Айен

Глава 14. В которой Амелис впадает в спячку, а за дверью рассказчика случается драка зоологов

Зима в Аз-Тархани начиналась волшебно. Лёгкий мороз создавал корочку льда на лужах, с серого неба срывался пушистый снежок, жители зажигали гирлянды на витринах магазинчиков и тёплый свет озарял город даже вечерами, когда по идее, должно быть серее серого и промозгло до тоски.

Всю осень дом тётушки Даниэля был отличным пристанищем для беглецов.

Айен научилась вынимать предметы из снов, размером с ласточку, а Амелис, похоже, решил свить себе гнездо. Он вынес несколько штук из снов, однажды ночью перебрал их на ветки и соорудил одно гигантское.

Следующей ночью случилось то, чего он сам опасался так долго: Демон, несмотря на дыхание подчинения, смял Госпожу в лапищах, уместил в гнездо, обвился вокруг неё и заснул, без мурчания, надолго.

Утром он превратился в Амелиса, но не проснулся.

— Судя по всем признакам, он впал в спячку, и как долго это продлится, нам неизвестно, — прозвучал вердикт Дана, собравшего пучок чёрных перьев себе за пазуху.

Мало того, что о Демонах такого рода не нашлось ни одной книги в библиотеке, так ещё и решения о безопасности принимать приходилось в экстремальных условиях.

В городе становилось неспокойно.

Границу с восточной империй лихорадило, город хотели забрать себе осиморусы, дескать, так было раньше, ещё до вашего молодого Лорда.

Сам Лорд, принявший правление несколько месяцев назад, после смерти отца, не проявлял интереса ни к расширению границ, ни к сужению оных. Однако, объявил награду за поимку леди Айен, дескать, такие талантливые волшебницы нам очень нужны подле трона.

Аз-Тархань очень надеялась на защиту Лорда, ждала, что он пришлёт Железных Птиц. В этом древнем городе новые дома не строили лет сто. Особняк тётушки представлял собой музейный экспонат, трещины в стенах любились, ежегодно аккуратно измерялись и обрисовывались местными художниками на бесконечных пленэрах.

— Надо уходить, — выдал своё решение Дан, разглядывая, что творится в городе через подзорную трубу, — Если начнётся война, придут легионы Лорда.

— А если не придут? Если город будет захвачен? — сомневалась леди.

— Горожане просто так не сдадутся. Я их знаю. Будут беспорядки на улицах, в итоге проверят каждый дом. Надо уходить, Госпожа.

— Старый Лорд оставил после себя так много недовольных его политикой. Справится ли со всем этим его юнец?

Даниэль наполовину торчал из крыши особняка, в руках он держал любимую «позорную» трубу, она, как и всё в Аз-Тархани, была старинная, древняя, возможно, принадлежащая ещё маленькой Изольде, пока та не стала тетушкой. Леди Айен ходила по крыше, как во сне, не боясь упасть, словно она в любой момент может полететь. Дан уже замечал, что леди порой не относится к своей Яви, как к настоящему миру, и знатно напрягался.

— Госпожа, нам следует начать собираться прямо сейчас, — настаивал на своём лекарь, когда они спустились в комнату.

Рядом с гнездом коротала время тётушка, попивая кофе и любуясь на спящего блондина.

— Но Амелис спит, — упорно твердила Айен, отказываясь принимать маячившее решение оставить его тут и бежать с лекарем.

Все дружно посмотрели на орла, который во сне улыбался и потирал ногой ногу. Тётушка, не веря в успех предприятия, всё равно предложила:

— Ах, оставьте его со мной, Даниэль! Скажу, что это мой пропавший племянник, болеющий редкостной болячкой, весьма заразной. И пусть спит, ангелочек, я буду ухаживать за ним всё время, сколько бы ни проспал! И никто его не тронет, я вам собою клянусь.

Из окна послышались выстрелы и шум людской суеты.

— Я его не брошу, — твёрдо сказала Ай, — давайте повезём в карете скорой помощи.

Если она чего хочет, то так и будет. Дан выдохнул весь воздух из лёгких и вышел, круто развернувшись на каблуках. Он молчал, но всё, что желал, он высказал себе, Демону и Леди молча, не стесняясь в выражениях.

Через два часа лекарь вернулся, управляя каретой для перевозки больных. Перед входом стояла железная машина, частично разумная, частично управляемая, почти как Птицы Лорда, нашпигованная всем необходимым к перевозке болеющих людей: саркофаг с электромагнитными импульсами и иными магическими силами для восстановления человеческого тела.

Амелиса погрузили вместе с гнездом, Айен спешно собирала вещи. Как жаль, что нельзя взять все платья.

Тётушка рыдала(читать грудным голосом с одесским акцентом).

— Даниэль, я вас прошу уже который год, обязательно выживите. Не надо умирать, это такой моветон, как мне смотреть в глаза людям, если вы умрёте. И этого юного бога сохраните ради Железных Небес и меня, я же, Даниэль, не сделала вам ничего плохого, в отличие от Небес, Даниэль. Я пришлю вам платья, новые штаны и прочие гостинцы, только ради всего святого, не ругайтесь вы так ради этой девочки. Все девочки очень милые, Даниэль, но такого юного Бога я вижу впервые, пришлите мне хотя бы фотокарточку, если он таки разорвёт свои ночные одежды. Если мне суждено умереть в одиночестве, то хотя бы от удовольствия, Даниэль.

Дан вздыхал, собирал вещи в дорожные рюкзаки, дожидался Айен. Ей нельзя было одеваться под осиморуса сейчас из-за осады города, поэтому на ней просто была шляпка с вуалью и традиционное городское платье.

«Путешествовал бы я с ней вдвоём, так нет, надо этого чудовища тащить за собой». Хотелось пнуть, но лекарь сдержал себя, всё ж лежал Амелис в лечебном саркофаге.

Шляпка и платье на леди быстро извлеклись из гардероба его матери, сердце Дана полыхало, но вслух была сказана только пара сухих прощальных слов тётушке.

Нужно успеть пересечь границу города по реке и уйти дальше, возможно даже, навстречу легионам Лорда, но шанс встретить их, был ничтожно мал.

Люди, понимавшие, что защищать город им придётся самим, создали ледяные заслоны и выстроили из них высокие защитные стены.

Уже близ реки до Ай донеслись крики, что мэр Аз-Тархани сам лично сдал город осиморусам, так как Молодой Лорд издал указ не сопротивляться.

Это ли не предательство?

«Или спасение города от разрушения, — подумал Дан, — тётушкин дом останется в сохранности, это хорошо. Вот какие решения принимает «этот юнец», даже интересно. Все ценности Аз-Тархани останутся в целости, вместе со всеми тайнами».

Машина оставляла ровные следы на льду. Наступила тьма.

«Уедем как можно дальше. Лучше заночевать на холмах, до следующего города тут очень далеко».

Так думал Дан. Айен же гладила чёрные перья своего персонального чудовища, не закрывая крышку саркофага, и погружалась в сон.

Свою детскую комнату она узнала сразу. Вот её постель, вот полочки с бумажными куклами придуманной страны Глории Монти, вот письменный стол. Только почему в комнате так темно, она одета в дорожное платье, в котором уснула, и напротив неё стоит странный господин в шляпе, которому тут совсем не место.

«Это пространство моего сна, почему здесь чужой?»

Серый шум. ТЫ ОСТАВИШЬ МНЕ ВСЕ СВОИ ПАРОЛИ, ДА?

Мужчина в шляпе был одет в модный клетчатый костюм, рюши на его рубашке напоминали Дана.

— Эй, девчонка, я долго буду ждать? Мне нужен билет, проход, что ты там можешь делать у входа? Давай же, я должен идти.

Господин отряхнул от пыли рукав.

— Так трудно было сюда добраться, а теперь так долго жду!

«Его тут быть не должно! Я не могу пустить его, это же мое пространство, моя Локация!!»

Серый шум. ТЫ ВСЕГДА МОЖЕШЬ ЗАХОДИТЬ В МОИ МИРЫ

Защищать свой дом от врагов, чужих, взломщиков, воров — это больное место любого человека, у которого в детстве был дом. А уж защищать во сне свою Локацию, снотворец, у которого в Яви тревоги, будет со всем доступным отчаянием.

Айен сотворила полочку над собой с вазами и баночками из разноцветного стекла. Отпугивать непрошенных гостей во снах нужно громко и желательно острыми предметами.

— Убирайся! Прочь!

Цветные осколки летели во все стороны, полочка пустела, а Клетчатый господин лихо прыгал от стеклянных снарядов с шуточками и напускным весельем.

— Посмотри! Ты же поранила меня! Вот, кровь на рукаве! Ай-яй-яй! А мне ещё путь держать. Немедленно открывай, кому говорю, несносная Леди, я заплачу тебе настоящими денежками!

Он приблизился прямо к её лицу, от него пахло конфетами-леденцами «монпансье» и ветхостью одежды цирковых клоунов.

«Я больше не могу. Если за плату, то пусть идёт, я, может, просто не помню, что договаривалась с ним о чём-то».

Ай устало махнула рукой, письменный стол пропал и засветился коридор, усыпанный мишурой из хлопушек.

— Вот так бы и сразу, ты же просто привратник, слуга. А я путешественник, куда хочу туда и иду, — Клетчатый больше не улыбался, он сунул ей кучу бумажных денег, и шагнул в открывшийся портал не оборачиваясь.

«Боже мой… я открыла ему путь в свою же Локацию, в мою же личную Локацию, зачем? Зачеееем я это сделала? Теперь неизвестный чужой мне человек бродит там?» — Ай рухнула на кровать.

«Чужой, непонятный, Клетчатый. Ощущение, что мы были знакомы раньше, но я не могу его вспомнить. Почему он назвал меня слугой? Я больше не работаю на Учителей… Тут хорошо пахнет домом всё-таки. Как хорошо».

Леди Ай зарылась в запах подушек, сунув под них пачку денег, и начала засыпать.

Засыпать во сне. Вот зачем это делать, если ты итак уже спишь?

Звучит логично, но когда ты хочешь спать, а кофе никто не несёт, организм диктует свои правила. Ай поднялась из своего тела слегка светящимся духом, оставаясь в этой же Локации, видя себя спящую.

«Тааак. Странно. Такого я ещё не делала. Учителя вроде не пускали меня на второй уровень сна. Тут так тяжело».

Белый шум. ТЫ БЫЛА ДАЖЕ ТАМ, ГДЕ Я НЕ БЫЛ

Тело светилось, но вес его чувствовался словно удвоенным.

Попробовать полёт — это всегда выход и способ занять внезапно появившийся урок практической частью.

Ай встала на карниз.

Темно. Ночь. Все спят.

«И я сплю. Дважды». Лететь было сложно. Но опыт есть опыт. Надо бы проснуться.

Обычно, при такой мысли мозг получал команду очень быстро, и тело просыпалось. Но сейчас было всё странно. Ай не просыпалась. Попытка улететь в высоко небо тоже провалилась. Обычно, полёт вверх сулит быстрое просыпание.

(То есть, проще говоря, можно вылететь за кроя локации, оказаться в нигде и легко пробудиться).

Но сейчас Ай летела в космос, видела планету внизу, и это очень пугало. Пустой одинокий космос и очень большие расстояния между планетами — всё это было страшно.

«Я буду летать бесконечно вечно одинокая в чёрном холодном космосе».

Ай повернула обратно на землю.

«Тогда разбиться!»

Набрав скорость, Леди Ай мчала вниз, чтобы умерев, проснуться.

Но за секунду «до» вдруг всё затормозилось, даже дыхание, и Ай медленно легла на землю, не повредившись.

Да что же это такое! Даже помереть во сне не дают!

Шум. Я НИКОГДА НЕ ДАМ ТЕБЕ УМЕРЕТЬ

«А что если есть ещё более глубокий сон, если заснуть в него из этого? И в нём я уже не смогу летать, да и проснуться будет там ой как нелегко, труднее, чем сейчас! Люди будут тратить всю жизнь в таком сне на то, чтобы «проснуться», создадут кучу мифов на этот счёт, возникнут чёртовы лже-учителя, которые будут продавать свои «кейсы», но это будет всё ложь, ложь, ложь!»

«Любое осмысление СНА ведёт к тому, чтобы понять, как тебе жить прямо сейчас, и неважно, спишь ты или нет. Потому что есть сон во сне, и в нём тоже можно уснуть. Ты постоянно обманываешься, то реальностью, то людьми, которые транслируют тебе свою реальность. Так легко попасть в обман, когда ты не веришь в себя. Куда тебе надо идти? Точнее, вопрос нужно ставить не так: Куда Ты Идёшь Сейчас? Твой путь в итоге и есть твоя цель, потому что не важно, дошёл ты или нет. Ты уже у цели. Поэтому нет мишуры ожиданий и соплей страданий о несовершенстве».

Так говорил Локс.

Паника нарастала. В домике напротив зажёгся свет. Из окна выплыла механическая обложка открытой книги, в которой светились слова:

«Ася, дыши спокойно и сможешь проснуться. Это я, Стражник. Сюда очень сложно пробиться, но я вытащу тебя. Дыши на счёт, я буду прописывать точки и тире. Точки — это короткие вдохи. Пробелы — задержки дыхания. Тире — выдохи. Всё, сосредоточься, поехали».

Дыши. Просто дыши, Ася.

Пробуждение оказалось каскадным. Сначала она проснулась на кровати в Локации своей комнаты, а через пару секунд — в машине скорой помощи, на крыле Амелиса. Над ними светился маленький портальчик, из которого сыпались ароматные весенние цветки вишни.

— Почему ты спишь, когда ты мне так нужен! — в сердцах Ай шлёпнула друга по плечу, но это не нарушило его сон.

Машина не двигалась. Кругом замело. От города отъехали настолько далеко, что тьма обступила со всех сторон. На водительском сидении, прислонив голову к окну, зашевелился Даниэль.

— Подождём, пока закончит идти снег, — тихо проговорил он, словно зашелестели листья, — Оврагов не видно, навигационная система этой машины не показывает неровности ландшафта.

Леди Ай стало тревожно. Не за остановку, конечно. От Дана ощущались эмоции. Поток чувств лился ещё несколько минут, пока лекарь не взял себя в руки. И снова между ним и миром встала непробиваемая ледяная стена.

Дан установил палатку, машину скорой помощи решено было спрятать в овраге, замаскировав ветками.

До утра оставалось совсем немного, парень развел костёр и сотворил бодрящее зелье.

С первыми лучами солнца из машины выполз Амелис, в цветках вишни.

Ничего, что зима?

— Современники! Не позволяйте мне умереть от любопытства в полном невежестве! Покайтесь перед миром и предо мною: зачем мы в этом снежном овраге так далеко от жареной баранины тётушки Изольды?

Явно наслаждаясь реакцией, блондин продолжил:

— Господа! Почему вы такие грустные? Вы сложили все вещи без моего участия. Теперь облагородьте меня знанием, где у нас мои тёплые шмотки лежат, я без перьев страшно замёрз.

Парень разговорился, словно рождён был исключительно ради этого момента.

— Сколько я был спящим? СКОЛЬКО? Пять дней спал, мама дорогая моя кузнечиха, я не ходил в туалет пять дней и ночей, срочно за холм, создам ещё один холм, или целую Фудзи.

Дан закатил глаза.

— Горный хребет, давай сделай горный хребет! — поддержала Ай, — только не мочись в овраг, а то затопишь костёр рекой, иди дальше.

Закутавшись в шерстяной плащ, Амелис удалился за холм.

Вскорости он заорал дурниной и примчался к костру с новостью:

— От этого саркофага мои чресла выросли втрое, я взбирался на холм, помогая себе такой огромной штуковиной! Во! — из-за спины он извлёк кривую палку, похожую на посох волшебника.

Дан закатил глаза снова.

Айен, укатываясь со смеху в снег:

— Втрое? Чего у тебя там ещё три? Три ягодицы?

Лекарь поднял бровь, медленно встал и удалился в палатку точить иглы. Дескать, я один тут серьёзный человек. А эти двое — бесстыжие глупые дети, тоже мне, нашли тему для разговора.

В рассветных лучах сияли серо-голубые жемчужины смеющихся глаз Амелиса. Айен его просто обожала. Они обсмеяли абсолютно все варианты утройнения частей тела, причём блондин отродясь не произносил матерных слов, используя лишь биологические термины частей тела и метафоры.

— Когда доберёмся до Космеи, сделаем фотокарточки тебя в демоническом облике, мы тётушке обещали!

— Без штанов?

— Без штанов.

*****

Лирическая зоологическая ремарка. К сюжету отношения не имеет, можно пролистать.

Сцена первая. Комната рассказчика, без окон, с одной дверью. За дверью — слегка озабоченные зоологией читатели делятся на три группы.

представляют, что у Амелиса в демоническом обличье значительно увеличиваются чресла

считают, что на фото будет просто мохнатый зверь, типа Йети

абсолютно уверены, что в демонском виде у Амелиса пропадает некий орган совсем, то есть вот нет его, и всё. Там ничего, как у пупсиков

— Минуточку! — поднимет палец Внимательный Вдумчивый Читатель, — Давайте потребуем всё-таки объяснения у автора этого опуса и выясним, к какому типу Демонов относился Амелис, выясним раз и навсегда размер и наличие органа по ночам у этого парня.

Некто, откусывая лимонный пирожок:

— А помните, в главе 11, Дан переживал, что станет свидетелем их близости, и пульнул Демону в лоб иглу? Это ж значит, было об чём переживать? Вы же доверяете Дану?

Из тьмы возникает Чопорный Читатель с учебником зоологии.

— Господа, если Амелис становится птицей, то у него, стало быть, создается клоака.

За дверью слышится шум, потом возня, и в конце концов, драка.

Рассказчик сидит за столом, лицом в стену, скрипит чёрным пером по бумаге. Слыша шум, он откидывается на спинку стула, останавливает время и изучает массивный материал. Спустя некоторое безвременье, рассказчик выносит вердикт:

— Амелис не инкуб и не астарот. И вообще, видимо, не птица. Амелис стал таким после укуса железным механическим волком, созданным в гротах Лорда. Как мы помним, дедушка Виктор утверждал, что в зубах волка был яд, вызвавший изменения состояния укушенного: преобладание инстинкта над разумом. Но Амелис нас удивил, научившись Дыханию Подчинения. Как же он выглядит? Начнем сверху, а дальше, как пойдёт.

— Голова Амелиса покрывается пёрышками, обрамляя лицо, от мелких к крупным перьям на макушке. Волосы темнеют, но не исчезают, просто среди них торчат чёрные перья. Лицо остается лицом человека. Темнеет радужка глаз. Тело становится крупнее, мощнее, на руках и ногах появляются когти. Между лопаток вырастают огромные крылья. Он может закрыться ими практически целиком. Торс, руки и ноги покрываются чёрными перьями и пухом. Чресла — стандартного человеческого вида, сокрытые перьями и пухом. Задница со шрамом от топора — присутствует.

— Лысая? — Появляется в дверном проёме Свидетель Мохнатого Зверя, радостно вращая глазами в сторону автора.

— Нет, дорогой мой, определенно, мохнатая.

Партия большого органа разочарованно удаляется. Приверженцы пупсикового лона отзывают заказы на пластиковых Амелисов. Орнитологи пьют за несостоявшуюся клоаку.

И только Свидетели мохнатого Зверя заискивающе шаркая, получают автографы и аккуратно прикрывают за всеми дверь. Они оказались правы лишь наполовину и направились клепать мемы, ибо «если не мы, то кто».

Читатели уносят побитых и за дверью снова рождается одиночество.

Рассказчик вспоминает, что в интернете нашлось что-то совершенно дикое, крайне сложное для осознания.

В природе есть особые птицы, у которых для спаривания есть специальный орган, напоминающий вывернутую наизнанку клоаку, которая проникает в самку во время спаривания. И он может достигать в длину метра, что превышает размеры вместимости самки к несколько раз. Есть над чем задуматься. Если бы такое могло быть у демонической версии Амелиса, то не избежать ещё парочки безумных миниатюр в воображении.

Анекдот, записанный на полях чёрным пером, но не вошедший в официальную историю.

Сидят на дереве Дан, Айен и Амелис. Прячутся. И тут кто-то кладёт Дану на плечо «руку». Умом-то он понимает, что это не рука. Но все равно вежливо говорит:

«Благодарю, что почистили мой сюртук, дорогой друг, на меня как раз недавно птичка брызнула».

Или такое:

На берегу сидит леди Ай, загорает. Боковым зрением замечает, что к ней что-то ползёт. С криком «банзай» разрубает змею пополам. Приглядывается.

Ну как-то так. Ужас, правда? Говорю же, в официальную версию это вот всё не вошло.