Аристократы улиц 2

Глава восьмая

— Давай сразу к делу, — сказал я, падая на стул.

— Всё в порядке? — спросил Годимир. — У вас усталый голос.

— Нас атаковал спецназ Бехтеевых. Бой только что закончился.

— Вы… Мы победили?

— В целом да. Но потери… — я покачал головой, хоть собеседник этого и не видел.

Потери страшные. Один из двух командиров убит. О простых бойцах и говорить нечего — мы потеряли почти что всех.

Уничтожены все защитные артефакты. Полностью истощён боезапас БТР. Да и боеприпасы для пехотинцев на исходе.

Лучезар прав — ещё один бой нам точно не выиграть. Можно считать огромной удачей то, что нам удалось отразить атаку спецназа.

— Так что ты хотел рассказать? — спросил я.

— Начну с того, что Громовержцы захватили тот заводик, про который мы говорили. Наши, э-э, добровольцы смогли достать грузовики и вывезли кучу добра. Их атаковали по дороге в московское княжество, одну машину сожгли вместе с добычей. Но большую часть удалось вывезти.

— Хорошо, — сказал я. — Это всё?

— Нет, конечно! Здесь такое творилось, ваше благородие! — голос Годимира звенел от радости и возбуждения. — Основные силы Громовержцев пошли на поместье Бехтеевых. А добровольцы разделились на группы и отправились кошмарить конторы графа в городе.

Мне не понравилось, что так называемые добровольцы ослушались моего приказа и полезли на рязанские улицы. Но они люди Влада. И, конечно, подчинялись в первую очередь ему. Вполне возможно, что князь отдал им какой-то свой приказ.

— Давай без подробностей, — вздохнув, сказал я. — Каков результат?

— Наёмники прорвали оборону поместья! Они вошли на территорию и захватили несколько зданий. Главное имение не взяли ещё, но долбят по нему из пушек.

— Надо же. Бой до сих пор идёт?

— Ну такой, вялый. Громовержцы окопались как следует, их даже с магами выбить не смогли. А добровольцы захватили несколько контор, взяли в плен гражданских и отступили. Теперь тоже к поместью идут.

— Прекрасно. Держи меня в курсе, — сказал я. — До связи.

Отключив телевокс, я прикрыл глаза и откинулся на стуле. В то же мгновение отключился и каким-то глубинным усилием воли заставил себя проснуться и встать.

Да, мы одержали победу. И теперь, как я говорил агенту Шилову, самое время для переговоров. Позиция у меня достаточно сильная, и сильнее точно не будет.

Проблема только в том, что граф Бехтеев наверняка это тоже понимает. Я использовал максимум своих возможностей. Если война продолжится, то дальше род Терновских будет терпеть одно поражение за другим.

Без поддержки от Влада или других союзников, которых нет, на длинной дистанции я неизбежно проиграю. У меня больше нет ни сил, ни финансов, которые можно было бы использовать.

Есть, конечно, кое-какие резервы. Например, отправиться к Искре и попросить очередное семечко, чтобы продать его Чёрным орлам. Возможно, мать-берегиня согласится, хотя собиралась выдавать новое семя не чаще, чем раз в месяц.

Может, мне удастся набрать новых солдат из жителей Дальнегранска. Но не факт, что добровольцев будет много, учитывая уровень потерь. Если только пообещать солидную компенсацию семьям за гибель солдата. Но опять же, где взять деньги?

Можно было попросить в долг у Влада или взять ссуду в банке. Только это риск, да и выплачивать долги мне не очень хотелось. И без того уже имелись финансовые обязательства — облагородить портальную площадь и запустить портал.

Кстати, о портале. Мы сможем держать его отключённым ещё неделю или около того, не больше. Российская корона ждёт поставок самоцветов, я не имею права их прерывать. А срок очередной отправки как раз приближается.

Империя не потерпит, чтобы родовые войны ударили по её казне. Реагировать будет жёстко.

Одним словом, для меня сейчас идеальный момент, чтобы заключить перемирие. А лучше полноценный мир, то есть завершить войну.

Вопрос лишь в том, захочет ли Бехтеев продолжать? Он тоже понёс потери, в том числе репутационные. И если война продолжится, то понесёт ещё.

Его рязанское поместье под угрозой полного захвата. Кто бы мог подумать, что наёмники смогут прорваться на территорию и даже закрепиться? Чтобы выбить их, графу надо будет перебросить силы из Старосибирска, а затем опять атаковать меня, чтобы нанести окончательное поражение.

Он может это сделать. Но заплатит немалую цену. И даже если я в итоге признаю себя проигравшим, взять с меня особо будет нечего. То есть Бехтеев сможет объявить себя победителем, но в итоге останется у разбитого корыта — с потрёпанной гвардией и давшей трещину экономикой.

Надеюсь, что он это понимает и пойдёт на компромисс.

Я вышел из кабинета и направился к Петру. Тот не спал, и когда я зашёл, отжимался от пола, одетый в одни штаны.

— Доброе утро, — сказал я и упал на стул в углу.

Бехтеев-младший сделал ещё несколько повторов и потом встал. Я обратил внимание, что на груди у него, как и на лице, есть несколько шрамов от шпаги.

— Доброе? — переведя дыхание, спросил он. — Выглядишь паршиво, Эспер.

— Это не моя кровь. По большей части, по крайней мере.

Пётр ничего не ответил. Подошёл к раковине, активировал родниковый кристалл и умылся. Наполнив стакан, протянул мне.

— Я бы предложил, что покрепче, но у меня здесь только вода.

— Я не пью алкоголь. Спасибо, — я жадно опустошил стакан.

Оказывается, меня мучила жажда. Да и голод вдруг проснулся, не говоря уже об усталости и желании поспать.

— Ночью я слышал звуки боя. Полагаю, вы одержали победу? — мрачновато спросил Пётр, накидывая на голый торс рубашку.

— Да. Ваш спецназ разбит.

Бехтеев молча застегнул пуговицы, а потом сел на кровать и спросил:

— Чего ты хочешь?

— Переговоров.

— Не ты ли говорил, что род Терновских пойдёт до конца? — Пётр не упустил возможности меня уколоть.

— Говорил. Это и есть конец. Если война продолжится, обоим нашим родам будет только хуже.

— Прости за откровенность, но у нашего рода запас прочности гораздо больше.

— Это так, — кивнул я. — Но вы потеряли уже двести человек простых гвардейцев и элитный отряд. Не говоря уже о магах, технике и алхимическом заводе.

— Вы захватили «Беорит»⁈ — вскинув брови, воскликнул Пётр.

— Да. А ещё мои наёмники вторглись на земли вашего рязанского имения. И так просто не уйдут. Кроме того, в большой России ко мне присоединились добровольцы из московского княжества.

Я внимательно посмотрел Петру в глаза, чтобы он понял, кто такие эти добровольцы. Догадаться, конечно, было несложно.

— Одним словом, я могу воевать дальше. Но не хочу. Думаю, мы нанесли друг другу достаточно урона для того, чтобы найти компромисс. Князь Молотов не сможет вас ни в чём обвинить.

Бехтеев мрачно вздохнул и потёр колено. Посмотрев на меня, сказал:

— Принимать решение будет мой отец.

— Само собой. Но ты ведь говорил, что можешь повлиять на него. Если считаешь, что нам не следует дальше воевать, просто попроси его со мной встретиться.

Помедлив, Пётр кивнул.

— Хорошо. Можешь передать моему отцу, что я по доброй воле прошу его провести переговоры.

— Спасибо, — сказал я и встал. — Надеюсь, скоро всё закончится.

Я ненадолго вышел на улицу, чтобы взглянуть, как солдаты расправляются с последствиями. С удовлетворением заметил, что на помощь им пришли полиция и санитарная служба города.

Ко мне подошёл Лучезар. Раненая рука висела на перевязи, но в целом капитан моей гвардии выглядел довольно бодро.

— Разрешите доложить, ваше благородие? — козырнул он.

— Слушаю.

— Из наших выжило двенадцать человек. Трое тяжело ранены, вряд ли вернутся в строй.

— То есть, как ты и сказал, вместе с тобой в гвардии осталось десять бойцов, — сказал я.

— Так точно, — угрюмо кивнул Зар. — Если позволите, нам надо срочно восполнить силы. Или вы уверены, что на этом всё закончится?

— Уверенности нет, — мотнул головой я. — Как закончишь здесь, отправляйся к Сергею Рылину…

— Так он здесь. Точнее, вон там, возле домов.

Я пригляделся и увидел, что на окраинах собралась толпа зевак. Несколько конных городовых не давали им подойти ближе к полю боя. Сергей действительно был там и что-то объяснял горожанам.

— В общем, скажи, что нам требуются новобранцы. Может, кто-нибудь из полицейских захочет вступить. Простым мужикам тоже будем рады. Можешь намекнуть, что война, скорее всего, закончится.

— Понял, ваше благородие. Разрешите продолжить доклад?

Я кивнул.

— Из спецотряда противника трое остались в живых. Двоим удалось уйти, одного задержали. Это их командир, майор Нагорный.

— Правда? Обращайтесь с ним достойно. Передайте, что я огорчён его решением использовать безоружных пленников. И что я был о нём лучшего мнения.

— Так точно, — ответил Лучезар. — Мы захватили много оружия, в том числе снайперскую маговинтовку, два автоматических гранатомёта, пулемёт и автоматы новейшей модели. Ну, плюс броня, амулеты, и разное по мелочи. Но главное — машина спецназа.

— Машина? — переспросил я.

— Да это не просто машина, артефакт на колёсах. Там столько всего напихано, я даже разбираться не стал. Судя по всему, враги приехали на двух автомобилях, но выжившие укатили на одном. Горожане говорят, один из них был ранен, второй на себе его тащил.

— Понятно. Что ж, такой автомобиль нам пригодится. Если получится оставить его себе… Это всё, Лучезар?

— Вроде бы, ваше благородие.

— Хорошо, — сказал я и, подумав, добавил: — Отправь Бориса к Милославе. Скажи, что я доверяю ей написать заметку о нашей победе. Пусть типография выпустит очередной номер «Дальнегранского глашатая». А ещё попроси Рылина, пусть он организует мне встречу с горожанами. Я тоже хочу произнести перед ними речь.

— Будет сделано, господин, — Лучезар приложил руку к козырьку и отправился выполнять поручения.

Я вернулся в дом. Чувствовалось, как здесь стало пусто без Добрана. Домовой ведь не просто помогал наводить чистоту и уют. Он поддерживал особую магическую ауру, которая восполняла силы и в целом благотворно влияла на психику.

Я всю жизнь прожил рядом с Добранычем и только теперь осознал, как же хорошо было с ним и как плохо теперь без него.

К счастью, уничтожить домового не так просто. Он был изгнан лишь временно и обязательно вернётся. Слишком крепка его связь с нашей семьёй.

Белослава уснула прямо на кресле в гостиной. С разрешения мамы Яромир взял её на руки и отнёс в спальню. Бела не то что не проснулась, вообще никак не отреагировала.

Да уж, моим женщинам тоже пришлось несладко. Они потратили много энергии, помогая Добранычу, и получили мощный удар по духовным телам.

Мама, несмотря на своё состояние, принялась наводить в доме порядок. Не сама, конечно. Она вызвала слуг, чтобы те убрали осколки выбитых окон и починили дверь.

Я бы предпочёл, чтобы мама тоже отдохнула, но не стал ей мешать. Нам всем надо разобраться с последствиями ночного сражения, каждому по-своему. Для отдыха ещё найдётся время.

Скинув запачканный кровью мундир, я переоделся в домашнюю одежду и направился в кабинет. По дороге выпросил у Яромира бодрящего зелья — того самого, со вкусом грязных носков.

Терпеть его не могу, но позволить себе сон пока что тоже не могу.

Запершись в кабинете, я сел за стол и вытащил телевокс. Настала пора связаться с Авдеем. Который, как я был уверен, находится в плену.

Он ответил далеко не сразу — пришлось отправить четыре вызова подряд, прежде чем из артефакта раздался его хриплый голос:

— Здравы будьте, ваше благородие.

Снова этот тайный шифр. «Здравы будьте». Молодец, Авдей, предупреждает меня о том, что разговор слышит кто-то ещё.

— Здравствуй. Я хочу, чтобы ты снова отправил графу Бехтееву предложение о переговорах.

Авдей откашлялся и громко шмыгнул носом, а потом спросил:

— Думаете, согласится, ваше благородие?

— Его сын Пётр передаёт, что по доброй воле просит графа встретиться со мной. От меня же можешь сообщить, что я желаю прекратить кровопролитие и найти компромисс, который устроит обоих. Понял?

— Кхе-кхе. Да, понял.

— Ты всё болеешь? Где тебя держат?

— Держат? — испуганно спросил Авдей. — Что вы имеете в виду, ваше…

— Хватит ломать комедию, — перебил я. — Понятно ведь, что ты в плену. С тобой хорошо обращаются?

Помолчав, собеседник сказал:

— Нормально. Только в подвале держат. Холодно здесь.

— Господа тюремщики, — сказал я, зная, что они меня слышат. Ведь у вокса есть только громкая связь. — Я прошу предоставить моему человеку лекаря и перевести в нормальную комнату. Он не военный, не несёт угрозы и не собирается сбегать. Я с пленниками обращаюсь достойно. Меня услышали?

Телевокс какое-то время издавал лишь тишину, а потом раздался чей-то грубый голос:

— Услышали, барон. Просьбу о переговорах его сиятельству передадим лично.

— Это не просьба, а приглашение к диалогу. На личной встрече. Понимаете разницу?

Снова тишина, так что я был вынужден уточнить:

— Это вопрос, уважаемый. С кем я вообще говорю?

— Гвардеец его сиятельства графа Бехтеева, — решил не представляться незнакомец. — Да, я понимаю разницу. Передам приглашение.

— Напоминаю, Пётр Бехтеев лично просил отца встретиться со мной. Слово чести. Если не верите, могу попросить его привести.

— Не стоит, — ответил голос. — Что-то ещё, господин Терновский?

— Да. Пока ваш граф не даст ответ, мои наёмники продолжат действия в рязанских землях. Но на время переговоров я предлагаю прекратить огонь. Теперь всё.

— Принято, господин Терновский.

— Всего хорошего, гвардеец. Авдей, я скоро тебя освобожу.

— Спасибо, ваше…

Связь прервалась.

Что ж, неплохо. Можно надеяться, что граф согласится хотя бы встретиться. А уж там всё будет зависеть от моего дипломатического таланта.

Я не собираюсь давить, но и прогибаться тоже не буду. Как и сказал, меня вполне устроит компромисс. Для столкновения «мелкий барон против среднего графа» вполне хорошее окончание.

Неофициально я даже могу считать себя победителем.

При условии, конечно, что переговоры закончатся успехом. В противном случае придётся продолжать войну, и там — кто знает, как она повернётся.

После этого я отправился в Дальнегранск, где выступил перед горожанами.

— Дорогие соседи! — по-дружески начал я. — Сегодня ночью мои гвардейцы доблестно отразили атаку превосходящих сил. Не буду скрывать, мы понесли потери. Но никто из наших не погиб просто так. Каждый выполнил свой долг и пал в бою, как истинный воин.

Ответом мне стало гробовое молчание. Собравшиеся перед канцелярией люди наверняка думали: а нам-то что? Да, среди погибших было несколько горожан, но это же твоя война, барон, а не наша!

На это у меня был ответ:

— Хочу напомнить, что я выполнил своё обещание. Никто из мирных людей не пострадал, в городе не было выбито ни одно стёклышко. Мои солдаты сражались не только за род Терновских, они сражались в том числе и за вас. Чтобы никто из женщин, стариков и детей не погиб напрасно.

Я попал в самую точку. Вот теперь горожане согласно закивали, кто-то даже издал восторженный возглас, и его поддержали.

— Также я хочу напомнить, что родственники всех погибших получат компенсацию от рода. Деньги тех, у кого не было семьи, пойдут на благотворительность. И конечно же, я не забыл о том, что пообещал превратить нашу портальную площадь в ухоженный парк.

Эти слова заставили толпу издать довольный гомон. Раздался даже несмелый возглас: «Слава барону Терновскому!»

Знали бы вы, сколько денег мне будет стоить такая слава. Впрочем, от обещанного отрекаться не собираюсь. А выплачивать компенсации семьям погибших гвардейцев — вообще обязательство, прописанное в дворянском кодексе.

Правда, далеко не все простолюдины об этом знали. Так что я счёл не лишним это упомянуть.

— Я постараюсь как можно быстрее закончить войну, — продолжил я. — Скоро состоятся переговоры с графом Бехтеевым. Не буду обещать, что настанет мир, ведь это зависит не только от меня. Но я клянусь, что сделаю всё возможное, чтобы вернуть нашему городу спокойствие!

Меня поддержали радостными возгласами. Стоящий рядом Рылин зааплодировал, и все остальные поддались стадному инстинкту. В ответ на овации я кивнул, чувствуя себя одновременно хорошо и гадко.

Они и правда забыли, что войну начал я. Но теперь я пообещал её закончить, сделать всё возможное и так далее. И меня готовы носить на руках.

Меня снова посетило ощущение нереальности происходящего, как после битвы. Может, я случайно задремал у себя в кабинете?

Но нет, всё было наяву.

Меня учили, конечно, как управлять мнением масс и обращать его на свою сторону. Это было сложное и непредсказуемое занятие, но только с одной стороны. С другой — если знать психологию толпы, управлять ей можно почти без усилий.

Как-то даже мерзко. Они ведь люди. Да, простолюдины. В большинстве своём необразованные и невоспитанные. Но всё-таки люди. Простые работяги, соль земли, как говорится.

И теперь, проведя столько времени среди них и сражаясь рядом с ними, я вдруг стал совсем иначе относиться к черни. И даже слово «чернь» мне перестало казаться подходящим.

Я вдруг понял очень простую вещь. Они такие же, как я. Просто родились в других семьях и воспитывались в другой среде.

Точно так же, как я в прошлой жизни. Сын алкоголички и неизвестного хмыря. По факту, сирота. Пытался чего-то добиться, но так и не смог — тупо потому, что родился не у тех людей.

Если бы мне дали средства, воспитание и образование, как в этой новой жизни — я бы и в старой достиг высот.

Добиться успеха может каждый, это правда. Но кто-то стартует у подножия высокой горы, а кто-то в глухом болоте, за полмира от этой горы. Ну а кому-то повезло начать на удобной площадке поближе к вершине…

В прошлой жизни я был тем, кто из болота. В этой — тем, кто стартовал почти на самом пике. Когда меня столкнули вниз, я не сдался именно потому, что знал — вершина достижима.

Я видел её своими глазами. Был совсем рядом. Вкушал её плоды и был уверен, что достоин их.

Но разве не в моих силах сделать так, чтобы и простые люди поверили в себя и свои силы? Разве не могу я вытащить их из болота и указать путь к победе? К победе над собой и своим жалким нищенским существованием?

Могу. И покажу.

— Эспер. Ты в порядке?

Я так глубоко задумался, что не заметил, как меня привезли домой и я вошёл в прихожую. Навстречу мне вышла заспанная Белослава, закутанная в покрывало.

— Об очень важных вещах, сестрёнка, — я подошёл и обнял её.

Белослава была тёплой, и от неё пахло уютом. Я поцеловал сестру в щёку и сказал:

— Зачем ты встала? Надо ещё отдохнуть.

— Меня разбудили. Твой вокс пищит, не переставая.

Я глянул на браслет на руке. А почему он не отреагировал?

И тут же до меня дошло. Меня вызывает тот, кто не привязан к воксу. Кто-то, у кого есть сильные маги, способные вмешаться в чужую сеть связи.

Граф Бехтеев.

Интересно, чего он хочет? Согласиться на переговоры или послать меня подальше?

Сейчас узнаю…