Айен

Глава 4. В которой кровавые тряпки безопасны, сны пугают, а торт с абрикосами достаётся не всем

Дан прижал ухо к земле. Вся его фигура выражала внимание.

— Смотри, весь превратился в слух, большое ухо на дороге, — шептал Амелис в волосы Айен.

Они прятались в одиноком кусте пышного тамарикса, пока Дан проводил разведку.

«Вообще, кто он такой? Почему так много умеет?

Навыки какие-то совершенно дикие. Зайца выпотрошить одним движением, утку убить, метнув иглу ей в череп. Жуткий. Но для защиты очень полезен»,—

так рассуждал Амелис. Леди, впрочем, думала так же.

Дан поднялся с земли.

— Люди далеко. Сегодня будем ночевать в степи.

Палатка-шатёр была вынута, расчехлена и прочно установлена. Закат прятался в тучах, поднялся ветрище. Волосы Айен цвета лаванды плясали танец ветра, представляя завораживающее зрелище. Амелис восхищённо смотрел на неё, развязывая узлы на мешочке с едой.

Вдруг что-то упало в траву рядом с Айен.

Торт.

— Клянусь Небесным Железом, это торт! Который пропал на твоё шестилетие!!!

Торт лежал на подносе, бело-розовый, почти целый.

Дан уставился на него, подняв бровь.

Потом посмотрел на Айен.

Амелис упивался моментом. Дан же никогда не видел, как происходит перенос и возврат предметов вокруг времени Айен.

Растерянно опустившись на корточки Дан принюхался.

— Я должен проверить его состав.

Амелис тихо взвыл, держась за живот.

— Торт… торт пропавший со дня рождения!

Айен улыбалась.

— Проверяй, конечно. Но этот торт переместился мгновенно. Из моего прошлого. Вряд ли кто-то старательно отравил его 12 лет назад.

Дану предстояло привыкнуть к таким вещам. Но сейчас он напрягся и готов был принять удар от нападения торта и его кремовой армии, или что ещё может произойти, о чём его не предупредили?

— Слушай, — заговорила Ай, — со мной такое случается всё чаще. Мне надо поучиться у мастера времени. А то пока всё у меня в хаосе. Поэтому мы и идём к дедушке в Дебрин.

Амелис высунулся из шатра-палатки.

— Давайте пить чай и праздновать день рождения Айен. Тот, из прошлого! Я заварю травы!

Айен аккуратно просунула голову в палатку, где была повержена одеялом, замотана и защекочена.

Особенно смешно было, когда Амелис щекотал её животик, пытаясь укусить за пупок.

А тут Дан с каменным лицом и праздничным подносом сообщает голосом Бэрримора, но не про овсянку:

— Яд не обнаружен.

Увидев Айен в растрёпанном виде, порозовевшую, он отвел взгляд, смутившись, не понимая, надо ли её спасать от чего-то непристойного. Женщины воины в битвах были осторожнее мужчин, на перевязки приходили лишь с лёгкими ранениями рук, операции на теле, это же работа и наука, то есть не считается, а тут целая живая здоровая девушка с оголённым животиком. Лекарь покраснел и застыл в нерешительности. А вот Амелис, который вырос с Леди, купался с ней в одном тазу с пяти лет, мог позволить себе ещё и не такие шалости.

Глядя на Дана, Амелису снова стало смешно, но он уже не смеялся, а тихонько подвывал в спину Айен. Расшифровать его смехо-вой может только рассказчик, так что держите: «Его лицоооооо! Не могу….. девственник что ли…»

Леди нащупала его рукой:

— Так, всё, хватит, а то нас услышат волки и придут тебя есть.

Но это подействовало ровно наоборот, Амелис засмеялся во весь голос, держась за живот.

Дан еле заметно закатил глаза, сел вместе с подносом и скользнул вкось неожиданно тёплым взглядом по оголившимся рёбрам блондина. Тот выбрался из кучи самосозданного бардака, лохматый, румяный, как наливное яблочко, и принялся поправлять одежду. Скажу вам честно, только совершенное бесчувственное бревно не почувствовало бы при этом зрелище лёгкого необъяснимого воодушевления.

Дан поймал взгляд Айен и резко стал холодным и отчужденным.

Торт оказался с абрикосами. Которые Амелис не любил, а Дан, как оказалось, очень любил.

Поэтому вкусняшку съели любители, а блондину осталось жевать салат и сушёное мясо, предварительно разваренное в котле.

Предстояла ночь в степи. С лисами, волками, бешеными ветрами, разгоряченным Амелисом и пока ещё таким чужим лекарем.

*****

Голос пришёл будто из-под воды.

— Ты помнишь этот дом?

— Ты помнишь этот дом?

Так уж работает наша голова во снах. Если нас спрашивают, наш ли этот дом, мы можем сразу же подтянуть воспоминания, которых, возможно, и не было. А может, и было. Смотря чем считать эти мысли — воображением или давно забытыми воспоминаниями.

На Айен смотрел ребёнок.

Чувство родного дома было, но очень смутное. Леди выглянула в окно.

Да… вроде бы эти улицы с цветущими деревьями, эту соседскую собаку она помнила.

Окна выходили на пустырь. Посреди которого стоял отцепленный состав поезда, контейнер-таварняк.

Странное зрелище. Не очень красиво, но что ж.

Начали всплывать воспоминания, как Айен красила этот дом, как мыла окна, как сажала цветы.

Какие были обои, как их клеили, как чинили краны.

— Здесь живут чудовища… — прошептал чумазый ребёнок, дёргая Айен за платье.

Как только он это сказал, из всех тёмных углов стали появляться жуткие существа. Словно лешие, умершие очень давно, они шли, ползли к Айен.

— Мне страшно, — ребёнок прижался, и Айен почувствовала родной запах лаванды.

Так не должно быть. Если это мой дом, то здесь все — мои друзья, братья и сёстры.

Чудовища остановились.

Лохматое чучело заговорило:

— Нами управляет Главный. Он сейчас спит, но ты можешь разбудить его, дав это.

На чёрной ладони лежал красный длинный кристалл.

— Как он выглядит?

Но этого чудища не знали.

Айен решила, что если это дом, и они её друзья, то будут делать дела вместе. Они заправляли постели, набирали воду в чайник.

Айен повесила занавески, которые она узнала, душой узнала, но память не подсказала не одной картинки или истории с ними. Малыш присел на кровать с ней.

Он что-то жевал.

Айен присмотрелась.

В его руках была недозрелая маленькая зелёная абрикоска.

— Ты что, живот будет болеть, выбрось!

— Нет.

Малыш упрямо дожевал.

— Это правда твой дом? — спросила Айен.

— Найди главного, пока не проснулась, — сказал ребенок, спрыгнул с кровати и убежал к остальным.

Главный… тот, кто управляет чудовищами… тот, кто создал этот сон? Если это мой сон, то их всех создала я!

Айен проглотила кристалл.

И проснулась.

Так вышло, что она лежала лицом к Дану, и первое, что она увидела, это были его жёлтые глаза, светящиеся в темноте шатра.

— Мне надо выйти, — прошептала Ай.

— Мне придется сопровождать Вас. Это ради безопасности, — так же тихо ответил ей Дан.

Леди ощутила стыд.

И в этот самый момент где-то во тьме угрожающе завыл волк, а следом за ним и вся стая.

Вдохнув, девушка позволила Дану идти с ней.

«Хорошо, что темно. Хотя он наверное и в темноте видит. У него глаза жёлтые, как у совы… может у неё добыл?»

В общем, Айен привыкла не скрывать тему женских дней перед Амелисом. Он был в курсе абсолютно всего.

Но этот лучший мальчик Холода и Льда…

«Это нужно ещё прояснить. КАК у него получается создавать вокруг себя такую леденящую атмосферу? А ведь о том, что он маг, ни словечка. Если бы у него был ДАР, он давно бы служил лорду, или его тётка уже развопила об этом на все деревни окрест».

Деликатно повернувшись к леди спиной, Дан словно бы стал шире в плечах, хотя нет, показалось. В отсутствии поблизости Амелиса этот парень всегда расправлял плечи.

«Вот странно… Надменности хоть отбавляй, но иногда он совсем другой».

Айен заменила батистовую салфетку, достала карманную лопатку и принялась закапывать кровавую тряпочку.

Земля в степи была сухая и не поддавалась.

Дан стоял молча, он понял в чём дело. Такую традицию он наблюдал у девчонок своей деревни.

Но предложить помощь не решался.

Волк завыл где-то совсем близко.

— Леди Айен, идите в палатку, я сделаю это вместо вас.

Волк рыкнул слева, туда и просвистел нож, мгновенно брошенный Даном. Айен метнулась в палатку. Она хоть и тренировалась с Амелисом на равных, но в эти дни предпочла бы не сталкиваться с дикими зверями.

Из тонкой щели ничего видно не было, но она почуяла запах. Дан поджёг какой-то порошок и развёл костер. Через пару минут был свист ещё нескольких ножей и звук падающих тел.

Айен подползла к Амелису, поднырнула к нему под бочок, накрыв себя его рукой. И вообще, почему они все так расслабились и заснули вместе, а не по-очереди? Как это случилось? Успокоительных трав напились к ночи, что-ли?

Амелис во сне забормотал невнятное, уткнулся в её волосы и утих.

Когда тебя охраняет лучший метатель ножей всей Западной Части страны, то можно даже поспать.

Хотя, честно говоря, Дан (искусен в порошках и травах) поджёг сонную траву, чтобы усыпить Леди и, заодно, волков.

Кони тоже знатно выспались.

Как он сам не уснул?

Спросите лучше, есть ли трава, которая бы на него подействовала.

Посему, сон пришёл легко.

*****

Какой синий день. Небо чистое, пароход белый.

— Контеромпале, — прочла Айен название корабля.

(Уроки не прошли даром!)

Что же значит это слово?

На языке суахили это значило «договор». «Я знаю суахили?»

На нижней палубе накрыт стол, приглашённые сели и уставились в пустые тарелки.

Соседи ножами резали пустоту, гости ели НИЧЕГО и не замечали этого.

«Мы же призраки», — подумала Айен. И ей стало страшно. Вокруг неё сидели тени её бывшей команды и ели пустоту из чистых тарелок.

К ним вышел капитан корабля, улыбаясь и немного мурча в разговоре, как кот:

— Да ты быстрая. Если расскажешь им, они же расстроятся, что уже давно стали рабами своих хозяев, и нет у них ни снов своих, ни воли в них.

Он засмеялся.

— Ты не расскажешь;) Что же ты будешь делать? Он развёл руками в белых перчатках. Отсюда тебе не выйти.

Айен немного запаниковала. Она не могла управлять этим сном. Она не могла проснуться. Рядом не было её друзей, они словно были на другом уровне, а здесь сидели лишь оболочки от них. Кошмар? Безусловно.

Сердце заколотилось, ощутив прилив знакомого запаха, который хотелось обнять и не отпускать, кожа возгоралась от невидимых поцелуев, паника нарастала, но так и не дошла до пика. Капитан резко дёрнулся в сторону, проведя рукой по воздуху, словно собирая что-то в кулак, и исчезли все ощущения приближающегося УЗНАВАНИЯ.

Был ещё один способ проснуться. Дать волю страху. Это мощный инструмент защиты организма. Боясь, ты выработаешь нужное количество гормонов, прежде всего кортизола, чтобы подавить сон.

И Айен стала бояться.

Она посмотрела на Жанин, свою любимую подругу из команды, увидела её прозрачность и пустые чёрные глазницы. Ещё мгновенье назад Айен слышала их речь, а сейчас исчезли все звуки, наступила полная глухота.

Капитан обошёл стол, чтобы добраться до Айен, что-то кричал, но его не было слышно.

Вдруг, словно повернули заслонку со звуками, и картина сменилась.

*****

«Я так стар… А эта девочка упала с крыши и будет лежать в кровати пару месяцев. Я смогу приходить к ней и рассказывать свою старческую жизнь».

Тяжело переставлять ноги, снова делать вдох. В груди тяжело. Со свистом воздух заходит и выходит, насыщая кислородом старые органы.

Зачем бывают такие дни? Зачем, я вас спрашиваю? Смотрите, небеса, целый Автор стоит и вопрошает к вам, сияя очками в вашу нескончаемую неизученную мудрость.

Просыпаешься, с тяжелой головой, с грузом долгой жизни. Будто во сне ты прожил больше двухсот лет и молил бога о смерти, страдая от своей немощности. Мгновение ещё в голове есть образы.

Морщины в одиноком запыленном зеркале, которое сам же занавесил простынями умерших.

Отчаянье, потому что яблоко для тебя бесполезно, ты не можешь ни донести его до рта, ни откусить.

Твоя память так устарела, что никто не помнит ни единого события вместе с тобой. Ты так одинок, что большую часть дня думаешь, что ты просто призрак в доме давно умершего старика, который так и не заметил, как это случилось.

Почему? Почему нельзя было просто проснуться?

*****

Айен очнулась с жуткой болью в голове. Один из самых страшных ужасов сознания — мысли о времени, взявшее её в плен, мысли о команде, по которой невероятно страдала душа, и всё это некто, проникший в её сны, использует, чтобы ЧТО? Напугать? Заставить что-то вспомнить? Но любые эмпатийные нити мгновенно отрубаются этим злодеем, значит, он не желает быть узнанным.

Тело ныло, словно совсем, совсем было не готово к тому, что в него загрузят душу, и придется жить.

Осознавая по-маленьку, что она не старик, а пухленькая девчушка с розовой шевелюрой, Леди смотрела на Амелиса.

Он спал, как ангел. Как можно быть таким красивым? Эти брови, похожие на стрелы, эти возмутительно изогнутые ресницы, со светлыми кончиками, этот изгиб скул. Его улыбка беленила девчонок села до соперничества. Айен завидовала сама себе. Мягкие волосы выбились из пучка (он всегда завязывал волосы на ночь, привык). Айен легонько провела рукой по его шее и остановилась на ямочке между ключиц. Задумалась. Достала из сумочки самый идеальный фундук и поместила его в ямку.

Довольная, снова задремала.

На рассвете Амелис удивился, обнаружив подругу комочком возле него. Обычно она спала чуть поодаль, мол «не приближайся, а то твоё сердце так громко стучит о рёбра, что я не могу отключиться в этом шуме».

А за шатром сидел царь ночного костра и убивец волков. Все трупы аккуратно спрятаны глубоко в землю, воздух свеж, огонь идеален, утро подано.

Амелис распахнул руки, взбежал на один из холмиков и патетично возопил:

— Современники! Настали кровавые дни. Мы должны, обязаны перенести их достойно, не теряя лица. Как наша героиня — Госпожа Айен.

И изобразил низкий поклон, золотом волос коснувшись земли.

Дан с ужасом перевёл взгляд на Айен. Это что только что было, юмор что ли? Уж не о её ли состоянии эта речь?

На ней, как говорится, лица не было. Оно-то конечно было, но страдания на нём было неизмеримо больше.

«Лицо страдания», — так и подумал Дан.

— Иглоукалывания. Я могу помочь.

Лицо Айен, не изменяя страданию, медленно втянулось в шатёр.

Когда Амелис заскочил бодрый и прекрасный, поигрывая мускулами, то застал весьма стрёмную картину.

Леди лежала на животе, а этот ужасный лекаришка втыкал ей тонюсенькие иглы в нежную кожу поясницы. Причём ладони рук Госпожи лежали вверх и у основании ладошек уже торчали иглы.

Когда парни оставили Айен отдыхать и «восстанавливать потоки Ци», Дан тихо заговорил.

— Я смешал запахи, дикие животные не учуют её. Но придётся втирать вербеновый порошок ей каждый день в кожу. Хотя бы в эти дни. А вот маги из армии Лорда могут обнаружить её по закопанным… кхм… нужно их жечь.

— А! Тряпки эти, понял. Жечь… Это отличная идея! Вот ты знаешь, что будет, когда у неё пройдет боль? Мы с детства договорились, что если я подшучиваю над ней во время женских дней, то она имеет право отхлестать меня кровавыми портянками. Потому что это безопаснее, чем топором.

Дан опешил.

— …

— У меня шрам на всю жизнь остался. От топора. На жо..

— Амелис! — гневно заорал шатёр.

— …

— Всё… Я собираю вещи, палатку, лекаришку, тряпки, иголки, стану на ярмарке бабло зашибать со всем этим богатством. Или лучше придумал: сошью из всего этого художественный объект и сдамся в академию, как думаешь, примут меня на цирковое? — Затараторил Амелис, действительно начав сборы.

Дан знал изначально, что у Госпожи Айен есть друг детства, не-разлей-вода, но не ведал, что у них такие тесные отношения, не всякий брат или муж будет так близок.

Кони были рады, наконец, движению. Всё же ждать, когда придут волки, и надеяться, что скушают Амелиса, а не их, было не умно.

Леди после игл чувствовала себя куда лучше. Погладила свою лошадку и двинулась за лекарем, который мчал с компасом впереди. Блондин, опасаясь мести кровавыми тряпками, ехал последним, излучая прекрасное настроение, не смотря ни на что.