Последний светоч, наконец, угас.
Лишь у могилы Мимы свет звездится.
Спиною к морю смерти обратись,
последыши в огонь вперяют лица.
Век человека вышел. Смотрят в пламя
последки жизни, но ответа нет.
Так в тюрьмах заключенные ночами
глядят на лампу, на последний свет,
прислушиваясь, как выводят взвод
туда, где скоро дула заблестят
и камни стен блистанье отразят.
Жесточествует космос, как и люди.
Нет, человек классически жесток.
Как души заключенных в одиночках,
гнетет пространства каменный мешок!
И отвечает каменная мара:
— Здесь человек царит. Здесь — Аниара.