Аркаим

Глава 7 На Запад

Трасса М-5 (двадцать километров западнее Челябинска).

24.04.2033 года, 08.20 по южно-уральскому времяисчислению.

Алексей с группой сопровождения благополучно покинул город. Они двигались по проверенной дороге, укрываясь в кузове-фургоне, который служил раньше ремонтно-механической мастерской. Сам фургон был установлен на шасси полноприводного автомобиля ЗИЛ-131, коих много было в войсках в свое время. Эта чудо-техника казалась идеальной для прогулок за пределы города в новом мире.

Рев двигателя чуть приглушал свист фильтровентиляционной установки, но звучал он ободряюще для бойцов, машина шла на полном ходу. На разбитой войной и временем дороге фургон постоянно раскачивало из стороны в сторону. Внутри было почти пусто, не считая рюкзаков со снаряжением, дополнительного вооружения и канистр с топливом. Людям приходилось сидеть на полу.

Гремящий и рычащий железный монстр уже не пугал, привычная готовность умереть в любую секунду вернулась к оперативнику. Однако ему все равно было трудно сосредоточиться перед предстоящим заданием. Чем больше он узнавал о «стражах», тем больше появлялось вопросов. Его жизнь трудно было назвать размеренной, но события последних дней даже у него не укладывались в голове. Еще совсем недавно убежденный в том, что оставшиеся в живых человеческие существа ничего не могут, кроме как испуганно отсиживаться в темном и душном метро, вздрагивая от каждого постороннего шума, теперь он начал обретать какую-то надежду.

– Операция «Аркаим», – тихо произнес Алексей и поймал себя на мысли, что это слово ему знакомо. Где-то раньше он его слышал, возможно, еще в довоенном детстве. В том небольшом отрезке времени до тринадцатого года, который он вспоминал с трепетом в душе.

Республиканец немного приподнялся, чтобы выглянуть в окно фургона. Несмотря на то что войну он встретил в раннем отрочестве, он многое помнил и мог проанализировать изменения в окружающей среде за последние десятилетия. Внимательно всматриваясь через потрескавшееся и засаленное стекло смотрового отверстия, ничего необычного, кроме мелькающих, по-весеннему голых деревьев, Смирнов не заметил. На ходу трудно было определить, живые ли это деревья или просто выжженные войной останки леса.

Вдали от города все же стало не по себе. Впервые Алексей покинул разрушенный Челябинск, с каждой минутой своего нового путешествия осознавая, что купил билет в одну сторону. Перспектива больше никогда не увидеть свою любимую девушку его тем более не радовала. И сейчас в этом кунге, отдаляясь от челябинского метро, он чувствовал себя, как довоенный моряк-подводник, отходивший от родных берегов, когда от исправности лодки зависела жизнь экипажа.

Единственное, чем он был полностью удовлетворен – это новой экипировкой. Смирнову выдали камуфлированный костюм с теплым нательным бельем, демисезонный комбинезон с перчатками и зимней шапочкой, разгрузочный жилет, противогаз со сменными фильтрами, пару респираторов, АК-74, пистолет Макарова, боеприпасы в магазинах и россыпью, нож, фонарь, аптечку, карту местности с подробным описанием и рюкзак с продуктами. А еще – две литровые фляжки, одну со спиртом, другую – с водой. Перед выходом на поверхность профессор Варламов лично вручил ему удостоверение службы безопасности Челябинской объединенной группы «Страж», и с двадцать четвертого апреля тридцать третьего года старший лейтенант Смирнов уже официально получил двойное гражданство.

– Капитан! – обратился Смирнов к сидевшему рядом командиру спецотряда. – Вы меня людям не представили, я, кроме вас, никого не знаю.

– А вам и не нужно всех знать: каждый из них выполняет свою задачу, а мы в целом – основную: доставить вас на объект.

– Что вы будете делать после того, как выполните свое задание?

– В дальнейшем я со своим отрядом поступаю в распоряжение полковника Головина.

– Вы хотя бы маршрут мне поясните. Я вам не могу полностью довериться – несмотря на то что у вас самые подготовленные люди в «Страже», в деле я их не видел. В случае вашего провала хотелось бы иметь хоть минимальный шанс выжить, – выпалил Алексей, почти пронзая взглядом своего собеседника.

– А вы не так просты, как мне показалось на первый взгляд. Может, даже сработаемся, – вдруг улыбнувшись, но тут же вернув лицу холодность, ответил Трофимов. – Мы выбрали наиболее безопасный путь, но без учета радиоактивного фона. Главная задача – дойти до базы, не замеченными особями. Для этого зайдем в парк Таганай не через город Карабаш с севера, а со стороны Златоуста, с юго-запада. Города нужно будет проходить на большой скорости и в снаряжении. Они находятся в эпицентрах взрывов, поэтому мы их обойдем по трассе М-5. Подъездные пути уже изучены, большинство первопроходцев за эти маршруты жизнь отдали. Зимой из-за снежного покрова двигаться на машинах невозможно. В этом году по данному маршруту выехали впервые. Все, конечно, будет зависеть от машины. Если застрянем в городе, своим ходом не дойдем, если дотянем до парка, есть шанс: там радиационный фон поменьше. В Златоусте приборы зашкаливают, все в руинах, ударная волна почти все разрушила. Это единственный город по маршруту, который не обойти. Как только в парк войдем и доберемся до Откликного, можно будет защиту снять.

– Что за Откликное, и почему машина встать может? – уточнил Алексей.

– Откликной гребень – это скальный хребет на высоте тысячи метров над уровнем моря, после него до базы несколько часов ходу останется. Радиоактивный фон там умеренный. Даже без защиты можно двигаться. А машинка, сам понимаешь, очень не новая, но надежнее любой, брошенной в городе. У нас был большой автопарк, сейчас – единицы. Железо фонит сильно, а найти машинку, не тронутую радиацией, на поверхности – трудная задача.

– До темноты до базы успеем добраться?

– У нас нет выбора, старлей: или успеем, или ночь нас убьет.

Смирнов машинально взглянул на свои ручные механические часы и провернул механизм подзавода. Стрелки показывали девять часов утра.

– Долго нам ехать?

– Скорость небольшая, в среднем, пятьдесят километров в час, расстояние около двухсот километров, значит, около четырех часов до Златоуста, если повезет.

– Машину потом бросим?

– Нет, дорогое удовольствие – машинами разбрасываться. Она с водителем и штурманом обратно уйдет с докладом о нашем благополучном прибытии в Златоуст. Дальше мы пешком пойдем по тропе с помощью проводника.

– Ты сам-то по этому маршруту ходил?

– Нет, это небезопасный маршрут. Даже когда он был изучен, группы пропадали одна за другой. Мы перестали его использовать, но сейчас не тот случай. По основному маршруту особи шныряют.

Трофимов, выдержав паузу, добавил:

– Тропу через парк Таганай знает только проводник. Он несколько раз тут ходил. Таких, как он, единицы остались. Проводники теперь долго не живут.

– А пешком долго нам идти?

– Часов шесть примерно, но зависит от уровня подготовки: не каждый в противогазе сможет бодрячком такие расстояния в горах преодолевать. Я даже в себе не уверен, это ж не по метро ползать – совсем другое дело.

– Да, весело! А как дела с аномалиями в парке? Наши поговаривали о разной чертовщине за пределами города.

– Этого хватает. Того и гляди, в какую-нибудь ерунду вляпаешься, такое ощущение, что вся планета против человечества восстала. Зверья прибавилось. Будем надеяться на удачу.

– Разве радиация их не убила?

– Многие виды, конечно, исчезли. Зато новые появились…

Машину неожиданно тряхнуло и немного занесло в сторону. Дорога была сухая; почти весь снег на асфальте уже растаял. Температура днем уже доходила до плюс десяти, а ночью опускалась до двух мороза. Уральская природа готовилась принять лето, казалось, совсем не замечая отсутствия человека. Солнце в новом мире мало кто видел: небо было закрыто плотной серой пеленой. Однако в последнее время днем стало светлей: солнце как будто раздвигало своими лучами пыль, поднятую войной.

Алексей достал карту местности и долго ее изучал. Капитан Трофимов и пятеро его бойцов сидели молча. Смирнов, исподволь разглядывая каждого с ног до головы, пришел к выводу, что имеет дело с серьезными ребятами. Они, может быть, и не блистали интеллектом, но дело свое знали. От тепла и размеренной качки Алексей незаметно для себя погрузился в крепкий, здоровый сон.

– Подъем, к Златоусту подходим! – разбудил его Трофимов. – Всем одеть ОЗК и противогазы, приготовить оружие к бою. Разобрать из ящика гранаты, мы должны быть готовы к любым ситуациям. Приказываю при выходе из машины и совершении пешего марша до объекта прикрывать старшего лейтенанта Смирнова и проводника, все остальное – согласно общей инструкции.

Алексей профессионально быстро надел общевойсковой защитный комплект поверх комбинезона и противогаз. Присоединил полный магазин к автомату, загнал, щелкнув затвором, патрон в патронник и поставил оружие на предохранитель. Поверх ОЗК надел разгрузочный жилет и рюкзак с едой. Голова раскалывалась от боли. Еще не понял даже, на пользу ли пошел кратковременный сон.

– Господи, дай мне силы, которых мне так не хватает, – еле слышно произнес он и незаметно для всех перекрестился.

– Внимание, входим в город, – произнес один из «стражей», наблюдающий за происходящим в смотровое окно.

Смирнов приподнялся и всмотрелся в соседнее стекло. Машина ехала по мертвому городу, виднелись обожженные остовы домов, Златоуст был разрушен до основания и превращен в руины.

Двигаться приходилось по пересеченной местности, то и дело сползая с дороги, объезжая вереницы брошенных когда-то автомобилей. Проскочив через центральные улицы, продолжили движение в гору – прямиком к парку Таганай. Рев двигателя усилился, скорость резко упала, однако старенький ЗИЛ-131 медленно, но уверенно шел к намеченной цели.

Но уже при приближении к месту высадки, когда группа готовилась выходить, раздался оглушительный взрыв. Кунг слегка подбросило и опрокинуло на правую сторону, протащив несколько десятков метров. Произошло это настолько неожиданно, что никто не успел ничего понять, в фургоне все перемешалось воедино: люди, оружие, снаряжение и канистры с топливом.

– Всем покинуть машину, мина! – послышался после короткой возни крик Трофимова, отворяющего задние двери. В ушах звенело. Алексей вместе с остальными выскочил на улицу, не сразу сообразив, что по ним еще и открыт ружейный огонь.

– Залечь с правой стороны, – командовал Трофимов. – Где водитель со штурманом? Вытаскивайте их!

Смирнов залег возле кабины лежащей на боку машины. Окуляры запотели, дышать было тяжело, но это не помешало ему осмотреться, оценивая обстановку.

На расстоянии трехсот метров появилась группа людей, быстро приближавшаяся короткими перебежками. Алексей удивился, не заметив на них никакой противорадиационной защиты.

Трофимов решил принять бой, не удаляясь от подорванной машины, так как она была напичкана дорогостоящим вооружением, к тому же служила хорошим прикрытием.

– Огонь на поражение!

Бойцы открыли огонь по приближающемуся противнику. Было видно, как ничком упало несколько человек, хотя наступательный пыл прочих это не остановило. Смирнов, выпустив несколько прицельных очередей, подполз к капитану:

– Командир, надо отходить. Не знаю, кто это, но их слишком много, время потеряем – и они нас просто обойдут.

– Да я понимаю, но всем нельзя, не уйдем все, – с досадой прохрипел через противогаз Трофимов.

В это время по машине лязгнуло несколько стрел, выпущенных из арбалетов или луков.

– Что за хрень? – крикнул Смирнов. – Они, надеюсь, не отравлены?!

– Слева еще с десяток, – гаркнул один из солдат, продолжая отстреливаться. – Уходи, командир! Мы с Петровичем их задержим, и водителя проверим со штурманом.

– Я проверил, – ответил Алексей. – Заряд под ними разорвался – и всех наглухо.

Через несколько минут от машины под прикрытием огня оставшихся отделились пять человек, отступая в сторону леса, где до войны располагался национальный парк Таганай.

Так, еще не добравшись до парка, группа Трофимова потеряла машину, дополнительное вооружение и четверых бойцов, двое из которых были еще живы, но все понимали, что это лишь вопрос времени. До кромки леса около двух километров бежали почти без остановок. Земля была размыта талыми водами, и грязь липла к ногам, замедляя движения. Смирнов хрипел от нехватки кислорода и разъедающего лицо пота. Хотелось снять противогаз и протереть глаза, вздохнуть полной грудью, но ведь невозможно!

– Стой, привал! – скомандовал Трофимов, как только группа на несколько сотен метров углубилась по тропе в зеленую зону. – ОЗК снять, иначе не оторвемся, эти «мертвые» наверняка увяжутся за нами. Датчики-измерители уже не зашкаливают, не будем долго стоять на месте – выживем. Только бы ребята их подольше смогли сдержать.

Со стороны Златоуста все еще доносились звуки выстрелов и разрывы гранат. Все ОЗК были сняты и брошены, так как нести с собой дополнительный груз, представляющий угрозу, не было смысла, а провести на месте дезактивацию костюмов было невозможно. Когда Смирнов оказался лишь в демисезонном комбинезоне, почувствовал огромное облегчение, хотя лицо до сих пор разъедал едкий пот.

– Что это было, мне кто-нибудь может объяснить? – буркнул он.

– Это «мертвые», – ответил один из солдат.

– Ответ более чем внятный, и самое главное – полный, – раздраженно произнес Алексей. – Как они без защиты там бегают? Это же люди, по крайней мере, похожи на людей. Топориками и стрелами кидаются.

– Сами не знаем, встречали их несколько раз возле Златоуста. Этот маршрут потому опасным и считается, – ответил тот же солдат.

– А ты сам-то кто? – грубо спросил Смирнов. – Специалист по группировкам, орудующим на поверхности?

– Это сержант Эгкарт, наш проводник, он уже встречался с этими отморозками, – ответил за солдата Трофимов. – Мы пытались с ними контактировать, но ничего не получилось. Ребята агрессивные, да еще и каннибалы. Как они там выживают, непонятно, приспособиться к радиации невозможно, вот и считаем их потенциально мертвыми. Жалко, что до сих пор это не так! А теперь пошли: у нас мало времени, да и «мертвые» обычно свою добычу не бросают. Если они наши маршруты просчитали, то можно и на засаду нарваться.

Группа растянулась по еле заметной тропе в колонну по одному. Впереди и сзади шли солдаты, вторым – проводник, за ним сам Трофимов и Смирнов. Алексей снова посмотрел на циферблат: тринадцать часов пятнадцать минут. До наступления темноты оставалось около шести часов. Лейтенант начал понимать, что они выбились из графика, но дергать вопросами Трофимова не стал. Ему самому случалось возглавлять группы, и он прекрасно понимал, что чувствует командир в такой момент.

Стрельба со стороны Златоуста оборвалась внезапно, и группа без дополнительной команды перешла с быстрого шага на бег.

Растительность в национальном парке не пострадала от пожаров и почти полностью сохранила свой первозданный вид. В окружении вековых сосен Алексей чувствовал себя песчинкой или мелким зверьком, которому забиться бы в тесную, узкую нору и скрыться… Через два часа движения без остановок Смирнов от усталости еле волочил ноги, идти все время в гору было невыносимо сложно, хотелось упасть и больше никогда не вставать. Даже преследовавшие их «мертвые» уже не казались такими страшными. Движение затрудняли и корни сосен, распластавшиеся по поверхности, и еще не растаявший снег, превращая бег по тропе в непростое испытание. Хотелось пить. Организм был почти обезвожен, перед глазами мельтешили белые пятна, состояние приближалось к обморочному. Начало темнеть, почти как ночью: густые ветви вековых сосен и елей заслоняли и без того скудный свет. Группа Трофимова, поднимаясь к Откликному гребню, как будто пыталась вырваться из лап вечных сумерек.

Внезапно проводник, выскочив вперед, остановил первого бойца:

– Никому не двигаться! – закричал он изо всех сил, чтобы было слышно сквозь противогаз. – Впереди аномалия.

Группа замерла по команде Эгкарта, сам он поднял камень и бросил на несколько метров вперед. Камень, не долетев до земли, вдруг замер, повиснув в воздухе.

– Что это? – спросил Трофимов.

– Похоже на «липучку», – ответил проводник. – Она почти невидима, но смертельно опасна, обойдем стороной.

– Чем опасна? – поинтересовался Смирнов, наблюдая, как камень меняет форму, будто плавится под воздействием очень высокой температуры.

– Уже переваривает, – вместо ответа констатировал проводник. – Мерзкая тварь, беспрепятственно впускает в себя, затем парализует, и главное – никак не спастись. Мы в прошлом году на этой тропе товарища потеряли. Он вот так статуей и простоял, за считаные минуты превратился в сгусток, шарик из крови и плоти, даже вспоминать жутко.

Группа аккуратно обошла аномалию и продолжала путь. Добравшись до вершины, остановились на привал. Проверив уровень радиации, Трофимов приказал:

– Противогазы снять, использованные фильтры выбросить и глубоко не дышать, привыкать к избытку кислорода! Потом надевайте защиту, долго дышать без нее не советую.

– Я думал, мне конец, – кряхтя, произнес проводник, снимая противогаз.

Алексей был настолько вымотан, что ему стоило немалых усилий трясущимися руками стянуть противогаз и протереть уставшее лицо вязаными перчатками. В следующую минуту он жадно сделал несколько глотков чистой воды из фляжки. Усталость чуть отступила. Почувствовав, как ветерок приятно обдувает лицо, он закрыл глаза от удовольствия. Не сдержавшись и вдохнув полной грудью, Смирнов будто опьянел от разряженного горного воздуха.

Только сейчас он огляделся. Вокруг было и в самом деле красиво, вниз по склону хребта простиралась серо-зеленая непроходимая тайга, а рядом, в нескольких сотнях метров, невозмутимо лежал гигантский скальный гребень, напоминающий ископаемого ящера.

– Какими все-таки счастливыми люди были до войны, – обратился Алексей к сидевшему рядом проводнику.

– Что? – не расслышал Эгкарт.

– Я говорю, счастливыми люди были до войны, могли позволить себе дышать чистым воздухом, пить незараженную воду. Почему они не ценили такие возможности и не задумывались о последствиях, создавая оружие массового поражения?

– Меня Леонидом зовут, – выслушав Смирнова, произнес Эгкарт.

– А меня – Алексеем, – улыбнувшись и протянув руку, ответил Смирнов.

– Прошу прощения, товарищ старший лейтенант, за несоблюдение субординации. – Эгкарт обменялся рукопожатием со Смирновым.

– Все нормально, Леня, все правильно! Давайте немного побудем людьми, без приказов и званий, невыполнимых задач и смерти со всех сторон…

– Да вы философ, – усмехнулся проводник. – Правда, я полностью с вами согласен. Посмотрите, какая красота, так бы и остался здесь навсегда, и уровень радиации даже позволяет. Правда, ночью здесь столько тварей появится, что душное челябинское метро опять покажется очень неплохим местом для обитания!

– Фролов, разжечь костер и согреть воду, – послышалась команда Трофимова. – Минаев, спустись вниз метров на двести, найди укрытие и наблюдай, если будет тихо, через полчаса возвращайся.

Алексей впервые заглянул в выданный ему рюкзак и обнаружил там батончики с шоколадом, лапшу быстрого приготовления, куски засушенного мяса неизвестного животного, а также свечи, спички и многое другое. Застегнув молнию, он встал и потянулся, расправив усталые плечи.

Вскоре на разгоревшийся костер поставили котелок с водой, которая быстро закипела, несколько пачек лапши и сушеного мяса варились к обеду. Смирнов наблюдал, понимая, что привал людям жизненно необходим, и риск задержки оправдан. Пока он не находил ошибок в действиях Трофимова.

«Хорошая у них все-таки подготовка», – подумал Алексей.

Запах готовящейся пищи сводил с ума. Смирнов посмотрел на часы и понял, что до базы засветло не дотянуть. Он решил обратиться к Трофимову, поймав себя на мысли, что до сих пор не знает его имени.

– Товарищ капитан, разрешите вопрос?

– Ты хочешь спросить, почему мы сидим, когда нас преследуют «мертвые»?

– Нет, тут все понятно – двигаться без горячей пищи и воды в противогазах дальше просто невозможно. – Алексей пристально посмотрел на расхаживающего туда-сюда Трофимова. – Я хотел уточнить – сколько нам еще осталось идти?

– Километров пятнадцать, не больше, если верить расчетам проводника, – невозмутимо ответил тот. – Учитывая, что сейчас шестнадцать часов сорок минут, у нас есть еще несколько часов до полной темноты. До базы мы все равно не дотянем, поэтому силы нам понадобятся.

– Даже не попытаемся? Мы же без противогазов этот участок пойдем, может, ускориться по возможности и…

– Отставить, Смирнов! – резко оборвал Трофимов. – Не дотянем – тогда верная смерть, а так у проводника землянка на примете есть у подножья горы Круглицы, в семи-восьми километрах отсюда, там и переждем ночь.

Разговор с капитаном слегка обнадежил. В следующие двадцать минут Алексей с группой сопровождения обедал – впервые под открытым небом и без защиты. Под несколько глотков спирта пошли даже душевные разговоры, и, казалось, он опять стал понимать вкус жизни довоенного человека. Здесь, на вершине у Откликного гребня, не ощущая холода из-за усиливающегося ветра, Алексей чувствовал себя счастливым. Он понимал, что мог бы погибнуть в метро, никогда не увидев такой красоты, некогда дружественной человеку. Инстинкт самосохранения и страх притупились. Алексей понимал, что опасность не исчезла, но ни о чем не жалел. Единственное, что его тревожило, – это судьба нескольких близких ему людей, оставшихся в метро.

Проводник тем временем рассказывал, что национальный парк Таганай был очень популярным в свое время. Излюбленным местом посещения туристов был хребет Большой Таганай с четырьмя высокими вершинами. Кроме Откликного гребня, на котором сейчас находилась группа, есть еще Двуглавая сопка, Круглица и Дальний Таганай. Круглица – самая высокая вершина парка, примерно тысяча сто пятьдесят метров над уровнем моря.

Эгкарт обозначил взмахом руки гору Круглицу среди остальных по соседству с Откликным гребнем.

– Сколько вам лет, Леонид? – спросил Смирнов.

– Сорок восемь, а что?

– Просто я так понял, что вы еще до войны по этим местам ходили?

– Так и есть, весь Южный Урал несколько раз исползал.

– А выглядите молодцом, – сделал комплимент Алексей. – У нас в Республике немногие доживают до вашего возраста.

– Да профессия такая, постоянно на свежем воздухе, вот и сохранился. Как только в метро на ваши синюшные морды насмотришься, опять на природу тянет.

– А что еще интересного вы знаете о Таганае? – присоединился к разговору Трофимов.

– Знаю, что о Таганае еще до войны легенды ходили – как об аномальной зоне. А так – это настоящее царство скалистых вершин, тундры и тайги, каменных рек и горных ручьев. Наш объект находится у Дальнего Таганая, в тридцати километрах от Златоуста, так что половину пути мы уже преодолели. Все группы со стороны Карабаша заходили. Там безопаснее. Правда, большую часть пути в защите идти приходилось ради пополнения запасов продовольствия, но эти усилия себя оправдывали. С недавнего времени тот маршрут закрыт. Последним по нему полковник Головин с группой должен был пройти. Мы Таганай не случайно изучать начали: мало мест осталось, где мы можем без ОЗК находиться.

– Говорят, что вы смогли уйти от «мертвых». Расскажите, как вы с ними справились? – перебил его Трофимов.

– Никак, они будут преследовать нас до конца, единственная возможность выжить – это вывести их под наши пулеметы на базе. Причем двигаются они очень быстро: нужны группы прикрытия, только так и можно выиграть время.

– А если засаду им устроить? – предложил Смирнов.

– Моя прежняя группа год назад так и сделала, и почти вся полегла в тот день. Их несколько десятков оказалось, и они нас своими стрелами закидали. Сами дохнут молча – одним словом, нелюди.

– Тогда нельзя терять времени, – тихо произнес Трофимов и громко скомандовал: – Группа, подъем, несколько минут на сборы – уходим!

– А чем вы до этого занимались? – спросил Смирнов. – Я так понимаю, Аркаим не так давно был обнаружен.

– Сидел в метро. Писарем у Варламова работал. Думал, что так и помру на станции. Теперь вот свободен, а ради таких выходов и голову сложить не страшно. Смысл в жизни есть хотя бы. У некоторых и того нет.

После получасового привала собирались спешно, сняв с охранения Минаева и уже на ходу сунув ему тарелку супа.

Алексей, заново облачившись в экипировку, попрыгал на месте, подогнал сползающую разгрузку. Группа опять выстроилась в установленном порядке и начала долгий спуск к подножью Круглицы. Двигались быстрым шагом, друг за другом, прыгая по подтаявшему снегу и скользким камням.

Проводник на ходу обратился к Трофимову:

– Командир, они нас нагоняют, нутром чувствую, все оторваться не сможем, нужно кому-то прикрывать отход группы.

– Группы-то уже нет, никого больше не хочу терять. Неплохо бы еще знать их количество… для достойной встречи.

– А что, командир, они же хоть и «мертвые», но смертны, – добавил Алексей. – Можем принять, как родных.

– Группа, бегом марш, – прозвучала команда Трофимова. – Не отставать!

Скоро вся группа уже не сомневалась, что «мертвые» нагоняют. Видимость при спуске ухудшалась с каждым метром. За спиной в сыром воздухе уже слышался топот приближающегося противника.

– Командир, принимай решение, иначе все тут ляжем, – прохрипел Эгкарт. – Или я сам остаюсь.

– Нет, выводи группу к крепости, я сам прикрою.

– Вы – командир группы, не положено, это наша обязанность, – проговорил Минаев, глядя на Фролова. – Нас сразу под трибунал отдадут, если узнают, что командира бросили.

Трофимов понимал, что другого выбора нет, поэтому не спорил с добровольным решением бойцов. Операция по доставке старшего лейтенанта Смирнова к полковнику Головину была уже на грани провала.

Солдаты передали Смирнову и проводнику свои рюкзаки с продуктами, запасные фильтры к противогазу и заняли удобные позиции для стрельбы.

Через несколько минут после того, как группа Трофимова бегом покинула место засады, раздались взрывы установленных Фроловым растяжек и автоматные выстрелы.

Алексей не знал, что думать: ему было странно видеть, с каким хладнокровием трофимовцы шли на смерть. Как все-таки фанатично они преданы своему командиру и долгу перед группой «Страж». Чувство страха смешалось с чувством уважения к этим бойцам. В свои, возможно, последние часы жизни он находился рядом с людьми, достойными звания человека.

– Далеко еще до твоей землянки, Леня? – спросил он на бегу.

– Еще час ходу, не меньше. Если ребята хотя бы минут двадцать продержатся, тогда точно оторвемся.

– Дай-то бог, – проговорил Трофимов. – Я в них верю. Правилам ведения боя в лесу обучены – если «мертвых» немного, то они их быстро положат. Лишь бы хватило боеприпасов, и почаще позиции меняли.

– У них есть шансы остаться в живых? – сомневался Алексей.

– Один из тысячи, – хладнокровно ответил проводник.

– А у нас?

– Кто знает? Успеем укрыться в землянке – может, и доживем до утра. Не успеем – тогда пойдем на корм «мертвым». В любом случае, без боя не сдадимся.