, — подтвердил он, — а если вернутся к термину «тиран», то Талвиц опирается на исходный смысл, данный в VIII веке до н.э.: тиран — это лидер, достигший политической власти вне регламента.

— Регламента? – переспросила она.

— Именно так это называлось бы сейчас, — пояснил генерал, — а в древности роль такого регламента играло право престолонаследования аристократов и прочее в том же роде. Тиран это лидер революции или путча. В VII — VI веках до н.э. тираны стали моторами ренессанса после Темного полтысячелетия, вызванного Катастрофой Бронзового века. Среди таких тиранов известен Гигес Лидийский, прапрадед царя Креза — чье имя стало нарицательным для богатства. Другой известный тиран — это Поликрат Самосский, при котором небольшой остров стал центром Эгейской талассократии. Талвиц считает, что локальные тирании станут моторами выхода из Темных десятилетий начала XXI века.

— Как тирания может стать мотором чего-то прогрессивного? – удивилась Габи.

— Может, если локальных тираний много, и между ними идет конкуренция за бродячий персонал. Модель Талвица предполагает, что люди абсолютно мобильны и нелояльны к любой власти. У тиранов нет иного способа удержать власть, кроме как создать людям привлекательные условия для работы в подвластном ареале.

— Так… А если тиран просто обратит людей в рабство, не позволяя им бродяжничать?

— Тогда, — сказал генерал, — все остальные фиксируют нарушение правил игры, и тиран-нарушитель получает черную метку от всего сообщества тиранов и бродяг.

— Это что, в смысле, что его могут убить?

— Это в смысле, что его наверняка убьют, если он не уйдет сам.

— Гм… Звучит как-то очень круто и фантастично.

— Звучит фантастично, однако, такова реальность. Конкуренция между государствами и между фирмами за привлечение аргонавтов это один из ключевых трендов экономики и бизнеса последние 5 лет. Тут, в Медитеррии, у конкурентной борьбы еще сравнительно мирная форма, но в индоафриканском регионе…

Тут бдительно вмешалась Кристина:

— Вальтер, милый, не надо деталей, мы ведь только что поужинали!

— Наверное, ты права, солнышко. Лучше если кто захочет — глянет детали в сети позже. Сейчас не отвлекаемся от обзора. Следующий план: «Eudemonicon» предложила некая Жасмин Кэрри. Несложное расследование показывает: под этим никнеймом выступила Жасмин бин’т Джуни аль-Муала, мама принца Самира из эмирата Умм-эль-Кювайн. По происхождению она арабо-лондонка, по хобби — экстремальная яхтсменка и блогер…

— …О, черт! — весело перебила телеведущая, — Насчет принцессы Жази я в курсе! Она не покидает топ-10 папарацци-скандалов и топ-20 блогов на морскую тему. Как шутят на журналистских сетевых площадках: если бы Бальзак видел принцессу Жази, то вместо выражения «бальзаковский возраст» было бы «дьявольский возраст». А Жасмин Кэрри точно ее никнейм, ты уверен, Вальтер?

— Смешной вопрос, — откликнулся он.

— Да, конечно… — она помахала руками, и от смущения хлебнула изрядно вина, — …Нам лучше вычеркнуть из публичной версии репортажа все, начиная со слова «Несложное», ладно? Все-таки Жази — принцесса, и вообще, это как-то нетактично.

— Ну, разумеется, вычеркивай, — генерал улыбнулся и кивнул.

— Итак, — сказала телеведущая, — некая Жасмин Кэрри предложила план на 100 лет…

— …Который называется «Eudemonicon», — подхватил генерал, — и название намекает на эвдемонизм. Это концепция, изобретенная Эпикуром около 300 года до н.э. Критерием этичности поступков в эвдемонизме считается стремление к счастью.

— А-а… Вроде то же самое называется «гедонизм».

— Есть существенная разница, — ответил он.

— Попросту говоря, — продолжила Кристина, — гедонизм это секс, наркотики, рок-н-ролл. Эвдемонизм это еще волонтерство, самореализация, эврика. Но волонтерство лишь как самореализация, а не как идейный активизм, внушенный каким-нибудь авторитетом.

Телеведущая задумалась, вращая бокал за ножку, затем произнесла.

— Кажется, я начинаю тупить. При чем тут план на 100 лет?

— Объясняю, — сказал генерал, — в плане «Eudemonicon» весь хозяйственный цикл в мире устроен, как суперпозиция разнообразной волонтерской деятельности. Вся культурная, научная и регуляторная деятельность тоже.

— Гм… Звучит совсем круто и более чем фантастично!

— Почему тебе так кажется? – спросил он.

— Ну… Просто: ведь хозяйственный цикл построен на деньгах и торговле, разве нет?

— Вообще-то нет. Хозяйственный цикл построен на производстве и потреблении. Схема торговли за деньги, хотя сформировалась исторически недавно, уже исчерпала ресурс функциональности.

— В каком смысле исчерпала?

— В прямом. Вспомни баттл Лазаро Талвиц – Тедди Вэнг на вашей площадке. И модель Жасмин Кэрри заметно пересекается с прошлогодней лекцией Талвица об аргонавтах и волонтерской игровой экономике в противовес товарно-денежной экономике.

— Волонтерской игровой… Это как?

Генерал был явно готов к этому вопросу и ответил почти мгновенно.

— Это как в клубах ролевых игр, или в сетях неформального туризма, или у аргонавтов. Эволюционные биологи называют это реципрокной стратегией, а социологи выдумали неуклюжий термин «панкооперативизм». В этнографии это давно известный феномен: «экономика дара». Вещи и услуги передаются без сделок о немедленной или будущей компенсации — иначе говоря: нет торгового обмена. Однако, в силу регулярности таких передач, даритель тоже получает дары, и в среднем для него полезный результат будет намного больше, чем при механизме товарно-денежных сделок.

— Почему намного больше, а не столько же? – удивилась Габи.

— Потому что экономика дара свободна от издержек обслуживания товарно-денежного механизма. В начале XXI века они превысили три четверти создаваемой стоимости, что обвалило мировую экономику. Это и называется: исчерпать ресурс функциональности. Неизбежность такого кризиса товарно-денежной системы была ясна на 100 лет раньше, потому-то и началось политическое конструирование всяких социализмов и фашизмов. Оруэлл в своей схеме «сапог – лицо — вечность» сформулировал промежуточную фазу.

Габи Витали выразительно подняла руки к ушам и жалобно объявила:

— От меня опять ускользнула нить повествования.

— Я объясню просто, — вмешалась Кристина, — смотри: товарно-денежная схема рождает спекулятивный сектор, высасывающий из общества все, до чего дотянется, а результат: критическое обнищание рабочих и фермеров, баррикады на улицах, гражданская война, гуманитарная катастрофа. И что делать политической элите, желающей спасти страну?

— Ты у меня спрашиваешь? — удивилась телеведущая.

— Да, предложи какой-нибудь вариант.

— Ну… Э-э… Может, соглашение с профсоюзом о минимальной зарплате и соцпакете?

— Хорошая попытка! — одобрила Кристина, — На время это поможет. Но монетаристская система превратит верхушку профсоюза в часть элиты, и проблема вернется в исходное состояние.

— Ну… Э-э… Можно совершенствовать демократию… Социальные лифты…

— Габи, ты сама-то доверяешь такой политике?

— Э-э… Не то, что особо доверяю… А правильный ответ?..

— …Неизвестно! — Кристина подмигнула гостье, — Иначе, согласись: док-ток-шоу «План столетия» не имело бы смысла.

— Да, действительно, — Габи вздохнула. Ей искренне не нравились задачи, к которым нет правильных ответов в конце учебника.

— …Зато, — продолжила Кристина, — известен самый модный неправильный ответ. Такой ответ привел Оруэлл в «1984». Схема «сапог — лицо — вечность». Попытка реставрации азиатской рабовладельческой империи, этакий винегрет по сумме образцов 40-вековой давности. Можно играть словами, но нельзя скрыть стиль, одинаковый на ассирийских глиняных табличках, древнеегипетских фресках, и проектах «великой перезагрузки».

— Да, это мерзко, — согласилась телеведущая.

— Это еще и хрупко, — сообщил генерал, — просто задумайся: сапоги не вечны, они, как и любая вещь, со временем, требуют ремонта. Тот, кому этот сапог топчет лицо, вовсе не мотивирован ремонтировать. В аграрную эру хозяева сапога могли как-то справиться с проблемой, поскольку тогда хозяйство было простое, понятное всем жителям, включая правителей и охранников. В машинную эру правители и охранники не понимают этого. Работники в курсе, и поэтому минимизируют свои усилия. Им безразличен результат и соответственно: у деспотий концлагерного типа крайне низкая культура производства. Экономически почти все они нежизнеспособны и сводят баланс лишь экспортом своего природного сырья: лес, нефть, газ, руда. В начале XXI века некоторые из них пытались преодолеть это путем цифрового контроля — но нет. Плохая мотивация – плохой труд и утечка качественного персонала. Второе критически важно…

Он сделал паузу ради глотка вина, и продолжил: … — Когда я служил в разведсообществе ЕС, через меня прошло примерно два десятка независимых экспертных репортов о том, что копирование китайского пути: контроль вместо мотивации – крайне опасно. Оно ориентирует рабочих на ненависть к властям и работодателям. Оно склоняет обычных жителей на сторону мафиозных и радикальных группировок. Оно снабжает режимы-изгои — человеческим ресурсом, что повышает их потенциал. Но никто в профильных комитетах не принимал эти репорты всерьез. Там предпочитали верить в сказки визионеров о дивном новом мире, где все под цифровым контролем… Предсказуемо вместо дивного нового мира случился аргонавтинг, а затем Вандалический кризис, однако, это не самое смешное.

— А что самое смешное? — спросила телеведущая.

— Самое смешное, — произнес генерал, — что профильные комитеты продолжают слушать сказки тех же визионеров про то же самое, лишь чуть скорректированное.

— Вальтер, откуда ты знаешь?

— Элементарно, Габи. Прочти конкурсный файл доктора Перрена или еще кого-либо из официозной команды, и тоже будешь знать.

— Ах да. Кристина уже говорила… Слушай, а ведь я видела конкурсный файл MOXXI. Только не успела прочесть пока. Может, расскажешь кратко: что там?

— Лучше давай я расскажу, о чем там, — предложил он.

Телеведущая растерянно похлопала длинными ресницами.

— А-а… А в чем разница между «что» и «о чем»?

— Поясняю. «Что» — это план на 100 лет. «О чем» — это социально-экономический фон, который существует сейчас, и на котором предстоит реализовывать план. Первое без второго это неосновательная затея, потому предлагается начать именно со второго.

— Что-то я опять туплю, — призналась она.

— Элементарно, Габи. Наша цивилизация вышла из экономического и технологического ничтожества и достигла космоса за 130 лет между 1830-ми и 1960-ми. Стремительный прогресс, сменившийся еще более стремительным торможением. По инерции прогресс продолжался до конца XX века, а затем прилип намертво, как…

— …Как муха в силиконе, — азартно подсказала Кристина.

— Это был креативный каламбур на Силиконовую долину! — прокомментировал генерал, подмигнул бывшей жене и продолжил, — Столетний план начинается с дилеммы: у нас продолжается прилипание или после паузы возобновляется стремительный прогресс? В официозных планах предполагается прилипание. Но факты, начиная с Вандалического кризиса, указывают на разбег прогресса, сопоставимый с серединой XX века. Если это действительно так, то финальная точка плана отличается от сейчас, как реактор АЭС от топки «Титаника». Тогда нет смысла обсуждать, сколько часов будет рабочая неделя у кочегаров, и какой лопатой они будут бросать уголь на колосники. Кочегары останутся только в ретро-экзотике и на фестивалях стимпанка.

— Вроде, я поняла принцип. А что нет смысла обсуждать в столетнем плане?

Генерал широко улыбнулся.

— Нет смысла обсуждать все глобальные цели и глобальные риски ООН, РК и ВЭФ. Их общий фундамент: ресурсный голод, требующий игры в короткое одеяло. Такой голод доживает, вероятно, последнее 10-летие, затем он исчезнет. Вот где настоящий конец истории, а не чепуха, которую проповедовал Френсис Фукуяма под таким названием.

— Ладно, а что тогда цель в столетнем плане MOXXI?

— Переход от мира голода к миру любопытства. Это вкратце.

— Ого! А я думала там у вас в основном про космос.

— Это и есть про космос, — невозмутимо сообщила Кристина.

…