Анна

Глава 8. Второй курс, или «Жил да был кто-то там за углом», часть вторая

Все же разница между порт-ключом, который мы покупали в США, и тем, что воспользовался Диггори, была огромна: американский портал был быстрым и комфортным, а нынешний просто ужасен. Меня буквально сплющило со всех сторон, потом резко стало нечем дышать, а затем мы оказались в офисе. Не удержавшись на ногах, я упала, но это не помешало жадно хватать воздух ртом. Знакомый запах «Шипра», и сильные руки поднимают меня — здесь присутствует Даниэль.

— Не ушиблась? — спросил он, не отпуская мои плечи.

— Нормально. Жить буду.

Дэн довёл меня до дивана, а сам направился к столу, за которым сидели Диггори-старший, Вилкост-старший, Вильям и двое неизвестных людей — чернокожая женщина и мужчина-латинос.

Помещение, куда мы переместились, представляло собой типичный офис — набор мягкой мебели, кофейный и журнальный столики, большой овальный стол, стулья и много цветов в горшках. Седрик и Эндрю разместились в мягких креслах.

— Итак, — начал мужчина-латинос, — раз все в сборе, можно подписывать?

— Думаю, что да, — ответил Даниэль, — моя подопечная прочитает контракт, и, если её всё устроит, мы подпишем.

За что люблю своих опекунов, так это за то, что они никогда не взваливают проблемы на мои плечи. За то время, пока я была в школе, Дэн, Вил и Том выяснили причину конфликта, нашли юристов и подготовили договор. Кто там говорил, что магглы глупые? Вилкост? Ну так пусть посмотрит, как простые люди сдирают с них кучу денег.

Даниэль принёс пергамент, на котором были указаны условия передачи денег и списания долгов. В течении трёх лет на счёт, который Вильям открыл в швейцарском банке на моё имя, поступит сумма в сто тысяч долларов от неизвестного мецената, при этом Вилкост и Диггори не могут вредить мне, моей семье и моим опекунам. Уилсоны не были филантропами и меценатами, о себе они тоже подумали — из ста тысяч половину они забирают. Я не в обиде, всё честно — они растят меня, тратят деньги, влезают в мои проблемы. Половина суммы — это меньшее, чем я могу отплатить им. Опекуны, поступили очень хитро, легализовав деньги в обоих мирах. Уилсоны выбрали Швейцарию по нескольким причинам — самый высокий процент по депозитам, легализация денежных средств, работа банка в обоих мирах, но самое главное — оформление документов для органов опеки Великобритании. Я сирота — единица подотчётная, на меня деньги выделяют и немаленькие. Возникнет вопрос, почему и кто подарил мне такую сумму. Этим вопросом и будет заниматься банк Швейцарии. После прочтения документа я, Эндрю и Седрик подписали его специальным пером, которому не нужны чернила. Порез мне заживила чернокожая женщина.

Вилкост и Диггори сразу после подписания контракта аппарировали вместе со своими отпрысками, а мы, совершенно по маггловски, отправились пешком.

Офис, в котором подписывался контракт, был арендован в одном из зданий делового Лондон-Сити.

— Может, расскажете, кто это был и как вы всё это провернули? — спросила я Вильяма.

— Давай не здесь. В машине, — ответил он.

Даниэль держал меня за руку, а Вил шёл чуть впереди. На стоянке нас ждал кроссовер, за рулём которого сидела Джесс.

— Как всё прошло? — спросила она, едва мы сели в авто.

— Отлично! — ответил Даниэль. — Они даже не читали, просто подмахнули и все! Идиоты!

— Ты про мелкий шрифт? — переспросила Джессика.

— Он самый.

— Эй, а мне кто-нибудь расскажет?

— С чего начать?

— С начала!

Всё было и просто, и сложно одновременно:

После моего письма с просьбой найти юриста или адвоката в магическом мире, Вильям обратился к своему работодателю — Вайдену. Тот свёл его с адвокатской конторой, которая занимается составлением договоров, доверенностей и прочими вещами в обоих мирах. Двое незнакомых людей в офисе — их представители. Юристы, выслушав просьбу, самостоятельно выяснили все подробности долга, подготовили документы, согласовали их с опекунами, сняли офис, наложили чары и многое другое.

— И во сколько это обошлось? — спросила я.

— Половины денег хватит, — усмехнулся Дэн.

— И почему я вам не верю?

— Меня взяли на работу к ним, — ответил он. — Так что мы квиты.

— Здорово! Значит, тебе не придется работать бесплатным адвокатом в полицейском участке?

— Почти. Мне необходимо будет вытаскивать нерадивых волшебников, которые попали в обычную полицию, оформлять обычные документы для магов. Короче, я буду заниматься легализацией ваших людей в простом мире.

— Это хорошо или не очень?

— Скорее хорошо, чем плохо. Мне без волокиты продлили гринкарту, и через год я получу гражданство. Плохо то, что работа тяжёлая, и я не маг.

— А что там с договором?

— Есть пункты, которые мы готовились исключить. Удвоение выплаты в случае твоей смерти, перенос обязательств на родителей, детей или внуков, если кто-то из должников умрёт, непричинение вреда после окончания обязательств контракта.

— И что в этом такого? Обычные условия.

— В волшебном мире необычные. Там много нюансов. Если они не выполнят обязательства, то всё их движимое и недвижимое имущество перейдёт к тебе. Освободить занимаемые площади они должны будут в течение двадцати четырех часов.

— А если меня решат убить?

— Они? Не решат. В договоре пункт на этот счёт. Видимо им очень нужно списание долга, раз они на всё согласны, — ответил Дэн. — Что у тебя в школе? Давай рассказывай и без утайки.

— Может, не надо?

— Анна, — строго сказала Джесс, затормозившая на очередном светофоре, — я понимаю, что для своих двенадцати лет ты чрезвычайно самостоятельная и умная, но, пойми, ты ребёнок и противостоять взрослым у тебя не получится. Дело даже не в возрасте, а в отношении к тебе.

Джессика права — меня никто всерьёз не воспринимает. Обратись я к адвокату самостоятельно, ободрали бы как липку, ещё и должна осталась бы. Да, внутренне мне сорок с хвостиком, а снаружи я маленькая девочка, которую никто из взрослых за соперника не считает. Пришлось просветить опекунов насчет контракта, последствий для директора, окаменений в школе и реакции старшекурсников. Мой рассказ затянулся до самого дома.

— Странно как-то, — задумчиво сказал Вильям, выходя из машины, — ни вашей полиции, ни проверок, ни медиков, ничего. Это очень-очень странно. Ладно, Криви, но Финч-Флетчли фигура видная. Что-то здесь не так. Пойти против системы мы не можем, поэтому будь осторожна и писать будешь каждый день о том, как у тебя всё хорошо. Если в письме будут слова «чудесно» и «волшебно», значит, нужно мчаться на выручку. Договорились?

— Да, — ответила я. Опекуны далеко не идиоты и не дураки, а взрослые, умудрённые опытом люди. Мне тоже далеко не двенадцать, но не стоит забывать, что живу я в другой стране с другими реалиями и отношением к жизни.

Дом встретил нас разгромом — погрызенный диван, перевёрнутые ведра, расцарапанный холодильник. Разбойники забирались по каминной трубе в дом. Об этих незваных гостях не пишут в путеводителе, но Англия — страна лис. Охотиться на них запрещено, и звери чувствуют себя королями. Очень многие люди из тех, кто засыпает нетрезвым на остановке, потом рассказывают и показывают покусанные кроссовки, разорванные джинсы. Рыжие настолько обнаглели, что забираются в дома. Именно по этой причине многие англичане держат собак и крупных кошек, а вовсе не из-за любви к домашним питомцам. Рядом с районом, где находится дом опекунов, есть огромный парк, больше похожий на лес, где лисиц, енотов и барсуков видимо-невидимо.

— С ноября месяца от них житья нет, — вздохнув, сказала Джесс. — Видимо, почувствовали, что Вася не приедет больше.

— Вернется наша гроза района, и мы от них избавимся.

Одна из причин, по которой опекуны и соседи терпели Василия, — кот прогонял диких животных и бродячих собак. Васяндр очень крупный, размером с кокер-спаниеля. Лисы его боятся, он лично придушил несколько небольших особей. Еноты ему не попадались — бегают слишком быстро. А барсуки, после драки, где пострадали все участники, просто не заходят на территорию, которую пометил мой рыжий.

— Может, отпугиватель купить? — предложила я.

— А мы не догадались! — огрызнулся Даниэль, складывая мусор обратно в корзину. — Не реагируют они на него.

Избавляться от животных-вредителей пришлось волшебными способами. Спасибо, профессор Локонс. Метод уничтожения садовых гномов хорошо помогает при нашествии енотов. А методы борьбы с пикси прекрасно отгоняют лис. Правда, ненадолго — через неделю нужно повторить обработку. Для избавления от вредителей я нагло сварила пару зелий авторства Златопуста и разбрызгала их по дому и двору. Енотов и лисиц как ветром сдуло!

Рождество прошло по-семейному и напомнило мне время до Хогвартса, когда мы все вместе наряжали ёлку, ходили к соседям, ездили в гости и дарили подарки. Поездки были как замечательными, так и не очень. Особо приятно, что Грейнджеры уехали на симпозиум, и быть их гостями нам не грозило. Меня воспринимали, как милую девочку, которой непременно нужна красивая кукла. Жаль, что тут нет авито или фарпоста — к концу зимних каникул количество мишек, котиков, платьиц и куколок просто зашкаливало! Переплюнуло всех семейство Дурслей, которые подарили ну просто шикарное платье принцессы. Их сын Дадли был одет в костюм принца. Получились довольно милые фотографии. Семья была неприятная, но воспитанная — их ребенок стойко терпел все мои требования: носить меня на ручках, быть моей лошадкой, да и позировал для фото он столько, сколько нужно. Железные нервы у пацана! Вильяму необходимо было, чтобы Дурсль заключил контракт на поставку медицинского оборудования в Англию через свою фирму, а глава семейства желал личного медобслуживания для сына, которому при рождении была сделана операция на сердце, а затем ещё одна — по удалению какого-то атавизма (Вил и Джесс так и не рассказали, какого). Хоть вечер и прошёл прекрасно, но мы все были рады покинуть Литтл-Уиннинг.

Как-то незаметно настала пора уезжать в школу. С одной стороны, хотелось остаться дома, а с другой — меня ждал Вася.

Наварив опекунам побольше зелья-отпугивателя и снабдив инструкцией, как им пользоваться, я собрала вещи и утром двадцать второго февраля меня отвезли на вокзал Кинг-Кросс.

* * *

Платформа 9 ¾ встретила меня гомоном и шумом. Миллисент, сестры Патил, Ханна, Сьюзен, Лаванда, Перкс и Данбар ждали сестер Гринграсс и мою персону. Девичий коллектив второкурсниц был довольно дружен, несмотря на разные факультеты. В существующую схему не вписывались Грейнджер и Паркинсон, поскольку обе общались, в основном, с мальчишками и не интересовались девичьими делами. Панси иногда снисходила до обсуждения или участия в девчачьих посиделках, но большую часть времени предпочитала проводить с Малфоем и компанией. Поговаривали, что она имела виды на Грегори Гойла.

— Всем привет! — поздоровалась я, — Кого нет?

— Ли, Турпин, Астории и Дафны нет, — ответила Сьюзен, — договорились же встретиться во втором вагоне.

— Найдут нас там, — ответила Парвати и показала рукой в сторону вагонов.

Всем девичьим коллективом мы направились в поезд и расселись по купе. Нахождение в одном вагоне и поддержка друг друга в Хогвартсе имела практический смысл — вместе легче отбиться от долбанутых старшекурсников, дать отпор братьям Уизли, да и просто вместе веселей. Именно благодаря этой поддержке Тонкс, Вилкост и Диггори так и не решились на что-то серьёзное и помалкивали про вредительство, которое учинял им мой Вася. Они прекрасно знали, что все девочки, включая Паркинсон, подтвердят любой мой бред. Малышек-первокурсниц — двадцать, а их пятеро.

В купе оказался весь второй курс Пуффендуя, кроме Ли, а также Булстроуд, обе Патил и Лаванда Браун. Мы начали рассказывать о прошедших праздничных днях, хвастаться подарками и рассказывать о забавных случаях на каникулах. Я поведала о борьбе с лисами и енотами, правда, умолчала о том, что зелье сама варила. Пусть думают, что купила его.

В купе заглянули сестры Гринграсс, затем Салли Перкс. Мун так и не появилась. Мы наколдовали подушек и уселись прямо на полу. Девочки хвастались обновками, купленными или подаренными на Рождество. Я в шутку предложила дать объявление о продаже ненужных вещей, поскольку у меня скопилась целая гора платьиц для принцесс и красивых кукол. Девчонки ухватились за идею и началось бурное обсуждение, как это организовать. До сих пор в Хогвартсе почему-то не было барахолки «Продам-Куплю». Ребята либо обменивались чем-то, либо искали покупателя лично.

— Идея хорошая, — сказала Сьюзен, — главное, чтобы нам разрешили. Это надо к нашему декану — она поможет.

— Или к Флитвику, — заметила Падма, — от МагГоннагал никакого толку. Её много раз просили помочь с трансфигурацией в общей гостиной и в спальнях, раз у нас нет комендантов в общежитиях.

— А она? — поинтересовалась Дафна.

— Только головой кивает и ничего не делает.

— Почему у вас нет комендантов? — спросила Ханна.

— Близнецы, Спиннет и Белл. Из-за них никто не хочет связываться с общежитиями Гриффиндора.

— А мы думали, что из-за Поттера, — встряла Астория.

— Не напоминай нам про этого наследника! — хором взорвались Патил.

— Да какой он наследник! — вмешалась я, — Слизерин в гробу перевернулся бы! Да и странно это…

— Что странно? — переспросила Мили.

— Поттер же сирота и воспитывается маггловскими родственниками?

— Да, — ответила Боунс.

— Я тоже сирота. А теперь сравни его и меня.

— Ты же девочка… — начала Дафна.

— Будто у меня был выбор, — проворчала я. — Не в гендерной принадлежности дело.

— Какой? — переспросила Астория.

— Половой принадлежности, — подала голос Салли.

— Так вот. Мне, как сироте, раз в год положена путевка в оздоровительный лагерь, выделяются деньги на одежду, учебные принадлежности, а моим опекунам платят зарплату за моё воспитание. Также у меня есть куратор, который проверяет перед школой всю форму и канцелярию. Не дай Мерлин что-то окажется подержанным — всё только новое или прошлогоднее. А ещё регулярные медицинские осмотры. У меня в карточке указано, что я, извините, девственница! И опекунам, как и директору школы, очень будет плохо, если до шестнадцати лет обнаружится, что это не так. А теперь вернёмся к Поттеру. Он сирота, которому положено то же, что и мне. И где всё это? У него джинсы и рубашка с чужого плеча. Ботинки явно не его размера. Про сломанные очки вообще молчу.

— За сиротами в маггловском мире такой сильный пригляд?

— Да. Я в конце года пишу заявление на выдачу маггловского табеля, чтобы предъявить его органам опеки.

— Действительно, странно.

Девочки стали обсуждать странности в поведении Поттера, потом разговор перекинулся на Уизли, с них на квиддич, а затем на деканов. За сплетнями время пролетело незаметно, и вот мы уже стоим на платформе в Хогсмите.

К большой толпе школьников подкатили огромные кареты, запряжённые страшными лошадьми. Животные были ростом с обычную лошадь, чёрные, обтянутые кожей, с длинной мордой и клыками как у саблезубых тигров, из волос — только короткий хвост и грива, а вместо глаз — чёрные провалы. Было ощущение, что зверей недокармливают — рёбра можно было легко пересчитать.

— Их не кормят, что ли? — возмутилась я вслух.

— Ты о ком? — спросила Милли.

— О лошадях, — ответила я, забираясь в карету к слизеринкам.

— Каких?

— Да тех, что карету везут, — меня начало раздражать непонимание Миллисент.

— Ты их видишь?

— Лошадей? Да, вижу.

— Это не лошади, — объяснила Дафна, — это фестралы. Их видят те, кто узрел смерть.

— Кто-то при тебе должен откинуть копыта, чтобы ты их увидела, — ядовито сказала Астория, и произнесла, обращаясь к Дафне, — заканчивай свой балаган с «Узрите свет», «Отриньте тьму»! Трелони недоделанная!

— Вообще-то наоборот — сначала тьма, — смутившись, ответила Дафна.

— Можно подробней про фестралов? — перебила я.

— Относятся к магическим существам, — начала отвечать Миллисент, — видимы только для тех, у кого на их глазах кто-то умер. Хогвартские — миролюбивы. Кареты таскают, летают с посылками в другие страны. Дикие фестралы — опасны. Могут и скушать человека — они хищники.

Показались огни школы. Девочки примолкли. Замок встретил нас холодными коридорами, вкусным ужином и злыми преподавателями. Как я выяснила позже, когда отправилась в больничное крыло проведать Васю и мальчишек, виной плохого настроения профессоров была Грейнджер. Увидела я её случайно — профессор Локонс зашел в больничное крыло проведать всех и передать свои фото с автографом. Мужчина отодвинул ширму и… Уж не знаю, кто её заколдовал, но Гермиона обзавелась шикарной кошачьей головой, хвостом и лапками. Снегг варил для неё какие-то зелья и мази, чтобы она поправилась. Если декан зелёных зол, то он портит настроение всем, включая директора. Локонс пулей вылетел из больничного крыла, бормоча что-то невразумительное, а из-за ширмы послышались сдавленные рыдания. Было мне её жаль? Нет, определённо нет.

Своими наблюдениями о том, что Грейнджер находится в больничном крыле с проблемами по мохнатой части, я поделилась с девочками, и по школе стала гулять новая сплетня о том, что бравая гриффиндорка пала жертвой наследника Слизерина.

Мозговой центр золотого трио выписали из больничного крыла в начале февраля. За это время каких только сплетен об её исчезновении не было. Самая популярная — очередная жертва Наследника, второй по популярности была версия про внезапную беременность и аборт, который является страшным грехом в магическом мире. Третья, больше похожая на правду, — неудачный эксперимент самой Гермионы или братьев Уизли. Уж совсем бредовой выглядела версия про то, что она и есть наследница Слизерина.

Пятого февраля мы с Ли Мун направлялись на урок ЗОТИ. Судя по заданному эссе, сражаться нам сегодня с вампирами. Интересно, кто будет играть нечисть? Опять Смита заставит, а тот и рад стараться — он сочинения не пишет, лень, отрабатывает актерским мастерством.

— И всё же, — вновь и вновь возвращалась Мун к истории с Грейнджер, которая позавчера вернулась к занятиям, — её вылечили быстро. А почему остальных — нет?

— Она же не окаменела. Просто неудачно поэкспериментировала, или над ней кто-то подшутил.

— Над остальными, значит, тоже пошутили? Эн, ты в это веришь? По-любому здесь золотая троица замешана! А им всё сходит с рук! Вчера Уизли и Поттер летали после отбоя, и ничего им не было. Даже Снегг промолчал.

Возле туалета на втором этаже пол был скользкий — вода превратилась в лёд.

— Ты куда? — спросила я Ли.

— Попу морозить, — ответила подруга и, передвигаясь скользящим шагом, скрылась в туалете.

— Ты долго? — крикнула я ей через три минуты ожидания.

— Смотри, что нашла! — Мун вышла из туалета, сияя, как новогодняя елка.

— Что за figna? — спросила я, брезгливо взяв из её рук чёрную тетрадь в кожаном переплёте.

— Книжка.

— Ага, вижу, — фыркнула я, перелистывая пустые бумажные страницы, — мокрый, старый, дешёвенький блокнот. У тебя денег нет на новый? Занять?

— Он такой…

— Склизкий и мерзкий, — ответила я и бросила книженцию обратно в туалет. Видимо, зря в школе не играла в баскетбол — блокнот, пролетев над перегородками, приземлился в самую дальнюю кабинку. Судя по истеричному крику и звуку воды, я попала в местное привидение — Плаксу Миртл.

— Пошли отсюда, — сказала Ли, потянув меня за рукав, — сейчас опять вода натечёт, а трансфигурировать ботинки в коньки я не умею.

— Угу. Пойдём крестьян изображать.

Мы обе весело рассмеялись и отправились на урок ЗОТИ.

До дня Святого Валентина жизнь была спокойная и размеренная — занятия, кружки, заказы, злющая Ли Мун и Нотт, которые уезжали на соревнования и их проиграли, окаменелые кошки и мальчишки, письма опекунам. Четырнадцатого февраля грянул... нет, не гром, серпантин!

Утро середины февраля было серым и хмурым. Мы с девочками, собравшись, отправились на завтрак, предвкушая сладкий чай и тосты с беконом.

— Что за?.. — только и смогла вымолвить Джонс, когда зашла в Большой зал.

Её реакция была полностью оправдана — из помещения исчезли гобелены с гербами факультетов. Вместо них висели розовые полотна, на которых красовались поздравления с днём всех влюбленных. Столы были задрапированы такими же розовыми скатертями. Профессор Локонс, в своей неизменной гламурной мантии, выдал речь на тему любви, влюбленности, любовного зелья и предупредил, что его «купидончики» будут разносить валентинки.

Единственный плюс того, что устроил преподаватель ЗОТИ — это меню. На столе появились различные сладости в виде ангелочков и сердечек. Правда вкусить их было не суждено — с потолка посыпался серпантин, который прилип к рахат-лукуму и сделал его совершенно несъедобным. Мелкие бумажки не желали отклеиваться и исчезать, когда их пытались убрать магией. Пришлось кушать тосты и овсянку, с которых розовые кругляшки быстро исчезли.

Первыми уроками стояла трансфигурация. Пришедших гномов-купидончиков МакГоннагал обездвижила и левитировала из кабинета. Флитвик спокойно отнёсся к появившимся «посланникам любви», которые вручили валентинки Патил и Перкс.

На факультете барсуков была своя корзина для поздравлений и пожеланий, стоящая на центральном столе. Каждый бросал туда бумажку, а вечером староста раздавала их. Также Диана Вэйн и Седрик Диггори запланировали чаепитие со сладостями после ужина, по этой причине никто из пуффендуйцев записки через всю школу не передавал, а парочки, у которых любимые были с других факультетов, предпочитали обмениваться лично. В связи с этим, я была очень удивлена, когда на зельеварении наглый коротышка вручил мне розовую открытку в виде сердечка и небольшую коробочку.

— Это ещё что за наглость? — возмутился Кеттелберн, направляясь ко мне быстрым шагом.

— Не знаю, — ответила я. — Может, профессор Локонс прислал? Я ему помогала письма отправлять.

— Убери. Потом посмотришь.

— Да, сэр, конеч… — договорить мне было не суждено — коробка взорвалась. Рядом находился котёл с кипящим зельем. Основной удар принял на себя Эдвин — его мантия плавилась и стекала на пол. Мне повезло намного меньше — обожгло всю правую сторону, а в рукав впились осколки. Хорошо, что под мантией тёплый лыжный костюм и осколки котла не смогли пробить толстую куртку. Правую сторону лица ужасно жгло — хотелось закричать, но голоса не было. Кто-то наложил на меня заклинание немоты.

— Огонь погасить, — послышался голос Снегга, — залезть с ногами на парты.

Декан «зелёных», как обычно, появился бесшумно. Мужчина применил заклинание, и с меня исчезла мантия, оставив мою персону в куртке и комбинезоне.

— Мисс Морозова, — сказал он, — идите за мной.

Декан Слизерина направился к двери, которая вела в лабораторию для старших курсов. Показав жестом, куда нужно присесть, начал обрабатывать мои повреждения какой-то мазью. Боль не спешила уходить, но была вполне терпимой.

— Мисс Морозова, — вкрадчиво начал Снегг, — администрация школы приносит вам свои извинения за данный инцидент. У вас есть предположения, кто это мог сделать?

— …, — заклинание всё ещё не спало.

— Извините. Фините.

— Ауч! Больно-то как! — не удержалась я. — Близнецы это! Да чтоб они до конца школы грядки Хагриду копали, раз заняться нечем!

— Мы учтем ваши пожелания, — ответил декан Слизерина, плотоядно улыбнувшись. — У вас ожог второй степени на лице. От других последствий вас спасла тёплая одежда. Я обработал поражённую поверхность. Возьмите мазь и втирайте каждые два часа. К вечеру следов не останется. Будет сильно чесаться, но придётся потерпеть. До завтрашнего утра от уроков вы освобождены. Вашего декана я извещу.

Снегг встал и скрылся за дверью, ведущей в класс. Хоть помог, и то радует. Тем временем в классе Эдвин и его декан оказывали помощь пострадавшим — порезы, осколки, ожоги, разорванная одежда. Закинув свои вещи в рюкзак, я отправилась в нашу гостиную. Старшекурсники были возмущены этим событием. Задело почти всех — той же Патил обожгло голову, Боунс разъело мантию, форму и часть руки, МакМиллану прилетел осколок в бедро. Старосты трёх факультетов вновь отправились к Дамблдору с требованием исключить близнецов из школы. Директор (вот в который раз уже!) обещал разобраться и наказать виновных.

А утром парочке Уизли прилетел громовещатель.

— Фред и Джордж, — начало вопить письмо, — вы совсем не соображаете, что творите?! Мне пришло предупреждение из школы, у отца из-за вашей выходки проблемы на работе — его могут уволить!!! Вы, два балбеса, понимаете, что из-за вашей шутки ученик профессора Снегга лишился дорогой мантии зельевара?! Ученики Пуффендуя и Когтеврана получили множество ожогов! Мне пришёл счет на шестьсот галленов! Всё! Хватит! Я запрещаю вам играть в квиддич до конца года! Если продолжите в том же духе, ваши метлы, мантии и защитные комплекты будут проданы! Джинни, детка, вылей им на головы сок, который стоит рядом с тобой!

Джиневра Уизли оказалась стеснительной девочкой и выбежала со слезами на глазах из Большого Зала. Близнецы, Перси и Золотое Трио рванули за ней.

— Не повезло девочке, — сказал семикурсник Брендлин.

— Я бы уже сбежала от такой семейки, — ответила Вейн.

— Нормальные они, — начал оправдывать их Диггори, — только эмоциональны чересчур.

Как бы там ни было, но теперь два раза в неделю близнецы и их приятель Джордан долбили лопатами мёрзлую землю у Хагрида на огороде, а их мётлы забрала МакГоннагал.

Я прекрасно понимала, что только благодаря контракту и, по сути, с помощью этой бумажки, ой простите, пергамента, мне можно делать всё, что душа пожелает. Хоть Малфоя пнуть. Но директор и учителя не настолько глупые, чтобы не поставить на место зарвавшуюся малолетку. Так что пользоваться неожиданной привилегией буду только в крайнем случае.

Наша затея с доской для объявлений нашла понимание, и Флитвик предложил своим чароплётам взяться за колдовство. Мальчишки из ремесленного кружка искали подходящую по размерам доску. Художникам необходимо было её расписать, а только потом на древесину будут накладывать чары. Короче, хорошо, если к концу года сделают.

На пасхальные каникулы все школьники остались в Хогвартсе. Первый курс пытался справиться с домашним заданием. Третий и четвертый жаждали каких-то новых знаний по ЗОТИ, которыми тайно согласился поделиться Флитвик. Пятые и седьмые готовились к экзаменам. Ну, а шестые слонялись из угла в угол, мешая всем.

Вторые курсы лихорадило — нам выдали список дополнительных предметов для дальнейшего изучения. Выбрать нужно не менее двух, а лучше трех. В омут с головой никто не бросался. Декан и старосты очень подробно объяснили, что входит в курс каждого предмета, выясняли склонность к предметам. Так, Эрни Макмиллану было настоятельно рекомендовано отказаться от маггловедения и прорицаний в пользу нумерологии и УЗМС. Многие, кто учиться не хотел, выбирали УЗМС, маггловедение или прорицания в качестве дополнительных предметов. На мой взгляд, программа Хогвартса была настолько слабой, что не осилить её мог только сквиб.

Я говорю об официальной программе, которая подразумевает пять заклинаний и шесть тем по трансфигурации в год. Дополнительное обучение в кружках и секциях требует обширный уровень знаний, и именно из-за них школьники так много времени проводят в библиотеке. Я очень долго искала подходящий рисунок для вышивки бисером, чтобы он не конфликтовал с рунами и чарами, которые впоследствии будут наложены на мантию. Конечно, можно не ходить в кружки и не участвовать нигде, как та же Грейнджер, но полезные связи и знакомства, а также дополнительное денежное подспорье будет недоступно. Поскольку мои познания по предметам были весьма отрывочны, то отказываться от возможности получить структурированный материал по рунам, нумерологии и каббалистике я не собираюсь. Самой приятной новостью было то, что УЗМС перевели в разряд факультатива, чему лично я была очень рада. Правда, был и минус — теперь шерсть единорога и другие компоненты животного происхождения (к примеру, сброшенная шкура ледяной гадюки) будут недоступны. Хотя попробую переговорить с Хагридом, может, поделится в обмен на заверения в том, что Вася не будет гадить на его тыквы и гонять собаку по кличке Клык.

Выбраться из школы для разговора с лесничим мне никак не удавалось — УЗМС отменили. Кеттлберн загремел в больницу и, видимо, надолго — Эдвин ходил хмурый и не скупился на «Тролль», «Отвратительно» и «Слабо». Даже мои оценки по эссе из «Превосходно» скатились на «Выше ожидаемого» и «Удовлетворительно». Просто так сходить в гости к Хагриду я тоже не могу — плотное наблюдение за моей персоной не оставит без внимания получение дорогостоящих ингредиентов от большого дяди. Настроение стремилось к нулю, даже денежные заказы на изготовление шарфов, перчаток и шапок для матча Гриффиндор-Пуффендуй, который состоится в первых числах мая, не радовало. Особенно раздражали просьбы сделать мантию «как у тебя». Мой рост увеличился на дюйм, и мантии, которые были мне впритык, стали малы. Учитывая природную скупость, пришлось вспоминать, как вязать манжеты на школьную форму. Теперь мои мантии, там, где не хватало длины, украшали манжеты, подол и воротник, вывязанные крючком. Почему-то всем понравилось, и теперь все хотели «такую же мантию».

Чем ближе матч, тем смурнее был Диггори. В прошлом году школьный кубок взяли львы, и в качестве поощрительного приза они выбрали преимущество при бронировании поля для квиддича. В теории у них было на тренировку в неделю больше, чем у остальных. На практике же Оливер Вуд резервировал поле каждый день на три-четыре часа. Остальным командам приходилось тренироваться либо недалеко от хижины Хагрида, либо после гриффиндорцев, то есть в темноте.

Шестого мая школа гудела растревоженным ульем — сегодня, в одиннадцать часов, начнётся матч Гриффиндор-Пуффендуй. Школьники отправились занимать места ещё с девяти утра. Ну, я, наверное, тоже пойду в сторону трибун а потом сверну. Студенты, нацепив атрибутику болельщиков, предвкушающее располагались на трибунах.

— Энни, ты куда? — меня окликнула Миллисент.

— Туда, — ответила я, махнув рукой в сторону трибун.

— И почему я тебе не верю?

— Потому, что у меня научилась! Пошли со мной.

— Куда идём? — спросила Милли, когда мы свернули с дорожки в сторону кустов.

— К Хагриду.

— Зачем?!

— Кексы кушать! — о выпечке лесничего ходили легенды.

— Ну, а серьёзно?

— Хочу волос единорога раздобыть или ещё чего-нибудь.

— Ну да, — язвительно сказала Миллисент, — как я не догадалась. Для этого надо лазить через кусты, вместо прогулки по дорожке.

— Зато делиться не нужно, — заметила я. — Что? Думаешь, Снегг или эти рыжие экспериментаторы откажутся от халявных ингредиентов?

— Энни, — тихо сказала Булстроуд, подходя к избушке, — это Малфой прислал тебе подарок на День Валентина.

— Что? — вот это новость!

— Я неделю назад услышала, как белобрысый Грегу хвастал, что он тебя уделал, а копают близнецы.

— Но почему тогда их…

— Чей он крестник? — перебила Мили. — Да и Уизли порядком всем надоели.

— Ладно, — вздохнула я, — спасибо, что сказала.

Мы поднялись на крыльцо избушки. Залаяла собака, а затем распахнулась дверь.

— Чегой-то тут ходют? — пробасил Хагрид.

— Привет, это я — Анна.

— А, барсучонок маленький. Ну, заходите, заходите.

— Это моя подруга Миллисент Булстроуд.

— А, ты из этих… зелёных. Чаю будите?

— Будем, конечно!

Мы уселись на грубо сколоченные стулья. Лесничий поставил перед нами огромные литровые кружки и принялся возиться с чайником. Клык положил голову на колени Булстроуд. Зря она решила его почесать — неаполитанские мастиффы слюнтяи ещё те. Через полминуты мантия Милли была заляпана собачьими слюнями.

— Анна, — начал лесничий, — ты бы парней простила. Не они это.

— Им полезно, — надулась я, — физический труд облагораживает человека.

— Всё равно — несправедливо это.

Следующий час прошёл в уговорах простить Уизли и поговорить с директором. Хагрид был упорным, когда дело касалось любимчиков, в числе которых были близнецы. Пришлось согласиться. Затем еще минут сорок лесничий рассказывал об своих питомцах и зверье из леса. Вышли мы из избушки ближе к полудню.

— Видимо, матч закончился, — сказала я, — глядя на пустующие трибуны вдалеке, — пошли обедать, что ли.

— Не хочу, — ответила Булстроуд, — давай в гостиной у вас чай попьем.

— Пойдём тогда через теплицы — там прямой коридор в холл общежития.

Гостиная факультета гудела как растревоженный улей.

— Вы где были? — накинулся на меня Диггори. — Все преподаватели вас ищут!

— У Хагрида: чай пили и материал для работы взяли, — сказала я, тряся перед Диггори змеиными шкурами и сухими травами. А что?

— Ещё нападения. На кого — неизвестно. При пересчёте вас не нашли.

— Покушать тут есть? — спросила Миллисент.

— Вон на том столе, — махнул Диггори и направился к двери в покои декана.

Через полчаса Милли забрал Снегг, а ещё через час меня пригласили в кабинет директора.

* * *

Кабинет Дамблдора впечатлял — куча приборов, книг и феникс на насесте. Чем-то напоминает логово хомяка, который тащит всё к себе, что надо и не надо. Меня привела Стебель, а Миллисент — Снегг.

— Мисс Морозова, — сразу начал спрашивать мужчина в тёмно-бордовой мантии, — скажите, в какое время и с какой целью вы посещали школьного лесничего?

— Пришли мы в десять, а ушли в обед. Приходили, чтобы материал взять.

— Какой материал? — спросила женщина, очень похожая на Сьюзен.

— Мы состоим в кружке домоводства, — начала рассказывать Милли, — хотели взять шерсть единорога и некоторые травы, чтобы обереги сделать.

— Я могу допустить, что вы говорите правду, — продолжал мужчина, — но меня смущает время вашего нахождения у Хагрида.

— Вы сомневаетесь в словах моей студентки, Долиш? — презрительно выплюнул Снегг.

— Я лишь предполагаю. Итак, мисс?

— Чай пили, травы перебирали, шерсть смотрели, с собакой играли, — начала перечислять Милли.

— Хагрид никуда не уходил? — спросила женщина.

— Нет. Он был с нами, чай пил и показывал травы.

— И много взяли? — криво усмехнулся Снегг.

— Делиться не буду — самим мало, — пробурчала я, чем вызвала улыбки на лицах взрослых.

Хагрид сидел в самом углу кабинета на двух стульях и всхлипывал, вытирая слезы грязным платком.

— Спасибо, девочки, можете идти, — директор поднялся со своего места, — полагаю, этого достаточно. Северус, проводи детей.

Было видно, что Снегг очень желает остаться, но перечить директору не стал.

Декан Слизерина ходил быстро, мы едва поспевали за ним. Затормозил он только перед входом в пуффендуйскую гостиную.

— Мистер Снегг, — эх, была, не была, — мне кажется, что не очень справедливо, когда за выходки вашего крестника отдуваются и страдают другие.

Я не стала дожидаться вопроса или ответа от язвительного преподавателя и быстро шмыгнула в открывшийся проём.

Пока мы с Булстроуд ходили к директору, по школе уже разлетелась новость, что окаменели Грейнджер и Кристалл с Когтеврана. Главный подозреваемый — Хагрид. Вот даже не смешно — у школьного лесничего палочки нет, а головы со змеями, как у Горгоны, я не наблюдаю. Но всё же на следующий день выяснилось, что безобидного здоровяка забрали по подозрению в этих нападениях, а директора сняли с должности.

Исполняющей обязанности директора стала МакГоннагал. Это было и плохо и хорошо одновременно. Плохо — она очень предвзято относилась к другим факультетам и прощала свой. Хорошо — у неё было много работы, и послабления «режима» заметили все. Теперь не только Поттер и компания шатались после отбоя, но и многие другие, кто искал приключения на свою пятую точку. Малфой расхаживал по школе павлином. В двадцатых числах мая, когда я шла с кухни в сопровождении Ли и Боунс, дорогу нам перегородили две рыжие макушки.

— Белая, — хмуро начал один из близнецов, — это не мы.

— Фред, Джордж, — поприветствовала я, помня, что эта парочка дала мне кличку «Белая».

— Не знаем, кто, но найдём, — сказал второй близнец.

— Уже знаю, что не вы. Наказание отменили?

— Да. МакГоннагал сказала, что оно закончилось.

— А счет за мантию вашей семье оплатили?

— Оплатили. Ты же знаешь, кто это? — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказали близнецы.

— Догадываюсь, что он мелкий, противный и трусливый человек, который прячется за спинами двух телохранителей.

— Мы очень признательны, — поблагодарил один из рыжих.

Честно говоря, Уизли я не любила, но ещё больше не любила Малфоя, а учитывая его друзей, лезть к нему с разборками — самоубийство.

На следующее утро, за завтраком, вся школа лицезрела лидера серебряного трио с ярко-салатовыми волосами. А на зельеварении у него взорвался котёл. Малфой получил ожоги третьей степени и койку у Помфри. Большая часть школы тихо злорадствовала — Драко был задирой и любителем поглумиться над слабыми.

Вообще буллинг очень распространён в Англии (да и в России тоже). Хогвартс не исключение. На каждом факультете были свои задиры и жертвы. В Пуффендуе задирался Смит и ещё несколько человек, а жертвой изначально была Лавгуд, но после пары сломанных рук и ног (Фоссет постарался) её не трогали, а переключились на третьекурсницу Аманду Блайз. Она отвечала в том же ключе — проклятия, сглазы, сплетни. Когтевран просто славился своими кознями против однокурсников. Они прятали вещи друг друга, накладывали отсроченные проклятия, варили любовное зелье и ещё много-много чего. Гриффиндор насмехался над Невилом Долгопупсом и Джинни Уизли. Слизерин с виду был монолитом, который своих не обижает, но на деле, внутри факультета кипели просто жуткие страсти. Миллисент не травили, но презирали за дружбу с барсуками и мной, в частности. А ещё там не любили… Малфоя! Старшекурсники шпыняли зарвавшегося Драко и его друзей. Пару раз его зажимали в общей душевой, но дальше пинков и щипков дело не зашло. За компанию хотели и Паркинсон попинать, но старший брат Панси ясно дал понять, что сломает челюсть за сестру. Учитывая то, что в скором времени в лазарете оказалось целых двое слизеринцев, которые упали с лестницы и сломали руки, ноги и нижнюю челюсть, то связываться с Паркинсон-младшей больше никто не захотел.

За три дня до экзаменов МакГоннагал объявила, что сегодня оживят всех, кто подвергся нападениям. Радости ребят не было предела. По шустрому Колину соскучились даже слизеринцы, особенно девочки, которые хотели много новых фотографий. Джастина очень ждали в кружке по бальным танцам, поскольку его умениям завидовали даже чистокровные. Кристалл и Грейнджер ждали за компанию с мальчишками, а я хотела обнять Васю.

День прошёл словно в тумане — ждали, когда Снегг доварит зелье. В шесть вечера возле туалета появилась новая надпись: «Её скелет будет в Тайной комнате вечно». Эту новость принёс мистер Флимонт — мужчина долго ругался на нерадивых шутников, которые это написали. Вот только ему не поверили. Декан в срочном порядке выстроила нас по парам и лично отвела в гостиную, запечатав все ходы и выходы из неё.

— Да что происходит-то? — зло спросила Вейн, пытаясь успокоить младшую сестру, которая прибилась к нам. — Может, она просто сбежала!

— Кто сбежала? — тут же насторожился Диггори.

— Да Уизли-младшая. Ромильда говорит, что её недосчитались, как и Перкс, Данбар и Паркинсон.

— И чей тогда скелет в комнате? — это уже кто-то из шестикурсников.

— Да ничей! — Диана опять разозлилась. — Мистер Флимонт прав — кто-то решил пошутить, и я даже знаю кто.

— И?

— Крысюк белобрысый. Ему вчера на очередное «А мой отец» Флинт так ответил, что аж вспоминать стыдно.

— При чём здесь это? — подал голос Диггори.

— Да при том, Седрик, при том, что решил мальчик свою крутость показать. Вот, типа, опять нападение, сейчас придёт мой папа, и всё станет хорошо.

Старшекурсники опять начали спорить о том, что же на самом деле происходит, а мне было грустно. Ужасно хотелось обнять своего рыжего засранца, но, видимо, не судьба. Да пусть только попробуют не оживить — заявлю, что контракт не исполняют!

Фоссет принёс новость о том, что Джинни Уизли убита Наследником. Что тут началось! Шум, гам, гомон. Балаган прекратили коменданты общежитий, которые сказали, что это слухи, просто девочку не нашли, в отличие от остальных.

Ближе к десяти вечера в гостиную пришла Стебель и отвела меня в больничное крыло, где профессор Снегг давал зелье. Самыми первыми оживили кошек. Нет, никакой любви к животным — зелье экспериментальное, и как оно подействует, до конца не ясно.

— Ма-а-ау! — послышался возмущённый голос рыжего.

— Ва-а-а-ся-я-я-я! — закричала я, и пушистый засранец прыгнул ко мне на руки. Следующей ожила кошка Филча, и, только убедившись в том, что животные чувствуют себя прекрасно, Снегг начал мазать зельем глаза и губы остальным.

Первыми оживили мальчишек. Колин и Джастин были удивлены, увидев больничное крыло. Криви помнил только, что хотел сфотографировать какой-то гобелен, а Финч-Флетчли разговаривал с Почти Безголовым Ником. Кто на них напал — они не видели. Ребята удивились количеству подарков у своих кроватей и с энтузиазмом принялись их разворачивать. Колина порадовала новая камера, а Джастин был рад белоснежной рубашке, которая заканчивалась снизу, как купальник или боди. Оказывается, у танцоров все рубашки такие — чтобы не вылезали из брюк во время выступления. Безголового Ника обрызгали зельем с ног до головы. Интересно, почему не начали с него? Всё равно он уже мёртв. Затем была очередь Пенелопы и Гермионы. То, с какой яростью и отвращением Снегг смотрел на Грейнджер, ясно дало понять, что лучше ей на глаза ему не попадаться. Что же она такого натворила?

Пересказ событий, пока ребята валялись в больнице, занял почти два с половиной часа. Всё это время Василий сидел у меня на руках и мурчал не переставая.

— Вижу, всё в порядке, все ожили, — сказал Дамблдор, входя в помещение.

— Да, директор, — ответила Помфри.

— Это нужно отпраздновать! Я выпустил студентов из гостиных, вам пора на пир!

— А нападения? — спросила я.

— Больше не повторятся. Наследник пойман и обезврежен. Тот-кого-нельзя-называть вновь решил прийти к власти, используя ни в чем не повинных детей!

Дамблдор разливался соловьем о Волан-де-Морте и его гнусных методах. Замолчал он лишь, когда в лазарет пришли Рон Уизли, его сестра Джинни, их родители и Гарри Поттер. Все вместе, кроме Уизли и её родителей, отправились в Большой зал. А Поттер поведал нам историю про большую змею и свое героическое сражение.

— Самому не смешно? — скептически спросила я Поттера.

— Да ты! Да ты! — вскинулся Рон.

— Что? Змея ползала зимой по холодному замку, полному народа, и никто ничего не заметил? Зимой рептилии спят — холодно. Сколько ты там говоришь, длина змеи? Сто футов? Двести? Это же сколько она должна жрать-то? Значит, есть выход в Запретный Лес, где и питалась тварь. Вот что мешало её раньше прибить? Если ты её убил, то почему не продаёшь? Он кучу денег стоит! И да, прежде чем врать, в бестиарий загляни. Длина Василиска — максимум сорок футов. Сказочник.

Уизли разорялся про меня нехорошую, мол, слизеринка я, малфоевское отродье и всё в этом духе. А вот Грейнджер молчала. Понимала, что крыть нечем.

Большой Зал встретил нас гомоном и праздничным ужином. Все радовались, что кошмар закончился. Поттер опять завёл свою шарманку про Василиска и прочее. Большей частью народ покивал головой и не поверил. А в то, что Джинни Уизли попала под действие какого-то артефакта, который и заставлял её каменить людей — поверили. Но злости на глупую первоклашку никто не держал. Как говорят в России — ума нет, считай, калека.

Моего Васяндра усадили на скамью и принялись кормить, гладить и тискать. Колина Криви тут же утащила Фоули за слизеринский стол, а Джастина сгребли в охапку Данбар и Браун, которые потащили его за стол Гриффиндора, и как раз в этот момент заявился Хагрид. Вот кому-кому, а ему я была искренне рада. Он большой, добрый и всегда поможет, настоящий гриффиндорец!

Появился директор, сказал длинную речь, добавил баллы львам (неприлично много) и отменил экзамены.

Месяц до каникул (в Англии они начинаются в июле), был суматошным — домашние задания на лето, куча заказов на отделку школьной формы (очень много кто вырос из неё, а заказывать новую на две недели никто не хотел), жалобы Снегга на Васю, который теперь ходил со мной на все уроки и — вместо экзаменов — проверочные работы. Особенно злился Флитвик, который вел ЗОТИ, так как Локонс заболел и покинул нас. В связи с произошедшими событиями Дамблдора вернули на пост директора, а Малфоя-старшего выгнали из Попечительского Совета. Теперь Драко передвигался по школе только в сопровождении Крэбба и Гойла. Даже Паркинсон предпочитала проводить время в обществе Гринграсс, стараясь меньше появляться на публике.

Как бы то ни было, но этот суматошный месяц прошёл, и Хогвартс-Экспресс уже мчал меня в обычный мир. Распрощавшись на станции с девчонками, я шагнула через барьер.

— Вилл! Том! — заорала я, увидев мужчин.

— Да неужели кто-то чуть-чуть вырос? — спросил Томас, забирая чемодан и сундук.

— Ну… если только немножко.

— Мав! — подал голос Вася.

— И тебе мы рады, — Вильям забрал кота.

Усаживаясь в машину, я краем глаза заметила, что в соседнем авто сидит Поттер, а рядом с передней дверью ведут разговор мой опекун и… Дурсль!

— Всё, — прервал мои думы Вил, забираясь в машину, — едем.

— Это же Дурсль был?

— Да. Он самый. Приглашает в гости.

— Когда?

— На этой неделе.

— Поедем?

— Придётся.

— Чур, я принцесса!

— Хорошо, согласен, — и мужчины рассмеялись.

Серый кроссовер мчал меня домой.