Ашер – 5

Глава 18

Мне всегда нравилось, что Шелли была такая миниатюрная. Когда я обнимал её, она ощущалась в руках как фарфоровая статуэтка — хрупкая, теплая, настоящая. Это заводило меня так сильно, что мозг попросту вырубался. Оставалась одна животная потребность: закинуть её на плечо и утащить в пещеру для самого настоящего первобытного секса.

Иногда мне казалось, что стоит ей только появиться на горизонте — и всё, конец моей самообладанию. Но, к несчастью, на мне висели не только желания, но и обязанности Ашера, а они, сволочи, никогда не давали расслабиться как следует.

— Ты говорила что-то о сюрпризе? — с хрипотцой спросил я, вцепившись в реальность обеими руками.

— Да, упоминала, — пропела она, хитро сощурившись, и подтолкнула меня к столу. Чтобы не опрокинуться, я плюхнулся на лавку.

Шелли ловко задрала платье до самых бедер — тонкая ткань скользнула по коже, открывая стройные ноги. Не теряя ни секунды, она устроилась сверху, обхватив меня коленями.

— Хочешь пить? — спросила она, глядя на меня снизу вверх, как ни в чем не бывало.

— Теперь — определенно, да, — прорычал я и машинально скользнул ладонями по её идеальной заднице, сжав её так, что девушка сладко выдохнула.

Шелли приподнялась, так что я почти уткнулся носом в её декольте — глубокий вырез и пьянящий аромат её кожи сводили меня с ума. Член дернулся в штанах, протестуя против бездействия.

Но она даже не думала бросаться ко мне на шею. Вместо этого Шелли потянулась к бутылке вина на столе. Бутылка перекочевала в её руку, и она, словно издеваясь, открыла её зубами. Пробка вылетела с негромким хлопком, будто бы это было шампанское, но я сразу понял по аромату: это было наше любимое легкое вино, без всяких пузырьков.

С пробкой, все еще зажатой между пухлыми губами, она поднесла горлышко к моему рту. Я сделал несколько жадных глотков, не сводя с неё глаз.

— Ты мне доверяешь? — прошептала она, голос был низким, тёплым, и меня мгновенно обдало жаром с головы до пят.

— Конечно, — хрипло ответил я, ощущая, как возбуждение подкатывает к горлу. В этот момент я бы согласился абсолютно на всё, лишь бы быстрее утащить её куда-нибудь вдвоём.

Шелли медленно развязала шелковый платок, которым были перехвачены её волосы. Рыжие локоны рассыпались по плечам, сверкая в тусклом свете, словно расплавленное золото. Я не удержался и провёл рукой по шелковистым прядям, скользнув пальцами вдоль нежной щеки.

— Ох, — выдохнула она, вздрогнув.

Шелли чуть поёрзала у меня на коленях, заставляя меня стиснуть зубы от мучительного желания.

Потом она обвила моей шеей тот самый шелковый платок и потянула за оба конца, притягивая меня к себе. Наши губы слились в поцелуе — долгом, горячем, с лёгкой ноткой вина.

— Шелли… — простонал я, обнимая её крепче.

— Доверься мне, — шепнула она прямо в мои губы и завязала платок у меня на глазах.

Мир погас. Осталась только она — её дыхание, её аромат, её тепло.

Моя кровь забурлила, словно магма.

— Веди, — выдохнул я, полностью отдаваясь в её руки.

Она взяла меня за руку и повела куда-то. Я покорно ступал вперёд, вслушиваясь в её лёгкое пение, которое служило мне единственным ориентиром в кромешной тьме.

— Куда мы идём? — спросил я, в который уже раз за этот путь.

— Скоро узнаешь, — опять ответила она с той же дразнящей спокойностью.

Либо у неё железное терпение, либо она подпевала себе под нос после пары хороших глотков вина, которое прихватила с собой.

— Просто иди за моим голосом. Рита рассказывала, что у тебя это неплохо получается, — поддразнила она.

— Ну конечно, — фыркнул я, чувствуя, как начинаю улыбаться. Эти две точно обсудили меня с головы до ног. — Что ещё она тебе нашептала?

— О, например, о вашем «месяце меда»! — захихикала Шелли. Словно плеск воды донесся до нас всё громче — воздух сменился, стал прохладнее и свежее.

— Ты хотела сказать «медовый месяц»? — поправил я её с улыбкой.

— Так и знала, что что-то не так сказала! — она звонко засмеялась, и её радостный смех будто окатил меня тёплой волной.

Я никогда раньше не видел её такой раскованной, чуть пьяненькой — и это только подливало масла в огонь моего уже и так безумного влечения.

— Мы с Ритой заметили, как много ты работаешь и тренируешься в последнее время, любимый, — мягко сказала Шелли, — и решили, что тебе нужен маленький отдых.

Шаги стихли. Она остановилась, и я послушно застыл рядом.

Через секунду её ладонь скользнула по моей руке и отпустила… но тут же появились её обе руки у меня на лопатках — тёплые, нежные, будто опалила.

— Шелли? — шепнул я, почти не дыша.

Она явно почувствовала моё нетерпение.

— Хорошо, дорогой, — с улыбкой сдалась Шелли и развязала мне глаза.

Я пару раз моргнул, привыкая к мягкому свету луны — и тут же обомлел. Передо мной раскинулась настоящая сказка: на берегу озера, под широкими ветвями раскидистого дерева с искривлённым стволом, моя жена устроила целый лагерь уюта. Мягкие подушки и теплые одеяла были щедро разбросаны на покрытом мхом берегу, а в воздухе витал аппетитный запах жареного мяса, доносящийся из корзинки.

В животе предательски заурчало — чашка горячего шоколада, конечно, хороша, но для взрослого мужика нагулявшего аппетит — явно не предел мечтаний.

— Дорогая… — только и выдохнул я, не находя слов, чтобы передать переполнявший меня восторг. Ни одна женщина прежде не устраивала для меня ничего подобного. А Шелли… Шелли организовала настоящий праздник души.

Она взяла меня за руку и подвела к подушкам. Я с благодарностью опустился на мягкое ложе, ощущая, насколько тело устало за день. Шелли всё продумала: даже натянула между ветвями полупрозрачный балдахин, подсвеченный тёплым фонариком. Это создавало ощущение уюта и уединённости, словно весь мир за пределами нашей небольшой поляны перестал существовать.

— Ты сама всё это сделала? — спросил я, удивлённо оглядывая чудесный пикник.

— Конечно, — улыбнулась она и устроилась рядом, уютно свернувшись калачиком. Но долго усидеть на месте Шелли не могла — слишком много энергии было в этой женщине. Она тут же вскочила и подтянула ближе корзинку с припасами. — Рита сказала, что настала моя очередь немного побыть с тобой наедине. Пикник — это её идея, а я просто всё воплотила.

— Ты тоже много работаешь, дорогая, — тепло сказал я, заправляя выбившуюся прядку волос за её ушко. — Медвежий угол сильно изменился. Здесь стало уютно, ухоженно — и в основном благодаря тебе.

— Ты преувеличиваешь, — кокетливо отмахнулась Шелли и вытащила из корзинки странную ягоду — на вид как недозревшая клубника. Она поднесла её к моим губам.

Я послушно откусил кусочек, и терпкий сок тут же брызнул в рот. Губы приятно защипало от легкой кислинки, особенно когда Шелли провела ягоды по ним.

— Ммм… — протянул я, наслаждаясь неожиданным вкусом.

— Работы ещё много, — делилась она своими мыслями. — До холодов нужно закончить ремонт в доме, но и про удобство, и про красоту забывать не стоит.

Шелли улыбнулась и доела оставшуюся половинку ягоды.

— Тебе здесь нравится? — спросил я, потянувшись к бутылке вина, которую она заранее приготовила. — Знаю, мы почти всё время проводим в Медвежьем углу. Но если захочешь, можем чаще ездить в Александрийское поместье.

— О, здешние сквозняки сводят меня с ума, — с притворной серьёзностью закатила глаза Шелли, а потом попыталась отобрать у меня бутылку.

Я, смеясь, поднял её повыше, не давая схватить, и наклонился к ней, аккуратно подцепил пальцами подбородок, чтобы напоить её прямо из своих рук.

— Нет, серьёзно, — сказал я, глядя ей в глаза. — Хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно. Где бы мы ни были.

Шелли беззаботно рассмеялась и сделала ещё несколько глотков, глядя на меня с нежностью.

— Мне здесь хорошо, — призналась она, и в её голосе прозвучала лёгкая нотка удивления. Видимо, для неё самой это было неожиданно — ведь всю жизнь она провела в роскоши.

Но стоило ей упомянуть Александрийское поместье, как я заметил, как она машинально завела руку за правое плечо. Этот жест был ей привычен: шрам, оставленный после встречи с Бёрнсом, давал о себе знать каждый раз, когда в памяти всплывали тяжёлые моменты.

Я осторожно взял её руку в свою.

— Что ты хочешь сделать с ним? — спросил я тихо.

— С чем? — Шелли моргнула, словно вынырнув из тяжёлых воспоминаний.

— С Александрийским поместьем, — пояснил я. — Мы не обязаны его держать, если оно причиняет тебе боль.

— Но это очень ценная собственность, — словно на автомате ответила она, будто никогда раньше не думала о продаже.

— Мне всё равно, сколько оно стоит, — сказал я твёрдо. — Если оно тянет тебя назад, мы избавимся от него.

Шелли провела ладонью по моей щеке.

— Это уже не больно, правда, — сказала она мягко. — Вы с Ритой сделали для меня больше, чем кто бы то ни было. Вы помогли мне залечить раны, которые оставил Адлер.

Она замолчала на мгновение, словно подбирая слова.

— Медвежий угол — мой дом, теперь и навсегда. А Александрийское поместье… Это хороший актив. Может, когда-нибудь мы захотим начать новое дело. Я не уверена, что хочу продолжать путь, который мне навязал отец. Думаю, жеребенок Победы и Метеора будет последним. Но у этого места есть потенциал. Его просто нужно правильно использовать.

— Сделаем, как скажешь, — коротко поцеловал ее в губы.

— Хорошо, — она с благодарностью посмотрела мне в глаза и несколько раз легко коснулась губами моей шеи.

Я только начал расслабляться и получать удовольствие от ее ласки, как Шелли вдруг оживилась, ахнула и отвернулась к корзине.

— Ты просто обязан это попробовать! — с заговорщицкой улыбкой она вытащила небольшой сверток.

Развернув его, Шелли достала на свет мой любимый перекус: ломтики поджаренного мяса, тягучий плавленый сыр, маринованные корни ясеня — и все это на хрустящем ломте хлеба.

— Ты приготовила бутерброды! — обрадовался я, беря у нее угощение и откусывая солидный кусок.

— Специально для тебя, — с гордостью ответила она и достала второй бутерброд для себя.

— Это ты хорошо придумала, — похвалил я, быстро управившись со своей порцией.

— Угу, — протянула она, откладывая свой бутерброд в сторону. — Но я подумала и о других вещах.

— И о каких же? — спросил я, довольно усмехаясь, когда она, кошкой, подползла ко мне на коленях и уютно устроилась рядом.

— У меня для тебя еще много сюрпризов, Макс Медведев, — пропела она, ловко ослабляя завязки на моих штанах, освобождая полы рубахи и стягивая ее через голову.

— Ты сама лучше любого сюрприза, — успел выдохнуть я, прежде чем она припала к моим губам. Поцелуй был горячим, глубоким, требовательным.

Шелли скользила ладонями по моей груди, по животу, по всем местам, где кожа горела от ее прикосновений. Она уже не стеснялась своих желаний — отдала себя порыву полностью, словно сама была огнем. Даже воздух между нами будто бы стал гуще и теплее.

Я притянул ее крепче, углубляя поцелуй, чувствуя, как учащенно бьется сердце. Но в следующий миг она мягко прервала нашу близость, положив ладонь мне на грудь.

Шелли с легкой улыбкой выскользнула из моих объятий, взяла бутылку, сделала глоток вина и протянула ее мне.

Пока я пил, не отводя от нее взгляда, она медленно, с нарочитой ленцой, стянула с плеч тонкие бретельки. Платье плавно соскользнуло вниз, задержавшись на крутых бедрах.

Я допил вино в два глотка и отшвырнул бутылку в сторону. Одну жажду утолил — пришло время заняться другой.

Моя жена-феникс водила ладонями по своему обнаженному телу, нежно сжимая полную, налитую грудь, и смотрелась так, что у любого бы голова пошла кругом.

А потом она сделала кое-что совсем неожиданное: поднялась на ноги, элегантно, словно танцовщица, и повернулась ко мне спиной.

Покосилась через плечо, и, поймав мой взгляд своими сверкающими изумрудными глазами, медленно стянула платье с бедер, оголив тело до конца.

Чистая магия! От одного только вида можно было потерять контроль.

— Присоединишься ко мне? — кокетливо спросила она, покачивая бедрами в сторону озера.

Я поднялся, будто под гипнозом, и, торопливо сбрасывая с себя остатки одежды, пошел следом. Хорошо еще, что Шелли заранее развязала шнуровку — иначе точно бы застрял в этих веревках.

Небольшая передышка в прохладной воде явно бы не помешала. Я весь горел изнутри, как на углях.

Она даже не подозревала, насколько сильно на меня действовали ее движения — как легко могла одним лишь взглядом взвинтить меня до безумия.

Я осторожно вошел в воду.

— Такая теплая, — удивленно пробормотал я.

— Это природный горячий источник, — пояснила Шелли.

Действительно, стоило присмотреться, как над гладью воды клубился легкий пар.

Ладно, даже если охладиться не получится — поплескаться в горячем источнике в такую ночь было отличной идеей.

Я медленно заходил глубже, пока вода не достигла шеи, и с наслаждением закрыл глаза. Все тело, ноющие мышцы, уставшие суставы — все в одно мгновение расслабилось, отпустило. Настоящее блаженство.

— Как ты нашла это место? — спросил я, чувствуя, как тепло окутывает меня со всех сторон. Странно, не помню, чтобы Рита или Бруно что-то говорили о нем.

Ответа не последовало. Я нехотя приоткрыл один глаз.

— Шелли?

Огляделся, но вокруг было пусто. Жены-феникса нигде не было видно.

— Ш… — хотел было еще раз окликнуть ее, но не успел даже произнести имя, как что-то неожиданно обвилось вокруг моих лодыжек и резко дернуло вниз.

Я с головой ушел под воду, захлебнувшись удивлением. К счастью, через пару секунд меня отпустили, и я, отплевываясь, вынырнул на поверхность, жадно хватая воздух.

— Ахаха! — раздался заливистый смех Шелли, прежде чем она, как настоящая разбойница, набросилась на меня сзади.

— Ах ты!.. — уличил я подлую шалунью и тут же схватил ее, намереваясь как следует наказать за такую выходку.

Она радостно визжала, вырываясь, а я не отпускал. Мы вместе плюхнулись под воду, отчаянно борясь, как два озорных подростка.

Так началась настоящая битва без правил: мы топили друг друга, визжали, смеялись, барахтались, пока не выбились из сил. Непонятно было, отчего сильнее захватывало дух — от смеха или от бурной возни в теплой воде.

Когда силы окончательно иссякли, я притянул Шелли к себе на руки. Она с легкостью обвила мою талию стройными, упругими ногами, прижимаясь всем телом. Мы просто стояли в горячей воде, ощущая тепло друг друга, слушая, как бешено колотятся сердца, и ловили прохладные струи ночного ветра, которые лишь усиливали близость.

Все напряжение после нашей игривой схватки постепенно рассеялось, но возникло другое — более глубокое, томительное.

Я посмотрел в глаза жене и сказал почти шепотом:

— Ты такая красивая…

Шелли только улыбнулась и ласково провела руками по моей шее и плечам. В свете луны ее движения казались замедленными, завораживающими. Капельки воды, оставшиеся в волосах, переливались серебром, а щеки и губы порозовели от смеха и возбуждения.

Я ощущал каждое ее прикосновение кожей, словно волной проходило через тело. В ответ на ласку ее груди прижимались к моему торсу, и я чувствовал, как через тонкую пленку воды передается тепло твердеющих сосков.

Кровь упрямо отлила от головы, скопившись ниже пояса. Все тело звенело от желания.

Шелли запустила пальцы в мои мокрые волосы и потянулась к моим губам. Ее поцелуй был обжигающим, страстным, без намека на стеснение.

— Детка… — выдохнул я, прикусывая ее пухлую нижнюю губу.

— Макс… — простонала она в ответ, горячо дыша, прижимаясь всем телом. Она слегка пошевелилась, создавая то самое трение, которое заставляло меня терять рассудок. — У меня уже голова кружится от жары…

А у меня — от тебя.

— Держись за меня покрепче, — сказал я, чувствуя, как Шелли положила голову мне на плечо.

Я медленно двинулся к берегу, преодолевая упругое сопротивление воды. Нести ее было одновременно и тяжело, и приятно — чувствовать ее тепло, ее доверие.

Когда мы вышли на сушу, я перехватил Шелли поудобнее, крепко придерживая за упругие бедра, чтобы не выскользнула, и понес к нашему импровизированному ложу — куче мягких подушек и теплых покрывал.

Аккуратно уложил ее, залюбовавшись на то, как она выглядит в свете луны: распущенные рыжевато-малиновые волосы разметались по подушке, а на влажной коже красиво играли блики.

Я нежно убрал прядь с ее лица и не удержался — провел пальцами по щеке, по тонкому изгибу шеи. Ее ресницы были не просто рыжими — они отдавали в малиновый оттенок, как будто каждый волосок был раскрашен огненными акварелями. А в глубоких зеленых радужках вспыхивали золотистые искорки. Я бы мог смотреть в эти глаза бесконечно.

— Тебе не холодно? — спросил я, прижимаясь губами к ее теплой шее. Прохладный воздух приятно холодил кожу, создавая острый контраст с внутренним жаром. Мне-то было даже в кайф — терпеть не могу духоту. Но как насчет нее, моей жар-птицы, привыкшей к огню? Этого я пока не знал.