Академия Космического Флота: Аромат эмоций

Глава 1. Побег с Захрана

«Ты должна наконец вырасти и перестать предаваться несбыточным мечтам», – крутились у меня в голове суровые слова отца.

Щёлкнула тумблером и включила автоматическое уничтожение объектов на проложенном маршруте. Истребитель класса «Тигр» набирал скорость, а впереди уже был виден дрейфующий космический мусор. Впервые в своей жизни я покидала Захран – родную планету с синдромом Кесслера. Считалось, что её жители уже несколько сотен лет отрезаны от космоса плотным слоем останков разбившихся некогда зондов, кораблей, искусственных спутников и просто кучей всевозможных железных деталей и винтиков, так или иначе оказавшихся на орбите планеты.

Когда-то, очень давно, живущие разрозненно страны бездумно запускали спутник за спутником на орбиту, соревнуясь между собой, а в итоге это привело к тому, что объекты стали сталкиваться друг с другом, разлетаясь на множество маленьких деталей, которые в свою очередь запускали цепную реакцию очередных соударений. Шли годы, страны объединились и перестали соперничать за околопланетное пространство, развили свои технологии настолько, что могли бы вылетать в открытый космос и исследовать его, но слишком плотная завеса из космического мусора отпугивала всех желающих. Никто не хотел рисковать собственной жизнью, ведь все понимали, что даже крошечная гайка, столкнувшаяся на высоких скоростях с исправным флаером или шаттлом, превратит последний в железный гроб для его экипажа.

Секунда за секундой я приближалась к такой желанной свободе, но, увидев очень близко осколки старого зонда, не выдержала и зажмурилась. Яркие вспышки лазеров «Тигра» и полыхающая ярко-синим защитная сеть ослепили меня даже сквозь плотно сжатые веки. Ликвидацией большинства крупных объектов занимался автоматический наводчик истребителя, бортовой компьютер рассчитывал и прокладывал оптимальный путь для прорыва в открытый космос, а со всеми маленькими обломками с переменным успехом справлялась защитная сеть.

– Целостность защиты девяносто процентов, – сообщил бездушный электронный голос «Тигра», когда что-то острое царапнуло обшивку корабля.

– Ничего-ничего, прорвусь, – пробормотала сквозь стиснутые зубы, стараясь выкинуть из головы слова отца о том, что надо быть или очень глупым человеком, или самоубийцей, чтобы попробовать прорваться через слой космического мусора, окружающего нашу планету.

Конечно, и до меня находились жаждущие славы любители острых ощущений, которые пытались совершить этот подвиг, но у меня было огромное преимущество перед ними. Семь долгих лет я готовилась к тому, чтобы осуществить мечту всей своей жизни.

Корабль мелко потряхивало, меня с силой вдавливало в кресло, а уши закладывало от нарастающего шума. Было слышно, как защитная сеть, над которой я лично провозилась более года, трещала, что называется, по швам и не справлялась с нагрузкой.

– Целостность защиты семьдесят процентов.

Стиснула зубы ещё сильнее. Давай же, давай, «Тигр», не подведи меня! Пусть случится невозможное! Перед тем как угонять истребитель отца, я тщательно изучила и проанализировала все случаи неудачных попыток прорывов за последние годы, которые освещались в прессе.

Мне было откровенно страшно. Нет, даже не страшно – жутко. Бесполезный космический мусор постоянно взрывался под перекрёстными лучами лазеров «Тигра», какие-то мелкие железки на невероятной скорости чиркали по корпусу, натужно шумели двигатели, что-то постоянно долбилось, стучало и молотило с той стороны обшивки, норовя пробить корабль насквозь. А я всякий раз не могла удержаться и зажмуривалась, когда вспышки лазера испепеляли особенно крупный фрагмент очередного сателлита.

– Внимание, целостность защиты менее пятидесяти процентов! – на панели бортового компьютера «Тигра» зажглись предупреждающие сигналы.

Как чувствуют себя преступники, ожидающие приговора у верховного судьи – отправят на казнь или помилуют? Точно так же чувствовала себя и я в данный момент.

Решение угнать из отцовского гаража его самый лучший, из двенадцати имеющихся, космический корабль было осознанным. Лёгкий одноместный истребитель класса «Тигр» снабжён тридцатью портативными лазерами настраиваемой мощности. Спросите, зачем папе такой корабль? Ответ очевиден: он просто может себе его позволить.

Мой отец, Игнар Радосский, контролирует утилизацию мусора на всём северном полушарии Захрана, львиную долю экономики которого составляет переработка отходов и очистка воды. Папа входит в десятку самых преуспевающих бизнесменов планеты и даже является членом Аппарата Управления Захраном.

Злая насмешка судьбы, колоссальное невезение – родиться в богатейшей семье на планете с синдромом Кесслера и с самых пелёнок бредить космосом. Я так хотела вживую увидеть звезды! Ведь вследствие парникового эффекта ими теперь можно любоваться лишь на картинках и голограммах, сохранившихся с далёких времён.

Мои родители не смогли завести второго ребёнка, а потому очень рано начали готовить меня к тому, что я стану наследницей семейного бизнеса и однажды займу достойное место в Аппарате Управления Захраном. Пока мне не исполнилось десять, отец с рассеянной полуулыбкой слушал мой восторженный лепет о неизведанных космических мирах. На свой одиннадцатый день рождения я попросила в подарок флаер – «такой, чтобы можно было подняться к звёздам». И вот тогда папа впервые провёл со мной серьезную разъяснительную беседу о том, что только «очень глупый человек или самоубийца захочет попытаться выбраться с Захрана». Целый год, так или иначе, он повторял мне эти слова. Один лишь Рик, одноклассник и лучший друг, поддерживал мое стремление узнать как можно больше о далёкой вселенной. Рыжий, вечно непричёсанный, с лицом, украшенным целой россыпью веснушек, и смешно оттопыренными ушами – именно таким запомнился мне приятель.

Через год после первой промывки моих мозгов Рик подарил мне флешку, на которую записал информацию из закрытого сектора школьной инфосети о том, что Захран до обретения синдрома Кесслера принимал сигналы и устанавливал контакты с другими не менее развитыми цивилизациями. Не знаю, как мальчишке удалось разжиться учительским паролем, чтобы скачать эту статью, но его флешка стала для меня самым лучшим подарком в мои двенадцать лет.

В силу детской наивности показала свое сокровище отцу. Не терпелось поделиться мыслью, что поскольку разумные существа живут не только на Захране, то можно было бы попросить их помочь расчистить часть нашей орбиты. Глупый, бесхитростный ребёнок – вот кем я была тогда! Возомнила, что смогла придумать решение, до которого до сих пор не додумались взрослые… Родитель разозлился уже не на шутку и устроил мне в тот день настоящую головомойку. Он даже впервые поднял на меня голос и долго кричал о том, что я неблагодарная, что мне пора взрослеть, а не жить несбыточными мечтами о космических полетах. После чего забрал «свою неразумную дочь» из школы и нанял частных учителей, чтобы те подготовили меня к сдаче экзаменов по всем предметам экстерном. «Раз у тебя есть время на всякие глупости, то употреби его лучше с пользой – сиди и учись», – сказал он. В итоге, в пятнадцать лет, когда мои сверстники только переходили в старшие классы средней школы, я уже с блеском сдала вступительные экзамены в Высшую Школу Бизнеса и Управления Планетой. Рика после этого видела всего один раз…

– Внимание, целостность защиты тридцать три процента! – сменилась надпись на экране компьютера.

В этот момент в лобовом иллюминаторе нарисовалось усыпанное антеннами крыло челнока трехсотлетней давности, которое, как и вся техника того периода, было просто-таки гигантских размеров.

– Анчоус, как переключить управление лазерами? Мне надо сконцентрировать луч вон на том куске металла!

– Уважаемая Радосская Анестэйша Игнаровна, моё имя HAUS-8, и я прошу называть меня… – загудел киберробот противным наставническим тоном.

Невероятно дорогой подарок в честь моего поступления от любящих родителей – небольшая железная коробка с сотней петабайтов оперативной памяти, искусственным интеллектом и скрипучим модулятором человеческого голоса, летающая за счёт встроенной магнитной подушки.

Отец был так рад, что его дочь стала самой юной за всю историю Высшей Школы студенткой, а робот новейшей разработки HAUS-8 на тот момент считался лучшим «кибернянем» и помощником в учёбе у богачей Захрана.

– Анчоус! Сейчас мы оба разобьёмся из-за тебя! Быстро говори, как перехватить управление лазером! – перебила ворчуна.

Первое правило при общении с роботом, наделённым искусственным интеллектом, – дать понять, что его действие или бездействие может повлечь за собой смерть гуманоида. В этот момент все «заумные» утилиты киберпомощника отключаются, оставляя фактически голый интерфейс.

– Анестэйша Игнаровна, пожалуйста, нажмите на ручку переключения в правом верхнем углу панели и выберите цель, дотронувшись пальцем до сенсорного экрана бортового компьютера. Повторное касание выпустит заряд.

– Ну, наконец-то! – произнесла раздражённо, проворно следуя инструкции HAUS-8.

Двойное касание экрана – и крыло челнока рассыпалось в пепел. Как раз вовремя.

– Фу-у-ух, – откинула со взмокшего лба прядь светлых волос.

«Тигр» преодолел геостационарную орбиту Захрана и вышел в открытый космос. Облегчённо выдохнула и без сил откинулась на широкую спинку кожаного кресла. Вот я и сделала то, что не удавалось многим в течение нескольких столетий! Однако это был лишь первый этап моего плана, хотя и самый сложный.

Кибернянь, судя по всему, тоже сообразил, что нам удалось благополучно улизнуть с Захрана. Некоторое время он молчал, так как боялся помешать мне во время пилотирования, но теперь вновь завёл свою шарманку.

– Уважаемая Анестэйша Игнаровна, прошу Вас называть меня HAUS-8, а не анчоусом. Мне кажется, что Вы вкладываете уничижительный смысл в это прозвище. Я киберробот Human Autonomous Universal Support, модификация 8, что переводится как «Автономный Универсальный Человеческий Помощник». Хочу заметить, что анчоус – это съедобный вид морской рыбы с повышенным содержанием жиров…

– Анчоус, ты и есть Анчоус, – махнула рукой на киберробота, залезая с ногами на дорогущее кресло и подтягивая к себе здоровенную дорожную сумку с заднего сидения.

Свой побег я продумала тщательно: заранее собрала необходимый минимум одежды, чип с доступом на личный банковский счёт, на котором удалось скопить несколько тысяч кредитов, а также заготовила фальшивые документы на имя Станислава Радонежского. Да-да, не удивляйтесь, именно так. Была уверена, что отец быстро свяжет между собой такие ниточки, как исчезновение дочери и угон самого дорогого космического корабля – по моим расчётам, единственного, на котором возможно было прорваться сквозь мусорную заслонку Захрана. А имея такие связи и кредиты, родитель сможет подать на меня в розыск не только в Планетарную Службу, но и в Межгалактическую Полицию.

С тех самых пор, когда так неосторожно показала отцу страницу из школьной инфосети, у меня в течение нескольких месяцев совершенно не было времени на то, чтобы заняться тщательным анализом имеющейся там информации. Когда же руки всё-таки дошли до любимого хобби, оказалось, что страница бесследно исчезла. Тогда я сама начала собирать по крупицам сведения о разумных существах и обитаемых планетах из самых старых и закрытых источников, долго размышляла и составила в голове общую картину мира. Поняла, что Захран вошёл когда-то в некий Альянс Развитых Планет. А еще оказалось, что существуют такие организации, как Межгалактическая Полиция. Подозревала, что Аппарат Управления Захраном и по сей день находится в диалоге с Альянсом. Уж больно бурной была реакция отца в достопамятный двенадцатый день моего рождения!

Что ж, если Игнар Радосский подаст на меня в розыск в Межгалактическую Полицию, то службы будут искать блондинку Анестэйшу Радосскую, а не брюнета Станислава Радонежского. Сменить расу я не рискнула, так как о них – об этих самых расах – знания у меня были слишком поверхностные.

В глубокой дорожной сумке нащупала ножницы и одним ловким движением руки отрезала свои длинные блондинистые волосы под самое ухо. Да, признаюсь, было жалко вот так прощаться со своей прошлой жизнью, но свобода все-таки дороже.

– Анестэйша Игнаровна, что Вы делаете?! – завопил киберробот, сорвавшись на фальцет. – Иллария Радосская будет очень расстроена…

Я поморщилась. Всё-таки перемудрили разработчики HAUS-8 с искусственным интеллектом робота.

– Анчоус, прекрати верещать. Обрезаю волосы, не видишь, что ли? – огрызнулась беззлобно на слишком нервную железяку. – Не виси истуканом, лучше подровняй мне сзади, чтобы выглядело аккуратно.

Как бы ни раздражало поучительное брюзжание Анчоуса и его отвратительная привычка стучать на меня родителям, он обладал некоторыми неоценимыми функциями. Даже программа салонного мастера была встроена в его электронную башку. Дома он постоянно делал мне «подобающие социальному статусу» причёски и макияж.

Прямой приказ своей хозяйки HAUS-8 не мог проигнорировать, а потому картинно шумно вздохнул и, залетев мне за спину, с помощью компактной выдвижной бритвы принялся за работу.

Несколько минут я наслаждалась тишиной и убаюкивающе-мерным жужжанием машинки. Пока не посмотрела в зеркало.

– Нет, Анчоус, ты не понял! Это должно быть не ультрамодное женское каре, а классическая мужская стрижка. Желательно, одна из самых простых и популярных. Переделывай.

– Анестэйша Игнаровна, когда Ваша мать увидит Вас, её хватит удар, – пробубнил Анчоус, но приказу подчинился.

– Кстати, спасибо, что напомнил. – Со всей этой суетой совсем забыла о наиважнейшем пункте в операции по сохранению инкогнито. – HAUS-8, слушай меня внимательно! С этого момента я запрещаю тебе самостоятельно связываться с моими родителями, отвечать на их звонки, сообщать о моём местоположении, а также раскрывать мою новую личность кому бы то ни было. Отныне для тебя и для всех я – Станислав Радонежский, счастливчик, которому удалось выбраться с планеты с синдромом Кесслера. Всё ясно?

Специально использовала официальное наименование киберробота, чтобы у того не было шансов как-либо обойти мои запреты. Анчоус гневно замигал красными лампочками, переваривая поступившую информацию, но ответил вполне нейтральным голосом:

– Приказ понятен. Отныне мой хозяин – захухря Станислав Радонежский.

Вновь поморщилась. Впервые, когда увидела эту «захухрю» в документах трёхсотлетней давности, подумала: не может быть, наверно, описка какая-то. Ан нет! Оказалось, это официальный термин, принятый в Альянсе Развитых Планет для обозначения моей расы. Кроме нее там упоминались также цварги, эльтонийцы, миттары, пикси и другие, с не менее странными названиями.

Порывшись в дорожной сумке, выудила из нее баллончик со стойкой чёрной краской и примагнитила к корпусу Анчоуса.

– Теперь перекрась меня в брюнета.

Пока киберробот хлопотал над моим преображением, достала из закромов пластиковый контейнер с гиалуроновыми имплантами. Приложила две продолговатые пластины к скулам, надавила и чуть поморщилась, когда почувствовала, как множество крошечных иголок синхронно впились в тонкую кожу. Ничего, перетерплю. Как любит говорить моя мама, красота требует жертв. Она сама уже не первый десяток лет подтягивает шею и овал лица такими вот имплантами, которые можно купить в любом уважающем себя салоне красоты. Были бы кредиты.

– Вот именно, красота, а не уродование себя, – прокомментировал вредный киберробот, подглядывая за моими действиями.

Кажется, последние мысли я произнесла вслух.

– А тебя никто не спрашивал, – парировала в ответ.

Гиалуронка действует приблизительно от четырёх до восьми месяцев, насыщая клетки полезными веществами, а затем рассасывается. В некоторых отдельных случаях – при интенсивной терапии с применением антибиотиков или во время занятий спортом – и того меньше. Пока колдовала над своим лицом, Анчоус закончил окрашивание. Теперь на меня из зеркала взирал миловидный юноша с чёрными как смоль волосами, такими же чёрными бровями и выразительными синими глазами. Высокие скулы, широкий нос, крупный подбородок – всё то, что визуально отличает мужское лицо от женского.

– И последний штрих, – гордо сообщила своему отображению в зеркале, – это голосовые связки. – И проглотила крупную серебристую капсулу из другого пластикового контейнера.

Для того чтобы раздобыть эту капсулу, пришлось немало попотеть, выдумывая историю о безответно влюблённой подруге, чей молодой человек решил променять любовь девушки на карьеру и переехал в южное полушарие Захрана. После их разрыва несчастная впала в глубочайшую депрессию, целыми днями сидит дома и твердит, что хочет услышать его голос. Ну, вот я и решила, типа, помочь подруге… Слезливая история любви, огромные влажные глаза для придания достоверности рассказу – и у меня таки приняли заказ на изготовление модулятора мужского голоса без печати медучреждения. По каким-то неведомым причинам изменение голоса на моей родной планете считается более серьёзным делом, чем корректирование внешности, и вот такие капсулы изготовляются только на заказ. Пришлось целых два месяца дожидаться голосового модулятора и выложить за него несколько сотен кредитов, но результат превзошёл все мои ожидания.

– Кхе-кхе-кхе, – закашлялась, пытаясь проглотить капсулу, но та как назло застряла в гортани.

На глаза навернулись слёзы.

– Воды или стукнуть посильнее? – не без ехидства предложил киберробот.

Нет, он не Анчоус, а самая настоящая Язва!

– Не… кхе-кхе… льзя… кхе…

Кашель постепенно отпустил, и капсула наконец встала в горле на предназначенное ей место, а моё последнее «льзя» прозвучало иначе – не так, как обычно.

– Раз, два, три, четыре, пять… – Ух ты! Я всё никак не могла привыкнуть к моему новому голосу – восхитительно низкому баритону, который больше подошёл бы зрелому мужчине лет тридцати, чем щуплому и немного смазливому Стасу Радонежскому.

Специалисты хорошо постарались и «подарили» мне действительно очень приятный для женского слуха тембр.

– Не понимаю, почему Вам нравится говорить через модулятор, – не оценил моих стараний киберробот.

Для него я как была, так и оставалась Анестэйшей Радосской, дочерью мультимиллионера, несмотря на то, что приказала ему называть себя Стасом. Создателям HAUS-8, разрабатывавшим робота-наставника для трудных подростков, и в голову не могло прийти, что один из подопечных киберняня будет обладать настолько сложным характером, что захочет сменить пол. В Анчоуса были вложены стандартные параметры красоты по меркам Захрана, и, разумеется, сейчас он всё ещё оценивал меня как девушку, а не как парня.

– Когда вернётесь домой, Ваш отец заставит Вас выплюнуть капсулу, а кроме того, возбудит дело против той аптеки, которая продала модулятор без соответствующего рецепта.

Замечание Анчоуса резко испортило мне настроение. До сих пор придерживалась тщательно разработанного плана побега и старалась не думать о том, что будет «потом», но вот это «когда Вы вернётесь домой» заставило меня погрустнеть, ведь возвращение на Захран не планировалось. Не то чтобы я не любила родителей, но они душили меня своей чрезмерной заботой. Отец по жизни имел очень властный и авторитарный характер. Именно это позволило ему добиться столь высокого положения в обществе и встать во главе индустрии по переработке мусора, но как раз из-за этих же свойств его натуры я в какой-то момент отдалилась от родителя и замкнулась в себе. Игнар Радосский выбрал за меня школу, затем перевёл на домашнее обучение, лишив возможности общаться с ровесниками, подарил HAUS-8, таким образом дав понять, что моими друзьями отныне могут быть только роботы. На свой вкус подобрал для меня высшее учебное заведение и уже мысленно расписал мою жизнь лет до тридцати, ни разу не спросив, а чего, собственно, хочу я сама. Вернее, он доподлинно знал о моих тайных желаниях, а потому при всяком удобном случае высмеивал и показывал, насколько они невыполнимы и попросту глупы. Уже в свои четырнадцать поняла, что если ничего не предприму, то отец рано или поздно прогнёт меня под свои планы и проживёт за меня мою жизнь.

– Стася, выкинь уже из головы дурацкую мечту выбраться с Захрана! Ты только посмотри, как много зелёных юнцов разбилось насмерть, мечтая о лучшей жизни! А ты, в отличие от них, живёшь в самом элитном районе планеты, ни в чём не нуждаешься и являешься единственной моей наследницей! Тебе не на что роптать! Пожалей маму – она скоро совсем поседеет от переживаний, а у неё, между прочим, больное сердце. И всё из-за тебя! Из-за твоего ослиного упрямства! – поучал меня отец, когда я время от времени заговаривала о далёком космосе.

Эти доводы действовали на меня безотказно. После них всегда чувствовала себя виноватой, особенно перед больной матерью, которая часто проводила дни в постели. После таких разговоров на некоторое время заставляла себя забыть о мечте, садилась за учёбу и с удвоенным рвением выполняла домашнее задание – чтобы только родители гордились мною. Я всегда и во всём безоговорочно верила отцу. Если он говорил, что мама болеет из-за меня, значит, так оно и было. Будучи ребёнком, не понимала таких вещей, как манипулирование и внушение чувства вины. Просто верила.

До тех пор, пока однажды отец случайно не забыл свой компьютер дома. Я уже была на домашнем обучении, но еще не осознавала, что по сути меня изолировали на несколько лет от якобы «пагубно воздействующих на меня сверстников». А потому наивно радовалась, что не надо рано вставать, чтобы успеть в школу.

Ноутбук отца лежал в открытом виде на диване нашей гостиной, и поле ввода пароля призывно мигало на экране. Не знаю, какой шварх меня дёрнул, но почему-то захотелось похулиганить и попробовать подобрать пароль. Первым делом ввела собственное имя. Оно, разумеется, не подошло. Подумала ещё и напечатала имя мамы. Тоже не сработало. Я нахмурила лоб, посмотрела в окно, и мой взгляд непроизвольно задержался на гараже с флаерами. А что если?… Пальцы быстро, как будто сами по себе, набрали название нового летательного аппарата из коллекции отца. «Астро-4000». Экран ноутбука мигнул, и открылось письмо, где шла речь о договоре на утилизацию радиоактивного мусора с какого-то Зоннена. Сумма кредитов меня не интересовала, а вот неизвестное название заинтриговало. Такого материка, острова или другого географического места на Захране не было, а потому я заглянула в присоединённые файлы и… пропала… На голоснимках были запечатлены бескрайний изумрудный океан и прекрасный песчаный пляж. Конечно, там ещё виднелись какие-то невзрачные космические шлюпки, люди с несколькими руками и странным цветом кожи… От изучения содержимого письма меня оторвал звук паркующегося флаера. Игнар Радосский обнаружил отсутствие ноутбука и возвратился за ним домой.

Было очень горько, больно и обидно до жгучих слёз, что, оказывается, любимый и дорогой человек всю жизнь тебе осознанно врал. Это как удар под дых. А когда тебе всего двенадцать лет и любимый и дорогой человек – твой папа, больно вдвойне.

Именно после того случая впервые заподозрила, что отец со мной не так уж и честен, и что Захран при желании все-таки можно покинуть. Собирая по крупицам всю возможную информацию о других планетах, формах жизни, флоре и фауне, особенно старалась узнать что-то о Зоннене. Эта потрясающая вода изумрудного оттенка стала сниться мне, а идея сбежать с Захрана окончательно укоренилась в голове.

… Ничего не ответила на ехидные инсинуации киберробота, просто вбила в бортовую панель «Тигра» конечную точку пути: Зоннен – и перебралась спать на заднее сидение, предварительно трансформировав его в кровать.