Айен

Глава 7. В которой Амелису рассказывают страшный стишок, и в которой мы узнаём, как распалась команда

Лекарь двигался так ловко, словно в его спине не торчали стрелы. За ним привидением шла Айен, шатаясь, спотыкаясь и падая. После применения магии её всегда одолевала ужасная слабость, но сейчас нужно было идти, ради Амелиса, доверившись сыну маминой подруги.

В этих дебрях жил дедушка Виктор. Лесник, преподаватель из школы травников. Он давно вышел на пенсию, и лишь его любимые ученики знали про нынешнее обиталище.

Дан открыл дверь, втащил внутрь Амелиса. Леди остановилась у входа. Ноги отказывались двигаться… и этот дом… так похож на избу из давнего сна. Воспоминания итак не радовали линейностью по времени, а сейчас и вовсе, обрывки памяти зависали в голове комьями тумана, путая, тревожа сильными эмоциями.

Когда-то, едва уснув, она ощутила ПРИЗЫВ. Кто-то ждал её в этом, заранее оговоренном месте. Она летела сюда через лес, её личную родную локацию сна. Там всегда ночь и всегда зима.

«Минуточку. У меня есть ЛИЧНАЯ ЛОКАЦИЯ СНА».

Темно, идёт снег, можно залетать на верхушки высоченных елей, стоять на них босыми ногами, кружиться вместе со снегом, укрываясь светлой шерстяной шалью. Смеяться. Любить быть одной тут. А потом спускаться. Снег по колени. Рукой смахивать холод с пушистых рукавов елей и танцевать меж них, а волки… волки охраняли её, знали её. Они с ней заодно.

А потом приходить в эту избу. Айен всегда видела свет в окошке. Дверь низкая, нужно наклониться, чтобы войти. Поставить ноги на цветной круглый коврик, связанный вручную. На миг перед глазами мелькнули руки, держащие крючок и толстые нитки, ползущие из чана.

«Ты сама будешь вязать?»

«Конечно! Не покупать же то, что я хочу сделать. К тому же я честно стырила его футболки, и хочу ЭТО сделать до того, как он вспомнит о них».

А потом пройти по циновке-дорожке до печки, распустить волосы и сидеть, глядя через свечу на снег за окном. Кого-то ждать. Так хотелось, чтобы он пришёл скорее! Сердце колотилось, когда открывалась дверь, но в этот момент Айен всегда просыпалась и уже придумывала, додрёмывала себе, что приходит Амелис.

Но сейчас не зима, а изба эта существует в реальности. Айен ударилась головой о стену, в надежде проснуться.

В избе затихла возня, и в дверном проёме появилась смешная голова деда с острой бородкой и усами.

— Что ж ты так убиваешься, ты ж так не убьёшься. Заходи в избу, Госпожа.

Айен ощутила тошноту и, наклонившись, ватными ногами вошла в избу. Запахи знакомых трав. Вербена! Тонкий аромат лугового василька. Мята. Ещё что-то такое знакомое, но ускользающее.

Словно во сне, леди поставила ноги на круглый коврик ручной вязки, медленно направилась к печке по знакомой траектории. Шум в ушах. Благословенная темнота.

Очнулась Айен на полу, оказывается, когда она упала, никто к ней не бросился, ибо сначала дед и Дан занимались замороженным мечником, лежащим на носилках, скрюченным во льду, а потом самим Даном, вынимая ему стрелы, вытаскивая их обломки спереди, проталкивая древко вперёд. Зрелище было ужасным.

Пальцы лесника светились, делая прозрачным тело парня, потом дед толкал стрелу насквозь, чтобы нанести как можно меньше повреждений наконечником. Такую технику использовали лекари-маги, поразительно, что этот талантливый лесник с такими ценными навыками, живёт в глуши с волками, а не в одном из замков для магов лорда.

Дан морщился, жевал какую-то длинную травину и молчал. «Возможно, свечение от пальцев не только показывает кости и мышцы, но и обезболивает. Иначе, это невозможно было бы вынести», — подумалось Айен.

— Подойди, Госпожа, подай тряпок с печи и таз возьми. Будем этого ежа латать. Терпи, да, глубоко, так будет проще всего.

Айен всё ещё чувствовала себя неважно, но принесла то, что просил Виктор.

Дед продолжал, протирая раны:

— Гляди-ка, Соник потерял свои иглы.

Ну как можно было сравнить человека со стрелами в спине с ёжиком из сказок, блин?

Смутно припомнилось, что кто-то рассказывал ей несколько историй про супер быстрого Ёжика синего цвета и его розоволосую подругу. Там ещё был лис с двумя хвостами, который мог использовать их для полёта. Забавная история. На самом деле, главным героем был неудачник — богатый учёный, владеющий мастерскими по изготовлению железных существ-убийц. Сказку посчитали политической и запретили. Поговаривали, что сам старик Лорд сжёг текст сказки в своём камине.

Дан закашлялся, это вернуло Айен в реальность.

Амелису, как оказалось, разбили лёд только в местах ран, чтобы обработать и начать лечение. В остальных местах лёд таял медленно.

— Креоника! — восхищённо бормотал дед, — Давно такого не видел. Ну ты даёшь, Госпожа. Суеты-то навела сколько! Гляди, как лёд твой крепко держится.

— Как его убрать?

— Рукой коснись.

Айен дотронулась до заледенелых волос Амелиса, и они стали мягчеть. На пол потекла вода. Парень ещё никогда не был в таком плачевном состоянии, жалость затопила сердце девушки, но плакать ей всё равно бы не дали.

— А теперь бери другой таз, сухие тряпки и трогай этих мужиков где хошь! — довольно улыбаясь, дед перекочевал к Дану с иглой в руке, — Где твои крылья, которые нравились мне? Пришьём назад? Или пониже, будешь поп с крыльями.

Айен покраснела бы, если бы не ситуация. А так, выходит, чего стыдиться, всего лишь расколдовывает своё же. Можно даже поплакать с досады, а что, прекрасный лёд получился!

Она трогала Амелиса в местах обледенения и холод развеивался. В конце концов, на пол упал меч из его руки.

Дед оторвался от зашивания ран на спине Дана и прильнул ухом к груди Амелиса.

— Гляди-ка, дышит. Огонь — парень. Кладёте вы его, значит, в сани, а они ему — как раз! Госпожа, ну-ка, подержи вот тут.

Дед передал рукам Айен полотенца, которые прижимал к груди Дана, и вышел за дверь.

Девушка подняла глаза на раненого и встретилась с горящим жёлтым взглядом, в груди становилось то тепло, то холодно, сумбурно. Непонятно, тревожно и приятно одновременно.

Он зашевелился и хотел убрать её руки от себя.

— Не надо, дева Айен. Я сам справлюсь.

Именно за это его «я сам», его считали смотрящим свысока на всех. Что он вроде как сделает всё лучше других. Полотенца пропитались кровью насквозь.

— Я смогу вылечить, я уже делала это.

Руки Ай засветились, но Дан с рычанием одернул её:

— Хватит тратить силу на меня!

В это мгновенье запястье хрустнуло и боль пронзила её тело.

Дед влез в избу через окно жопой вперёд, затаскивая душистый букет лесных цветов.

*****

Айен забинтовали запястье.

— Ну одна-то рука у тебя целая! Давай Госпожа, смекай, у парня полтела во льду. Этого тоже надо пощупать.

И правда, нижняя часть Дана была покрыта коркой льда, и, как известно, этот лёд или через два дня растает, или от прикосновения создательницы — сразу.

Дан:

— Не надо, само пройдёт.

Айен протянула руку к бёдрам Дана. Его глаза округлились и полыхнули неподдельным янтарным страхом.

Ай отвела глаза в сторону, чтобы не смущать лекаря.

В избе была слышна хлопотная возня деда, он что-то ронял, гремел посудой, ворча себе под нос, но мы-то расслышали:

— … Да что там той задницы, тьфу, боже милостивый, куриное крыло и то мясистей будет.

И вот, когда Айен, щупая рукой, продвигалась дальше и дальше, растапливая лёд, лежащий на носилках Амелис резко распахнул глаза.

Он был не вкурсе ситуации и просто увидел, как Айен трогает Дана в совершенно неприемлемых для воспитанной девы местах.

Дед Виктор на заднем плане разочарованно:

— Да что ж всё не вовремя так! А ну-ка лежать, герой. Только на спине лежи. На бок не ложись. Тебе что, сказок в детстве не читали: придет серенький волчок и укусит за бочок. Вона, какой волчище тебе бочину покусал, железный! — дед придвинулся к Амелису и зашептал, — узнаешь его при очной встрече, а?

Блондин, переводя глаза на Виктора, так же шёпотом ответил:

— Я его запомнил. И шею своротил.

— Уважуха, хороший мальчик, — состроил дед хитрую мину, и, видимо, чтобы разрядить обстановку, проскрипел погромче, — Ну что там, пощупенцы! Закончили сеанс пальчиковый гимнастики? Тогда пора заканчивать с мальчишками и деву продиагностировать, дед эмэртэ к вашим услугам.

Виктор лихо замотал Дана в бинт, предварительно высыпав на его раны тонны порошков из мисок.

Лекарь удалился переодеваться за печку, а Амелисом занялся дед. Теперь все они выглядели как семья — в одинаковых светло-серых потёртых шмотках.

Вставать блондину не разрешили, Виктор сказал, что мышцам нужен полный покой, чтобы «получить апгрейд».

Амелис не понял, что получить, но на всякий случай согласился, вдруг пригодится.

Леди сидела на полу, счастливая и обессиленная. В какой-то момент она ощутила руки Дана на своей спине, он уложил её на циновку, дед водил руками вдоль её тела и беспрестанно страдальчески охал.

Как в тумане до неё донёсся разговор:

— У неё столько внутренних травм! Да как это возможно-то? Когда она колдует, тело её ломается. Хрясь, и пополам! Нельзя давать выплескивать силу, пока она не получила своего защитного амулета!

— Да с ней разве сладишь. Ты же знаешь, она такая своевольная…

Смешной Дан… ну как дедушка может знать… они же только что познакомились.

— Ээй, мачо, да ничего позорного мы с твоей Леди не делаем, только полечим чуток. Лягай взад. Стишок-то дальше знаешь? А потом придёт медведь и откусит тела треть, ручку унесёт лиса, зайка высосет глаза… да, да, рука-то уже похерилась, береги глаза, Сеня!

Туман заволакивал её сознание, Айен казалось, что она снова видит Жанин и мальчишек, что они ждут её где-то там, за сонным стеклом.

Зачем Локс предал их… нет. Нет! Только не эти воспоминания, они слишком болезненные.

*****

Как Локс предал их.

Там, среди холмов и деревянных домиков на сваях, в ночном воздухе пахло рекой. Тиной, сыростью, прохладой. Не все ребята могли переключать ощущения кожи в сложных локациях, поэтому маленький Серж и Мальвина кутались в шали и длинные шарфы, наколдованные Молчаливым Андриком.

Весельчак Жорик увлекся специальным чиханием и всегда носил с собой в сон зубочистку, которой щекотал себе ноздри, чихал и смеялся без удержу.

Но сейчас был слишком важный момент, и на зубочистку он только изредка бросал влюблённые взгляды.

Айен сосредоточилась и передала план действий всем бессловесно и одновременно.

Перед каждым заданием они обнимались вместе, кучей. Объятия Локса были крепки, как всегда, Серж начинал хныкать, Молчаливый Андрик изрекал: «Хм…».

И всё начиналось.

Они уже были мастерами летать сквозь стены. Каждый знал свою роль. Нужно было проникнуть в поезд, найти вагон со сноходцем, отвлечь сторожа и выкрасть чемодан.

Что было в чемодане — никто не ведал. Такие вещи знал только Учитель.

А Учителю доверяли и боялись его расстроить.

Когда обнаружили нужный вагон, Серж принялся за отвлечение. Если не маленький зарёванный мальчик, то кто?

Жанин сторожила пространство от внезапных вторжений случайных спящих.

Локс, как самый шустрый, должен был забрать чемодан.

Но вот он не сделал этого. Он схватил сторожа за щёки и закричал:

— Просыпайся! Береги свои сокровища!

И нужный человек исчез из локации с ценной вещью.

Локс сел на пол. Серж перестал реветь. Айен в ужасе проявилась перед ними.

— Зачем! Зачем ты так сделал?

— Я хочу быть свободным. Мы все должны быть свободными. Я не буду больше рабом Учителей.

Глаза его сверкнули из-под длинной челки.

— Ты поймешь потом. Уходи от них. Я уверен, что ты тоже уйдёшь. Вспомнишь ЕГО и тоже уйдешь. Прощай, Ася.

И исчез, словно проснулся.

Горячие слёзы потекли из глаз Айен. Поезд мчался в бесконечной локации, созданной специально для любителя поездов, чтобы он катался каждый сон.

И чтобы попался.

Впервые Айен поставила под сомнение слова Учителей. Потому что она давала клятву верить своей команде на все сто, двести, все-числа-на-свете процентов.

Серж снова заревел. Мальвина, узнав, что произошло, стала вторым голосом.

Молчаливый Андрик сжал руку потрясённому лидеру, которую знал как Асю.

Спустя время из вагона исчезли все, кроме неё.

Локация была замкнута, можно было кататься в поезде вечно или бродить по ночному побережью, усыпанному дряхлыми деревянными домиками.

Айен не могла унять ужас от потери друга и не хотела просыпаться.

Доверие к Локсу было исключительным. Он всегда был рядом, всегда готов был поддержать её, такой ироничный, но очень добрый, с улыбкой из-под слегка вьющихся волос, вечно падающих на лицо.

Но однажды, спустя много ночей, в музыке рельс и колес, кто-то взял Айен за плечи. Обнял за спину.

— Пойдём, — шептал он, — прошу тебя, пойдём. Его не вернуть.

Ай не видела его, но лёд был растоплен, она зарыдала в голос.

Ночной поезд нёсся в пустоту ещё некоторую вечность подряд.

*****

Командных работ больше не было, как и снов, Айен страдала бессонницей, полгода могла отключаться только с сильными снотворными. Амелис тщательно скрывал правду о проблемах Айен и регулярно добывал нужные лекарства в соседней деревне.

Но однажды… всё-таки приснился сон.

Память в нём была слегка затуманена Учителями, и Ай понимала, что будет помнить не всех, и не до конца. Но главное заключалось в другом. Она их всё равно почувствует.

Её команда — это команда лучших эмпатов. Они чуяли друг друга сердцем.

Леди получила приглашение в Локацию Совещаний.

Это очень редкое место. Айен понимала, что это прощание. С ними. Их распускают, и она больше никогда не встретится с ними во снах. Учителя всегда были очень строги (даже жестоки) и разрушали команды, если там происходило предательство или невыполнение задания.

Но досаду Айен отложила на потом. Сейчас она снова увидит их, и душа ликовала.

Бункер выглядел как маленький кинотеатр. Но сегодня «кина не будет».

У входа сидели Учителя, Ай смутно узнала одну женщину, а остальные не показались знакомыми.

На неё налетела Жанин. Она так красива! Огромные чёрные глаза, очень короткая стрижка, маленькое чёрное платье.

Мальвина и Серж катались на качели в саду бункера, Айен пойдет к ним позже.

Рядом оказался неизвестный парень, а душа кричала: это друг, друг, друг! Это Жорик! Зачем Учителя меняют им облики и стирают часть памяти, это так злило сейчас!

Они обнялись. Весельчак смахнул слезы.

Он говорил, то ли словами, то ли душой: «Тебя так давно не было. Как хорошо, что ты есть. Куда ты пропала? Знаешь, я пишу теперь стихи».

Он достал листок с какими-то чёрточками. Во снах так трудно понять написанное! А тут было ещё и перешифровано Учителями.

Но был другой способ.

Можно отключить разум и ПОЧУВСТВОВАТЬ о чём написано.

Айен закрыла глаза, провела рукой над листком. Чёрточки превратились в рисунки. Дыхание захватило от невероятной красоты.

«Сколько поэзии! Я задыхаюсь от восхищения! Меня переполняют чувства от такой великолепной поэтики!»

Вдруг эмоциональная волна накрыла бункер. Все поняли, что идет Он. Не Локс. Кто-то другой. Ждавший_Асю_так_долго_из_жизни_в_жизнь_тысячелетиями_искал_её_мучительно_долго.

Когда не можешь УЗНАТЬ, потому что Учителя туманят твою память, то эмоции, которые человек не хочет скрывать, расскажут о чувствах всё и ещё немного сверху.

Дверь распахнулась, свет улицы ворвался во тьму бункера. Он подошёл и обнял Ай. Всплеск эмоций захлестнул от узнавания. Она не могла вспомнить ни одно из его имён.

Его сердце пело, кричало: «Я дождался тебя! Почему ты так долго не приходила, я искал тебя».

«Я размышляла».

Дешифровка Учителей всё искажала. То, что она хотела ответить, это «Я не могла. Меня не пускали». Словно плохие переводчики с другого языка, Учителя меняли смыслы слов, но не могли задушить эмоции эмпатов, дождавшихся встречи.

— Я готов воевать и умирать бесконечно количество жизней, чтобы мы смогли отыскать наших детей.

Наверное он хотел сказать «Я сделаю всё, чтобы мы снова были все вместе», но искажения смыслов — конёк Учителей.

*****

Свет ослепил, и Айен проснулась в своей постели дома, захлёбываясь от рыданий. Амелис, сидевший у стен её дома, мгновенно впрыгнул в окно и обнял, впитывая слёзы в прохладную ночь.

Как давно был этот сон… С тех пор во снах она не могла узнать душой своих дорогих друзей. Только лишь ощутить начало УЗНАВАНИЯ, но возможно, окажись они рядом, она смогла бы. Всё-таки лучшая команда эмпатов когда-то выучила наизусть эмоциональные облики друг друга.

Ася, Локс, Жорик, Жанин, Молчаливый Андрик, Серж, Мальвина.