Аристократы улиц 2

Глава двадцать девятая

Я не стал оттягивать. Никому ничего не сказав, сам сел за руль и поехал в город, чтобы через портал отправиться в Дальнегранск.

Было уже темно, и когда я начал ковыряться возле статуи, ко мне подошли полицейские. К счастью, они меня узнали, так что проблем не возникло. А на вопросы я отвечать не стал, довольно грубо отправив городовых патрулировать дальше.

Отыскать тайник, тем более в темноте, оказалось не так просто. Но всё же мне удалось найти заляпанную грязью скважину.

Я вставил туда ключ и с трудом его повернул. Замок за годы заржавел, и в нём не было ни капли магии. В какой-то момент мне даже показалось, что я сломал ключ, но нет. Он всё же провернулся до конца, и в основании постамента открылась маленькая ниша.

Я сунул в неё руку и нащупал маленькую железную коробочку. Она вся была покрыта ржавчиной. Открыть её оказалось едва ли не сложнее, чем замок.

Внутри было кольцо. Оно, в отличие от коробочки, выглядело новеньким и блестящим. А ещё — от него за версту разило магией. Сильной и запретной.

Только сейчас до меня дошло, что это — тёмная магия. Ну а как иначе? Проклятие, способное мгновенно убить человека, однозначно будет незаконным.

Носить такую вещь открыто ни в коем случае нельзя. Первый же одарённый полицейский или служитель имперской стражи сразу почует. Тогда у меня будут проблемы, и мощнейший козырь против Молотова окажется утрачен.

Я спрятал кольцо обратно в коробочку. Та, несмотря на ржавчину, была покрыта рунами и тоже обладала магией. Пока артефакт оставался внутри, его аура оставалась незаметной.

Закрыв тайник, я отправился обратно в поместье Бехтеева. Меня даже потерять не успели. Все были слишком увлечены праздником.

Но вот я уже точно не мог веселиться. Все мысли были заняты тёмным артефактом в кармане и тем, как мне лучше им распорядиться.

Владу говорить однозначно не стоит. Я уверен в его реакции. Он точно скажет: «Применяй немедленно!». А если я откажусь, может даже попробовать забрать кольцо силой.

Но вот стоит ли тянуть до бала? Или лучше встретиться с Никитой раньше?

Две недели — это не так уж мало. Как знать, что успеет произойти за это время. Вот сегодня свадьба у вассала Молотова и моей сестры. Если он ещё не знает об этом, то скоро наверняка узнает. И как тогда отреагирует?

Есть вероятность, что попытается разрушить наш союз с Бехтеевым. Самый простой для этого способ — убить Белославу.

Конечно, мы договорились, что в ближайшее время Бела останется в поместье Петра и никуда не будет выезжать. Медовый месяц пройдёт в заточении, но зато так безопаснее.

Так или иначе — стоит ли тянуть?

— Эспер, дружище!

Пётр вдруг оказался рядом и хлопнул меня по плечу. От неожиданности я вздрогнул.

— Ты чего такой мрачный?

— Всё в порядке, — сказал я. — Мысли всякие в голову лезут.

— Выкинь ты их! — Бехтеев махнул рукой. — Сегодня праздник. Завтра будешь думать.

— Не могу, — качнул головой я. — Слишком серьёзный повод.

— Разве свадьба твоей единственной сестры — не серьёзный повод? Расслабься. Я понимаю, ситуация напряжённая. Но отпусти её хотя бы на этот вечер.

— Иди веселись, — через силу улыбнулся я. — Сегодня твой день. Не обращай на меня внимания.

— Если могу чем-то помочь — только скажи.

— Исполни клятву мужа, — сказал я. — Защити мою сестру. Большего мне от тебя пока не надо.

— Отныне это мой главный долг, — серьёзно ответил Бехтеев. — Будь уверен, я скорее погибну сам, чем позволю кому-нибудь причинить Белославе вред.

— Не надо погибать, хорошо? Оставайтесь оба живы.

Я немного прошёлся по залу, поболтал с гостями, немного потанцевал. И всё это время не прекращал думать. Уделив внимание сестре и остальным, я снова взял стакан сока и отошёл к окну.

В итоге я решил, что не буду торопить события. Да, ко мне в руки попал мощнейший артефакт. Но сразу же использовать его не стоит. Не важно, как средство запугивания или как оружие.

Я даже не знаю, какой личной силой обладает князь Молотов. Немалой, полагаю, ведь он намного старше меня. При личной встрече даже на нейтральной территории он может попытаться меня убить. Применить кольцо нельзя мгновенно, для этого требуется определённое усилие.

А вот на императорском балу он не рискнёт меня атаковать. Встретимся там, и я выдвину ультиматум. После этого поговорю с Владом и расскажу ему всё. Будем вместе думать, как окончательно задушить войну в зародыше.

Ведь, кроме Тарковских и Молотовых, есть другие силы, жаждущие крови и огня. Блэкспиры вполне способны устроить какую-нибудь провокацию. Чёрный орёл тоже что-то мутит.

Да и сам император… Дедушка правильно сказал. Он всё знает, но не против. Пусть сильные вассалы погрызут друг друга, это только укрепит власть монарха. Он вмешается ровно тогда, когда ему будет выгодно.

Чтобы армии враждующих сторон не успели истребить друг друга и тем самым подорвать мощь государства. Но при этом — чтобы они ослабли достаточно, перестав представлять внутреннюю угрозу.

Политика — грязное дело. Чтобы власть оставалась крепкой, правителю приходится лить кровь даже внутри страны. Конечно, его можно понять. Если, допустим, Москва победит и завладеет Рязанским княжеством, то у Тарковских может появиться соблазн продолжить войну и захватить кого-нибудь ещё.

Придумать повод несложно, особенно когда у тебя есть уже собранная и закалённая боями армия…

— Эспер? — вдруг раздался за спиной мелодичный голос.

Как только я его услышал, все мысли будто ветром сдуло. Сердце застучало быстрее и, повернувшись, я невольно улыбнулся.

Передо мной стояла Снежана Грушецкая. В прелестном серебристом платье. Длинная юбка, скромное декольте — но как же прелестно это платье облегало фигуру девушки. Отвести глаза было просто невозможно.

— Добрый вечер, ваше высочество, — я поклонился. — Не ждал увидеть вас здесь.

— Отец отпустил меня ненадолго, — улыбнулась Снежана. — Я очень хотела поздравить вашу сестру… и увидеться с вами, — негромко закончила она.

От этих слов меня бросило в жар. Улыбка стала ещё шире, и княжна улыбнулась в ответ.

— Мне очень приятно ваше внимание, госпожа, — сказал я. — Могу я пригласить вас на танец?

— Конечно, — кивнула Снежана, и глаза у неё заблестели.

Боги, как приятно было с ней танцевать. Держать её нежную ручку в своей, касаться талии, вдыхать запах её волос… Я потерял счёт времени, а про войну и кольцо полностью забыл.

Для меня перестало существовать всё, кроме глаз Снежаны.

Когда мы вдоволь натанцевались, то взяли по напитку, и я пригласил княжну подышать свежим воздухом. Взглянув на часы, она согласилась. За нами безмолвно и на почтительном расстоянии последовали два охранника с гербами Грушецких.

— В Сибири неожиданно красиво, — сказала Снежана, когда мы вышли на крыльцо. — Мне всегда говорили, что это жуткое и опасное место.

— Так и есть, — кивнул я. — Но природа здесь чудесна. Правда, её красота всё равно не сравнится с вашей.

— Не смущайте, ваше благородие, — кокетливо похлопала ресницами девушка.

Я улыбнулся в ответ. Снежана нравилась мне всё больше с каждым мигом. Я понимал, что почти влюбился. Останавливало только одно: я до сих пор подозревал, что её симпатия ко мне может быть лишь игрой.

Ведь я уже прекрасно понял, какую игру затеял её отец. И даже не против подыграть. Но лишь при условии, что чувства княжны будут взаимны. Не хочется в один прекрасный момент узнать, что она всего лишь манипулировала мной.

— Позвольте задать вопрос, ваше высочество, — сказал я.

— Можете звать меня по имени, Эспер, — сказала она. — Что вы хотите спросить?

— Это сложный вопрос. И я не хочу вас оскорбить, но спросить обязан, — я перевёл дыхание. — Скажите, я вам симпатичен?

— О боги, — Снежана прикрыла глаза рукой и смущённо рассмеялась. — Вы так откровенны, Эспер.

— Я спрашиваю потому, что вы мне нравитесь. Но у меня есть сомнения.

— Можете не сомневаться, — чуть помедлив, тихо сказала княжна. — Вы мне тоже нравитесь.

Внутри меня как будто бы раздался залп фейерверков. Я был готов плясать от счастья, и лишь чудом сохранил невозмутимость.

Сомнения были вовсе не в этом. То, что Снежана ко мне расположена, было видно невооружённым взглядом. Я думал о совсем другом.

Понимая, что могу всё испортить, я спросил:

— И ваш отец здесь ни при чём?

— А при чём здесь мой отец? — Снежана посмотрела на меня.

От вида её прекрасных глаз у меня перехватило дыхание. Я не мог решиться сказать, что думаю, ведь это могло обидеть девушку. Поэтому я просто молчал, как дурак, пока она сама не сказала:

— Кажется, я понимаю, о чём вы. Думаете, будто мой князь-отец хочет нарочно нас свести? Чтобы потом помочь вам сбросить брата с московского трона и сделать меня вашей княгиней?

— Да, — брякнул я. — Простите, что сомневаюсь в вас…

— Всё в порядке, — ответила Снежана. — Мы дворяне, и у нас высокое положение. Нам приходится думать о таких вещах.

Не ожидал услышать от неё подобное. Мне казалось, что княжна далека от политики, но сейчас она говорила серьёзно и уверенно.

— Открою вам тайну. У отца действительно есть подобный план. Но клянусь честью, что я отказалась в нём участвовать. Вы нравитесь мне, Эспер, не потому что вы сын князя, — Снежана улыбнулась. — А просто потому, что вы — это вы.

— Вы не представляете, как я счастлив это слышать, — с трудом выговорил я.

— Правда, получается так, что если мы начнём встречаться, то всё равно будем следовать плану отца, — сказала она и рассмеялась. — Какая ирония, правда?

— Действительно, — улыбнулся я и замолчал, не зная, что добавить.

От волнения я вдруг стал таким косноязычным, что начал ненавидеть себя за это.

— Простите, госпожа, — один из охранников Снежаны подошёл к нам. — К сожалению, пора уезжать.

— Хорошо, — кивнула она и коснулась моей руки. — Надеюсь, мы скоро снова увидимся, Эспер.

— Конечно, госпожа, — поклонился я. — Буду рад пригласить вас на ужин.

— А я буду рада согласиться, — напоследок улыбнулась она и коснулась губами моей щеки.

И затем в сопровождении гвардейцев отправилась к машине.

Я смотрел ей вслед, чувствуя, как сердце колотится возле самого горла. Щека горела, будто к ней приложили раскалённое клеймо.

Пожалуй, впервые с момента рождения в этом мире я вновь ощутил себя подростком. Потому что впервые по-настоящему влюбился.

Оттого мне ещё сильнее захотелось предотвратить войну. Однако я заставил себя вернуться к тому плану, который уже разработал.

Не надо спешки. Молотов может не повестись на угрозы. В конце концов, он князь, у него в поместье сильный Источник и целая команда магов-ритуалистов. Возможно, он способен защититься даже от такого проклятия.

Хотя вряд ли. Магия крови потому и считается одной из самых опасных, что спастись от неё почти невозможно. По той же причине её использование карается казнью. За поклонение Чернобогу и другие тёмные искусства могут наказать иначе, но магия крови — однозначно смерть.

Весёленький подарок ты мне оставил, дедушка. Не хочу знать, как ты ухитрился создать это кольцо. Надеюсь, тебе кто-нибудь помог. Потому что, если вдруг станет известно, что в роду Тарковских баловались магией крови — опалы нам не избежать.

Блэкспиры, несмотря на подобные слухи, вполне себе здравствуют. Но они потомки англичан и помогают русским дипломатам выстраивать отношения с Британией. Потому и отношение к ним иное.

Посмотрев, как машина Снежаны выезжает за купол, я вернулся в дом.

Две недели пролетели незаметно.

На бал в Петербург я решил отправиться один. Мать, конечно же, обиделась — она очень хотела блеснуть на императорском мероприятии. Но я запретил, помня о покушении возле дома Бехтеева.

Как знать, вдруг Молотов захочет нас убрать. Ведь Белослава теперь принадлежит к другому роду, а значит, если убить меня и маму — род Терновских будет уничтожен одним ударом.

Обстановка за эти две недели накалилась. Случилось несколько событий, на первый взгляд не связанных — но сведущий человек сразу бы понял, что это всё аккорды одной мелодии.

Была ограблена моя московская рекламная контора. На некоторых предприятиях Влада была совершена диверсия — работниками, которые затем пропали. Уничтоженная или похищенная документация, испорченное оборудование, поджоги — всё в таком духе.

Было ясно, что Никита начал действовать и наносить удары по нашей экономике. Мы в долгу не остались. Влад через сеть шпионов тоже устроил парочку диверсий, а я через знакомства в СМИ выпустил о Молотове неприятные заказные статьи. Ударил по репутации.

В целом, можно было сказать, что война уже началась. Просто пока без войск.

Но буквально вчера и войска оказались задействованы. Какие-то неизвестные попытались тайно проникнуть из рязанского княжества в московское. Пограничники открыли огонь, и случилась перестрелка. Несколько человек погибло.

По пути в Смоленск я заехал в военную часть. Удачно встретил недалеко ворот сразу и Лучезара, и Яромира:

— Здравствуйте, ваше благородие, — козырнул Лучезар.

— Отлично выглядишь, — хмыкнул ведьмак.

— Выгляжу, быть может, и неплохо, — сказал я, оттягивая воротник. — Но этот фрак и особенно галстук жутко неудобные.

— Вот поэтому я предпочитаю форму, — улыбнулся Зар.

— Прекрасно. Потому что снять её тебе нескоро удастся.

— Почему?

— Слышал о вчерашней перестрелке на границе Москвы и Рязани?

Яромир хмуро кивнул, а Лучезар воскликнул:

— Конечно! Во всех газетах пишут. Мол, обстановка накаляется, куда смотрит император и всё такое.

— Приведи гвардию в повышенную готовность. Яромир, надо усилить охрану дома.

— Сделаю, — кивнул ведьмак. — К госпоже Белославе тоже пару человек приставлю.

— За неё можно не бояться. Она, как было сказано, не покидает своё новое поместье.

— Она же остаётся членом семьи, не так ли? — буркнул Яромир. — Я за неё по-прежнему отвечаю. Пусть будет пара охранников из наших, так надёжнее.

— Ладно, как скажешь, — не стал спорить я.

— А за госпожой Есенией сам прослежу.

— Я не против, — улыбнулся я. — Ну всё, пора ехать. Думаю, сегодня встречусь с князем Молотовым. Может, удастся убедить его в том, что воевать не стоит.

— Думаешь, получится? — с сомнением хмыкнул ведьмак.

— Вот и я думаю, вряд ли, — покачал головой Лучезар.

— Попробовать стоит, — сказал я. — До встречи.

Я сел в машину, и через полчаса был уже в Петербурге. А если точнее — недалеко от Зимнего дворца. Куда и направился.

Имперская стража тщательно осмотрела машину, потребовала от моего водителя сдать оружие и только потом пропустила.

Выйдя из автомобиля, я огляделся и среди служащих парковки заметил очень уж внимательных сударей в штатском. Агенты Чёрного орла, не иначе. Они всегда тайно следят за безопасностью на императорских мероприятиях.

Дворец и без того был роскошным, а в честь дня рождения правительницы его украсили тысячами живых цветов и специальных артефактов. Всё вокруг сияло, вкусно пахло и переливалось разноцветными волнами.

Сначала состоялся фуршет, где все присутствующие по очереди поздравляли и превозносили нашу императрицу. Эта часть затянулась, несмотря на то, что каждому выступающему давали всего минуту.

Императрица поблагодарила всех собравшихся и предложила перейти к закускам. Бал должен был начаться через час, а после него — состояться торжественный ужин.

Император так и не появился. Вероятно, был занят государственными делами.

Как и сказал агент Шилов, ко мне сразу же проявили много внимания. За полчаса я успел переговорить с несколькими десятками людей. От этого даже голова заболела. Все задавали одни и те же вопросы: про Сибирь, про рекламный бизнес, про то, как мне удалось убедить Влада отменить изгнание.

Сам Владислав тоже был где-то в зале, но я успел заметить его только раз, а потом людские волны нас разделили.

— Добрый вечер, барон, — ко мне подошёл высокий человек с пронзительными голубыми глазами.

Раньше я ни разу не видел князя Молотова вживую. Но по гербу на лацкане фрака сразу понял, кто передо мной.

— Добрый вечер, князь, — я обозначил поклон. — Рад познакомиться.

— Взаимно.

Никита бросил быстрый взгляд по сторонам, и как бы разогнал всех подслушивающих зевак. Вокруг нас образовалось кольцо пустоты. Никто не решался приближаться, но смотрели во все глаза.

— Всегда приятно встретить дальних родственников, не так ли? — понизив голос, спросил Никита.

Вот как. Мы сразу перешли к животрепещущей теме. Похоже, Молотов не из тех, кто любит рассусоливать.

— Не таких уж и дальних, — улыбнулся я. — Мы весьма близки.

— Зависит от того, с какой стороны взглянуть. Как вам живётся под Смоленском, барон? Лучше, чем в Сибири?

— Даже не знаю. Меня и там, и там пытались убить. Впрочем, вы об этом прекрасно знаете, не так ли? Лучше многих.

Никита усмехнулся и сделал глоток шампанского.

— Да, вы правы. Мне хорошо известно о покушениях на членов вашей семьи. Прошу прощения, бывшей семьи. О тех покушениях, что были неудачными, и о тех, что привели к смертям.

Мой Взор едва не вспыхнул сам собой. Не знаю, как получилось сдержаться. Судя по довольной ухмылке Молотова, он был рад тому, что получилось задеть меня.

— Впрочем, началось всё с другого покушения, вы об этом знаете? — спросил он.

— Знаю и жалею о том, что так всё получилось, — скрипнув зубами, ответил я. — Думаете, что теперь у вас есть право проливать кровь Тарковских?

— Да.

— И вы думаете, что способны победить нас в войне?

— «Нас»? Мне казалось, вы больше не Тарковский.

— Думаю, для вас не секрет, что я наследник брата и его союзник. А значит — ваш враг, — прямо сказал я.

— Вот оно что, — скучающим тоном сказал Никита. — Значит, мы с вами враги. И одновременно родственники. Это весьма печально, не находите?

— Конечно. Но вы не ответили на мой вопрос о войне.

— Я одержу победу. Вы просто не знаете, какие козыри есть у меня в рукаве, — оскалился Молотов.

— У меня тоже есть козырь, — сказал я. — Мы можем выйти на улицу, ваше высочество? Здесь много лишних ушей.

— Хотите показать мне свой козырь?

— Всего лишь рассказать о нём.

— Вы разожгли моё любопытство, барон Терновский, — Молотов щёлкнул пальцами, подзывая слугу, и вручил ему бокал с недопитым шампанским. — Идёмте.

Мы вышли на крыльцо и отошли подальше от остальных.

— Только не тяните, Эспер, — сказал Никита. — Скоро начнётся бал, я хочу потанцевать.

Я решил, что и правда лучше перейти сразу к делу:

— Мой дедушка, который приходится вам отцом, оставил мне кое-что.

— Интересно, что же?

— Дайте слово, что никому не расскажете.

Молотов приподнял бровь, глядя на меня как-то презрительно. Мол, кто ты такой, чтобы просить у меня слово. Но потом всё же кивнул:

— Хорошо. Только из-за любопытства. Даю слово чести, что это останется между нами.

— Кольцо, — сказал я. — В котором заключена ваша кровь. Стоит мне его применить, и вы тут же умрёте.