Арктическая академия. Остров-призрак

Глава 8 Категория

Уже после пар пришлось задержаться и в подробностях рассказать Гронскому обо всём, что произошло в Дальних Зеленцах. Особенно уделил внимание истории с обнаружением янтаря и его поискам.

— Седова волнуется на счёт бывших хозяев этого груза, — поделился я с бывшим ректором опасениями Регины. — Девушка считает, что у нас могут быть проблемы с браконьерами или контрабандистами.

— Не думаю, — покачал головой Гронский. — Мне сообщили о происхождении этого янтаря. Скорее всего, он был похищен у добытчиков на берегу Балтики, а затем вывезен предприимчивыми дельцами сюда. Те, кто прятал этот груз, уже давно находятся на каторге. Раз за все эти годы никто не вернулся за ним, то и беспокоиться не стоит.

Когда новости о нашей находке распространились среди студентов, появилось огромное количество желающих вступить в наш добровольческий отряд. Численность участников выросла до пятидесяти четырёх человек. До наступления холодов и выпадения снега в Дальние Зеленцы мы ездили ещё два раза. Причём, новички настолько увлеклись поисками сокровищ, что принялись искать их там, куда совсем не стоит совать свой нос. Пришлось их немного приструнить.

Никаких сокровищ мы больше не находили, зато академия решила выделить нам поощрение и выдала путёвки на экскурсию в Хибины — крупнейший горный массив нашей страны, возраст которого по оценкам учёных составляет около четырёхсот миллионов лет.

На экскурсию мы ехали поездом в сопровождении Трофимова и его помощников, которые хоть и сами получили статусы преподавателей, но продолжали исправно выполнять его приказы. Для поездки выкупили целый плацкартный вагон, потому как только студентов набралось тридцать семь человек, а ещё шестеро преподавателей: я, Уваров, Седова и Трофимов с двумя помощниками.

Небольшой двухдневный поход по Хибинам обещал быть лёгкой и увлекательной прогулкой, но на деле оказалось куда сложнее. Идеальное время для путешествия по Хибинам — конец мая — начало сентября. Мы же отправились в поход в конце октября, когда горы уже покрывал небольшой слой снега, а температура ночью падала до пяти градусов мороза.

От нас никто не требовал каких-то достижений, это был туристический поход, поэтому мы не планировали никаких подвигов, а собирались спокойно прогуляться по дикой природе.

Свой путь мы начали неподалёку от станции Имандра и направились через сосновый бор к озеру Туров. Дорога казалась простой, пока не пришлось подниматься вверх. Тут открылась ещё одна причина, почему Хибины — отличное место для неподготовленных путешественников. Здесь нет резких перепадов высоты, поэтому никто не испытывал серьёзных проблем с дыханием и самочувствием.

У озера мы сделали привал на обед. Кажется, это был самый вкусный обед за мою жизнь — последний раз мы ели ещё в Мурманске, а на свежем воздухе аппетит нагулять не проблема. Обедать на природе особенно приятно, поэтому мы не спешили, несмотря на уговоры гида поскорее сняться с места, чтобы посмотреть как можно больше достопримечательностей.

Сосны сменились на карликовые берёзки, а впереди замаячило новое озеро, которое местные называли Изумрудным. Пройти здесь оказалось непросто — единственный ближайший путь шёл по склону горы. Это была узкая тропинка у самого обрыва шириной сантиметров тридцать.

— А мы точно сможем перебраться на ту сторону? — переспросил я у проводника, но тот беспечно махнул рукой и заверил, что только за этот год провёл с дюжину групп по этой тропинке.

Наша попытка пройти ничем хорошим не закончилась. Я пошёл первым и с трудом перебрался на другой конец озера, а вот Арина поскользнулась на снегу и полетела вниз. Не помогла даже страховка. Падение в ледяную воду с пяти метровой высоты — не самое приятное событие, поэтому я сразу откатил время назад и заставил гида менять маршрут. Если Сотникова оступилась, то что говорить о других студентах, у которых подготовка слабее?

Возможно, летом, когда на склонах горы нет снега, там реально пройти, но в октябре это слишком рискованно. Остаток пути гид жаловался, но после того, как поймал на себе недовольный многообещающий взгляд Трофимова, решил придержать недовольство при себе.

Природа снова менялась. Теперь нас окружали мхи и лишайники, а чуть дальше по маршруту мы наткнулись на целое поле ягеля, который так любят северные олени.

На ночлег устроились на берегу небольшой речушки. В это время года можно было не бояться комаров, а вот холодом тянуло. Спасали тёплые спальные мешки и палатки. Ночью вдалеке отчётливо можно было различить крики птиц, а вот животные словно чувствовали наше присутствие и не попадались на пути.

Второй день путешествия оказался непростым. Округу затянуло туманом, а ему на смену пришла солнечная погода. Температура воздуха подскочила до семи градусов тепла, и путешествовать стало куда приятнее.

Прошли реку вброд, полюбовались водопадом и направились обратно к станции. У цели мы были к шести часам вечера, буквально за сорок минут до прибытия поезда, который доставил нас в Мурманск.

Конец октября — непопулярное время для посещения Хибин, поэтому за два дня мы не встретили ни одной группы. Даже постоялый двор, в котором можно было бы остаться на ночлег, оказался закрыт. За два дня мы не осмотрели и десятой части этого прекрасного места, но время поджимало. Возможно, мы ещё вернёмся сюда, но уже летом, когда горные перевалы будут более дружелюбны к путникам.

— Хороший поход получился! — радовался Кеша, когда мы ехали домой в купе поезда. — И что примечательно, всё прошло без происшествий.

— Гляди, не накаркай! — оборвал я парня.

Несмотря на слова Уварова, мы действительно добрались домой без проблем. Автобус забрал нас с вокзала и довёз до здания академии. Студенты, которые жили в общежитии, поспешили по комнатам, пока злая коменда не закрыла двери, а остальные вызвали такси. Когда все разошлись, я заметил Арину, которая стояла в стороне.

— Ты почему не идёшь в общагу? Клавдия Матвеевна закроет дверь минут через пятнадцать.

— А мне не в общежитие, я квартиру снимаю. Тут недалеко, на улице Шмидта.

— Ты же в общежитии жила!

— Мы с Ладой не ужились, поэтому я решила сменить не соседку, а место жительства. Живу сама, и могу не волноваться за соседей.

— Далеко или нет, сейчас вызову такси.

— Арсений Игоревич, не надо! — запротестовала девушка. — Здесь идти минут десять, я дойду. Тем более что погода хорошая. Хочется немного подышать свежим воздухом перед сном.

— Не надышалась за эти два дня? — спросил я, но Арина лишь ухмыльнулась и отрицательно замотала головой. — Ладно, не отпускать же тебя одну. Идём, проведу тебя домой, чтобы душа не болела, а потом вызову себе такси. Хватит с меня путешествий на сегодня.

Идти действительно оказалось недалеко, даже медленным шагом мы дошли до дома Сотниковой минут за пятнадцать.

— Хорошее расположение, до академии совсем близко, — произнёс я, поглядывая на тёмные окна подъезда.

— Мне тут нравится, — призналась Арина и поёжилась от холода, а затем решительно шагнула вперёд и поцеловала меня.

От неожиданности я застыл, поэтому поцелуй получился смазанным. Заметив моё удивление, девушка засмущалась.

— Простите, Арсений Игоревич, просто я вас давно люблю. Ещё с того самого дня, когда мы встретились на Имандре. Я даже ничего не успел ответить, потому как Сотникова резко повернулась и убежала в дом, оставив меня одного посреди ночной заснеженной улицы.

Интересно рыбы пляшут. Нет, конечно, Арина — симпатичная девушка и нравится мне, но она — моя студентка, а это серьёзное препятствие и возможные проблемы для нас обоих. Домой я возвращался в смешанных чувствах.

На следующий день девушка вела себя так, словно вчера ничего не произошло, а я старательно не поднимал эту тему.

— Арсений Игоревич, а что мы ещё будем проходить в этом семестре? — поинтересовался Некрасов, когда пара перевалила за середину.

— Незаметное проникновение на территорию врага, штурм зданий и использование аспектов вашего таланта для выживания в условиях Арктики.

— А успеем? — заволновался Филипп. — Осталось меньше двух месяцев до экзамена, а у нас ещё такой обширный материал.

— С этим всем пока будем знакомиться поверхностно, а в будущем уже оттачивать до блеска и пробовать различные тактики. Попробуем и оборону здания, и столкновения на открытой местности, но уже не на первом курсе. Я стараюсь дать вам хотя бы базовые навыки, чтобы вы были готовы к возможным непредвиденным трудностям. Но упор будем делать на прохождении полосы препятствий с использованием таланта и на применении различных аспектов таланта в реальных условиях.

Я без тени стеснения заимствовал идеи, которые подкидывал Ирине Валерьевне Платонов и те методики, которые на своих занятиях использовал Гронский. Правда, я вносил в учебный процесс небольшие отличия, опираясь на возможности студентов и необходимость подготовить их к как можно большему количеству угроз.

Подобных навыков мне здорово не хватало на палубе корабля, захваченного культистами, и при обороне военной базы на острове Рудольфа. Да что там, даже штурм здания в Дудинке мы совершали без должной подготовки.

— И как мы будем готовиться к экзаменам, сидя в аудитории? — ухмыльнулся Аксёнов.

Леонид был прав. Суть нашего занятия заключалась в том, чтобы развивать талант, а сделать это можно только на практике. Увы, новые требования из Москвы нещадно сократили часы практики и добавили к моему предмету кучу теории. В результате такой реформы мы могли сидеть и чесать языками, рассуждая о том, как следует поступать в различных ситуациях. Я был абсолютно уверен, что эти разговоры — чистой воды болтовня, а оказавшись в реальной ситуации большинство студентов растеряется и забудет обо всём, что мы разбирали на парах.

— Ты прав, Леонид. Но сейчас у нас по расписанию теория. Кто расскажет мне какие действия нужно выполнять в условиях захвата заложников?

— А где в это время находимся мы? Рядом с заложниками, или в стороне? Что происходит вокруг? — завалил меня вопросами Некрасов.

Я поморщился, потому как парень был прав — в теории разбирать такой случай неудобно. Только описание ситуации займёт огромную часть пары.

— Группа, слушаем мою команду! Разбиваемся на команды! Эдлин, Сотникова, Аксёнов и Некрасов будут освобождать заложников, а Шилова, Рыбакова и Чернова будут контрабандистами.

— А можно нам кого-то из мальчиков в отряд? — заволновалась Рыбакова. — Мне кажется, распределение несправедливое. У них два парня в группе, а у нас ни одного.

Я отлично понимал кого из парней Настя хочет заполучить в свою группу, но отдавать им Аксёнова не собирался.

— Нельзя! — отрезал я. — В жизни нельзя выбирать где и с кем оказаться в сложной ситуации. Приходится выкручиваться всеми доступными способами.

— А где заложники-то? — смутилась Лада.

— Представь, что эти стулья и есть заложники, — посоветовал я девушке.

— Нет, я так не могу! — запротестовала Эдлин.

— Хорошо, тогда заложником буду я. Враги знают о вашем присутствии и отказываются идти на контакт, они знают, что вы планируете штурм. Ждать подкрепление нельзя, иначе все заложники будут убиты. Ваши действия? Как вы проникнете в здание?

— Через запасной вход? — предположила Эдлин.

В аудитории повисла тишина. Мне определённо нужно было раскачать группу, иначе так с ними каши не сваришь.

— Вы сунетесь напролом? Плохая идея!

— Я воспользуюсь талантом, чтобы увидеть где они прошли и узнать состав группы, — начала Арина.

— Вот, уже хорошая мысль. Вы узнали, что трое контрабандистов взяли в плен одного человека и удерживают его в доме. Что будет дальше?

— Я перемещаюсь в центр комнаты, приковываю внимание к себе и навожу панику, а остальные присоединяются ко мне и помогают победить врагов, — гордо заявил Аксёнов.

— Хорошая мысль, но это слишком опасно и безрассудно. Можно поступить иначе. Лада, ты не хочешь помочь?

— Но я не вижу никого, чтобы выбрать как цель. К тому же, мы не знаем, есть ли среди них таланты.

— А если ударить по площади? Помнишь, мы пробовали на практике.

— Я попытаюсь, — произнесла девушка.

— Не попытаешься, а сделаешь. Давай!

Эдлин развела руки в стороны, и я буквально через секунду почувствовал как по спине пробежал холодок. Попытался замедлить время, но ничего не вышло. Остальные тоже с недоумением тянулись к таланту, но я не чувствовал всплесков энергии. Такое впечатление, что Ладе удалось запечатать силу внутри нас и не давать ей вырваться на свободу.

Такой трюк обошёлся девушке непросто. Она безвольно осела на пол, и у неё пошла носом кровь.

— Лада! Отличная работа, ты молодец! — я сел рядом, закинул голову девушки вверх и вытер кровь чистым носовым платком.

Через минуту в дверь постучали. На пороге оказалась Глинская.

— Арсений Игоревич, прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу пару, но вы случайно не использовали глушитель таланта? Мы со студентами отрабатывали некоторые приёмы, и внезапно у всех пропала возможность использовать талант. Артефакторы утверждают, что это не их рук дело.

— Прошу прощения за неудобство, — извинился я. — У нас действительно сработал глушитель, но сейчас способности должны восстановиться. Кстати, нам бы не помешала ваша помощь, если вы будете так любезны.

Глинская решила проблему всего за пару мгновений. Кровотечение остановилось, а через пару минут на щеках девушки заиграл румянец.

— Спасибо, Лада. Это была отличная демонстрация вашего таланта. Спасибо, друзья, на этом моменте предлагаю перенести нашу тренировку на улицу, чтобы отработать навыки на практике и не мешать остальным группам.

Несмотря на снег, пришлось погонять студентов по заснеженному полигону. Зато эффективность такой тренировки была куда выше, чем записывать в тетради действия на случай встречи с врагом. На выходе из полигона мы встретились с группой оборотников под началом Седовой. Я лишь ухмыльнулся, заметив, что девушка также предпочла тренировать свою группу в реальных условиях.

Ближе к ноябрю наши выездные поездки временно прекратились. В Мурманск пришла зима, приближалась сессия, а потому студентам предстояло сконцентрировать все усилия на занятиях. Мы успели провести несколько совместных тренировок с оборотниками, ратниками и артефакторами, чтобы ребята лучше понимали принципы работы в группе и оттачивали свои навыки под помощь или противодействие разным аспектам талантов.

В конце ноября произошло ещё одно событие, которого мы ждали с волнением. В академию приехала комиссия из Москвы. Мы уже свыклись с тем, что ежегодные комиссии — это неотъемлемая часть жизни академии, но в этом году я встречал комиссию в качестве преподавателя. К тому же, именно эти ребята должны принять решение давать категорию преподавателя мне и остальным новоиспечённым преподавателям, или нет.

Встреча с комиссией прошла при закрытых дверях. Из Москвы прибыло три человека: высокий темноволосый мужчина в очках, пожилая женщина с короткими седыми волосами и миниатюрная брюнетка с вечно брезгливым взглядом, которым она осматривала всё, что находилось вокруг неё.

— Рагузов Игорь Всеволодович, — представился мужчина. — Я — председатель комиссии, а это мои ассистенты — Тамара Ивановна Ивницкая и Элеонора Эдуардовна Корф. Не буду скрывать, наша основная задача в этом году — проверить уровень подготовки молодых преподавателей и выдать им категорию, если они окажутся достойны. Прежде всего, мы проведём письменное тестирование. Затем посетим ваши занятия, поговорим со студентами и посмотрим как вы ведёте пары, а напоследок проведём собеседование, если это потребуется.

Эти ребята явно не лезли за словом в карман, потому как письменное занятие провели уже на следующий день после пар.

Целый час мы писали работу по педагогике. Каких только вопросов не было! Сначала были достаточно простые задания, в которых просто нужно было выбрать правильный ответ. Затем пошли вопросы с подвохом. Причём, там не было вариантов — пришлось писать ответ самому, при этом не попасться на уловку того, кто составлял вопросы к этому заданию. Когда я справился с этим пунктом, не сдержался и застонал. Теперь меня ждало творческое задание, в котором нужно было подготовить занятие для группы студентов. От того, насколько грамотно оно будет составлено, сильно зависела итоговая оценка.

Сдавая работу, я не был абсолютно уверен, что написал всё правильно. Пусть за последние месяцы я изучил кучу материала по педагогике, всё равно, пробелов в моих знаниях оставалось достаточно.

В среду комиссия явилась на моё практическое занятие. Я так и чувствовал попытки прикопаться к чему-нибудь, но на каждый вопрос находил чем ответить. Так, Элеоноре Эдуардовне показалось, что я подвергаю студентов слишком большой опасности, а Тамара Ивановна наоборот сокрушалась, что пространства для использования таланта слишком мало. Мол, студенты могут попрактиковаться и на парах по физподготовке, а на моих занятиях они должны больше времени уделять размышлениям о том, куда направить силы своего таланта. Закончилось всё тем, что Ивницкая предложила студентам нарисовать рисунок о том, как они могут использовать талант во благо. Какой-то детский сад! Зато Рагузов казался единственным оплотом адекватности во всей комиссии, но я не торопился делать поспешные выводы на его счёт и ждал подвоха от Игоря Всеволодовича в любой момент.

После пары комиссия пошепталась с несколькими студентами, но я даже не догадывался, о чём они говорили, а уже в пятницу меня пригласили на собеседование. Почему-то я даже не сомневался, что разговор у нас будет непростой.

— Арсений Игоревич, мы внимательно изучили результаты ваших студентов, а также ваши методики, которые вы используете на занятиях. Вынуждены признать, что студенты развиваются успешно, многие из них заметно улучшили показатели. Видно, что вы смогли найти к ним подход и установить доверительные отношения. Однако нас беспокоят ваши выездные тренировки. Вы подвергаете ваших студентов серьёзному риску.

— Но вы никогда не дадите им набраться опыта, усадив за парты, — парировал я.

— Это уже не вам решать, Арсений Игоревич! — перебила меня Элеонора Эдуардовна. — Учебная программа разработана специалистами и утверждена министерством образования. Вы не имеете права выходить за рамки дозволенного!

— Как же мне тогда подготовить их в условиях выживания в Арктике?

— Если вы не знаете этого, сомневаюсь, что вам стоит преподавать, — гнула свою линию девушка.

— Факультатив! — оживилась Ивницкая, стоявшая позади председателя комиссии. — Вы можете вести факультатив, который могут посещать все студенты, которым это будет интересно. Таким образом, вы снимаете ответственность с учебного заведения за любые непредвиденные трудности и несчастные случаи, которые могут произойти на таких занятиях. Если академия сочтёт нужным, она может даже оплачивать ваши труды.

Женщина поймала на себе взгляд Элеоноры Эдуардовны и стушевалась, но я решил её поддержать.

— Благодарю вас за совет, непременно им воспользуюсь. Можете быть уверены, это решение положительно повлияет на подготовку студентов.

— А как вы прокомментируете жалобы студентов? — стояла на своём Корф. — Ваши студенты жалуются на завышенные требования и изнурительные тренировки. Многие из них рискуют здоровьем и даже жизнями во время ваших занятий.

— А конкретные примеры будут, или мы будем говорить об абстрактных случаях? — мне нравилось злить эту молодую выскочку. Как же она злилась и краснела от гнева, когда не находила что ответить.

— Называть конкретные имена я не буду ради безопасности студентов, а их жалоб для меня достаточно, чтобы составить мнение о вашей компетентности! — бросила мне девушка.

— Недовольные всегда были и будут. Кто-то пытается свести счёты с преподавателем, который ставит оценки ниже, чем им хотелось бы или не идёт на поводу. Вы были на моих занятиях и видели как проходит обучение студентов. Мы же с вами квалифицированные специалисты, вот и давайте оперировать не эмоциями, а фактами, иначе проверка превратится в балаган.

Стоило видеть побагровевшее личико Элеоноры Эдуардовны. Она буквально кипела от злости и сверлила меня взглядом. Очень зря, потому как эмоции зачастую мешают думать. Возможно, она смогла бы придумать какую-нибудь пакость, но в этой эмоциональной дуэли я взял верх и оставил её безоружной. Рагузов лишь развёл руками, понимая, что всё равно ничего не изменит, и признался:

— В общем, замечания мы озвучили, за исполнением проследит руководство академии, — примирительно произнёс Игорь Всеволодович. — Более претензий к вашей работе у нас нет. Поздравляю, вы прошли испытание, и с этого дня можете по праву считать себя преподавателем академии. О присвоении вам категории и повышении денежного довольствия вам сообщат в академии. Желаю вам удачи, коллега!

Мы с Рагузовым пожали руки, я вежливо и с издевательской улыбкой слегка поклонился дамам и вышел из кабинета. Как по мне, этот Игорь Всеволодович — единственный адекватный человек во всей комиссии, чего нельзя сказать о его помощницах. То ли их предвзятое отношение диктовали нравы столицы, то ли они изначально были настроены против меня, но я был искренне рад, что они скоро уберутся отсюда подальше.

Главное, что я успешно прошёл испытание комиссии и получил категорию. Теперь я по праву могу называть себя преподавателем!