Ариадна обрывает нить

Глава 69

Дни пошли своим чередом. Нельзя сказать, что их перестали замечать, но монотонность времени сравнима с его остановкой. Как можно замечать то, что не изменяется? Кто, из членов экипажа, считал каждый день своего существования на далёкой Земле?

Это свойственно, только тяжело больному человеку, когда исход его болезни однозначно известен и печален. Для тех же, кто отправился в это путешествие, подобные мысли были чужды. Звездолёт заменил им целую планету, их привычный мир, запустив свои часы, отсчитывающие своё время.

Да, день и ночь на корабле отмеряли таймеры, изменяющие освещение всех помещений на звездолёте, однако в этой смене не было ни Солнца, ни Луны. Впрочем, автоматика работала тонко, даже ювелирно, подбирая тон освещения и имитируя погоду «за окном» тенями от облаков или солнечных лучей сквозь тучи.

Лучшим подтверждением качества смены освещения, были вечерние зевки и чувство усталости, влекущее в постель, а утреннее пробуждение, в лучах восходящего или дневного солнца, вливало силы и создавало почти полную иллюзию земного мира.

Интересно, что аппаратура не ограничивалась одними световыми эффектами, не менее успешно она задействовала и звуковые эффекты, комбинируя их с порывами ветра, из старательно скрытых вентиляторов и кондиционеров, что создавало достаточно точную иллюзию пребывания на Земле.

Впрочем, самое главное, что после откровенного разговора о назревающей проблеме кризиса однообразности, обстановка в экипаже заметно изменилась. Всё чаще можно было наблюдать улыбающиеся, беседующие компании из трёх-четырёх человек, уютно разместившихся в пилотском зале, оранжерее или в, так называемых, гостиных, которые сооружали из двух кают, между которыми убирали перегородку.