Аристократ представляет

Глава 5

Утром во всех СМИ красовались беспокойные заголовки. Арестован сам Геннадий Барышников, политический деятель, председатель «фонда защиты демократии», который сделал для Мамонта очень много хорошего! Прямо тонны хорошего.

Некоторые СМИ вспомнили, что он вообще-то осужден. И его арест — не должен удивлять. Но многие СМИ именно удивлялись и возмущались.

Я увидел кадры — я передвигался по стене небоскреба как паук и держал в руках (или лапах?) безвольную тушку Барышникова. Все издалека, без лиц… Кто-то снял на сотовый и то, что было внутри небоскреба. Но и тут мало что было видно — все слишком быстро. Лицо в кадр не попало.

Да, со стороны я выглядел ужасающе. Находясь на стене небоскреба я как-то об этом не задумывался…

— Кто это делает? Что это за человек? Человек ли это вообще?

Каждый четверг все лица мужского пола нашего вуза стекались в старый район пятиэтажек. Некоторое время назад весь район полностью расселили в более современные дома. Индустриальный город-монстр не терпел допотопное советское жилье. Снос был назначен через три года. А пока район заполучили многочисленные фирмы — они заполонили здания своими кривыми вывесками. Здесь были «Трансснаб», «Дизайнсервис», «Главтренажер», заправка, АЗС, Мебель, «Трактор-элит», «Арматура», Ремонт кузовов, ИП «Сантехника»… И наша военка.

Район вскорости оказался заброшенным и никому не нужным. И теперь этот район очень напоминал место действия постапокалиптического романа. Обрывки старых вывесок, новые — кривые, сделанные наспех. Заложенные проемы окон, плакаты на проволоках… никто не следил за благоустройством, все выглядело полуразрушенным. Как будто недавно тут шла война.

Я не исключен из вуза. А продолжаю учиться. Теперь наш ВУЗ стал огромным, полностью переехал в Мамонт, включает в себя 2 факультета, 10 институтов и несколько филиалов. Здесь учили всему, чему только можно. А я снова учился на… программиста. Наверное это очень тонкий юмор руководителей спецслужб.

В четверг останавливалась вся наша учеба, все домашние дела и мы весь день находились на военной кафедре. Я относился к этому ровно — с одной стороны не надо было идти в ВУЗ, а с другой — дома я тоже не находился. Выбрать: ненавидеть или любить четверги я никак не мог.

Особенностью военной кафедры и требований полковника Тетеры, ее руководителя — прогулы не допускались.

— Не могу представить себе, как потом целый месяц будут сборы, — мы все стояли на плацу, шло общее построение. А студенты вокруг меня шушукались.

— Самоподготовка будет каждый день! — да, это был фирменный предмет военки. А так же и другие занятия — тактика, ракетные, артиллерийские дисциплины, тренажеры, тир, строевая подготовка. Но самоподготовка — самый «военный» предмет.

Кто-то из студентов имел более реальные воззрения:

— На сборах мы будем стрелять.

— Из чего?

— Из чего получится. Но из ПТУРов вряд ли получится. Скорее всего — стрельбы будут артиллерийскими.

— Тучки пошли, — прокомментировал я испортившуюся погоду. Тетера закончил перекличку и принялся о чем-то говорить. А шушукание вокруг меня продолжилось:

— Как ты думаешь подполковник Никонов как добился своего звания?

— Ну, он был на войне.

— Тут все такие, все с войны.

— Только майор еще молодой, там не был.

Все время какая-нибудь война, вот афганская была, потом — чеченская. Нынче закончилась украинская.

— Сыграем в морской бой?

— Не выйдет. Щас пойдем изучать работу загрузочных лотков в гараже.

У другой группы ожидались занятия по расчету прицельных данных для артсистем.

Ветерок щекотал жухлую листву у шлагбаума. К плацу с двух противоположных сторон подходил бетонный забор — со стороны контор и со стороны режимной организации. Это то самое здание, куда мне надо пробраться. С остальных сторон плац был ограничен пятиэтажкой, в которой мы занимались и гаражом, в котором стояла изучаемая нами техника.

И в этот момент за забором раздался громкий металлический звяк. Нас оттуда все время чем-нибудь пугали. С завидной регулярностью.

Павел, который стоял рядом, вздрогнул:

— Блин, я вчера Кинга читал.

— О! Смертельный туман стелился по земле и скрывал диких мутантов…

— Да, представь себе! Именно это и читал.

В воздухе действительно что-то как будто зазвенело: беззвучно и подозрительно.

После построения мы отправились в автомобильный гараж, где стояли некоторые ракетные установки, БТР, БМП и прочее. Здесь же в гараже были поставлены парты. Нам предстояло записать состав какого-нибудь нового оборудования. Преподаватель был майор, он не жалел времени «лучше пройти по нескольку раз — лишь бы всё всем было ясно» и еще он любил рассказывать о своей службе — о том, как служил в войсках и как непросто находил общий язык с подчиненными, будучи лейтенантом. «Вам это обязательно пригодится», потому что некоторые из вас обязательно попадут в похожие ситуации…

Когда его спросили, считает ли он обязательным для каждого отслужить в армии, он отвечал так, что каждому — свое. Есть такие люди, которым армия противопоказана. Этим он и был популярен среди студентов. Либеральный майор. Наверно мама его одобряла. А все мамы одинаковые, даже у офицеров.

Остальные преподы военной кафедры считали свободные разговоры «за жизнь» лишними, могли курить и материться. Кроме начальника, конечно. Тетера вел тактику, тетрадки у нас были прошиты и проштампованы. Секретность, понимаешь…

Явлением конечно был на военке полковник Никонов. Если курсант ошибался в расчетах стрельбы он не говорил «нет» или «неверно» он говорил:

— НИКОГДА. — И это с таким видом, что стены явно должны были обрушиться, но почему-то не падали, а устояли.

Когда началась самоподготовка — то есть целая пара безделья, которая плавно переходила в часовой перерыв на обед, я приступил к работе. Я вышел из класса, потом из здания и зашел в закуток заросший травой по пояс, где обычно никто не появлялся, кроме курильщиков. Поднял голову вверх — бетонный забор, плюс колючка. Мой подсказчик обрисовал мне место:

Здесь находится какой-то элемент Автокомпа, который поможет мне с бумагами для питчинга.

— И что это за «элемент»?

— Неизвестно.

Вряд ли меня ждут в распростертыми объятиями на центральном входе. Мне была предоставлена возможность взять снаряжение, но я отказался. Слишком много заботы как все это протащить с собой на военку. Все что мне надо для дела — со мной. Когти, усы, лапы, хвост, так сказать.

Я подскочил, зацепился за край забора и подтянулся, легко разорвал проволоку, отвел колючки в стороны, вот я уже ногами стою на заборе, боясь пошевелиться, чтобы случайно не попасться в остатки колючей проволоки.

Громкий возглас удивления заставил меня обернуться.

Павел (студент из моей группы) воззрился на меня, уронив сигарету, которую похоже только что вставил в рот и хотел прикурить.

— Ты что тут делаешь?

Нечасто шпионы попадаются на месте преступления, подумал я. Значит делаю всё очень медленно.

— Решил прогуляться.

— Слушай я тоже так хочу.

— Ты что ищешь приключений?

— Раз ты можешь и я тоже могу. Нет, ну если выбирать между, — он продолжил тоном усталого джинна, который тысячелетиями повторял в своей запаянной лампе одни и те же слова: — три часа отупляющего безделья, после чего встрепенулся и ожил: — и вот твоей этой идеей забраться к соседям, пощекотать нервишки, я выберу второе.

— Тут высоко.

Я уж молчу, что тут еще проволока, которую я разорвал, что обычно люди не делают. Но, Паша это похоже еще не осознал…

— А что ты мне не поможешь? — искренне удивился он.

— Нет, конечно! Чего ты вообще сюда пришел?

— Курить!

— Вот и кури!

Я заметил трубу, по которой можно было на руках добраться до здания, где содержались психи. Я перепрыгнул на нее, но она сразу же прогнулась под моим весом. Недооценил я степень ее ржавости. Стал перебирать руками, но труба просела еще ниже… В какой-то момент моего цепляния за нее я завис над окнами заведения боясь пошевелиться. Чтобы окончательно не рухнуть на асфальт у всех на виду.

Режимное заведение — это зона, где содержатся «психические». В это место попадают преступники, но со справкой.

За решетчатыми окнами я увидел белых изможденных людей, которые были построены, а перед ними прохаживались вооруженные охранники. Мы тоже недавно стояли на плацу, и перед нами только что выступали начальники… Я застыли раскачиваясь над колючей проволокой. Тучи заполонили небо, свет в окне стал ярким — и я все видел. Люди были как-то неправильно тучные и голые.

Что там у них? Какой-то шмон? «Линейка и первый звонок» — саркастически подумал я. А ведь тут должны быть рецидивисты.

Я подтянулся и благополучно шмякнулся во двор режимного учреждения непосредственно у стены кирпичного здания.

Мне показалось, что здесь, на неразрешенной территории весь мир против меня. Кто-то шел с другой стороны здания, я забежал в открытую треснувшую дверь.

Когда зрение адаптировалось я постепенно понял, что нахожусь в холодной медицинской комнате с несколькими каталками. А дальше я осознал, что здесь есть кто-то еще. Он в каком-то балахоне сидел на ступеньке и свесил голову. Пьяный?

До меня дошло, что кажется это медицинский халат, а не балахон. Когда снаружи шаги стихли, я схватил этого… медика и вытолкнув его в коридор прижал к стене. Тот как будто сразу протрезвел.

— Где тут самый опасный псих? — что-то пробило меня на неуместные шуточки…

— Чо?

— Мне нужен Федоров.

— Ты в курсе, что это психушка? — с пьяным удивлением спросил медик.

— В курсе. Веди.

Он попытался выбрать направление, наконец это ему удалось.

Медик все-таки довел меня до нужной камеры. И даже открыл ее.

— У вас 5 минут, — объявил медик, но передумал и махнул рукой: — Это же не свидание…

Внутри оказался подтянутый человек с холодными глазами. Он несколько минут изучал стену, на ней что-то было написано. У него был такой вид, будто он — мэр города, а невидимая секретарша никого к нему не пускает.

— У меня нет времени для посещений, — наконец выдавил он из себя.

— А тогда это что? Мне обратно возвращаться?

— Несомненно, — процедил он.

Внутренне я обругал весь свет. Всю ситуацию. Ведь, если бы Дэн мог — он бы обеспечил меня роботами! С людьми же всегда проблемы!

Где–то там неиствующие охранники на подходе. Да еще Этот Паша меня спалил как первоклассника. От него жди неприятностей…

Однако время идет, нужно что-то предпринимать. Спросить, как его изобретение? Я обратили внимание на формулы, которыми была испещрена вся камера. Кое-где буквы и цифры налазили друг на друга. Все это было нацарапано мелом или просто гвоздиком.

— Это формула гиперпространства?

— Вы разбираетесь? Вы больше похожи на грабителя, чем на ученого.

А я читал досье. По характеру — мерзкий старикашка. Настали плохие времена, он был уволен из научной группы, оказался на улице, потому что жена его бросила ни с чем. И он сошел с ума. Очевидно амбиции не могли ужиться с реальностью.

Однако, с ним не все так просто. Он потерял работу в НИИ благодаря тому, что НИИ лишился заказов. Догадайтесь кто здесь виноват? Дэн перехватил их заказы, оставив их ни с чем. То есть я в какой-то мере виноват в том, что он сейчас здесь.

И ситуация уж правда дикая — как будто я что-то должен ему.

— Как вы здесь оказались? Это не место для ученого. — Спросил я но в ответ услышал удивленный возглас:

— Это же ты!

Он посмотрел на меня так, что прошиб холод. Эти глаза были беспощадными. Возможно, они видели возможность каких-то неординарных опытов, например, с людьми. Он вообще-то псих. Сейчас думать об опытах над людьми ему самое то. Ведь сколько фильмов существует с сумасшедшими учеными! Они обязательно делают научные прорывы для порабощения всего мира. Ну или чего-то такого, злостного.

А что было бы, если на месте Дэна, который переделал мое тело, был бы этот Федоров? Я бы оказался первой неудачной жертвой опытов, выброшенной на помойку, это точно.

— Нет, не я!

— Очень приятно видеть, что моего врага используют как собачку. Для побегушек. — Язвительно сказал он. Нет, бить меня он не собирался. Но ненавидел полной грудью.

— Да? У вас тоже не лучшая часть жизни. Вы — псих.

— Подумаешь! Ученый остается ученым в любой обстановке… Ну, чего тебе нужно, юный разрушитель судеб? — Официально осведомился он.

— Я не совсем понимаю, но что-то мне от вас нужно.

— Как? Ты не знаешь? Теперь так плохо работает ваша секретная служба? Как ваша служба называется?

— Служба Технологической Безопасности.

— Технологической… — протянул он и задумался. — Может быть тебя интересует как воровали секреты на нашем предприятии? Или координаты ракетной шахты? Или секреты Рассадника?

— Вы же ничего этого мне не можете сообщить, верно? Психи тоже могут юморить?

— Ну я точно могу рассказать о хищениях в нашем НИИ. Нет, ну а что вы хотите от меня, молодой злостный негодяй? Я изо всех сил стараюсь вам помочь… — Он неожиданно задумался. И после раздумий предложил: — Слушаете, а давайте поменяемся ролями? Лучше вы мне расскажите какие-нибудь секреты. Как вы попали в СТБ — добровольно? Или как? Я слышал новые технологии творят поразительные чудеса. Мне очень интересно так же, как они вас заставили служить им? Это что-то техническое или психическое? Как?..

Мне крайне не хотелось меняться ролями, так что я лишь отмахнулся:

— А смысл меняться ролями? Вы все равно не можете мне ничего сообщить.

— В этом психологическом опыте перемены сторон открывается скрытое, то, что вы, возможно, не заметили сразу. Зря вы недооцениваете научный подход. Ну так что?

— Я все делаю свободно, мне нравится работать в СТБ.

— Поэтому вы ходите на задание не зная, что вам нужно делать… Слушайте, вы интересный человек. Собеседник не очень, но с вами интересно. Я бы с вами поработал…

— Со мной? Если только в качестве начальника.

— Нет, в качестве испытателя. Так сказать в роли живого мяса.

Нет, этот товаришь все-таки не в себе. Вроде бы не злится, но научный подход ведет его куда-то не туда. Слишком увлекающаяся натура…

— И что? Как скоро мне… придется испытывать ваше изобретение?

— Дело продвигается. Из трех уравнений я решил два. Остается третье.

— Вы этим занимаетесь в камере?

— Конечно.

— И сколько?

— Не помню. Дорогой бандит, вы не могли бы мне исходатайствовать чистую бумагу, у меня уже кончились стены?

Я достал сотовый и пофоткал его работу, на что он глубокомысленно заметил:

— Проверьте Экономцева из нашего НИИ, я вас уверяю, вы точно получите много интересного по профилю вашей спецслужбы. Вы не пожалеете, а возможно еще и задание свое выполните.

Я осмотрелся и в углу заметил еще одну кровать, человек лежал на ней под одеялом и ему были совершенно безразличны наши разговоры. Судя по всем он был очень худой, его почти не было видно.

— У вас здесь кто-то еще?

— Конечно, это же двухместные камеры. У меня очень неразговорчивый сосед…

Второй человек был грязный, худой, больной…

— Я готов к выполнению приказов, — сказал он поднявшись и вытянувшись.

О как! Так вот из-за кого я здесь.

— Ты должен выйти на свободу.

— Это не проблема.

— И найти меня.

— Приказ ясен.

— Может быть и ученого себе возьмешь? Нам нужно будет найти где-то место и развить деятельность.

— Я к любой деятельности готов. А место у меня есть. Тайник Бит-корпорации. Тут недалеко. Работа масштабная?

— Мы создаем кинофабрику Но ресурсов нету. Только ты.

Ответ был принят им очень легко.

— Нужно собрать для меня какие только можно компьютеры, механизмы, технику, все нужно принести… А как называется наша киностудия?

Этот вопрос ввел меня в ступор.

— Потом придумаю.

Кто-то шел. Мне пришлось сматываться. Я прикрыл дверь камеры…

Во дворе кто-то истошно заорал. Это было неожиданно. Я только что разминулся с охранником, и думал, что дело в шляпе. Перемахнуть через забор. И никто бы ничего не заметил. Но тут вдруг этот вопль.

Когда я оглянулся — встретился взглядом с растрепанным мужиком. Он охнул и принялся биться головой о стену. Появились охранники.

Я вскарабкался на забор, перепрыгнул на другую сторону. И столкнулся нос носом с полковником Тетерой.

— Вы произвели впечатление на местных обитателей, — сказал он и затянувшись выпустил облака дыма. Рядом стоял Никонов:

— Бодро ты выскочил.

— Разрешите идти!

Полковник Никонов пообещал еще со мной разбираться, а я предсказал ему, что вскоре все проблемы будут решены. Я нисколько не сомневался, что руководство СТБ сделает все, чтобы никто ничто и не вспомнил. Окажут поддержку, так сказать. Это они умели.

Защита кинопроектов проходила в малом зале. Отводилось на эту процедуру всего 12 минут, плюс минус. Можно было показать видеоматериал, но главное — презентовать будущие фильмы.

Мы подготовились. Заключенный, которого я вытащил из психушки оказался вполне разумным и даже электронно-механическим, мне повезло вытащить модель новой линейки М-8. Особено не усердствуя я назвал его «Эйт». Сразу он принялся обустраиваться в новом помещении, которое располагалось в подвале одной из пятиэтажек. И буквально за несколько минут оформил кинопроекты. Параллельно занимаясь выводом нашей новой киностудии в легальную плоскость. Это работа была малозаметной, юридически-электронной, я не сомневался, что Эйт справится.

На питчинге наши документы чуть не лоснились от яркой печати. Презентация была выполнена, как будто ее готовили несколько лет — так продумано и так качественно.

Он меня долго и требовательно спрашивал вечером и утром — чего я хочу от фильма. Прямо замучил. Пришлось напрягаться. Учитывая, что я еще загрузил что-то на видеохостинг — меня вчера разрывало от усталости.

Было заметно, что мой знакомец с корпоратива явно был удивлен увидеть меня.

— Молодой человек, вы принесли 6 проектов 6ти фильмов. Вы же понимаете, что во всех мы участвовать не сможем, но в каких-то вам поможем?

Члены отборочной комиссии успели поговорить не только со мной, но и друг с другом. И тут я с удивлением понял, что у меня добавилось помощников. Я услышал:

— Она звонила и просила помочь.

— Но как мы можем? Еще вчера мы ничего не знали про эту… студию «Мамонт». Вы же не знаете, на что способен, или точнее — на сколько не способен этот молодой человек!

— Нужно просто принять не все проекты, как и сказал председатель.

— А сколько из шести?

— Может быть половину?

— Может быть только — «Велосипедное общество»?

Пока они переговаривались я смотрел на результат работы Эйта. Потрясающе, как он все смог сделать! Все наши фильмы — полный метр. Все должны были стать хитами. И снимать их не просто как вздумается, нужно было учитывать запросы. Мало ли что я хочу фантастику — нужно было и мелодраму. Мало ли что я хочу для молодежной аудитории — нужно было учитывать все.

Хотя тут проблем (с возрастом целевой аудитории) не возникло. Посмотрите на блокбастеры, у них есть секрет, они все рассчитаны на 14-летний возраст зрителей. Так что и нам нужно примерно так же ориентироваться. Нет, конечно я не смогу игнорировать или как-то пытаться заменить зрительскую статистику только одним своим видением. Поэтому Эйт сразу стал от меня требовать учитывать все данные. Да, против статистики не пойдешь, это очень важное требование — учитывать ее при производстве фильмов. Хотя, не все фильмы будут отвечать ожиданиям зрителей. Некоторые — да, Другие — нет. Иначе я не смогу внести ничего нового. Иначе я не смогу достичь цели переустройства общества (как сильно сказал, аж сам поверил…)

Какие-то фильмы предполагали фестивальное продвижение. Это, как объяснил Эйт, требовалось в обязательном порядке. Мы нашли здание, как я уже сказал, скрытое от всевозможных служб, оно находилось в старом районе недалеко от военки. Здесь было пыльно и полуразрушено. Но здесь мы нашли оборудование! Например — фотопринтер! Промышленной мощности и с большим запасом печатающего материала. Говоря про фестивали Эйт утонченно сложил пальцы и взял откуда-то черный, замасленные стакан, обмотанный паутиной. Поднял его так, как будто в нем было дорогое вино и сделал вид, что чокается перед тем как выпить. Да, картина была сногсшибательной — в грязи, пыли и земле подвала чумазый парень в разорванной одежке и с кабелем, который торчит у него из груди (для подключения к оборудованию) делает вид, что он на самом шикарном фестивале обсуждает художественные достоинства кинофильмов…

А что Эйт стал делать дальше! Он написал все сценарии и практически сразу нарисовал все схемы сцен фильма. Пока в электронном виде, распечатывать это дорого. Я видел их на экранах, которые включились. Да, мне нужно было еще править, и править много. Но то что он сделал не затрудняясь — уже материал с которым можно было работать.

Он выбирал стандартные пути. Ну и что? Я всегда могу сделать их нестандартными. Например, он сразу начал «Велосипедное общество» с того, что у героя, который знакомится с девушкой, нет родителей. Это стандартный киношный ход для того, чтобы вызвать побольше жалости и переживания у зрителя к главному герою. Да и актеров на роль родителей приглашать не надо. Экономия. Но я не утвердил такой вариант. В сценарии тут же появились родители. И все сюжетные ходы кардинально изменились, Эйт за секунду написал новый сценарий. После моего замечания родители у героя были шизанутые. Это тоже стандартный киношный ход. Для того, чтобы оттенять чадо на их фоне. Сложнее прописывать родителей, которые могут дать реальный совет, сочувствовать, заботиться и непосредственно участвовать в сюжете. Я задумался, а не остановиться ли на такой, благородной шизанутости и не развивать характер родителей дальше — в конце концов фильм ведь не про них. Но решил, что так неправильно. Родители должны быть нормальные, только их экранное время нужно сократить. Сразу появился третий вариант сценария… Дальше вчера я уже не смог работать. И ушел домой, оставив Эйта одного. Но принцип работы должен быть именно такой. Как у меня в сценарии буквально на глазах произошла эволюция родителей! Так же нужно доводить и все остальные персонажи. Тем более, я примерно знал, что нужно снимать и все, до последнего рассказал Эйту. Я знал, что он все учтет.

Что еще требовалось на питчинге указать о фильме (фильмах)?

Логлайн. Что это такое? До 25 слов — логика фильма.

Референсы. А это? Это вспомогательные рисунки, чтобы члены комиссии смогли визуально представить локации и героев. О! Они у нас были в огромном количестве. Я с Эйтом вчера постарался. Он моментально рисовал с моих слов, как и что я вижу — у нас были сцены с холодным оружием, животными и даже сцена с дождем — для пущей драматичности. Я рассматривал моих будущих героев тоже с интересом, как и комиссия. Как все-таки Эйт их классно изобразил! Мне даже пришлось провести сортировку, чтобы не захламить комиссию. Но даже и то, что было хватило завалить их стол…

Главные персонажи.

Дримкаст.

Визуальные образы.

Локации.

Атмосфера картины.

— Вы дебютант. — Сказала женщина, она была в комиссии одна.

— Но это же не преступление?.. — удивился я.

— Нет, конечно.

— В чем ваш месседж? — спросил меня председатель. — Общий месседж всех ваших проектов?

И тут я понял, что пора действовать:

— Мы будем снимать кино нового века. Новое, необычное, не похожее на то, что делали раньше. Свежее, удивительное, яркое, мощное и изящное. У нас будут новые технологии и новые горизонты в сюжетах. Такого еще никто не делал. Наша задача сделать картины, которые будут близки каждому человеку на планете. Многие думают, что нам, России, нечего нести людям, но это не так. Это работа наших врагов — сбивать нас с этой мысли. Мы-то с тысячелетней историей!.. В планах — покорение глобального зрителя. Сейчас трудное время и людям нужно напомнить о человечности. Я удивляюсь, почему никто из киношников до сих пор не дошел до этой простой мысли — человечество уже зашло слишком далеко и пришла пора его одернуть.

Я еще много говорил… В результате комиссия решил помочь нам в производстве трех фильмов. И то не полностью. Ну что ж, тоже результат. Где же брать остальные средства?