Астрономы идут

Глава 18 Озабоченный Феликс

Ну, не понравилось королю Генриху в завоеванном им Монастыре. Не хватало роскоши, к которой он привык. Это ведь очень важно — стремиться к тому, чтобы уровень твоей жизни постоянно повышался, чтобы с каждым днем вокруг тебя становилось красивее, удобнее и богаче. Генрих любил, когда ему завидуют, считал, что это чувство должно возникать у всех без исключения людей, которым посчастливилось встретиться с ним, великим представителем династии Наблюдателей.

Подданные обязаны были завидовать и, одновременно, понимать свою ограниченность и ничтожность. Не всем дано стать королем. И это справедливо, так устроена жизнь. Вот что должны были крепко-накрепко затвердить его слуги. Никогда они не смогут сравниться с ним, своим законным королем Генрихом. Точка.

Но в Монастыре ему не понравилось. Здесь даже не было своего, пускай крошечного, зала для торжественных церемоний. И где, прикажите, проводить балы? Эти люди, мечтавшие, как ему доложили, соперничать с Замком и требующие самостоятельности, не могли устраивать у себя подобающие важным персонам балы. Только самые примитивные танцы. Скорее всего, даже и не танцы, а танцульки. Фи. Какой скандал.

Зачем Феликс притащил его, короля, в эту ужасную дыру? Какую выгоду он собирается получить, захватив Монастырь?

— Зачем я здесь? — спросил Генрих капризно.

— Так надо, Ваше Величество.

— Здесь нет элементарных удобств.

— Удобства ждут вас в Замке, они никуда не денутся. Немножко отдохнуть от роскоши даже полезно.

— Вы так думаете? От вас, Феликс, я постоянно слышу о практическом интересе и целесообразности. Но здесь, в Монастыре, я не вижу ни того, ни другого.

— Ничего страшного. Вы, Ваше Величество, созданы для счастья. Позвольте заниматься практической пользой вашим слугам.

— Из вас, Феликс, получился отвратительный слуга.

— Почему?

— Вы очень любите командовать своим господином.

— Для вашей пользы.

— Зачем я здесь?

— Только вы лично можете потребовать от прежнего магистра покорности. Только вы лично должны привести к присяге нового магистра, назначенного вами.

— Мне плевать на них.

Феликс рассмеялся.

— Представил, как новый магистр ползает перед вами на коленях и клянется в верности, а вы плюетесь, стараясь попасть в него. Красиво, но недальновидно. Очень глупый способ находить себе врагов. Унижать зависящего от вас человека нужно циничнее и хитрее. Потом я вас научу, как это правильно проделывать.

— Опять учиться! От одного этого слова я устаю. Врач требует, чтобы я больше отдыхал. Пойду, прилягу, пока ты не придумал еще какую-нибудь штуку.

Генрих резко развернулся и отправился в королевскую келью отдыхать перед ужином. Феликс был доволен. Этот дурак не догадывается, что через несколько дней лишится своего трона.

Времени высмеивать всю эту показушную дворцовую белиберду не было. Феликсу было не до смеха. Пора было приниматься за серьезное дело, давно уже следовало поделить реальную власть в королевстве между ним и Фролом, начитанным образованным, который требовал изрядную долю пирога только на том основании, что он, видите ли, больше других знает о прежнем мире.

С ним следовало вести себя осторожнее. Привычное наглое и агрессивное поведение, которое так нравится обычным людям, на Фрола совсем не действовало. Точнее, действовало, но не так, как было задумано. Он начинал неприлично ржать. Будто Феликс выставлял себя тупым олухом, не умеющим вести себя в приличном обществе. Под приличным обществом он понимал себя, само собой, не короля же Генриха. У Феликса от этого издевательского смеха каждый раз приключался приступ животного гнева, что мешало контролировать ситуацию. Чего, общаясь с опасным человеком, ни в коем случае нельзя было допускать. Приходилось быть вежливым.

— Наш план успешно претворяется в жизнь, — сказал Феликс.

— Какой план? — удивился Фрол.

— Тот самый, главный, о выполнении которого мы с вами договорились месяц тому назад.

— Я с вами ни о чем не договаривался.

— Вы забыли?

— Я никогда ничего не забываю. В тот день, месяц тому назад, вы попытались вовлечь меня в свою пустую и бессмысленную авантюру. Я сразу ответил, что меня ваши планы не интересуют. Вы испугались и спросили, буду ли я мешать вашим замыслам? Я ответил, что не буду, так как этот план мне безразличен. Мне все равно, будет ли он успешно осуществлен или провалится. Это не мое дело.

— Но вы согласились занять важный государственный пост в том случае, если мой план сработает?

— Простите, я не понял, разве это как-то связано?

— Конечно, а сейчас, когда план успешно выполняется, вы согласны на продвижение по службе?

— Я бы согласился и в том случае, если бы ваш план провалился.

— Но в этом случае вам никто не предложит ничего подобного.

— Вот тут вы ошибаетесь, — засмеялся Фрол. — Привык думать, что мои умения обязательно понадобятся государству, независимо от успешности ваших планов. Моя репутация тому залог.

— И из моих рук примите назначение?

— А почему бы и нет? В конце концов, не имеет большого значения, кто предложит мне должность.

— Чем вас не устраивает мой план?

— Я уже говорил, мне он безразличен. Исполнится он или нет, мне все равно.

— Но почему?

— Напоминает игру детей в песочнице. Занимаетесь ерундой вместо того, чтобы решать действительно важные проблемы.

Выслушав эти несправедливые и обидные слова, Феликс почувствовал, как его переполняет злоба, что в данном случае было недопустимо. Не исключено, что Фрол специально попытался лишить его способности трезво думать. Следовало поступать хитрее: успокоиться и найти правильные слова, чтобы сделать этого человека своим союзником, хотя бы на время. Потом, когда тот почувствует себя в безопасности, справиться с ним будет легче.

— Если я еще раз расскажу о своем плане, может быть, вы отнесетесь к нему лучше?

— Сомневаюсь, — сказал Фрол, и слова его прозвучали откровенно оскорбительно. — Не обижайтесь, Феликс, вы слишком увлечены примитивной политикой, это большая ошибка.

— Не понимаю. Совсем скоро, через несколько дней, королевство Наблюдателей станет моей собственностью. Это, что ли, ошибка? На что вы намекаете?

— Слишком маленькая цель для меня.

— Нам удалось захватить Монастырь. На меня будет работать Андрей, человек, который перевернет наш мир, вернув государству астрономию и науку. Это даст нам силу.

— Мне и этого мало.

— Чего же вы хотите?

— Я должен вернуться в прежний мир.

— Но как это сделать?

— Вот об этом и нужно думать. Насколько я понял, мне разрешено общаться с нужными людьми и заниматься необходимыми исследованиями и опытами?

— При условии, что вы будете подробно сообщать мне о достигнутых результатах.

— Не сомневайтесь, я буду честен с вами.

— Это в ваших интересах.

— Конечно. Ну, я пошел.

— Идите, я вас не задерживаю.

Обдумывать неожиданные слова Фрола было некогда. Хочет и хочет. Что тут поделаешь? Для Феликса это была еще одна неприятная (это надо признать) помеха на пути к абсолютной власти. Но не принципиальная. Разобраться с этим Фролом можно будет позже. Если не останется другого выхода, придется его убить. Разве это проблема? Образованные, они не всегда понимают шаткости своего положения. Почему-то считают, что без них людям будет плохо жить. Странное предположение, наверное, его сами образованные и выдумали. Но бывают обстоятельства, когда выгодно поддерживать это заблуждение.

А вот с королем Генрихом придется еще повозиться. Он может быть полезен. Хотя бы для того, чтобы легитимно передать власть. Спешить не следует. Действовать следует по плану. И первый пункт — официальная ликвидация самостоятельности Монастыря. А для этого король Генрих должен исполнить отведенную ему роль. Уговорить его нетрудно. Но проследить за его поведением, конечно, нужно будет обязательно.

Кто-то сказал: «Промедление — смерти подобно». Теперь Феликс понял, что это значит. Сейчас любой, самый незначительный промах, мог стать роковым. По пути в покои короля Феликс проверил бдительность и выучку стражи. Остался доволен. Наемники свою работу выполняли добросовестно. Феликс без стука ворвался в королевский кабинет. Генрих удивился, но не сразу, поскольку был занят примеркой нового одеяния.

— Что случилось? — спросил он недовольно.

— Дела, Ваше Величество, дела.

— Что стряслось на этот раз?

— Вы должны потребовать от магистра немедленной отставки.

— А если он не согласится?

— Постарайтесь быть убедительным.

— Но я так до сих пор и не знаю, зачем понадобилось лишать Монастырь его убогой самостоятельности. Вы обещали рассказать мне, но так и не собрались.

— Нет, я говорил. Вы просто забыли.

— Повторите еще раз.

— Обстоятельства изменились. Появился в Монастыре один образованный с опасными идеями.

— Из Резервации?

— Да. И вот вздумалось ему заняться астрономией. По агентурным данным он уже в ближайшие годы обеспечит Монастырю подавляющее превосходство в наблюдениях за небом.

— И что?

— Теперь монастырские первыми сумеют обнаружить прилетевших покровителей. И Замок останется с носом.

— Этого нельзя допускать.

— Правильно. А что для этого нужно сделать? Лишить Монастырь самостоятельности.

— И образованного убить.

— Неправильно. Необходимо заставить его работать на Замок.

— Чтобы мы первые обнаружили покровителей?

— Верно.

— Его нужно поймать.

— Уже сделано.

— Прекрасно. Значит, удача на нашей стороне. Пусть работает на Замок. Я приказываю.

— Очень хорошо, Ваше Величество, — Феликс давно научился разговаривать с Генрихом, не теряя выдержки и самообладания. — Но сначала нужно заставить магистра сдать полномочия. Вы должны доходчиво объяснить ему, что любое сопротивление бесполезно. Если образованный будет работать на Замок, зачем нужен Монастырь? Такой довод убедит любого.

— Звучит логично. Пусть приходит, я ему это скажу.

— Но Ваше Величество! Как же он придет? Магистр арестован и лишен возможности покидать свою камеру.

— Что же нам делать? — растерялся Генрих.

— Давайте навестим его. Вы останетесь с ним наедине и сможете сказать все, что следует.

— Это слишком рискованно. Ты обязательно должен присутствовать. Вдруг мне понадобится помощь.

— Слушаюсь, Ваше Величество.

В Главном здании не было правильно оборудованного подземелья, где можно было держать важных пленников. Пришлось поместить магистра в одном из пустующих помещений Обсерватории. Каких-то особых проблем это не вызвало. Желающих освобождать своего магистра среди монахов не нашлось. Это была блестящая идея — отправить Айрис со своими лучшими бойцами на поиск книги. Почти на целую неделю Монастырь оказался практически беззащитным. Феликс посчитал, что было бы глупо не воспользоваться удобным моментом. И операция прошла удачно. Как и ожидалось, сопротивление нельзя было назвать упорным. Отбить яростный натиск опытных наемников монахи не сумели.

Помогло, конечно, и то, что магистр оказался слабым властителем. Он то ли испугался, то ли растерялся. Что в данном случае все равно. Разница небольшая. Он повел себя глупо, попытался воззвать к совести короля Генриха, призывал соблюдать многовековые договоренности о разграничении прав Монастыря и Замка, которые до сих пор соблюдались безоговорочно. Феликсу показалось, что магистр искренне верил, что словами можно остановить вторжение. Наверное, до сих пор думает, что все еще каким-то образом образуется. Что же, наступил момент, когда его следует лишить иллюзий. Проигравшие плачут.

И вот король Генрих и Феликс, в сопровождении трех стражников, решительно вошли в келью, где содержался плененный магистр. Тот медленно поднялся и застыл, непроизвольно вытянувшись по стойке смирно. Как будто ученик, увидевший своего преподавателя.

— Здравствуйте, милорд, — сказал Феликс.

Магистр не ответил.

— Мы пришли обсудить с вами некоторые вопросы.

— Мне с вами говорить не о чем.

— Это вы только так думаете.

— Вы должны срочно передать дела выбранному нами человеку, — неожиданно визгливым голосом вмешался Генрих. — Монастырь вам больше не принадлежит.

— Это мы еще посмотрим!

— Все еще рассчитываете на помощь Айрис? Напрасно. Она и ее отряд давно обезврежены. Сидят под стражей, ожидают суда.

— А Андрей?

— И его сцапали!

— Не верю.

— Никто не собирается вас убеждать.

— Они нашли книгу?

— И книга в наших руках, — сказал Феликс.

— Будете делать то, что я вам прикажу! — выкрикнул Генрих.

Феликс с готовностью отошел в сторону, свою работу он сделал. Пусть теперь говорят начальники. Известно, что король Генрих умеет быть убедительным, когда это ему выгодно. Эти люди его больше не интересовали. Два человека, у которых нет будущего.

Через пять минут результат был достигнут. Было очень шумно, у Генриха, когда он волнуется, голос становится резким и противным. Иногда это помогает сломить волю собеседника, но бывает, что и наоборот, укрепляет.

Феликс не отказал себе в удовольствии поставить точку в разговоре.

— Вы спасете Монастырь, только если отречетесь. Это позволит решить возникшие проблемы без крови.

— И кто же вместо меня станет магистром? Привезли своего человека?

— Зачем? Мы чтим традиции. Магистром станет ваш местный деятель. Рассчитываем, что под его руководством Монастырь вернет себе авторитет крупного духовного центра.

— Кто же это?

— Д'Иванов. Вы его прекрасно знаете, представлять не нужно. Заслуженный человек.

— Почему д'Иванов? На каком основании?

— Никого лучше в вашем Монастыре не нашлось, — грустно сказал Феликс.

Магистр сник. Он смирился с поражением.

— Согласитесь, что д'Иванов очень удачный выбор, — сказал Феликс примирительно. — Во-первых, он знаком с местной спецификой. Прекрасно знает людей, с которыми придется работать. Про каждого из них собрал материал. Установил сильные и слабые стороны. Любой сотрудник Обсерватории или библиотеки для него открытая книга. Во-вторых, он далек от разных ненужных умствований. Крепкий хозяйственник. Мечты и идеи — это не про него. А значит, он будет стремиться к выгоде, а не к научной истине. Для руководителя это важно. Такой не подведет. В-третьих, его боятся. В переходный период д'Иванов незаменим. Он лучше других наведет порядок. Сейчас это важно. В-четвертых, заставит обсерваторских приносить пользу Замку. Это хорошо, потому что только при таком условии Монастырь не будет уничтожен окончательно.

— Обсерватория и библиотека продолжат работу? — спросил магистр.

— Конечно. Мы себе не враги.

— Если вы мне дадите слово, что наблюдения будут продолжены, я соглашусь на ваши условия.

— Вот и прекрасно. Значит, договорились. Не люблю уговаривать людей. Мне нравится, когда они добровольно соглашаются делать то, что им приказано. Кстати, мы вас не обидим. После отречения вы станете директором Обсерватории. Хорошая должность. Вы уже выбрали себе светское имя?

— Да. Кирилл.

— Прекрасно. Что ж, добро пожаловать в новый мир, директор Кирилл.

— В вашем новом мире не будет радости.

— Это верно. Придется вам прожить оставшуюся жизнь без радости. Подумаешь, проблема!

Теперь следовало разобраться с д'Ивановым. Обычно с предателями никаких особых проблем не возникало, но монастырские, по представлению Феликса, все были с большим приветом. Не исключено, что и предатели из них получаются второго сорта, с придурью. Рисковать не было смысла. На всякий случай д'Иванова следовало еще раз припугнуть, чтобы отбить у него желание своевольничать. Есть люди, которые по-хорошему не понимают.

— У вас еще есть возможность отказаться от должности магистра, — сказал Феликс сурово.

Д'Иванов от неожиданности потерял дар речи. Феликс с удовольствием наблюдал за тем, как его корежит. Но вот будущий магистр пришел в себя.

— Я хочу эту должность! Мне было обещано!

— Не передумали?

— Нет-нет.

— Понимаете ли вы всю опасность своего решения?

— Опасность?

— Ну да, если вы нарушите нашу договоренность и станете приносить Замку вред, мы вынуждены будем вас убить. Умрете в жутких муках.

— Боже упаси! Да я никогда. У меня и в мыслях ничего такого не было.

— Уверены?

— Да, конечно.

— Клянетесь?

— Клянусь. Всем самым ценным, что осталось в моей жизни.

— Понимаете ли вы, что нет на свете людей, которые бы могли освободить вас от этой клятвы?

— Да-а.

— Ладно. Посмотрим, что можно сделать.

— Но мне обещали!

— Точнее, сказали, что вы нам подходите.

— Я могу надеяться?

— Конечно. Мы вас обязательно используем.

Разговоры с людьми из Монастыря давались Феликсу с трудом. Он не любил монахов и, тем более, сотрудников Обсерватории. Вся эта болтовня об астрономии казалась ему дурной шуткой. Ну не могли здоровые крепкие парни заниматься такой ерундой. Феликс специально изучал перспективы серьезного использования астрономии для строительства государства и знал лучше других, что с ее помощью выгоду не получишь. А денег для развития требуется уйма. Затратная штука — эта ваша наука. Фрол пытался объяснить, что есть разница между пользой и выгодой, но был неубедителен. Но, с другой стороны, польза или выгода — какая разница? Главное, чтобы богатство росло, а власть крепла.

Вот и сейчас Феликс смотрел на потного д'Иванова с плохо скрываемым раздражением. Тот почему-то решил, что болтовня поможет ему пробиться в элиту Замка. И он непрестанно говорил, говорил и говорил о том, как будет наводить железный порядок в вверенном ему Монастыре, как Андрей создаст, рано или поздно, каталог звезд и посвятит его королю Генриху. Феликсу оставалось только скептически улыбаться. Что поделаешь, новый магистр должен быть глуповатым.

— Не сказал ли я случайно чего-нибудь лишнего? — вдруг забеспокоился д'Иванов.

— Так. Самую малость.

— Это я от усердия и желания услужить. Если бы вы указали мне на ошибки, я бы смог исправиться.

— Э, нет, следите за своими словами сами.

— Я хотел как лучше.

— Знаю и верю. Иначе бы давно нашел кого-нибудь другого, посговорчивее.

— Вы должны мне дать четкие инструкции.

— Сейчас я вас отведу к королю Генриху, он будет более конкретен.

В принципе, в этом был риск. Если свести вместе двух дураков, трудно даже представить, до каких безумств они смогут договориться. Но, зная обоих, Феликс был спокоен. Он был уверен, что два эти деятеля не смогут понять друг друга. Тем более, что через неделю это не будет иметь никакого значения. Потому что через неделю власть будет принадлежать ему, Феликсу. Он назовет себя королем или президентом. Так будет проще объяснить народу, зачем вдруг понадобилось менять привычное устройство мира. Свалим все на неизбежный прогресс.

Пока все идет по плану. Осталось разобраться с Айрис и объявить создание звездного каталога национальной идеей. Оказалось, что от науки все-таки есть какая-то выгода. С ее помощью можно внушить народу идею о великом прогрессе, без которого жить дальше нельзя.

Глава 19 Д'Иванов на пути к власти

Дурные предчувствия и опасения не сбылись. Разговор с королем Генрихом получился деловым. Д'Иванов покинул кабинет в приподнятом настроении. А как же иначе, аудиенция завершилась его полной победой. Приятно, когда самому главному на свете человеку выгодно, чтобы выгодно было вам. Честно говоря, д'Иванов не ожидал такого благосклонного приема. И был счастлив, что в его персоне заинтересован сам король Генрих. Он готов был поклясться самой страшной клятвой, что до конца жизни останется верным Замку и королю Генриху, но вовремя сообразил, что в этом нет необходимости. Невыносимый Феликс обещал скорую смерть при первом же неудачном действии, которое может принести Замку какой-то ущерб. Согласившись с этим, д'Иванов подписал договор, который нельзя будет нарушить. И никакая, даже самая искренняя клятва, не сравнится с подобным договором по неотвратимости наказания. Тут даже если и захочешь, то поостережешься.

Радость немного померкла, когда он увидел Феликса, явно желающего продолжить разговор.

— Вижу, что вы в прекрасном настроении. Удалось договориться?

— Грех жаловаться.

— Будете трудиться на благо Замка?

— Крови своей не пожалею.

— Как не пожалели сейчас ради Монастыря? — заржал Феликс.

— Ну, это совсем другая история.

— Конечно. Не обижайтесь, вы — молодец. Главного вам удалось добиться — отвести от себя ответственность за оскорбительное военное поражение. Да, господа мои, теперь в глазах обитателей Монастыря вы не виноваты, каким бы страшным образом не развивались дальше события. Пусть теперь болит голова у магистра и его бывшей прославленной воительницы высокочтимой Айрис. Настала их очередь пострадать за Монастырь! А мы уж проследим, чтобы вину накрепко связали с их именами!

Он замурлыкал мотивчик веселой песенки, которую недавно услышал в кабаке на базарной площади. Очень прилипчивая мелодия. Но д’Иванову было не до смеха. Ему пора было привыкать к насмешкам и оскорблениям. Конечно, со временем их станет меньше. Любые дела, даже злые, рано или поздно приедаются. Но пока надо было терпеть.

Феликс крепко схватил д’Иванова за руку и продолжал развлекаться.

— Самое смешное в этой истории, что магистр — этот противный молокосос — в самом деле, намерен спасать Монастырь! Экая самонадеянность. Что ж, посмотрим, как у него это получится. Неужели рассчитывает, что Айрис — эта нахальная, невоспитанная девчонка разобьет в открытом бою отборные отряды наемников короля Генриха? Какая чушь! Магистр ставит не на ту карту!

— Неужели вы ему тоже предлагали предать?

— Обязательно. Мы добрые, любой человек, какое бы высокое положение он не занимал, может стать нашим вассалом. Мы всех принимаем.

— Но он же фанатик!

— Ерунда, если бы он согласился поделиться с нами хотя бы частью своей власти! Это пошло бы ему на пользу. Объединив наши возможности, мы могли бы самым чудесным образом изменить жизнь наших подданных. В конце концов, задача Монастыря — бороться с ересью, отстаивая принципы, завещанные святым Иеронимом. Не более того. Кто сказал, что укрепление государства может помешать монастырской жизни?

— Я согласен, — сказал д’Иванов на всякий случай. — Не вижу ничего страшного в том, что король Генрих согласится стать нашим руководителем и покровителем. Не исключено, что мы еще от этого и выиграем. Король Генрих, чтобы там ни говорили его враги, является законным представителем династии Наблюдателей, а потому, вправе претендовать на мирскую власть в нашем мире. Включая Монастырь.

— Здравые мысли. Хорошо сформулировали. Потом научите наших парней.

— Король Генрих, — продолжал д’Иванов, — показал себя твердым и справедливым правителем, в ереси не замечен и заинтересован в развитии наследия святого Иеронима ничуть не меньше прочих. И пусть мне попытаются доказать, что я, под руководством короля, справлюсь с руководством Монастырем хуже нашего нынешнего магистра!

— Да, это было бы странно.

— И еще! Никогда не поверю, что король Генрих собирается уничтожить Монастырь. Неужели будет гадить самому себе? Монастырь же теперь его собственность. Это противоречит здравому смыслу! Правда?

— Интересно с вами беседовать, д’Иванов. Обязательно продолжим, если выпадет подходящий случай.

— Вы не о разговорах думайте, — осмелел д’Иванов, — а о том, как будете защищаться от достопочтимой Айрис, когда она вернется со своим отрядом в Монастырь. Срубит вам головы, и говорить нечем будет.

— Эта проблема уже решена.

— И как, разрешите спросить?

— Когда придет время, вам сообщат.

Возможные перспективы вооруженного столкновения отряда Айрис с наемниками короля Генриха д'Иванова больше не волновали. Феликсу виднее. Он посчитал, что военная мощь Замка достаточно велика, чтобы ей мог противостоять маленький отряд пусть даже и блестяще подготовленных бойцов. Он не сомневался в конечном результате. Теперь, когда Феликс подтвердил, что его личная ответственность за военный конфуз исключалась, пора было заняться более насущным делом.

В последние месяцы д'Иванов успешно поработал над восстановлением родословной, опираясь на свидетельства официальных летописей, хранящихся в монастырской библиотеке. Выяснилось, что у него есть веские основания связывать свое происхождение с одним из великих Отцов основателей Монастыря (некоторые утверждали, что и Замка) знаменитым хлебопашцем Рудиком, личностью легендарной и достойной во всех отношениях. В конце концов, именно такие богатыри как Рудик сумели выжить после Вонючего рассвета. И именно они заложили основы современной жизни. Конечно, д'Иванову хотелось узнать, не являлся ли Рудик близким соратником святого Иеронима, не принимал ли участия в обдумывании знаменитого Обещания? Пока получить доказательства не удалось, но монах Амвросий, древний служитель архива, обещал продолжить поиски.

Но даже, несмотря на то, что о связи Рудика со святым Иеронимом пока ничего не было известно, его заслуги и без того были велики. Так, например, кроме всего прочего полезного, Рудик изобрел ярмо, что позволило успешно использовать лошадей для вспашки земельных наделов, а потому значительно упростило крестьянский труд. Говорят, что сам Святой Иероним придумал Рудику новую фамилию — Ярмов, чтобы последующие поколения знали, что это выдающееся открытие совершили члены именно этой замечательной семьи. Аристократическую приставку «де» выторговал себе внук Рудика Макс Ярмов, в свое время с успехом обосновавшийся в Монастыре и быстро сделавший головокружительную карьеру. Он стал первым представителем семьи в Тайном Совете, и ему хотелось, чтобы особое положение его самого и его предков было увековечено в самой фамилии, чтобы любой человек, уже при знакомстве, немедленно понимал, с какими великими людьми имеет дело. Потом Грег д'Ярмов (сын Макса, тоже член Тайного Совета), сумел изменить фамилию на более благозвучную — д'Иванов.

Конечно, именно так все и было, но для того, чтобы исключить недоразумения и возможные насмешки при вступлении в должность магистра, д'Иванов хотел лично познакомиться с документами. Важно было иметь веские доказательства того, что он — нынешний д'Иванов — является законным потомком самого великого Рудика и первых д'Ярмовых и по праву носит фамилию д'Иванов. Амвросий обещал за скромное вознаграждение сделать нужные выписки и представить копии документов в самое кратчайшее время. Скорее бы…

Какие ничтожные проблемы иногда возникают на пути к заслуженному величию.

С трудом сдерживая волнение, д'Иванов вступил под каменные своды библиотеки, он не мог дождаться утра, ему хотелось узнать о своей судьбе немедленно. Поздним вечером библиотека выглядела совершенно не так безопасно, как в дневное время. Полумрак, который были не в состоянии разогнать редкие факелы, выглядел не загадочным, а скорее мрачноватым. Д'Иванову было не по себе. У него слегка дрожали руки, и на лбу выступили капельки холодного пота. Немудрено. Вот-вот должен был наступить исторический момент провозглашения его магистром. Если генеалогические изыскания закончатся успехом, это укрепит его позиции не только у короля Генриха и деятелей администрации Замка, но и у людей из Монастыря: монахов, специалистов и обслуживающего персонала. До поры до времени д'Иванов боялся даже себе самому признаться в том, как страстно он желает стать магистром. Теперь же, после того, как в его руки попадет долгожданная справка, дорога к славе будет окончательно открыта! И уж будьте уверены, он сумеет определить судьбу Монастыря. И не потерпит сопротивления.

— Я пришел, Амвросий! — выкрикнул д'Иванов. — Готова ли моя справка?

Ему никто не ответил. Амвросия в зале почему-то не было. А ведь должен был встретить с подобострастием. Не каждый день к нему в архив приходят важные персоны. Такая необязательность неприятно поразила д'Иванова. Вот с какими несерьезными людьми придется строить новый Монастырь. Как много нужно будет переделать и изменить. Но сначала нужно объяснить Амвросию, что портить отношения с будущим магистром невыгодно. Человеческая неисполнительность раздражала д'Иванова сильнее, чем другие прегрешения.

Он понимал, что пройдет совсем немного времени, и Амвросий окажется целиком в его власти. Вот когда удастся примерно наказать нерадивого служителя. Да так, чтобы другим было неповадно. Например, выпороть на базарной площади. Нет, это было бы мелко и недостойно высокого звания магистра. Пожалуй, следует лишить его возможности продвигаться по служебной лестнице! Вот это — дело! Д'Иванову это понравилось! Он представил, как Амвросий обращается с просьбой посодействовать повышению. В ногах валяется. Да не один раз. А в ответ получает справедливый и мотивированный отказ: «Надо было лучше относиться к обязанностям архивиста. А ты, Амвросий не проявил должного рвения. Заставлял себя ждать, гадина, пришла пора понести наказание»! И это будет правильно, поскольку главная задача руководителя всегда — следить за подчиненными, чтобы они выполняли порученное дело наилучшим образом!

Неожиданно в самом темном углу зала скрипнул стул. Д'Иванов насторожился. В круге света от дальнего факела появилась слегка сгорбленная фигура. д'Иванов никогда раньше этого человека не встречал. А это значит, что незнакомец был одним из приближенных людей короля Генриха. После оккупации беспрепятственно расхаживать по Монастырю разрешалось только высшим чинам из Замка. Д'Иванов испугался. Ничего хорошего ждать от этого визита не приходилось. С другой стороны, если бы его хотели убить, то сделать это можно было уже тысячу раз.

— Кто вы? — не выдержал д'Иванов.

— Странный вопрос, ответ на который вас наверняка разочарует, — раздался приятный, слегка удивленный голос. — Если для вас это так важно, называйте меня странствующим любителем мудрости. Я пришел, потому что слышал много хорошего о прекрасной коллекции рукописей, хранящихся в вашей библиотеке.

— Ваше имя?

— А вы, я гляжу, — формалист и бюрократ! Не ожидал ничего подобного от начальника духовной безопасности. Мне кажется, что вы должны больше интересоваться смыслом происходящих событий, а не пустыми деталями. Но если для вас так важна проформа, что ж, называйте меня несравненным Фролом. Да, пожалуй, это так и есть. Я — несравненный Фрол, охотник за мудростью прежней жизни. Есть вещи, которые будут восхищать нас всегда: звездное небо и жизнь прежних людей.

Странное это было заявление. Д'Иванов растерялся. Давно с ним никто не разговаривал так раскрепощено и свободно.

— Вы ожидали от меня другого вопроса?

— Конечно.

— Могу ли я поинтересоваться, что я должен был спросить?

— Разумеется, отвечу. Раз вы сами не догадались, — незнакомец улыбнулся. — Вы должны были спросить, почему мне понадобилось срочно встретиться с вами? И что мне от вас нужно.

— Я не привык вести беседы в таком вызывающем тоне! — разозлился д'Иванов.

— Постойте, высокочтимый. Не хочу быть понятым превратно. Но мы с вами в одной команде. У нас одна цель. Этого вполне достаточно, чтобы мы смогли наладить взаимовыгодные отношения. Например, помогать друг другу, если в этом будет нужда. Ссориться из-за такой мелочи, как моя привычка к легкой иронии, было бы непростительной глупостью. Давайте сотрудничать, мой дорогой д'Иванов!

— Ничего не понимаю! О какой цели вы говорите? Немедленно объяснитесь!

— Цель у нас одна — сделать вас магистром Ордена хранителей универсального телескопа. Вы ведь хотите стать магистром и возглавить Монастырь? Конечно, хотите. И в этом нет ничего зазорного. Тем более, что ваше желание полностью совпадает с моим. Я тоже хотел бы видеть вас на этом почетном и многотрудном посту. Как и наш славный король Генрих или несравненный и коварный Феликс.

— Значит ли ваше предложение, что всякий раз, когда мне понадобится помощь, я получу ее от вас? — Д'Иванов окончательно запутался.

— В принципе, это действительно так. Но мне трудно представить обстоятельства, когда такая помощь вам и в самом деле понадобится. Кроме того, сомневаюсь, что мое участие пригодится вам.

Д'Иванову не понравился завязавшийся разговор. Конечно, он предполагал, что все его перемещения будут контролироваться, но рассчитывал, что архив ему удастся посетить без посторонних глаз. Но его явно ждали, и это было крайне неприятно. Теперь нужно было говорить правду.

— Справка… — выдохнул он. — Амвросий обещал выдать мне сегодня важную справку.

— О, такую помощь мы вам, конечно, окажем. В конце концов, это наша обязанность. Мы дадим любую справку, какую только пожелаете! — ухмыльнулся несравненный Фрол.

— Подделка? Нет. Мне нужна настоящая. За подписью главного архивариуса.

— Фи. Никто не собирается вас обманывать. Вы хотели получить подтверждение тому пока еще спорному факту, что ваша родословная ведет свое начало от легендарного Рудика? Нет ничего проще. Вот справка, — он вытащил из кармана какой-то листок и помахал им в воздухе. — Держите, теперь это ваша бумажка. Версия знатности рода д'Ивановых получает неоспоримое доказательство. Не правда ли, это очень приятное известие?

— Спасибо.

— Не нужно благодарить. Мы исполнили свой долг.

Д'Иванов осмотрел справку. Вроде бы все было на месте. Он понимал, что поступает неправильно, нельзя принимать подобные подарки от чужого человека, так очень легко попасть в зависимость к лихим людям. Этот человек, назвавшийся несравненным Фролом, вел себя на удивление уверенно, а это означало, что за ним стоит сила. Сейчас в Монастыре так могли вести себя только приближенные короля Генриха. Или прибывшие тайком покровители. Но такую возможность д'Иванов отбросил как абсолютно неправдоподобную. Если верить заветам святого Иеронима, а причин отказываться от религиозной доктрины не было, покровители должны были мгновенно сделать счастливыми всех подряд. И короля Генриха, и Магистра, и его, д'Иванова, и всех монахов, и крестьян, и бойцов, и наемников, и даже сотрудников Обсерватории. Понятно, что обычные люди не способны осчастливить абсолютно всех людей. Это под силу только таинственным покровителям. Но д'Иванов счастливым человеком себя не чувствовал. Ни чуточки. А это значит, что несравненный Фрол не имеет никакого отношения к покровителям. Пока не представит веского доказательства.

— Это всего лишь клочок бумаги, — сказал д'Иванов с раздражением.

— Верно, — сказал Фрол почти ласково. — Мы делаем вам одолжение безвозмездно. И, если все будет хорошо, никогда не напомним вам об этой маленькой услуге. Как и о множестве других, которые мы в состоянии оказать в дальнейшем.

— А что я должен буду сделать для вас?

— Вы собираетесь стать магистром. Этого достаточно.

— Где Амбросий?

— Он спит.

— Вечным сном?

— Зачем так мрачно! Я бы сказал — сном ребенка, но вряд ли дети способны выпить за один присест такое количество самогонки! У нас есть недостатки, но мы не убийцы и не бандиты. Амбросия подвела его ненасытная глотка. Завтра он очнется.

— Кто эти таинственные вы?

— Могу говорить только за себя. Но я уже имел честь представиться. Я — философ. Странствующий любитель мудрости. Исследователь прежнего мира.

— Как можно изучать то, чего нет?

— В этом занятии есть особая прелесть, доступная немногим, — улыбнулся Фрол. — Когда я перелистываю уцелевшие после Вонючего рассвета листки, то осознаю себя не только исследователем, но и творцом, поскольку восстанавливать по обрывочным данным картину чужой жизни — это настоящее искусство!

— Странное занятие!

— Почему вы так решили?

— Вы занимаетесь чересчур оторванным от реальности делом, — угрюмо сказал д'Иванов, он не мог сообразить, как его продвижение по служебной лестнице может быть связано с прежней жизнью, и это настораживало сильнее, чем хитрая улыбка странного Фрола. — Чтобы выжить в нашем непростом мире требуется быть сухим реалистом и прагматиком. Изучение прежней жизни к таковым, по моему мнению, отнести нельзя.

— Вы ошибаетесь, главный претендент на должность магистра, — рассмеялся Фрол. — Не существует в нашем мире более важной задачи.

— Вот как?

— Изучение прежней жизни сулит нам процветание и богатство.

— Это вы про роботов, которые будут за нас работать?

— Вы слышали о роботах?

— Это моя работа — слушать, о чем болтают люди.

— От кого вы слышали о роботах?

— Это любимая тема разговоров высокочтимой Айрис и сотрудника Андрея.

— Вот как? Я почему-то думал, что Андрей занимается исключительно астрономией и звездным каталогом.

— Наверное, так и есть. О нем ничего плохого сказать не могу. А вот высокочтимая Айрис, совсем другое дело. Вот у кого от разговоров о прежней жизни глаза загораются.

— Не знал.

— Она же к Андрею в библиотеку чуть ли не каждый день заходила. И всегда просила рассказать про прежний мир.

— Почему у него?

— А как же. Андрей про прежний мир больше всех знает. К нему с раскопок ящиками привозят листки из прежней библиотеки. А он читает.

— А вы, значит, слушаете, о чем люди говорят?

— Ну да. Я же говорю — такая работа.

— И много вы запомнили?

— Ничего не запомнил. Мое дело — фиксировать факт разговора, а ерунду всякую заучивать мне ни к чему.

— А зачем высокочтимая Айрис про прежнюю жизнь спрашивает?

— Люди — они разные бывают. Одним сказки подавай, другим фантастику, а ей интересно про прежнюю жизнь.

— И она запоминает эти рассказы?

— Да. Несколько раз она говорила Андрею, чтобы он не повторялся. Слышала, мол, эту историю, давай другую.

Фрол помрачнел, словно услышал что-то плохое.

— Я могу быть свободен? — спросил д'Иванов.

— Конечно. Спасибо, вы мне помогли.

— Значит, мы в расчете?

— В каком смысле? — удивился Фрол.

— Взаимовыгодный обмен. Вы — мне. Я — вам. А ведь не сговаривались! Хорошо получилось. По-человечески.

— Пожалуй, вы правы. Впрочем, я сомневаюсь, что вы расплатитесь со мной в ближайшие сто лет.

Глава 20 Арестованные

Конечно, Айрис говорила, что в плену Андрею ничего не будет грозить. Однако это была всего лишь догадка, основанная на разумном предположении. Якобы, он нужен королю Генриху и его людям живым, чтобы заниматься астрономией. Может быть, это действительно было так. Но Андрею от этого легче не было. На его счастье, в Монастыре не было тюремных казематов, так что поместили его в собственную келью, предварительно изъяв два ножа и небольшой топорик, которые Андрей использовал в хозяйстве. Если бы не стражник за дверью, можно было подумать, что ничего в его существовании не изменилось. Отличие было одно — ему не надо было по утрам ходить на работу в библиотечную келью. И никаких людей кроме стражника он больше не видел. Андрей даже не знал, что случилось с Айрис и другими бойцами.

И вот на третий день его заключения, дверь открылась и появилась Марфа. Она была очень довольна собой, без лишних слов бросилась к Андрею на шею и прошептала в ухо радостно:

— Живой! Как это здорово!

— Я тоже рад тебя видеть.

— Теперь все будет хорошо.

— Как тебя пропустили?

— Не поверишь, но я узнала о том, что тебя привезли в Монастырь от человека по имени Фрол. Он нашел меня и сообщил, что тебя держат в плену. Дальше все получилось само собой, ты же знаешь, что я умею пронзительно ныть противным голосом. Если дело пустяковое, то мне обычно удается добиться нужного результата.

— Что же ты ему сказала?

— Сказала, что ты весь запаршивел в своем долгом путешествии, тебе бы помыться, как следует, да и одежду сменить не помешает. А я твоя прачка, это моя работа, — следить, чтобы от тебя воняло не больше, чем от других. Сказала, что сам ты о таких вещах позаботиться не можешь, потому что образованный, тебе не до пустяков.

— Ты не резвись и выбирай слова, когда про астронома говоришь.

— Да я знаю. Я же так не думаю. Это я обманула врагов.

— Каких врагов?

— Люди, которые взяли тебя в плен — для меня враги. Проклятые негодяи.

— Это правильно. Но я до сих пор не знаю, кто меня захватил. Думал, что это люди из Замка. Но привезли меня в Монастырь. Ничего не понимаю.

— Неужели ты ничего не знаешь? — удивилась Марфа.

— Это я тебе и пытаюсь сказать.

— Сейчас я тебе все расскажу.

Сначала, как и подобает образованной женщине, она поведала о том, что проплакала весь день после отъезда отряда в экспедицию за книгой.

— Почему это? — удивился Андрей.

— Не случившееся иногда ранит сильнее.

— Перестань говорить загадками.

— У меня были причины печалиться. Ты отправился в опасное путешествие, тебя могли убить. А еще ты все время будешь рядом с высокочтимой Айрис. Я никогда раньше не думала, что способна ревновать так сильно.

— Да сколько можно, все уже обсудили десять раз.

— А мне мало. Она великая. Говорят, что в нее влюблен сам магистр.

— Ты перемудрила.

— Как будто я ничего не вижу. Иногда мне кажется, что ты все-таки влюбился в свою Айрис. Ты же на нее без восторга смотреть не можешь. Представляю, как вы там на лошадках разъезжали и языками трепали о всяких пустяках. Неужели ты думаешь, что она одна из прежних?

— Это я тебе сказал, или сама догадалась?

— Ты говорил.

Андрей внезапно понял, что если бы Айрис и в самом деле была из прежних, то это многое объясняло бы не только в ее поведении, но и в его отношении к ней.

— Ты знаешь, а я бы не удивился.

— Вон как обрадовался! — возмутилась Марфа. — Тебе приятно, что про твою Айрис разные красивые слова говорят?

— Есть вещи, которые мы пока еще не готовы понять.

— Зачем же ты оправдываешься, если у вас все так невинно?

— Прекрати. Не придумывай. Лучше расскажи, что произошло в Монастыре после того, как мы отправились в за книгой. Мне нужно знать, чтобы решить, как вести себя дальше.

— Так бы и сказал.

— Я так и говорю. Начни свой рассказ с того момента, когда ты перестала плакать.

— Лучшее успокоение — работа. Нам об этом еще в Резервации долго и нудно рассказывали наставники. А я запомнила. И знаешь — помогло. Так что я пропустила момент, когда наемники из Замка захватили Монастырь. Все произошло очень быстро.

— Разве д'Иванов не организовал сопротивления? Бои были? Монастырские люди сражались?

— Ни о каком сопротивлении мне ничего неизвестно. Потом подруги рассказали, что наемники проникли в Монастырь под видом торговцев. И когда начался штурм, они достали свои длинные мечи, и оказалось, что все важные объекты под их контролем. Наши славные бойцы не успели пошевелиться, а на них уже направили оружие. До крови дело так и не дошло. Даже магистра Захария захватили без боя. Он протестовал, но это не помогло.

— Магистр Захарий попал в плен?

— Это я могу подтвердить. Об этом объявили.

— А что д'Иванов?

— С ним все в порядке. Жив-здоров. Готовится стать новым магистром.

— Как это?

— Вот и мне это показалось странным. Наверное, его били и принуждали. Но почему он сразу согласился? Мог бы для порядка прикинуться обиженным и пострадавшим. Но он, вроде бы, даже обрадовался.

— Наговариваешь!

— А вот и нет! Он уже приходил на общее собрание прачек, сообщил, что под его руководством жизнь наша изменится самым чудесным образом. Никто из наших ему не поверил. Девчонки прозвали его сказочником. А я бы назвала пустым болтуном.

Стражник объявил, что свидание окончено. Пришлось Марфе уйти, но она обещала вернуться. Андрей загрустил. Ему хотелось верить, что ничего страшного в том, что его задержали, нет. Наверное, сначала так и было. Честно говоря, Фрол, которому они с такой готовностью сдались, был мало похож на варвара и агрессора. Он был странным и заносчивым, можно было подумать, что он играет в какую-то игру, смысл которой понять непосвященному в детали человеку трудно. Но теперь выясняется, что он действовал в интересах Замка, поскольку знал, что монастырская Обсерватория будет захвачена. Но зачем? С какой целью? Непонятно.

Предположим, король Генрих вдруг пожелал, чтобы в дальнейшем астрономия развивалась исключительно в Обсерватории Замка. В таком случае Андрей должен был заниматься звездным каталогом и читать пресловутую книгу под контролем людей из Замка, чтобы каждое его успешное действие приносило пользу исключительно династии Наблюдателей. Поиски покровителей еще никто не отменял. А вместо этого его привезли в Монастырь. Получается, что и книгу доставили в Монастырь? Это бессмысленно. Если бы отряд оставили в покое, книга бы все равно оказалась в Монастыре. Но произошло то, что произошло. Картинка не складывается, но, очевидно, что все происходящее совершается по четкому плану. Точнее, по нескольким планам. Получается, что людей, которые решают свои задачи, много. И цели у всех разные. Вот и выходит так криво.

Неприятно было думать, что и сам Андрей ввязался в эту историю со своим планом и своей целью. Ну да. Ему понадобился звездный каталог и астрономия. Вот такая у него игра. И, если знать правила, которые он для себя однажды придумал, оказывается, любые его дальнейшие действия довольно легко предсказать. Легко. Если заранее знать про каталог и астрономию. О себе Андрей знал, а о других — нет. Вот, например, Фрол. Что за человек?

До тех пор пока Фрол изображал из себя образованного странника, с ним было интересно разговаривать. А вот когда выяснилось, что его работа — тупо отстаивать интересы династии Наблюдателей, Андрею немедленно расхотелось с ним общаться. После пленения они больше не разговаривали. Единственное, что Фрол сказал уже в Монастыре: «Готовьтесь, я еще вами займусь».

Была ли это угроза, предупреждение или своеобразное проявление доброго отношения понять было сложно. Эти слова можно было понять по-разному. Честно говоря, этот непонятный Фрол Андрею нравился. Он знал о книге, даже помнил ее точное название: «Справочник любителя астрономии», понимал, как изменится все вокруг, когда наблюдения за небом станут наукой астрономией. Догадывался, что наука, распространение которой на все стороны жизни нельзя будет остановить, не всегда пироги и плюшки, а иногда беды и испытания. Наверное, думал и о том времени, когда объявятся, наконец, прежние люди, которые почти наверняка и есть предполагаемые покровители. Андрей не сомневался в том, что Фрол очень серьезно относится к «Обещанию святого Иеронима». И готовится не только к наступлению прекрасной новой жизни, но и неминуемым проблемам, которые принесут с собой прежние люди. Обсудить с ним эти проблемы было бы интересно. Но Фрол не исключал, что естественное развитие астрономии как науки может быть запрещено. Именно поэтому Замок и решился захватить Монастырь. Не всем нравится, что наука будет развиваться свободно и безнадзорно.

Вот если бы удалось узнать, о чем Фрол думает? Но как это сделать, не общаясь с ним? Проще всего посчитать его врагом. Но что-то подсказывало Андрею, что это не так или не совсем так. Его удивляло то, что Фрол никогда не говорил о будущем Монастыря и Замка. Как будто его это совсем не интересовало. Заниматься текущей политикой он явно не собирался.

В обнаруженных на месте раскопок листках иногда упоминалась редкая даже для прежних людей способность читать чужие мысли. Называли это умение телепатией. Считалось, что у некоторых людей мозги работают слажено, особенно, если они думают об одном и том же. Они даже могут изредка передавать друг другу важную информацию. Все это Андрей вспомнил, когда дверь в его келью открылась, и на пороге появился Фрол. Будто бы почувствовал, что Андрей о нем задумался.

— Ну, здравствуйте, Андрей, — сказал он.

Если тюремщик вдруг обращается к заключенному по-простому, хорошего ждать не приходится.

— Будете меня бить?

— Бить?

— Пытать.

— Зачем? Я хочу поговорить о том, что интересно нам обоим. Мы знаем больше других людей. В этом наше преимущество. Поговорим о достопочтимой Айрис?

— Она жива?

— Конечно. Вам не стоит об этом беспокоиться. Если понадобится, я, не задумываясь, отдам за нее жизнь, — сказал Фрол искренне.

— Вот даже как? — удивился Андрей. — Никогда бы не подумал.

— Для Мира святого Иеронима достопочтимая Айрис намного важнее вашей астрономии и звездного каталога. Мало кто это понимает. Думают, что нас спасет наука, а на самом деле нас спасет только Айрис.

— Без науки Айрис не справится.

— Что вам известно о науке и прежнем мире? Ваши знания обрывочны и чрезмерно оптимистичны. А мечты по-детски наивны.

— Нет. Я много читал о прежней жизни. Мир, который мы потеряли, был чудесным.

— Прекрасным и ужасным одновременно.

— Я могу поспорить.

— Очень хорошо. Но пусть наш спор рассудит Айрис. Ее мнение для меня самое важное.

— Я ее увижу?

— Да. Мы отправимся к ней прямо сейчас.

Фрол достал из кармана моток веревки и крепко связал Андрею руки.

— Вы не сбежите, потому что бежать некуда. Но охрана не любит, когда арестованные бродят по коридорам со свободными руками. Так что, простите.

Они вышли из кельи. Охранник внимательно осмотрел руки Андрея и, убедившись, что они связаны, пропустил их. Фрол улыбнулся и подмигнул Андрею. Дальнейший путь они проделали втроем.

— Они не получили образования, но обязанности свои исполняют с большим старанием, — сказал Фрол.

Андрей вспомнил свою любимую цитату.

— «Многие приличные люди настолько сосредоточены и деловиты, что кажутся туповатыми».

— Это из книги о прежней жизни? — спросил Фрол. — Они любили парадоксы.

— Да.

— Вот видите, и у них не все было чудесно, как вы думаете. Излишний оптимизм до добра не доведет.

— Может быть, у некоторых прежних людей тоже были серьезные проблемы с головой. Но это ни в коем случае не отменяет красоты их мира.

К большому удивлению Андрея они направились в библиотеку и проникли в его рабочую келью. Охранник, который сопровождал их, остался на посту у двери.

— Посмотрите, не пропало ли чего? — спросил Фрол, развязывая Андрею руки. — Наши славные наемники уже ограбили некоторых сотрудников. Такая у них работа, тут ничего не поделаешь. Само собой, в библиотеку им было запрещено заходить. Мы — не варвары. Нам проблемы не нужны. Но встречаются типы, для которых приказы не писаны. За ними нужен глаз да глаз.

Пришлось Андрею проверить свои книжные полки. Все было на месте. И астрономические тексты, и стихи (боже мой, подумал он с горечью, кому в захваченном врагами Монастыре могут понадобиться рифмованные тексты).

— И стихи на месте? — спросил Фрол.

— Да.

— Прочитайте какое-нибудь.

— Зачем? — удивился Андрей.

— Мне нужно принять важное решение. Если стихи действительно помогают лучше узнать прежних людей, мне будет легче сделать выбор.

Андрей уже стал привыкать к тому, что Фрол говорит загадками и понять его очень сложно, поэтому вытащил из пачки первое попавшееся стихотворение.

— Да уж. Это стихотворение явно написали прежние люди. Много слышал о них. Но это всего лишь легенды и притчи. Жаль, что нельзя понять, о чем идет речь. Ритм чувствуется, но этого мало, чтобы принять окончательное решение.

— Зачем мы сюда пришли? — не выдержал Андрей. — вы мне сказали, что я увижу достопочтимую Айрис. Где она?

— Ее сейчас доставят.

Десять минут они просидели молча. Андрей предложил прочитать еще одно стихотворение, но Фрол довольно резко сказал: «Потом».

И вот, наконец, привели достопочтимую Айрис. Ее сопровождало два охранника. Фрол приказал им остаться в коридоре. Теперь дверь в келью охраняли три наемника.

— Андрей! — обрадовалась Айрис. — Хорошо, что с тобой все в порядке.

— Я обещал, что вам ничего не будет угрожать, — сказал Фрол, освобождая ее руки от веревки. — И, как видите, свое обещание сдержал. Было бы проще говорить, если бы вы доверяли мне.

— Допустим, — сказала Айрис.

— Теперь нас трое. А это уже сила. — Фрол произнес очередную непонятную фразу.

— Трое? — удивилась Айрис.

— На всем белом свете нет других людей, которые бы знали о прежнем мире больше нас. Иногда мне кажется, что мы единственные, кто им интересуется.

— Хорошо, что вы напомнили. Вы обещали, что я смогу переговорить с Андреем.

— О прежней жизни?

— Можно и так сказать.

— Говорите при мне.

— Вы ничего не поймете.

— Вот и прекрасно, значит, вы ничем не рискуете.

Айрис решительно поднялась и направилась к Фролу. Можно было не сомневаться, что она собирается его вырубить. Причина понятна — то, что она собиралась рассказать Андрею, не предназначалось для посторонних ушей.

— Так, — забеспокоился Фрол. — Разве вы не поняли, что я ради вас предал Замок? Посмотрите на свои руки. Вы свободны. Я прошу вас об одолжении принять меня в вашу компанию. И не надо меня бить. Я этого не люблю. Неужели вам нужно объяснять, что без моей помощи вы не сможете победить?

— Он тебя бил, пытался запугать? — спросила Айрис у Андрея.

— Нет.

— О чем же вы с ним говорили?

— Фрол попросил почитать стихи.

— Ты же говорил, что не помнишь их наизусть.

— Да. Но мы находимся в келье, где они хранятся, — Андрей потряс пачкой листков.

— Прекрасно, — обрадовалась Айрис. — Помнишь, ты обещал отыскать стихотворение о нуль-транспортировке?

— Сейчас найду.

— Можно и я послушаю?

— Чего тебе от нас нужно? — спросила Айрис.

— Хочу вместе с вами попасть в прежний мир — честно ответил Фрол.

— Вот как? Много вас таких.

— Увы, это не так. Как я уже сказал, нас трое. Я, кстати, знаю, что такое нуль-транспортировка.

— Врешь?

— Сначала стихотворение попрошу.

Андрей прочитал.

— Хорошее стихотворение. Красивое. Одна беда, про рифмы я все поняла, — сказала Айрис. — а вот про нуль-транспортировку нет.

— Да. Понять что-нибудь действительно трудно, — сознался Андрей. — Эти прежние люди жили странной жизнью. Тем более, что мы не знаем значения многих слов. Можем только догадываться. Париж, наверное, это какой-то прежний город? А что такое керосин?

— Узнаем ли мы это когда-нибудь?

— Обязательно, — сказал Андрей.

— Как нам повезло, что мы встретились! Я многое могу рассказать вам, — сказал Фрол. — Не сомневаюсь, что когда мы соединим наши знания, то станем всемогущими. Пора выбираться на свободу. Я приготовил отличное место, где нам никто не помешает. Но сначала нужно отделаться от охраны.

— Заливаешь, — вырвалось у Андрея.

— Когда вы, наконец, поймете, что я один из вас! Мы нужны друг другу.

Айрис поднялась и направилась к двери.

— Там три охранника, — сказал Фрол.

— Мое любимое число, — ответила Айрис.

Глава 21 Проблема беглецов

Вот чего Феликс никогда не одобрял у подчиненных, так это чувства неблагодарности. Неблагодарность делает невозможной преданность. А это абсолютно недопустимо, потому что мешает осуществлению планов. В принципе, если придираться, то нельзя поощрять любые чувства. Возвышенные или подлые — какая разница. Если бы можно было раз и навсегда лишить людей способности чувствовать, на Земле воцарился бы порядок. Идеальным людям безразличен нравственный смысл поступка, их интересует только прямая выгода, которую они получат, совершив его. Вот бы все однажды превратились в таких. И жить стало бы проще. Легче бы удавалось достигать цели. Любой, даже самой изощренной.

Приступ ярости постепенно ослаб. Феликс снова смог рассуждать здраво. До окончательного выполнения плана осталось несколько дней. Предательство Фрола случилось не вовремя. Теперь Айрис и ее бойцы смогут вмешаться в ход событий. Можно не сомневаться, что они не просто так захватили с собой Андрея. Вот с кем еще придется повозиться. А сделать это будет не просто. Позволить ему заниматься астрономией или нет? Феликс еще не решил. Он не верил, что создание какого-то там дурацкого звездного каталога может коренным образом изменить ход истории. Но дорога к власти не может зависеть только от веры. Скорее наоборот. Нужно быть готовым к любым выкрутасам судьбы. Быть сильным и не верить никому. Только твердая уверенность в своей правоте, приведет к победе.

Но с людьми Айрис можно справиться. Хотя бы потому, что известно, чего они желают, к чему стремятся, что будут делать, если оставить их в покое. А вот с предателем Фролом все не так просто. Сложно предсказать поступки предателей. Феликс с сожалением отметил, что знает о нем очень мало. К чему стремится, что собирается делать, почему отказался от реальной власти, которая досталась бы ему без труда, ему нужно было лишь согласиться стать помощником нового короля?

Фрол проигнорировал эту выгодную возможность. Но почему? Неужели рассчитывает на что-то большее? Если бы удалось разгадать его планы, справиться с ним не составило бы труда. Наши планы, наши слабые места. Если сорвать их, любой богатырь будет побежден. Но про Фрола ничего конкретного сказать было нельзя.

Пришлось Феликсу признать, что он явно недооценил Фрола. Не считал равным себе. И это была очень большая ошибка. Этот странный человек все время находился рядом, он говорил о чем-то своем. Кто мог догадаться, что пустые слова так много для него значат? Его дурацкие рассказы о несуществующих прежних людях вызывали только тупое раздражение. Его бесполезную ерунду было неприятно слушать. Даже больше — Феликс пропускал его речи мимо ушей, потому что не сомневался, что реальные предложения, которые он сделал Фролу, перевесят любые мечтания. И вот итог — он не знает, что делать с этим человеком.

Для начала неплохо бы отыскать беглецов и вступить с ними в переговоры. В таких случаях нельзя скупиться на обещания — это позволит узнать их планы. А потом уже можно и ударить со всей силой.

Что ж, пришло время д'Иванову начать отрабатывать обещанный пост магистра. Уже через несколько минут он стоял перед Феликсом по стойке смирно. Наверное, был готов и последние два дня ждал вызова. Впрочем, приказ отыскать скрывающихся беглецов д'Иванову совсем не понравился. И дураку понятно, что это опасное дело.

— Не бойся, — сказал Феликс. — Я тебе в помощники дам Олежку.

— Очень хорошо, — обрадовался Олежка. — Наконец-то мы займемся по-настоящему опасным делом. Давно не делали ничего стоящего. Мы справимся, мы с д'Ивановым хорошая пара. Давно работаем вместе.

— Айрис нас не помилует, если мы ее найдем, — сказал д'Иванов с грустью.

— Вы силу свою прежде времени не показывайте, не ругайтесь, предлагайте взаимовыгодные переговоры. Вот и беглецы к вам отнесутся по-доброму.

— А если Айрис не поверит нам?

— Разрешаю в панике убежать и спрятаться в подвале Обсерватории, — пошутил Феликс.

Принимать участие в операции по поимке беглецов д'Иванову не хотелось. Эта затея показалась ему слишком опасным занятием. Он постарался объяснить Феликсу, что даже если он выследит высокочтимую Айрис и попробует задержать ее, пользы от него будет немного. Можно не сомневаться, что она рассердится и постарается прибить его одним ловким ударом. Вряд ли он сумеет защититься. Всем известно, что высокочтимая Айрис умелый воин. Так что смерть его не принесет Замку никакой пользы.

— Как вы себе это представляете? Вот я подойду к высокочтимой Айрис и скажу: «Сдавайтесь!»

— Ну и?

— Она поднимет руку, а в ней будет меч, и жахнет она им по моей несчастной голове. И наступит конец вашим мечтам о новом магистре.

В его словах был резон. Феликс оценил его готовность признать свою трусость. К тому же прав д'Иванов: в такой ситуации больших шансов выжить у него не будет.

— Не надо подвигов. Но отыскать беглецов вы должны. Найдете, немедленно сообщите мне. А там уж мы сами справимся.

От такого задания д'Иванов отказаться не мог. Это была его работа — розыск неблагонадежных. Если он не сможет справиться с таким пустяком, то о мечтах стать новым магистром придется забыть. Вряд ли королю Генриху на этом посту нужен человек, который боится подданных и не способен контролировать обстановку в Монастыре. Пришлось кивнуть.

Вот и наступил момент, когда нельзя больше проявлять мягкость, нерешительность, всепрощение, доброту, тягу к справедливости и человеколюбие. Д'Иванову и раньше все перечисленные качества не были особенно близки. Теперь о них следовало забыть раз и навсегда. Отныне для него нет разницы между подлыми и честными поступками, поскольку поступки отныне могут быть только полезными и целесообразными. По крайней мере, до вступления в должность магистра.

Уговаривать себя д'Иванову не пришлось, слишком многое было поставлено на кон. Он не сомневался в том, что справится. Ловить человеколюбивых и нравственных, честно говоря, не очень трудно. Их поступки очевидны и предсказуемы. К тому же они излишне зависят от друзей и близких людей, которые, при умелой обработке, предают, даже не догадываясь об этом.

Начинать поиски нужно было с жесткого допроса знакомых Андрея. Д'Иванову было известно, что вместе с ним из Резервации прибыли два образованных, у которых Андрей мог рассчитывать получить убежище и помощь. Один из них, Николай, стал математиком и занимается составлением специальных таблиц, необходимых Андрею для создания звездного каталога. Общая работа должна была сблизить их. Такая дружба нередко заставляет людей совершать опрометчивые поступки, например, с опасностью для жизни прятать беглецов. Второй, Гена, удачно пристроился в артель торговцев. Занимается скупкой провизии и других полезных вещей у окрестных крестьян и доставкой их в Монастырь. Очевидно, что у него больше возможностей спрятать небольшую группу людей, скрывающихся от преследователей. Его следовало навестить первого.

Глупо было вызывать подозреваемого Гену на допрос. Это все равно что объявить ему, следовательно, и Айрис: нам известно, что ты скрываешь беглецов, врагов Замка. А он возьмет и предупредит их. Разумнее прийти самому. Есть шанс, что удастся захватить всю компанию врасплох, или обнаружить улики, которые позволят быстро выйти на их след.

В течение дня шпионы следили за передвижениями Гены. Место его проживания установили быстро: он ночевал в хижине за рынком. Но беглецов обнаружить так и не удалось. Утром домик окружили наемники. Д'Иванов собирался произвести допрос Гены лично, но Олежка не разрешил. Пожелал присутствовать. Это было странно. Что он хочет услышать? Неужели его интересует что-то кроме местоположения беглецов?

— Как поживаешь, Гена? — спросил д'Иванов.

— Спасибо, грех жаловаться.

— А как поживают твои друзья?

— Какие друзья? Нет у меня никаких друзей.

— И никогда не было? — спросил Олежка.

— Можно и так сказать.

— Память отбило? Мы сейчас поможем вспомнить, чего и не было.

— Не понимаю, о чем вы?

— О товарище твоем, Андрее. Поговорить нам с ним нужно. Если прячешь его — расскажи где. Если давно его не видел, посоветуй, как найти.

— В библиотеке, наверное, сидит. Где же еще?

— Значит, знаешь такого?

— Само собой. Мы вместе из резервации прибыли. Но наши дороги разошлись. Я в торговую компанию пошел работать, а он попал в Обсерваторию.

— А вот недавно вы пиво вместе пили.

— Так отвальная. Собрался Андрей в путь-дорогу по своей надобности.

— С кем, за какой надобностью?

— Это мне неизвестно. Я не любопытный.

— Ты ведь по его просьбе хронометр искал, когда в Замке был?

— И что? Дело торговое. Я ему — он мне. Для взаимной пользы. Круговорот услуг в природе.

— И что, достал?

— Нет.

— А ты, значит, астрономией не интересуешься?

— Зачем это? Я яблоками люблю торговать.

— Читаешь?

— В Резервации любил. А сейчас времени нет.

— О чем читал? О прежних людях?

— Нет. Сказки и нравоучительные истории.

— Андрей тебе о прежних людях рассказывал?

— Нет. Он любил с Николаем о звездах и о каких-то синусах говорить. Зачем ему понадобился хронометр, я не знаю.

— Николай — это ваш друг?

— Да. Мы втроем из Резервации прибыли.

— Я правильно понял, что после этого вашего пивного застолья ты больше Андрея не видел?

— Разве он вернулся?

С Геной все было ясно. Ничего про Андрея он не знал.

— Не повезло, — сказал д'Иванов, когда они вышли из хижины. — Гена ничего не знает.

— Хорошо сходили, — ответил Олежка. — Теперь нам следует навестить Николая. Общая работа должна была сильнее сплотить его с Андреем. А торговец здесь явно лишний. Это верно.

— Может быть.

— А потом навестим подругу Андрея.

— Какую подругу? — удивился д'Иванов.

— Как, вы не знали, что у Андрея есть подруга? А еще начальник духовной службы безопасности!

— Вы, наверное, что-то путаете.

— Нет. Разве вы не знаете о Марфе?

— Марфа — прачка.

— Она из Резервации. Образованная.

— Разве это дает ей какое-то преимущество при стирке чужого белья?

— Она красивая образованная.

— Получается, что Андрей скрывается у нее?

— Вряд ли. Но то, что они встречаются — точно! Но сначала поговорим с Николаем.

Вечерами, особенно после оккупации, было скучно. Николай понимал, что нельзя заниматься математикой постоянно, нужно было отдыхать или менять занятие. Но как быть, если остаешься дома один. Раньше после работы он проводил время с сотрудниками Обсерватории, играл с ними в шашки и домино. Но сейчас предсказать, как наемники отнесутся к вечерним сборищам образованных, было нельзя. Ввязываться в неприятности из-за домино не хотелось.

Печальные размышления Николая были неожиданно прерваны аккуратным, можно сказать, даже робким постукиванием в дверь. Это, значит, пришел кто-то свой, знакомый. Выяснять, кто конкретно, Николаю совсем не хотелось. Страх, приступ которого так неожиданно у него проявился, он не любил больше, чем скуку. Еще раз постучали, пришлось открыть дверь. К его огромному удивлению на пороге стояла прачка Марфа. Конечно, он знал, что она подруга Андрея, но это никак не объясняло, почему она решилась прийти без предупреждения. Тем более, вечером, когда передвигаться особенно опасно. Рискнула, а это значит дело серьезное.

— Чего тебе? — неласково спросил Николай. — Мне стирать не надо. И без тебя много желающих.

— Я по личному делу.

— Ну, проходи.

Надо было признать, что Марфа была симпатичной девчонкой. Пожалуй, излишне хрупкая, что отличало ее от других деревенских женщин. От такой не следовало ждать особой выносливости или повиновения. Николай знал, что она образованная и прибыла из Резервации. Видел ее там. Говорят, она даже умела читать. И что с того? Это на любителя. Андрею она нравится, и хорошо.

— Ну, что случилось? Я уже сказал, что работы для тебя у меня нет.

— Я хотела узнать об Андрее.

— А что с ним?

— Не знаю, — сказала Марфа и заплакала.

— Перестань, терпеть не могу девичьих слез.

— Хорошо.

Марфа сидела, ровно сложив руки на коленках, ее подбородок мелко подрагивал. Видно было, что она с трудом сдерживается, чтобы не зареветь по-настоящему. Николай разозлился.

— Вот не было у меня мороки, пока ты не пришла. Давай, рассказывай.

— Я ничего не знаю, хотела у вас спросить.

— О чем спросить?

— Об Андрее. Где он, все ли с ним в порядке?

— Мне-то откуда знать? Он ушел в поход за книгой, мы его проводили, и ты там была, пиво с нами пила. Больше я его не видел.

— Это правда?

— Зачем я тебе буду врать?

— Из чувства долга.

— Вот что. Хватит говорить загадками. Почему ты ко мне пришла? Что я должен сделать?

— Трудно с вами говорить, с математиками. Я хотела удостовериться, что с Андреем все в порядке.

— Почему у меня? Он же сейчас далеко, ищет свою книгу в какой-нибудь деревне.

— Он вернулся.

— Правда? Я не знал.

— Наемники из Замка захватили его в плен и держали под замком. Но он бежал. Я подумала, что вы помогаете ему скрываться.

— Почему я?

— Вы самый близкий друг Андрея.

— Верно. Но он ко мне не пришел.

— Это очень плохо.

— Почему?

— Если я пришла к вам, значит, скоро здесь появятся наемники. Они соображают медленнее, но тут большого ума не нужно. И шутить они не будут.

Математики, наоборот, соображают быстро, особенно, когда речь идет об их жизни. Николай не сомневался, что люди из Замка будут его пытать, если поймают.

— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал он.

— Вы, наверняка, знаете место, где можно спрятаться. Будет здорово, если мы встретим там Андрея.

Николай кивнул и стал собираться. Бросил в котомку белье, запасные штаны, кусок хлеба и несколько яблок.

За дверью послышался неприятный шум. В дверь стали стучать. На этот раз совсем не робко, а ожесточенно и настойчиво. Пришлось открыть, иначе бы дверь просто выломали.

Несколько наемников оттолкнули Николая и быстро осмотрели помещение.

— Чисто, — сказал старший.

Только после этого в келью вошли Олежка и д'Иванов, который выглядел огорченным.

— Было бы очень странно, если бы мы накрыли здесь всю компанию. Но сейчас мы начнем их расспрашивать, и что-то мне подсказывает, что они во всем сознаются, и до крови дело не дойдет.

— Отпустите девицу, — сказал Николай. — И я вам расскажу все, что знаю.

Олежка ударил своим тяжелым кулаком Николая в лоб. Тот рухнул на пол.

— Нехорошо начинать разговор с вранья. Неужели ты думаешь, что мы не знаем, кто эта девица?

— А кто? — спросил д'Иванов.

— Это та самая Марфа, подруга Андрея, которую мы все равно навестили бы сегодня. Но — вот радость! Она сама пришла.

— Вот как! — обрадовался д'Иванов. — Надо полагать, что они не просто так встретились. Наверняка, говорили об Андрее.

— Сейчас мы это узнаем, — сказал Олежка. — Вы уже поняли, что от вас требуется. Начинайте сознаваться.

— Мы не знаем, где Андрей, — сказал Николай.

— Ответ неправильный. Даю еще один шанс сказать правду.

— Если бы мы знали, где он сейчас, разве бы сидели здесь?

— Логику включаешь? Зря! Отвечай на вопрос и без глупостей.

— Я действительно ничего не знаю.

— Ты думаешь, что мы тебя сейчас начнем бить, а ты будешь героически молчать, чтобы выглядеть героем в глазах этой девицы. Потому что уверен, что тебя как математика пожалеют, не забьют до смерти. Кто-то злой сказал тебе, что ты нужен Замку. А ты и поверил. Но мы поступим по-другому, для начала разорвем на куски подругу Андрея. Прямо на твоих глазах. Что ты потом скажешь своему товарищу?

— Постойте! Не знаю, в чем Андрей провинился, но он хороший человек. Он никому не причинил вреда, никого не обманул, никого не предал. И ничего не своровал. Его интересует только звездное небо, астрономия.

— Теперь это уже неважно. Я привык исполнять свои угрозы.

Олежка крепко схватил Марфу за волосы.

— Приготовься страдать, женщина!

В дверь опять постучали. Настойчиво.

Марфа заорала, как никогда прежде не орала, потому что не было подходящего повода. И в крике ее смешалось отчаяние и желание, чтобы хоть кто-нибудь пришел на помощь. Кто? Между тем дверь выломали. Это произошло так быстро, что Николай не сразу узнал ворвавшихся людей. Это были два мужчины и женщина. Одним из них оказался Андрей, и это была хорошая новость.

— Отойди от нее, подонок! — выкрикнула женщина. — Иначе тебе не жить!

Она приставила к шее Олежки короткий кинжал.

Приказ был немедленно выполнен. И в этом не было ничего удивительного. Так на его месте поступил бы каждый, поскольку приказ отдала высокочтимая Айрис. У Олежки не было сомнений в том, что она, не задумываясь, исполнит свою угрозу.

Марфа еще раз громко вскрикнула и бросилась на шею к Андрею, который принял боевую стойку, крепко сжимая в руках готовый к бою меч. Был еще третий человек, и он был готов к схватке, но его Николай раньше не встречал. Но поскольку он пришел вместе с Андреем, значит, биться будет на правильной стороне.

Наемники с удивлением смотрели на так неожиданно появившихся врагов. Ждали команды от Олежки, но тот промолчал. Не верил, что выживет, если начнется резня. Это он понимал лучше других.

— Что вам от нас нужно? — спросил Олежка.

— Нам? — удивился Андрей. — Разве это мы охотимся за вашими душами? Мы держим вас в плену?

— У нас хорошие намерения.

— Не верьте ему. Олежка всегда врет, — сказал третий человек.

— Я тебя, Фрол, никогда не любил.

— Знаю. Но это не значит, что тебе можно верить.

— А я вашему Олежке верю, — неожиданно сказал Николай. — Пять минут тому назад он сказал, что порвет Марфу на куски. И что-то подсказывает мне, что он свое обещание постарается выполнить.

— Зачем это? Мне нужен был Андрей, и он нашелся, — удивился Олежка.

— Расскажи, зачем он тебе понадобился? — спросил Фрол.

— Не мне. Замку. Мне приказали его найти, и я его искал. Что тут непонятного?

— Ну, нашел? Что дальше собираешься делать?

— Не надо меня провоцировать. Затевать ссору глупо, наши силы равны. Разойдемся по-хорошему.

— Правильно, — обрадовался д'Иванов. — Вечер уже, пора по домам.

— Молчи, — крикнул Олежка.

Он побелел от ярости. Если бы мог, он с удовольствием разорвал на части всех, собравшихся в келье. Но только при условии, что его жизни ничего бы не угрожало. Но сейчас на это глупо было рассчитывать. И Айрис, и Фрол готовы были сражаться. И, что обиднее всего, победа была бы на их стороне. Они были сильнее. Что Олежку никак не устраивало. Он очень не любил рисковать, даже ради большой выгоды.

— Убить тебя не трудно, но ты мне еще понадобишься, трусливый наемник, — сказала Айрис.

— Это вы мне? — испуганно спросил д'Иванов.

— Нет. Ему, — Айрис указала кинжалом на Олежку. — А ты, Диванов, не на ту сторону перебежал. Прогадал.

— Никуда я не перебегал. Так получилось.

— Придет время, и с тебя обязательно спросится, а ты ответишь. А сейчас сиди, подыскивай слова жалостливые. Постарайся, может, тебе опять удастся выкрутиться.

— Так я ни в чем не виноват, — сказал д'Иванов. — Сейчас, когда наступили времена суровых испытаний, Монастырю нужен сильный магистр, который смог бы спасти наш образ жизни. Так получилось, что эта тяжелая обязанность выпала на мою долю. Мог ли я отказаться?

— Смотри, не переусердствуй.

— Усердно исполнять свои обязанности — мой долг! Разве можно этим попрекать?

— Если вы не хотите нас убивать, может быть, мы тогда пойдем? Мы люди занятые, — спросил Олежка.

— Проваливайте, — сказала Айрис. — Понадобитесь, я вас разыщу.

Глава 22 Беглецы

Андрей даже не догадывался, что в Главном здании есть тайные помещения, где, при необходимости, можно скрыться от погони. Охраной занимались специально подготовленные бойцы. Они же доставляли необходимые для жизни вещи и продукты.

Вечера беглецы проводили вместе. Они только учились доверять друг другу. Если Андрей старался помалкивать и держаться по возможности отстраненно, предпочитая думать о звездных каталогах, а не о своей придуманной ценности для Замка, то остальные поглядывали друг на друга с недоверием. Николай вообще не понимал, что происходит, и как он умудрился попасть в неприятную ситуацию. Ему не нравилось быть беглецом. Айрис вызывала у него приступы ужаса. Все, что он до сих пор слышал о ней, не вызывало у него энтузиазма, он даже не был уверен, что находится под ее защитой. Айрис доверяла только Андрею. Математик Николай казался ей человеком слишком слабым, чтобы можно было требовать от него соблюдения кодекса чести. Такой мог предать в любой момент. Фрол, если отбросить сентиментальную чепуху, был врагом. Стремление к личной выгоде (хорошо бы выяснить, что он считает выгодным лично для себя?), временно сделало его союзником. Непонятно, как долго продлится это странное перемирие. И что произойдет, когда Фрол добьется своей цели. Не продаст ли он своих новых товарищей? А Марфа с такой яростью ревновала Андрея к Айрис, что посчитать ее союзницей было очень затруднительно.

Пришлось Андрею снова и снова объяснять Марфе, что он восторгается достопочтимой Айрис, и для этого у него есть веские основания. Она заслуживает уважения более, чем кто-либо из известных ему людей. Он имеет право восхищаться Айрис и считать ее единственной надеждой Монастыря. И что с того?

— Ты просто запал на нее! — сердилась Марфа.

— Мне кажется, что только с ее помощью небесные покровители смогут спасти наш мир.

— Ты уже говорил это, — возмутилась Марфа. — Что-то мне не верится. Объясни, каким образом?

— Не знаю. Но мне почему-то кажется, что она как-то связана с прежними людьми.

— Но это чушь!

— Да, наверное. Но я не удивлюсь, если так и будет.

— И ты хочешь воспользоваться своим знакомством, чтобы взлететь повыше?

— Нет. Я хочу ей помочь. Понимаешь, она нуждается в моей помощи.

— Я тебя никуда не отпущу, — сказала Марфа.

— А вот это правильно, — ответил Андрей. — Больше я в походы отправляться не собираюсь.

— Мы поможем ей вместе?

— Именно так.

Конечно, Айрис замечала эти приступы ревности, но не могла реагировать на них серьезно. Она лучше других знала, что Андрей нужен ей только как астроном. Зачем нужна астрономия, было непонятно. Но она несколько раз видела во сне, что это важно, и что без Андрея астрономия развиваться не будет. Этого было достаточно, чтобы она относилась к нему с симпатией и вниманием, а к Марфе по возможности мягко. Ответная враждебность вызывала у нее только ехидную усмешку.

Сложнее было понять, что делать с Фролом. Инстинкт подсказывал Айрис, что не следует торопить события. Это у Фрола была какая-то цель, вот пусть он и действует. Ее дело — быть наготове.

Так и получилось, Фрол не выдержал.

— Когда мы поговорим о прежних людях?

— Зачем? — удивился Андрей.

— А зачем нужны каталоги звезд?

— Необходимый шаг для понимания того, как устроен окружающий мир. А еще с их помощью можно будет проще обнаружить небесных покровителей. Исполнить Обещание святого Иеронима.

— Правильно. А небесные покровители они кто? Вы и сами знаете — это прежние люди. Они вернутся. Вот почему нам надо о них говорить.

— Вы о них что-то знаете? — спросила Айрис.

— Да. Многое. Но думаю, вы знаете о них еще больше, чем я. Пора бы нам наши знания объединить.

Взаимное недоверие постепенно стало исчезать. Даже Марфа стала смотреть на высокочтимую Айрис без былого ожесточения. Совместное пребывание в потаенном месте сближает и сглаживает противоречия, тем более, что ни Айрис, ни Андрей в излишней нежности друг к другу замечены не были. Вели себя достойно, как и полагается беглецам. Марфа следила за ними безотрывно, но и она была вынуждена признать, что объединяют их какие-то высшие духовные интересы, а не плотская страсть. Она почти поверила, что Айрис и в самом деле из прежних.

Осталось разобраться с Фролом. Поверить в добрые намерения человека из Замка было сложно. Очень плохая репутация сложилась у этих людей в последнее время. Наглые и тупые предатели и бандиты. Забыть об этом было непросто. Айрис просила Андрея соблюдать при общении с Фролом осторожность.

— Не сболтни лишнего.

— А что можно назвать лишним?

— Оттуда мне знать. Понимаешь, книга по астрономии досталась наблюдателям из Замка. Заполучить ее нам не удалось. Но обрати внимание вот на что. Если бы книга досталась Монастырю, чтобы ты сделал? Правильно, стал бы ее читать и занялся своим каталогом и другими полезными штуками. Но Фрол поступил по-другому, он почему-то прибился к нам и затеял какую-то странную игру, понять смысл которой нам вряд ли когда-нибудь удастся.

— Подождем, когда он сам расскажет.

— Наплетет он много. Это верно. Но поверю ли я? Что-то я сомневаюсь в его честности.

— Он сначала должен сделать что-то хорошее?

— И этого для доверия мало. Он уже вытащил нас из плена. Для чего, спрашивается? Зачем ему понадобилось предавать своих хозяев из Замка?

— Может быть, он просто хороший человек?

— Хорошие люди из Замка никогда ничего не делают без выгоды для себя.

— Я могу его спросить, для чего Замку понадобилась книга по астрономии. Если он ответит, я смогу понять, хитрит он или говорит правду. Когда речь заходит о таких специфических вещах, врать очень трудно.

— Попробуй, конечно, но что-то мне подсказывает, что Фрол тебя обманет, если захочет.

— Как можно убедиться в его честных намерениях? — спросил Андрей.

— Я поверю Фролу только в одном случае. Когда это приключение закончится, он расскажет нам, что ему было нужно, поблагодарит нас за помощь, передаст нам книгу и исчезнет с глаз долой на веки вечные. И это еще не все, важно чтобы после этого мы никогда больше бы не видели его и не слышали о нем.

— Ух ты! — вырвалось у Андрея.

Понятно было, что высокочтимая Айрис вступать в переговоры с подозрительным человеком из Замка не будет. Слишком горда. Но и Андрей не испытывал особого желания выяснять истинные намерения Фрола. Честно говоря, он стеснялся. И боялся, что может выясниться что-то плохое и грязное. А ему этого очень не хотелось. Сам он относился к Фролу с симпатией. В конце концов, тот не сделал пока ничего плохого.

Но разговор все-таки состоялся. И, как ни странно, начал его Фрол. Они теперь часто оставались втроем в келье, которая в подполье заменяла читальный зал. Увидев в первый раз читающего Фрола, Андрей удивился. Откуда там появились книги, он не знал. Наверное, бойцы приносили из библиотеки. Ему казалось, что это опасно, потому что может раскрыть их убежище. На его вопрос Айрис ответила, что беспокоиться нет причин, книги нужны Фролу для работы. И потому будут доставляться по первому требованию. Андрей подумал, что было бы глупо не воспользоваться такой возможностью, и напомнил о том, что он тоже не прочь поработать. Он уже не видел книги две недели и так долго обходиться без чтения не привык. К его удовольствию, книги стали приносить и ему. Жить стало интереснее.

Теперь по вечерам Андрей и Фрол читали, а Айрис сидела рядом, ей нравилось смотреть на образованных людей. Наверное, при свете свечей они выглядели еще внушительнее, чем при прочих обстоятельствах.

И вот однажды Фрол заговорил.

— Прекрасно понимаю, что вам сложно относиться ко мне с доверием. Я мог бы и дальше вести себя скромно и не лезть к вам со своими разговорами. Считаю, что рано или поздно я заслужил бы ваше расположение. Но, к сожалению, у нас нет времени на долгое привыкание. Через три дня д'Иванова объявят магистром. После чего нас убьют. И народ на века забудет о науке, астрономии и прежних людях. Не только мы проиграем, но и все ни в чем неповинные обитатели Мира святого Иеронима.

— Что это было? — с иронией спросила Айрис. — Зачем столько слов?

Андрею не понравилось, как она это сказала. Но он надеялся, что теперь они поговорят откровенно.

— Пора нам поговорить серьезно, только и всего, — ответил Фрол.

— И вот вы что-то сказали, что изменилось?

— Я пока еще ничего не сказал. Прошу, выслушайте меня. Сделайте вид, что мы уже единомышленники. Все, что я скажу, крайне важно.

— А почему бы и нет? — сказала Айрис. — Говорите, я готова слушать, если это позволит не допустить д'Иванова к власти в Монастыре.

— У нас получится. Теперь я могу говорить?

— Начните с того, зачем вы здесь сидите? Объяснитесь, наконец. Почему преследуете нас? Что вам от нас нужно? Какую выгоду хотите получить?

— Вы — мой самый естественный шанс повлиять на катастрофически развивающиеся события.

— Это понятно. А если проще?

— Я верю, что наступит день, когда все мы вернемся к прежней жизни.

— И станем прежними людьми? — спросил Андрей.

— Если повезет.

— Все-все?

— Это будет зависеть от нас троих.

— Правильно ли я понял, вы рассчитываете на то, что развитие астрономии изменит мир? — поинтересовался Андрей.

— Не могу сказать, чтобы меня волновала астрономия. Я понимаю, что для развития нашего общества, наука нужна. Но мне кажется, что это слишком медленный путь, есть способ добиться желанного результата быстрее.

— Вы о том, что Святой Иероним однажды назвал обратимостью Вонючего рассвета? — спросил Андрей.

— Именно, — подтвердил Фрол.

— Я читал об этом, но посчитал, что это всего лишь красивый литературный образ.

— Это далеко не выдумка.

— Разве прежние люди знали о Вонючем рассвете? — удивился Андрей.

— Да.

— Не верю.

— Ближе к делу, — сказала Айрис. — Что вы знаете о прежних людях? Выкладывайте. Я хочу знать все.

Фрол вздохнул с облегчением. Ему удалось привлечь внимание, то есть сделать первый шаг к достижению своего великого замысла. Он знал, что в последнее время Айрис интересуется рассказами о прежних людях. Теперь важно было заставить ее и Андрея рассказать о том, что знают они. Трудно было ожидать, что Андрей и Айрис готовы рассуждать о философских воззрениях прежних людей. Как можно обсуждать то, о чем никто не знает? Но Фрол рассчитывал, что некоторые факты, о которых так важно рассказать Андрею и Айрис, заставят их поверить, что они способны по своей воле вернуться в прежний мир. Так ему было сообщено. То есть он привык думать, что ему кто-то что-то сообщил. На самом деле это было не сообщение, а мираж, морок, видение. Он был вынужден поверить, что с ним общались прежние люди и приказали сделать то-то и то-то, потому что другого разумного объяснения происшедшему он не нашел. Честно говоря, на него самого история, однажды возникшая у него в голове, не сразу подействовала. Ему потребовалось какое-то время, чтобы смириться с тем, что он не сошел с ума, а действительно получает осмысленные приказы, которые должен исполнять. Его существование изменилось самым решительным образом, — так он стал тайным агентом прежних людей.

И вот наступил момент, когда он сможет рассказать о философии прежних людей Айрис и Андрею. Он сумел заучить текст наизусть, хотя сам не до конца его понял. Оставалось надеяться, что втроем они разберутся в нем лучше.

Как это ни странно, у прежних людей не было одного общего преставления о том, как устроен окружающий мир. Были ученые, которые считали мир материальным, то есть подчиняющимся физическим законам. Если что-то действовало не совсем так, как это описывали их теории, они немедленно выдвигали другие гипотезы, с помощью которых пытались объяснить возникшие противоречия. Но были и другие мыслители (надо признать, их было меньше), которые отказывали миру в однообразии. Они считали, что миров множество. Есть параллельные — где действуют такие же люди, как в нашем, только поступают они по-своему, по параллельному. Есть четырехмерный мир, населенный невообразимыми существами, которые в нашей реальности действуют как трехмерные проекции.

Есть духовный мир, где обитают чистые сознания. Его еще называют астралом. Он отличается от прочих тем, что не имеет отношения к материи. Чаще всего души людей попадают туда во время сновидений. Говорят, что некоторые умельцы обладали способностью управлять своим сознанием во время сна. Для них граница между реальностью и миром грез стиралась. Они чувствуют себя одинаково комфортно в обоих мирах, не замечая особой разницы между ними. Объяснялось это просто: любой мир — это есть совокупность некоторых ощущений и чувственных впечатлений. Сознание у людей устроено таким образом, что, при правильной работе, считывает ощущения, касающиеся только одной реальности. Этот механизм восприятия принято называть точкой сборки. У здорового человека точка сборки крепко связана с базовой реальностью. Но с помощью особых упражнение или воздействий можно заставить сознание считывать информацию о другом мире.

Проще говоря, любой мир — это совокупность некой информации, которую считывает сознание. Сдвинув точку сборки, можно попасть в другой мир только потому, что становится доступной чужая информация.

Нашлись ученые, которые всерьез занялись проблемой путешествий между различными мирами. Собственно, это и есть нуль-транспортировка, сведения о которой иногда встречаются в прежних книгах. Сдвиньте точку сборки — и этого будет достаточно для того, чтобы перенестись в другой мир. Для людей, умеющих контролировать свои сновидения, эта задача вполне решаемая.

История прежнего мира знает примеры нескольких удачных реализаций нуль-транспортировки. И каждая из них оборачивалась настоящей трагедией для многих людей, случайно оказавшихся в зоне экспериментов. Все дело в том, что сдвиг точки сборки путешественника в другие миры, естественно, оказывал сильное воздействие на реальный мир. Когда мощные потоки информации самым неожиданным образом воздействуют на сознание большого количества ничего не подозревающих людей, их точки сборки синхронно сдвигаются случайным образом, забрасывая несчастных людей непонятно куда. Понятно, что они не способны управлять таким путешествием и предсказать, где они окажутся, невозможно.

Пример такой катастрофы мы все знаем. Так возник Мир святого Иеронима, в котором мы до сих пор обитаем. Теперь вы и сами можете догадаться, почему катастрофа, которая уничтожила прежний мир, называется Вонючим рассветом. Это предполагаемая причина синхронного неконтролируемого сдвига точек сборки несчастных людей, против своей воли заброшенных в Мир святого Иеронима.

Можно ли им помочь? Наверное. Но все дело в том, что они сами должны захотеть этого. А еще нужно научиться сдвигать свою точку сборки. Далеко не каждому удается управлять своим телом во время сна. Те люди, которым такое умение дано от природы, способны перемещаться из мира в мир без каких либо затруднений. Подобные путешествия часто приводят к неприятностям, если не находятся люди, способные сохранить гибнущий мир.

Фрол закончил лекцию. Вид у него был ошарашенный. Он и сам не понимал большую часть из того, что только что наговорил.

— Нам это интересно? — спросила Айрис у Андрея.

— Не знаю. Нужно подумать. Так сразу понять трудно. У несчастных прежних людей, оказывается, есть точка сборки, неконтролируемый сдвиг которой забросила их в наш мир. Наверное, в этом есть смысл. Но мистикой в Монастыре занимается только д'Иванов. Вот у кого надо спросить.

— Сам знаешь, что это невозможно.

— Да. Он с нами говорить не будет, да и толку от разговора с ним мало, — сказал Андрей.

— А вот Фрол будет. Ну-ка говори, кто ты такой?

— Я историк.

— Образованный, значит?

— Да. Только не из Резервации. В Замке талантливых детей обучают в Академии.

— И чему тебя там обучали?

— Это неважно. Мне те знания не пригодились.

— Значит, где-то получил другие?

— Можно и так сказать.

— Чем занимаешься? Истории, что ли, рассказываешь, историк?

— Изучаю прошлое.

— Составляешь хроники жизни родственников короля Генриха?

— Раньше составлял, а сейчас занимаюсь прежними людьми.

— Книги читаешь?

— Да, работаю с источниками.

— В Замке есть книга, в которой написано о точках сборки?

— Нет.

— Откуда же ты узнал про эти штуки? Я же вижу, что ты сам мало что понимаешь.

— Мне приснилось.

— И ты запомнил?

— Мне приснилось несколько раз.

— А не врешь ли ты мне? — грозно спросила Айрис.

— Сами знаете, что не вру.

— Почему ты решаешь за меня?

— Мне однажды приснилось, что вы тоже видите сны. Сказали, чтобы я вас нашел.

— Кто сказал?

— Прежние люди.

— Ты их видел?

— Только во сне. Но о высокочтимой Айрис мне было заявлено четко и ясно.

— Что заявлено? — Андрей впервые почувствовал, что Айрис боится или тревожится.

— Мне было сообщено, что высокочтимая Айрис тоже видит сны.

Глава 23 Вещие сны высокочтимой Айрис

Нельзя сказать, что сообщение Фрола обрадовало Айрис. Скорее вышло наоборот. Губы ее непроизвольно скривились, как это часто бывает у эмоциональных людей, когда они слышат что-то неприятное. Ничего нет обидного в том, что кого-то подозревают в том, что он видит сны. Но Андрей догадался, что все дело в том, какие это были сны. Он вспомнил, как однажды Айрис уже рассказывала свой сон про загадочного человека, который обещал научить путешествовать по параллельным мирам. Кажется, она даже называла его имя. Виктор.

— Кто же про меня такое посмел сказать? — спросила Айрис.

— Не знаю, — признался Фрол. — Мне это приснилось. Наверное, прежние люди.

— Как можно верить снам? — удивилась Айрис.

— У меня сны сбываются. Вот сейчас сижу с вами, как и было обещано.

— Значит, тебе приснилось, что мы победим?

— Да. Но только после того, как вы, достопочтимая Айрис, увидите настоящий вещий сон.

— Как же я догадаюсь, что он настоящий?

— Вам сердце подскажет.

— Ум, значит, не пригодится?

— Вы шутите, а дело серьезное.

— Думаете, любое странное сновидение сгодится? — улыбнулась Айрис.

— Не знаю. Иногда сны трудно объяснить. Думаешь, какая ерунда, а через два дня оказывается, что это была точная инструкция, которую следует выполнять. Чтобы выжить. Я рассчитывал, вы мне поможете.

— Мне бы со своими снами разобраться.

— Боже мой! Вы уже видите сны о прежних людях!

Андрею показалась, что Айрис собирается откровенно рассказать о своем мистическом знакомом Викторе, он ошибся. Она промолчала. Не сочла нужным делиться чем-то крайне важным для себя со случайным человеком. Но то, что после слов Фрола, она стала по-другому оценивать какие-то вещи, которые до сих пор были непонятными или казались пустяками, не заслуживающими внимания, Андрей догадался. Айрис что-то вспомнила, скорее всего, свои сновидения. Нельзя было предсказать, куда уведут ее эти воспоминания. Одно было ясно, в ее жизни появилось что-то более важное, чем Монастырь.

Как Айрис оказалась в этом небольшом помещении, она не помнила. Комнатка была заставлена множеством вещей, предназначения которых она не знала. Но больше всего ее поразили два огромных шкафа, заполненных огромным количеством прекрасно сохранившихся книг. Неужели, это библиотека? Нет. Возле стены стояли два кресла, от которых не отказался бы и король Генрих, если бы у него была возможность заполучить их. В комнате было два стола. На одном, почему-то возле прозрачного горшка с каким-то цветком, на тарелках была разложена еда. На другом стояли два металлических ящика. У одного из них передняя стенка была стеклянной. Другой, выкрашенный в черный цвет, неприятно гудел.

Айрис решилась сесть в одно из кресел. Было очень удобно, ей показалось, что она висит в воздухе. Никогда прежде она не догадывалась, что сидеть можно с таким удовольствием. Ее глаза сами собой закрылись.

— Я вернулся, надеюсь, ты не успела соскучиться? — спросил неизвестно откуда появившийся человек.

— Успела.

Это действительно было так. Айрис не сомневалась, что видит перед собой того самого Виктора, с которым однажды во сне гуляла по берегу широкой и многоводной реки. Рядом с ним она чувствовала себя счастливой. Он не был красавцем, но Айрис не променяла бы его ни на кого другого. Ее сердце сделало выбор, она влюбилась. Виктор явно был прежним человеком, но тут уж ничего нельзя было поделать. Страшно было сознавать, что видеться они будут только во сне. О встрече в реальности можно было лишь мечтать и надеяться на чудо.

— Мне тебя не хватало.

— Не придумывай. Я очень торопился. Ты должна была ждать меня целый час, а я вернулся через сорок минут.

— Время тянулось так медленно.

— Могла бы почитать, у меня много книг.

— Я заметила. Ты ведь у нас образованный.

— Можно и так сказать.

— Настоящий астроном?

— Был когда-то.

Ответ был неожиданным. Айрис не удержалась и засмеялась.

— Я сказал что-то смешное? — спросил Виктор.

— Да. Астроном не может перестать быть астрономом. Ты больше не видишь звезды? Или путаешь Солнце с Луной?

— Нет, конечно. Почему ты вспомнила, что я когда-то был астрономом?

— Мне хотелось сказать что-то хорошее. Это самый проверенный способ.

— Это да. Однажды ты так спасла мне жизнь.

— Сказав, что ты астроном?

— Да.

— Не помню.

— Позвонила глубокой ночью из Голландии и сказала, чтобы я вышел на улицу и полюбовался на замечательную комету.

— Она действительно была так красива?

— Не знаю. Когда я вышел из квартиры на лестничную площадку, мне стало не до кометы. Кто-то решил взорвать подъезд, повредив газовую трубу, и оставив поблизости горящую свечу. Еще десять минут, и я бы погиб.

— Ты уверен, что позвонила именно я?

— Тебя бы я ни с кем не спутал.

— Я не хочу с тобой расставаться, — сказала Айрис.

— Не все от нас зависит.

— Может быть, тебе опять стать астрономом?

Виктор поцеловал Айрис руку.

— Сейчас это невозможно.

— Почему?

— Я всегда хотел добиться одного: понять, как устроен окружающий мир. А потом оказалось, что Вселенная вовсе не весь окружающий мир, который может быть доступен исследователю. Для мироздания наша Вселенная всего лишь точка, затерянная среди множества параллельных миров. Но астрономия занимается только одним миром, который, повторяю, всего лишь точка. Мне захотелось понять, как изучить то, что располагается вне нашей Вселенной, о чем никто еще ничего не знает. Даже название этому чему-то, существующему вне Вселенной, людьми еще не придумано. Не исключено, что придется путешествовать в непостижимом пространстве в гордом одиночестве.

— Ты говоришь о нуль-транспортировке?

— Да.

— Ты меня научишь?

— Неужели ради меня ты согласишься покинуть свою реальность?

— Хочу быть с тобой.

— Я не могу подвергать опасности твое существование. Переход из одного мира в другой — опасное путешествие. Риск должен быть исключен.

— Рядом с тобой мне ни капельки не страшно.

— Потом будешь ругать меня.

— Другой жизни мне не надо.

Виктор еще раз поцеловал ей руку и исчез.

Это сновидение Айрис запомнила крепко-накрепко. На всю жизнь. Вот только понять, что оно предсказывает, было трудно. Увидит ли она живого Виктора? Назовет ли он ее своей невестой? Соединятся ли их жизни? Вопросов много, но кто способен дать ответы?

Между тем Фрол продолжал говорить о необходимости дальнейшего изучения любой доступной информации о прежних людях. С ним никто не спорил.

— Как только вы поверите мне и честно расскажите обо всем, что вам удалось узнать о прежних людях, мы сможем подготовиться к встрече с ними. Или даже сумеем сами вызвать их.

— Мы не знаем, как общаться с прежними людьми. Это даже звучит глупо, — Андрей не мог сообразить, чего он добивается.

— Но попробовать можно, — настаивал Фрол. — Мы должны придумать. У нас обязательно получится.

Айрис внимательно посмотрела на Андрея, приложила палец к губам, когда Фрол не мог этого заметить. Андрей понял, что она хочет, чтобы разговор закончился, и он перестал реагировать на высказывания Фрола. Тот быстро догадался, что с ним делиться секретами не собираются, пожал плечами и отправился спать.

— У нас осталось два дня, вы должны решиться, иначе мы проиграем, — сказал он, закрывая дверь.

Айрис подошла к двери, проверила, не подслушивает ли Фрол.

— Нам нужно поговорить, — сказала она.

— О чем?

— Фрол рассказал о вещих сновидениях. Я вспомнила свой сон. Мне нужно с тобой посоветоваться.

Она подробно рассказала о том, как она еще раз встретилась во сне с прежним человеком Виктором.

— Вы полюбили Виктора? — спросил Андрей.

— Да. Ты ревнуешь?

— Нет. Радуюсь за вас.

— Это правильно. Ты мой любимый астроном, только и всего. Даже не мечтай о большем. Мы друг другу не подходим.

— У меня есть Марфа.

— Это хорошо. Передай ей привет. Теперь расскажи, как мне встретиться с Виктором?

— Спросите об этом у Фрола. Я в мистику не верю.

— И сны не видишь?

— Меня интересуют только звезды. Считаю, что только с помощью астрономии можно обнаружить покровителей. С помощью вычислений и наблюдений.

— Ну, так вычисляй и наблюдай. Если ничего другого не умеешь. Нужен результат. Время идет, а толку мало.

— Нужна книга. Справочник по астрономии, который попал в руки людей из Замка.

— Будет у тебя книга. Это я обещаю.

Астрономия — верный способ обнаружить в ночном небе прибывающих покровителей. Айрис ни на минуту не сомневалась, что Андрей со своей работой справится. Вот только ждать прибытия долгожданных гостей можно еще очень долго. А это означало, что сновидения для контакта предпочтительнее. Вот обнаружит Андрей покровителей, и об этом узнают и в Монастыре, и в Замке. Все вместе будут с ними договариваться. Другое дело сон — здесь разговор получится доверительным, с глазу на глаз. Жаль, что Андрей не разбирается в сновидениях. Договориться с ним было бы проще. Однако не судьба, пришлось Айрис обратиться за помощью к человеку, который понимает в этом вопросе больше.

— Сходи, приведи Фрола, — приказала она Андрею. — Хочу его допросить. Не про твою астрономию, так что не подслушивай. Тебя это пока не касается.

Долго уговаривать Фрола не пришлось, Он и сам был не прочь продолжить разговор.

— Все, что я сейчас расскажу, должно остаться тайной. Это понятно? — сказала Айрис, стараясь, чтобы ее приказ прозвучал убедительно.

— Само собой. Мне можно доверять. Честно.

— Садись.

Фрол уселся за стол, на котором лежало три книги. Можно было подумать, что наличие их придавало ему дополнительные силы. Он закрыл глаза, задумался о чем-то своем, а может быть, просто ждал, когда заговорит Айрис.

— Чтение действительно помогает? — спросила она.

— Не всегда. Но дает возможность увидеть, казалось бы, очевидную истину с неожиданной стороны.

— Например, позволяет толковать сновидения.

Слова Айрис явно обрадовали Фрола.

— Вы все-таки видите вещие сны! Я знал!

— Почему ты решил, что разбираешься в вещих снах?

— Прочитал о них, — Фрол похлопал ладонью по одной из книг. — И видел сам. Так сказать, знаю не понаслышке. Пока у меня все сбывается.

— Расскажи.

— Сначала вы. И если хотите быстро наладить контакт с прежними людьми, постарайтесь быть, по возможности, откровенной. Самые мелкие детали могут быть крайне важны. Какими бы личными не были ваши приключения во сне, забудьте о смущении, будьте точны. Только так мы добьемся цели.

Предложение Фрола показалось Айрис разумным. Она умела рисковать, так что рассказала о встрече с Виктором очень подробно, ничего не скрывая.

— Мы к победе ближе, чем я думал, — сказал Фрол.

— Почему не слышу радости в голосе? — удивилась Айрис.

— Слишком быстро все происходит. Мы не успеем подготовиться. А это значит, что правила жизни нам будут диктовать покровители.

— Разве это плохо?

— Не знаю, — сказал Фрол. — Из книг известно, что не все в жизни прежних людей было замечательно. Они умели быть жестокими и подлыми. Мы станем для них легкой добычей.

— Наш д'Иванов, с точки зрения подлости, любому сто очков форы даст. Нас такими способностями не удивить. А если дело дойдет до столкновений, им придется иметь дело со мной. Мои люди готовы к бою.

— Насколько я понял, силы не равны. У прежних людей была целая индустрия по изготовлению орудий для убийства. Например, бомбы, каждая из которых способна уничтожить Монастырь или Замок.

— Почему же святой Иероним завещал нам ожидать помощи от покровителей?

— Он знал, что нет другого способа спасти наш мир.

— Если бы покровители хотели уничтожить нас, они бы давно это сделали. Я не верю, что они принесут зло.

— Я больше других рассчитываю на помощь прежних людей. Но я всего лишь жалкий оптимист, а встреча с покровителями может быть не слишком приятной.

Айрис вспомнила Виктора, поверить в то, что он может навредить людям, она не могла. Подобное предположение показалось ей оскорбительным и не заслуживающим внимания.

— Ты поможете мне встретиться с прежними людьми?

— Это вы поможете мне, высокочтимая Айрис!

Прятаться от врагов было муторно. Андрей скучал без работы, без наблюдений звездного неба. Ему хотелось, чтобы все дурацкие приключения закончились, и жизнь вернулась в привычное русло. Было бы так здорово, выспавшись после ночной работы, придти в библиотеку и разбирать листки с новыми текстами, доставленными с раскопок. Оказывается, бездельничать утомительно.

Марфе не нравилось, что Андрей грустит. Она решила, что следует выяснить причину его переживаний, чтобы помочь ему снова стать веселым и добрым. Признания о том, что все дело в его желании работать, она пропускала мимо ушей, как несерьезные.

— А я знаю, почему ты бесишься.

— Интересно.

— Ревнуешь Айрис к Фролу.

— Ну, ты даешь! А еще образованная женщина.

— Ты меня не бросишь?

— Никогда. Мне без тебя плохо.

— Это хорошо, — сказала довольная Марфа.

Он сказал правду. Не до конца, кое о чем умолчал. Надо было обязательно добавить, что и без Айрис ему будет плохо. Дело даже не в том, что заполучить справочник любителя астрономии он сможет только с ее помощью. Айрис знала о прежней жизни что-то такое, что ему было недоступно. Эти ее вещие сны. Понять их природу Андрей не мог. Или ее действительно навещает прежний человек Виктор, реализовавший нуль-транспортировку. Или она обладает особым даром восстанавливать детали прежней жизни по мельчайшим деталям. В любом случае, ее талант вызывал восхищение. Но это был вовсе не талант, а способ жизни. Нельзя было относиться к Айрис как к обычной женщине, даже как к любимой женщине нельзя, только как к божьему промыслу. Можно гордиться тем, что она на тебя обращает внимание и говорит с тобой. Способен ли кто-нибудь любить божий промысел? Наверняка, но совсем не так как женщину.

Объяснять это Марфе было бессмысленно. Она поймет по-своему. Сделает умозаключения. Почувствует подвох и опасность, которых в его словах нет и быть не может. Лучше было промолчать. Что Андрей и сделал.

— Иди к своей Айрис и потребуй, чтобы она достала тебе книжку, — сказала Марфа.

— И как она ее отыщет? — удивился Андрей.

— А это не твое дело. Пусть постарается.

Спорить Андрей не стал, отправился к Айрис, пора было поговорить серьезно, что-то надо было предпринять, никакого смысла прятаться больше не было. Поверить в то, что Монастырь будет уничтожен, и жизнь его отныне будет лишена всякого смысла, он не смог бы, даже если бы захотел. У Айрис обязательно должен быть план спасения. Она не может проиграть. В конце концов, она обещала, что у него, Андрея, все будет хорошо.

В келье читальном зале за столом сидели двое: Айрис и Фрол. Андрей некстати вспомнил, как Марфа обвинила его в ревности. Неужели ему и в самом деле неприятно видеть этих людей вместе? Ерунда.

— Хотела послать за тобой, а ты сам пришел, — сказала Айрис приветливо.

— Что-то случилось?

— Можно и так сказать.

Сначала Андрей испугался, ему не хотелось услышать плохую весть. Но Айрис не выглядела проигравшей. Да и Фрол не унывал. Неужели появился шанс выкрутиться из той трудной ситуации, в которой они оказались?

— Мне сегодня опять приснился вещий сон, — сказала Айрис. — Виктор предложил мне покинуть мир святого Иеронима и соединиться с прежними людьми.

— И вы согласились?

— С условием.

— Каким?

— Мне бы хотелось, чтобы вместе со мной к прежним людям попали и вы двое.

— Я сразу согласился! — сказал Фрол. — Мне там будет хорошо. Всегда верил, что высокочтимая Айрис победит.

Предложение застало Андрея врасплох. Он не знал, что ответить. С одной стороны, ему было приятно, что о нем вспомнили. Соблазнительно оказаться в мире, где люди достигли фантастических достижений: летают на могучих ракетах к другим планетам, живут в многоэтажных домах, смотрят фильмы, используют для тяжелого труда роботов, рассматривают звезды с помощью телескопов, размеры которых трудно вообразить, ходят по улицам огромных городов со своими загадочными компьютерами. Но так ли это хорошо? Чем он там будет заниматься? Найдется ли в прежнем мире хотя бы один человек, нуждающийся в его труде?

Он не сумеет стать астрономом, поскольку его знания слишком убоги, чтобы получить эту работу. На что еще он способен? Читать книги? Но, насколько ему известно, в мире прежних людей читать обучены абсолютно все. Остается подметать улицы или таскать ящики на складе. Но даже эту работу ему вряд ли поручат. Все знают, что автоматические дворники и грузчики справятся лучше.

Можно, наверное, стать космонавтом и участвовать в освоении далеких планет. Но для этого он недостаточно силен и ловок. К тому же ничего не знает о всяких умных приборах, без которых в космос лететь нельзя.

Понятно, что он потеряет любимую работу, не сможет заняться составлением звездного каталога (прежние люди и без него составили сотни каталогов), навсегда потеряет Марфу. У него не будет друзей. Он где-то читал, что там, в мире прежних людей, безработным выплачивают какую-то маленькую сумму денег, чтобы они могли влачить свое жалкое существование и не мешать наслаждаться жизнью достойным гражданам. Вот на что он может рассчитывать, если повезет и его признают своим и включат в список. Нужно ли это ему? Нет, конечно.

— Спасибо. Но я остаюсь здесь, — сказал Андрей. — Простите, высокочтимая Айрис. Но я нужен Монастырю.

— Подумай, у тебя еще есть время.

— Нет, я не передумаю.

— Что ж, мое дело — предложить.

На мгновение показалось, что Айрис обиделась. Она не привыкла, чтобы ее предложения отвергали.

— Молодой человек имеет право на выбор, — сказал Фрол, он не скрывал своей радости, лишний соперник ему был не нужен. — Мы все имеем право на выбор.

— У кого-то это право больше, у кого-то меньше, — сказала Айрис.

— Я хочу заниматься астрономией, — сказал Андрей упрямо. — В мире прежних людей это будет невозможно.

— Но там ты будешь счастлив, — возразила Айрис.

— Вряд ли. Без астрономии…

— И без Марфы.

— Да и без Марфы. Прежние люди посчитали бы мою жизнь убогой и жалкой. Но это моя жизнь. Не желаю от нее отказываться.

— Он прав, — сказал Фрол. — На его месте я поступил так же.

— И вы остаетесь? — удивилась Айрис.

— Нет, конечно. У нас совершенно разные ситуации. Мое место среди прежних людей.

Айрис рассмеялась.

— И что мне теперь делать? — спросил Андрей. — Смогу ли я без вашей помощи справиться с королем Генрихом? Получу я, наконец, книгу? А ведь еще нужно вернуть магистра. С д'Ивановым Монастырь непременно загнется, никакая астрономия ему не поможет. У него другие интересы.

— Конечно, мы окажем тебе необходимую помощь, Андрей. Я не привыкла проигрывать. Свои обязательства мы выполним и отправимся к прежним людям, только когда наведем порядок в Монастыре.

— Пора бы, — сказал Фрол. — Завтра д'Иванов станет новым магистром.

— Не станет.

— А кто же ему помешает?

— Мы.

Глава 24 Тревожное ожидание

Каким бы прекрасным не был первоначальный план, при его реализации обязательно возникают проблемы, не учтенные составителем. Ничего катастрофического пока Феликс не замечал, но было бы спокойнее жить, если бы высокочтимая Айрис и пресловутый Андрей находились в каземате. И ведь они там уже были! Если бы не гнусное предательство Фрола, можно было бы считать, что план успешно реализован. Ох, уж этот Фрол! Вот от кого трудно было ожидать подлых действий, но что поделаешь, если наступил бесчестный век.

Подручные Олежки рыщут по территории Монастыря и днем, и ночью, но пока безуспешно. Конечно, было бы правильнее держать Айрис и верных ей людей в Замке, но гораздо важнее было выманить короля Генриха на чужую территорию, лишить его поддержки дворцовой охраны. Наемники не будут защищать его с той же прытью. Для них он всего лишь очередной работодатель.

Это была хорошая идея — переместить политические игры в Монастырь, одновременно лишив власти и короля, и магистра. В конце концов, высокочтимой Айрис нет никакого резона защищать короля Генриха. Фрол как-то сказал, что она может быть полезна. Подумаешь, новость. Не существует в природе людей, которых нельзя было бы использовать в своих целях. Тут важно четко понимать, в чем состоит твоя выгода. Вот Фрол о своей знал, и Феликс теперь жалел, что вовремя не поинтересовался, чего тот собирался добиться от Айрис. Известно, что пустяков не бывает, особенно, если собираешься стать главным. И все-таки он недоработал. Тягостный и грязный это труд — добиваться власти. Но заниматься им следует аккуратно и усердно. Иначе удачи не видать.

Это были разумные и очевидные рассуждения. Феликсу пришлось признать свою оплошность. Ему бы следовало вызвать Фрола и расспросить с пристрастием. Вот только связаться с ним вряд ли удастся, потому что он достиг своей цели и договорился о чем-то с высокочтимой Айрис. О чем, хотелось знать? Что заставило их объединиться? Наверное, выгоду он получил немалую, если решился отказаться от выгодного предложения стать советником будущего короля. И выигрыш его оказался столь велик, что прячется теперь Фрол в грязных подвалах, вместо того, чтобы проводить время в роскошных палатах.

Конечно, рано или поздно их всех поймают. Прятаться нужно уметь. Не каждому под силу скрываться в чужом месте. Феликс еще раз похвалил себя за то, что избрал местом переворота Монастырь. И Фролу, и высокочтимой Айрис в подполье будет трудно жить. Уж очень они высокого о себе мнения. Таким людям трудно переносить лишения. А уж если человек любит говорить о чести и справедливости, то беглец из него никогда не получится, предрассудки не позволят. Когда они предстанут перед судом, скованные кандалами, договориться с ними будет проще. Феликс уже решил, что Фрола будет допрашивать лично. Наверняка дело дойдет до пыток, об этом было приятно мечтать. Самый разумный способ совместить приятное с полезным. И что хорошо, ответы обязательно будут получены. А тайные желания выявлены.

Его грустные размышления были прерваны. Доложили, что прибыл д'Иванов и просит принять его.

— Пусть войдет.

Выглядел д'Иванов не самым лучшим образом. Видно было, что он нервничает и чего-то боится. Он застыл по стойке смирно и тяжело дышал, ожидая, что ему разрешат говорить.

— Что случилось? — спросил Феликс.

— Наемникам не удалось обнаружить высокочтимую Айрис и других беглецов.

— И что?

— Как бы они не испортили наш большой праздник. Боюсь, что подручные Айрис попытаются подло сорвать мероприятие.

— Ерунда. Для страха нет оснований. Торжественную церемонию вашего назначения будут охранять лучшие наемники.

— Вряд ли это остановит высокочтимую Айрис. В бою ей нет равных. И если учесть, что нынешний магистр ее хороший приятель, можно не сомневаться, что она будет недовольна его отстранением и бросится защищать его, якобы, законные права.

— Мы обязательно воспользуемся ее горячностью. Не умением, так возьмем числом.

Слова Феликса не обрадовали д'Иванова. Наоборот, они лишили его последних крупинок храбрости.

— Постойте! Я правильно понял, что вы собираетесь использовать мое назначение на должность магистра как гигантскую ловушку для поимки беглецов? Но это значит, что не только жизни ваших наемников, но и моя будут в опасности. Но дело в том, что со мной Айрис не будет церемониться. Разрубит на куски — и весь разговор.

— Не все так грустно.

— Как вы могли поступить со мной так низко?

— Выбирайте слова! Вам ничего не угрожает. Для нас по-прежнему крайне важно, чтобы вы стали магистром. Не волнуйтесь.

— Простите. Мне очень страшно.

— Соберитесь. Думайте о приятном. Вы уже написали приветственную речь?

— Да. Я постарался.

— Вот и прекрасно. Должен вас попросить добавить несколько слов о великой роли астрономии, это должно произвести хорошее впечатление на сотрудников вашей Обсерватории и прочих обитателей Монастыря. И еще. Обязательно скажите несколько теплых слов о книге по астрономии, которая так нужна была вашему Андрею. Мол, книгу доставили в Монастырь, и теперь она ждет своих читателей в резиденции короля Генриха. Скажите это как бы между прочим.

— Зачем это?

— Так надо.

— Почему бы и нет. Если вам так хочется.

— Мои слова не пожелание. Это приказ.

Торжественная церемония назначения магистра была по традиции назначена на двенадцать часов. После того, как на голову д'Иванова будет водружена меховая шапка, специальный представитель Замка объявит волю короля Генриха, и вновь избранный магистр Ордена хранителей универсального телескопа произнесет самую важную в своей жизни речь, можно будет перейти к праздничному обеду. Так было принято испокон веков.

Д'Иванов проснулся рано. Нельзя сказать, что он как-то по-особенному волновался, однако посчитал, что будет правильно помолиться за успех. Колени выдержат, лоб не отобьешь, а уверенности в успехе прибавится. В последнее время он стал верить в то, что по жизни его ведут скрытые мистические сущности. Наверняка, темные, потому что требуют, чтобы он поступал гадко. Предательство ведь гадкий поступок? Но что можно поделать, если самые его сокровенные желания могут исполниться только после того, как он забывает на время о чести и верности. С этим следовало смириться, таковы правила игры, которые не он придумал. Эти рассуждения успокаивали и прибавляли д'Иванову сил. Вроде бы даже оправдывали его.

Смущало только одно: про то, что он предатель, мог кто-то узнать. Хорошо, если знаток окажется порядочным человеком. В противном случае нельзя было исключать вульгарного шантажа. К этому следовало приготовиться, придумать хитроумный план, обезопасить себя.

Глупо было бы подозревать двух людей, подбивших его совершить предательство в том, что они потом займутся шантажом. Очень важный человек из Замка Феликс и его верный подручный Олежка производили впечатление серьезных людей, которые никогда не делают ничего, что бы не приносило им выгоду. Они просто не способны на импульсивные поступки. Муки совести им не ведомы. Так что, если им понадобится убить, можно не сомневаться, они это сделают. Против них д'Иванов бессилен. Но он убедил себя, что понадобился Феликсу для какого-то важного дела. Выяснять детали он не решался, нельзя без разрешения интересоваться чужими тайнами. Впрочем, разве это важно? Главное, что послушание обеспечивало его безопасность. Д'Иванову нравилось так думать. Он дал обещание беспрекословно выполнять любые указания Феликса, потому что для него благодарность не пустой звук. И пусть кто-нибудь заявит, что благодарность не светлое чувство.

Дверь в келью распахнулась, и на пороге появился Феликс. Настроение у него было приподнятое. Д'Иванов не сомневался, что тот собирается добиться с его помощью чего-то очень и очень ценного. Большего, чем достанется ему, будущему магистру Ордена хранителей универсального телескопа. Но завидовать было рано. Д'Иванов старался понять, за какой неведомой выгодой охотится Феликс. Но не сумел. Ну, станет он магистром. Как это может быть полезным кому бы то ни было? Загадка. К тому же, он сообразил, что некоторые знания бывают очень опасны. Следовательно, нужно постараться сделать все возможное, чтобы случайно не узнать их. Это был полезный урок.

— Готовы ли вы к церемонии, д'Иванов? — спросил Феликс.

— Конечно, речь написана, почетная магистерская мантия выстирана и выглажена еще вчера вечером.

— Это настоящая мантия?

— Да, Захарий в ней любил красоваться.

— Помните ли вы, что должны будете сделать и что сказать, когда вас спросят?

— Вы о книге?

— Хорошо, что запомнили.

— Я должен знать что-то еще?

— Нет. Пока резвитесь, потом поговорим. Надевайте мантию, и вперед. Люди ждут. Собирайтесь быстрее, — сказал Феликс и вышел в коридор.

Д'Иванов с ужасом подумал, что забыл, куда положил речь, добавилась и еще одна проблема: прицепить ли свою любимую бронзовую медаль, которую ему вручил бывший магистр за проявленную бдительность? Посчитал повод вполне достойным и занялся поиском коробочки, где хранилась медаль. Нашел.

В это время в коридоре раздался неприятный гомон, д'Иванов потрогал медаль, которую успел водрузить себе на грудь, осторожно приоткрыл дверь и выглянул в щелку. То, что он увидел, потрясло его. Самой страшной клятвой он запретил себе впредь проявлять тупое любопытство, от которого ничего кроме неприятностей ждать не следует. Феликс грубо разговаривал с королем Генрихом. Охрана короля — три здоровых наемника — молча наблюдали за спором, не проявляя эмоций. Феликс был весел и доволен, король грустен. Он чего-то требовал от Феликса, а тот резко возражал.

Д'Иванов прислушался.

— Неужели вы хотели скрыть от меня, что назначение нового магистра произойдет уже сегодня? — растерянно спрашивал король Генрих. — Это недопустимо.

— Я был уверен, что вам доложат. У вас, король, много доносчиков. Разве не так? — сказал Феликс и неприлично хихикнул.

— Это навет.

— Скорее всего — это так. Не исключено, что сами вы не виноваты. Но наветы не нуждаются в доказательствах.

— Сейчас разговор идет не обо мне. Зачем вообще вам понадобилось менять магистра? Прежний был вполне, как бы это сказать, подходящим руководителем.

— Вы правильно сделали, что в свое время доверили мне заниматься стратегией развития Замка. Разумное решение. И знаете, я справляюсь. Объяснять каждое свое решение у меня нет времени и желания.

— Но чем вам бывший магистр не угодил?

— Дело не в нем. Дальнейшее развитие Замка требует изменения всей политики, самостоятельного Монастыря больше не должно быть.

— Но почему? — удивился король Генрих. — Какое нам дело до Монастыря?

— Я так решил.

— Есть вещи, которые нельзя менять, святой Иероним завещал нам…

— Наступила новая эра. Эра святого Феликса!

— Чудовищное кощунство! Никогда прежде не слышал речей подлее.

— Привыкайте.

— Перестаньте, Феликс, это уже не смешно.

— Не перестану.

— Не понимаю, чего вы добиваетесь.

— Это ваше обычное состояние — не понимать.

— Как вы смеете разговаривать с королем в подобном тоне.

— С пока еще королем.

— Моему терпению пришел конец. Стража, арестовать моего бывшего советника Феликса.

— Стража, арестовать бывшего короля Генриха.

К огромному удивлению д'Иванова стража выполнила приказ Феликса. На короля было жалко смотреть, он явно не понимал, что происходит. Д'Иванову сразу расхотелось становиться новым магистром. От одной мысли, что и с ним когда-нибудь поступят так же, ему стало дурно. Свою власть он представлял по-другому.

— Отведите нашего славного короля Генриха в камеру к бывшему магистру, — приказал Феликс. — Пусть вместе предаются воспоминаниям о своей былой власти, пока не надоест. И обязательно прибейте табличку над дверью: «Камера неудачливых властителей».

Д'Иванов поспешил закрыть дверь, стараясь сделать это по возможности тихо. Больше всего на свете он боялся, что его посчитают свидетелем со всеми вытекающими из этого неприятными последствиями. Вроде бы, пронесло. Прошла минута, и Феликс закричал:

— Выходите скорее! Сколько можно ждать.

Испытывать судьбу д'Иванов не захотел, он выполнил приказ молниеносно. Даже забыл, прицепил ли медаль. Где-то он слышал, что предателей никто не любит. Даже их работодатели. Д'Иванову неприятно было думать о том, что этот страшный человек Феликс сделает с ним, если он так поступил с королем.

— Разрешите спросить? Могу ли я отказаться от чести стать магистром? — попытался спастись д'Иванов.

— Нет, — ответил Феликс. — Поздно.

— А раньше мог?

— Нет. Не надо было попадаться мне на глаза. Такими людьми не разбрасываются.

— Спасибо.

— Не за что.

Глава 25 Выборы магистра

В большом зале Главного здания устроители торжества собрали два десятка вожаков отрядов наемников, тем самым власти Замка выразили им свое уважение. Мол, вы не только проливаете за нас свою кровь, но и участвуете в праздниках наравне с высокочтимыми аристократами. Наемникам такое проявление внимания понравилось, они стояли гордые и счастливые.

В дальнем, отгороженном веревками углу разместили обывателей Монастыря. Специально никого не отбирали, привели первых попавшихся: сотрудников Обсерватории, монахов, торговок, прачек. Для порядка к ним приставили вооруженных мечами наемников. Чтобы не баловали без приказа. Но народ и не собирался буянить. Стояли молча и ждали одного, когда им разрешат уйти.

Главным распорядителем праздника был Олежка. Он раздал монастырским красные флажки и объяснил, что им следует делать.

— Без приказа не шуметь. Кричать «ура» можно только после того, как я отдам приказ. А пока размахивайте флажками. Нарушители будут наказаны. Я добрый, а вот наемники — нет. Мало не покажется, так что берегитесь и не глупите.

Выслушали его молча, только самые смелые покивали. Показали, что услышали. Как и ожидалось, никто не проверял собранных обывателей. Людей из Замка они не интересовали, казались им жалкими куклами, которыми можно пользоваться, если возникнет необходимость. Андрей решил попасть на торжество, ему хотелось узнать, что за игру затеяли Феликс и д'Иванов. Однако Айрис решительно воспротивилась. Побоялась, что его узнают. Рисковать его свободой она не собиралась.

Все равно кому-нибудь надо было идти. Неожиданно для всех вызвалась Марфа. Андрей попытался отговорить ее. В конце концов, ему-то ничего не грозило. Подумаешь, возьмут в плен, Замок нуждался в его работе, они его не убьют. А вот что они сделают с Марфой, предсказать было легче легкого. Если поймают, будут пытать, а потом все равно убьют, после того, как расскажет, где прячутся беглецы. Но она упрямо твердила:

— Пойду я, и не отговаривайте.

— Почему? — спросил Андрей.

— Потому что я — образованная, как и ты.

— Мы справимся и без твоей помощи.

— Не хочешь рисковать моей жизнью?

— Конечно.

— Как высокочтимая Айрис не хочет рисковать твоей?

— Это разные вещи.

— Нет, не разные.

— Разные, не спорь.

— Пусть так. И я знаю, в чем разница. Айрис глубоко наплевать на меня, да и на тебя. Ты для нее функция, без которой ее планы не осуществимы. Разве не так? А я для тебя никакая не функция. Понял?

— Ты ошибаешься. Айрис занимается спасением мира, а не личными делами.

— Какой ты у меня еще дурачок, — сказала Марфа.

И вот она стояла в толпе, еще одна прачка, на которую никто не обращал внимания. Она готовилась совершить подвиг, но этого не потребовалось, стало скучно. Осталось дождаться завершения церемонии. Вдруг и в самом деле удастся разузнать что-то важное?

Церемония задерживалась. Вожаки наемников стали выражать недовольство. Олежка крепко сжал рукоять меча, готовясь дать отпор любым смутьянам, он был уверен, что его бойцы не подведут. Но вот раздались звуки труб, и в зал вошли Феликс и д'Иванов. Вожди наемников немедленно успокоились и радостно выкрикнули боевое приветствие. Монастырские стали дружно размахивать флажками и, по команде Олежки, выкрикнули: «Ура!».

Для д'Иванова подобный энтузиазм толпы оказался неожиданным. Он на миг остановился и облизал внезапно пересохшие губы. Он ничего не видел, глаза от волнения расфокусировались. Феликс довольно грубо толкнул его в спину.

— Пошел, магистр недоделанный, — злобно сказал он.

— Страшновато что-то.

— Ерунда, тебя уже все любят.

И д'Иванов поверил. Он подошел к маленькому столу, который заменял трибуну, и почувствовал непреодолимое желание произнести речь. Надо было так много сказать этим людям, собравшимся специально для того, чтобы поздравить его, д'Иванова, с вступлением в должность. Приготовленную заранее речь он прочитать не смог, буквы прыгали перед глазами, но нужды в этом не было. Слова должны были идти от чистого сердца. Он должен рассказать о дальнейшей судьбе Монастыря, о личной преданности Замку, о дружбе и сотрудничестве с новым королем, кто бы им не стал, и о неминуемом наступлении нового времени, когда все станет не таким, каким было совсем недавно. Потому что изменения давно назрели. И магистром он согласился стать только для того, чтобы лично проводить нужные Монастырю реформы.

— Я должен поговорить со своим народом, — сказал д'Иванов.

— Поговорите после церемонии, — прошептал Феликс.

— Нельзя, будет поздно.

— Замолчи, придурок.

Но д'Иванов окончательно потерял над собой контроль. Слова вырывались из него против воли, наверное, ему пришлось пережить слишком сильное психологическое потрясение. Особенно после того, как он стал свидетелем ареста и отправки короля Генриха в казематы.

— Дорогие моему сердцу обитатели Монастыря. Как только я стану новым магистром, вас ожидает новая эра процветания. Вы станете благополучными и удачливыми, дела ваши пойдут в гору, забот станет меньше. Вы должны спросить, как я собираюсь изменить вашу жизнь таким чудесным образом? Ответ простой: я доверюсь полезным советам властей Замка. Вот кто знает правильные ответы на любые вопросы, которые задает нам жизнь.

Вам непонятно, почему члены Тайного совета до сих пор не пользовались советами властей Замка? Но дело в том, что и в Замке происходят коренные изменения. Знаете ли вы, что короля Генриха недавно арестовали? Так что не только в Монастыре наступает новая жизнь. Добровольно доверив важным людям из Замка решать за нас скучные текущие задачи, мы освободим время для живого творческого труда. Астрономия перестанет быть отвлеченной наукой, и астрономы вновь займутся своим делом: поиском небесных покровителей.

— Хватит болтать. Остальное скажите после окончания церемонии, — грубо сказал Феликс.

Но д'Иванов увлекся и окончательно потерял связь с реальностью. Приказа Феликса он просто не услышал, его мозг на время потерял способность воспринимать какие-либо внешние сигналы. К тому же д'Иванов не вовремя вспомнил о том, что он должен рассказать о книге по астрономии. В голове у него все перепуталось, и он сделал неожиданный вывод:

— Астрономия отныне перестает быть наукой. Должен вам сообщить, что «Справочник астронома любителя» обнаружен. Книга, о которой в последнее время столько разговоров, находится в резиденции бывшего короля Генриха под охраной лучших наемников. Отныне наши астрономы не смогут придумать ничего нового, все-все уже написано в этой книге. Правда, здорово!

Феликс не удержался и со всех сил ударил кулаком д'Иванову в лицо. Тот упал и некоторое время ползал по полу не в силах подняться. Сломанный нос вернул ему способность думать. Он понял, что совершил ошибку, но не смог сообразить какую, поэтому решил, что безопаснее всего продолжать валяться, изображая жертву. Боялся он только одного, что Феликс захочет его добить. Впрочем, избежать этого он бы не смог в любом случае.

К его счастью, Феликсу было не до него. После речи д'Иванова вожаки наемников возбудились и бросились вон из зала, толкая друг друга и грязно переругиваясь. Как их остановить, Феликс не знал. Он пнул ногой лежащего д'Иванова, стараясь попасть по ребрам, потом прицелился и ударил по почке. Удовольствие не очень большое, но как-то выразить свое отношение к поступку д'Иванова ему хотелось. Сказано было придурку, что про книгу следует сообщить только после церемонии. Все было продумано до мелочей: сначала сообщение о низложении короля Генриха, представление нового короля — Феликса, затем новый король Феликс объявляет д'Иванова магистром Монастыря. И только после этого можно было сказать о том, что книга спрятана в резиденции Генриха. При таком раскладе вожаки наемников не посмели бы бунтовать, а Айрис, Андрей и глупый Фрол отправились бы добывать книгу. Прямо в засаду. Где бы их и схватили стражники.

Таков был план. Но про книгу д'Иванов проговорился, когда власть в стране еще не была передана. Так что любой, захвативший книгу, мог рассчитывать на самый высокий пост. Так из-за одного дурака может сорваться самый лучший план.

Теперь кровь прольется обязательно. Феликс еще раз со всего размаха ударил д'Иванова, плюнул ему на плешку и поспешил к своим бойцам. Не исключено, что придется сражаться за королевскую корону. Наемники обязательно взбунтуются и потребуют дополнительную плату. Хорошо, если удастся с ними договориться, в противном случае, вместо дворцового переворота начнется настоящая война.

Но пока бой не проигран, надежда остается.

С обывателями церемониться не стали, выпроводили, беспощадно раздавая тумаки направо и налево. Марфа была довольна, не зря сходила в разведку, добыла важные сведения. Удостоверившись, что за ней нет слежки, она поспешила к беглецам.

Когда запыхавшаяся Марфа добралась до укрытия, ее ждали. Ей было приятно, что о ней беспокоились.

— Жива! — выкрикнул Андрей и крепко обнял ее.

— Отставить ласки, — сказала Айрис. — Узнала что-нибудь интересное?

— Ой, столько всего, сама удивилась.

— Выкладывай, пока не забыла.

— У меня хорошая память, — обиделась Марфа.

Она подробно рассказала и о том, что короля Генриха отправили в каземат. И о том, что д'Иванов не любит астрономию и обещает запретить ее. И о том, что книга, которую все так ищут, спрятана в резиденции свергнутого короля Генриха.

— Приехали, — загрустил Андрей.

— Не плачь, добудем мы тебе книгу, — сказала Айрис решительно.

— Да там сейчас побоище в полном разгаре. Книга всем нужна. Наемники шутить не любят.

— Ерунда. Справлюсь.

— Вам одной это не под силу.

— Почему одной? Сначала мы освободим моих воинов. Никодима и верных мне бойцов. С ними можно и на штурм пойти.

— В этом нет необходимости, — сказал Фрол.

— Почему? — удивилась Айрис.

— Это же ловушка. И довольно примитивная. Феликс давно не придумывает ничего нового. Да и зачем, если и так приемчик работает.

— Какая ловушка? — спросил Андрей.

— Это сообщение было сделано специально для нас, чтобы мы пошли на штурм, — сказал Фрол. — Только книги там нет. Нас хотят выманить из укрытия и схватить. Уверен, что в вместо книги мы обнаружим два десятка лучших наемников.

— И что же делать? — спросил Андрей.

— Искать ее там, где она, собственно, находится.

— И где это?

— В кабинете Феликса, естественно.

— А ему-то она зачем? — спросила Айрис. — Он, что ли, читать ее собирается?

— Нет, конечно, — улыбнулся Фрол. — Существует легенда, которая со временем стала правилом. Королем может стать только тот, кто победит предыдущего в честном бою и овладеет книгой.

— Но зачем нужна книга?

— Этого никто не знает. Чтобы понять это, нужно ее прочитать. Пока это еще никому не удалось. Вот, думают, что он сумеет. — Фрол ткнул пальцем в Андрея.

— Неужели это правда? — спросила Айрис.

— Я умею читать, — ответил Андрей.

— Этого мало, надо еще понимать, что написано.

— С астрономическим текстом я справлюсь. Точнее, постараюсь, сделаю все возможное, чтобы прочитать. Дело трудное, но выполнимое.

— Вот поэтому, собственно, враги из Замка и не могут вас убить, Андрей, — пошутил Фрол.

— Смешной предрассудок, — сказала Айрис. — Надо будет при случае использовать его в своих целях.

— Мы отправляемся за книгой в логово Феликса?

— Не спеши. Сначала освободим моих бойцов, — сказала Айрис. — Потом магистра и Игнатия.

— Нам придется сражаться? — спросил Андрей.

— Надеюсь, что так. Забыла спросить, а ты, Фрол, готов убивать ради правого дела?

— Конечно. Слишком высока цена, без крови обойтись не удастся. Но с вами, высокочтимая Айрис, я пойду до конца. Не сомневайтесь!

Зал опустел. Только убедившись в том, что он остался совсем один, д'Иванов решился подняться. Бока чуть-чуть побаливали, но терпеть можно было. Не так уж и умело бьет ногами этот Феликс! Почему-то эта простая мысль показалась д'Иванову очень обидной. Он заплакал. Не от боли, а от охватившего его отчаяния. Его попытка стать значительным человеком провалилась. Никто не встал на его защиту, не пожалел, не поинтересовался, жив ли он, не нуждается ли в помощи? Для человека, собиравшегося возглавить Монастырь, это было чрезвычайно обидно. И оттого, что не хватило всего нескольких минут, горечь поражения только усиливалась. Но не до жиру, быть бы живу. Д'Иванов понимал, что пора прекращать мечтать о власти и достатке, пришло время подумать о выживании. До него, наконец, дошло, что нет больше на свете людей, которые бы решились помочь ему. А тот, кто раньше помогал, отныне главная угроза.

По счастью, когда д'Иванову грозила опасность, голова его начинала работать лучше. Это было связано с тем, что инстинкт самосохранения у него был развит сильнее, чем у других людей. Он отдал себе команду «выжить несмотря ни на что» и стал скрупулезно подыскивать варианты спасения. Прежде всего, он смирился с тем, что период его жизни, когда выгодно было предавать, закончился. Не стало поблизости людей, которых он мог бы предать, нет и тех, кому это было бы выгодно. А это значит, что он может спастись, лишь сдавшись на милость победителя. Добротный, испытанный временем способ.

Это была хорошая мысль. Правильная. Вот только, как определить, кто сегодня окажется победителем? Два главных в стране человека: магистр и король Генрих свою власть не уберегли. Кто придет вместо них — неизвестно. Королем должен был стать Феликс, а магистром, грустно вспоминать, он сам. Но и это не вышло.

Игнатий в каземате, Айрис в бегах. Как ни крути, а наступил момент, когда сдаться с выгодой для себя можно только ей — высокочтимой Айрис. Конечно, самомнение д'Иванова никуда не делось, но он догадывался, что для нее он — всего лишь никчемный человек, от которого нет ни вреда особенного, ни пользы. Можно предположить, что она не обратит на него никакого внимания. И если заметит его присутствие, то ни в коем случае не будет мстить. А за что, кстати? Разве он перед нею провинился? Он даже предавал не ее, а магистра. А это совсем другое дело.

Вполне возможно, что Айрис отнесется к нему с той долей равнодушия и презрения, которая была бы для него самой желательной реакцией. Конечно, она предоставит убежище бывшему члену Тайного совета. Он расскажет ей, что подвергается преследованию, покажет синяки и ссадины, вот ее сердце и смягчится.

Но чтобы сдаться в плен, нужно отыскать убежище, где Айрис прячется, и попросить ее простить его! Но где ее отыщешь? Раз уж Феликсу не удалось, то разве сумеет он? Д'Иванов хлопнул себя ладонью по лбу. Как же это он забыл про убежище? Феликс его спрашивал, где могут скрываться беглецы? Правильный ответ: в убежище. Так называется тайное помещение в подвале Главного здания. Почему-то тогда этот очевидной ответ не пришел ему в голову? Как хорошо, что тогда он забыл, а еще лучше, что сейчас вспомнил. Вот как удачно получилось.

На минуту д'Иванов засомневался. Он мог ошибаться в своих расчетах. Айрис могла догадаться, что он предатель. В этом случае она обязательно покарает его. Это просто так говорится: покарает, мол. Но и дураку понятно, что скрывается за этими словами — мгновенная смерть. Но другого способа выжить не существует. Нужно рискнуть, довериться инстинкту. Честно говоря, д'Иванов надеялся на то, что Айрис не способна отнестись к нему серьезно. Это был еще один повод считать, что у него есть хороший шанс выжить.

Д'Иванов сбросил мантию, надел потерянную кем-то из обывателей широкополую шляпу и, крадучись, пошел по пустому коридору к лестнице, ведущей в подвал. К его досаде, проход охраняли часовые из наемников. Он еще ниже натянул шляпу, надеясь, что его не узнают. Откуда наемникам знать, кто такой д'Иванов? Так и получилось.

— Стой! Чего надо?

— Мне в подвал нужно по делам.

— Пароль?

— Сириус.

— Проходи, Хотя постой. Почему я тебя до сих пор не видел?

— Я только сегодня утром приехал из Замка.

— Понятно. А теперь представься. Ты кто такой?

— Служивый, как и ты. А мой начальник — помощник высокочтимого Феликса.

— Это понятно. А зовут тебя как?

— Поликарп.

— Понял. Запомню на будущее. Проходи, чего уж там.

Прихватив у наемников факел, д'Иванов отправился в путешествие по темному подвальному коридору. Раньше он уже бывал здесь, год назад. В тот раз он был не один, с охраной. Одному пробираться в темноте было страшно. К тому же он не знал куда нужно идти. Коридор постоянно раздваивался, но д'Иванов, не раздумывая, поворачивал налево. Ему казалось, что в прошлый раз они двигались именно так. Это было разумно, легче будет искать дорогу назад.

Он шел медленно, поэтому долго. Или ему показалось, что долго. Это был тот редкий случай, когда движение было желаннее конечной цели. Идешь себе, и никаких проблем. А вот когда доберешься, все и начнется. Нужно будет оправдываться, молить о прощении, решать, как жить дальше. Послабление может быть одно: рубанет Айрис мечом, и все сразу закончится. Стоит ли спешить ради такого разрешения проблем?

Мечтать д'Иванов и раньше не умел, а теперь и вовсе загрустил. С каждым шагом он приближался к развязке своего приключения. И радости это ему не прибавляло. Он стал привыкать к тому, что удача окончательно от него отвернулась. И надеялся, что ему будет всего лишь плохо, а не очень плохо.

Но все заканчивается, подошло к концу и путешествие д'Иванова. Впереди мелькнул огонек, с каждым шагом он становился все ярче, пока не превратился в маленькое освещенное окошко с решеткой. Не дверь, всего лишь вентиляция. Неужели он нашел убежище? Сердце его тревожно забилось. Д'Иванов осторожно заглянул в окно, но увидел не высокочтимую Айрис, а магистра и короля Генриха. Значит, он обнаружил каземат, а не убежище. Бывшие хозяева мира вели тихую, обстоятельную беседу, д'Иванов невольно заслушался.

— Какой непрочной оказалась наша власть, — сказал король Генрих.

— Так бывает с людьми, которые ошибочно считают, что им позволительно делать все, что угодно. Увы, мы с вами, Генрих, не всесильны, — ответил магистр.

— Никогда не задумывался о границах своей власти.

— И я считал, что моя власть может быть ограничена лишь здравым смыслом и добрыми помыслами. Видимо, заблуждался.

— И теперь мы здесь, в камере.

— Мои люди спасут нас, — твердо сказал магистр.

— А у меня нет людей, которым бы я доверял. Делами Замка обычно занимался Феликс. Наверное, я его чем-то обидел, раз он решил арестовать меня.

— Придет время, и мы потребуем у него ответа.

— На его стороне наемники.

— Почему же вы не обзавелись сторонниками? — удивился магистр. — Неужели вы никогда не заботились о своей безопасности?

— Я был занят. Бесконечно отдавать приказы — это так скучно. И ритуальные наблюдения мне быстро надоели. Есть более интересные развлечения.

— Но власть короля — это большой труд.

— Я понял это только сейчас, очутившись в каземате. Почему-то я всегда думал, что лучший способ жить в свое удовольствие — это обладать абсолютной властью. Так устроены люди. Соблазны их интересуют больше, чем обязанности.

— А для меня высшим удовольствие было служить интересам Монастыря. Я старался, как мог.

— Может быть, вы и правы. У меня, наверное, тоже были обязанности. Но я никогда не думал о них всерьез. Наверное, я многое потерял. Не исключаю, что жить мне было бы интереснее. Жаль, что не смогу этого проверить. Власти мне больше не видать. Впрочем, она меня никогда особенно не привлекала.

— А зачем же вы захватили Монастырь?

— Это не я.

— А кто?

— Так решил советник Феликс. Однажды он заявил, что пришло время проявить твердость и лишить Монастырь самостоятельности. Зачем? Что-то об этом он говорил, но я не запомнил.

— Нужна серьезная причина, чтобы нарушить заповедь святого Иеронима.

— Теперь я понимаю, что нужно было переспросить. Но я был занят. А теперь что толку размахивать кулаками после драки.

— Хороший урок. Будете впредь умнее.

— Неужели вы верите в то, что нам удастся выпутаться из этой истории?

— У нас нет другого выхода.

Они замолчали. Д'Иванову стало очень грустно, он сел на пол и заплакал. Главным, оказывается, быть не просто. Как-то это ему в голову до сих пор не приходило. Власть для него была желанным сладким пирожком, к которой следует стремиться, расталкивая локтями конкурентов. Но судьба бывших правителей была незавидна. Хорошо еще, что не убили. Впрочем, зарекаться не стоило. Мало ли что придумают озабоченные люди, желающие занять освободившиеся властные места.

Но плакал д'Иванов не потому, что переживал за магистра или короля, он представил, что и с ним могут так поступить, если он когда-нибудь займет важный пост. И само обидное, не было способа обезопасить себя от настырных врагов. Д'Иванов лучше других знал, что от предательства защиты нет. Подсказал личный опыт.

Глава 26 Сражения

Тихо продвигаться не получалось. Айрис не нравилось, что от Андрея шума больше, чем от больной лошади.

— Ты мог бы топать не так громко? Не хочется, чтобы нас обнаружили раньше времени.

— Я стараюсь, но у меня не получается.

— А почему у меня получается? И у Фрола?

— Вас учили скрытно передвигаться, а меня нет.

— Это верно, но ты заставь себя, соберись, топай без энтузиазма.

Факелы не зажигали. Через каждые десять шагов под потолком подвала были расположены небольшие оконца с решетками для вентиляции и освещения. Книгу читать было бы затруднительно, но идти можно. Андрей знал, что когда они доберутся до казематов и повстречают охрану, ему придется сражаться и убивать людей. Особой радости это не доставляло, но он был готов выполнить свой долг, потому что так нужно.

— А что, Андрей, — сказал Фрол. — Сознайся, что ты бы сейчас с большим удовольствием колесики телескопа трогал, а не рукоятку боевого меча.

— Конечно. Но удовольствие — это одно, а долг совсем другое. Делай, что должен, и будь, что будет.

— Приходилось ли тебе убивать человека?

— Нет. Но это не значит, что я трус.

— Замолчите, болтуны, кажется, мы уже пришли, — сказала Айрис.

Действительно, впереди был виден свет факелов. Они подошли к освещенной площадке. Андрей насчитал шесть наемников. Значит, ему придется убить двоих.

— Готовы? — спросила Айрис.

— Да, — ответил Фрол.

Андрей кивнул, от волнения он потерял голос.

И вот они появились перед удивленными наемниками. Мечи в руках у Айрис, Андрея, Фрола и у шести наемников не предвещали ничего хорошего.

— Здравствуйте, служивые, — сказала Айрис. — Нам не нужна ссора. Договоримся по-хорошему. Ответьте на наши вопросы и разойдемся. Никто не пострадает.

Командир наемников, человек, наверняка имевший боевой опыт, не удивился появлению врагов. Испугать его не удалось.

— Что вы хотите знать?

— Вы охраняете высокочтимого Игнатия и его бойцов?

— Да. Это не секрет.

— Отлично. Отпустите их, и вы совершите хорошее дело.

— Меня наняли, чтобы я отразил ваше нападение, — сказал командир укоризненно. — Это не вопрос чести или справедливости. Я должен исполнять контракт. Иначе я потеряю работу. Если узнают, что я отпустил пленников без боя, меня больше никто и никогда не наймет.

— Вы действительно хотите драться?

— Какая разница, чего я хочу? Важно, что буду делать. Без боя я вам пленников не отдам.

— Жаль, — сказала Айрис. — Вы мне не сделали ничего плохого. Но хочу заметить, что подвергать свою жизнь опасности ради денег, — глупо.

— Чего вы ждете? Атакуйте! — закричал командир своим бойцам.

Наемники, получив приказ, ринулись в бой. Они были уверены в своем превосходстве, но просчитались. Айрис показала свое воинское искусство. Через мгновение трое наемников, включая командира, были мертвы. Остальные убежали. Андрей с горечью отметил, что он не сумел среагировать на атаку наемников и остался жив лишь потому, что Айрис — великая воительница. Но это не имело значения, поскольку бой внезапно начавшись, так же внезапно закончился. У него подкосились ноги, и он сел прямо на пол. Так иногда бывает, что от нервного напряжения устаешь больше, чем от физической работы. Андрей был рад, что все уже позади.

— Поднимайся, Андрей, потом отдохнешь, сейчас не время, нужно освободить высокочтимого Игнатия.

Пришлось Андрею встать. Но на его счастье, Фрол уже вытащил ключи от камеры из кармана убитого командира наемников. Андрей представил, что рыскать по карманам мертвого человека пришлось бы ему. Страшно подумать, его чуть не стошнило.

И вот бойцы на свободе. Все, попавшие в плен во время похода за книгой. Радости их не было предела. По счастью, их подселили к Игнатию, который оказался в каземате после захвата Монастыря. Игнатий склонился перед Айрис в низком поклоне.

— Благодарю вас, несравненная Айрис, только надежда на вашу помощь поддерживала нас, — сказал он.

— Мы пришли, как только появилась возможность.

— Нам так много пришлось вынести.

— У нас тоже не все было в порядке.

— Мы молились за вас, высокочтимая Айрис.

— Спасибо.

В этот момент Игнатий увидел Фрола. Это было так неожиданно, что он испугался. Неужели высокочтимая Айрис по-прежнему в плену, и происходящее всего лишь грязная операция Замка?

— Что здесь делает этот страшный человек? Почему он еще жив?

— Все в порядке. Фрол — наш друг и доказал это. Он помог нам освободиться, — сказала Айрис.

— Как вы можете доверять человеку из Замка? Им не знакомы простые человеческие чувства, они подчиняются только жажде наживы.

— Не все так мрачно. Конечно, у них есть чувства. Но с Фролом все проще. У нас одна цель. Он связывает свою выгоду с нашим успехом. И поэтому до поры до времени не предаст. Это он освободил меня.

— Ладно. Время покажет. Жив ли Андрей?

— Да. С ним все в порядке. Видите, он разговаривает с монахом Никодимом.

— Замечательно. Теперь нужно освободить магистра и спасти Монастырь.

— Именно этим мы сейчас и займемся.

— Но у нас нет оружия.

— Есть. Вон, видите дверь. Это чулан, где наемники хранили свои мечи и боевые ножи.

Игнатий поднял меч убитого наемника и быстро взломал дверь. Теперь, когда бойцы обзавелись оружием, можно было составить план дальнейших действий.

— Сейчас узнаем, что можно сделать. Фрол, подойдите, пожалуйста.

Игнатий удивителся, с какой готовностью Фрол — человек из Замка — выполнил приказ Айрис. Как же она умела подчинять себе людей.

— Здравствуйте, высокочтимый Игнатий, — сказал Фрол. — Рад, что мы с вами больше не враги.

— Конечно, в этом есть свое преимущество.

— Послушайте, Фрол, не знаете ли вы, где удерживают магистра? — спросила Айрис.

— Догадываюсь. Здесь недалеко.

— Охраны много?

— Бойцы справятся, — сказал Игнатий.

— Хорошо, так и поступим, приступайте, — сказала Айрис. — Желаю удачи.

— Вы не пойдете с нами?

— Мы займемся другим делом, — сказал Фрол резко. — У нас мало времени.

— Нам придется разделиться, — пояснила Айрис. — Вы, Игнатий, освободите магистра, а мы должны отыскать книгу. Это удача, что нам удастся сделать одновременно сразу два важных дела.

— Неужели вы узнали, где находится книга? — спросил Игнатий.

— Да. Это не секрет, — похвастался Фрол.

— И где же она?

— Я покажу.

Внезапное освобождение придало сил бойцам Игнатия. После недельной отсидки под охраной было так здорово помахать мечами в свое удовольствие, покарать врагов, сбросить накопившуюся злость. Когда они с гиканьем и посвистом появились перед наемниками, те бросились врассыпную. Поняли, что убивать их будут жестоко и беспощадно. С энтузиазмом. Желание погибать за чужие интересы у наемников возникает не часто. Гораздо реже, чем желание получать деньги за безнаказанное убийство врагов нанимателей.

Игнатий взломал замок, и бойцы гурьбой ворвались в камеру.

— Наконец-то, — сказал магистр.

— Я проиграл, — откликнулся король Генрих. — Все-таки нас освободили ваши люди.

— Вы выиграли, потому что на свободе, и вашей жизни больше ничего не угрожает.

— Конечно, но я рассчитывал, что нас освободят люди из Замка, верные чести и присяге.

— Наверняка есть и такие.

Магистр обнял Игнатия.

— Благодарю, высокочтимый Игнатий, за верность и отвагу.

— Если бы не высокочтимая Айрис, ничего бы не получилось. Только благодаря ее усилиям мы на свободе.

— Она жива?

— Да. И готова сражаться.

— Хорошо, — обрадовался магистр. — У заговорщиков наступают тяжелые времена. Она им задаст!

— Хочу предложить вам, магистр, новый договор о сотрудничестве и взаимном содействии, — сказал король Генрих. — Отныне мы не должны больше вмешиваться во внутренние дела друг друга. Отношения Монастыря и Замка обязаны строиться на принципах, которые завещал святой Иероним.

— У меня нет возражений.

— Договорились.

— Дело за малым. Нам осталось вернуть себе власть.

И в этот момент со стороны вентиляционного окна раздался истеричный выкрик:

— Меня, меня спасите! Я тоже настрадался!

— Это д'Иванов. Я узнал его голос, — сказал Игнатий.

— Что он здесь делает? — удивился магистр.

— Я прятался и заблудился. Возьмите меня с собой. Готов немедленно приступить к выполнению прежних обязанностей, — прокричал д'Иванов сквозь решетку.

Бойцы привели его, отыскать проход не составило труда. И вот он стоял перед магистром, низко опустив голову, словно провинившийся ребенок.

— Простите меня. Я больше не буду.

И его простили, потому что о его предательстве и проказах пока еще никто не знал.

Подготовка к решительному бою заняла гораздо больше времени, чем рассчитывали. Айрис заставила Андрея и Фрола переодеться в форму наемников. И еще она решила, что вместе с ними пойдет Марфа.

— Не бойся, сражаться ей не придется. Но две девушки всегда выглядят безобиднее, чем одна.

— А я умею обращаться с мечом. В Резервации нас учили боевым приемам.

— Надеюсь, мне не придется насладиться твоим умением, — засмеялась Айрис. — Вдруг окажется, что у нас в Монастыре каждая прачка — супергерой. Что будем делать?

— Я не каждая.

— Это я заметила.

Хитрость Айрис сработала. Наемники, гуляющие по улицам с подругами, не вызывали интереса. Андрей думал о том, что скоро увидит книгу. Конечно, на первых порах читать ее будет сложно, но учиться Андрей умел и любил. Он был уверен, что справится. В конце концов, все, что написал один человек, другой всегда сможет прочитать и понять. Главное, не лениться и проявить настойчивость. Книга, по словам Фрола, была толстая. Сколько же там может быть интересных сведений по астрономии. Все, что он пока знал, можно изложить всего на десяти страницах. Как сильно изменится его жизнь, когда он изучит все.

Наверное, он слишком размечтался и пропустил вопрос Марфы. Она разозлилась и больно ткнула его в бок.

— Что случилось? — спросил Андрей.

— Будь внимательнее, — ответила Марфа.

К удивлению Андрея, Айрис и Фрол, которые шли чуть впереди, тихо переговаривались. Явно не о том, что поход может закончиться печально — мучительной смертью. Они говорили о чем-то интересном им обоим. Андрею было любопытно.

— Послушай, Марфа, — спросил он. — Если я расскажу сейчас о проблемах при создании каталога звезд, которые изводят меня, тебе будет интересно?

— Сейчас? Нет. У нас другие заботы. Я волнуюсь, смогу ли убить человека одним ударом меча. В последний раз я держала в руках меч в прошлом году на празднике роз. Почему ты спросил?

— Мне хочется, чтобы ты гордилась мной, и чтобы тебе нравилось то, чем я занимаюсь.

— Вот уж, придумал. Мы идем воровать книгу и, если придется, убивать людей. Ты серьезно считаешь, что мне это может понравиться?

— Прости, что втравил тебя в это не женское дело.

— Какие глупости. Я хочу быть рядом с тобой. Вдруг понадобится моя помощь. И так будет всегда. Даже когда ты займешься своим звездным каталогом.

— Мы пришли, — сказал Фрол. — Вот здесь проживает Феликс. Уверен, что книгу он прячет в этом доме.

Андрею дом не понравился. Не потому, что он был не красив. С этим, как раз, все было в порядке, но возле входа стояли четыре наемника.

— Мы нападем? — спросила Марфа.

— Нет, — ответила Айрис. — Мы пойдем в обход. Есть надежда пробраться не замеченным.

Так и сделали. Дверь черного входа была заколочена досками. Фролу удалось отодрать их без лишнего шума.

— Вы знаете, где может храниться книга? — спросила Айрис.

— Догадываюсь, — ответил Фрол. — У него есть ящик, где он хранит важные вещи. Он закрыт на замок. Но нас это вряд ли остановит.

— Надо будет взломать? — спросила Айрис.

— Я справлюсь, — ответил Фрол.

Ящик нашли не сразу, пришлось проверить несколько комнат. Он стоял в дальнем углу самой большой из них.

— Теперь хорошо бы понять, как его открыть, — сказала Айрис.

— Это должно быть просто, — ответил Фрол. — Замок кодовый. В ящик можно будет залезть, если вот здесь набрать слово-пароль.

— Что за слово?

— Название одной из самых ярких звезд на небе.

— Сколько букв? — спросил Андрей.

— Четыре.

— Знаю. Это — Вега.

Фрол нажал на нужные клавиши, и крышка открылась.

— А вот и книга! Чего ты ждешь? Бери скорее! — приказала Айрис.

Радостно вскрикнув, Андрей протянул руки к заветной книге, но не успел дотронуться до переплета. В комнату ворвались вооруженные наемники. Айрис умело отразила несколько ударов, и нападавшие выстроились в линию, готовые повторить атаку, когда прозвучит приказ. Марфа инстинктивно спряталась за спину Андрея. Тот с грустью посмотрел на почти обретенную книгу. За право листать и читать ее, ему все-таки придется пролить чужую кровь. Он был готов.

— Не знаю, кто вы, ребята, — сказала Айрис, — но всем будет лучше, если вы отпустите нас. Мы люди, пусть и не мирные, но не кровожадные. Расходимся по-хорошему, как будто и не встречались.

— Нельзя, — ухмыльнулся вожак. — Не имеем права вас выпускать. Вы же с собой книгу захватите. А этого мы допустить не можем.

— Почему? — спросил Фрол.

— Книга — слишком важная собственность короля, чтобы разрешать первым встречным ее безнаказанно присваивать.

— А вы, значит, хранители книги?

— Можно и так сказать.

Андрей насторожился, появление хранителей ему не понравилось, но голос вожака наемников показался удивительно знакомым. Не исключено, что он когда-то встречался с этим человеком.

— Книги нужно читать, а кто кроме меня справится со справочником по астрономии?

— Так ты Андрей? Ну, брат, я тебя не узнал. Богатым будешь! — сказал вожак и улыбнулся.

А улыбку эту Андрей вспомнил моментально.

— Евгений? Ты?

— Я, Андрей, я.

Да, это был он — друг из родной деревни. Десять лет назад они вместе решили стать образованными. Отец Евгения — деревенский староста — способствовал тому, чтобы наставники избрали их для обучения наукам. Андрей потом долго жалел, что Евгений не выдержал напряженного ритма жизни в Резервации и отказался от учебы. Пришлось отправить его в Замок. Видимо, там у него дела пошли лучше, раз дослужился до вожака группы наемников.

Они обнялись, похлопывая друг друга по спине.

— Слышал про тебя, неужели так и занимаешься своей астрономией? Мозги себе еще не засушил?

— Ты знаешь, заниматься астрономией оказалось еще интереснее, чем нам рассказывал наставник Тарас.

— Бррр. Нет, это не для меня. Я люблю действие, не могу сидеть весь день на одном месте и мозг без нужды напрягать. Мне двигаться надо.

— Каждому свое.

— Вот это ты правильно сказал. Я тебя отговаривать от занятий астрономией не собираюсь!

— Договорились! Мы сейчас возьмем книгу и уйдем.

— Как же вы уйдете? Нас десять, а вас только двое. Ваших девиц я не считаю. Мои ребята обязательно вас на куски порубят, если будете безобразничать.

— Ты забыл посчитать высокочтимую Айрис.

— Честно, что ли? — удивился Евгений. — Неужели я удостоился чести увидеть высокочтимую Айрис?

— Хочешь убедиться? — спросила Айрис.

— Нет, спасибо. Это совсем другое дело. Так бы сразу и сказали. Благодарю, что оставили нас в живых. Вот только не могу сообразить, зачем вам это понадобилось?

— Что понадобилось?

— Вы сохранили нам жизнь. А могли бы убить. И никто бы не усомнился в вашем праве.

— Но зачем нам лишняя кровь? — удивился Андрей.

— Вам это выгодно. От нас нет пользы. К тому же, мы можем сорвать ваши планы. Вероятность маленькая, но она есть. Наша смерть помогла бы вам действовать спокойно. В конце концов, вы бы завладели книгой.

— Ты знаешь о наших планах больше, чем я, — сказала Айрис.

— Страшно предположить, но, боюсь, что это так.

— Сам расскажешь, или пустить тебе кровь?

— А почему бы вам не спросить господина Фрола? Он знает больше, чем я.

— Начинай говорить. Если соврешь — умрешь.

— Значит, вы действительно не знаете? Что же, мне нетрудно. Аристократ, пожелавший стать королем, должен выполнить два обязательных условия: победить прежнего короля в честном противостоянии. И завладеть главной книгой нашего королевства.

— Справочником любителя астрономии? — удивился Андрей.

— Да. Теперь ты понимаешь, почему мы подчиняемся высокочтимой Айрис. У нее книга и большие шансы победить короля Феликса в честном бою.

— Короля Генриха?

— Нет, уже короля Феликса.

— Я об этом ничего не знаю, — сказала Айрис.

— Просто не удивляйтесь, если он попытается убить вас. Таковы правила. Ничего личного.

— Не посмеет.

— За последнюю неделю многое изменилось. У короля Феликса нет выбора. Если он испугается вызвать вас на бой, его сотрут в порошок собственные наемники.

— Это правда? — спросила Айрис у Фрола.

— Я бы сказал, что это народная версия правды.

— Почему же вы молчали?

— Вообще-то, я об этом рассказывал, только вы не обратили внимания. Да и я забыл, меня давно перестали интересовать королевские страсти. Меня сделали рабом ваши сны, высокочтимая Айрис.

— Я обещала вам свою помощь. И свое обещание выполню.

— Надеюсь, что это так. У меня нет другого способа вернуться в прежнюю жизнь.

— Пока не понятно, получится ли, — сказала Айрис. — И неизвестно когда.

— Шансов мало, это правда, но вдруг получится, — с надеждой сказал Фрол.

Глава 27 Страсти вокруг титула

Больше всего на свете Андрею хотелось немедленно полистать заветную книгу, которая досталась ему с таким трудом. Но Евгений запретил.

— Нельзя, — сказал он строго. — Сначала надо решить вопрос с новым королем.

— Я не желаю быть королем — сказал Андрей.

— Тебе никто и не предлагает. Парню из Резервации королем не бывать. Не положено. Как мне кажется, сейчас главный претендент на титул — высокочтимая Айрис. Как член Тайного совета Монастыря и владелица книги, она имеет все шансы заполучить власть. Прибить Генриха или Феликса ей труда не составит. Что поделаешь, пусть будет королева. Говорят, что сто лет тому назад у нас уже была одна королева. Правда, недолго.

— Где может скрываться Феликс? — спросила Айрис.

— Зачем ему скрываться? Сидит в Главном здании и ждет, когда я ему книгу привезу. Чтобы все было по закону.

— Значит, нам туда.

— Решили стать королевой? — почтительно спросил Евгений.

— Для начала вернем Монастырю его права. А там посмотрим.

— А почему ты не защищаешь своего Феликса? — спросил Андрей.

— Я ему не присягал. Пусть сначала победит в честном бою Генриха или высокочтимую Айрис. Без решающей схватки нельзя. Таковы правила.

Отряд, направившийся к Главному зданию, выглядел весьма внушительно. К высокочтимой Айрис, Андрею и Фролу присоединились десять наемников во главе с Евгением. Вместе они представляли внушительную силу. Честно говоря, Андрею было все равно, кто станет новым королем. Он был заинтересован только в том, чтобы в Монастыре был восстановлен порядок, власть вернулась к законному магистру, а наемники убрались в Замок.

Он готов был сражаться, но предпочел бы, чтобы мир и порядок в Монастырь принесло занятие астрономией. Для этого были все основания. В конце концов, книга была добыта. Конечно, Андрею не понравилось, что справочник любителя астрономии используют как магическую книгу для дележки власти. Но он был вынужден признать, что и сам ждет от нее чудес. Будто бы после того, как он ее прочитает, жизнь вокруг волшебным образом изменится. Он знал, что это всего лишь наивные несбыточные мечты, но иногда так хочется, чтобы мифы и предрассудки и в самом деле приносили удачу.

И вот, наконец, отряд добрался до Главного здания. К огромному разочарованию Андрея на площади перед входом собралась толпа вооруженных людей.

— Это не наши, — сказал Евгений.

— Это наши, — сказала Айрис.

И действительно Андрей разглядел высокочтимого Игнатия, монаха Никодима и других знакомых бойцов, с которыми совсем недавно искал книгу в отдаленных деревнях. Чуть в стороне стояли король Генрих и магистр. Рядом с ними обнаружился человек, в котором с трудом можно было узнать д'Иванова. Выглядел он скрюченным и жалким. Видимо в последнее время ему пришлось многое перенести. Спеси у него явно поубавилось.

— Рада вас видеть, Игнатий, — сказала Айрис. — Вижу, что вы свою задачу выполнили!

— Это было нетрудно. Раздобыли ли вы книгу?

— Вот она.

— Теперь мы победим.

— Если принудим наших врагов вступить в бой.

— Это мы сейчас устроим, — сказал Евгений.

Он подошел к двери и стал ритмично пинать ее ногой, выкрикивая при этом, свои требования.

— Открыть немедленно! Промедление недопустимо! Дело государственной важности!

— Ага! — ответили из-за закрытой двери. — Сейчас все бросим!

— Приказ короля.

— Какого короля? Королей много, а приказ один.

— Приказ короля Генриха.

— Он больше не король. У него нет главной книги.

— А где же она? — удивился Евгений.

— Книга досталась высокочтимому Феликсу. А значит, он и король.

— Глупцы! Посмотрите, книга у меня в руках. Феликсу она не досталась.

— Мы узнали тебя, Евгений, — ответили из-за двери строго. — Ты не высокочтимый и королем быть никак не можешь. Что толку орать? Все равно тебе не обломится.

— Мне корона не нужна. Но я привел претендента.

— Высокочтимого?

— Ага. Высокочтимую Айрис. Теперь откроете?

— А не врешь?

— Хватит болтать! Открывайте! Или мы вашу дверь в мелкую щепку порубим, — не выдержала Айрис.

— Сейчас доложим начальству. К вам выйдут. Ждите. Мы быстро.

К Андрею подошла Марфа.

— Хорошо, что ты не из высокочтимых. Я рада, что ты не можешь стать королем.

— Мне предлагали стать магистром, но я отказался. Мне власть не доставляет радости.

— И правильно. Знаешь что, занимайся-ка ты своей астрономией и не забивай голову разными глупостями, целей будешь.

Марфа еще что-то говорила, но Андрей не слушал. Он увидел, что Айрис подошла к королю Генриху и магистру и стала с ними что-то обсуждать. Андрею не нравилось, что Айрис станет королевой, хотя он и не мог сказать почему. С одной стороны, это, конечно, выгодно. Но если подумать, всегда ли выгода — это самое главное в жизни? Андрей почему-то думал, что Айрис появилась в мире святого Иеронима не для того, чтобы стать всего лишь какой-то королевой. Она должна была совершить что-то по-настоящему фантастическое, недоступное никому на свете. Что-то великое, от чего мир наполнится светом и изменится самым потрясающим образом. Вот и Фрол в это верит. Андрей не знал, догадывается ли Айрис о своем предназначении? Готова ли посвятить всю свою жизнь без остатка неизбежному чуду? Не помешает ли ей внезапно обретенный титул исполнить мистический долг перед Миром святого Иеронима и Монастырем? Ответы знала только Айрис.

Раздумья Андрея были внезапно прерваны. Дверь отварились и на площадь вышли вооруженные наемники. Возглавлял их Олежка. Настроены они были решительно и вступать в переговоры не собирались.

— Немедленно разойдитесь, или мы применим силу, — грозно сказал Олежка.

— Наконец-то, — сказала Айрис. — Мы для этого и пришли, чтобы в честной борьбе…

Она не успела закончить фразу. Наемники атаковали зазевавшихся бойцов из отряда Евгения. Зазвенели мечи, пролилась кровь, застонали первые раненые.

— Прекратить преступное кровопролитие! — закричал король Генрих. — Виновные будут наказаны.

Его слова возымели действие, сражающиеся отступили на несколько шагов. Андрей с ужасом смотрел на две шеренги бойцов, выстроившихся друг против друга. Он не сомневался, что как только будет отдан приказ, битва будет продолжена. И пощады никто не дождется.

— Вы больше не король! — ответил Олежка. — Мы подчиняемся королю Феликсу.

— Вы должны подчиняться интересам Мира святого Иеронима и законной власти, — призывал к здравому смыслу король Генрих.

— Наступили смутные времена. Замку требуется новый предводитель, король, который бы смог повести свой народ к счастливой жизни, — сказал Олежка, но лишь запутал ситуацию.

— Против таких искателей счастья законом разрешено применять оружие, — сказал Евгений.

— Против меня? — удивился Олежка.

— Да. Законы нарушать нельзя.

— Власть опирается на силу. Закон есть проявление силы, иначе в нем нет смысла.

— Одной силы мало.

— По-моему вполне достаточно.

— А как же священная книга? Без нее нельзя стать королем.

— Священная книга принадлежит Феликсу. Это факт, который нельзя опровергнуть.

— Ложь! Книга у нас! Мы требуем честного боя! Только так закон восторжествует.

Евгений указал на Айрис, которая подняла книгу над головой.

— Все это пустые разговоры. Готов ли прежний король бросить вызов самому непобедимому Феликсу? — Олежка с презрением посмотрел на Генриха, он не сомневался, что тому не устоять против грубой силы Феликса.

— В этом нет необходимости, — сказал Генрих. — Есть всеми уважаемый высокочтимый, который справится с властными обязанностями лучше меня.

— Кто же это?

Андрей с грустью подумал, что высокочтимая Айрис сделала неверный выбор. Но, к его радости, шаг вперед сделал Игнатий.

— Я готов вступить в бой за корону! — сказал он.

Марфа радостно вскрикнула и крепко обняла Андрея.

— Я так боялась, что тебя назначат королем! Но все разрешилось самым лучшим образом.

— Но я не собирался становиться королем.

— Мужчины такие непостоянные существа, слава и власть кружат им головы. Ради них вы готовы забыть о безопасности и самосохранении. Вы любите рисковать. Ты у меня, конечно, астроном, но возможность получить власть и не таких сбивала с пути истинного.

— Да ладно. Я стою рядом с тобой. А мой учитель Игнатий станет королем. Это справедливо.

— Ему придется драться.

— Игнатий умелый боец.

— Ты подумал, что я считаю тебя недостойным титула. Вовсе нет. Ты великолепный. Но, прости, я сомневаюсь, что ты так же виртуозно владеешь боевым искусством, как своей астрономией. Когда ты в последний раз бился насмерть с настоящим врагом?

— Никогда.

— Вот и я об этом. И не начинай. Прости, если обидела. Не хотела.

— Да ничего. Наверное, ты права.

— Я права.

Пока они выясняли отношения, на площади произошли изменения. Наемники и бойцы, которые совсем недавно готовы были перерезать друг другу глотки, смешались и образовали круг, внутри которого должен был состояться решающий поединок за королевскую корону.

Внезапно появившийся Феликс вызвал бурный восторг у наемников. Не меньший энтузиазм проявили бойцы, когда увидели готового к бою высокочтимого Игнатия.

— Очень глупый поступок, — сказал Феликс. — Сейчас ты умрешь, старик. Зря ты встал на моем пути. Надеюсь, что ты успеешь пожалеть о своем решении.

— Сходитесь! — крикнул Генрих.

И бой начался. Силы соперников оказались равными, что неожиданно дало преимущество Игнатию, потому что Феликс был почему-то уверен, что одержит легкую победу. То, что он встретил упорное сопротивление, раздражало его и мешало наносить точные удары. Ярость переполняла его. Он злился и нервничал, а это мешает вести бой, и потому стал допускать непростительные ошибки. Игнатий провел достаточно простой прием, и Феликс пропустил удар. Обливаясь кровью, он упал на землю.

— Да здравствует король Игнатий! — выкрикнул Фрол.

— Поистине, да здравствует! — откликнулись бойцы.

— Окажите раненому помощь, — сказал Игнатий.

— Неужели все закончилось, и я смогу прочитать книгу и, наконец-то, заняться астрономией? — с облегчением вздохнул Андрей.

— А я буду сидеть рядом и помогать тебе, — сказала Марфа. — Если попросишь.

— Разве вы не убьете неудачника Феликса? — спросил д'Иванов.

— Это против правил, — ответил Евгений.

— Ну и что? Зачем вам живой поверженный враг?

— Таков закон. Понимаешь?

Глава 28 Жизнь возвращается

Прошла неделя, и наемники покинули Монастырь. Вожаки оккупационных отрядов, плохо скрывая радость, признали настоящим королем Игнатия и с готовностью ему присягнули. Терпеть и дальше наглость и произвол Феликса или равнодушие Генриха к государственным обязанностям желающих не нашлось. Никому не хотелось защищать их интересы.

Как оказалось, в последнее время король Генрих не обладал особой властью, как-то так получилось, что от его имени Миром святого Иеронима правил Феликс. Мало кому это нравилось, но сила солому ломит. Спрашивается, зачем подставляться, если самого короля Генриха власть интересовала мало. Он любил праздники, карнавалы и театральные постановки. И вот когда самозваной власти Феликса пришел конец, люди, приближенные ко двору, вздохнули с облегчением. Общее мнение сложилось немедленно: при короле Игнатии жить станет легче. Тем более, что он пообещал не заставлять больше обитателей Замка заниматься астрономией. Так и сказал: «Отныне настоящей астрономией будут заниматься в Монастыре. У них для этого есть книга и Обсерватория».

Это заявление немедленно прибавило Игнатию новых сторонников, поскольку образованные, которых в Замке тоже было немало, собирались заняться промышленным производством. Уже готов был опытный образец парового двигателя, изобретатель которого хотел пустить его в дело как можно быстрее.

Привычная жизнь Монастыря была восстановлена. На власть магистра Захария больше никто не посягал. Более того, роль Обсерватории, а следовательно, и Монастыря, и самого магистра возросли. Самые важные решения для судьбы всего Мира святого Иеронима, в данный момент, должен был принимать он. От него зависело, сможет ли промышленное производство развиваться одновременно с астрономией. Хватит ли для этого ресурсов?

Решать надо было и текущие проблемы. Например, что делать с бывшим королем Генрихом? Как с ним следует поступить? Его лишили огромной власти, предсказать, как это скажется на его поведении, было трудно. Генрих мог представлять опасность для Мира святого Иеронима (если решится побороться за корону). Или для самого себя (если потеря титула и привычного образа жизни обернется незаживающей психологической травмой).

Захарий не общался с Генрихом после освобождения, поэтому найти ответы не мог. Он распорядился, чтобы Генрих ни в чем не нуждался и любые его требования выполнялись. Бывшего короля поселили в лучшую келью. Магистра тревожило то, что Генрих не проявил никакого интереса к своей дальнейшей судьбе. Это было странно. Пришлось магистру идти на переговоры самому.

— Приветствую вас, Генрих.

— Здравствуйте, магистр. У вас ко мне дело?

— Нам нужно серьезно поговорить. Есть ли просьбы или пожелания?

— Не знаю. Я опустошен. Все произошло так внезапно. Разве вы забыли? Нас арестовали враги. Мы сидели с вами в грязном неухоженном каземате. Потом враги исчезли, но разве это меняет дело? На власть, которую мы с вами представляем, совершено покушение. Пускай неудачно. Но, сделав раз, они обязательно решатся повторить. Не они, так другие люди, которые увидели, что это возможно. Дурной пример заразителен. Я это понимаю, но принять не могу. Теперь давайте без меня.

— Вы не можете вот так просто взять и уйти.

— Я уже это сделал. Вы хотите остановить меня?

— Нет, конечно. Это не мое дело. Я интересуюсь, чем вы намерены заняться? Как вы себе представляете свою дальнейшую жизнь?

— Не знаю. Не думал об этом.

— Решение придется принять все равно, даже если вы откажитесь думать об этом.

— Кто-то подумает за меня?

— Нет. Увольте. Просто сделаете выбор, не думая, так делают многие люди.

— Вы, магистр, умеете быть убедительным.

— Ответьте на мои вопросы.

— Хорошо. Я собираюсь отправиться в свой личный замок и заняться там единственным делом, которое умею делать лучше всех. Прежние люди называли это театром или драматическим искусством. Хочу стать театральным режиссером. Я буду заставлять своих актеров подчиняться моим приказам. Истории, которые я буду рассказывать с помощью своих людей, заставят нас думать о будущем. Как вам мое решение? Вы удовлетворены?

— Вполне. Желаю вам удачи.

— Спасибо. Да, чуть было не забыл… Отдайте мне д'Иванова. Он очень талантливый человек и станет моим лучшим актером.

— Д'Иванов согласен?

— Да. Прыгает от радости.

— Забирайте.

— Спасибо. Обещайте, что будете приезжать к нам на премьеры.

— Договорились.

Теперь следовало распорядиться судьбой Феликса и его подручного Олежки. Главные враги заслуживали сурового наказания, но сначала следовало их выслушать. Хотя бы для того, чтобы убедиться в их враждебности.

Пришлось магистру отправиться в каземат. Феликс не мог передвигаться, рана, которую он получил в схватке с Игнатием, оказалась довольно неприятной. Жизни его ничто не угрожало, но для полного выздоровления нужен был постоянный уход. Многие удивились, когда Олежка вызвался ухаживать за ним. Такая преданность вызывала уважение.

— Как ваше здоровье? — спросил магистр.

— Могло быть хуже, — ответил Феликс.

— Да. Это так. Вы затеяли опасную игру, подставили под удар не только свою жизнь, но и жизни многих ни в чем не повинных людей. Вас будут судить.

— Вот как? И какие же законы я по-вашему мнению нарушил? В чем моя вина?

— Вы собирались узурпировать власть.

— Это навет, — возразил Феликс. — В последнее время Генрих отошел от дел. Его устраивало, что обязанности по управлению королевством были возложены на меня. Его интересовали только праздники, карнавалы и парады. Этой белибердой он занимался лично и с большой охотой. Для каждого мероприятия он придумывал развернутые тексты и заставлял аристократов заучивать их наизусть, а потом произносить вслух. Он называл это драматическим искусством. Не только у меня создалось впечатление, что ничто другое его не интересовало.

Магистр был вынужден кивнуть. Он вспомнил, что все это он уже слышал от самого Генриха.

— Сознаюсь, что и меня устраивало такое положение вещей. Мы не мешали друг другу. Но потом появился ваш хваленый Андрей, и ситуация изменилась.

— Каким образом?

— Мы стоим на пороге промышленной революции. Вы, наверное, слышали, что в тайных лабораториях Замка наши специалисты создали первые паровые двигатели, с помощью которых любой ручной труд будет окончательно заменен машинным. Фабричное производство вытеснит кустарное. У нас возникнут города! Это ли не прогресс, о котором пока приходится только мечтать.

— А Андрей хотел вам помешать?

— Нет, но он решил серьезно заняться астрономией, что могло помешать реализации моих планов.

— Не понял. Каким образом? — удивился магистр.

— Ну, как же, астрономия — это наблюдения, — сказал Феликс. — А наблюдения — это поиск покровителей. Мы не развиваемся, потому что рассчитываем на помощь прежних людей. Вот, мол, они прилетят и наведут у нас порядок. И зачем тогда изобретать паровые машины?

— Вы против учения святого Иеронима?

— Вовсе нет. Но главная моя мечта добиться того, чтобы религия оставалась тайным знанием, надеждой для жаждущих обрести поддержку людей, у которых не хватает сил на собственные поступки.

— В этом ваши с Андреем намерения совпадают. Его желание развивать астрономию должно вызвать общий интерес к наукам, без которых, нельзя создать мощные паровые машины. Или открыть новые способы получения энергии, что позволит вашим фабрикам установить новые рекорды производительности.

— Да. Теперь я это понял.

— Жаль, что поздно.

— И все-таки, — спросил Феликс. — За что меня хотят судить? Корону я собирался получить по древнему закону: сначала победил прежнего короля в честной борьбе и овладел священной книгой. И заметьте, это была чистая формальность, сами знаете. Власть все равно фактически принадлежала мне. И потерял я ее по закону, проиграв схватку Игнатию. Мне каяться не в чем.

— Но зачем-то вам корона понадобилась?

— Я уже сказал. Мне нужно было остановить Андрея, поставить возрождение астрономии под контроль Замка.

— Чем вы собираетесь заняться, если вас оправдают?

— Мы с Олежкой отправимся в какую-нибудь дальнюю деревню, подальше от Монастыря и Замка и займемся созданием полезной техники. Сначала доведем до ума нашу паровую машину. А там будет видно.

— Вам нужны будут помощники?

— С этим проблем не будет. Не все образованные хотят каждую ночь пялиться в небо. Уверен, что большинство из них предпочтет заниматься практическими делами.

— Что ж, — сказал магистр. — Ваше пожелание будет учтено. Поправляйтесь.

Теперь можно было заняться делами Монастыря. Надо было срочно решить вопрос с новыми членами Тайного совета. Пока освободились сразу два места: Игнатий стал королем и должен отбыть в Замок, а д'Иванов записался в актеры в театральную труппу бывшего короля Генриха. Магистр намеревался обсудить сложившееся положение с Игнатием и Айрис. Но сделать это оказалось непросто: Игнатий был занят королевскими проблемами, а Айрис куда-то запропастилась. После освобождения из плена он ее больше не видел. Наверняка, у нее были неотложные дела. Оборона Монастыря не выдержала испытания, это очевидный факт. Айрис должна исправить положение и навести порядок, чтобы впредь такое не повторилось. Сам магистр не мог ей помочь, потому что плохо разбирался в военной науке. Решения Айрис должна была принимать сама, жесткие и беспощадные, как она умеет.

Но иногда магистр думал о другом, о личном. Нельзя было исключать и самое простое объяснение временного исчезновения Айрис. Она могла выбирать себе мужа. Два кандидата постоянно вились вокруг нее: Андрей и Фрол. Кого из них выберет Айрис, было непонятно. Да какая разница! Все равно магистр не мог назвать ее женой. Ему оставалось беситься и ревновать.

И пришла ему в голову замечательная мысль, а что если воспользоваться всеобщей неразберихой, и провести закон о разрешении магистрам заводить семьи. Будущие магистры ему бы только спасибо сказали! Жаль, что не с кем было обсудить это нововведение, не с д'Ивановым же, в конце концов, и не с Айрис.

Пришлось сидеть и ждать, когда к нему придет по делу Игнатий. И вот он появился. Удивительно, как быстро меняет людей новая должность.

— Пора мне собираться в путь.

— Королевство принимать будете под свою опеку?

— Постараюсь, чтобы все было хорошо.

— Не волнуйтесь, у вас получится.

— Гонцы сообщают, что в Замке спокойно. Текущими делами занимается герцог Кондрат. Говорят, что у него получается, недовольных нет, придворные привыкают к новой жизни. Правда, многие аристократы собираются в изгнание вместе с Генрихом. Не знаю, как удержать. Эта верность бывшему правителю удивительна.

— Я обещал Генриху, что исполню его пожелания. Он решил стать театральным режиссером. Организует театр. Считаю, что Генрих принял правильное решение. Теперь ему понадобились актеры.

— Так вот в чем дело, хорошо, что вы сообщили мне об этом. А я еще подумал, почему его соратники так много говорят о прежних спектаклях и театральных костюмах? Не думал, что Генрих найдет себе дело по душе.

— Отпустите людей Генриха, — сказал магистр. — И не жалейте о них. Королевству нужно развиваться. Наберете себе помощников из образованных. Так будет лучше.

Магистр рассказал, что и сам поучаствовал в создании нового мира: отправил Феликса и Олежку на работу в дальнюю деревню. Они должны создать там технический центр. Обещали за три года довести паровой двигатель до ума и заняться промышленным производством нужных людям вещей.

— У нас есть отличный шанс сохранить мир на веки вечные, — сказал Игнатий и обнял магистра.

— Кого оставите вместо себя?

— Андрей справится, — ответил Игнатий.

— Согласен. А кто займется безопасностью Монастыря вместо д'Иванова?

— Есть хороший кандидат. Евгений. Он из Замка, но проявил себя очень хорошо. Сообразительный и верный. Его заслуга, что все наши революции закончились так удачно. Если бы не он, много народу полегло бы.

— Пожалуй, Айрис его хвалила.

— А вместо Айрис предлагаю Никодима.

— Что вы сказали? Что случилось с Айрис? Она жива?

— Разве вы не знаете? Она уходит.

— Куда?

— Не признается.

— С Фролом?

— Она молчит, а он подтверждает, что уходит с ней.

— Вот ведь как бывает, — сказал магистр, и по его щеке потекла одинокая слеза.

Ему было неприятно, что Игнатий видит проявление его слабости, но ничего поделать с собой не мог.

Глава 29 Прежнее будущее

Наступил день, когда Айрис решилась попрощаться с магистром. Она знала его очень давно, он был хорошим человеком. Нельзя было уйти, не объяснившись. Так поступать не полагалось, даже с врагами. А магистр был другом. Он заслужил добрые слова. Но их еще надо было придумать.

Если бы Айрис знала, куда, собственно, уходит, ей было бы проще. Но будущее оставалось для нее загадкой. Она даже не знала, можно ли то место, куда она собралась отбыть, называть будущим. Прежние люди жили давно. Значит, это уже прошлое? Нет, так говорить неправильно. Прошлое однажды случилось. Его изменить нельзя. Не придумано еще такое волшебство, с помощью которого можно было бы попасть в прошедшие дни. А в прежнюю жизнь можно, потому что она существует сейчас, только в другом мире. Так говорит Виктор. Теперь он снится Айрис каждую ночь. Он красив, обходителен и вежлив. Виктор настоятельно просит ее покинуть Монастырь и Мир святого Иеронима и вернуться в страну прежних людей.

— Но я потеряю своих преданных друзей, — говорит Айрис в замешательстве.

— В прежнем мире у тебя друзей будет еще больше. Они тебя ждут, потому что любят.

— Разве это можно знать заранее?

— Конечно. Ты не чужая в прежнем мире, ты одна из нас. Можно сказать, что тебе следует вернуться домой.

— Как я оказалась в Мире святого Иеронима?

— Людям нужна была помощь, для тебя это более чем веское основание немедленно бросить все и заняться чужими проблемами.

— И я помогла им?

— Да. Конечно.

— Откуда тебе знать? Ты ведь не настоящий. Всего лишь приятный глазу и слуху человек из сна.

— Дай мне руку, и ты вернешься домой, а сниться тебе будет Монастырь и его обитатели.

— Мне страшно.

— Правильно, в этом нет ничего постыдного. Надо только решиться, и все получится.

— Ты меня бросишь, когда я попаду в прежний мир?

— Нет. Я всегда буду рядом.

— Неужели это правда?

— Да. Правда. Зачем бы я стал врать.

— Я тебе верю.

— Вот и прекрасно, — сказал Виктор и протянул руку, Айрис не сомневалась, что ей достаточно коснуться ее, чтобы очутиться в сказочном прежнем мире. — Ну, давай, не бойся.

— Не могу. Я должна попрощаться с магистром. И вот что еще, можно ли мне взять с собой Фрола?

— Он тебе дорог?

— Фрол убедил меня в существовании прежнего мира. Без него ты вряд ли смог бы так часто мне сниться.

— Да ладно. Не придумывай.

— Фрол просит, чтобы мы его взяли с собой. Я не могу ему отказать.

— По просьбе такие дела не делаются. Человек должен быть готов к самому фантастическому путешествию в своей жизни. Помощь друзей ему не поможет. Даже твоя. Он или сможет, или не сможет.

— Но он готовился.

— Хорошо. Я протяну ему руку. Если он действительно готов, то у него получится, если нет, прошу прощения. Он должен пройти свой путь сам.

— Фрол разве не из прежних?

— Мне об этом ничего неизвестно.

— А я готова? — спросила Айрис на всякий случай.

— Да. Ты готова.

— Можно я попрощаюсь с магистром?

— Тебе можно все.

— Спасибо.

Айрис вошла в келью магистра и в нерешительности остановилась. Внезапное чувство вины мешало говорить. Можно подумать, что, выбрав Виктора и прежний мир, она предала Монастырь и самого магистра. Будто бы дала слово и не выполнила его. Конечно, это была неправда. Вот только решил так не магистр, а она сама. А с собой разве договоришься?

— Как хорошо, что вы навестили меня, высокочтимая Айрис, — сказал магистр, он чувствовал, что разговор будет тяжелым, только не догадывался, что Айрис винит в этом себя.

— Я рада видеть вас в добром здравии.

— Прежде чем мы перейдем к делам, разрешите задать личный вопрос? Что вас угнетает? После того, как вы спасли меня, короля Генриха, Монастырь и Мир святого Иеронима, я был вправе ожидать подходящих случаю чувств: радости и уверенности в своих силах. Вместо этого я вижу, что вас что-то беспокоит. Могу я узнать, что случилось? Нужна ли моя помощь?

— Вы слишком добры ко мне, милорд. Мне стыдно смотреть вам в глаза.

— Что случилось?

— Кажется, я вскоре должна буду покинуть Монастырь.

— Должна? Вас кто-то заставляет?

— Нет. Таково мое решение.

— Ничего не понимаю. Что за странное намерение? Неужели я сделал что-то по-настоящему чудовищное, если заставил вас стать моим врагом?

— Нет. Но я должна буду уехать.

— Надолго? — голос магистра предательски дрогнул.

— Навсегда.

— Куда, если не секрет.

— Я не знаю.

— Значит, не навсегда. Вы всегда сможете вернуться.

— Увы, это невозможно.

— Значит, это правда. Вы нас покидаете?

— Так получилось. Но несправедливо было бы считать, что я вас предаю.

— Разве я позволил себе такую грубость?

— Но подумали.

— Нет, что вы, Айрис. Наверное, слишком поздно об этом говорить, но мне вас будет не хватать. Есть ли какой-нибудь призрачный шанс, что вы передумаете?

— Нет, — твердо сказала Айрис. — Ни малейшего.

— Понимаю. Вы выходите замуж?

— Можно и так сказать. Но это не вся правда.

— Как же мне теперь жить? — спросил магистр.

— Впереди у вас много трудной работы. Придут новые члены Тайного совета. Вам придется учить их работать. Скучать будет некогда. И вы быстро про меня забудете. Время лечит. Совсем скоро вы будете вспоминать меня с улыбкой.

— Это исключено. Я знаю вашего избранника?

— Нет.

— Это не Фрол и не Андрей?

— Другой человек.

— Они не уйдут с вами?

— Фрол попробует, но у него вряд ли получится.

— Чем он займется, когда поймет, что проиграл?

— Станет историком.

— Интересная работа.

— Мне пора, — сказала Айрис. — Вспоминайте обо мне только хорошее.

— Обещаю.

Она ушла, а магистр остался один. Он думал о том, что бывают в жизни ситуации, когда человек ничего не может изменить. Совсем-совсем. И должен принять неизбежное, каким бы горьким оно ему ни представлялось. Для этого и придумано смирение. И еще: хорошо, что дело не дошло до отмены закона о женитьбе магистров. Понятно, что закон не остановил бы Айрис. И его поражение стало бы особенно позорным. На него показывали бы пальцем и говорили: «Неудачник». Магистр не верил, что работа заставит его забыть Айрис. Но попробовать стоило, потому что другого выбора у него не было.

После разговора с магистром Айрис стало чуть-чуть легче. Она должна была сказать ему неприятную правду и выполнила свой долг. Если бы было разрешено оказаться среди прежних людей и, при необходимости, продолжать сражаться за Монастырь, она бы, конечно, с радостью согласилась, но Виктор сказал, что это невозможно. Или прежний мир, или Монастырь. Надо выбрать. Совместить не удастся.

Строго говоря, ничего катастрофического в ее уходе нет. Время идет, кто-то начинает исполнять обязанности, кто-то прекращает. Однажды и магистр освободит свое место для нового человека. Так было раньше, так будет всегда. Так устроена жизнь. Что толку лить слезы по несбывшимся грезам? Нельзя исключать, что Никодим проявит себя в Тайном совете лучше нее. Кое-как Айрис сумела себя успокоить.

А вот что делать с Фролом? Настойчивость, с которой он пытается воспользоваться Виктором, раздражала. Было бы лучше, если бы он отказался от своей затеи сам. Но Фрол намеков не понимал. Он хотел попасть в прежний мир. Айрис рассказала Виктору о своем возможном попутчике, но тот усомнился в его способностях. Сказал равнодушно: «Получится, так получится. Не получится — извини».

Приближался день, когда Айрис нужно будет сделать выбор. Виктор предупредил ее: «Отправимся немедленно. Как только у тебя исчезнут последние сомнения». Она, впрочем, все решила уже давно. Удерживало ее только то, что ее исчезновение может принести вред магистру или Фролу. С магистром она простилась, остался Фрол.

Он старался находиться поблизости от Айрис.

— День перехода близок? — спросил он. — Про меня не забудете? В прежнем мире вам понадобится верный человек. Насколько я понял, там не принято решать проблемы с помощью меча.

— У меня там будет защитник.

— Виктор? Конечно. Но преданный вам человек из Мира святого Иеронима не помешает.

— Если бы все было так просто, я бы вас взяла. Но Виктор сказал, что у вас получится, только если вы готовы. Вы готовы? Я не знаю. Я даже не знаю, как отличить готового человека от неготового.

— Понимаю.

— Нет, не понимаете. Свою часть сделки я выполню — предоставлю вам шанс. Если не сможете воспользоваться, вините только себя. Я хочу, чтобы вы это поняли.

— Да. Я понял.

— Вот и хорошо. Значит, договорились. Если у вас не получится отправиться в прежний мир, будете историком в Монастыре. С магистром я договорилась.

— Спасибо. Но мне кажется, что я готов.

Все. Больше Айрис в Мире святого Иеронима ничего не удерживало. И когда появился Виктор, она вздохнула с облегчением.

— Нам пора, Айрис, — сказал он.

— Эй, про меня не забудьте, — напомнил Фрол. — Мы договаривались. Не обманите.

— Что мы должны сделать?

— Ничего. Просто возьмите меня за руки и закройте глаза. Этого достаточно.

Они повиновались.

Айрис почувствовала странное тепло в животе, которое стало медленно распространяться по всему телу. И еще приятное покалывание в мочках ушей. Больно не было, скорее смешно. Она не сдержалась и улыбнулась, потому что не сомневалась в том, что ее мечта исполнится.

— Прекрасно, — сказал Виктор. — Что ж, позволим себе отправиться в путешествие.

И Фрол остался один. Почему-то он не расстроился. Да, он станет историком и отыщет книгу, где написано, как следует подготовить себя к путешествию в прежний мир. Он видел, что это возможно. Следовательно, когда-нибудь он сможет отправиться в путешествие по чужим мирам по своей воле. Пусть для этого придется много работать. Наверное, это и значит — подготовиться.

Глава 30 Будущее наступает, но медленно

Время остановилось. Андрей заполучил книгу и теперь с восторгом погружался в таинственный и загадочный мир астрономии. Чтобы прочитать эту книгу и понять, что в ней написано, недостаточно будет целой жизни. Но как будет здорово, если он справится, и сумеет когда-нибудь вписать в текст книги что-то свое, совершенно новое, какие-нибудь результаты собственных исследований. Надо знать, что астрономия — развивающаяся наука, в которой нельзя поставить окончательную точку, потому что Вселенная безгранична. Это первое, что ему удалось вычитать в книге. А это значит, кроме всего прочего, что и его труд не окажется напрасным. И если постараться, то в следующем переиздании книги появится и его имя.

Никогда прежде Андрей не интересовался своей ролью в истории. Но все изменилось. Слишком много достойных людей поверило в него, и подвести их он не имел права. Да и самому заниматься астрономией было интересно. Это был вызов, который он принял с радостью. У него появилось дело, наполнившее его жизнь смыслом. Он был счастлив.

Чтение продвигалось крайне медленно. необходимо было разобраться с каждым предложение из книги, что сделать не просто. Каждый абзац требовал напряженной умственной работы. Марфа, с интересом наблюдавшая за настойчивыми попытками Андрея разобраться с текстом, однажды не выдержала и спросила:

— Люблю смотреть, как ты работаешь. Замечательно рожи корчишь. Иногда кажется, что мешки с картошкой ворочаешь. Пот градом льется, того и гляди упадешь от усталости. А сам в это время за столом сидишь.

— Иногда действительно бывает трудно. Астрономия, надо признать, наука сложная.

— Ты же каталогом звезд занимаешься, что там может быть сложного? Вычисляй положения звезд и записывай на бумажку.

— Книгу писали серьезные люди, — сказал Андрей. — Их знания накапливались многими веками, а мне сейчас приходится впихивать в голову уже готовые истины. Понимаешь, мне не выделено время для раздумий и сомнений. И получается, что это уже не наука, а подобие религии. Запоминай или проваливай.

— Но я знаю, что ты все равно обдумаешь каждое прочитанное слово! — сказала Марфа. — И сделаешь все лучше, чем прежние люди.

— Спасибо, конечно, за добрые слова, но пока я должен попытаться хотя бы повторить то, что сделали великие астрономы до меня.

— Ты меня запутал. Прочитай что-нибудь из книги, чтобы я лучше поняла. Например, про каталог.

— Зачем тебе?

— Хочу узнать, могла бы я заниматься астрономией?

— Ты? Вот придумала.

— Не забывай, что я тоже образованная. Должна же я знать, чем занимается мой любимый человек.

— Прочитать я, конечно, могу. Не уверен, что тебе это поможет сделать правильный выбор. Слушай, но хотя бы попытайся не смеяться.

— Ты прочитаешь самое смешное место в книге?

— Попробуй сама решить. Но то, что ты ничего не поймешь, я, к сожалению, знаю.

«Если к средним координатам звезды, даваемых в каталогах для начала бесселевого года, прибавить поправку за прецессию (включая влияние собственного движения) и за нутацию за протекшую часть года, то мы получим истинные координаты звезды в данный момент. Если теперь ввести поправку за годичную абберацию, то получим видимые координаты, с которыми можно будет сравнивать результаты наблюдений, в которые надо предварительно ввести поправки за рефракцию и за суточную абберацию».

— Неужели это и есть твоя астрономия? — удивилась Марфа.

— Да.

— И ты понимаешь, что все это значит?

— Понимаю или думаю, что понимаю. Но главное, я теперь знаю, что моя главная задача — создать каталог звезд, распадается на множество частных задач, каждую из которых придется решать отдельно. Каждое загадочное слово в этом отрывке — это отдельная работа, сложнее, чем первоначальная. И нельзя пропустить ни одну.

— А потом ты разберешься с тем, что такое абберация, и окажется, что и там куча проблем, без решения которых нельзя приступать к каталогам.

— Думаю, так и будет.

— А вдруг ты что-нибудь неправильно поймешь? Тебе придется начинать все с начала?

— Ага. С того места, где я ошибся. Это единственный способ обнаружить ошибку.

— Я знаю еще один, проще.

— Например?

— Если попадется в книге какое-нибудь непонятное место, перескажи. Если объяснишь так, чтобы я поняла, о чем идет речь, значит, ты правильно разобрался.

— Можно попробовать. Но предупреждаю, если будешь тупить, я рассержусь и прогоню тебя.

— Рискну, пожалуй.

— Зачем тебе понадобилась астрономия?

— Хочу.

— Опасный эксперимент задумала.

— Знаешь, что еще я придумала? Буду пересказывать все, что узнаю об астрономии, детишкам из Монастыря.

— Зачем? — удивился Андрей.

— Во-первых, хочу быть уверенной, что поняла твои разъяснения правильно. Во-вторых, тебе все равно нужны помощники. Или ты хочешь заниматься астрономией в одиночку?

— Но почему детишкам? У меня в подчинении десять сотрудников Обсерватории. Наверное, начинать обучение нужно с них?

— Хорошо. Ты займешься своими сотрудниками, а я детьми. Посмотрим, у кого лучше получится.

— Детьми должны заниматься в Резервации.

— Пусть в Резервации учат детей по-своему, а мы, в Монастыре, как нужно нам.

— Придумщица.

— А мне еще и Николай поможет, будет обучать детей математике.

— Ты знаешь, а мне нравится. Детишки — это хорошо. Давай попробуем, но сначала надо тебя саму астрономии обучить.

— Так я согласна.

— Когда начнем?

— Прямо сейчас, чего тянуть.

Андрей пожал плечами, открыл первую страницу книги и прочитал:

«Астрономия — наука о строении и развитии небесных тел и Вселенной. Астрономия представляет собой одну из физико-математических наук, которая, используя достижения математики, физики и техники, изучает окружающую нас безграничную материальную Вселенную, состоящую из звезд и их систем, планет, их спутников, комет и метеорных тел, межпланетной, межзвездной и межгалактической среды, включая излучение и энергетические поля».

— Поняла что-нибудь?

— Нет. Но обязательно узнаю, что означают эти слова. С твоей помощью, конечно.

Постоянные разговоры с Марфой об астрономии были чрезвычайно полезными. Действительно, Андрею удалось разобраться с некоторыми тонкими вопросами, которые, без подсказки Марфы, ускользали от его внимания.

Она спрашивала:

— Что это? Не понимаю.

— Это так просто. Ничего сложного.

— Если просто, возьми и объясни по-человечески, так, чтобы я поняла. Я же не дура, в конце концов.

Андрей честно пытался подобрать простые слова, но часто оказывалось, что они не подбираются. Это означало, что он сам ничего не понял. Приходилось вместе, часами, выискивать смысл, который от них ускользал. И когда все, наконец, вставало на свои места, Андрей чувствовал себя по-настоящему счастливым человеком. Особенно, когда слышал от Марфы:

— Вот теперь поняла.

Каждый маленький шаг в чтении книги, помогал им увидеть окружающий мир немного по-другому.

— Думал, что мир устроен гораздо проще, — удивлялся Андрей.

— Ага. Если не вдаваться в детали.

Удивительно, но совместная работа сблизила их еще сильнее. Они стали понимать друг друга с полуслова.

— Теперь было бы полезно обучить астрономии и других обитателей Монастыря, — размечтался Андрей.

И когда в гости пришел Фрол, Андрей попробовал ему рассказать о григорианском календаре, однако интереса не вызвал.

— Это все, конечно, интересно, и я рад, что календарь, которым я пользуюсь в своих исторических изысканиях, придумали астрономы, но меня волнуют приземленные факты, не такие возвышенные.

— О чем это вы?

— Разве вам не сообщили, что высокочтимая Айрис пропала?

— Нет. Я немного заработался, — признался Андрей. — Чтение книги оказалось тяжелой работой.

— Она отправилась в прежний мир, — грустно сказал Фрол.

— Разве это возможно? — удивилась Марфа.

— Конечно, если у вас есть друг из прежних.

— Поверить в это трудно.

— Я был рядом, когда это произошло. — сказал Фрол сердито.

Он подробно рассказал о том, как Айрис отправилась в прежний мир, и о Викторе, ее друге, который обладает способностью переноситься из мира в мир.

— Почему же они не взяли вас с собой? Высокочтимая Айрис, вроде бы, обещала.

— Да. Она хотела исполнить свое обещание. Виктор взял нас за руки, сказал, что этого достаточно, чтобы отправиться в прежний мир. Но только при условии, что я готов к переходу. Было страшновато, я закрыл глаза, а вот этого, наверное, делать было нельзя. Но это стало понятно позже, когда оказалось, что я остался, а они отправились в загадочный прежний мир.

— Не повезло, — посочувствовал Андрей.

— Помогите мне подготовиться к переходу. Вы много читали, так что знаете о прежней жизни больше других.

— Это как-то связано с астрономией?

— Нет.

— Значит и мой ответ — нет.

— Вы лишаете обывателей Мира святого Иеронима будущего.

— Это не совсем так. Мы с вами по-разному понимаем смысл будущего.

— Вот. В этом все дело. Вы действительно считаете, что ваше личное восприятие единственно верное? Странно. Не допускаете, что можете ошибаться? Или правы лишь в деталях, но упускаете что-то важное?

— Практика. Нас рассудит практика.

— Но вы же знаете, что прежний мир существует. Как же вы можете отказывать мне в помощи? Какой же вы ученый, если не желаете познавать мир? Не понимаю. Вы же хотите изучать Вселенную, и одновременно пытаетесь ограничить свое знание?

— Не наговаривайте. Конечно, я вам помогу. Только вот что хочу сказать. Если я и Марфа попадем в прежний мир, мы сможем заниматься астрономией. Теперь я это знаю. А чем займетесь вы? Очередными переходами? Но куда? Станете путешественником?

— Высокочтимая Айрис поручила мне заниматься историей. Что вы скажите, если мне удастся отыскать в прошлом истории о людях, сумевших покинуть наш мир? Неужели и тогда откажитесь отправиться в удивительное путешествие?

— Знание лишним не бывает, — сказал Андрей. — Оно бывает полезным, бесполезным или опасным.

— Как правило, полезным.

— Вот, — сказала Марфа. — Мы собираемся открыть в Монастыре новую школу. Я буду учить детей астрономии, Николай математике. Не могли бы вы обучать наших учеников истории? Это было бы замечательно.

— Вы поможете мне, я помогу вам.

— Договорились, — сказал Андрей.

— Я должен буду рассказывать только об истории Мира святого Иеронима или можно говорить и о прежнем мире?

— Ваше право. Но это будет еще одна дисциплина — литература, точнее фантастика, — засмеялся Андрей.

— Я согласен.

— Вот и прекрасно. Нам нужны образованные люди. Сначала мы организуем школу в Монастыре, в Замке, а потом и в деревнях. Резервация больше не справляется с поиском талантливых ребят. Разумно предположить, что таланты сами себя найдут. Если дать им шанс.

Всеобщее доступное образование в каждой деревне. Андрею идея понравилась. Они, вчетвером, возьмутся обучать детей, и уже через три года первые выпускники школы будут готовы передавать свои знания деревенским детям. Он представил, как колонна молодых учителей покидает Монастырь, направляясь в родные деревни, которые они покинули детьми, и люди говорят им вслед: «Смотрите, астрономы идут!» И сердце его наполнилось гордостью и надеждой. Он вспомнил стихотворение.