Арлекин

Глава 1

Арлекин стоял под дождем. В его руке был большой зонт, в котором был устроен проводник. Медная проволока выступа выше зонта сантиметров на двадцать, оплетала ножку и приходила к рукояти, на которой была закреплена изолентой. Не сложная конструкция позволила собрать прибор не привлекая к себе внимания. Арлекин ждал молнию. Он не знал как перешагнуть барьер и решил воспользоваться тем же самым способом, что однажды активировал, то что было в нем. Арлекин надеялся.

Дождь сегодня был сильным, крупные капли разбивались о нагретый асфальт быстро сформировав небольшие лужи. Грохотало где-то вдали и редкие молнии озаряли небосвод тусклыми вспышками.

Достав сигарету ловец нервно затянулся, заставляя перебороть свой страх перед ударом. Неизвестность пугала.

Возможно он ошибается и высоковольтный разряд его просто испепелит, не оставив никаких воспоминаний о безрассудном исследователе, захотевшем шагнуть в неизвестность и надеявшегося на еще одно чудо, однажды превратившее его жизнь в череду интереснейшего приключения.

Началось все когда на аэродром, расположенный рядом с моим домом, в экстренном порядке привезли обломки рухнувшего самолета. Трое друзей последнего класса школы в это время откручивали с установленного на отшибе летающего гиганта тормозные колодки. Самолет, далеко не новый, был оставлен доживать свой век медленно ржавея без каких-то важных запчастей.

Спрятавшись, они наблюдали за тем, как в проржавевший ангар, военные сгружают множество деталей. Четыре грузовика приехали почти одновременно, быстро опустошили свои кузова и также быстро покинули аэродром.

Любопытство победило. Три крадущихся силуэта пробрались в прореху стены ангара. В темноте закрытого помещения прорезались яркие полосы от отверстий в стенах и не плотностей ворот. Схватив, то что показалось наиболее ценным, тройка также крадучись, покинула ангар.

Добычей стали два закрытых контейнера, которые были безжалостно вскрыты монтировкой. Металл контейнеров оказался мягким и податливым. Внутри находились мотки проволоки, толщиной в три миллиметра общим количеством в шесть бобин. Побросав добычу за гаражами они двинулись снова на аэродром.

У ангара оказалась вооруженная автоматами охрана и тройка воришек сбежала, радуясь что их не заметили. Мне досталось четыре мотка. Два взял Санек по прозвищу Обезьяна, а Артур с кличкой Крыса отказался от такого мусора. Крыса всегда был осторожным и возможно его испугала охрана и он решил не связываться с украденным со склада.

Разошлись мы у котельной, я пошел за сумкой в которую хотел сложить проволоку. Санек просто подхватил два мотка и понес их домой. Крыса же отправился по своим мутным делам как всегда не сказав куда идет. Бобины оказались тяжелыми и тянули ремешок сумки так, что казалось что он сейчас порвется.

Обезьяна был самым сильным среди нас, но и самым не сообразительным. Нести в открытую то, что могут искать, мог только он.

Спрятав в чулан проволоку я занялся тем, ради чего и забрались на аэродром. Напильник, снятая колодка от самолета сделанная вроде как из магния и много потраченного времени. Стружку потом смешать с марганцовкой и запаковать в бумажные пакетики перевязанные изолентой и с тремя спичками торчащими из угла самодельной бомбочки. Да, я сооружал взрывпакеты. И проволоку, что нашли я тоже напилил когда снятые колодки закончились. Мягкая стружка проволоки подошла в качестве компонента, после массы экспериментов. Сама она не давала смеси взорваться, а вот в половинчатом соотношении к магнию создавала усиленную вспышку с оттенком кровавого ярко-красного.

Две с половиной бобины ушли на эксперименты и взрывпакеты испробованные на пустыре. Через месяц меня скрутило сильнейшим отравлением. Непрекращающаяся рвота выворачивала наизнанку. В больнице капельницы немного остановили творящийся ужас. Внутривенное питание и отказ от пищи сделали меня скелетом обтянутым бледной кожей. Проверку на облучение я благополучно прошел, как на самое очевидное со мной происшествие. Через четыре недели меня выписали с рекомендацией оформить инвалидность. Передвигался я с трудом, такси и помощь родственников наконец доставили меня домой. Где я предался черной меланхолии.

На следующий день после выписки в гости зашел Санек.

- Привет Демид, совсем плохо выглядишь – не сдержался он, увидев мое плачевное состояние.

- Зато ты прямо раскобанел – съязвил я смотря на его раздувшиеся руки и плечи – опять тренер гадостью пичкает? Или сам колоться чем запрещенным стал?

- Да брось ты – смутился Обезьян – я больше никаких таблеток не принимаю, у нас в секции у двух печень отказала. В больницу отправили.

Я удивленно приподнял брови, требуя продолжения.

- Может и ты того – немного покраснел Санек – решил массу нарастить?

- Какая масса – не сдержался я отмахнувшись – не ел я ничего такого, да и печень проверяли. Говорили про облучение и наследственную болезнь – разоткровенничался я – но ничего не нашли.

- Дела – протянул Санек – что теперь делать то? Лекарства прописали?

- Только обезболивающие какие-то сильные, по рецепту.

- О – оживился Обезьян – может того, заработаем?

- Чтоб мне лекарствами барыжить, сперва надо с них слезть, а у меня все тело болит.

- Болит значит – задумчивым Санек бывал не часто, и сейчас было удивительно смотреть на его изменившееся лицо.

- Попробуй проволоку, что нашли – наконец решился он – у меня вон как мышцы расти стали, когда я браслеты из нее сделал.

Завернув рукава рубашки он показал по тонкому ободу охватывающему запястья и криво скрученному в соединении.

- Крысе предложил, так он отказался, посмотрел на меня как на психа. А я серьезно чувствую силу в руках и поднимать веса стал в полтора раза больше чем обычно.

- Так и раздал бы в секции, заодно проверил бы наверняка – не стал я обострять странные фантазии.

- Не. Не поймут – я тебе-то говорить не хотел. Помнишь как Кольку к психиатру отвели из-за голоса у него в голове. Никому ведь ничего плохого не делал, а теперь где он? В психушке полгода как и говорят выпускать не собираются.

- Резонно – согласился я – в кладовке проволока, сваргань мне тоже парочку.

- Плоскогубцы? – задал он вопрос уже открывая дверь кладовки.

- Там же, на полке справа вроде были.

Через пару минут я обзавелся двумя браслетами из проволоки, которые сразу же надел на запястья.

- Посмотришь, поможет – прощаясь улыбался Санек – точно говорю.

- Да. Спасибо – доковыляв до двери я запер ее за своим товарищем. Упав в кровать забылся полусном-полудремой которая стала обычным моим состоянием после выписки. Наутро руки действительно не болели. Это стало настолько неожиданным, что я замер в ступоре рассматривая проволоку на запястьях.

На весь следующий день, плоскогубцы стали моим творческим инструментом. Соорудив обручи на руки выше локтей и у подмышек перешел к ногам где повторил последовательность. Потом обмотал живот, шею и три витка наложил на лоб и затылок.

Краем сознания подозревал что это самовнушение, но уж лучше такое внушение и без боли. Об остальном я старался не думать, боясь спугнуть чувство легкости и умиротворения посетившего меня через пару часов после окончания работы.

Поймав себя на мысли, что я так хорошо себя и до этой болезни никогда не чувствовал, стал дальше совершенствовать экранирующую сеть. Так я ее назвал, предполагая что она защищает от какого-то излучения, поселившегося в квартире.

Став соединять проволочные кольца уже между собой, не смог остановиться пока не на соединял замкнутый каркас, плотно покрывающий тело. Дойдя до зеркала посмеялся собственному виду и от безделья и хорошего самочувствия стал делать кольца на пальцы, а потом и маску на глаза в форме очков для снятия вдруг появившейся в них усталости.

- Теперь можно и лекарствами барыжить – усмехнулся я, одевая джинсы и накидывая куртку на свое творение. Голову прикрыл широкой панамой и вышел тихонько за дверь. Время приближалось к полночи и никого на улице не было. Я всего-то дошел до парка, как погода резко испортилась и из появившейся черной тучи сверкнувшая молния влетела ровно в меня, точнее в тот металл что я навертел на свое тело.

Свет померк. Очнулся я снова в больнице. Долго смотрел на трещину в потолке пока наконец не понял где я и что со мной произошло. Опустив голову вниз и заглянув под простыню увидел ожоги и темные следы оставшиеся от намотанной проволоки .

Надо сказать чтобы проволоку не выкидывали подумал я перед тем как спокойно заснуть.

Следующее пробуждение было от прихода врачей и сильно обеспокоенных родителей. Уходить они не хотели пока доктор их почти не выгнал с заверениями что у меня все в порядке и через пару дней он отпустит меня домой. Я же, в свою очередь, уверенно кивал, всячески показывая что со мной все в порядке. Говорить почему-то не хотелось. Чувствовал себя неудачником в которого ударила молния. Как сказала бы маман – только ты так можешь – и сейчас я был наконец-то с ней согласен.

Утро в палате встретило ярким солнцем и говорливым соседом, привезенным с пожарища. Как он сам признался по секрету заснул он с сигаретой в руке и как итог заработал ожоги тела второй степени. Я его почти не слушал, уйдя в себя. С ударом молнии, что-то во мне изменилось, и то я еще не совсем понимал.

Сильное подозрение в том что мне вкалывают какой-то наркотик возрастало в геометрической прогрессии порождая панику. Когда окружающее постепенно начинало дрожать и оставлять меня единственным островком спокойствия, сразу начнешь паниковать, особенно если это происходит изо дня в день. Удивительным было то, что сознание не туманилось и не воспринимало творящееся вокруг за нормальность, как это бывает под психотропными препаратами. Вибрации все нарастали так, что даже замутило, и я очень сильно захотел все это остановить. Наваждение схлынуло резко, порождая яркое ощущение стабильности предметов в палате. Они словно налились объемом, углы стали резче и острее, цвета насыщеннее.

- Вот и я говорю что доктор у нас хреновый – послышался голос соседа – лекарств то никаких, хлорид натрия только вливают, а нам антибиотики нужны и обезболивающие.

- Скоро принесут – обнадежил я его – меня вот сейчас так обезболило, что думал вокруг все хрустальное и вмиг все развалиться.

- Привиделось чтоли? – заинтересовался сосед.

- Привиделось, так привиделось что чуть не забыл как разговаривать.

- Хорошая значит дрянь – обрадовался болезный.

- Сестра, сестра – закричал он во весь голос.

- Что случилось? – чепчик медсестры сдвинулся на бок и смешно завис на одной заколке.

- Больно очень, вколи то же что и мальцу. Ему помогло, мне тоже поможет.

- Лекарства врач прописывает – сама только кетанол могу сделать.

- Не надо кетанол, зови врача, а то богу душу отдам ей богу, так больно. Морфия может чуть найдешь, для таких обожженных как мы должно же быть.

Я перестал слушать препирания соседа и молодой медсестры. Реальность вокруг меня снова начала дрожать. Отгородившись от шума я стал медленно делать дыхательную гимнастику. Вдох-выдох, вдох-выдох. С усилием стабилизируя контуры расплывающиеся перед глазами.

- Этому тоже вколи – прозвучал озадаченный голос, пришедшего на зов медсестры дежурного врача – вы им обезболивающее вообще не даете? Все доложу Семен Андреевичу, так и знал что Вернадский снова за свое принялся.

- У нас все по назначению – отбивалась медсестра уже от доктора.

Мне же вдруг стало хорошо, дрожание пропало и я вдруг увидел установленную систему с трубкой к моему катетеру в руке.

Ночь пришла неожиданно. Гнетущую тишину разбавлял мерный храп моего соседа по палате.

Дрожание окружающего накрыло скачком, вибрации были настолько сильными, что смазывали контуры проема дверей и окон.

Резкий выброс, словно летишь в омут, холодный вакуум, вытягивающий и выворачивающий наизнанку и резкая остановка. Четкость картинки вокруг поражала своей детализацией. Сумеречное место, пологая равнина без какой бы то ни было растительности. Картинки с луны очень даже походили к описанию того, что было передо мной. Воздух с примесью едкого железа, по другому не объяснить сигналы шедшие в мозг от взбунтовавшихся рецепторов обоняния. Абсолютная тишина. Звенящая и пугающая. Оглянувшись, я увидел длинную серебристую полосу уходящую в даль и громаду черного прямоугольника, в которую она уходила.

Сооружение было очень высоким, наверное этажей под двадцать, а может и больше. Стены этой черной коробки терялись где-то в дали, искажаясь и не давая точно определить расстояние. Без всякого сомнения оно было громадным. До края странного зиккурата было с пол километра и я судорожно втягивая через стиснутые зубы кислый воздух присел на корточки стараясь унять бешено колотящееся сердце.

Осознанный сон – выдал взбудораженный мозг версию происходящего. Немного успокоившись, медленно и осторожно пошел по пыльному грунту. Босые ноги оставляли четкие следы, а больничная пижама вообще выглядела комично в данной ситуации. Я очень сильно пожелал чтобы на мне появились тяжелые ботинки и защитный комбинезон. В осознанных снах может это и получилось бы, но здесь результат оказался нулевой. По мере приближения к сооружению в нем стали проглядывать множественные дефекты и локальные разрушения. Пробитые насквозь стены, вырванная и кое как залатанная обшивка, следы копоти и мелкие собравшиеся в большие овалы пробоины. Найти брешь в стене, оказавшейся в близи совсем не однородной, оказалось легко. Протиснувшись между разошедшимися в стороны толстенными листами из странной стали, я оказался в громадном помещении больше всего похожем на обычный склад. Коробки различных размеров были упакованы, перетянуты стальными полосами и уложены друг на друга. Самые маленькие были размером никак не меньше корабельного контейнера, а большие были с четверть футбольного поля. Масштаб склада поразил меня. Представив кто может двигать такие объемы я медленно попятился назад к проему, через который сюда пробрался. Краем глаза заметил мелькнувшую тень, а потом подлетел в воздух от сильнейшего удара в грудь, и врезавшись в стену рухнул поломанной куклой. Все тело отказало, словно его резко отключили.

- Перелом позвоночника – пришла горькая и отчего-то обидная мысль.

Сощурив глаза я смотрел на материализовавшуюся тень, осторожно подходившую ко мне.

Гуманоид, в высокотехнологичной броне поверх которой была грязная повидавшая жизни дырявая накидка. Голова прикрыта шлемом, таким, что не поймешь кто под ним, человек или совсем не человек. Отрывистые фразы прозвучали на скрипящем и не похожем ни на один известный мне язык. Эмоциональная составляющая поднимала свой градус, по мере моего молчаливого непонимания.

- Ду ю спик инглишь? – наконец спросил я на универсальном разговорнике.

Гуманоид молча разглядывал меня как диковинное насекомое.

- Я вас не понимать – снова подал я голос.

Словно разочарованно качнув шлемом пришелец, я его так окрестил про себя, отшагнул назад и вдруг резко выбросил руку в моем направлении. Склизкое нечто попало в разворот пижамы, раздвинуло в стороны щупальца и вонзила их мне в кожу. Легкий толчок, от которого парализованное тело немного сместилось и странный гость втянулся в прожженное отверстие, оставив на виду шесть маленьких порезов.

- Голосовой модуль развернут – прозвучало в голове.

- Кто такой и что здесь делаешь? – подшагнувший гуманоид прошелестел на вполне понятном языке и присев на корточки внимательно стал меня разглядывать белесыми окулярами вдавленными в стальную футуристическую маску.

- Демид Тахов – ответил я ему и было видно, что он понимает мою речь – как здесь оказался не знаю, был в больнице после удара молнии. Потом все зашаталось и вот оказался здесь.

- Попался, так отвечай как положено – разозлился гуманоид – сколько вас, какая выбрана цель?

- Ни как сюда попал, и где я сейчас нахожусь, тоже не знаю – слова становились все тише, под конец фразы я тихо шептал.

Гуманоид достал какой-то прибор навел на меня раструб и удивленно хмыкнул.

- Чистый, жить осталось совсем ничего, интересно.

В меня снова полетело склизкое нечто, также приземлившееся на грудь.

- За тобой теперь долг в два золотых.

Повторив путь первой липкой дряни, вторая также перешла в тело после чего в голове снова прозвучало:

- Малый лечебный модуль активирован.

Тело стало наполняться силами, онемение постепенно прошло и я сел прислонившись к стене.

- Спасибо. Но где взять два золотых я тоже не знаю.

- Найдешь – прозвучал насмешливый голос – для меня найдешь. Теперь выметайся из терминала, долг сюда принесешь.

Я встал и медленно стал отходить в сторону лаза, пятясь и стараясь не терять из зоны видимости гуманоида.

- Я сказал уходи – угрожающе проговорил он, роясь одной рукой под своей накидкой.

- Я оттуда пришел – показал я в сторону лаза и дальше в сторону своего появления – и как обратно к себе попасть не знаю, в поле появился.

- Веди – прозвучал недовольный голос – посмотрим.

По своим следам я шел быстро и остановился перед тем местом где они начинались.

- В сторону – гуманоид медленно обошел место моего появления. Потом достал четыре стальных штыря и вбид их по периметру в землю. Сверкнула молния, обежав пробоем стержни и повалив их на землю. Гуманоид быстро их собрал и остановился рядом со мной.

- С мусорного ты пришел. Только как? С него к нам дороги нет.

- Что такое мусорный? – осторожно спросил я.

- Грязь, как призраки, вроде есть, а вроде и нет. Нечего взять, никому дела нет, вот мусорный.

Гуманоид внимательно посмотрел на меня.

- Ты плотный, в тебе держаться гонты. Если обманываешь, то пожалеешь.