Архивы Конгрегации

Во имя жизни вечной

Авторы: Мария Аль-Ради (Анориэль), Дариана Мария Кантор

Краткое содержание: 1402 год. Курт Гессе получает очередное задание от начальства, на первый взгляд, совсем не сложное и не предвещающее ничего особенного. Однако на поверку все оказывается несколько запутаннее, чем можно было предположить...

Коридоры академии об эту пору были полупустыми. Курт шел размеренным шагом, отвечая на приветствия попадавшихся время от времени навстречу сослужителей и с улыбкой кивая редким курсантам, спешащим кто куда. Настроение у майстера инквизитора в этот весенний день было непривычно благодушное, настолько, что сам удивлялся. Впрочем, при приближении к рабочей комнате Сфорцы улыбка сползла с его лица. Привычных далматинцев у порога не было, что свидетельствовало о том, что и их хозяина нет за тяжелой дверью. Кардинал пару дней назад слег в очередной раз. Прогнозы лекаря были довольно-таки оптимистичными - по заверениям эскулапа святого Макария, его высокопреосвященство в скором времени сможет подняться и вернуться к работе; однако мерзкий червячок сомнения все-таки поселился где-то в глубине души.

В дверь Курт стукнул один раз и тут же вошел, не дожидаясь ответа.

- Поверить не могу, - проронил Висконти, обернувшись на вошедшего. - Неужели я дожил до того дня, когда Гессе постучал перед тем, как распахнуть дверь?

- Задумался, - пожал плечами Курт, сбрасывая в угол дорожную сумку.

- Ах, вот, в чем дело... А я-то уж подумал, что ты вспомнил о вежливости, - хмыкнул итальянец.

- К чему? - снова пожал плечами Курт, подходя к столу, по обыкновению заваленному бумагами и заставленному многочисленными шкатулками и чернильницами. - Производить на тебя впечатление учтивого типа с хорошими манерами мне как будто поздно.

Висконти только отмахнулся в ответ. Выглядел он не лучшим образом, хоть и пытался этого не показать. Понятное дело, болезнь Сфорцы его преемник переживал тяжелее многих, а потому был хмур и вид имел утомленный, хоть и хорохорился.

- Не нависай, как над допрашиваемым, сядь, сделай одолжение, - вздохнул Висконти.

- Как Сфорца? - спросил Курт, ногой подтягивая табурет и усаживаясь напротив молодого кардинала. - Насколько я знаю, от услуг Готтер Рюценбах сегодня отказался, значит, все неплохо?

- Молюсь об этом, - снова вздохнул Висконти. - Искренне надеюсь, что все действительно обойдется... А ты, вижу, уже собрался, - итальянец кивнул на сумку в углу.

- Собрался, - отозвался Курт. - И жажду узнать, какие такие наставления Совета мне следует выслушать перед плановым отъездом в учебку. Особо секретное послание Альфреду? Фридриху? Тому, который принц или оружейник?

- Не угадал, - бледно улыбнулся Висконти. - Еще версии?

- Да целый ворох, - передернул плечами Курт. - Но вываливать их все я, пожалуй, не буду. Гадать я могу долго, а ты мне так и так расскажешь, в чем дело.

- Раньше с тобой было интереснее, - усмехнулся итальянец. - Стареешь, Гессе.

- Это вряд ли, - отмахнулся он. - Не стану говорить, что еще тебя переживу - при моей службе это будет уж слишком самонадеянно, - а вот кто из нас первым поседеет, это мы еще посмотрим... Так где горит?

- Эбинген, - коротко ответил Висконти. - Не то чтобы горит, но для очистки совести проверить надо, а тебе, считай, по дороге.

- Эбинген, - повторил Курт, чуть нахмурясь. - Приятно осознавать, что остались еще места в Германии, куда меня не заносило... Если не путаю, это городишко немногим крупнее деревни. Там хоть тысяча жителей наберется?

- Даже полторы наберется, но в целом ты прав. Городишко совсем мелкий, нашего отделения там, понятное дело, нет. Ближайшее - в Штутгарте, но там нет следователя с соответствующей подготовкой.

- Что же такого случилось в этой дыре, что там понадобился следователь с особой подготовкой? - с любопытством поинтересовался Курт. - Стриг? Ликантроп? Особо злостный малефик? Мне зондергруппу сразу вызывать или можно сперва осмотреться?

- Подозрение на ликантропа, - довольно сухо ответил Висконти, никак не отреагировав на иронию майстера инквизитора. - Скорее всего, опять пустышка, но отправлять туда абы кого все же неразумно. Вдруг тревога не ложная?

- Подробности?

- Вблизи города стоял пустующий дом одного состоятельного горожанина, - начал итальянец. - Что-то вроде охотничьего домика, уж не знаю, когда и зачем построенный или купленный, это к делу не относится. Хозяин уже несколько лет как уехал в другой город к родне, а недавно отправился к Господу. Наследник приехал посмотреть, что же ему досталось от покойного. И обнаружил во дворе своей новой собственности, прямо у ограды, почти свежий труп. По словам очевидцев - растерзанный и будто бы даже со следами зубов. И по всему выходит, что убит он был в полнолуние или около того.

- Погоди-ка, - прервал Курт. - Полнолуние было две недели назад. Сколько ехать до этого Эбингена? Дня два-три. Хорошо, по весеннему времени - четыре. Пусть даже пять, не удивлюсь, если в этом захолустье не нашлось приличной лошади. Обнаружили не сразу, пусть так. Но еще-то неделю они чем занимались?

- Да ничем. Просто не все носятся по дорогам Империи сломя голову, как ты, Гессе. Труп нашли на третий день после полнолуния. Пока судили-рядили, гонца послали на следующее утро, к слову, вовсе не на лошади, а на муле. В Штутгарт он приехал третьего дня. Там, как я уже говорил, специалиста по ликантропам нет, посему вчера запрос пришел нам.

- Допустим, - кивнул Курт. - А почему ты полагаешь, что это пустышка?

- По словам свидетеля, труп растерзан, но нет указаний, что обглодан, - пояснил Висконти. - Может быть, простое косноязычие, но что-то мне думается, что в этом вопросе формулировка довольно точная. Я бы предположил, что местные подонки убили и обчистили горожанина, а труп спрятали, для верности попытавшись подделаться под какое-нибудь зверье, да не рассчитали. Но это уже тебе на месте разбираться; проверить мы обязаны в любом случае, сам понимаешь. У тебя же есть опыт по части ликантропов.

- А не боишься, что если я туда приеду, то там точно что-нибудь случится? - с усмешкой осведомился Курт; молодой кардинал пожал плечами:

- Значит, сам же с этим и разберешься. Совет в тебя верит, Гессе, - будничным тоном пояснил он.

- Да неужто? - хмыкнул Курт. - Хорошо, заеду, посмотрю, что там у них за ликантроп завелся. Если и впрямь тварь, мне зондергруппу у Альфреда запрашивать? Или, - он снова усмехнулся, - Совет ко мне Хагнера прикомандирует? В качестве силовой поддержки и специалиста по ликантропам?

- Может, и прикомандирует, - Висконти был явно не в настроении и иронию собеседника по большей части игнорировал. - В любом случае, Келлер сейчас под Ульмом, оттуда и запрашивай. Впрочем, обычно он приезжает, когда тебе помощь уже особо не требуется, но вдруг ты все же дашь его парням поработать...

- Посмотрим по ситуации. Так я могу ехать?

Трактиров в Эбингене нашлось даже три, но под определение приличного с натяжкой подходил только один - с незатейливым названием "У папаши Карла", располагавшийся в самом центре, у ратушной площади. Задерживаться в городе Курт не намеревался, однако же надеяться покинуть Эбинген этим же вечером было бы в высшей степени наивно, а таскаться весь день с дорожной сумкой и верхом не хотелось. Да и позавтракать перед общением с местными чиновниками не мешало.

Привычно оставив без внимания заискивающе-испуганный взгляд трактирщика при виде открыто вывешенного Знака, он затребовал комнату и завтрак для себя и коня. Хозяин немедля кликнул шустрого мальчишку, по всей вероятности, сына, и велел проводить майстера инквизитора в лучшую комнату.

Когда несколько минут спустя Курт вернулся в полупустой зал и сел за стол в углу, так, чтобы видеть всех немногочисленных посетителей, нехитрая, но сытная снедь появилась на столе перед ним в мгновение ока.

- Уж чем богаты, майстер инквизитор, не побрезгуйте, - залебезил хозяин, лично принесший непростому постояльцу завтрак, который скорее приличествовало бы поименовать ранним обедом.

Курт только дернул плечом, принимаясь за еду.

- Уж как вы вовремя, майстер инквизитор, как вовремя, - дотошный трактирщик никак не желал отстать - переминался с ноги на ногу, потел, нервно отирал лоб, но не уходил. - Тут ведь намедни...

Договорить ему не довелось. Хлопнула входная дверь, и знакомый голос жизнерадостно возгласил:

- Черт возьми! Опять ты, Молот Ведьм! Значит, тут точно пахнет жареным!

Ян Ван Ален прошагал через зал и плюхнулся напротив Курта, так что само собой вышло, что трактирщик оказался оттеснен от своего молчаливого собеседника.

- Любезнейший, принеси-ка чего-нибудь посытнее и поскорее.

- Я одного в толк не возьму, - задумчиво проговорил Курт, когда несколько раздосадованный папаша Карл испарился. - Это Германия такая маленькая, или ты - единственный охотник на всю Империю?

- У меня просто нюх на неприятности в мелких городишках, - ухмыльнулся Ван Ален. - И, судя по твоему здесь появлению, он меня опять не подвел.

- Давно ты тут? - спросил Курт.

- Четвертый день, - отозвался охотник. - А тебя уже заждались. Особенно после вчерашней находочки.

Курт вопросительно приподнял бровь.

- Еще один погрызенный труп. Нашли на пустыре за городом. Я сам только мельком видел, когда уже полотном накрыли, потому судить могу, увы, только с чужих слов. Но теперь половина города в панике, дескать, совсем оборотни распоясались, уже и в новолуние нападают, а другая половина ворчит, мол, вовсе это и не оборотень, а обыкновенные волки, и незачем было сюда Инквизицию звать. Вот только какие волки в середине весны в город сунутся? Хоть бы и на окраину.

- О Господи, - простонал Курт. - Куда дели тело?

О том, что особенно сильные ликантропы по достижении зрелости способны менять облик по желанию независимо от фазы луны и времени суток, Курт знал доподлинно. Если здесь действует подобный exemplar, то, primo, зондергруппу нужно вызывать немедленно, и, secundo, он весьма глуп, если так открыто оставляет следы. Ergo, необходимо как можно скорее осмотреть тело и понять, с кем или чем придется иметь дело.

- Магистрат забрал, - пожал плечами Ван Ален. - Пока вроде родственников не объявлялось. Стражники болтали, что если до обеда никто не найдется, так похоронят.

- Зараза, - прошипел Курт, одним глотком допивая пиво и поднимаясь из-за стола. - идем, - махнул он в сторону двери. - Пока местные блюстители порядка не додумались похоронить единственную улику.

- А я-то тут при чем? - не слишком убедительно возмутился Ван Ален, еще не успевший расправиться со своей порцией.

- Ну, если тебе неинтересно взглянуть своими глазами... - пожал плечами Курт, уже шагая к двери; охотник только чертыхнулся себе под нос, выбираясь из-за стола.

- Ты сказал, родственников не объявлялось, - уже на ходу продолжил Курт. - Почему? Обычно в таких городишках все всех знают хотя бы в лицо.

- Опознать не сумели, слишком уж он потрепан, - пояснил охотник. - И о пропаже родича никто не заявлял. По всему выходит, одинокий кто-то.

- Понятно, - пробормотал Курт, заворачивая за угол и выходя к ратуше.

Первый же стражник на входе, впечатленный видом сунутого под нос Сигнума, подробно объяснил майстеру инквизитору, где найти бюргермайстеров. Поднявшись по узкой лесенке с выщербленными местами ступенями, Курт и следовавший за ним охотник прошагали по недлинному коридору до дверей зала, где заседал местный рат.

Стучать Курт не стал; распахнув тяжелую створку, вошел и решительно прошагал к столу, за которым сидели трое - по всей очевидности, два бюргермайстера и секретарь.

- Курт Гессе, особо уполномоченный следователь Конгрегации первого ранга, - сообщил он без лишних предисловий, приподняв Знак за цепочку.

- О... майстер Гессе... - в низком голосе ратмана смешались облегчение, растерянность и настороженность. - Мы ожидали дознавателя из Штутгарта...

- А приехал я, - перебил Курт. - Мне нужно осмотреть найденное вчера тело.

- О... - снова протянул бюргермайстер. - Но... все уже, почитай, готово к погребению...

- Значит, я вовремя, - кивнул Курт, не дослушав. - Где труп?

- Так... на ледник положили, - выдавил из себя второй бюргермайстер, помоложе - Ульрих Шварцштайн, судя по кратким пояснениям, сделанным Яном, пока они шли по лестницам и коридорам ратуши. - А это, дозвольте спросить, майстер инквизитор... с вами кто будет? - продолжил он, взглядом указав на охотника.

- Специалист по анатомии, оказывающий содействие следствию, - не моргнув глазом, ответил Курт. - Так где ваш ледник?

- В подвале, - кивнул ратман куда-то вниз. - Но, право же, майстер инквизитор...

- Мне нужно осмотреть тело, - с расстановкой повторил Курт, оборвав маловразумительное бормотание Шварцштайна. - Немедленно.

- Как скажете, майстер Гессе, - вздохнул старший ратман, Герхард Вебер. - Циммерманн, проводите майстера инквизитора, - махнул он секретарю; тот поднялся из-за стола и с безрадостным видом двинулся к двери, вялым жестом призвав господина дознавателя с помощником следовать за собой.

- Тело так и не опознали? - осведомился Курт, спускаясь по лестнице вслед за секретарем рата.

- Опознали, - пожал тот плечами, - вроде как... По всему выходит, это Карл Мюллер, цветочник.

- Родственники нашлись?

- Да нет, он один жил, не было у него никого в Эбингене. Соседи. Как прослышали, что покойника нашли... Говорят, Мюллера в последний раз видели три дня назад, в церкви. Сунулись в дом - а там пусто, да, похоже, еще и обчистили, прошлой ночью или позапрошлой - все перерыто, ничего ценного не осталось.

- Понятно, - протянул Курт. - Труп соседи видели?

- Видели... - глядя в сторону, отозвался Циммерманн. - Вроде похож... насколько сумели разглядеть. Да вы сейчас сами поймете. Это здесь.

Секретарь остановился у железной двери и зазвенел ключами.

- Вы уж простите, майстер инквизитор, только я с вами не пойду, тут обожду... нагляделся...

Курт посмотрел на слегка побледневшее лицо секретаря и, молча кивнув, толкнул дверь.

Судя по состоянию тела, "насколько сумели разглядеть" следовало понимать, как "заставили себя взглянуть, борясь с приступом тошноты, и кого угодно бы признали в этом трупе, лишь бы поскорее выйти на воздух".

Выглядел покойный цветочник и в самом деле совершенно неаппетитно: частично обглоданный, перепачканный в земле и явно пролежавший без погребения пару суток. Внутренности наполовину съедены, из груди торчит осколок ребра, на лице не осталось живого места, так что "опознать" его могли разве что по телосложению да по отсутствию в городе других пропавших. Полагать, что кому-то покажутся знакомыми окровавленные, грязные ошметки недорогой и ничем не примечательной одежды, было наивно. Глаза отсутствовали вовсе, вероятно, выклеванные птицами, а вот следы на теле были похожи не только и не столько на укусы.

- Это не ликантроп, - категорично заявил Ван Ален, с минуту разглядывавший тело, стараясь при этом не кривиться от ползущего по помещению удушливого запаха тления.

- Вижу, - дернул плечом Курт; он склонился ближе к телу, даже не поморщившись, приблизил светильник и отодвинул особенно сильно мешавший клок рубахи, в который раз радуясь своему обыкновению постоянно носить перчатки. - Более того, погрызли его уже после смерти. А перед смертью пытали.

Охотник глянул на Курта недоверчиво; тот бестрепетно ткнул пальцем в темно-бурое пятно на плече убитого. Прямо рядом с указанным местом недоставало изрядного куска плоти, но майстер инквизитор имел в виду не это.

- Это - ожог, - пояснил он. - Такой оставляет прижатый к коже тлеющий уголь. А это, - он указал на три глубокие раны на груди покойного, - сделано паршиво заточенным ножом; раны от звериных когтей выглядели бы иначе. И это далеко не единственные следы. Так мог бы работать ученик exsecutor'а или молодой неопытный инквизитор, у которого не было задачи сохранить подследственному жизнь после допроса.

- Говоришь, как будто по личному опыту, - заметил Ван Ален.

Курт, не ответив, развернулся к выходу из ледника, продолжив размышлять вслух:

- Pro minimum, этого человека убил не ликантроп, а человек, желавший получить от него какую-то информацию. Далее он либо зарыл его на пустыре, где позднее его откопали бродячие псы, либо намеренно отдал собакам, чтобы замаскировать следы, а затем выбросил на пустыре, - он внезапно замолк, обернувшись к шедшему за ним Ван Алену, и резко спросил: - Когда был последний дождь?

- В день моего приезда, - не задумавшись, отозвался охотник. - Я вымок до костей, пока добрался... - и, поймав взгляд Курта, добавил убежденно: - Выходит, его именно закопали, иначе он не был бы так перемазан землей, да?

Курт кивнул и обратился к секретарю, поджидавшему их за дверью:

- Тело, найденное после полнолуния, было в сходном состоянии?

Веры местным "expertus'ам" было немного, но спросить стоило в любом случае. Вдруг припомнится какая-нибудь незначительная на первый взгляд, но важная при ближайшем рассмотрении детальность.

- Д-да, - неуверенно протянул Циммерманн, подумав несколько секунд. - Примерно... Только не такой грязный. Там был двор, вымощенный булыжником, и чудовище не поваляло бедолагу по земле...

Курт снова удовлетворенно кивнул и зашагал к лестнице наверх. В зал, где заседали бюргермайстеры, он снова вошел без стука.

- Это не ликантроп, - уверенно сообщил он обернувшимся к нему ратманам. - Эта смерть - дело рук человека, весьма хладнокровного и жестокого. И убит он был не случайно. Убийца пытался что-то у него выведать. Следы истязаний не сразу заметны при нынешнем состоянии тела, однако присутствуют несомненно. Собаки же обглодали уже мертвое тело, выкопав его из-под земли на пустыре.

- Вы... вы уверены, майстер Гессе? - растерянно переспросил Вебер.

- Совершенно, - кивнул Курт. - Поверьте, мне доводилось видеть человека, растерзанного вервольфом. Это - не тот случай.

- Господи Иисусе, - пробормотал Шварцштайн, с ошарашенным видом переглядываясь со старшим коллегой. - Неужто тот же душегуб, что в прошлом месяце вдову Хайне порешил? Это что ж тогда получается... - как-то почти потерянно закончил ратман, переведя ошалелый взгляд на майстера инквизитора. - Отродясь же не случалось такого в нашем городе!

Курт развел руками:

- Что поделать, все когда-то случается впервые... Так, вы сказали, было еще одно подобное убийство? - уточнил он скорее pro forma. По всему выходило, что Висконти был прав, дело не по части Конгрегации, а господин следователь волен покинуть Эбинген этим же вечером и продолжить прерванный путь в альпийский лагерь.

- Так то-то и оно! - горячо закивал бюргермайстер. - Как раз с месяц назад. Жила одинокая вдова - мужа рано потеряла, детей Бог не дал, держала лавку, что от супруга покойного осталась. А тут нашли ее под мостом, тоже всю истерзанную, изрезанную, все потроха наружу... Насилу опознали, - Шварцштайн передернулся при одном воспоминании. - И лавку ее обнесли... Ну, мы и решили - вздумалось кому-то ограбить небедную женщину, по-тихому не вышло, вот ее и...

- Стоп, - вскинул руку Курт; над переносицей вспыхнула знакомая боль, тут же, впрочем, утихнув. - Когда именно убили эту вдову?

- Так говорю же, с месяц назад...

- Какого числа? - настойчиво переспросил он.

- Да кто ж его разберет... - пробормотал Циммерманн, ощутив на себе взгляд ратмана. - Нашли седьмого, в понедельник. Вроде как труп был свежий, уж всяко не как этот...

- Так... - протянул Курт; переглянувшись с охотником, вновь обратился к секретарю рата: - Значит, четыре недели назад была убита вдова Хайне, лавочница. Две недели назад... кстати, кем был тот убитый, выяснили?

- Густав Пикель, каменотес, - ответил Циммерманн все с той же легкой растерянностью.

- У него здесь были родственники?

- Его семья в то время как раз в отсутствии была. Жена с детьми уехала к матери в Лаутлинген до Пасхи, только с неделю, как воротились...

- Кто-то еще в Эбингене погиб или пропал за последнее время? - резко перебил Курт.

- Да было пару раз, - после короткой паузы отозвался Вебер. - На прошлой неделе вот стряпчий в Шмихе утоп...

- Мне нужны данные обо всех погибших или пропавших за последнее время, - решительно заявил Курт. - Кто, когда, где и как нашли тело, в каком состоянии. Чем занимались, кто родные. Город у вас небольшой, таких случаев должно быть немного. Найти меня можно "У папаши Карла". Сегодня к вечеру жду полный список подобных происшествий за последние два месяца. Это - понятно?

- Да, майстер Гессе, - несколько обескураженно отозвался Вебер; Курт кивнул и, махнув Ван Алену, зашагал к двери, пресекая возможные расспросы.

- На кой черт тебе эта statistica, Молот Ведьм? - полюбопытствовал охотник, когда они вышли на площадь и направились к трактиру.

- Тебе ничего не кажется странным? - вопросом отозвался Курт.

- Три убийства за месяц в таком городишке, да еще и почерк один - многовато, согласен; только это ж, вроде как, не по вашей части.

- Три убийства, - негромко проговорил Курт, - каждое раз в две недели. Вдову нашли сразу после новолуния, каменотеса - через три дня после полнолуния, цветочника - опять через день после новолуния. Это primo. Secundo: не просто один почерк, Ян. Если те двое выглядели так же, как Мюллер, это значит, что умирали они медленно и долго, не менее нескольких часов. И tertio: двое из убитых - одинокие, у третьего вся семья была в отъезде, alias[43], некому было хватиться раньше, чем через день-два.

- Хочешь сказать, в этом всем есть система? - задумчиво уточнил Ван Ален.

- Conclusio[44], - кивнул Курт, - кто-то прицельно выслеживает одиноких горожан, которых не кинутся искать тотчас же, и убивает их, медленно и жестоко, а тела выбрасывает, довольно неумело маскируя под что-нибудь или надеясь, что их не найдут достаточно долго.

- Думаешь, малефиция? - прищурился охотник.

- Пока не знаю, - передернул плечами Курт, - но - вполне возможно. Мне доводилось сталкиваться кое с чем подобным.

"Вернер Ланге, 43 года, кожевенник. 25-го февраля повез заказанный товар в Лауфен и не вернулся. Сын ездил вызнавать, сказали ему, что 27-го после полудня Ланге выехал в Эбинген, намереваясь 28-го к обеду воротиться домой. После в лесу у дороги отыскали обглоданный зверьем скелет, по кривой ноге опознали кожевенника, потому как тот хром был. По всему судя, разбойники убили да ограбили. В Эбингене остались жена да двое сыновей.

Эльза Хайне, 32 года, держала рыбную лавку. 7-го марта найдена мертвой под Старым мостом, тело изрезано да наполовину будто выпотрошено. Душегуба не нашли, равно как и грабителя, что лавку ее обчистил. Родни в Эбингене не имела.

Мария Краузе, 18 лет, белошвейка. Последний раз видали 13-го марта, а после пропала. Родные говорят, небось, с полюбовником из дому сбежала. В Эбингене мать с отцом да старший брат.

Густав Пикель, 29 лет, каменотес. 23-го марта тело нашли на дворе заброшенного дома Майера, однако ж ясно было, что пролежало оно там не один день, а не видали его с вербного воскресенья. Тело то порезано было да подрано, будто зверем, потому решили - оборотень загрыз. В Эбингене жена и трое малых детей.

Матиас Фиклер, 47 лет, стряпчий. 30-го марта тело выловили в Шмихе за городом, вниз по течению, а до того последний раз видали его в Светлую Пасху. Соседи говорят, был он тогда изрядно навеселе, скорей всего, с моста в реку по пьяному делу и свалился. Родных в Эбингене нет.

Карл Мюллер, 50 лет, цветочник. 5-го апреля обнаружили тело на пустыре за городской стеною, истерзанное да зверьми попорченное. Родных также не имел".

Курт поднял голову от листа, исписанного убористым почерком старательного секретаря рата, и потер лицо пальцами.

- Зараза... - протянул он обреченно. - Господи, вот же зараза...

- Ты что-то новенькое углядел в этом? - уточнил Ван Ален, беззастенчиво взяв список в руки и пробегая глазами по строчкам. - Повторюсь, многовато происшествий такого рода на столь мелкий городишко, но системы я что-то не улавливаю.

- А ты вчитайся повнимательнее, - Курт отобрал у охотника листок и ткнул пальцем в текст: - Гляди. Кожевенник Ланге двадцать седьмого выехал из Лауфена, и больше его никто живым не видел. Вдову Хайне нашли седьмого, если верить Циммерманну, труп был свежий. Девицу Краузе в последний раз видели тринадцатого, каменотеса Пикеля - в Вербное воскресенье, двадцатого, стряпчего Фиклера, - он на мгновение запнулся, произнося эту фамилию, - на Пасху, двадцать седьмого. Мюллер, насколько я могу судить, убит пару дней назад. Их всех в последний раз видели в воскресенье, - подытожил Курт, подняв взгляд на Ван Алена. - Сейчас уже не определить, сколько времени провалялся каждый труп, прежде чем его обнаружили, но по всему выходит, что каждый из них был убит в воскресенье или в понедельник, а вернее всего - в ночь между ними.

- А белошвейка? - спросил охотник. - Ее бездыханное тело нигде не нашли.

- Не мне тебе объяснять, что это ничего не значит, - передернул плечами Курт. - Я побеседую с ее родней, но уверен, что сей девицы давно нет по эту сторону жизни, просто на этот раз убийца получше спрятал труп.

- Хочешь сказать, он их убивает раз в неделю? - проговорил Ван Ален, снова отобрав у майстера инквизитора исписанный лист и перечитывая список более вдумчиво. - Но почему? Крыша набекрень?

- Десять с лишним лет назад, - со вздохом отозвался Курт, - в Кёльне один выживший из ума малефик провел ритуал, при помощи которого пробудил и призвал некую сущность. Три жертвы, раз в три дня. Распотрошенные тела, взломанные ребра...

- Хочешь сказать, - напряженно проговорил Ван Ален, - здесь то же самое, только раз в семь дней? Но тогда и жертв должно быть семь, что ли?

- А зная, каковы были последствия кёльнского ритуала, я боюсь вообразить, кого призывают здесь и что начнется в этом городе, если задуманное удастся, - мрачно договорил Курт.

- М-да... - протянул охотник. - Черт, хреновая штука выходит. Что собираешься делать, Молот Ведьм?

- Для начала - опросить родственников и соседей жертв. С кем покойные общались в последнее время, может, упоминали что-то необычное или вели себя как-то странно... Заметь, ни об одном насильственном похищении ни слова, а, кроме кожевенника, все пропали из города. Ergo, уходили добровольно, по крайней мере, внешне. Conclusio: их выманивали или обманом, или воздействуя на разум.

- Со сбором сведений могу помочь, - предложил Ван Ален. - Опыт у меня по этой части, сам знаешь, немалый, а времени у нас в обрез, если твоя версия верна. Побеседую хоть бы с семьей белошвейки и с соседями стряпчего...

- Побеседуй, - кивнул Курт, поколебавшись мгновение; в конце концов, в способности Ван Алена с толком добывать информацию он уже имел возможность убедиться, а помощник ему сейчас был весьма кстати.

На следующий день Курт в который уже раз за тринадцать лет службы подумал, насколько метко прозвали следователей Конгрегации псами Господними. Побегать по узким улочкам довелось изрядно; к полудню он перестал уточнять, как пройти к интересующему его дому, а к вечеру майстер инквизитор был вполне в состоянии сам подсказать дорогу не хуже местных обитателей.

Помимо глубоких познаний в топографии Эбингена, Курт стал обладателем немалого количества разнообразнейших сведений, почерпнутых из бесед с родичами и соседями погибших. К сожалению, нитей к разгадке весь этот ворох информации давал удручающе мало.

У охотника улов был не хуже по количеству, однако и не лучше по качеству. Курт слушал его, то и дело хмурясь и чувствуя, как над переносицей зарождается знакомая ноющая боль.

- В общем, - подвел итог своему рассказу Ван Ален, - не знаю, Молот Ведьм, может, ты из этого что и сумеешь вывести, а я пока вынужден признать, что ни черта не понимаю.

- Кое-что могу, - медленно проговорил Курт, потирая лоб. - Пожалуй, за это даже можно зацепиться...

- Ну? - поторопил охотник, подавшись вперед и всем видом выражая любопытство.

- Кожевенник возвращался с хорошей выручкой; его ограбили. Лавку вдовы обчистили, судя по всему, прямо в ночь убийства. Белошвейка, как ты выяснил, после воскресной службы отнесла выполненную работу и получила за нее плату, а вот до дома ее не донесла...

- Ну да, отец ее так и сказал: "На дорогу прихватила", - невесело усмехнулся Ван Ален.

- Porro[45], - продолжил Курт. - Жена каменотеса по возвращении обнаружила, что в доме в ее отсутствие неплохо пошуровали. Жилище стряпчего тоже, как я понимаю, обнесли подчистую. Denique[46], дом цветочника также разграблен, и произошло это позапрошлой ночью.

- Хочешь сказать, наш малефик с протекающей крышей еще и вор? - сощурился Ван Ален; Курт качнул головой:

- Нет. Своими глазами последствия ограблений я, понятное дело, не видел, даже дом Мюллера уже со всех сторон успели обнюхать магистратские, однако по всем свидетельствам можно заключить, что во всех этих домах работал знаток своего дела. Поверь моему опыту, хороший вор не станет лишний раз связываться с убийствами, тем более столь изощренными. Кроме того, как я уже говорил, цветочника убивали не менее нескольких часов. Остальных, вероятнее всего, тоже. Убийца попросту не успел бы в одну ночь и убить жертву, и как следует обшарить дом так, чтобы не попасться никому на глаза.

- А если он как раз и выпытывал, где что лежит, чтобы потом быстренько пробежаться и сделать ноги?

- Возможно, - нехотя признал Курт, - хоть и маловероятно. Слишком нехарактерно для тех кругов. Скорее похоже на то, что наш душегуб заодно подвизается наводчиком у кого-то из местного ворья. Пока он убивает очередную жертву, другой очищает ее жилище от всего мало-мальски ценного.

- И какую зацепку ты здесь углядел? - поинтересовался охотник.

- Придется нанести визит обитателям местного дна, - пожал плечами Курт. - Сегодня поздновато, большинство наверняка уже на улицах. Значит, завтра.

- Ты умом тронулся, Молот Ведьм? - почти ласково уточнил охотник; он поморщился:

- Я знаю, что делаю, Ян. Ничего со мной не случится, не в первый раз.

Следующий день принес даже меньше плодов, чем предыдущий. Опрос еще некоторого количества свидетелей из числа приятелей и знакомых убитых, на который не хватило времени накануне, был проведен ad imperatum, однако значимых результатов ожидаемо не дал. Покончив с расспросами горожан и, казалось, изучив Эбинген уже как свои пять пальцев, майстер инквизитор вернулся к папаше Карлу и затребовал обед.

Когда начали сгущаться сумерки, Курт вышел из трактира и углубился в хитросплетения узких улочек, забираясь все дальше от "приличных" кварталов. Месторасположение той части города, где почтенным горожанам лучше не показываться, он выяснил без труда, однако найти местные трущобы было мало.

Курту действительно уже доводилось вести расследования в подобных кругах, но до сих пор ему везло. В Кёльне он знал все входы и выходы и сохранил кое-какие знакомства среди обитателей городского дна, что сильно облегчило ему задачу. В Бамберге выручил старый приятель Финк, у которого обнаружились и там свои связи. Здесь же предстояло работать, что называется, с чистого листа. Хорошо, если отребье в этой дыре хотя бы слышало о воровской гильдии, созданной Финком, но и на это надежды было мало. Ergo, оставалось действовать по ситуации.

То, что пересек некую незримую границу, Курт понял тотчас же, заметив выскользнувшую из неприметной подворотни тень, а затем и еще две, с другой стороны, и еще... Следовало признать, что в кольцо майстера инквизитора брали грамотно, быстро и без лишнего шума. И снова вспомнился Кёльн и первое посещение старых кварталов в новом status'е. Все было так, да не совсем.

Курт остановился, давая местным обитателям возможность во всех подробностях рассмотреть вывешенный поверх фельдрока Сигнум.

- Никак, с дороги сбились, майстер инквизитор? - произнес наконец один из встречающих, по-видимому, главный. - Вы скажите, куда путь держите, а мы уж проводим, чтоб лишнего-то не плутать.

- Да вот ищу, где бы горло промочить, - спокойно отозвался Курт. - Весь город обошел, дай, думаю, и сюда загляну. Может, тут мне больше понравится.

- Это вряд ли, майстер инквизитор, - послышался насмешливый голос с другой стороны. - Лучшего пива, чем у папаши Карла, в Эбингене вы не сыщете. Уж всяко не здесь. Так что шли бы вы, по добру-то по здорову.

- Нету вам тут интереса, - поддержал товарища кто-то.

- А вот я в этом не так уверен, - заметил Курт, переводя задумчивый взгляд с одной темной фигуры на другую.

- Да полно вам, майстер инквизитор, - чуть не заржал прежний насмешник. - Куда уж нам!

- А вы проводите меня туда, где ваш люд собирается перед работой, там и расскажу, что за интерес меня к вам привел, - предложил Курт.

По сомкнувшемуся вокруг господина следователя кольцу пробежал шепоток. Наконец первый заговоривший с незваным гостем подвел итог краткому совещанию:

- Ну, будь по-вашему. Проводим, а там видно будет.

Провожали Курта главный и тот, что зубоскалил больше всех. Остальные исчезли, точнее, следовали на почтительном расстоянии, кое не мешало майстеру инквизитору ощущать их присутствие. Только самый шустрый - или самый младший - умчался вперед, нырнув в малоприметную щель в заборе. И так тоже было в Кёльне...

Провожатые вышагивали чинно, как будто не инквизитора в местный кабак, а самого Папу по новому храму вели. Курт шел молча, запоминая дорогу; местные удальцы тоже помалкивали, только сопели тяжело и поглядывали неодобрительно, мол, не соизволит ли майстер инквизитор передумать и назад поворотить. Миновав во второй раз домишко с приметно сколотой черепицей и одним косо висящим ставнем, Курт отметил про себя этот факт, мысленно усмехнулся и составил в голове прямую дорогу.

Наконец, спустя время, за которое можно было обойти половину города, а не только пару бедных кварталов, главный толкнул низкую массивную дверь в доме на углу и остановился на пороге, пропуская майстера инквизитора вперед. Курт вошел, мимоходом порадовавшись собственному невеликому росту - будь он повыше, пришлось бы пригнуться. В душном зале яблоку негде было упасть. Похоже, пока они с провожатыми нарезали круги по переулкам, все бодрствующие обитатели местного дна успели собраться, дабы поглазеть на странного гостя. Возбужденный гомон мигом стих, стоило Курту шагнуть внутрь; вслед за ним вошли его провожатые, и дверь со скрипом захлопнулась.

Курт оглядел помещение. Перед столом, стоящим в самом центре, призывно торчал единственный свободный табурет, а вокруг стола расселись трое "серьезных людей", тех, кто станет говорить с заезжим следователем от лица сообщества.

Садиться на демонстративно предложенное место, к тому же спиной к двери, Курт не стал; неспешно пересек зал, давая всем рассмотреть и себя, и Знак, небрежно облокотился на стойку, расположившись в пол-оборота к залу.

- Пива, будь любезен, - Курт положил на стойку монету, дождался, пока лысеющий толстяк-хозяин постарается как можно чище вытереть захватанную кружку засаленным фартуком и нацедит из бочки пойла, сходящего здесь за пиво, отпил глоток и произнес, ни к кому конкретно не обращаясь: - Неспокойно, смотрю, стало в вашем городе.

- Да вот, говорят, оборотни пошаливают, - чуть насмешливо, растягивая слова, отозвался сидевший слева от стола. - Вроде ж как по его шкуру вас сюда и высвистали. Нешто брешут?

- Скорее не обо всем знают, - ответил Курт, делая еще глоток из кружки. М-да, у Бюшеля в "Кревинкеле" и то пойло было приличнее. Оставалось надеяться, что приученный к большинству ядов организм и с этой отравой справится без потерь. - Я знаю больше, и не только о том, что творится в Эбингене. А вот об оборотнях, обносящих дома своих и не своих жертв, слышать не доводилось, а главное, верится с трудом.

- Это на что это такое вы намекаете, майстер инквизитор? - недобро сощурился другой местный авторитет, сидевший справа. - Коли даже кто и пошарил по пустым домам, так то, поди, не ваше дело.

- Не мое, - покладисто согласился Курт, задумчиво переводя взгляд с одного собеседника на другого. - И выяснять, кто именно чистил дома цветочника, стряпчего, каменотеса и лавочницы, не собираюсь. Мне другое интересно - от кого этот умелец узнавал о том, какой именно дом вот-вот останется без пригляда?

- Ну уж вы скажете, майстер инквизитор! - откровенно заржал сидевший слева. - Да с чего вы взяли, будто кто-то наводил? А ежели и так, не знаю, как там у вас в инквизиции, а у нас своих не сдают, хоть режьте. И заказчиков да наводчиков - тоже.

- Знаю, - кивнул Курт миролюбиво. - Я, видишь ли, о вашей жизни вообще знаю много и все больше по личному опыту. У меня и приятели в ваших кругах имеются... Финк, например. Доводилось слышать?

Ссылаться на свои связи было довольно рискованно - в этой дыре о кёльнском главе воровской гильдии могли не слышать вовсе, что было бы еще не худшим вариантом, а могли и знать, но не поддерживать, и тогда ситуация могла сложиться не в пользу майстера инквизитора. Но Курт все же посчитал риск оправданным.

- Финк? - наморщил лоб правый. - Что-то слыхал про него...

- Это тот кёльнский удалец, который подмял под себя весь север, - разомкнул губы молчавший доселе третий представитель эбингенского дна, самый старший на вид, по всей вероятности, и самый главный. - Знаем про такого. Вот только до нас он дела не имеет, а нам и не надобно. Так что, майстер инквизитор, ежели думали тут найти помощи через такое знакомство, промашка вышла.

Курт равнодушно пожал плечами:

- Да не в знакомстве дело... Тебя как звать? - он кивнул старшему из троицы.

- Допустим, Риттер[47], - с едва заметной усмешкой ответил тот.

Курт отметил про себя своеобразную изысканность прозвища, но виду не подал, продолжил, обращаясь теперь лично к местному главарю:

- Так вот, Риттер, дело не в моих связях и знакомствах в ваших кругах или в каких других, а дело в малефиции, творимой в Эбингене. Насколько мне известно, такие дела не слишком-то по понятиям.

В кабаке повисла тишина, смолк даже глухой ропот и шепоток, то и дело доносившийся из углов полутемного зальчика.

- Малефиция? - негромко переспросил тот, что сидел по левую руку от Риттера. - Это с оборотнем, что ли?

- Что-то я связи не улавливаю, - медленно произнес Риттер, метнув быстрый взгляд на подручного. - Вы уж простите нас, неученых, майстер инквизитор, да только не уразуметь никак, что к чему. Вы б растолковали, может, и договорились бы о чем.

- Всего я сказать не могу, - развел руками Курт. - У нас в Конгрегации тоже есть свои законы и понятия, от которых я не имею права отступать. Но кое-чем поделюсь. За последнее время в этом городе случилось несколько смертей, за которыми последовали ограбления опустевших домов. За этими смертями стоит один человек, который, очевидно, и наводил кого-то из ваших на эти дома. Мне нужно найти этого человека - наводчика, до грабителя мне дела нет.

- А нам-то с того какая выгода? - подал голос сидящий справа от Риттера.

- О Бамберге доводилось слышать? - осведомился Курт. - Это не так далеко отсюда.

- Там прошлым летом твари какие-то чуть не весь город в щепки разнесли, говорят... - с сомнением протянул второй подручный главаря.

- Именно, - кивнул Курт. - Так вот, я не знаю, что конкретно случится в Эбингене, если не остановить вашего малефика, но о вашем городишке после этого узнает вся Германия. Вот только не исключаю, что самого городишки к тому моменту уже не останется.

В кабаке снова воцарилось молчание. Обитатели эбингенских трущоб переглядывались, переваривая услышанное.

Курт неторопливо допил содержимое своей кружки, поставил опустевшую посудину на стойку.

- Я сейчас отсюда уйду, - проронил он. - Если кто пожелает чем-то поделиться, искать меня следует у папаши Карла. Если меня там не окажется, мне можно оставить записку, я приду в назначенное место.

Он развернулся и неспешным шагом покинул питейное заведение, направившись к центру города прямой дорогой.

Как только Курт переступил порог трактира, от одного из столов ему тут же помахал Ван Ален. Сидевший рядом с ним широкоплечий малый, в котором Курт с легким удивлением узнал Максимилиана Хагнера, оторвался от огромного шницеля, обернулся и заулыбался при виде вошедшего. Курт велел подбежавшему мальчишке принести ему "то же, что у вон того парня, и хорошего пива" и подошел к столу.

- Майстер Гессе! - обрадовался Макс. - Ян сказал, вы опять в самое пекло полезли. Мы уж собирались идти вас искать.

- Ну и несет же от тебя, Молот Ведьм, - в свою очередь поприветствовал его Ван Ален. - Что за отраву ты там пил? А хвостатый правду говорит. Еще немного, и мы ринулись бы тебя спасать. Он утверждает, что способен найти тебя по запаху.

- Я могу, - серьезно кивнул Макс. - А если вы на меня дыхнете, майстер Гессе, я попробую определить, был ли яд в вашем питье. Это не всегда удается, но многие яды я опознаю по запаху.

- Да не было там никакого яда, - отмахнулся Курт. - Просто помои, которые в местных трущобах зовутся пивом.

- А-а, тогда понятно, - смутился молодой ликантроп. - Я решил, что вас в самом деле отравить могли. Ян сказал, что там, куда вы пошли, опасно.

- Ерунда, - заверил майстер инквизитор, с наслаждением отхлебывая из принесенной кружки. Пиво у папаши Карла и в самом деле было весьма достойным. - Местному отребью совсем не с руки портить отношения с Конгрегацией. Информации я от них пока не получил, - ответил он на невысказанный вопрос охотника. - Но в таких кругах никто ничего в открытую при всем честном народе и не скажет. Думаю, завтра или послезавтра мне передадут записку, или "случайно" встретит на улице какой-нибудь парнишка, которому очень нужен майстер инквизитор по срочному делу.

- Послезавтра, если твоя теория верна, нас ждет последняя жертва, Завершение Страшного Ритуала и как минимум локальный Конец Света, - заметил Ван Ален. - Так что лучше бы этим ребятам поторопиться, а то могут ведь так и отправиться в Ад вместе со своими благими намерениями помочь следствию.

- Макс, - реплику охотника Курт оставил без внимания, - ты сюда отправлен мне в усиление или просто мимо проезжал?

- Меня шарфюрер отправил. Сказал, что иначе вы... - Макс смутился и явно постарался смягчить формулировку. И совершенно зря. Курт вполне мог себе представить, как способен высказаться в его адрес Келлер. - В общем, будете рисковать собой, не дожидаясь поддержки. А тут ликантроп, причем, вероятно, из таких, как я. Ян уже объяснил, что это не так, - поспешно добавил парень. - Но я ведь уже приехал... Может, я вам все-таки как-нибудь помогу?

- Ликантропа тут в самом деле нет, - подтвердил следователь. - Зато малефиция цветет таким пышным цветом, что если не предотвратить последнее жертвоприношение, то в лучшем случае где-то проснется очередной Крысолов, а в худшем история в Бамберге покажется нам мелкими неурядицами. Ergo, приехал ты не зря, и помощь твоя понадобится. Сейчас можешь отдыхать, а с утра отправишься патрулировать город. Что искать - не знаю. Все необычное. Странные благовония, запах крови в нехарактерном месте, бредущий не разбирая дороги невменяемый человек... Нюхай, слушай, смотри. Это - понятно?

Хагнер кивнул.

- А у тебя что нового, Ян?

- А я завтра схожу познакомиться с местным зеленщиком. Похоже, в этом болоте он самый сведущий. Все обо всех знает, со всеми знаком... Порасспрашиваю, может, новых подробностей узнаю или хоть сплетен.

Курт допил свое пиво и поднялся из-за стола.

- На одних сплетнях обвинения не выстроишь. Но ты сходи, поговори. Потом проверь его "информацию". Может, что путное попадется. А сейчас я намерен вымыться и выспаться. Доброй ночи.

Пробудившись с утра свежим и отдохнувшим, Курт велел подать завтрак и развернул на столе карту Эбингена, добытую у секретаря рата. Ночью, уже засыпая, он подумал, что недурно было бы отметить на ней дома всех погибших, а также места обнаружения тел. Если это все не сложится в какую-нибудь символичную фигуру, то, возможно, удастся хотя бы определить район, где происходят убийства. Городок, конечно, маленький, но в нем все на виду, так просто через весь город изуродованное тело не протащить. И убить таким жестоким способом тоже не в любом темном переулке получится. Ergo, у малефика должно быть оборудовано какое-то убежище, и трупы, вероятно, были выброшены в относительной близости от него.

Первым делом Курт отметил на карте дома погибших. К счастью, ничья помощь для этого ему не требовалась. За время своего пребывания в Эбингене он успел неоднократно обойти весь городок и помнил, где жил каждый из убитых. Он аккуратно отметил точками нужные места, к каждому подписав дату предполагаемой смерти владельца. Ничего складного не выходило, и даже головная боль, извечная спутница судьбоносных озарений, не спешила подарить следователю надежду на то, что он проглядел что-то важное, но сейчас непременно поймет, что именно. Дома располагались в абсолютно разных частях города. Ни в какую фигуру не складывались ни по датам гибели владельцев, ни просто так. Всего общего у них было, что ни один не находился в неблагополучных кварталах.

С местами обнаружения тел оказалось сложнее. Тело одной из шести жертв не нашли вовсе, двое других обнаружились "в лесу у дороги" и "в Шмихе за городом, вниз по течению". И если в лес еще можно было поехать, взяв в качестве проводника кого-то из местных, то откуда сбросили в реку злополучного стряпчего, было и вовсе никак не выяснить. По крайней мере, на этом основании можно было почти с уверенностью отказаться от версии о некой вычерчиваемой с помощью домов и тел фигуре. Едва ли выбрасывая тело в реку, можно рассчитывать обнаружить его в каком-то определенном месте. Разве что там где-то крутая излучина или удобная отмель. Местные жители могут знать, куда прибивает весь городской мусор.

Спустились Ван Ален и Хагнер, проглотили завтрак, поглядели в карту и ушли, по меткому выражению охотника, "вынюхивать и выспрашивать".

Так или иначе, начатое следовало завершить ad imperatum. Многолетний опыт научил, что пренебрежение мелочами - первый шаг к провалу. И Курт скрупулезно отметил на карте Старый мост, заброшенный дом некоего Майера и пустырь за городом. В каждом месте приписал дату. Повертел карту так и эдак, попробовал мысленно провести линии между домами жертв и местами обнаружения тел, ничего сколько-нибудь достойного внимания не узрел. Даже район, в котором выбрасывали тела, по всего трем жертвам очертить не удавалось.

Вздохнув, Курт подозвал трактирщика, и когда тот осведомился, что угодно майстеру Гессе, спросил:

- Если у вас в городе кто в реке утонул, где тело найдут?

- Дык... - опешил трактирщик. - В реке и найдут, где ж еще? Ежели ни за какую корягу не зацепится, так прямиком на Тухлую отмель его и вынесет. У нас все знают: что в реку упало, то на Тухлой отмели потом ищи.

- Где отмель? - оборвал болтовню папаши Карла следователь.

- Да вы не пропустите, майстер Гессе. Вот как с полчаса вдоль реки идти, там излучина будет, и вот на ней отмель. Оттуда прелью так шибает, что просто ух.

- Свободен, - кивнул Курт и отметил на карте точку, где Шмиха резко заворачивала, образуя отмель со столь красноречивым названием; аккуратно подписал рядом дату предполагаемой гибели стряпчего.

Картину это не прояснило. Дом Фиклера находился далеко от реки, и ни в какую фигуру места жизни и гибели стряпчего укладываться не желали. Курт мысленно отметил линией всю ту часть реки, что текла через город. В конце концов, сбросить тело могли где угодно, и если окончательно отбросить версию о фигуре... Впрочем, сперва все же следовало выяснить точное место обнаружения тела кожевенника.

Следователь аккуратно свернул карту, убрал ее в сумку и вышел на улицу.

В трактир он вернулся ближе к вечеру, голодный, злой и усталый, как собака. Оказалось, что скелет кожевенника нашел вовсе не его сын, а местный гончар, ехавший в соседний город повидать тетку. Остановился на привал в лесу и нашел скелет. Он-то и узнал приятеля-кожевенника по кривой ноге. Только "Вот тут-то я его, бедолагу, и нашел. Как есть, прямо вот тут лежал" он говорил раз двадцать в разных местах. Спасало только то, что дорога была прямая, и чуть ближе лежал тот злосчастный скелет или чуть дальше, уже не имело особого значения.

С прискорбием убедившись, что никто его не искал, он рухнул на скамью и, заказав ужин, снова развернул карту и отметил последнюю из доступных точек. Как он и предполагал еще утром, никакой фигуры не вышло. Зато если включить в отметки весь протекающий по городу отрезок реки и выбросить из схемы дома погибших и Тухлую отмель, места обнаружения тел группировались в северо-восточной части города, где располагались кварталы попроще.

Вскоре объявился Ван Ален, уселся рядом, заглянул в карту, присвистнул.

- Да у тебя тут целая схема, Молот Ведьм!

- Всего лишь очертил район, где, вероятно, находится логово нашего малефика, - дернул плечом Курт. - Не очень-то он утруждает себя заметанием следов.

- Да, негустой улов, - согласился Ван Ален. - Хотя теперь-то, когда явился твой хвостатый, мы просто пойдем и прочешем весь тот участок частым гребнем.

- Не так просто, - разочаровал охотника Курт. - Макс, скорее всего, учует свежую кровь, но пролитую неделю назад не унюхает никакой ликантроп. Тут бы помог expertus соответствующго профиля, но на то, чтобы его дожидаться, у нас точно нет времени. Разумеется, весь этот участок мы осмотрим завтра днем. А ночью, если к тому моменту у местного отребья не развяжутся языки, будем патрулировать. Больше нам ничего не остается, только надеяться, что мы вовремя окажемся поблизости и Макс учует кровь. Учитывая, как любит развлекаться с жертвами наш малефик, у нас есть неплохие шансы успеть.

- Не слишком радужные перспективы, - поморщился Ван Ален.

- Какие есть, - покривился Курт. - Ты-то что-нибудь добыл?

- Битых два часа окучивал того зеленщика, - поморщился Ян. - Субъект в самом деле неординарный. Такой весь из себя праведный, богобоязненный, аж тошно делается. И в самом деле все обо всех знает. Поспрашивал я у него про город, про людей, про легенды местные... Ничего интересного. Никаких Крысоловов, спящих под церковью демонов и прочих страшилок. Городок скучный до отвращения. А между делом и про убитых спросил. И вот что интересно, Молот Ведьм: ни об одной из предполагаемых жертв я не услышал от него ни единого доброго слова. Кожевенник был богохульник и скупердяй - денег в достатке, а он жене на праздник нового платка не купит. Стряпчий, понятное дело, взятки брал. Торговка из рыбной лавки, само собой, тухлую рыбу продать норовила и на мессы по воскресеньям ходила через раз. Белошвейка, та и вовсе "всех достоинств, что кудрявая". Троих парней за нос водила да замуж не спешила, а в окошко к ней по ночам едва не все соседи лазали. Его послушать, так наш малефик избирает в жертвы самых закоренелых грешников, до кого может дотянуться.

Прежде чем Курт успел ответить, в дверях показался грустный и усталый Хагнер, подошел ближе и с виноватым видом сообщил, что ничего не вынюхал. Город как город.

- Не расстраивайся, Хвостатый, - хлопнул его по плечу Ван Ален. - Этот городишко только по воскресеньям в Содом и Гоморру превращается, а сегодня еще суббота. Вот завтра к вечеру пойдем нюхать - тогда старайся вовсю. Не учуешь - пиши пропало.

На воскресной мессе мысли Курта были далеки как от проповеди, которую читал щуплый седеющий священник, так и от благочестия как такового. Бруно неоднократно пенял ему за подобное небрежение, однако на текущей стадии расследования майстер инквизитор был все еще более склонен думать о земном и насущном, чем о вышней благодати. Пропуская мимо ушей монотонную речь святого отца, он украдкой разглядывал своих соседей, гадая, нет ли среди них искомого малефика, его жертвы, а то и их обоих. Тут ведь едва ли не весь город собрался. Быть может, вот тот мужик с пудовыми кулаками по ночам пытает и убивает людей? Выражение лица у него, по крайней мере, такое благостное, что за ним самое место скрываться лютой ереси и малефиции. А может и не он, а тот, что сидит на пару рядов впереди. Выражения лица не видно, но уж больно руки нервные, будто в церкви ему неуютно и противно. А вон та сидящая чуть наособицу молодая девица - не самая ли завзятая грешница в городе? Не ее ли положит на алтарь местный искоренитель порока? В брошенной полушутя версии Ван Алена могло и в самом деле что-то быть. Впрочем, в том ключе, в каком высказывался зеленщик, можно рассказать о каждом человеке; Курт был весьма невысокого мнения о моральных качествах обывателей, особенно в деревнях и мелких городишках.

У него даже мелькнула мысль после проповеди выйти к кафедре и предупредить всех, чтобы приглядывали друг за другом, а в особенности за одинокими соседями; но по здравом размышлении от этой идеи он отказался. Толку будет чуть, а паника ничему не поможет.

Церковь Курт покидал мрачным и нисколько не просветленным. А ближе к вечеру получил долгожданную весточку с местного дна. Какой-то оборванец принес записку для майстера инквизитора и умчался прежде, чем его успели разглядеть.

- Давай сюда, - велел Курт трактирщику.

На засаленном клочке бумаги были криво нацарапаны всего два слова: "Клаус Краут".

- Что там, Молот Ведьм? - полюбопытствовал Ван Ален, заглядывая через плечо.

- Имя наводчика, - он показал записку. - Интересно, кто это?

- Так это ж тот самый зеленщик! - восхитился охотник. - Вот шельма!

- Зар-раза! - припечатал Курт. - Макс, за мной! Ян, где он живет, знаешь? Веди.

Дом зеленщика оказался заперт и пуст. Опрошенные соседи припомнили, что Краут был на обедне, он вообще никогда не пропускал воскресных служб, очень набожный человек, требовательный к себе и другим. С тех пор дома он не появлялся.

- Троих из шестерых убитых в последний раз видели в воскресенье в церкви... - задумчиво протянул Ван Ален. - Это, часом, не священник местный развлекается?

- Зараза... - снова простонал Курт, хлопая себя по лбу. - Макс, ломай эту дверь к хренам! Живо!

- Эй, Молот Ведьм, ты чего? - опешил Ван Ален. - Ты свихнулся или...

Дальнейшие предположения охотника утонули в грохоте слетевшей с петель двери. Хагнер не привык переспрашивать, когда ему приказывали вышестоящие.

- Либо зеленщик и есть малефик, либо он - последняя жертва, - коротко бросил Курт, приступая к обыску дома. - Малефик заканчивает ритуал и заметает следы. Краут - если это не он режет эбингенцев - единственный, кто мог бы нас к нему вывести. И если мы не поторопимся, то именно так все и случится. Макс, помнишь участок, который я вчера обвел на карте? Дуй туда и ищи. Крики, запах крови, горячего железа, жженой плоти... Без крайней необходимости один не суйся, но помни, что важнее не дать убить жертву, чем сохранить малефика. Ян, останешься со мной. Быстро осматриваем дом и бежим следом.

Хагнер кивнул и выскочил на улицу. Следователь и охотник разошлись по дому.

На первый взгляд обиталище зеленщика ничем не отличалось от домов обычных горожан. Разве что некоторая утварь выглядела поновее и побогаче, чем ожидаешь найти в доме человека подобного рода занятий.

- Дьявол и святые угодники! - раздалось из кухни, куда несколько минут назад ушел Ван Ален. - Молот Ведьм, погляди-ка, что я тут нашел!

Курт вышел на кухню и присвистнул. Под одной из досок пола обнаружился тайник с золотыми монетами, какими-то украшениями и серебряной утварью.

- А внакладе-то добрейший и благочестивейший зеленщик не оставался... - с непонятным выражением протянул Ван Ален.

- Воистину безграничны лицемерие и алчность человеческие, - вздохнул Курт. - Пошли отсюда, Ян. Какой бы кары эта тварь Божья ни заслуживала, пусть примет ее не из рук малефика.

Когда они добрались до предполагаемого района проведения ритуала, уже стемнело. Макс понуро бродил по пустеющим улицам, несмотря на довольно теплую погоду, надвинув капюшон плаща по самый нос. Подойдя ближе, Курт понял, почему: лицо парня сейчас с большим трудом можно было назвать человеческим. Подбородок оставался прежним, а вот нос вытянулся, почти превратившись в волчий. На приятном и открытом человеческом лице влажный волчий нос смотрелся диковато, но следователю сейчас было не до того. Он лишь отметил про себя, что со времени их последней встречи Макс поднаторел в обращении со своей второй натурой.

- Ничего, - хмуро доложил он. Голос звучал непривычно гулко, будто с подвыванием. - Обычные люди, обычные дома. Горячее железо - разве что котлы в печках.

- Во дворы забирался? К сараям и задним дверям подходил? Вряд ли он станет разделывать жертву прямо в комнате, позволяя ей вопить на весь квартал и рискуя быть увиденным в окно.

- Всех собак распугал, - кивнул Макс. - Я по дворам на четырех лапах бегал.

- Молодец, - одобрил Курт. - Продолжаем в том же духе. Один круг идешь на двух, один на четырех.

Перевалило за полночь. Свет в окнах давно погас, с улиц исчезли последние прохожие. Обитатели неблагополучных кварталов если и промышляли где-то поблизости, то к вооруженным до зубов мужчинам благоразумно не совались. Зону поиска на всякий случай расширили на несколько прилегающих кварталов, но никаких подозрительных запахов и звуков не наблюдалось. Хагнер уже не возвращался в человеческую форму и, обнаглев окончательно, совал нос в окна и под двери, надеясь уловить хоть что-то. Тщетно.

Ноги гудели, недвусмысленно намекая на заслуженный отдых, а над переносицей начинала пульсировать знакомая боль.

- Он что, прямо в преисподнюю со своей жертвой спустился? - не выдержал Ван Ален. - Хвостатый, ты точно учуешь, если они где-то в погребе устроились?

Волк неопределенно мотнул головой. Выразиться понятнее в этой ипостаси он едва ли смог бы.

- Мы что-то упускаем, Ян, - медленно проговорил Курт. - Мы не видим или не учитываем чего-то важного, а время уходит. Зараза! Возможно, оно уже ушло!

- Знаешь что, Молот Ведьм, - задумчиво протянул Ван Ален, - мне тут вспомнилось, что я краем уха слышал, будто раньше где-то возле города стояла мельница. Может, стоит выйти за пределы города? Мало ли что там еще заброшенное стоит?

Курт ощутил, как гаснет головная боль, и почти с облегчением выдохнул:

- Бегом!

Майстер инквизитор и охотник шли по дороге, удаляясь от города. Мимо них туда-сюда черной молнией метался огромный волк. Вдруг зверь исчез, прямо в воздухе за считанные мгновения обратившись в человека.

- Там! - хриплым после обращения голосом выкрикнул Хагнер. - Они там! Кровь, жженое мясо и каленое железо.

- Веди! - приказал Курт.

Бежать оказалось недалеко, но если бы не Макс, притаившееся в зарослях акации приземистое, наполовину ушедшее в землю строение они бы просто не нашли. Камень стен густо зарос плющом, свет из заляпанного грязью оконца почти не пробивался наружу; новой и крепкой выглядела только дверь, явно недавно замененная. Изнутри не доносилось ни звука.

- Там вообще еще кто-то есть? - устало уточнил Курт.

- Я чувствую запах двух человек и слышу придушенные стоны, как будто кому-то заткнули рот, и шорох ерзающего по полу тела, - доложил Макс шепотом.

- Значит, живой пока, - хладнокровно заметил майстер инквизитор и приник к окну, знаком велев спутникам подождать.

Сквозь с трудом найденный относительно чистый участок окна удалось рассмотреть комнату. Помещение выглядело скорее как допросная, чем как обиталище малефика. Никаких пентаграмм, ритуальных кругов, черных или каких-либо других свечей не наблюдалось. На невысоком столике был разложен самодельный пыточный инвентарь: крючья, иглы, ножи; у дальней стены в жаровне с углями калился металлический прут. Посреди комнаты, привязанное к вбитым в пол кольям, было растянуто истерзанное тело мужчины. И сама жертва, и все вокруг нее перемазано в крови; кожа местами содрана, местами неаккуратно разрезана. В ранах на руках и ногах белела голая кость; низ живота, пах и бедра сплошь покрывали ожоги. Над телом, скрывая лицо мужчины, спиной к окну склонилась фигура. Прежде чем Курт успел что-либо предпринять, рука палача с зажатым в ней ножом взметнулась и опустилась на горло жертвы. Убийца ловко отшатнулся, пропуская мимо себя поток крови, и стало видно лицо убитого - местного священника.

- Зар-раза! - уже не скрываясь, рявкнул Курт и рванулся к двери. Та оказалась заперта, но сориентировавшийся Хагнер вышиб ее одним резким ударом.

Внутри уже никого не было. В открытом лазе в крыше исчезали ноги убийцы.

- Макс, взять эту сволочь! - заорал Курт не своим голосом, и ликантроп молнией метнулся за дверь.

Минуту спустя все было кончено. Помятого и испачканного в грязи малефика Хагнер приволок за шиворот и остановился перед начальством в ожидании указаний, потрясая добычей.

- Краут... - выдохнул Ван Ален. - Последняя жертва, мать его так!

Следователь перехватил малефика у Макса и с размаху приложил палача-самоучку об стену.

- Кого ты вызывал?! - рявкнул майстер инквизитор.

- К-к... В к-каком с-смысле? - заикаясь, проблеял зеленщик.

- Что это был за ритуал?! - наседал Курт. - Кого ты пытался вызвать?

- Н-н-не знаю...

- Говори, мразь! Кого?! Демона? Дьявола? Ангела? Языческого бога? И как это остановить?

- Никого... я... никого...

- Я тебя сейчас самого на куски порежу! Как обратить действие твоего ритуала? Отвечай! - Курт хлестнул его раскрытой ладонью по щеке. Голова Краута мотнулась из стороны в сторону.

- Никого я не вызывал! - наконец пришел в себя задержанный. - Это не ритуал. Не надо ничего отменять.

- А что тогда ты делал? - с подозрением уточнил Курт.

- Я спасал их души, - торжественно изрек окончательно опомнившийся Краут. - Ибо страдание очищает.

- Признаться честно, так глупо я себя лет десять не чувствовал, - вздохнул Курт.

- И как, освежает? - участливо уточнил Бруно.

- Да не то слово, - хмыкнул Курт. - Вспомнил молодость, охоту на несуществующего стрига...

- Главное, не с такими же последствиями, - наставительно поднял палец духовник. - И, как и в упомянутый тобою раз, ты все же был там не зря. Борьбой с ересью, если ты забыл, Конгрегация тоже занимается.

- Да уж, ересь там была первостатейная, - усмехнулся Курт. - Этот Краут чем-то напомнил мне недоброй памяти Бернхарда. Должно быть, обширным цитированием Писания и потрясающим его толкованием.

- Вот об этом поподробнее, будь любезен, - подал голос Висконти, до сих пор слушавший доклад агента Совета почти что молча. - Из твоего письменного отчета в силу его исключительной, как обычно, краткости мы смогли составить лишь весьма поверхностное представление. Хотелось бы больше деталей.

- Рассказываю подробнее, - кивнул Курт, поудобнее устраиваясь на табурете напротив итальянца. - У сего выдающегося субъекта был дядя со стороны матери. Дядя был священником, учил племянника грамоте, а заодно оный племянник получал бесконтрольный доступ к книгам, в том числе к священным текстам, в том числе к тем, кои запрещены для самостоятельного изучения. Результат получился потрясающий. Этот умник и поборник нравственности возомнил себя ни много ни мало агентом Чистилища на земле. Люди, известное дело, грешны, кто-то больше, кто-то меньше. Всем, понятно, за гробом воздастся по делам их. С теми, кто грешил без меры, все понятно, но есть ведь и те, кто ничего совсем уж непростительного не совершал - ближних не убивал, сирых и убогих не обижал, а так, по мелочи. Чуть подворовывал, обманывал, прелюбодействовал... Таким, как мы знаем, дорога скорее не в Ад, а в Чистилище, а там, может, и выше подняться удастся.

- И каким же образом этот Краут предполагал ускорить сей процесс? - уточнил Висконти.

- Он, видишь ли, проникся идеей, что страдание духовное и телесное способно очистить грешную душу от налипшей грязи. И чем раньше начать, тем выше шанс спасти погрязающую в грехах душу. Мне так и не удалось от него добиться, что именно послужило толчком к тому, чтобы начать применять свою блестящую теорию на практике, подозреваю, что он сам не вполне это понимал.

- Так он, что же, решил пострадать и пожертвовать собственным посмертием в Раю ради спасения грешных душ ближних? - с сомнением уточнил Бруно; Курт отмахнулся, криво усмехнувшись:

- О нет, что ты. О собственном будущем райском блаженстве он пекся денно и нощно. Он же, по его мнению, не убивал других из корыстных побуждений, а проводил их через очистительные муки, несравнимые с адскими (куда уж ему, простому смертному, до многоопытных чертей!), тем самым ведя их к блаженству в жизни вечной. Ergo, творил добро, выступая едва ли не проводником Вышней воли. Даже ночь воскресенья была выбрана неспроста: он приходил на мессу, молился, а тем временем по сторонам поглядывал - на кого взгляд упадет. При взгляде на угодную Господу жертву (то его слова, не мои!) он испытывал некое особое, ни с чем не сравнимое чувство, которое ясно подсказывало, что сия душа нуждается в немедленном очищении. Дальше оставалось выманить намеченную жертву в какое-нибудь малолюдное место, стукнуть по голове, загрузить в тележку, для верности присыпать сверху морковкой и везти на заброшенную мельницу. Одного до сих пор не пойму - как он ухитрился закинуть на тележку кожевенника и каменотеса? По словам всех свидетелей, мужики оба были здоровые...

- Что ж он их у той же мельницы не закапывал потом, а выбрасывал где попало? - чуть нахмурился итальянец.

- Так там же земля неосвященная, - пояснил Курт. - Нехорошо. Потому он их выкидывал куда-нибудь, где их могли найти и похоронить по-христиански, "если будет на то воля Господа". Белошвейку вот так и не нашли, выходит, не заслужила погребения.

- М-да, - покачал головой Бруно. - Это же надо было додуматься!

- И не говори. Я так впечатлился, что прочел ему вдохновенную проповедь о том, что superbia et avaritia peccata mortalia sunt[48]. Свою долю за наводку-то от награбленного он получал и отнюдь не на церковь жертвовал. Утверждал, правда, что копил на то, чтобы через некоторое время переехать в город покрупнее - там и выбор грешников побогаче, и затеряться легче.

- Eia[49]! - протянул духовник. - Планы у нашего еретика, я смотрю, были грандиозные.

- Это, я так понимаю, вся история? - уточнил Висконти; Курт кивнул:

- В целом, да. Действовал он один, воры, которым он давал наводку на дома жертв, не в счет. Ни с кем связан не был, никакими особыми способностями или знаниями не владел. Ни капли раскаяния мне из него выжать не удалось. Так что дознание было быстрым, с казнью затягивать тоже не стали. Самым сложным оказалось донести, чем сей душегуб и еретик заслужил удушение перед сожжением - родственники тех жертв, у которых таковые имелись, жаждали воздаяния полной мерой.

- Но ты, очевидно, был непреклонен, - заметил Висконти.

- Разумеется. Сделали проще: Краута сначала повесили как убийцу, а после сожгли как еретика. И все довольны.

- И Молот Ведьм снова спас безвинный город от неминуемой гибели, - саркастически усмехнулся итальянец; Курт отмахнулся:

- Моей репутации уже ничто не повредит. Так что, мне написать новый отчет с более подробным изложением этого бреда сумасшедшего, или наши архивы без этого обойдутся?

- Обойдутся, - смилостивился Висконти. - Иди, Гессе. Как ты любишь говорить: свободен.

- Иди, - согласно кивнул Бруно. - Иначе, чувствую, одна юная особа скоро явится штурмовать двери рабочей комнаты Совета, и неважно, что ей сюда нельзя.

Курт только тяжело вздохнул.