Анна

Глава 5. Летние каникулы, или «We're all living in Amerika, Amerika ist wunderbar»

Серый кроссовер неспешно двигался по автостраде Лондона. Мягкие сиденья в велюровых чехлах нагоняли сон — ровно то, что нужно после суеты и галдежа Хогвартс-экспресса. Из зыбкого марева дрёмы меня вывел голос Вильяма, который остановил машину на светофоре рядом с таким же белым кроссовером. Послышался звук опускаемого стекла:

— Здравствуй, Вильям! — сказал незнакомый голос.

— Здравствуй, Вернон. Как сын? Как жена?

— Неплохо. Ребенок учится, жена — дома, — ответил незнакомец.

— Приятно было повидаться, звони, — сказал опекун, и мы мягко тронулись. Видимо, загорелся зелёный свет.

— Ты же не собираешься тащить этого типа к нам?.. — начала Джессика, как только машина отъехала.

— Нет. Мне его с сынком в больнице хватило, — раздражённо ответил Вильям. — Если и встретимся, то на нейтральной территории.

Опекуны начали обсуждать очередной случай в госпитале, а я погрузилась в сон. До Бракнелла добираться ещё, как минимум, час.

Только ступив на дорожку у обычного дома, я поняла, что можно выдохнуть и расслабиться — я в безопасности! Мне не нужно ждать удара в спину, беспокоиться о баллах, внешнем виде, изворачиваться и лгать. Здесь я ребёнок, который лопает сладости, бросает фантики от конфет за диван и часами смотрит мультики. В ближайшие два месяца не нужно изображать из себя крутую девочку-стервочку, которая презрительно морщит нос при виде Малфоя и его дружков, язвительно отвечает близнецам Уизли и внимательно слушает слизеринские сплетни, дабы узнать всё про рабочие и родственные связи окружающих. В обычном мире этого делать не нужно. Можно ходить босиком по лужам, тискать кота и плавать в бассейне с соседским мальчишкой. Свобода!

Опекунов весьма повеселила моя реакция на обычные бытовые приборы. Я бегала по всему дому с воплями: «Холодильничек, родимый! Я попала в рай — тут есть электричество! Счастье есть — стиральная машинка! Ура-ура, микроволновка!» Моему восторгу не было предела. Наконец-то цивилизация. Вся волшебная лабуда отправилась под кровать. Вася ушёл восстанавливать иерархию местного кошачьего общества, а Воровка опять притащила очередной фантик в свое «гнездо».

Первые пять дней каникул я наслаждалась благами маггловской цивилизации — вкусной едой, мультиками, горячей водой и нормальной одеждой. Желая побыстрее расправиться со школьными делами, даже сделала домашнее задание, благо литературу библиотека на лето выдаёт. Мой День Рождения отпраздновали походом в Лондонский зоопарк и кафе, где я задувала свечи на тортике. Подарков надарили целую гору — очередной набор для вышивки и вязания от опекунов, красивые зимние перчатки от миссис Бантли, набор перьевых ручек от Ли Мун, набор чернильниц от Теодора Нотта, красивую книгу о Санкт-Петербурге презентовал Джастин. Аббот, Боунс, Джонс и многие другие прислали много-много волшебного шоколада и чая. От Диггори пришла открытка с извинениями. Вот это было странно, но я решила не заморачиваться.

Следующая неделя каникул прошла под девизом «Работать, работать и ещё раз работать». Заказы от четы Уилсон и школьников, которые я набрала на каникулы, занимали всё моё время в течение недели. Джессика только головой качала, но не вмешивалась. Вильям всё пытался меня притормозить, но, если я вхожу в раж — сделать это невозможно. Итогом стали триста фунтов и девять галлеонов выручки. Вычитаем расходы и получаем прибыль в сумме двести десять фунтов и шесть галлеонов.

В середине июля Вильяму пришло письмо-приглашение в США, которого он давно ждал — его звали в какой-то там медицинский университет прочитать лекцию. Уилсон возлагал на поездку большие надежды — это его шанс получить место преподавателя. Его старший сын Даниэль перебрался в Америку ещё зимой, так сказать, подготавливать почву, мол, у него родитель суперкрутой доктор и человек хороший — сиротку на воспитание взял. Я думала, что сейчас начнется возня с визой, паспортом и прочим, но оказалось, что опекун уже давным-давно всё подготовил и мне придётся ехать с ним, точнее, лететь. Можно было бы воспользоваться порт-ключом, что продают разные волшебные конторы, но билеты уже были куплены, и менять их Уилсоны не захотели. Теперь началась суета: Вильяму нужен красивый костюм, рабочий халат, несколько красивых безделушек для подарков и ещё куча мелочей, которые необходимо сделать мне. Работа по изготовлению всех этих предметов заняла почти четыре дня «без сна и отдыха», но в итоге «костюмчик сидит», халат эксклюзивен, а мелкие заколки и бабочки сделаны в единичных экземплярах.

— Красавец мужчина! — прокомментировала я, глядя на отражение опекуна в новом костюме.

— А если вот здесь вышивку сделать? — спросил Вильям, показывая на лацкан пиджака.

— Будешь китайским модником!

— Каким-каким? — переспросил он.

— Китайским! Они надевают на себя кучу вещей и считают, что это круто. Могут пиджак и галстук надеть с джинсами, кроссовками и подтяжками.

— Серьёзно?

— Ага. — я кивнула.

Китайских граждан я ещё с той жизни помню. Им нужно было как можно больше стразиков, пайеток, блёсток. Причем всем — и мужчинам, и женщинам. Они цепляли на себя много модных вещей, абсолютно не думая, сочетается ли всё это между собой или нет. Вот и Вильям, как те граждане из Поднебесной, хочет всего и побольше.

— Завтра добросишь меня до Чаринг-Кросс? Мне в волшебный мир нужно.

— Зачем? — спросил мужчина, оторвавшись от созерцания себя красивого.

— Мы же в Штаты летим. Хочу посмотреть курсы волшебных валют, захватить парочку безделушек и узнать, где находится вход в магический квартал Америки. Может, там чего-нибудь интересного прикуплю.

— Это безопасно? — обеспокоенно спросил Вильям.

— Если не нарываться, то безопасно, — ответила я. Не нужно ему знать о том, что на той стороне меня встретит Миллисент и её бабушка. Как не нужно и Булстроудам видеть опекунов. С единственной родственницей Милли я была знакома заочно — по переписке. Она была благодарна мне за подкинутую работу в виде заказов на пирожные-тортики. Конечно, полностью её материальное положение это не исправило, но на пару девичьих безделушек для внучки хватало.

* * *

Косой переулок кишел народом. Из слухов-сплетен, услышанных мною в Хогвартсе, я знала, что это место — людей посмотреть и себя показать. Можно поторговаться, поглазеть и просто уйти. Малфой-младший раз в три дня наведывается: мороженое съест, на метлу посмотрит, аристократично с грязью смешает всех, кого увидит, и домой возвращается. Развлечение у него такое.

С Миллисент и её бабушкой, Нарианой Булстроуд, мы встретились возле магазинчика сувениров — народу мало, место тихое и, главное, аристократы сюда не заглядывают, у них в мэнорах своих безделушек хватает.

— Милли! — крикнула я, выйдя из арки-входа в переулок.

— Энни, мы здесь! — ответила девочка.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я с сухонькой старушкой в тёмно-зелёной мантии, — меня зовут Анна Морозова.

— Не соврала Августа — похожа, — вместо приветствия ответила бабуля. Мне она напомнила вездесущих «божьих одуванчиков», которые сидят возле подъездов и рассуждают, кто «проститутка», а кто «наркоман». Впрочем, если верить всё тем же сплетницам из кружка домоводства, так оно и было. Вдова Булстроуд, в девичестве Эйвери, очень остра на язык и в своё время была лучшей подружкой Вальбурги Блэк. Бабулька она одинокая и с большим удовольствием поговорит обо всём, что касается местной аристократии и бывших союзников её сына по партии. Она любила выворачивать их «нижнее бельё», ведь они живы, а сын — нет.

— Люциус Малфой не мой отец, если вы об этом. Мы проверили, — как же раздражает вечное сравнение с говнистой, ой, простите, блондинистой семейкой!

— А кто сказал, что ты на Малфоя похожа? Даже и близко нет. Блэк ты деточка, Блэк. Только белая.

— Думаете?

— Знаю, — отрезала она. — Но лучше сиди тихо, лет до семнадцати, и сможешь потягаться с Малфоем и Тонкс в правах на наследство.

— А чья я дочь, как вы думаете? — спросила я, пока мы неспешно шли в сторону банка.

— Варианта два — либо Сириуса, либо Альфарда. Может, Белла ещё… — старушка задумалась, — нет, не она, но ты похожа на неё очень сильно. У Беллатрисы сын умер, больше детей у неё не будет. Мужиков хоть и выжгли, но не отсекли. А ты в род не введена, подпитки не получаешь, вот и маленькая такая.

Действительно, с прошлого года мой рост увеличился ровно на полдюйма! В то время как однокурсницы вытянулись на дюйм или два.

— А почему тогда меня миссис Малфой под опеку не взяла? — не удержалась я от вопроса. Родственные связи в Хогвартсе учатся на раз-два, девичий кружок и туалет — главные места для получения информации, нужно только уметь слушать.

— А ты бы пошла? — спросила старушка.

— Нет, — ответила я, — не хочу быть племенной кобылой. О том, что ждёт меня в качестве жены чистокровного, девочки уже рассказали.

— Это ты зря. При хорошем муже много чего можно сделать, — ответила старушка, — ну иди-иди, нам за кормом для сов нужно.

Бабушка Миллисент потянула внучку к «Волшебному зверинцу», а я направилась к банку, размышляя о том, что мне сейчас рассказали. Значит, во мне есть кровь Блэков. А как же кровные родители, которые погибли на пожаре? Или тот сон, который мне снился, был пророческим? Может, меня действительно нашла собака? Странно всё это. То, что я личиком на Нарциссу смахиваю, уже давно шепчутся за спиной. Буду придерживаться линии — родители из России и точка. Мне данный магический мир с его желанием родить побыстрее нафиг не сдался.

В банке всё было тихо и спокойно. Меня приветствовал пожилой гоблин, который за один галлеон выдал магический путеводитель, а за три галлеона наложил на кошель чары мультивалютности: кладёшь галлеон, произносишь формулу и получаешь доллары или фунты. Каждая дополнительная валюта ещё три галлеона. Грабёж!

— Уважаемый Грыгозуб, — решила спросить я, — скажите, пожалуйста, почему вы продали мне этот кошелёк за такую малую сумму?

— С вас взяли стоимость хранения артефакта, — проскрипел гоблин.

— Скажите, пожалуйста, — не унималась я, — а кто был предыдущим владельцем?

— Мы не разглашаем такую информацию. Кошелёк возвращается в банк в случае потери или попытке воровства.

— Но как же вы определили, что я его хозяйка?

— Артефакт сам знает, кто его хозяева, мы лишь вернули его владельцу, которым теперь являетесь вы.

— То есть, вы не знаете, кому он принадлежал раньше?

— Знаем.

— Но не скажете…

— Бывший владелец заплатил за дополнительную функцию — чары сокрытия. Мы не имеем права вам рассказать, кто это был.

— Это кто-то из Блэков?

— Не имеем права, — проскрипел гоблин.

Жаль, но нужную информацию я всё же получила — вход в магические места Соединённых Штатов, привязку к доллару и информацию о кошельке. Кому попало данный артефакт не продают — меня уже просветили на этот счет. Получается, что мои мама и папа охрененно чистокровные. Значит, сон был пророческим, и я дочь кого-то там влиятельного. Найти родственничков или нафиг надо? Нужно хорошенько взвесить все «за» и «против».

С этими мыслями я вышла из банка, попав в цепкие руки Нарианы Булстроуд.

— Как сходила? Всё взяла? — спросила она, направляясь в сторону кафе Фортескью.

— Да, — рассеянно отозвалась я, — купила путеводитель и прояснила ситуацию с валютой.

— И?

— Грабёж! — возмутилась я. — При обмене галлеонов на доллары комиссия в виде одного галлеона с каждой сотни!

— Это гоблины, — произнесла бабушка Милли, — они своего не упустят.

— А почему вообще деньги у них? — поинтересовалась я.

— В последней войне с ними было принято соглашение о том, что данная раса не будет лезть в политику и жизнь волшебников. Их вотчина — деньги и чеканка монет. Магический контракт распространяется на всех гоблинов, находящихся и прибывающих на территорию Англии. Вам не зря так много рассказывают на Истории магии об этих существах. Я очень рада, что Милли и ты не учитесь на Когтевране.

— Флитвик? — спросила я.

— Да. Яблоко никогда не падает далеко от дерева(5). Он полугоблин и воспитывался в традициях своего народа.

— Поэтому чистокровные не хотят идти к нему на факультет?

— Многие старые семьи, чьи предки принимали участие в войне с гоблинами, не хотят, чтобы их дети учились на Когтевране. Флитвик бьёт в спину. Держитесь от него подальше, девочки. Надеюсь, вы на факультатив к этому коротышке не ходили?

— Нет, — ответила я, — маленькие ещё.

— И не надо, — ответила старушка, присаживаясь на стул в кафе, — страшный он, получеловек.

— Всё равно, я не понимаю… — начала я.

— Думаю, что вам достаточно знать, что не нужно с ним связываться, — оборвала меня старушка.

— Хорошо, — ответила я, — мы скажем, что очень заняты в кружках по рукоделию.

Дальнейшие разговоры и пребывание в Косом свелись к тому, что мы выбирали пирожные, купили летние мантии, и я продала Малкин пару заколок, галстук и красивую сумочку-собаку. Бабушка Милли довела меня до выхода из Дырявого Котла и отправила домой, посадив в такси.

* * *

В аэропорту Гатвика было многолюдно — толпа китайцев, что-то «мяукая», ждала своего переводчика, экономные немцы считали на калькуляторах стоимость покупок в ДьютиФри, испанцы громко разговаривали и размахивали руками, несколько французов читали прессу, японцы были спокойны как удавы — они просто ждали, уткнувшись в газеты или книги.

Рейс компании BritAir, которым нам лететь в Штаты, задержался на неопределённое время. Если вы думаете, что представители авиаперевозчика предоставили горячее питание и чай, советую поумерить аппетиты.

Из раздумий меня вывел голос Джессики, которая принесла сэндвичи и сок:

— Поешь, неизвестно, сколько нам сидеть.

— Спасибо, — поблагодарила я. — Пока ничего не сказали?

— Ответили, что по техническим причинам рейс задерживают. Ты бы видела, как раскричались китайцы и испанцы! Я думала, что они весь зал разнесут. Только японцы воспитанные — спокойно всё восприняли…

— Ага, — перебила я её, — а по прилёту они настрочат кучу жалоб и добьются компенсации раза в два больше, чем стоимость билета.

— С чего ты так решила? — переспросила опекунша.

— Менталитет у них такой. Зачем тратить нервную систему, когда есть более выгодные пути? Это нация что-то типа евреев из азиатского мира — своё не упустят. Деньги будут добывать из воздуха, — ответила я и откусила сэндвич с рыбой.

— Извини, но других не было, — смущённо сказала Джесс, — только рыба.

— А разница? — не поняла я. — Еда и есть еда.

— Но ты всегда отдавала рыбу своему коту! — изумилась женщина.

— Ну, так его сейчас нет, а значит — рыба моя.

Василий был оставлен соседям. Кот абсолютно не возражал, ведь в этом доме жила его главная «любовь» — персидская кошка Манго. Воровку согласилась взять Миллисент, правда, пришлось купить птичке корма с запасом. Также я написала в школу, чтобы список учебников прислали к Булстроудам — обратный билет в Англию у меня на двадцать девятое августа.

В аэропорту мы просидели почти три часа, пока хмурый дяденька не дал отмашку на посадку в самолёт.

— Вил, у тебя что, денег нет? — раздражённо спросила я опекуна, наблюдая за перепалкой какого-то итальянца со стюардом. Воздушное путешествие началось отвратительно и продолжалось отвратительно. Сначала задержка рейса, теперь — на высоте нескольких километров — скандал. — Ты мог билеты в бизнес-класс купить?

— Милый ребёнок, — яда в голосе опекуна хватило бы на парочку гадюк, — я тебя обрадую — это и есть бизнес-класс.

— Pizdez, priplili! — сказала я по-русски.

— Анна, не выражайся!

— Всё равно никто не понимает.

Полет был испорчен, и даже мороженое, которое мне принесла улыбчивая стюардесса, настроение не подняло. Ещё сильнее меня разозлила таможня, которая обратила очень пристальное внимание на пару заколок с рунами. Долго-долго нас мурыжили, а в конце мне выдали памятку о правилах поведения волшебников на территории Америки, карту и путеводитель по волшебным местам. Все-таки бабушка Милли права — гоблины те ещё уроды!

* * *

Жить в Америке дорого! Не просто дорого, а очень дорого. Если американец уснёт лет на сто, а потом проснется, то он точно будет знать, что происходит в США — дорожает недвижимость. Даниэль Уилсон заплатил за милый трехэтажный домик, в котором я теперь смотрю телевизор, находящийся в пригороде Сан-Франциско, аж шестьсот восемьдесят тысяч долларов. На первом этаже находились гостиная, кухня, столовая и небольшая комната, на втором — три комнаты и два санузла, а третий этаж — мансарда, разделённая на две комнаты. Зато какой вид! Синее-синее море и голубое-голубое небо. Большую часть каникул я проводила как нормальный ребёнок — телевизор, пляж, море, видеоигры. Всё-таки, обычный мир я люблю больше, чем магический.

Самый драматичный момент в мультике «Золушка» Уолта Диснея, на мой взгляд, когда дочки мачехи рвут падчерице красивое платье. Я всегда плачу на этом моменте. Вот и сейчас слезы лились градом.

— Что случилось? — обеспокоенный Даниэль присел на диван перед телевизором.

— Зо-о-о-лушку жалко! — сказала я, шмыгнув носом.

— Нашла за кого переживать, — ухмыльнулся мужчина, — такая в жизни не пропадёт.

— Не порти сказку! И так понятно, что провинциалка взяла шмотки напрокат и склеила богатого мальчика. Но как красиво подано.

— Анна, откуда в тебе этот цинизм? — смеясь, спросил Том, выглядывая из кухни.

— Сами же научили! — притворно возмутилась я, — Не мешайте мне мультики смотреть.

— Хорошо, но потом зайди в кабинет. Там пара договоров лежит.

— Угу, — буркнула я, вернувшись к просмотру мультфильма.

С самого начала пребывания в Штатах я поняла, что имел в виду Томас, когда сказал: «Ты нам, мы тебе». Опекуны, точнее их сыновья, загрузили меня работой: посмотреть, не применялось ли волшебство к людям, приходящим на сеанс психотерапии; есть ли в юридическом договоре пункты, скрытые магией; добровольно или под заклинанием человек подписывал те или иные документы.

В США, где я находилась уже месяц, более жёсткое законодательство за воздействие на магглов, вплоть до пожизненного срока. Но это воздействие ещё нужно доказать!

Даниэль и Томас перебрались в Штаты ещё зимой и даже озаботились кое-какой информацией по магической части для меня. Мужчины добыли сведения по школам, колледжам, волшебным магазинам и законам Северной Америки, ведь США и МагАмерика — это разные вещи. Государственная магическая граница сильно отличается от маггловской. Если в обычном мире на этом материке было несколько государств, то в волшебном одно — СевероАмериканское Магическое Государство. Надо сказать, что границы магов и магглов очень сильно различались. Совпадали они только в Европе и то — частично. Границы России отличались очень и очень сильно. Магическая Русь — это Прибалтика, Украина, Белоруссия и Россия до Поволжья. Далее идет нейтральная заповедная территория аж до Читы. С Читы до Магадана, плюс Казахстан, Монголия и Китай — Империя Золотого Дракона, то есть магический Китай. Магадан, Камчатка, Сахалин, Курилы и Японские острова — Магическая Япония. Корея в волшебном мире — это одно государство. Вот такой вот интересный политический расклад в Евразии. Северная Америка, Южная Америка, Австралия и три государства в Африке — отдельные волшебные страны. На Востоке всё очень запутано. Патил пыталась объяснить мне границы обычной Индии и Индии магической, но я так ничего и не поняла.

Переместиться из одной страны в другую не так легко, как кажется. Мне Мун рассказывала про перемещение волшебников между странами, но я «выслушала и забыла». Пришлось вспоминать.

Чтобы волшебнику из Англии прилететь в Америку, необходима не только обычная виза, но и специальная магическая. А вы думали, что всё так просто? Сел в самолет, и ты на месте? Или купил порт-ключ — оказался в другой стране без бюрократических проволочек? Счаз! Каждая страна имеет что-то типа своего «занавеса» с небольшими дверьми (аэропорты, вокзалы и другие), на которые настроены порт-ключи. Если английский маг прибывает волшебным путем, то все проблемы с документами и регистрацией берут на себя такие конторы, как «Магическое бюро путешествий», «ПортКлюч Гринготтс», «Волшебный туризм» (это в Англии, в других странах, наверное, так же, но я не знаю) продающие порт-ключи. Прибытие маггловским путем доставляет хлопоты — уже известно, что я маг (школы и колледжи обязаны подавать списки учеников в МКМ), а значит, буду находиться на территории магического государства. Соответственно, нужен документ, подтверждающий моё право, как волшебницы, использовать магию и магические предметы на территории СевероАмериканского Магического Государства. Конечно, можно наплевать на законы и ничего не получать или проникнуть в страну нелегально. Но тогда ждите неприятностей от местных авроров и магической миграционной службы (есть и такие). Как я поняла, маги и магглы довольно тесно сотрудничают и, при возможности, сманивают в свои страны волшебников из других государств — учиться, работать, жить. Америка — страна, очень терпимая к магглам, сквибам и волшебникам всех мастей. Слово «грязнокровка» здесь оскорбление, за которое можно нехилый штраф схлопотать. Оно и понятно — чистокровных европейцев тут почти нет. В свое время сюда стремились, в поисках лучшей жизни, младшие дети, магглорожденные, сквибы, преступники — те, кому на родине ничего не светит или грозит тюрьма. Аристократическими замашками тут и не пахнет.

В прошлый раз после моего отъезда Уилсонам пришло предупреждение из Штатов о том, что несовершеннолетнему магу надлежит получить визу для перемещения по территории Северной Америки. Штрафа удалось избежать только благодаря тому, что я не колдовала на каникулах и не использовала магические предметы. Теперь на моей американской визе, в самом углу, есть пометка, о том, что мне разрешено находиться и колдовать на территории МагАмерики. Ключевое слово «колдовать»!

Первые три дня опекуны отвели на адаптацию — мы много гуляли, плавали, загорали и играли в мяч. Ходили по магазинчикам и паркам. С большими торговыми центрами и волшебным миром мы решили немного повременить. Я не возражала. Мне нравилось быть ребёнком и наслаждаться детством. Ну не было у меня в прошлой жизни трусов с Белоснежкой и маечек с Минни Маус, а советское мыло щипало глаза. Про парки аттракционов вообще молчу. Насчет игрушек даже не заикаюсь. Короче, отрывалась я по полной, скупая всё, что мне понравилось — железная дорога с пультом управления, дом для Барби (трехэтажный!), набор детского мыла в форме цветочков с блёстками, светящейся в темноте кошачий ошейник… Опекуны только посмеивались, но не мешали. Только когда количество носочков и трусиков перевалило за тридцать, меня стали тормозить, говоря, что такое я уже купила. Внутренний хомяк был возмущён, но пришлось согласиться — три ящика в шкафу были забиты девичьими шмотками. Эх, надо было в перестройку челночным бизнесом заниматься. Если я в детском теле за трое суток столько набрала, то во взрослом набрала бы ещё больше. Как говорят в России — умная мысля приходит опосля.

На четвёртые сутки пребывания в США мы с опекуном отправились в университет, подписывать какие-то бумаги. Мне отводилась роль девочки-припевочки, внешний вид которой умиляет взрослых.

Белое двухэтажное здание утопало в зелени, асфальтовые дорожки были вымыты, а газон подстрижен. Везде бегали студенты, чинно ходили преподаватели и родители абитуриентов.

— Мистер Уилсон, — окликнул нас чернокожий мужчина в костюме-тройке, — вам сюда.

Опекун крепче сжал мою ладошку, и мы пошли навстречу представителю университета.

— Здравствуйте, — начал опекун, — я Вильям Уилсон, а это Анна.

— Здравствуйте, — тихонько поздоровалась я и поспешила спрятаться за спиной Вила.

— Здравствуйте, — ответил мужчина и улыбнулся, глядя на меня, — я профессор Клайвер. Вам нужно на второй этаж к ректору, он побеседует с вами лично.

Пока мы шли по коридорам и лестницам, я вновь и вновь повторяла про себя свою роль. Опекуны-то знали, что мне палец в рот не клади — съем вместе с тапочками. Они не обманывались внешним видом маленького белокурого ангелочка. Но остальные-то не в курсе!

Мне необходимо быть скромной и умной девочкой, которая привязана к своему опекуну и не хочет его покидать. Сериал был по одному каналу: «Папины дочки» назывался, там ещё миллионер-аллигатор присутствовал. Герой Александра Олешко выдавал младшую дочь Васнецова за свою. И, с помощью ребёнка, подписывал выгодные контракты(6). Вот и мне нужно помочь опекуну выбить дополнительные бонусы из университета.

Помещение было разделено на две части — приёмная и сам кабинет. Меня хотели оставить с секретарём, но я сделала грустное лицо, вцепилась в руку Вильяма и наотрез отказалось его покидать. Клайвер только вздохнул, секретарь умилился красивой девочке и сунул мне конфетку.

Втроём мы вошли в кабинет.

Ректором оказался худой мужчина лет сорока-сорока пяти в светлых брюках и рубашке с коротким рукавом.

— Мистер Уилсон! — поприветствовал он Вильяма. — Мы вас ждали, проходите, присаживайтесь.

Опекун кивнул мне на диван у окна, а сам сел в предложенное кресло. Старшее поколение начало обсуждать договор. Я присела на самый край диванчика и стала рассматривать помещение. А неплохо живет ректор! Глобус ручной работы, стол из красного дерева, оленьи рога на стене, шкура нунды… Стоп! Нунда! Откуда? Он маг? Что тут ещё есть? При более внимательном изучении обстановки я увидела еле заметные руны над входом, какой-то рисунок выложен на паркете, и руны на столе. Все-таки у Томаса была не паранойя, а предчувствие, ведь именно он настоял на сопровождении отца в моем лице.

— А вы знаете, что обманывать нехорошо? — громко поинтересовалась я.

— Маленькая моя, потерпи немного, мы сейчас с дядей закончим, и я куплю тебе мороженое, — ласково начал Уилсон.

— Мы уходим, — резко сказала я и встала с дивана.

От ректора не укрылся мой полный гнева взгляд на руны. Две из них я опознала как «снижение критичности мышления». Девочки из рукоделия часто делали домашнее задание в помещениях факультатива — места много, тихо, никто не лезет. Я нахваталась всего, чего только можно «по верхам».

— Юная мисс ведьма? — с любопытством спросил ректор.

— Мистер ректор маг? — парировала я.

— Сквиб, — ответил мужчина.

— Мистер…

— Мистер Хэмфри Вейден, — и, видя мой скептический взгляд, пояснил, — Лондон не из головы имена выдумывал(7).

— Сколько вам лет?

— А вы не слишком малы для таких подробностей?

— А вы нагло нарушаете закон Магической Америки! — сказала я и топнула ножкой для пущего эффекта мимимишности.

— Вы где-то учитесь?

— Хогвартс.

— Давайте присядем и поговорим…

— Не за этим столом и не в этом кабинете! — нет уж, играть ты, дядя, будешь на моих условиях.

— Предлагаю выйти в сад…

— Протестую! — ответила я, — Идём в ближайший МакДоральдс. (прим.авт. Это не ошибка, название изменено)

Почему именно красно-жёлтая дешёвая кафешка? Все просто — в нём блокировалась любая магия. Артефакты, руны, палочки и зелья не работали. Когда я, сидя в МакДаре, решила вытащить из безразмерного рюкзака расческу, то была немало удивлена тем, что внутри оказалась обычная подкладная ткань, а сама сумка пустая! Я не знаю, почему хозяин сети быстрого питания наложил такие ограничения, но факт остается фактом — в МакДаре волшебство не работало.

— Хорошо, — ответил Вейден, — идём в Дар.

Кафе быстрого питания МакДоральдс абсолютно ничем не отличалось от тех, что я видела в прошлой жизни — тот же красный интерьер, тот же набор бургеров и картошки. Мужчины заказали себе кофе, а я попросила молочный коктейль.

— Вот настоящий договор, без чар сокрытия, — сказал ректор и протянул Вильяму бумаги.

— Зачем вообще такие сложности, — проворчала я, дожидаясь, пока Вил прочитает и перечеркает весь документ.

— Я являюсь ректором как маггловского, так и магического медицинского университета.

— Это как? — спросила я.

— В Штатах более лояльно относятся друг к другу. Многие магические учебные заведения, магазины, кафе и даже школы находятся в одном здании с маггловскими.

— Кажется, я поняла, откуда «растут ноги» у историй про НЛО.

— Правильно поняли, — рассмеялся Вейден, — Ректор в университетах Америки — это человек, который решает административные вопросы по персоналу, обеспечению, налогам. Я не лезу в учебный процесс, а только раздаю задания.

— А сквиба выбирают, чтобы мог работать в обоих мирах и не нарушать Статут.

— Совершенно верно, юная леди. Руны и артефакты, что вы видели, были неактивны и не могли причинить вред вашему отцу. А договор… Каюсь, пару пунктов я попросил скрыть. Отсюда и сложности.

— А сейчас чары спали, и вы вынуждены в этом признаться, — съехидничала я.

— Нет, — смутился ректор, — экземпляр без чар был взят ещё в кабинете.

— Это, это и вот это меня не устраивает, — произнёс Вильям, отдавая Вейдену исчёрканный договор.

— Помилуйте, — начал ректор, — это просто невозможно…

Мужчины начали азартно торговаться за каждый перечёркнутый пункт. Итогом переговоров стал абсолютно новый договор с пунктами о волшебном невмешательстве в работу и личность Вильяма. Завтра, в кабинете, при помощи моей волшебной палочки (где бы её ещё купить), Уилсон, я и ректор заключим договор.

Мистер Вейден подробно объяснил мне, где можно приобрести палочку, как её не регистрировать, и немного рассказал о магическом мире Северной Америки.

В отличие от Великобритании, магический американский мир не так сильно прятался от магглов. Во многих торговых центрах были этажи и специальные магазины с магической лабудой, имелись кафе только для магов и волшебных разумных (они были равны в правах с волшебниками), специальные волшебные мастерские соседствовали с обычными. Короче, никто не прятался и не таился, при этом Статут умудрялись не нарушать. Нам посоветовали сходить на «Пирс 39», который был и торговой площадкой, и достопримечательностью города, куда мы и отправились за палочкой и прочей волшебной ерундой.

Действительно, с него открывался прекрасный вид на мосты Голден-Гейт и Окленд Бей Бридж, острова Энджел и Алькатрас, а также на залив Сан-Франциско с многочисленными пароходами. Прибрежная территория давно превратилась в один из крупнейших торгово-развлекательных комплексов Сан-Франциско: сотни магазинов, четырнадцать дорогих ресторанов, аквапарк, причал для судов, автопарковка и множество достопримечательностей, включая магические. Знаменитый на весь мир магазин хрусталя был очень популярен у волшебников — фиалы и бутылочки для зелий с драгоценной гравировкой, посуда с рунами, красивые статуэтки с магической начинкой можно было купить только там.

Одежда для волшебников находилась в том же магазине, что и для магглов, только была отделена специальной ширмой-зеркалом. Магазин мантий маскировался под карнавальную атрибутику, а артефакты в виде колец, серёжек и кулонов можно было свободно купить в ювелирном. Книжный был полон как маггловской, так и магической литературы. Закупилась я там знатно, но прочитать времени не было, да и не хотелось особо. Каникулы у меня!

Волшебные палочки продавались в небольшом бутике для любителей резьбы по дереву и выжиганию. Ничего общего с лавкой Олливандера! Здесь было чисто, пахло деревом и очень-очень светло. Продавец, милая женщина тридцати лет, выслушала мою просьбу и спокойно объяснила, что я могу колдовать на людях и при магглах, но если это попадёт на камеру, в газету или причинит вред человеку, то меня ждет штраф в размере ста тридцати долларов. За дополнительные двадцать долларов продавец согласился не сообщать в посольство о моей покупке.

Подбор палочки был абсолютно другим, нежели в Англии. Мне выдали дерево, кость, металл, мрамор и изумруд. Все образцы были сделаны в виде длинного цилиндра. Держать металл и кость мне не понравилось. Дерево и изумруд были тёплыми, а мрамор я не захотела брать в руки. Так продавец определила, что палочку лучше сделать из древесины (из драгоценных камней детям не делают — дорого). Далее пошел подбор дерева, а затем и сердцевины. Мне подошли орешник, сосна корейская и береза. Из сердцевин — чешуя китайского дракона, сердечная жила русского трехглавого дракона, сердечная жила волшебной анаконды и усы атлантического морского дракона. Не зря меня шляпа на Слизерин хотела отправить! Итогом стала палочка из сосны корейской с сердцевиной из чешуи китайского дракона. Ну прямо интернациональный магический инструмент получился!

В магазине рукоделия я оторвалась по полной. Нет, на шерсть оборотня и волосы русалки мне денег не хватило, но всевозможные ленты, нити, ткани и хлопок по весу я приобрела, а заодно продала почти все свои изделия, включая любимый рюкзак-сову.

На «Пирс 39» мы наведывались каждую пятницу — гуляли по магазинам и кафе, играли в аквапарке и просто глазели на прохожих.

Кстати, о волшебной валюте. Здесь её нет — все пользуются обычной маггловской валютой, и никто нос не морщит и трагедии не делает. Менять галлеоны через кошелёк оказалось невыгодно. Проще было взять фунты и обменять на доллары в обычном банке, что я и сделала, хотя продавцы были согласны принять валюту волшебников Англии. Нет, спасибо, конечно, им большое, но считать меня в школе научили, поэтому расплачусь-ка я долларами.

Договор Уилсон заключил аж на год! Он не будет жить в Штатах, но ему необходимо в течение года начитать какой-то материал по травматологии. При подписании договора присутствовал пожилой волшебник из магической миграционной службы — мистер Малесс. Мужчина показал мне, как проверить договор на скрытые пункты, помог с правильным наложением чар и скреплением документа.

Мистер Малесс оказался интересным собеседником. Он огорчился, что я подписала договор с Хогвартсом на пять лет, а не на год. Если бы не это обстоятельство, то можно было бы переехать на учебу в Штаты. Мужчина рассказал о системе образования магической Америки, которая отличалась от английской, хоть и была срисована с неё. Хотя по мне — это точная копия маггловской системы образования. Кто у кого скопировал — магглы у волшебников или волшебники у магглов — остаётся неясным.

В отличие от Англии, здесь начинали учиться лет с пяти-семи, с первого большого выброса. Конечно, бывали индивиды, которые в год-полтора мощное стихийное колдовство выдавали, но таких, за всю историю государства, по пальцам можно было пересчитать. Учёба начиналась под видом специальной группы для одарённых детей, где малышей учили контролю, рассказывали про способности и показывали волшебный мир. О том, что дети расскажут кому-нибудь об этих уроках, никто не боялся — это же дети, нафантазировали! Занятия выматывали малышей капитально, и дома они ничего показать не могли. Следующая ступень — школа. В обычной школе был отдельный класс для волшебников. Первую половину дня дети учились по обычной программе, а вторую — по магической. Закрепить навыки можно в летнем лагере, в горах Канады. На город — одна школа с таким классом для специальных детей. Были и пансионаты по типу Хогвартса. Самый известный — Ильвермони рядом с Салемской магической академией, Медвежий угол (на Аляске) и Орлиное Гнездо в Канаде. Последние две предпочитали учить коренных американцев и переселенцев из Африки, то есть тех, у кого была предрасположенность к шаманизму и некромантии. В пансионаты отдавали детей неохотно, да и кому понравится ребенка по полгода не видеть! Кстати, волшебное сообщество Америки последние лет двадцать спокойно относилось к коренным народам и потомкам рабов с чёрного континента, поэтому сюда стекалось очень много чернокожих волшебников.

Следующая ступень — бакалавриат и/или ремесленное училище. По окончанию бакалавриата вместе с дипломом получают степень мастера. Далее идёт магистратура и степень магистра, ну, а потом аспирантура и научные регалии. То есть, наш Дамблдор закончил магистратуру по трансфигурации — он магистр, а Снегг и МакГоннагал — бакалавриат, они мастера. Флитвик — магистр чар, а Стебель — мастер травологии. Ремесленное училище дает профессию, статус подмастерья и право работать. После ремесленного можно получить мастера, пройдя за год ускоренный курс, ну и оплатив его соответственно.

К примеру, в бакалавриате нет такой специальности, как магическое рукоделие — она есть в ремесленном. По окончанию училища даётся диплом, подтверждающий моё право заниматься кройкой, шитьем и вязанием, а также степень подмастерья по рунам, чарам и нумерологии. Далее я за год могу получить мастера по этим предметам, если, конечно, денег хватит или грант на обучение выиграю. Так или иначе, но я решила съездить в Салемскую магическую академию и разузнать насчет перспектив поступления и получения постшкольного образования.

Мои опекуны были не удивлены тому, что я решила разузнать, как и куда можно поступать после школы. Они видели во мне серьёзного и рассудительного ребенка, который знает, чего он хочет в этой жизни. На самом деле мне было страшно. Страшно, что найдутся родственники, которые насильно выдадут замуж. Страшно, что, узнав о том, кто мои родители, навешают их долгов (а то, что у Блэков они есть, я не сомневаюсь). Страшно, что после школы, так и не найдя места в маггловском и магическом мире Англии, я упаду на самое дно. Более толерантный мир Северной Америки мне нравился гораздо больше. О жизни в магической России я ничего не знаю, а о маггловской лучше и не вспоминать. До сих пор помню попытку рейдерского захвата моего маленького магазинчика. Большие дяди не ожидали, что в стареньком копировальном аппарате взорвётся картридж. В один миг дорогие костюмы, часы, документы и многое другое оказались в чёрном тонере. Когда бандиты отмылись, мы спокойно переговорили, и меня оставили в покое. Второй раз лезть в такую же историю я не хочу.

Салемская магическая академия находилась в г.Салем, штат Массачусетс, где, как всем известно, в семнадцатом веке проходила охота на ведьм. Она реально и проходила — колдуны и ведьмы власть делили. То есть была маленькая магическая война, описываемая в маггловской истории как «Охота на салемских ведьм». В результате погибло более сорока магглов и около трехсот разумных — маги, оборотни, вампиры, гоблины и многие другие. Результатом этой войны стало создание ремесленной магической школы, которая обучала всех, как людей, так и нелюдей. По мере развития штата маленькая ремесленная школа стала большой академией, содержащие в себе все ступени постшкольного магического обучения. Рядом находится тот самый знаменитый и жутко крутой Ильвермони. Ну да ладно, не о нём речь.

Огромное гранитное здание из белого камня напоминало большую церковь. Официально, по маггловским документам, здесь архитектурный памятник, а реально — одна из самых больших волшебных академий в мире. О своем визите мы уведомили заранее, и на входе нас ждал седой индеец в национальном костюме.

— Рад приветствовать вас на территории академии. Меня зовут Большой Отец, я заместитель директора.

— Здравствуйте, — начала я, — меня зовут Анна Морозова, а это мой опекун Вильям Уилсон. Он маггл. Это никак не помешает?

— Я дам ему амулет, чтобы он смог видеть волшебство, — сказал Большой Отец и выудил из кармана круг из кожи с какими-то перьями.

— Спасибо, — поблагодарила я.

— Пройдёмте, — ответил мужчина.

Такое внимание к моей персоне не удивляло — Малесс и Вайден постарались. Ректору поставят в плюс то, что он смог привести государству готовую и обученную ведьму. Малессу тоже плюсик за развитие международных отношений. А нам плюс — работа, учеба и грин-карта США без проволочек. Осталось только посмотреть условия.

Мы пришли в большое круглое помещение с большими окнами, диванами, столиками и выставочными стендами с вазами, глиняными чашками и кружками. Странная выставка.

— Большой Отец, — начала я, — расскажите, пожалуйста, об условиях поступления в училище для иностранных студентов.

— Условия просты — аттестат школы и сдача вступительных экзаменов.

— А возможно поступить и в ремесленное и на бакалавриат?

— Можно, но дорого. Один из вариантов: выиграть грант на обучение или отработать на академию в течении учебы или после неё. Вы куда хотите поступить?

— Рукоделие в училище и руны в бакалавриате.

— Хороший выбор. Для поступления в училище необходимо сдать внутренний экзамен по чарам, рунам и принести не менее трех готовых изделий и зачаровать их в присутствии комиссии. Норма набора — двенадцать человек, два бесплатных места. Для поступления на рунический факультет необходимо сдать чары, руны, трансфигурацию, нумерологию, какой-либо из иностранных языков на выбор, но учите, что вам потом с рунами на этом языке работать, и сварить пять базовых зелий в присутствии комиссии. Норма набора — тридцать человек и пять бесплатных мест.

— То есть, можно не поступить даже на платное?

— Да.

В принципе, рассказ Большого Отца почти не отличался от того, что мне поведал Малесс. После пятого курса Хогвартса я могу подать заявку в ремесленное, а после седьмого, если закончу, на бакалавра. Поступить бесплатно очень сложно. Тут нужно быть выдающимся, а я обычная. Оплата ремесленного — полторы тысячи долларов за год, то есть за два семестра. Учиться три года. Колледж — три тысячи за год. Учиться четыре года. А ещё есть платные лекции, оплата проживания, материалов и многое другое. В итоге умножайте годовую сумму на три — это оплата за год. Дорого, однако! Я взяла брошюры академии и сказала, что обязательно подумаю. Большой Отец предложил составить договор, по которому меня обязуются взять платно на первый курс училища, а я обязуюсь сшить какой-то там наряд для его сына. Угу, так прямо и согласилась, найдите другую дуру! Козе понятно, что тут подвох кроется, осталось понять, в чём.

— Здравствуйте, — сказал белый мужчина у дверей, — я мистер Сайлес, заместитель директора по работе с абитуриентами. Спасибо Большой Отец, что помогли мне.

— Рад помочь, — равнодушно сказал индеец и удалился.

— Это что? — спросила я Сайлеса, протягивая контракт, подсунутый мне индейцем.

— О Боже, — вздохнул мужчина, — опять он за своё. Это брачный договор. Вышьете одежду и получите жениха из его племени и место в училище. Кстати, неплохой вариант— многие готовы на этот шаг, парни у него хорошие.

— Спасибо, не интересно, — ответила я.

— Подумайте, — настаивал Сайлес, — абы кому такое не предлагают.

— Она замуж не планирует, — подал голос Вил, сидевший на одном из диванов, — ей карьеру подавай.

— И всё же подумайте.

— Я хочу образование получить. Вытирать носы мне не интересно.

— Эх детство-детство, всё так просто и понятно… Ну ладно. Вы довольно перспективная ведьма в плане рукоделия и рун с чарами, так что я внесу вас в список абитуриентов, имеющих преимущество.

— Такой есть?

— Есть, но не думайте, что наличие вашей фамилии в этом списке дает право не сдавать экзамены.

— Хорошо-хорошо, я поняла.

Сайлес наколдовал пергамент прямо из воздуха и вписал что-то волшебной палочкой.

— Теперь коснитесь ладонью здесь. Это делается для запоминания вашего магического следа, а то вдруг фамилию смените, мало ли бывает.

— Скажите, — решила спросить я, — что это за выставка?

— Это иллюстрация магии в человеке.

— А можно объяснить простым языком?

— С этим, — кивок головы на кусок сырой глины, — человек рождается. Это — основа магического ядра. А что он вылепит, каждый решает сам. Можно из маленького куска глины слепить изящную вазочку, которая будет вмещать в себя много магии. Но одно неосторожное движение, и от вас останутся одни осколки.

Мужчина толкнул вазу, и она, столкнувшись с полом, разлетелась на кусочки. Мистер Сайлес восстановил вазочку и продолжил.

— Можно из огромного куска вылепить вот такую несуразную чашку, — он кивнул на кружку с очень толстыми стенками и небольшим объемом, — но ей не страшны падения и неосторожные движения.

В доказательство своих слов он толкнул кружку, и она упала. От нее откололся небольшой кусок, но в целом посуда не повредилась.

— Лучше искать «золотую середину»? — спросила я.

— Не лучше, — возразил мне мистер Сайлес, — назначение у каждого предмета разное.

Он подошел к подоконнику, на котором теснилось множество кактусов в маленьких горшочках.

— Ваза — это магическое ядро, а вода в вазе, — он взмахнул палочкой и наполнил её до краев — это магия. Согласитесь, поливать кактусы из неё не очень удобно, а из той несуразной чашки — в самый раз.

— Поставить срезанные розы в кружку не получится, им нужна ваза, — кажется, я поняла, что он имеет в виду. — Мы меняем ядро под себя, главное понять, для чего тебе магия. Для тонкой и изящной работы нужна вазочка, а для работы с… драконами тяжёлая кружка, чтобы при ударе можно было встать и пойти дальше. Для чайной церемонии используют изящные кружки и чайничек, никто не будет пить пиво из таких кружек, как никто не притащит на чайную церемонию хрустальные бокалы.

— Верно. Вы уловили смысл, юная мисс.

— А как же сквибы?

— Сквибы — это статуэтка. Нет такой силы, чтобы вернуть застывшей глине её первоначальный вид. Такие люди рождаются с застывшим ядром.

— Интересно, а сколько «глины» у меня?

— Я бы не советовал вам брать что-то энергоёмкое. Если вы разумно распорядитесь тем, что вам дала природа, то станете крепким середнячком, способным пережить три-четыре падения. Материала у вас немного, но вы работаете в той среде, где магии много и не надо — магическая вышивка, шитье, рукоделие. К ним хорошо приложить руны и зельеварение. Трансфигурация — это не ваше. Чары — может быть. Вам не нужны сложные заклинания. Ищите простое решение.

— Как с лампочкой?

— А что с лампочкой? — не понял мужчина.

— Один физик искал себе помощников. В качестве задания он просил их измерить объем лампочки. Почти все, кто к нему приходил, делили лампочку на шар, цилиндр и другие фигуры. Писали трехэтажные формулы.

— И физик их не брал…

— Да. Он взял того, кто опустил лампочку в воду и, как Архимед, измерил объем.

— Вы чрезвычайно умны для своего возраста. Ректор Вейден не зря сказал, что вы очень перспективная.

— Спасибо, — вот и нашла я, откуда ноги растут у моего «преимущества».

— Если ещё что-то хотите узнать — спрашивайте.

— Скажите, а для чего тогда волшебная палочка нужна?

— Палочку можно сравнить с носиком чайника или лейки. Ведь с ним удобнее поливать цветы и наливать чай. Без него, с большей долей вероятности, можно недолить или перелить воду.

— То есть, теоретически, маг может обходиться без палочки, просто всем лень тренироваться?

— Не совсем так… Как бы попроще объяснить… Вот из этой вазы тебе нужно взять пятнадцать капель воды. Можно набирать жидкость в ладошку, ложечку или пипетку, но гораздо лучше сделать маленькое отверстие с заглушкой, с помощью которого регулируется напор воды и сливается лишнее.

— Тогда пропускная способность ограничивается диаметром отверстия, — заметила я.

— Да, это один из минусов. С другой стороны, если выливать воду через верх, то, с большой долей вероятности, можно не удержать вазу в руках и разбить её. Как только маг начинает колдовать с помощью палочки, он аккуратно отмеряет магию на те или иные действия, не проливая и не тратит лишнее. Закончилась «вода в вазе» — сидим и ждем восстановления. А без палочки очень большая вероятность надорваться и повредить магическое ядро.

— А как же те, кто без них живет? Индейцы и другие народы? Ну, я понимаю, что есть посохи, жезлы и другие указки, но у того же Большого Отца я не заметила ничего такого.

— Есть альтернативные вещи. У племени знакомого тебе индейца — это браслеты на руках, в Африке — специальные татуировки с вживлением магической субстанции в тело, Китайцы предпочитали кольца, а русские — хайратники из кожи и наручи. Очень многие национальные украшения заменяли и заменяют магам волшебные палочки. В каждой культуре свои особенности. Вы, как человек с русскими корнями, склонны к рукоделию и всему, что с ним связано. Советую приобрести книги по обережной славянской вышивке и традиционной волшбе. Мои корни — в Норвегии, и мне хорошо даётся всё, что связанно с боевой магией, морским магическим делом и магической охотой. Всегда учитывайте своих предков, юная мисс. Большой Отец не просто так заинтересовался вами — его племя специализируется на магии, связанной с природой и природными материалами.

— Спасибо большое за то, что просветили, — поблагодарила я мужчину.

— Всегда приятно учить подрастающее поколение, — ответил он.

Мы поговорили с Сайлесом ещё минут сорок. Вильям выяснял условия проживания, питания, обучения и многое другое. Заместитель директора по работе с абитуриентами подарил мне фирменный рюкзак с чарами расширения пространства, бейсболку, набор перьев и две пергаментные тетради с логотипом академии. Затем мы распрощались.

Оставшееся время каникул я помогала Тому и Дэну с работой, много гуляла, загорала, купалась и бегала по магазинам. Короче, вела себя как нормальный ребенок. Чары и заклинания для помощи сыновьям опекунов мне показали Малесс и Вейден. Было несложно взмахнуть пару раз палочкой, чтобы выявить воздействие или скрытые пункты в контракте. Очень часто рядом со мной оказывались молодые парни лет семнадцати, индейской наружности. Видимо, вождь не оставил попытки привлечь меня в своё племя. А я маленькая! Мне мальчики ещё не интересны. Вот!

К отъезду из Штатов оказалось, что у меня четыре сумки с вещами и большая часть из них — книги! Пришлось топать в магическое бюро путешествий и заказывать порт-ключ для меня, Джессики и Вильяма. Магглы также могли путешествовать с помощью порт-ключа, но сделанного по специальной технологии. Такой ключ был дороже на тридцать-сорок галлеонов.

Если сравнить маггловские билеты на самолет и волшебное перемещение — у нас получилось дороже на двести долларов, чем самолётом, но это без учёта перевеса багажа, за который пришлось бы выложить почти четыреста баксов! Прямо в магическом бюро, которое находилось в одном из помещений аэропорта, мы сдали билеты на самолёт и заполнили документы. Утром тридцатого августа хмурый маг-пограничник поставил печати в наши паспорта и протянул нам порт-ключ в виде куска корабельного каната. Рывок, секунда и мы стоим в аэропорту Хитроу, где хмурый аврор в алой мантии шлёпает печать в наши документы и сканирует багаж чарами.

Предпоследний день лета мы провели дома, разбирая багаж, рассматривая сувениры и выслушивая недовольных соседей, которым Василий пометил кусты и, якобы, наделал котят окрестным кошкам. Тридцать первого августа меня ждал Косой Переулок.

* * *

Июль, август и начало сентября — горячая пора для торговцев в Косом Переулке. Школьники Хогвартса и их родители сбывают старые вещи, покупают новые, создают очередь в банке и сметают мороженое у Фортескью.

В девять утра я стояла в зале банка Гринготтс и, пытаясь оттянуть момент встречи с Малфоем, придирчиво изучала список необходимых покупок для школы. Котёл и флаконы у меня есть, мантии старые подойдут, весы и телескоп тоже. Значит, нужно приобрести учебники, канцелярию, ингредиенты и многофункциональный сундук. Палочку, купленную в Штатах, я не стала везти в Англию — на таможне её обнаружат и зарегистрируют, навесив кучу следящих заклинаний. Накладывать на неё чары надзора над магией несовершеннолетних мне абсолютно не хотелось. Дело в том, что все зарегистрированные в Англии палочки, которыми владеют малолетние волшебники, имеют «Чары надзора» сроком на пять лет. Данное заклинание не работало в трёх местах — Хогвартс-Экспресс, школа с прилегающим Запретным Лесом и Хогсмид. Во всех остальных случаях при колдовстве данной палочкой (без разницы, кто колдовал), прилетит письмо с предупреждением, мол, ай-яй-яй, нельзя колдовать на каникулах. Это относилось в равной степени как к чистокровным, так и к магглорождённым. Но лично я сомневаюсь, что у того же Малфоя нет второй палочки.

Все письма, что направлялись мне, пока я была в США, приходили к Миллисент. Вчера вечером я получила увесистый свёрток килограмма на два, с кучей корреспонденции. Самым большим был конверт из Хогвартса — маггловский аттестат об окончании первого класса школы Святой Марии, список покупок и результаты экзаменов. Официально, для маггловского мира, я училась в закрытом пансионате, куда попала по благотворительной программе. После учебного года нужно было написать заявление о выдаче документации маггловской школы — аттестат, результаты экзаменов, характеристика, выполненные проекты и участие в культурно-массовых мероприятиях. Всё это мне нужно для того, чтобы отдать миссис Бантли, потому что сирота — это единица подотчётная, на меня деньги выделяются! Великобритания оценивала мои нужды на одежду и учебники в тысячу триста фунтов в год, то есть двести шестьдесят галлеонов, плюс пятьдесят галлеонов от волшебников и двадцать — собственных средств. Итого — триста тридцать галлеонов. Ещё из школы мне прислали копию оценок за первый курс (надо же опекунам похвастаться!) и список покупок к новому учебному году. Если оценки за первый курс радовали своим «Превосходно» и «Выше ожидаемого» (по трансфигурации, ЗОТИ и УЗМС), то список покупок огорчил — книжек в этом году нужно много.

Следом за хогвартским увесистым посланием я распечатала письмо Милли, где она интересовалась, как я съездила, а также сообщала, что с меня два галлеона за комплект учебников Локонса. Цена на его книги была заоблачная, и девочки всех вторых курсов решили купить по одному комплекту на каждый факультет. Уже легче. Отдавать полтора галлеона за каждую книжку даже не «жаба давит», а «жадность душит». Падма написала, что большая часть когтевранцев приобрели учебники из «чисто исследовательского интереса» и теперь сверяют методы Златопуста с официальной литературой. На Гриффиндоре все семь книг купили Грейнджер и Браун. Первая, потому что так сказали, а вторая — фанатка Локонса.

Еще были письма от Ли, Нотта, Финч-Флетчли, Тонкс, Диггори, Вилкоста и Малфоя. Первые три послания недоумения не вызвали, а вот последние четыре, мягко говоря, удивили. Причем писали не школьники, а их родители с просьбой о встрече. Прочитав письма чистокровных волшебников, пришлось признать, что без помощи кого-то со стороны не смогу разобраться в хитросплетениях словесных кружев. Взяв перо и пергамент, я написала большое письмо бабушке Миллисент. Ответное письмо прилетело ближе к полуночи. Леди Булстроуд написала, что, скорее всего, меня хотят признать, как Блэк, а Вилкост хочет навесить «Долг Жизни». Весть о том, что я похожа на мать Малфоя-младшего, обсуждалась ещё с марта месяца. Отчисление Вилкоста только подлило масла в огонь. Все считали, что директор не будет «впрягаться» из-за сиротки, пусть и с возможным магическим родством в России. Старушка говорила мне прямым текстом о том, чтобы я ни в коем случае не соглашалась на официальное признание родства, — проблем не оберусь — и даже описала эти проблемы. А Диггори и Вилкоста советовала проигнорировать. Чем дольше промариную их, тем больше смогу стрясти. Нариане Булстроуд я верила, старушке осталось жить года три — четыре, а затем её внучка останется одна. Невеста она незавидная, да и по характеру — амёба. Пожилая леди хотела, чтобы я, со своим прагматичным и циничным характером, не оставила мягкую и домашнюю Милли одну. Ответы на остальные письма были дописаны ближе к трём часам утра.

Сейчас, стоя посреди большого зала волшебного банка, я прикидывала, угадала ли леди Булстроуд причину заинтересованности в моей персоне или нет.

В начале десятого один из гоблинов отвёл меня в небольшое светлое помещение с двумя диванами друг напротив друга.

— Здравствуйте, мисс МорозОва, — приветствовал Малфой, неправильно ставя ударение.

— МорОзова, — не люблю, когда коверкают мою фамилию. — Вы что-то хотели от меня? Извините, но искусству светской беседы меня никто не учил, поэтому сразу к делу.

Я не стала проходить к диванам, а осталась стоять возле двери, готовая выскочить в любой момент.

— Мисс Морозова, — начал Малфой, — думаю, что вы понимаете, кем были ваши родители.

— Русские эмигранты, — перебила я его. Лицо миссис Малфой ничего не выражало, а Тонкс скривилась.

— Возможно, что ваша мама была эмигранткой, но отец — кто-то из Блэков. Мы бы хотели произвести тест на родство и обсудить дела рода. Блэки очень богаты и влиятельны, а их делами никто не занимается…

Вот этого я и боялась. Нет уж, идите вы, дядя, куда подальше. Обсудят они, навешают долгов, а я отвечай. Долг Блэков перед Гринграссами составлял около ста тысяч галлеонов. Прибавьте к этому долг Гринготтсу и брачные договора на будущих потомков. Спасибо, мне такое родство и даром не надо, и за деньги не надо!

— Вы серьёзно? — сарказм в моем голосе уловили все, но Малфой «держал лицо». — Во-первых, я несовершеннолетняя и участвовать в сомнительных ритуалах, где одним из участников является половозрелый дядя — не собираюсь.

Сделав шаг назад и приоткрыв дверь, чтобы можно было выскочить из комнаты в любой момент, я продолжила:

— Во-вторых, мистер Малфой, после всего того, что ваш сын мне высказал, после того, что делала ваша племянница, у меня только одно желание — обложить вас великим могучим русским языком! — в этот момент, толкнув дверь попой, я выскочила в коридор и продолжила говорить уже там. — Что касается наследства Блэков — да подавитесь вы!

А теперь, Анечка, бегом-бегом отсюда, строя из себя униженную и оскорблённую. Мое «во-вторых» и «подавитесь» расслышали все, кто был рядом, а это куча гоблинов и десятка два волшебников. Понятно, что просто так они не отстанут, но, после представления в банке, действовать в открытую никто не будет. Предположения бабушки Миллисент сбылись, а её рекомендации по «утиранию носа забывшим родство девкам» спасли меня на какое-то время от попыток ввести в род и навязать свою волю. Единственное, что странно — на помещении не было каких-либо чар от прослушивания и подглядывания. Малфой пожадничал? Или он ожидал, что маленькая девочка с криком «Ура!» согласится стать представительницей рода Блэк, и поэтому решил всем продемонстрировать мое добровольное согласие? Хм, наверное, второе, но всё равно, мои предположения «вилами на воде писаны».

Выйдя из Гринготтса, я бегом направилась в лавку старьёвщика. Там, забравшись в самый дальний угол, за кучей одежды можно было расслабиться. Стоило только ослабить контроль над эмоциями, как меня накрыл «отходняк». Сидя на грязном полу и обнимая рюкзак, подаренный Сайлесом, я плакала. Мне было очень страшно и противно. За мой счёт Малфой и Тонкс собирались решить проблемы рода Блэк и прибрать к рукам движимое и недвижимое имущество в виде трех домов и всего того, что в них находится, а на меня спихнуть долги и обязательства. Веры в то, что взрослые тети решили поиграть в благородство, у меня не было. Уроды!

После слез пришла апатия — хотелось прямо здесь лечь и уснуть, но нельзя, тут общественное место. Пришлось подниматься, вытирать лицо влажной салфеткой и отправляться в путешествие по лавке старьёвщика — закупаться к школе. Походив по магазину я всё же купила учебники для школы и школьный сундук. Он был небольшой — маленький письменный стол, шкаф с перекладиной и двумя полками, комод с тремя ящиками для школьных принадлежностей. У той же Боунс сундук превращался в огромный уголок школьника со столом, шкафом и кучей полочек. Там даже шкафчик с чарами стазиса для еды есть. Но и цена разнилась очень сильно. Её тетя заплатила за «уголок» сто десять галлеонов. В то время как я за свой отдала всего семь и галлеон для дополнительных функций (от нехороших людей и обновление чар облегчения веса). В принципе у меня были деньги, чтобы купить новый, но как-то не хочется тратить, лучше переведу их в фунты и положу на счёт, поскольку денег на постшкольное обучение мне никто не даст.

Дальнейший мой путь лежал в аптеку за ингредиентами, которые были уже подготовлены и упакованы. В школе все запасы ссыпаются «в общий котёл» курса. Проще говоря, на все вторые курсы выделен один шкафчик, в котором по коробкам разложены различные слизни, черви, травы и так далее. Только у студентов, готовящихся к ЖАБА, есть отдельные подписанные шкафчики с личными ингредиентами, котлами и пробирками. В начале нашего урока Эдвин вытаскивает нужные коробки, флаконы и кучу котлов. Кто что ухватил, тот с тем и работает. Мои пробирки были подписаны, и их никто не брал, но и мыть волшебный инвентарь приходилось самостоятельно. А вот где тот котёл, который я купила — неизвестно. Может, его уже расплавили, а может, кто-то зелье варит в нём. Кастрюльки для магической бурды тоже лежали в общей куче. Именно по этой причине никто не закупал что-то более качественное или в большем количестве. Зачем? Все равно в общей куче будет. Конечно, можно и с собой носить, но не очень хочется — прольётся или испортится. Поэтому все покупали в аптеках стандартный набор для второго курса.

Ещё я посетила волшебный магазинчик для рукодельниц, лавку сувениров и артефактов, где, по совету Нарианы Булстроуд, приобрела серьги для определения зелий в еде и попытке наложить чары, меняющие поведение. Стоили они дороговато, но вещи нужные. В принципе, пока не пойдут месячные, травить зельями и доставать чарами бессмысленно — действуют плохо, а то и не действуют вообще, и воздействие видно сразу. А с началом первой менструации то, чего удалось достичь зельями и чарами, перестаёт работать — всё возвращается к «заводским настройкам» от мамы с папой. Остаётся только то, что было достигнуто ритуалом на родовом камне, но камня у меня нет, так что здесь облом всем.

Зайдя в «Волшебный зверинец» за лакомством для Василия, я была удостоена удивлённого взгляда продавца и истории о том, что моего кота покупали три раза и три раза со скандалом возвращали — характер плохой. Хозяин магазина уже отчаялся его не то что продать — прокормить (жрёт Вася больше меня в два раза) и подумывал уничтожить животинку, но тут пришла я и забрала книззла. Жалко же такую кису уничтожать! С одной стороны, Васяндра реально убить легче, чем прокормить — десятикилограммового пакета корма хватало на пять-шесть дней, с учетом того, что он ловил и ел птичек и мышек. Ещё больше мужчина удивился, когда узнал, что кот жив, здоров и активно размножается. Лакомства для любимцев мне дали со скидкой, после того, как я заверила, что возвращать Васю не намерена и сама его прокормлю.

После покупок в волшебном квартале у меня в кошельке осталось пятьдесят галлеонов, которые я перевела в фунты и потратила в местном супермаркете на такие мелочи как паста, шампунь, мыло, крем для рук и многое другое. Хорошо хоть одежду покупать не нужно, а то бы точно разорилась!

Укладка вещей в сундук и рюкзак, а также сборы на поезд заняли много времени — спать я легла ближе к утру.