Архивы Конгрегации

Старые записи

Автор: Рино Кроу

Краткое содержание: Передавая племяннику записи своего двоюродного дяди, старый священник не подозревает о том, что это станет началом конца деревни сожженных.

- Подойди ближе, сын мой. Мне становится все труднее возвышать голос, чтобы меня услышали, - в еле разборчивом, тихом, словно шелест листвы на ветру, голосе звучит легкое сожаление.

Потрескивающий на столе огарок свечи - еще не более, чем минут на пятнадцать горения - не может разогнать подступающие сумерки, глядящие с улицы в скудно обставленную комнату. И тени, ложащиеся на лицо человека на кровати, делают это лицо почти черным, с более светлыми, почти рыжими пятнами, которые будто перемещаются по коже. В комнате остро и тяжело пахнет болезнью, каким-то отваром, которым пытаются поддерживать угасающие силы старика.

В окно стучится черная голая ветвь растущего у дома вяза. Равномерно и тихо, будто кто-то нерешительно просит впустить в дом. Свист ветра кажется ледяным шепотом и заставляет вздрагивать от холода, несмотря на то, что окно закрыто плотно. Погода на улице, обстановка комнаты, тяжелое и тягучее ощущение приближающегося конца - все это гнетет, давит - непонятно отчего. Ведь, вроде бы ничем не отличительный от других вечер, даром, что день зимнего солнцестояния. Солнце, ко всему прочему, скрытое тяжелыми тучами, закатилось уже давно.

Молодой человек в черной одежде делает несколько шагов, переступив через порог комнаты. Стараясь избавиться от неприятного давления на сердце и вернуть душе спокойствие, чуть крепче сжимает в пальцах четки. Перекрестившись на висящее на стене распятие, преклоняет колени перед кроватью умирающего. Касается губами руки.

- Я здесь, отец, - знает, что старик не видит. Для него этот темный вечер - совсем темен.

- Мальчик мой, мы оба знаем, что мое время на исходе. Господь призовет мою душу на суд Свой с минуты на минуту. И я хочу успеть... - голос прерывается сухим кашлем. Молодой человек поднимается с колен, подходит к столу и, налив из кувшина воды, возвращается напоить умирающего. Лежащий на кровати старик в детстве и юности заменил ему рано умершего отца, и оттого приближающая смерть оставит его совсем сиротой.

Больной пьет медленно, словно стараясь не упустить и запомнить это ощущение - прикосновение воды к губам. Благодаря аккуратным действиям молодого человека не потеряно ни единой капли драгоценной влаги. Затем старик медленно отводит глиняную кружку в сторону и поворачивает невидящий взгляд в сторону стола.

- Там... - он указывает на стол, - там лежат бумаги. Те самые: о Хамельне. Теперь их тебе хранить.

Молодой человек даже не оглянулся вслед указующему жесту, но ощутил, будто темнота надвигающейся ночи подступает к его сердцу и ложится на плечи тяжелым камнем. Ему казалось, что как только он возьмет в руки старый пергамент, то от далекого и страшного прошлого протянется тонкая нить, которая порвется в будущем; и именно он будет проводником для этой нити. Молодой человек поднялся от кровати старика. Поставил кружку на стол, пододвинул ее к кувшину. Подошел к окну, вглядываясь в темноту наступающей ночи. Словно отдаляя тот миг, когда придется взять рукопись.

- Юргхен... - прозвучало тихо. Так, как дядя звал его прежде - еще ребенком. - Ты чего-то боишься?

Обманывать умирающего было недобрым делом. Молодой человек помолчал, прислушиваясь к себе, перебирая бусины четок. Когда же пальцы коснулись простенького деревянного крестика, Юрген уже знал ответ.

- Да. Но я исполню то, что Господь и вы возлагаете на меня. - Он снова подошел к столу и решительно взял свернутый в трубку пергамент рукописи, повествующей об ужасных деяниях прошлого.

Крохотный огонек свечного огарка мигнул в последний раз, и вверх потянулась струйка дыма. Тихий вздох позади означал, что прежний хранитель рукописи уже стоит перед Престолом Божиим.