Ангел на снегу

–Ты помнишь того демона, который по твоему поручению со мной разговаривал? – Лайл постарался задать вопрос ровным тоном, не поддаваясь на провокационное поведение чернокрылого.

–Того человека? – на лицо Рамиеля набежала легкая тень. – Он не был демоном, Лайл. Редди пыталась доказать мне, конечно, – он погладил немедленно мурлыкнувшую кошку между ушами. – Но только убедила, что он не лжет.

–Мой отец – демон, – Алара все же решилась вмешаться. – Он мог притворяться, если ему что-то не то в голову стукнуло, но он – демон...

–Малышка, тебе нужны доказательства? – выражение лица чернокрылого хейтерше не понравилось совершенно. – Я дам их тебе, но после... Видишь, что они отвлеклись от нас и решили воспользоваться моим отсутствием? – Рамиель указал за пределы поля. – Конечно, если вы мне поможете, будет быстрее...

«Говоришь, тут время иначе идет?» – подумала Алара, обращаясь к Лайлу.

«Да, намного быстрее, а что? – ответил хейтер. – Хочешь согласиться?»

«Да», – на самом деле девочке не хотелось участвовать в бою. Но в этот день ее баланс и так был покоребан до невозможности. Вероятно, именно поэтому и не везло...

–Которые не наши? – быстро спросила Алара.

В конце концов, какие-то минуты ничего не решали...

Поле отключилось, и демоны, облаченные в индивидуальную защиту, вступили в бой.

Больше всех радовалась кошка Реддарига, давно мечтавшая о возвращении к любимому хозяину. А может – и просто к любимому... Ей, кстати, было все равно, каким он стал.

Ангел вынырнул из сна с сожалением – сон был светлым и должен был выгодно отличаться как от действительности, так и от обычных кошмаров, мучивших светлое создание не только наяву. Он не сразу открыл глаза, надеясь, что вновь вернется в грезы, но и других сигналов от органов чувств хватило, чтобы понять: что-то изменилось не только во сне...

Не было ни цепей, ни каменного пола, – и темноты, безразлично извивавшейся глубоко в сердце, тоже не было.

«Мне это не снилось», – подумал Ангел, разрешив себе наконец увидеть изменившийся мир. Мир заключался в спокойном женском лице, прекрасном до божественности, неземном – но казавшемся невозможно родным. Девушка из снов, с кожей цвета палевого жемчуга... Ангел помнил – у нее совершенно невозможные глаза, а еще – она словно бы светится...

Сейчас, мирно спящая, с выбившимся на лоб черно-рыжим локоном, она казалась совсем юной, воплощением любви и света...

Ангел боялся шевельнуться, чтобы не разрушить эту хрупкую идиллию, не нарушить чистых снов спасительницы, так непосредственно обнимавшей его... Да, ведь светлому созданию казалось, что отпусти она его – и он просто умрет, не выдержав ее света...

Выдержал. Пережил. Но...

Только вот было ясно, что наваждение продержится недолго. Что бы ни сказало воплощение любви, вернувшись в реальный мир, – все причинит боль. Не может быть иначе... Жаль, что ангел не может стать влюбленным идиотом – не может навсегда перестать мыслить, заглянув однажды в бездну цвета кромки стекла. Не может, хоть и хотелось бы забыть о том, что где-то там есть реальный мир, и помнить лишь то, как солнечный луч, запутавшись в ЕЕ волосах, становится ярче...

Наверное, она не могла не ощутить даже взгляда... Черные, в золотых искрах, ресницы дрогнули, и перламутрово-серые веки поднялись, открывая два бездонных моря – каждое с тонким штрихом зрачка.

–Доброе утро, – шепотом произнесла она.

Наоми сохраняла на лице выражение безмятежности, но на самом деле чувствовала себя в два раза хуже, чем лежавший рядом демон – до освобождения. Ибо он был действительно свободен, и за то, чтобы так и осталось, она готова была отдать даже часть своей без того почти завершенной жизни.

Приступ закончился еще во сне, и теперь Наоми не знала, сколько времени ей осталось до следующего. Да и исчезновение «пациента» могли заметить, несмотря на точный выбор времени...

Демонесса взяла себя в руки и заставила отпустить хейтера, еще не знающего о своем будущем. Как легко удалось трансформировать его ощущение от собственной сущности... Еще немного скорректировать – и он вернет себе силу и память... только одно в любом случае останется на месте. Любовь. Потомки Контера умеют привязывать к себе навсегда... Да и те, кто равен им по силе – тоже... хотя Наоми верила, что Контер значился среди ее предков. Видела мельком рыжего проклятого демона. Вовремя ушла, не дожидаясь, пока пересекутся взгляды – признанного владельца дара не победить...

Ангел бы выиграл, поставь его любитель проверять рядом с Контером. Выиграл не напрягаясь – по сравнению с подлинной красотой даже проклятый дар – ничто...

–А оно доброе? – так же тихо уточнил прекрасный демон, осторожно садясь.

–Должно быть, – ответила Наоми, проверяя территорию. В здании царило утреннее спокойствие, еще не проснулись даже самые отпетые трудоголики... впрочем, этих опасаться незачем. Они сидят по своим норам и не вылезают в общие коридоры.

Да, было спокойно. Значит, план не нужно было менять...

–Почему ты освободила меня? – вот что его интересует... Странно, что он еще может о чем-то думать. Хотя – хейтеров не так просто сломать, а она вовремя подхватила его у самого края... Хотя – она не хотела сделать из него покорную куклу...

–Я отвечу тебе потом, – Наоми встала, отметив параллельно, что не чувствует слабости. Значит, время есть...

–Потом – после чего? – уточнил Ангел. Интересно, это – его настоящее имя?

–Когда освобожу, – демонесса вздохнула. – Мы все еще в здании.

Ангел промолчал – а что можно было сказать? Хотя Наоми надеялась, что разговор этот продолжится после... когда у нее будет готов ответ на заданный хейтером вопрос.

Когда ты просыпаешься от непонятного голоса в своей голове, даже смутно знакомого и принадлежащего кому-то уважаемому тобой, приятного в этом все равно мало. Особенно пробудили тебя после вечеринки, на которой конкретно напоили до состояния нестояния и полного пофигизма... Особенно если ты не привык к чужим голосам в голове. И принял этот конкретный за запоздалое проявление белочки горячей...

Голос принадлежал, кстати говоря, Наоми, но Славик в таком состоянии был способен послать даже богов в полном составе. Несколько часов назад (а конкретно, два) Слава заочно полюбил всех демонов Хаоса, особенно изобретателей той радости, кою новоиспеченному непредельщику подливали в стакан. Сейчас он всех тихо ненавидел. Особенно личность, рискнувшую его разбудить...

До Наоми на том конце линии связи состояние Славки дошло. И заодно дошло то, что решил новообращенный демон за эту ночь... Не важно, что решение принимал не совсем здравый ум, пользующийся совсем уж не трезвой памятью, – обжалованию оно не подлежало.

Какой нормальный парень сходу отказался бы от предложения провести время среди цветника юных телом и незакомплексованных непредельщиц, особенно если ему намекнуть на баланс полов в организации? Конечно, если бы Наоми сейчас стояла перед ним, воздействие Контеровой привлекательности пересилило бы. Но Славик валялся сейчас на мягком диване, используя вместо подушки колени дрыхнущей сидя красотки... В голове у Славки шумело так, что туда не просочились бы самые сверхтекучие аргументы.

Слава пал жертвой чудовищного искушения и был намерен взять от жизни все. Тем более что бояться было уже нечего и не за кого. Можно было с чистой совестью думать о себе...

Наоми вздохнула – мысленно, это было слышно, – и сказала, что никто не обвинит новообращенного в побеге. Его участие не обязательно. Поэтому Славик может спокойно проспаться и проснуться окончательно в том раю, который выбрал для себя. Это его право, на которое никто не посягает.

Убаюканный последними словами, Славка провалился в черное никуда, представлявшее собой всего лишь сон без картинок.

Засыпая, демон снова почувствовал, что влюблен в предстоящую ему новую жизнь. Он не знал о методиках переубеждения и психологического давления. Слава был уверен, что передумал сам, раз и навсегда.

19. Как долог был этот путь...

Дежуривший по особо важному участку Владимир Петрович сидел на стуле и с некоторым умилением смотрел на спящую девочку. Ребенок спал редко – часа два в день, и выбирал для этого самое тихое время суток, наступавшее сразу после рассвета. Как уверяла поставившая богов на место бебиситтеров голубокожая красавица, так и было положено.

Боги не возражали. Боги в глубине души понимали, что им выпал единственный утешительный приз в безвыигрышной лотерее...

Перламутровая стена дрогнула, пропуская в особо охраняемое помещение двух явно посторонних личностей... Одна личность была Владимиру Петровичу знакома – мать доверенной присмотру богов девочки, Наоми. Петрович уважал эту женщину, особенно за то, как тщательно она скрывала свои визиты от проверяющих демонов...

Вторая личность тоже относилась к категории знакомых. Но конкретно этого человека (а может, и не человека) здесь точно быть не могло.

Ангел грустно-приветственно улыбнулся и произнес, окончательно убеждая всех в реальности своего присутствия:

–Здравствуйте, Владимир Петрович...

Наоми внутренне ликовала. Она угадала – действительно, демон, подавивший свою истинную сущность до такого состояния, барьера и давления особого поля не замечал точно так же, как и люди... Или как демоны, чье присутствие в данном защищенном месте разрешено. Сама промежуточная модель чувствовала давление как постоянную головную боль, совмещенную с шумом. Но это было действие уже сломанного барьера, нормальный демон просто не смог бы пройти...

–Мы сейчас уйдем отсюда, – Наоми говорила быстро и надеялась, что доходчиво. – Уйдем все и навсегда. Я позабочусь, чтобы вас не нашли...

–Я все понимаю, – человек встал со стула. – Кроме одного. Почему именно сейчас?

–И не поймете, – неожиданно для себя огрызнулась женщина. – Потом объясню подробнее...

Она шагнула в сторону, наклонилась и подняла на руки спящую дочь. Жаль, что нельзя было разносить барьер к Контеру, нельзя было наводить кое-кого на мысль раньше времени... От избытка силы чесались даже не руки, а их энергопроекция – это был плохой признак, силу немедленно следовало потратить и с честью принять приступ – чуть позже...

Никто не встретился им в коридоре, и по пути к месту, откуда можно было перемещаться – тоже... Всего несколько шагов – по нервам, конечно, но – пронесло, не заметили. Хорошо, что до сих пор нормальную систему наблюдения не поставили, ленятся...

–Руки дайте, – Наоми освободила одну руку, продолжая удерживать второй спящего ребенка. – Сейчас мы окажемся в другом месте...

И в очередной раз стало ясно, что так гладко быть не может... Не было таких мест в пределах этой реальности, которые можно было бы сейчас вспомнить. Наоми быстро копнулась в памяти первого попавшегося человека – остальные, сонные, медленно выполняли просьбу... Ничего, на это время было.

А теперь нашлось и место. Знакомое всем людям. Значит, не испугаются... Все будет в порядке... И расположено удачно, рядом ни одного непредельского здания, только хейтерские районы, а хейтеры никого на свою территорию не пустят... Надо же было так хорошо выбрать! Можно пересидеть, немножко, а потом...

Потом нужно было срочно вернуть память Ангелу и убедить его отвести их с дочкой к хейтерам. Как-нибудь так, чтобы те приняли... Должны принять, им же хочется уязвить «беспредельщиков»...

На крайний случай Наоми была уверена, что просто сама станет хейтером. Официально. Тогда за нее точно заступятся...

Ей не хотелось думать о том, что было припасено на самый крайний случай.

Только что они стояли в белом коридоре, взявшись за руки – и вот уже вокруг серые бетонные стены, и сбоку на стене пыльная железная дверь... Наоми слабо улыбнулась, показывая, что – вот оно, все, свобода в полный рост...

–Найденный рай, – хохотнул один из Сергеев. – Долго же мы сюда добирались...

Ангел понял не сразу... потом, когда боги провели их чуть дальше, увидел ящики с консервами, мебель, все готовое и ждущее хозяев, сообразил, что попал в то самое убежище, куда они шли в тот проклятый день... Бежали от людей, которых кормили боги. И если бы одному – да что уже притворяться, демону, – не пришло в голову этих людей защитить...

Он посмотрел на Наоми, вспоминая, как под ее взглядом переставал чувствовать себя вымазанным грязью изнутри... Она расстегнула свою мантию и швырнула куда-то в угол, оставшись в недлинном черном платье... Прекрасна, совершенна... И одновременно – несчастная мать, личность, прожившая большую часть жизни в фальшивом раю, глубоко раненая правдой...

Наоми рассказала не так уж и много, пообещав разоткровенничаться потом... Сейчас она рассказывала людям, что их никто не обнаружит, устанавливала прямо на стенке какой-то приборчик – «генератор незасекаемого защитного поля»... Говорила, что сделает еще еды, что сделает все, что может, чтобы заплатить за помощь... А Валер Саныч смущался и говорил, что нет в этом ничего такого особенного...

Ангел устало опустился на один из стоявших в углу стульев. Было тяжело – свобода давила на плечи... И было жалко Славку, оставшегося среди демонов, ставшего демоном... Наоми сказала, что он выбрал сам и пусть будет счастлив, раз уж решил... Не так уж и плохо – жить во лжи... Это тоже были ее слова, а потом она смахнула слезу и объяснила, что надо идти, забрать кое-кого... Кое-кем оказались боги и маленькая девочка, дочь Наоми...

–Плохо? – Ангел не заметил, как женщина, которую он полюбил с первого взгляда, подошла к нему...

–Да, – честно ответил он, не поднимая глаз. Их какого-то извращенного мазохизма не поднимая, словно Наоми могла сейчас снять эту тяжесть, взять на себя...

–Пошли, выйдем, – он покорно встал и пошел за ней, радуясь, что так невозможно встретиться взглядом, затеряться в этой бездонной зелени и стать светом...

За дверью была серая пыльная улица – солнце стояло за ближайшим небоскребом, и в тени было чуть холодновато. Наоми, не оборачиваясь, сделала несколько шагов и провела рукой по воздуху. Довольно хмыкнула.

–Работает на совесть, – тихо произнесла она. – И настраивается легко. А с той стороны?

Наоми говорила словно сама с собой. Она двинулась за здание с таким удобным подвальчиком... и Ангел пошел за ней, потому что нужно было что-то делать...

За домом был какой-то компактный парк, несколько деревьев и пятачок травы... а дальше была дорога и опять дома... Сердце города, засоренного людьми и демонами, и в этом сердце – человек, понявший, что на самом деле он – демон, человек, мечтающий умереть человеком и не возродиться демоном... Ангел и демонесса, которую он так не вовремя увидел и полюбил.

Наоми остановилась у края травы. Он подошел ближе, оставаясь за спиной, боясь снова заглянуть в бездну цвета кромки стекла.

–Куртку сними, – негромко попросила она. Ангел подчинился, не думая, протянул косуху...

Наоми положила одежду на траву и села, хлопнула рукой рядом с собой, приглашая присоединиться... Отказаться было невозможно.

–Наоми, – Ангел произнес ее имя, не зная, что говорить дальше. И надо ли говорить...

–Знаешь, я – убийца, – это прозвучало до ужаса обыденно. – Создана специально, чтобы убивать... Только вот кто-то просчитался, и вот – я умею еще и думать... Думать и понимать. Им надо было сразу меня изолировать, а не оставлять бродячим призраком с парой лет жизни впереди... Те, кому нечего терять, опаснее всего, а мне терять было ну совсем нечего... Дочку вот спасу – и все, можно уходить... Если бы не ты, мне было бы так легко! – теперь в ее глазах не было этого успокаивающего света, который так страшил Ангела. В зеленом море бесновались сумасшедшие искры, мутью со дна поднималось отчаяние – такое же, как и у него...

Наоми толкнула его на траву и нависла сверху – ненадолго, почти сразу обрушившись волной поцелуев...

Стало страшно и одновременно – до невозможности прекрасно. Дремавшая под кожей тьма развернула спираль своего змеиного тела и взорвалась, высвободив ослепительное сияние. Ангел не видел ничего, кроме ажурных конструкций из света и тьмы, но чувствовал, как где-то там, на самой периферии сознания, его тело отвечает на умелые действия Наоми, подчиняясь инстинкту, более древнему, чем все человечества...

Жар, искры холода, уносящиеся вдаль золотистые облака... Все это было лишь жалкими попытками мозга облечь происходящее в понятную форму. Жалкими попытками ощутить то, для чего пяти органов чувств – слишком мало...

Слияние света со светом, тьмы с тьмой, невозможного и невероятного – полет, движение по острой грани меж наслаждением и сумасшествием...

Больше, чем можно сказать на любом языке...

Больше, чем можно выдержать, оставаясь человеком...

А кто сказал, что нужно бояться своей сущности? Бояться – себя?

Сквозь расцвеченную видениями темноту проступило лицо Наоми, с широко открытыми, невидящими глазами. Она улыбалась – тоже тонула в немыслимом счастье, тоже позволяла себе быть собой...

И все видимое вновь заслонила вспышка – образов, лиц, воспоминаний...

Под их весом Ангел соскользнул в темноту, чтобы вернуться – тем, кем был на самом деле...

«Вот это называется – хорошо погулял», – глубокомысленно заключил Пейнджел, осторожно потягиваясь. Сбоку лежало что-то теплое и демонообразное, под спиной ощущалась сырая трава, а чуть ниже – какая-то подстилка. Кстати, неудобная...

Демон осторожно приоткрыл одно веко, но ничего страшного рядом не обнаружилось. Как оказалось, он лежал в тени, действительно на траве, да еще и под боком у раздетой девушки с серой кожей.

–Допился, – вслух сообщил свое мнение хейтер. – Здравствуй, белая горячка...

Девушка шевельнулась, но это явно не было реакцией на слова. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – несчастной откровенно хреново, и кристалка здесь не при чем. Хотя, конечно, серокожая этим эликсиром всесилия явно злоупотребляла, забывая подмешать нейтрализатор... Структура – не дай хаос никому...

Пейнджел не был уверен, что первая помощь в его исполнении принесет хоть какую-то пользу, но просто так сидеть и ждать, пока жертва кристалки очнется, было лениво. А отношение к миру в коррекции нуждалось слабо...

Конечно, образования он не получил никакого, слишком рано рванул из родной семьи, но поделиться силой любой кретин сможет, если захочет. Особенно с такой наследственностью... К счастью, в девушке тоже имелось что-то от вампира, так что можно было воспользоваться особой техникой.

Демон чиркнул ногтем по пальцу и мазнул кровью губы девушки.

–Ну, блин, где твои рефлексы, – прошипел он. Губы приоткрылись, демонесса непроизвольно облизнулась – связь установилась...

Дальше последовало несколько непечатных слов. Энергия потекла в жертву так, будто несчастное создание в последний раз восстанавливалась неизвестно когда. Пейнджелу показалось, что сейчас он просто отрубится... как вдруг связь оборвалась. В общем, потерянной энергией и так можно было двоих поднять, так что голова у хейтера немного закружилась. Зато зашевелилась демонесса, определенно приходя в себя...

«Надо будет спросить, какой сейчас день... Да и кто она вообще такая, из какого прихода хотя бы, – лениво кристаллизовались мысли. – Блин, ни Контера не вспоминается с того дня, как мы с Джей поцапались...»

Пейнджел напряг память, стараясь выловить хоть что-то стоящее. Да, был грандиозный скандал, потом решение уйти и пожить отдельно... Маму Контера об стенку, да сколько дней он уже гуляет? Чувство времени никуда не годится...

–Эй, коллега, – негромко поинтересовался демон у лежавшей рядом, – можно кой-чего спросить или это тебе сильно отношение к жизни откорректирует?

–Что? – девушка удивленно моргнула, приподнимаясь на локте.

–Что спросить? – совсем неопытная девчонка... Но симпатичная, понятно, почему с ней вообще связаться пришлось. – Ну, например, какой сегодня день от последней годовщины победы...

–Ты вспомнил, – с изумленной радостью выдохнула демонесса и бросилась на хейтерскую шею. Пейнджел с достоинством принял энную сумму поцелуев, но достоинство это было чисто внешним. Хейтер не был идиотом – не настолько, чтобы не понять, о чем идет речь. Значит, он не только невесть где шлялся, но еще и умудрился напрочь забыть что-то крайне важное. Судя по всему – смену власти как минимум... Печально, ничего не скажешь. В смысле, ничего подцензурного.

Конечно, Пейнджел никогда не стеснялся в выражениях, но что-то удержало его от демонстрации познаний в данной области. Что-то, подсказывавшее, что свою репутацию в глазах этой демонессы он так не поднимет.

Не выглядела она хейтершей, раз уж на то пошло. Скорее – обычным демоном, неизвестно как свалившимся в закрытую реальность. Даже новички среди ненавидящих так себя не ведут, а по возрасту девушка на новичка не тянула.

–Что-то вспомнил, что-то забыл, – решил честно поделиться проблемой хейтер. – Хотя обычно на память не жаловался... Похоже, придется заново знакомиться.

–Наоми, – девушка медленно отодвинулась. Не испуганно и без отвращения, уже неплохо, – Наоми Джайнис.

–И какой приход зачислил в наши ряды такую красавицу? – сейчас, когда демонесса сидела, можно было почти в полной мере определить степень ее привлекательности. За оригинальность и гармоничность можно было ставить высшие баллы... Красота, способная сложить в штабель девяносто процентов мужчин и заставить оставшееся меньшинство пожалеть о том, что перед ним – определенно создание женского рода.

Растерянная красота...

–Я... еще не хейтер, – ответила Наоми, смущенно улыбнувшись. – Но если надо будет, стану.

–Так, и кто тебя сюда притащил, если ты еще не наша? – Пейнджел потер лоб, пытаясь что-нибудь понять. – Только не говори, что я...

Девушка выразительно промолчала. Хейтер прикрыл лицо рукой и попытался сосредоточиться хоть на чем-нибудь... С таким раздражителем перед глазами можно было даже не пытаться – Наоми действовала не хуже наркотика, одним своим видом пробуждая к жизни то, что давно покинуло сознание хейтера. Когда-то Пейнджел был молодым восторженным идиотом, то есть идеалистом, но с высоты дня сегодняшнего в этих понятиях разницы видно не было... Те времена прошли, оставив на хейтерском сердце сетку из корявых шрамов.

Да, когда-то он помнил, что такое идеалы, и как можно по-хейтерски в них верить, упорно не замечая, что в облеченных доверием догматах нет ни логики, ни смысла. Когда-то ему нравилось быть частью чего-то большего, проводником и провозвестником, идти во главе...

Под закрытыми веками танцевали сумасшедшие образы – мальчишка-подросток, по собственной воле отравленный хейтеризмом, худшим наркотиком своего времени; парень, бредущий сквозь пустоту собственных идей в тупик – вместе со всеми; победитель с КСкой наперевес, упивающийся своим превосходством; уставший, практически семейный демон, ищущий то, что заслонило бы для него пустоту... И особняком держалась странная, смутная тень, сотканная из чего-то настолько светлого, что в словаре хейтера для этого и названия не должно было бы быть...

Тень казалась извращенным отражением нормального (если так можно выразиться) хейтера – воплощением добра, святости и любви, светлым созданием, хоть и искалеченным неведомой силой... Создание не было глюком, оно определенно являлось частью сложной натуры Пейнджела – частью, которой и быть-то не могло по определению! Откуда чему-то в этом роде взяться в сознании произведения чокнутой экспериментаторши, проведшего тринадцать лет жизни среди измывавшихся над ним восемнадцати копий и чуть больше одиннадцати лет прожившего по законам хейтеризма?

Неоткуда. Но существовать тени невероятность не мешала. Пейнджел решил, что лучше уж любоваться окружающим миром, чем собственными внутренними феноменами, и позволил себе снова посмотреть на серокожую красавицу. Наоми ждала то ли новых вопросов, то ли ответов... Неся с собой определенное облегчение, с периферии памяти подоспела цитатка из кодекса, касавшаяся приема в ряды хейтеров.

–Наоми, – «и неважно, где я ее подцепил, девушка заслуживает внимания, а насчет определения отношений подумать никогда не поздно... Чем она хуже Джей?», – считай, что ты принята...

Почему-то Дж’ала, особенно в свете недавнего скандала, представала не слишком приятной фигурой. А если еще учесть, что официально их отношения никак не были оформлены...

Конечно, пока что их связь хейтера устраивала. Но только за неимением другой кандидатуры... А воплощение привлекательности, даже пристрастившееся к кристалке, на альтернативу тянуло с лихвой.

–А это так просто делается? – наивный вопросик, но для новичка простительный. Во времена, когда хейтеры не жили в отдельной реальности, все тоже было несложно.

–Чтобы стать хейтером, достаточно понять, что ты – хейтер, – Пейнджел заговорщицки подмигнул девушке. – Ты ведь ненавидишь этот мир и себя? А мир ненавидит тебя... Этого хватает, и всегда хватало, чтобы навсегда стать на путь пустоты и хаоса...

Он заметил на лице Наоми странное выражение – что-то вроде испуга, смешанного с удивленным отвращением. «Интересно, что я ей нес, – всплыла кверху брюхом полумертвая мысль, – надо все-таки разобраться, а то сбежит моя альтернатива к Контеру в гости...»

–Не сбегу, – ответила демонесса на невысказанное опасение. – А чтение мыслей я не контролирую. Так уж вышло...

–А... Ну и отлично, – «если ее устраивает то, что она видела в моей голове, тогда все просто великолепно». – Наоми, ты можешь рассказать мне то, что меня интересует?

–Смогу, – девушка кивнула. – Я верну тебе память... только это тебя вряд ли обрадует.

–О чем ты? – внезапно проснулось давно забытое Пейнджелом чувство беспокойства вкупе с интуицией. Последняя орала на пределе голоса, что, согласившись, хозяин уже не будет прежним... Но хейтер не привык доверять предчувствиям, даже таким явным и логичным. В конечном итоге, он был вовсе не прочь измениться – какая разница, в конечном итоге? Разом больше, разом меньше...

–Не могу объяснить, – Наоми улыбнулась, и голос интуиции затерялся где-то на дальней грани сознания. – Так ты согласен?

–О чем речь? – какая разница, на что соглашается хейтер? Должно быть все равно...

Светлая тень рванулась навстречу демону так резко, что Пейнджел немедленно пожалел о собственном вертикальном положении. «Предупреждать надо!» – успел подумать он, помня, что девушка слушает мысли...

А затем началось настоящее безумие. Невозможность, до боли реальная... и боль была настоящей, хоть и пришла из прошлого. Перед глазами в ускоренном темпе (должно было быть так, но время словно растянулось!) пронеслись события последних дней – не совсем со стороны, но повлиять на свершившееся было невозможно... И одновременно рядом, спина к спине, стоял тот, светлый – так же «наслаждаясь» жизнью самого Пейнджела...

Они не разговаривали – хватало зрелища, чтобы узнать друг друга, как самих себя... Чтобы понять – тоже, возможно, достаточно было... Конечно, ни один из них не мог согласиться с другим. Хейтер изумлялся поступкам того существа, кем он был, а это существо с ужасом смотрело на жизнь, согласующуюся с хейтерскими идеалами...

Существо. Светлое создание. Ангел – отражение в кривом зеркале, на стекло которого явно пошли осколки нематериальных розовых очков... Отражение, стоящее в самом конце коридора из таких зеркал...

Хейтер. Один из немногих героев своего времени. Демон, ненависть которого родилась одновременно с ним – а может, и чуть опередила...

Одинаковая преданность разным идеалам.

Отвращение к самому понятию «ненависть» – не мешающее втайне от себя ненавидеть...

И – равная по модулю привязанность к ненависти, как к последнему мосту над пропастью. Логичная для того, кто видит пустоту...

Если бы тень могла отбрасывать свет – это было бы точное описание для них. Тень и свет. Ненависть и любовь...

Свет не был способен существовать в одиночку. Пейнджел хорошо разглядел всю дорогу Ангела – боль, чувство собственной бесполезности, страх и крошечные крупинки счастья... Прошлое хейтера, казалось, окончательно сломало недосформировавшуюся личность – сломало, наглядно продемонстрировав подлинные стороны мира, предназначенного для жизни демонов.

Ангел не собирался бороться за превосходство. Он готов был отступить – и исчезнуть. Свет сыграл свою роль...

Но, как Ангел не являлся на самом деле полностью светлым, так и Пейнджел не был законченной сволочью. То, что хейтер увидел в последних днях, заставило проявить хоть небольшое, но уважение к собственной светлой стороне...

Это было трещинкой в броне, за которой все это время прятался оскорбленный подросток, променявший один ненавидящий и ненавидимый мир на другой, больший... Променявший – возможно, потому, что никогда не знал ничего, кроме ненависти... У Пейнджела и не могло быть другой дороги – только перестать быть пассивной жертвой и превратиться в хищника...

Теперь он смотрел, как прошел бы дорогу, освободившись от груза памяти. И видел – то же геройство, ту же самоотдачу, то же упорство...

Пустоты – не видел. Может, она и была – но не было времени и причины думать о ней. И имелась в наличии сумасшедшая человечность, совершенно не нужная демону – тем более хейтеру! – но необходимая для того, кто стал его отражением...

Усталое отражение готово было исчезнуть, уступив оригиналу дорогу, память и – любовь. Чувства Ангела не были наваждением – не настолько, чтобы не оказаться настоящими. Не потому, что он отнесся к магии, как к истинному чувству, – как человек... Оттого, что он мог полюбить точно так же без лишних воздействий...

Отражение мечтало исчезнуть – после того, как поняло, кто отражался в тонком розовом стекле... У Ангела не было ни сил, не желания – сражаться с «тьмой», которой был он сам...

А хейтер, столкнувшийся лицом к лицу с тем, кто мог идти другой дорогой, не хотел отпускать второго себя. Да он бы с радостью обменялся со светлым созданием своей жизнью – и принял бы боль, чтобы обрести счастье, доступное тому, светлому...

Трещинка в броне, которую хейтер считал своим подлинным сознанием, росла. Свет поглощал пустоту – невозможное происходило второй раз, не требуя теперь посредника в виде импульса сломанной КСки.

Пейнджел привык смотреть в лица, похожие на свое собственное... И, став наконец лицом к лицу с Ангелом, удивился не идентичности – различию. Иному смысловому наполнению... Иной истине, перед которой смысл жизни хейтера казался глупой идеей, неизвестно зачем подхваченной тысячами и миллионами...

Свет невозможно было отпустить... Но и тень не могла стать светом. Отражение и оригинал не должны сходиться в одном сознании – результат будет слишком странным... Не все приспособлены для того, чтобы существовать дважды...

Но здесь предполагалось совсем другое... Просто – стать собой. Дважды. А разве стоит бояться, когда всего лишь приходишь к себе – через столько лет, но все-таки к себе?

Разве стоит колебаться, если ты привык быть сильным, а потом узнал, что по-настоящему сильные понимают мир, знают его – но не перестают любить? Любить, а не ненавидеть... И что теперь – забыть?

Никогда.

Ангел – тот, кем мог бы стать Пейнджел, – тот, кем он стал по собственной воле.

Хейтер не должен отказываться от своего пути – хейтеризм вечен, как сумасшествие...

Сумасшедшие иногда выздоравливают. Или их крыши просто сносит в другую сторону...

Демоны иногда решают остаться людьми – в глубине отсутствующих душ. И обретают души... Но это происходит так редко, что об этом не пишут и не говорят. Даже сами эти странные личности. Потому что они понимают...

И с пониманием приходит боль. Ведь мир не захочет меняться для них. А они никогда ничего не изменят – то, что они прошли, нельзя желать никому.

Может быть, для того, чтобы прийти к себе, нужно изначально очень далеко отбежать...

Сильные слишком добры, чтобы звать кого-либо на свою дорогу.

А понимающие видят, что остальные не захотят меняться.

Ангел Боли, Кровавый Ангел... Или – просто Ангел...

Тело можно разделить поровну. Но в сплаве единых сознаний преимущество за тем, кто сильнее...

И все же это – сплав... Нечто третье.

В реальности превращение заняло секунды. Или даже меньше.

20. С ним тебе – другое небо...

Наоми смотрела на демона, которого успела полюбить и испугаться. Полюбить – еще тогда, когда он считал себя человеком. Испугаться – когда поняла, что вернула на место изначального хейтера, не удосужившись проверить, насколько он соответствует временной личности.

Нельзя обвинять непредельскую модель в том, что она плохо понимает хейтеров. Для нее все демоны, не входящие в ряды ищущих пределы, одинаково идеальны. Одинаково свободны. Одинаково прекрасны – да, и это тоже, возможно...

Да, она ошиблась. Но не стоило так резко сталкивать хейтера лицом с тем, кем он был. Возможно, надо было попробовать влюбить в себя его настоящее «я»... Разобраться поподробнее – ведь он же помог ей очнуться, значит – не так уж и плох...

На губах все еще ощущался солоноватый привкус крови. Так ей еще не помогали пережить приступ... Может быть, этот метод просто действует иначе, чем обычная передача энергии? В самом начале, когда «любимая» мамочка считала, что Наоми сможет повторить достижение, пару раз приступы пробовали лечить... но энергия уходила в никуда, и оттуда же возвращалась чуть позже, чтобы достигнуть пика и снова покинуть тело.

А то, что сделал Ангел – помогло почти сразу. Хаос Всемогущий, если получится хоть немного продлить жизнь, это будет... нет, не стоит раньше времени думать, что такое может произойти. Не нужно пугать удачу.

Ангел... Настоящее имя звучало почти так же, лишь с примесью боли в начале. Пейнджел – даже красиво звучит...

Нет, не стоило их сталкивать, ведь можно было понять, какие они разные...

Женщина решительно встала, параллельно отмечая до странности отличное самочувствие. Если жертва экспериментальных силовых методик лечения расстройств памяти не удержится на ногах – надо успеть подхватить. Все-таки нельзя было так действовать. Пусть даже он был уверен... Он ведь не знал, на что соглашается!

Наоми успела удержать пошатнувшегося демона на ногах. Но он и сам неплохо поладил с равновесием... И почти сразу открыл глаза, которые держал зажмуренными на протяжении долгих секунд возвращения к себе...

Это были его мысли. Непредельская модель прочла их случайно. Рефлекторно.

–У тебя интересный стиль, – хейтер улыбнулся – вначале пугающе холодно, но долго эта эмоциональная примесь не продержалась. – Даже не дотрагиваешься...

«Ты же знаешь, что я читаю мысли... зачем говорить о несущественном?»

«Да хотя бы потому, что я не знаю, как начать разговор о существенном, – подумал он в ответ. – Мысленный в том числе. Интересной личностью я был, ничего не скажешь... Ты все и так чувствовала, Наоми?»

«Не совсем, – так, поверхностно следила. – А что?»

«Ничего... Я подумал, что он сломался, когда понял, кем и в каком мире оказался... Но меня не так просто сломать, даже такого... А странно – светлый я оказался сильней, – лицо Ангела все еще освещала нереальная, чуть ироничная улыбка. – Так что мне пришлось меняться. Но хватит обо мне. Тьма моя, тебе придется кое-что рассказать, я не нашел всех ответов в памяти...»

–Я отвечу, – вслух произнесла Наоми. – Ты имеешь право все знать...

–Ты – творение беспредельщиков, – утвердительно сказал демон, присаживаясь на воздух. Женщина села рядом с ним, готовая в случае чего подтвердить или дополнить... Ангел осторожно положил руку ей на плечо. – Тебя создавали, чтобы убивать... С трудом верится, что такое возможно...

–Возможно, – эхом выдохнула непредельская модель. – Я убила одного демона, они меня вынудили... Обманули, разозлили и выставили его предателем...

–Я понимаю, ты не виновата, – он прижал девушку к себе и успокаивающе погладил. – Если тебе не хочется об этом говорить сейчас, отложим на потом. Я еще кое-что хотел узнать... До меня правильно дошло, ты собираешься увезти этого ребенка из нашей реальности?

–Здесь ее быстро найдут и попробуют забрать обратно, – хорошо, что еще ничего не поняли... Но скоро должны понять. – Я слышала, что есть специальное учреждение...

–Даже два, – в глазах Ангела мелькнула тень какой-то мысли. – Контер меня...

–В чем дело? – Наоми вздрогнула.

–Да ничего особо страшного... Просто... Ты же видела мое прошлое? У меня тоже дочка есть, лет на пять постарше твоей, и я забыл ее забрать из «Пути», будь он неладен... Надеюсь, все обойдется, не хотелось бы с единственным потомком отношения портить сильнее, чем уже успел...

Женщина вздохнула. Почти неслышно.

–А успел, думаю, прилично... Иначе я давно бы ее услышал. Думаю, Наоми, что никому, кроме тебя, я не нужен... Вообще-то меня это устраивает, – завершил тему Пейнджел. – Свобода мне нравится, а к ненависти я должен был привыкнуть...

Наоми вопросительно взглянула на хейтера, не понимая, откуда взялась такая горечь в его интонации.

–Тьма моя, пойдем попрощаемся с людьми, и я отведу тебя в ближайший приход, – похоже, отвечать на невысказанный вопрос Ангел не собирался. – Сначала я достану для тебя пропуск... А потом мы поговорим, нужен ли он вообще. Хорошо?

Непредельская модель кивнула. Она понимала не все, тем более что мысли хейтера были слишком запутаны, чтобы вынести из них что-нибудь определенное. На поверхности лежали два основных образа – она сама и девочка, которая была дочерью Ангела.

–А нехило повеселились! – Алара окинула взглядом результаты своей разрушительной деятельности. Если точнее, лично ей в новом варианте пейзажа принадлежало около трети дизайнерских решений... Среди которых в основном значились полумертвые и совсем мертвые трупы, пострадавшая природа и архитектура... впрочем, от светлого хейтера, захваченного разрушением, другого ждать не стоит. А если помножить полученное на три, можно получить поле, где только что победили две таких личности и те, на чьей стороне они стояли.

Юная хейтерша немного удивилась, когда узнала, что в этой войне Рамиель просто стоит на одной из сторон, а не возглавляет ее. С такими данными чернокрылый должен был быть лидером, а не обычной боевой единицей... Впрочем, Алару детали не волновали. Она всего лишь помогала личности, владеющей нужными данными, завершить дело, отвлекающую личность от передачи оных. Тем более что Лайл уверял: в реальности хейтеров пройдет совсем немного времени. А значит – можно было позволить себе развлечься. Постоянное напряжение неправильно сказывается на равновесии... да и оставить несколько живых свидетелей, чтобы и в этом мире ее ненавидели, стоило.

Алара, как и многие демоны, не интересовалась специально, будут ли ее действия гибельными для реальности. Любой демон чувствует такие вещи даже без подготовки. Чувство правильности и чувство равновесия, присущее ортодоксальным хейтерам, очень близки...

Они неплохо развлеклись... И развлечение это стоило, возможно, не меньше грамотной стабилизации. Разрушение для будущего – правильное действие...

–Хорошо, что здесь нет работающих наших, – Лайл, похоже, сейчас думал на той же волне. – Могли бы случайно приземлиться в готовую для работы реальность...

–И мне бы это зачли за практику на следующий год, – Алара позволила себе хихикнуть. Затем нацепила на лицо привычное серьезное выражение и повернулась в сторону Рамиеля. Чернокрылый стоял недалеко от них, что-то говоря двум белобрысым подросткам. Подростки были симпатичными, кроме того – один из них был, кажется, будущим повелителем чего-то там... Рамиель сказал об этом вскользь, добавив что-то насчет долга.

–Алара, такого от наших ни за что не дождешься, – с чуть занудной интонацией поправил Лайл. – Ладно, не буду корректировать тебе отношение к миру. Пошли получать свою долю от сделки...

Хейтерша согласно кивнула, не оборачиваясь. Вредный внутренний голос ехидно сообщал, что теперь-то она поймет, в какую лужу усадила собственного отца... Алара и не надеялась на обратное. Только на то, что вообще что-нибудь поймет... Логика подсказывала...

–Я постараюсь сделать что-нибудь еще, – Пейнджел знал, что Ангел пошел бы дальше – например, мог притащить для всех богов пропуска и угробить кучу времени на вычисление точного адреса их реальности. Без пользы угробить, естественно, ведь вычислять такие вещи умеют не все, и этому долго учатся... Поэтому проще было быть честным. – Я не смогу отправить вас домой, потому что не знаю, где вы жили. Но если вы захотите куда-то еще...

–Куда? – вопрос Владимира Петровича прозвучал риторически. Пейнджел честно оценил багаж своих знаний в области координат и понял, что ни в один из известных хейтеру миров людей лучше не отправлять.

–Думаю, там не лучше, чем здесь, – а здесь, под полем и на полном довольствии, вполне можно прожить... И относительно неплохо. – Конечно, я могу сделать вас демонами...

–Не нужно, – на сей раз высказался Валерий Александрович. – Спасибо за предложение, но обойдемся как-нибудь.

–Я не стану вам это навязывать, – хотя бы потому, что понял, что демоном быть не так уж и прекрасно... Не безоговорочно прекрасно. У людей слишком мало времени, чтобы любоваться на пустоту... не стоит открывать им глаза и давать это время. Даже если они и получат какую-то выгоду.

«Славке как раз навязали силу, но он всегда был личностью, способной не заморачиваться», – от этой ассоциации, как Пейнджелу показалось, неприятно попахивало... Сейчас, пользуясь своими знаниями, он мог представить, что человека, ставшего его другом, обращенного его кровью, могли принудить остаться среди непредельщиков... Но точно так же можно было представить и то, что никакого принуждения не было. Есть личности, которые чувствуют свою выгоду...

Слава не верил Ангелу до конца, и хорошо, что верил хоть частично... Мог и не делать этого – в конечном итоге, предметом веры была неправда... Но все равно – думать о Славике не хотелось. Если он нашел себе нишу в этом мире – что ж, ему повезло больше, чем остальным.

–Пойдем, – Наоми выпрямилась с дочкой на руках. – Они будут искать ее и меня... Не вас, – Пейнджел увидел, что она смотрит на людей с благодарностью, и мысленно поставил еще один плюс в долгую вереницу таких же возле ее имени. – Разве что случайно наткнутся, но это вряд ли...

–Мы понимаем, – это снова говорил Петрович.

«Не стоит перемещаться отсюда, вдруг они отследят канал, – внезапно раздался в голове голос Наоми. – То перемещение я затерла, но два подряд от одной точки – это слишком подозрительно. Лучше отойти или отъехать подальше...»

«Сейчас», – мысленно ответил Пейнджел и коснулся поисковым импульсом того места, где они когда-то очень давно оставили летающие мотоциклы. Никто не покушался на брошенное имущество, видимо – не обнаружили. Перемещение неживых объектов не требует большого количества силы... Если оно не совсем мгновенное. Отследить невозможно. Даже параноик поймет.

–Открой окно в поле, – раз уж загреб все... будь любезен вернуть чужое хозяевам. – Сейчас сюда подъедет транспорт...

–Отлично, – Наоми улыбнулась. Девочка, сидевшая не столько на руках у матери, сколько в силовом коконе, открыла глаза и внимательно посмотрела на Пейнджела. Глаза девочки были серыми, очень похожими на его собственные. Серые и понимающие, до невозможности понимающие – так смотрят только демоны, уже давно не отсчитывающие годы жизни. И даже на миллионы забившие большой клин.

Она могла бы показаться лишней, двадцать первой мыслью Хаоса – а может быть, и самой первой, просто отложенной на далекое будущее. Маленькая ровесница времени и истины... Немногие дети смотрят так – даже те, чьи родители рискнули ускорить процесс переноса информации до небезопасного уровня.

Девочка улыбнулась – грустно и чуть ехидно, с вполне определенным значением: «Я понимаю больше, чем ты когда-нибудь поймешь, поэтому я буду молчать... А ты постарайся убедить себя в том, что просто напридумывал себе лишнего...»

Эти слова почти прозвучали в голове – почти, но не совсем. Ребенок зевнул и прижался к матери, снова зажмурившись. Наоми назвала дочь Мэлис Крэш – но величие имен уступало тому, что дремало в их носительнице.

Пейнджел всегда считал, что неправильно издеваться над природой, вкладывая в детей больше, чем отпущено по умолчанию. Восемнадцать примеров мельтешили у него перед глазами первые тринадцать лет жизни, и можно было честно признаться, что чего-то в них недоставало. И в примерах, и в годах, проведенных в их компании...

Они вышли из-под купола защитного поля, Наоми перевесила дочь на спину, и летающий мотоцикл унес троих демонов не к ближайшему седьмому приходу, но прочь из города – к пепелищу за номером восемь.

–Е-мое, – информативно высказалась Алара, наконец-то получив доступ к памяти Рамиеля. Возможно, он не понимал полностью, что видит и чувствует, но по всем запомненным крохам можно было восстановить кошмарную картину недавнего прошлого. Все худшие предчувствия оправдались в большей степени, чем ощущались. Кроме одного. Если не думать, что проклятие может отдаваться в прошлое (а это невозможно), то становилось понятно: кто-то успел испортить отцу жизнь чуть раньше...

В темной комнате, где из источников света наблюдалось всего две свечи, да и то коптящие на последнем издыхании, резко посветлело – субъективно выражаясь.

–Ну что, уже можно тебе отношение к миру корректировать? – Лайл подошел со спины, но незаметно приблизиться все равно не получилось – хейтерша была настороже. Все-таки крепко в лучшую ученицу «Пути» (по результатам последних экзаменов) вбили понятие о том, что нельзя расслабляться после победы.

–Чем будешь корректировать? – Алара шагнула к единственному целому креслу антикварного вида и на всякий случай села. – Чувствую, что надо...

Ненависть только что сквозь стены не сочилась. Там, за почерневшим в процессе боевых действий бетоном, покрытым пятнами неаппетитного происхождения, завершилось последнее боевое действие – в пользу той стороны, которая обеспечила себе демоническую помощь, естественно. Выжившие отлично рассмотрели деятельных участников битвы – так уж вышло, что напоровшиеся на Рамиеля с Реддаригой перед смертью мало что смогли увидеть.

Короче говоря, не стоило чувствовать себя лучше проигравшей стороны. Не по-хейтерски как-то...

–Я насчет времени обсчитался, – Алара немедленно поняла, что уселась не зря. Зря выбрала для этого подлокотник...

–На сколько? – выдохнула она, пытаясь восстановить равновесие.

–Прилично, но вернуться еще успеем, – хейтер пофигистично пожал плечами. – Здесь, похоже, время проскакивает порциями. Вот и незаметно получается...

–Так, не разводи рассуждений, – Алара встала, решив наплевать на возможные последствия следующей фразы Лайла. – Успеем, говоришь? Тогда валим обратно...

–Даже не попрощаемся? – многозначительная ухмылка вызвала немедленное желание дать кое-кому по наглой хейтерской роже.

–Придумал тоже, – девочка с удовлетворением отметила, что баланс встал на место – энергии хватило бы даже на, образно выражаясь, прыжок выше головы. Где-то на уровень. – Очень хочется – напиши на стенке что-нибудь, только быстро... Они там обсуждают, как жить теперь будут, не хватало еще влезать...

–Вообще-то уже наобсуждались, – Лайл хмыкнул. – Я только что оттуда. Пару дельных советов дал, чтобы нас здесь и впредь не сильно любили...

По дороге Пейнджел совершил несколько мгновенных перемещений – вблизи приходов, где следов от телепортаций до Контера и больше. Беспредельщики могли себе все мозги переломать, но в городе, набитом хейтерами, найти трех конкретных демонов, закрывшихся от преследования, просто невозможно.

Закрыть город тоже можно было лишь в теории. За такой непопулярной мерой последовало бы настоящее объявление войны – для хейтеров хватил бы и меньшего повода. Это год назад здесь не было настоящих лидеров – сейчас каждый, кому хватило бы времени первым крикнуть «бей!», повел бы за собой сотни. А таких «каждых» набралось бы с лихвой. Народ еще не успел остыть... Народ помнил, что совершили третий и восьмой приходы. Лет через пять это могло забыться, растворившись в массе прибывающих новичков.

Сейчас все помнили. Но город конечен, и просканировать его все же можно – не слишком быстро, конечно... И искать будут именно в городе, и под конец будут шуршать возле хейтерских приходских общаг. Они знают, что Кровавый Ангел будет скрываться у своих – значит, начнут с третьего прихода... Возможно, непредельщиков хватит и на то, чтобы быстро проверить все приходы города – только здесь уже совсем другие сроки считаются проявлением скорости. И ни одному демону не придет в голову искать прежде всего за пределами города, в тихой, мало кому известной теперь резиденции пятого прихода. Там – Пепелище, восьмое по счету, оставленное развлекавшимися кретинами из числа беспредельщиков... Там – заросли мутированных растений... И там же расположились лагерем несколько сотен пофигистов, сотни полторы шокеров, приходящие ортодоксы... а также представители очень редкого течения среди хейтеров. Личности, обожающие вселять ненависть фактом своих страданий. Бывшие профессиональные пророки из различных команд, последствия работы которых перестали устраивать начальство. Бывшие профессиональные светлые лидеры. Светлые команды еще при Феникс расформировывали, а теперь так и вообще – только узконаправленные застрахованы, а универсальных переучивают, оставляют ровно столько, чтобы разнообразие не страдало...

Это рассказывала Пейнджелу Эльга, сбежавшая в хейтеры Контер знает откуда и почти сразу выбравшая для жизни другую реальность... Но пересеклись их дороги именно в пятом приходе, где росло количество идейных самоубийц. Один из собравшихся было в их ряды передумал и рванул вместе с Эльгой – к Контеру в гости, в какую-то адаптированную реальность, где дали участок нескольким командам из «песочницы»...

«Опять я о ерунде думаю, – хейтер мысленно улыбнулся. – Не это главное...»

А главное – то, на что пойдут эти самые идейные, чтобы лечь в фундамент действительно великой истории. И ключ к этой истории – у него за спиной...

«Ангел, – позвала мысленно Наоми. Пейнджел чуть притормозил, чтобы вслушаться в ее послание. – Ты совершенно прав. За городом они искать не станут. Не сразу. А эти идейные – они на самом деле такие, как ты сейчас думал?»

–Конечно, – вслух ответил Пейнджел, благо скорость позволяла. – Как ты там, нормально?

–Все отлично, – в голосе ее не было слышно ни усталости, ни подавленности – наверное, скорость немного развлекла. – Просто великолепно... Я серьезно – ты настоящий чудотворец...

Наоми не льстила – после той передачи энергии не ощущалось ничего похожего на приближающийся спад. Возможно, прошло слишком мало времени, но так хотелось верить в чудо! Любящие не понимают жестоких законов логики и не ищут объяснений для того, что устраивает их и так... И склонны верить щитам с надписью «Следующая остановка – Рай», забывая о том, кто, когда и с какой целью ставил их... Забывая о том, что случилось с ними. Не замечая следов краски, которой в корне подправили смысл надписи... Конкретно – направление...

Она всегда читала сознания других демонов, как открытую книгу, только вот книги эти чаще были посвящены совершенно непонятным вещам, а искать объяснение было очень сложно – они были, только вот для Наоми их не всегда хватало. Одно время она даже хотела отказаться от этого дара, заслонять чужие умы от себя – после того, как вот так же прочла в голове мужа вложенное туда непредельщиками воспоминание о предательстве, которое он не совершал. Нежелание, впрочем, продлилось недолго – как только пришло понимание, что иначе информацию не достать.

Сейчас Наоми видела в мыслях Ангела демонов, способных на все ради странных и почти недостижимых в этом мире вещей. Они хотели умножать ненависть, умирая за великие дела. И это не было фантазией – Ангел сейчас вспоминал их собственные слова...

Кому-то может хотеться умереть – странно, но странно для демона, обреченного на это. Мечта о возможности уйти навсегда, остаться только в памяти, бродила в народе долгие миллиарды лет. В поисках смерти истинные нашли способ замкнуть себя со своей оболочкой, полукровки открыли Дельту, первые научились возвращать демонов в первичный Хаос...

Наоми не помнила, в каком порядке совершались эти открытия. Никто точно не знает, кроме присутствовавших и деятельных участников событий. Не у кого прочесть мысли... Но все это было и имело последствия...

В конце концов, искавшие предел возможностей демона нашли способ осуществить эту мечту. Нашли и скрыли... Все-таки он искали не средство умереть, а средство убить – убрать навсегда тех, кто иначе все равно вернулся бы и превратил историю в то, чем она и должна быть... Не идти по линии. Об этом думала Сильвер, ее мысли читались труднее, но для Наоми это не было проблемой. Проблемой было разобраться в том, что это такое – линия... Оказалось – линейная история, прописанное на миллиарды лет будущее. Цикличное, с падениями и возвышениями, прописанное нарочито нечетко, с вариациями... Будущее, в котором непредельщики были практически никем. В котором, по мнению Сильвер, всем пришлось бы жить одинаково, не развиваясь на протяжении многих лет, отмечая на полотне истории одинаковые победы над «злом», творя добро и непотребство в реальностях... жить без смысла, короче говоря.

Сильвер и Эанис сходились в том, что создали демона, обладающего смыслом жизни. Создали – через Наоми. Создали ту, которая сможет сломать линию – так, как захочет. Вычеркнуть ненужных демонов. Не допустить возвращения первых. Благие цели, если не знать, что лежит под ними...

Нет, Мэлис никогда не возглавит эту кодлу сумасшедших экспериментаторов. Она не узнает о том, что может делать. В учреждении, которое создала Феникс, детям стирают память – смывают, частично, но так, чтобы не осталось ничего влияющего на развитие. Протемняют – снимают барьер на общение, еще что-то делают... с разрешения родителей. Все – с разрешения. Даже по требованию. Одна из непредельщиц это знала, потому что собиралась отдавать туда свою дочь, но боялась подпасть под нарушение секретности... Просто ей не хотелось растить ребенка среди материала и кромсающих это материал коллег. Демоны никогда не стеснялись думать при Наоми о своем – они считали, что она уже не слушает, а если и слышит – то ничего не поймет. Считали – те, кто знал, что она такое. Невыездные...

«Нет, хватит об этом думать! Думай о плане!» – оборвала себя Наоми. План – план был правильным. Импульс от хейтерского «пропуска» должен разблокировать поле, а потом – мир спасен от Мэлис, и можно жить дальше. Может быть, даже... нет, видеться они больше не должны. Нужно добавить пару установок, которые протемнение переживут и только лучше закрепятся – пока что силы хватит, вряд ли Мэл будет сопротивляться, если правильно объяснить...

Интересно, дочь сейчас читает ее мысли или закрылась? Читает, может быть, но понимать до конца не должна – не могли же они довести ее до такого состояния? Наоми помнила себя в детстве – да, она была умнее всего выводка ЭМИ, но это просто сглаживало небольшую разницу в возрасте... Что там было, в два года? Выращенные на одеяле ягоды, обычные игры – и никакого понимания... До того момента, когда стало поздно...

«Контер с ними, этими годами поддельного счастья, – зло подумала Наоми. – Прошли и ладно, были – и хорошо, не стирать же...»

Хотелось верить, что жизнь будет. Ничего ведь не чувствовалось – до странности нормальное и знакомое состояние, такое, как было до первого убийства...

–Наоми, приехали, – мысли оборвало обращение Ангела и остановка – не резкая, плавная, почти незаметная. – Наши ортодоски требуют, чтобы с горки своими ногами шли, не будем нервировать убогих...

Мотоцикл он отправил обратно, чтобы еще сильнее запутать следы. Да и не нужен он уже был – особенно здесь...

Они спустились по пологому склону и остановились у явной границы между травой и темно-серым пеплом, до сих пор лежащим внутри круга. Изо всех Пепелищ это сохранило свою форму лучше всего – из-за того, что по этой границе было очень удобно ставить поле для защиты от незваных гостей. Пятый приход составляли очень странные личности, но о безопасности они все же думали.

Перед Пейнджелом поле расступилось – все-таки он был одним из имевших полное право на вход. И стало видно, что серый круг на самом деле почти исчез под рядами матрасов и кроватей, в промежутках валяются пустые бутылки от неизвестно чего... И в самом центре торчит маленькое здание, выкрашенное облупившейся черной краской.

–Заходи, – Ангел пропустил Наоми вперед и вошел сам, делая отмашку державшим поле товарищам. Дыра закрылась.

Пятый приход был ему знаком не то чтобы в полном составе, но конкретно нужные демоны его наверняка заметили. Здесь на всех новоприбывших смотрят очень внимательно. Пейнджел увидел, что сквозь кучу отдыхающего народа уже протискиваются составляющие ядра идейно-самоубийственной организации.

–Кровавый, какими судьбами? – первым добрался Дан, бывший командир какой-то светлой команды – а теперь хейтер, известный своими комментариями к кодексу. Известный в узком кругу ограниченных лиц, естественно – чтобы не вышло наружу. Правда, интеллектуалом он не выглядел – казалось, что он следует моде Контер знает когда прошедших времен, когда считалось крутостью расхаживать в крупных мускулистых телах.

–Кривыми и неровными, ты же знаешь, – Ангел пожал протянутую руку. – Причем, кажется, я по делу. Собирай всех в склепе, разговаривать будем...

Склепом называли подземелье, которое некогда, до образования Пепелища, было чем-то вроде бомбоубежища. Входом в склеп была черная будочка, при ударе тоже уцелевшая.

Насчет присутствия Наоми никто даже не думал возражать. Хейтеры быстро втянулись внутрь, Пейнджел и Наоми – одними из первых.

Внизу была узкая витая лестница и пустое пространство с низким потолком, местами уставленное в качестве мебели ворованными нормализаторами. Другой мебели не было. На одном из хрустальных гробиков сидели два хейтера и на повышенных тонах обсуждали кого-то третьего. Судя по всему, некоего дельта-серфера, который вытащил обоих против их воли. Третий, серфер, сидел в углу и отгавкивался матом, явно наслаждаясь ситуацией. Среди бескорыстных кретинов, делом чести считающих помогать ближним против их воли, было полно хейтеров – ортодоксальные товарищи вовремя поняли, что эта профессия подходит как нельзя лучше именно им... За ними в дело втянулось и несколько идейных из числа полукровок – решили привыкнуть к Дельте, или что-то еще...

–Как ты при детях разговариваешь! – обратился Дан к серферу с предпоследней ступеньки. – Тут маленький ребенок, а ты под нос бурчишь! Ругаться надо отчетливо и громко, чтобы понятно было...

–Да ладно, ребенок еще наберется, – Ангел вздохнул. Все-таки в его время самым маленьким хейтерам было лет по шесть, и приходили они к этому мировоззрению сами... Он и Алару не слишком-то хотел вести по своей дороге, дал право решать... А тут, похоже, уже начали определять с самого начала... Раз сразу подумали, что ребенок на руках Наоми – будущий хейтер. С другой стороны – не так уж это и плохо... Тогда хейтерам было хуже, чем сейчас. Много хуже. А сейчас у них есть жизнь, подходящая для того, чтобы прожить...

Пейнджел подумал, что план Наоми вполне можно подкорректировать. Здесь, в пятом приходе, можно было прожить сколько угодно времени и никогда не увидеть непредельщика за внутренней границей периметра. Только бы сама Наоми смогла выжить... Хейтер знал, что она читает его мысли, и ждал возражений, но ничего не услышал. Ангел обернулся и увидел, что она стоит на незагроможденном пятачке неподалеку от лестницы.

–Наоми, – негромко позвал он.

–Да, я здесь, – она подошла к нему, ловко лавируя среди приготовленных на будущее саркофагов – когда глаза привыкли к свету, стало ясно, что настоящих нормализаторов было не так уж и много, в основном – имитации, сломанное и устаревшее оборудование. – Знаешь, я тут подумала... Кажется, я могу предложить им чуть больше...

Мысли идейных самоубийц были несложными и часто повторялись. Они в полной мере верили своей странной мечте – это не столько удивляло, сколько пугало. И веры хватило бы на любое дело – их было много, и все они согласились бы на те условия, которые им могла предложить Наоми...

Запустить процесс разрушения структурных связей, необратимую для демона смерть, можно было – изнутри. Только Наоми хватило сил разрушить другого демона, но это отозвалось точно такими же разрушениями внутри. Растянутыми во времени... Но тот истинный, ее безымянный муж, погиб мгновенно. Эанис говорила, что дольше нескольких секунд продержались бы разве что первые.

Но убить самого себя этим же способом – быстро и необратимо, – мог любой. Если бы Наоми поделилась с ним программой – не особо сложной, легко настраиваемой на независимое выполнение после запуска. Не сложнее, чем установить самому себе очередной уровень. Нужно было только поделиться...

Странно было предполагать, что за спасение мира придется платить смертью. Но логика отступает перед реальной жизнью – так было всегда.

–Что? – Наоми могла не отвечать, она уже услышала, что Ангел ее понял. И поэтому лишь медленно кивнула.

–Алара, ты куда нас затащила? – Лайл выдрал руку из цепких объятий колючего куста, порвав при этом рукав до состояния бахромы. – Это какой приход?

–А мне казалось, что ты устанавливал выходную точку, – фыркнула хейтерша. – Признавайся, о чем думал...

–Какая теперь разница, – Лайл потер руки и приложил ладонь к колючей ветке. Ветка сморщилась и истлела, не успев вспыхнуть. – Сейчас прогрызем дорогу и куда-нибудь выйдем. Такие кусты у трех приходов растут...

–Возле «Малины», недалеко от девяностого, – Алара загнула два пальца. – И где еще?

–Рядом с моей долбаной родиной, – хейтер усмехнулся. – А то ты не знаешь, что такое пятый приход...

–Лайл, тебе отношение к миру надо править, что ли? – девчонка опалила пару ветвей. – Давай еще раз переместимся...

–Тут сбоит что-то, – пояснил пофигист, отвлекаясь от своего занятия. – Настройки слетают, мы оба не виноваты, я проверил. Если нас в следующий раз в беспредельское здание вынесет?

–Ну, сволочи! – Алара повела рукой, выжигая проход со своей стороны. – Надо народу сказать, чтобы им за это вломили...

–Солидарен с вами, коллега, – Лайл прибавил шагу. – Народ предпочитает ходить, вот еще и не заметили... Зарвались беспредельщики. То демонов вместе с людьми загребают, то пространство перенастраивают... Это не их дом, а наш!

–Сволочи, – повторила девочка, вспоминая, кого именно «загребли вместе с людьми». Контер побери, папа просто был не в состоянии прийти, потому что сошел с ума на неизвестной почве, а она его еще и проклинала... И что теперь, надеяться, что беспредельщики его просто так отпустили?

Алара представила, как объясняет народу, что произошло с ее отцом, как пытается собрать демонов для освободительной миссии... Порадовалась, что ее отец еще достаточно известен, даже среди новичков. Вздохнула и продолжила пропаливать дорогу.

–Не волнуйся, – юный хейтер, шедший рядом, понимающе подмигнул. – У нас в пятом не одни пофигисты. Наберешь столько народа, что беспредельщики офигеют от страха...

–Не лезь в мои мысли, – Алара нахмурилась. – Я понимаю, что у тебя уровень, но все равно – не лезь...

–Я не лезу, – Лайл хмыкнул. – Возьми левее. Вот же наросло тут этой дряни...

–А что за дрянь-то? – девочка впервые обратила внимание на то, сквозь что пробиралась.

–Плодово-невыгодная, – пофигист зажал двумя пальцами колючую веточку, дожидаясь, пока та не сгорит. – Нет, оно цветет и даже плодоносит, только отравой какой-то. Люди какие-то ели, так потом у нас тут воняло страшно... Наши светлые пытались из этого что-то гнать, а то кристалку разводить нечем, – тоже фигня вышла. Выпустили ограниченную партию, так и то до сих пор мало кто соглашается здоровьем рисковать... Нет, я понимаю, светлым пофиг...

–Они ж из ваших, – закончила Алара. – Долго еще?

–Недолго, – рука Лайла провалилась в пустоту. – Вон там, в котловине – наш приход...

21. I guess there is no one to blame…

–Не каждый день нам такое предлагают, – Дан подпер рукой подбородок, пытаясь изобразить задумчивость. За его спиной на воздухе, вопреки обычаям хейтеров, в последнее время почему-то проповедовавших редкое использование демонической силы, но в точном соответствии со своей привычкой восседал еще один товарищ, сочтенный «достаточно благонадежным» для закрытого совещания. – Ксор, вот скажи честно – что бы ты дал за возможность умереть окончательно?

–Я? – товарищ провел рукой по короткой рыжей поросли на макушке, отличительному признаку «наследников Контера». – Все и даже больше... Ты же знаешь, как меня эта жизнь...

«Достала, – цензурно закончила про себя Наоми. – И ведь мог же просто позволить себе измениться или подождать... Впрочем, не мне его судить, определенно не мне... Если бы еще и не мне предстояло им воспользоваться...»

Жизненный путь рыжего демона спокойно читался в его памяти – среди этой кучи бывших светлых он был одним из немногих темных, пославшим команду к Контерам собачьим ради любви к личности, которая всего лишь метила на его место... Вылет был осуществлен с таким скандалом, что парня отказались брать куда-либо еще. Затем его понесло к Контеру в прямом смысле этого слова – но и среди наследников исторического отрицательного символа не нашлось ничего похожего на смысл жизни. Ксор был демоном, маскирующим то цинизм под маской вселенской скорби, то пустоту под маской цинизма – в зависимости от ситуации... В хейтеры его именно пустота и привела, а теперь она же – подталкивала к краю пропасти.

Ангел сейчас сидел рядом с Наоми, слева, и думал примерно о том же. Он знал этих двоих довольно-таки давно... Но лезть в чужую жизнь не собирался. Идейные самоубийцы не ненавидят тех, кто отговаривает их от принятого решения. Они их просто не замечают. Или – делают их теми, кто будет их помнить...

Пейнджел понимал, что ему обязательно зададут вопрос: «Будешь нас помнить и ненавидеть?» И знал, что ответит положительно. Это маячило в будущем так же определенно, как любое предсказанное событие линейной истории. Он не был ясновидцем, всего лишь немного разбирался в логике и психологии своего народа. Теперь, когда идейные получили такую приманку, стало ясно, что пройдет не так уж много времени до того момента, когда они уйдут все.

Наоми наверняка прочла идею в его сознании, но вряд ли это стоило считать виной. Подарить нуждающимся их мечту – не винят в этом как-то, не принято... А им все равно не суждено дожить до того дня, когда они перестанут нуждаться в смерти. Не дожить и не понять...

А он, Ангел, будет их вспоминать, ненавидеть за глупость и проигрывать в памяти каждую секунду, которую они прожили бессмертными. И смертными тоже... Они нашли себе смысл жизни, и нельзя ни завидовать, ни осуждать. Не поймут и правильно сделают.

–Пейнджел, – Ксор и Дан закончили совещаться. Интересное совещание – остальные сейчас наверняка слушают, никакой защиты не ставили, но не придут и не потребуют смерти – ждут решения. – Смерть должен раздавать ты. В самом начале... Пока мы не поймем, кто заслужил, а кто нет.

–Так можно? – он посмотрел на Наоми. Часть дискуссии прошла мимо сознания. Демонесса медленно кивнула.

–Я передам тебе программу, будешь ставить тем, кто... заслужит, – Наоми вздохнула. – Я такие вещи решать не могу, даже если глубоко прочитаю.

«Я не могу больше убивать, даже вот так... Только через кого-то... Соглашайся...»

«Хорошо, я понимаю», – а как тут не понять? Контер, она-то не хейтер, что бы там ни было сказано... Наоми вряд ли успеет научиться ненавидеть... Нет, не стоит об этом думать, она же прочитает...

«Уже прочла. Потом поговорим. Соглашайся...»

–Я согласен, – типа обдумал и согласился. Впрочем, от него другого не ждали. Совершенно нормальный поступок для хейтера-лидера. Пусть он лидером стал в основном благодаря сворованному где надо ящику КСок... Неважно. – Открытую программу...

–Ты уверен? – надо понимать как «зачем тебе открытая?»... Затем! Понять тебя хочет один нетипичный сумасшедший хейтер, понять, как ты это делаешь...

«Может, еще и спасти? Знаешь... надо будет все-таки поговорить...»

–Уверен, – Пейнджел кивнул. – А ставить я буду закрытые, и только тем, кто действительно выполнил свою задачу.

–Справедливо, – Ксор стал на пол. – Я скажу народу, вдруг кто-то не расслышал... Маловероятно...

–Но возможно, – с усмешкой закончил фразу Дан. – Не беспокойся, они поймут. Не все сразу, но поймут...

–Хорошо замаскировались, – Алара не смогла заметить даже щита – насколько профессионально он был поставлен. Если бы Лайл не сказал, что контуры защиты совпадают с видимым Пепелищем, так бы и не вспомнила...

–Щит поставили идейники, у них в крови какая-то шальная паранойя гуляет пополам с суицидальными наклонностями, – хейтер произнес это, словно цитируя. – Мои родители от их лагеря недалеко валяются, так что все видят и слышат...

–Ладно, потащились, – смотреть на щит-невидимку все равно бесполезно. Если его качественно ставили, а не спустя рукава до колена...

–Куда? – мерзкий взрослый голосок из–за спины заставил обоих демонов синхронно развернуться. Меньше секунды понадобилось, чтобы понять: это не прикалывающийся хейтер, а совершенно посторонняя личность в оранжевом костюме. Конечно, со стороны его можно было бы счесть шокером, но настоящий хейтер сразу понял бы, что с мнимым коллегой все не так...

–Сестренка, беги! – крикнул Лайл и изо всех сил, доступных на пятом уровне, шарахнул по подделывающемуся непредельщику. Алара, не задавая лишних вопросов, рванула по направлению к куполу поля, и только у границы заметила, что пофигист отстает.

–Эй, «братишка», ты чего? – спросила она, замирая возле невидимой стенки.

–Не копайся! – Лайл толкнул ее сквозь поле, но сам остался снаружи и практически сразу побежал в сторону. Изнутри все было прекрасно видно – как оранжевый очухался и попытался встать, как из-за холма вылезла кучка непредельщиков и бросилась за пофигистом... Алара почти что решила вырваться наружу и помочь (мешали только неизбежно неодобрительные взгляды и мысли присутствовавших под полем хейтеров), но ей не дали сделать и шага.

–Привет, мелочь, – произнес жутко знакомый голос, который девочка уже не надеялась услышать в принципе. – Народ, почему поле до сих пор не откалибровано?

–Папа! – Алара развернулась и прыгнула на шею говорившему, искренне наплевав на всех, кто смотрит, и судьбу Лайла, неизвестно зачем решившего наехать на непредельщиков. В конце концов, случилось чудо, Контер его за ногу...

Пейнджел прижал к себе так неожиданно появившуюся дочку и понял, что боялся зря. Не стала она его сильней ненавидеть – не до той степени, когда это становится страшным. И даже рада видеть...

–Алара, – ни в коем случае нельзя показать, как он на самом деле себя чувствует, – кто это там побежал?

–Лайл Мейлстром, – ответил вместо дочери подошедший сзади Ксор. – Из местных. Знает, что нельзя поле демаскировать, пока не перенастроят... Думаю, смотаться успеет...

–Перемещения заблокированы, – Алара посмотрела на оказавшееся непривычно близко взрослое лицо. – А что, действительно нельзя было?..

–Да, так положено... Если беспредельщики рядом, запрещено давать им засечь настройки поля, – Ксор слегка улыбнулся. – Не волнуйся, тебя не засекли. А Лайл правильно сделал, и не скажешь, что пофигист...

–Блин! – Ангел почувствовал, что сказал бы сейчас то же самое. С ругнувшейся дочкой он был солидарен полностью – хотя можно было и крепче выразиться по поводу того, что несколько непредельщиков набросили на парнишку энергосеть. Так, одной оказалось мало, – Лайл Мейлстром оказался настолько крутым, что легко разорвал чуть светящиеся волокна. Набросили еще три, для верности...

Мальчишка-хейтер сражался так, что любой воин позавидовал бы. Как будто боролся за что-то...

«Контер побери, а собственная жизнь уже «чем-то» не считается! Вот кретин! Нахватался понимания жизни от идейных, демон недоделанный, – обругал себя Пейнджел, – и решил, что могу за других думать...»

–Ксор, он из ваших? – Ангел откровенно надеялся на положительный ответ, но все еще сидевшая на руках Алара отрицательно покачала головой.

–Он пофигист, мой знакомый по «Пути» со старшего курса... Мы тебя вместе искали, – последняя фраза Пейнджела удивила сильнее, чем присутствие дочери в пятом приходе.

–Искали? – переспросил он. – Зачем, мелочь?

«Зачем... Контер, я такое вслух при демонах сказала, а он – зачем? – Алара прикусила губу до крови. – Я думала, папа поймет, а он все-таки такой, как все... Хорошо – не изменился совсем... Значит, с ним ничего не сделали, радоваться надо... Или раньше он все-таки был другим? Какую я ерунду думаю...»

–Ты к беспредельщикам попал, – девочка решила, что поздно тушить подожженные мосты. – Я думала – из-за меня. Мы не совсем тебя искали, мы тех искали, кто тебя видел... Я точно узнать хотела...

–Из-за тебя, – Ангел не понял, откуда взялась эта жестокость на грани честности. Или наоборот... Может, просто вспомнилась дикая боль, не уходившая ни на секунду... проклятая качественная демоническая память... Проклятая не раз и сохранившаяся полностью. Чувствовать как человек нагрузки, и демона бы свалившие, да еще и четко все переживать, вспоминая, – никому не пожелаешь. – К беспредельщикам – из-за тебя. Понимаешь, мелочь, я тогда твое проклятие снять не смог бы... вовремя прислала, ничего не скажешь...

«Зачем я ее так? – мысли обгоняли друг друга. – Чтобы подготовить к новости номер два, что ли? Чтобы сильнее уже возненавидеть нельзя было?»

А за прозрачной стеной поля Лайл запутался в ярких линиях уровневой сети. Действительно, кто-то с высоким уровнем подключился... Не ниже шестого...

–Ксор, я ваше поле усилила, – Наоми подошла незаметно. Пейнджел оглянулся – улыбается, словно что-то действительно хорошее случилось. – Теперь не пробьют, даже если сюда Дестра заявится... Ангел, а это что – твоя дочка?

Алара немедленно вырвалась из его рук, стремясь спрыгнуть на пепел. До этого она сидела тихо, переживая шок от отцовских слов, но бесцеремонная женщина с серой кожей, явно не просто так кичащаяся своей силой – это было уже слишком.

–Да, я его дочь, а так не видно? – резко, по-хейтерски нагло огрызнулась девочка. – Кстати, вы-то кто такая?

–Алара, – отец присел рядом с ней на корточки, – не груби Наоми, ладно?

–Ладно...

«Наоми, значит? Очередная замена для мамы, что ли? Ладно, пока грубить не буду... при тебе не буду...»

Наоми Джайнис не понимала смысла происходящего рядом. Впрочем, мало кто способен понять хейтерские отношения, не являясь при этом хейтером. А умный демон даже и думать не станет о том, чтобы объяснить двум ненавидящим, что на самом деле они друг друга уважают, ценят и так далее.

Ангел сейчас думал о том, что зря так говорил с Аларой, но иначе «пример для хейтеров» и не мог бы себя повести. Девчонка усиленно ненавидела все окружающее и себя, но отец почему-то занимал одно из последних мест в списке. Алара, похоже, искренне решила считать его слова справедливыми.

О проклятии Наоми знала, но, просмотрев память Ангела и оценив ситуацию, все же подумала, что вину дочери «примерный хейтер» преувеличил...

Оценка мыслей заняла не больше мгновения – как оказалось, в реальном мире тоже было чем заинтересоваться. Мальчишка, которого успешно поймали непредельщики, был определенно нехорошим фактором...

Решив отложить решение семейных проблем, Наоми коснулась сознания Ангела с конкретной мыслью – вопросом об опасности происходящего.

–Тьма моя, не волнуйся, – ответ был произнесен вслух. – Он все равно не знает, что мы здесь...

–Леди Джайнис, – формально отозвался Ксор, – я понимаю ваше беспокойство. Но на беспредел осталось не так уж много времени, скоро блок на перемещения снимут, а у того мальчишки, если я не ошибаюсь, пятый уровень...

–Не ошибаетесь, – влезла во взрослый разговор Алара. – Так что, Лайла никто спасать не собирается?

В этом вопросе Наоми чувствовала с малышкой некоторую солидарность. Хотя девочка наверняка сотворила бы какую-нибудь глупость, позволь себе настолько ненавидимая ею личность сказать хоть что-то по теме. Поэтому бывшая непредельская модель промолчала.

Выяснилось, что спасать действительно никто никого не будет. Даже более того – не позволят несчастному парнишке пройти сквозь поле, если он попробует это сделать. Во избежание проникновения врагов вместе с ним.

Закончив с описанием техники безопасности, Ксор сообщил «леди Джайнис», что неплохо было бы сдвинуть территорию прихода в пространстве – якобы беспредельщики не ожидают применения против них собственной технологии. Наоми ответила, что сделать можно все, но выброс энергии будет такой, что обязательно засекут... Ответное предложение содержало намек на создание очень похожего эффекта, но на уровне качественной иллюзии.

Хейтерские предводители уже усвоили, что сила Наоми превосходит любые возможности уровневых демонов, поэтому на применение маскировки дали добро. Теперь несанкционированное вторжение в область, ограниченную полем, позволило бы вторгнувшимся только увидеть то же самое, что и с обратной стороны поля. И на радость скрытых от них хейтеров обматерить их за устроенное западло. Последняя мысль принадлежала Ксору и в оригинале была пропитана горьким цинизмом, как и все идеи, высказанные либо не высказанные этим идейным самоубийцей.

Лайл уже почти успел поверить в то, что случайно нарвался на неизвестно как оказавшихся здесь слабаков из рода беспредельщиков, но окончательно уверовать в собственное везение не позволила уровневая сеть, прилетевшая сбоку.

Хейтер попытался разорвать и ее, на чистом энтузиазме, так как чувствовал: уровень неведомой сволочи, подключившейся к схватке, выше. Естественно, не вышло. Сволочь же не собиралась показываться раньше времени, так что пришлось призвать на помощь природный, наследственный, пофигизм, и делать вид, что не обращаешь внимания на происходящее вокруг.

Лайл Мейлстром ожидал, что его утащат подальше от места схватки, поэтому едва скрыл улыбку при виде расположенного за одним из близлежащих холмов лагеря беспредельщиков. Отсюда можно было бы добежать до прихода за секунды, даже не думая о мгновенном перемещении... Конечно, поле наверняка перенастроили бы, но сама возможность смешила.

Лагерь на момент торжественного вноса пленника только разворачивался и больше всего походил на то, что остается от здания после удаления стен. Судя по разговорам, увильнувших от обязанностей беспредельщиков собирались вещественно пожурить, и никто не ждал от них такого успеха, как отлов юного хейтера. Юный хейтер постарался скрыть облегчение, пришедшее со словами одного из гадов. Гад сказал, что заперли их сюда зря, чисто сетку держать, и вообще хватило бы генератора и пары придурков для присмотра... Естественно, приход они даже не обнаружили...

–Вот нас сюда и поставили, – высказался беспредельщик в оранжевом костюме. – Для присмотра...

–Заткни фонтан, – к лагерю небыстрым шагом приблизилась молодая на вид девушка. Лайл заподозрил, что именно она и была автором сети. Демонесса держалась так, будто была главной среди присутствующих, так что предположить в ней носителя высокого уровня было логично.

–Леди Майс, – попытался возразить оранжевый, но на его лицо немедленно легла нашлепка из полупрозрачного антизвукового поля.

–Говорить будешь, когда заслужишь, – фыркнула беспредельщица. Из всех присутствующих только она не сразу определялась как принадлежащая к этой организации. Впрочем, хейтерша никогда не надела бы такое светло-голубое платье – разве что пофигистка или в порядке маскировки...

–Благодарю за помощь, леди Майс, – склонил голову один из державших хейтера. Лайл мысленно поставил себе плюс за сообразительность.

–Пустое, вы же не можете себе представить хейтера с уровнем! – отмахнулась беспредельщица. – Кстати, мелочь, какого Контера ты тут шатался? Здесь вас ненавидеть некому, козлы вы ненормальные...

–От мелочи слышу, – девушка была старше хейтера минимум года на четыре, но Лайл решил не выходить из понятного демону образа. – Не твое человечье дело...

Девушка покраснела так, что ее тело просветило платье. Нервы у беспредельщицы оказались совсем некрепкими...

Додумать Лайл не успел, так как огреб по фэйсу за нанесенное нелимитированной личности оскорбление. Оплеуха получилась потрясающая в прямом смысле слова. Такая, что не только небо в алмазах, но и гранаты с крылышками можно было бы увидеть...

–Еще что-нибудь сморозишь и получишь заряд этого, – Майс ткнула пальцем в болтавшуюся на поясе КСку. – Предупреждаю. Вопрос повторить или он у тебя из башки еще не вылетел?

–Просто так шатался, – Лайл не собирался оставить в стороне кривляния. Хейтер хотел вызвать к себе ненависть и попробовать перебить с этой помощью дополнительной силы чужой уровень. Могло получиться. – Понаставили тут всяких сеток, еще бы молекулярные нити протянули, кретины беспредельные...

–Ты мазохист? – девушка демонстративно сняла с пояса неуклюжее оружие, явно из той партии, которая была еще рассчитана на людей, да и оружием по сути не была...

–Я пофигист, – для разнообразия честно ответил Лайл.

–Так я и поверила, – Майс защелкала кнопкой, регулирующей силу удара. – У тебя пятый уровень, мелочь, значит – ты определенно имеешь отношение к одному из местных героев...

–Ты еще скажи, что я сын Кровавого Ангела, – Мейлстром рассмеялся, уже и не думая сдерживаться. Других «героев» он сейчас бы не вспомнил, хотя был кто-то в восьмом приходе, конечно...

–Кстати, похож, – прокомментировал один из беспредельщиков, до сих пор молчавший. – Мне скидывали образ для сличения...

–А структуру не скидывали? – уточнил другой, тот, который говорил о придурках.

–Нет, только истинное лицо, – развел руками беспредельщик. – И говорю же – похож...

На этом месте Лайл вспомнил, что весьма пророчески обозвал Алару «сестренкой» вместо приевшейся «коллеги», и в юной хайрастой хейтерской голове начал вызревать качественный план.

Алара сама ушла с поверхности, когда тащившие Лайла гады-беспредельщики скрылись за рельефом местности. Она видела, куда направились отец с этой... Наоми. Серокожая женщина сразу не понравилась девочке. Даже не потому, что претендовала на место матери. За годы жизни Алары таких претенденток было много. Ни одна так и не стала чем-то большим и почти ни одна не занимала этот почетный пост надолго. Наоми была странной – слишком защищенной от просмотра, и в какой-то степени лишенной нормальных для хейтера качеств. С этой женщиной и разговаривали не так, как с одной из приходских обитателей.

Поймав на себе короткий взгляд зеленых глаз Наоми, девчонка почувствовала, что ее словно просветили насквозь – оценили и сочли недостойной дальнейшего внимания. Что-то в этом поведении напоминало то, как вел себя Рамиель... Что-то нехорошее...

Под землей вполне хватало места для размещения целого прихода, но большинство народа предпочитало шляться и валяться наверху. Склеп же исполнял роль собственно склепа. То есть, места, где отлеживались дохандрившие до Дельты идейные самоубийцы. Их саркофаги составляли всю меблировку помещения...

Частично Алара поняла все это сама, пока искала затерявшегося под землей отца, частично услышала от окружающих. От непривыкших сидеть в склепе самоубийц, зараженных какой-то идеей, во имя коей они собирались снова пострадать.

Да, собирались-то они, а кое-кто их вполне мог опередить... Лайл наверняка сейчас жизни не радуется... Но за пределы поля выбегать уже поздно, не выпустят...

–Что, не терпится стать героиней? – голос прозвучал в сознании, но так громко, что казалось: неведомая женщина говорит вслух. Собеседница соизволила показаться сразу же – и оказалась высокой молодой женщиной с зелеными волосами – если точнее, то ее волосы были окрашены во весь спектр зеленых оттенков, которые только можно представить, но полностью оценить эту красоту было сложно за отсутствием освещения. Женщина быта одета в некую компиляцию из шнурков и кожаных лоскутков, с трудом подходившую даже для ловли чего-то чуть мельче, чем... – Мужчины, – немедленно закончила мысль женщина. – Ловятся отлично, уж поверь мне... Вырастешь – и тебе такое может понадобиться... Хочешь, подарю?

–Нет, обойдусь, – Алара на всякий случай ответила вслух, не зная, как следует обращаться с этой шокершей, но справедливо полагая, что вряд ли попадет впросак.

–А жаль – мне оно уже не нужно, я свое счастье поймала! – женщина визгливо расхохоталась. Алара постаралась показать, что ее поведение шокерши не задело...

–Сенга, не приставай к моей дочке, – отец вынырнул из темноты неожиданно, но как раз вовремя. – Конечно, я тебе поздравляю с наконец-то найденным спутником жизни...

–Поздравь еще с одним событием... с будущим, – разговор продолжался в том же стиле, но мысль услышала и Алара. И решила применить на практике одно заранее выясненное знание, которому не полагалось находиться в голове таких юных учеников... Но, как правило, о своем происхождении к началу обучения не знали только клинические кретины, а о том, как отличать будущих счастливых матерей от прочих представительниц рода демонического, узнавали на первом же курсе. Сенга относилась к счастливой категории, в ее структуре ярко светились временные связи, протянутые между двумя сознаниями...

–Поздравляю, – серьезно произнес Пейнджел. – Алара, пошли, я хочу с тобой нормально поговорить...

–Насчет того проклятия? – девочка помрачнела. В сущности, Алара уже хотела дать себе в морду за неосмотрительное поведение... Незнание никогда не было достаточной причиной для ухода от ответственности...

–Нет, – отец осмотрелся, прикидывая, насколько далеко они уже отошли от Сенги с ее неуемной радостью. – По этому поводу я тебе уже все сказал. Думай сама... Я про твоего Лайла хотел поговорить.

–Он – не мой, – огрызнулась девчонка и вдруг поняла, что какое-то собственническое отношение к старшему коллеге все же испытывает. Из разряда «в отсутствие объекта ощущается некоторый дискомфорт». Вероятно, нужно было принять его отсутствие как шанс для коррекции отношения к миру...

Алара честно пыталась размышлять с точки зрения хейтера-ортодокса, причем взрослого и знающего кодекс наизусть, но получалось не слишком хорошо... И поэтому девочка, не дождавшись реакции отца на грубое отрицание, быстро спросила:

–Пап, а что они с ним сделать могут?

Вопрос этот на секунду помешал хейтеру дышать. Снова вернулись воспоминания – свеженькие, как будто все безумные эксперименты закончились не далее как сегодня... Прийти в себя помогло только выражение лица дочери – похоже, Алара прочла его мысли, хоть Пейнджел их вроде бы закрывал... Должен был закрыть... Или пустил все на самотек, подумав, что по доброй воле никто не станет копаться в таком... а коллеги-хейтеры в крайнем случае тихо скачают для личного пользования...

–Я не думаю, что именно это, – по возможности мягко произнес Ангел, осторожно закрывая память непрозрачным щитом. – Но я все-таки думаю, что его не стоит оставлять в руках демонов, которые не могут справиться с собственной фантазией...

Алара молчала почти минуту, затем медленно кивнула. Похоже, ее сознание не смогло спокойно выдержать увиденного ужаса...

–Мелочь, я тебя в этом не обвиняю, – Пейнджел вспомнил, что позволил себе сказать не так давно, и решил, что хоть наедине с дочерью можно не совершать ожидаемых от хейтера ошибок. – Вообще-то, если бы не они, могло быть и хуже... Я бы так и не вспомнил, что был демоном... Во всем виноваты беспредельщики, ты ни на что не повлияла... Ни на что... Понимаешь?

–Понимаю, – негромко буркнула дочка и нервным движением вытерла лоб – кончиками пальцев. – Он мне просто коллега, даже не минимально ненавидимый... Просто не хотелось бы, чтобы и его из-за меня...

–Не из-за тебя, – Ангел начал терять терпение. – А из-за того, кто такую инструкцию составил...

–И как тебя зовут, мелочь? – Майс запугивающее поигрывала КСкой, но пофигиста такими вещами запугать было проблематично, что беспредельщицу злило, и сильно.

–Лайл, – хейтер решил опустить фамилию. – А вам-то зачем?

–Потому что, Лайл, мне было кое для чего нужно твое имя, – девушка нехорошо улыбнулась. – Спасибо за информацию...

–Да пошла ты, – пофигист откинулся на спинку раскладного стула, к которому пленника прикрепили силовыми ремнями. – Чтоб тебя спасали...

–Мелочь, не зли меня, – снова последовала демонстративная игра с регулятором. – Лайл, ты действительно являешься сыном демона, известного, как Кровавый Ангел?

–Моя мать с ним спала, – сообщил чистую правду хейтер, умолчав, что состоялось сие эпическое действо уже после великого переселения. – Не действуй мне на нервы. Может, мне интересно, что делает твоя фитюлька – как-то так вышло, что в меня еще ни разу не стреляли, просто угроза равновесия мира...

–Я ведь выстрелю, – свободная рука Майс сжалась в кулак. – Не провоцируй...

–Ага, доставь мне удовольствие, – Лайл скосил глаза на прибор и заметил, что тот настроен на минимум. – Разнообразь себе каникулы... Ты ж, наверное, извращенка...

На щеке беспредельщицы проявилось ярко-красное пятно. Одинокое. Демоница прикусила губу и нажала на курок. Хейтер даже не вздрогнул – ожидаемое ощущение и впрямь оказалось довольно-таки терпимым. Даже слабее, чем недавний удар. Лайл почувствовал, что можно не только смелеть, но и преспокойно наглеть дальше. Беспредельщица была напугана куда сильнее, чем ее «жертва». И кому стукнула в голову блестящая мысль послать на такое дело ни Контера не смыслящую девчонку, да еще и с проблемами в вопросе необходимой жестокости? Лайл назвал бы такого тварища «лишенным присутствия мозга», или даже крепче... Но именно назначение, утвержденное неведомым кретином, и позволило одному юному пофигисту в данный момент безболезненно выпендриваться.

–Я не учусь во «Вратах», – негромко ответила Майс, – если ты имел в виду это...

–Только не надо решать за меня, что я имею, – так ее даже в это небезызвестное учебное заведеньице не взяли... Похоже, старовата оказалась... Лайл позволил себе улыбнуться собственным мыслям, но сделал это по возможности мерзко. Чтобы кое до кого дошло, о чем сейчас подумал привязанный к неудобной мебели мальчишка, закончивший шестой курс «Пути» (по сути, конечно, второй, но кого заботят такие вещи?). Например, о том, что отдельных личностей с пониженной мозговой активностью даже в этот самый «Путь» не взяли бы... Даже на четвертый курс...

–Мелкий паскудный хейтер, – ровным тоном произнесла беспредельщица, но пятно так и осталось на месте. Лайл удовлетворенно потянул на себя ненависть, которую испытывала сейчас девушка – к себе, к пленнику, но все же к собственной беспомощности большей частью.

–Тоже мне, нашла оскорбление, – фыркнул «мелкий и паскудный», пробуя параллельно подрезать линию силы, которой был прикреплен к месту. К его собственному изумлению, что-то начало поддаваться...

–Не твое человечье дело, – уже грубее огрызнулась беспредельщица и передвинула регулятор на деление вперед. – Повторить?

Лайл рассмеялся, вспомнив старый анекдот про садиста, отказывающегося мучить мазохиста – из садистских, ясен пень, побуждений...

–Да ты на себе сначала попробуй, – просмеявшись, ответил хейтер. – Леди, так что тебе от меня вообще надо было? Чтоб я ответил, какой демон поучаствовал в зарождении моей паршивой жизни? Так я вроде по этому вопросу тебя удовлетворил... Вряд ли тебе просто пытать некого – полная реальность, блин, материала...

–Мне нужно это, – три слова – и почти надорванная линия обрела прочность титанового каната, относительную, конечно... Порвать ее теперь было практически невозможно. Сверху толстыми лентами опустилось давящее поле, отрезающее почти всю энергию, кроме жалкого ручейка собственной ненависти. – Итак, Лайл, приказываю отвечать на вопрос...

Конечно, это была уже не Майс. Что-то новое словно проросло сквозь девчонку, как сквозь оболочку-тело иногда прорастает сознание. Другой голос, другое поведение... и ни капли ненависти. Лишь холодное деловое спокойствие.

–На который? – хейтер так и не успел перестроиться, поэтому немедленно схлопотал пояснительный импульс из КСки. Уже определенно чувствительный...

–Что ты делал здесь, конечно, – чуть заметная улыбка тронула губы беспредельщицы. – Не старайся меня обмануть, я все проверю...

Рука, совсем недавно сжатая в кулак якобы от ярости, раскрылась, продемонстрировав поблескивающий в центре ладони кристалл – наполовину вдавленный в плоть. Последняя стадия кристалломании, не больше и не меньше – когда энергат вот так включают в схему энергоструктуры...

–Меня здесь срубило при перемещении, – Лайл понял, что можно даже не пытаться скрыть страх. Такие неадекватные личности могут совершить что угодно, если им противостоять. – Даже не здесь, а в зарослях. Хотел выйти на открытое место, вышел на вас...

–Ты был не один, – снова холодная улыбка, чуть с сумасшедшинкой. – Что за девчонку ты таскал с собой?

–Да так, сестренку, – хейтер решил, что от ненормального родства отказываться не стоит: за обман, так легко проскочивший, могли дать и больше, чем надо... В голове выстроилась доступная для анализа цепочка, связавшая несколько фактов и воспоминаний. Главное – самому поверить в высказанную версию...

Но какое отношение все происходящее имеет к Кровавому Ангелу? Пока мозги на месте, сообразить бы... Неужели отца Алары, демона, некогда качественно плюнувшего в морду беспредельщикам, собираются использовать эти уроды? Но зачем, Контер побери, навешивать сетку?

Единственное вероятное объяснение – Пейнджел сбежал и пока не попался... а беспредельщикам он все же необходим. Иначе не стали бы творить ничего настолько провокационного...

22. Бой продолжается

В небе собирались чернильные тучи, определенно намеренные пролиться прямо над защитным полем пятого прихода. Ангел сидел у входа в склеп – на земле, обхватив колени руками. Идиотская с точки зрения нормального демона попытка спереть из-под носа беспредельщиков одного мелкого хейтера увенчалась неудачей в шаге от старта. Для убедительности аргументации с матраса сняли мать Лайла (Пейнджел узнал одну из своих бывших подружек), чтобы та предметно пояснила, до какой степени ее не волнует происходящее. Наглядная демонстрация была проведена в качестве ответа на мотивы, приведенные Ангелом в пользу собственных действий. Общее мнение сложилось, как куча намокшего цемента, и так же засохло – хрен переубедишь... И заключалось оно, мнение, в том, что ненужность Лайла, собственно, и должна его защитить. Так что нечего беспокоиться о ребенке, который в десять лет уже бегал с пятым уровнем. Конечно, у отдельных беспредельщиков на него зуб за конкретные действия, но опять же, вероятность, что здесь случайно оказались именно эти нелимитированные – ничтожна.

Кроме Пейнджела и Алары, за пределы поля и так не вышел бы никто. Маскировку все считали самым важным на данное время аспектом существования. Ангел пробовал подбить идейных на подвиг, но Ксор усталым голосом разъяснил, что народ интересуют более великие дела. А собирать беспредельщиков по ту сторону поля, подняв тревогу, рано. Пока что рано... Вначале необходимо дождаться или ликвидации сетки, или коллективного выступления хейтеров. Логика самоубийц оставалась ясной и понятной, она исключала все возражения на стадии формулирования.

Наоми от разговора даже не ушла – просто не позволила завести, постоянно находясь в компании хейтеров, уже высказавших свое отрицание. И на мысли не отвечала...

Ангел вздрогнул – что-то коснулось его плеча. Как оказалось – маленький демон, ради спасения которого и было затеяно все это. Девочка посмотрела в глаза бывшего хейтера и улыбнулась – понимающе, как будто была согласна с его мыслями. Пейнджел вспомнил, что с демонами этот ребенок разговаривать отказывался, даже с собственной матерью...

«Пойдем», – тихо прозвучало в голове. Так могла бы говорить девочка-подросток, по интонации было похоже, в общем...

Ангел повиновался и последовал за ребенком через спиральные витки разложенных матрасов – а над головой сверкали молнии, гремел гром и лил непроглядный дождь, превративший все, окружающее пепельный круг, в мокрую ночь. Девочка остановилась у закругленного края защиты и положила ладони на упругую поверхность поля.

–Ты хочешь пройти? – Пейнджел подумал, что это не учла даже Наоми. Что, если ее дочери плохо здесь, среди хейтеров, и она хочет вернуться? Что, если Мэлис понимает все совсем не так, как это делают остальные? Что вообще беспредельщики успели вложить в эту маленькую головку?

«Ты не поймешь, – безапелляционно ответил все тот же голос. – Я не сбегу, а если бы хотела – давно бы ушла... И речь не обо мне, по крайней мере не сейчас...»

«О чем это она?» – Ангел даже думать не смел, что о том же, о чем и он сам... Но оказалось, что все именно так...

«Ты хочешь вытащить мальчишку? Я поддерживаю... Могу сделать выход, конечно, но одному тебе туда соваться не стоит...»

А дальше милый ребенок прямо предложил использовать ее в качестве предлога для разговора с Наоми. Потому что, как ни странно, но общаться с матерью напрямую не хочет. И опять – «ты не поймешь», с дикой тоской по чему-то несбыточному...

Наоми не зря увиливала от общения с Ангелом. Причины были – идейные требовали ее устного разрешения на всех выстроенных планах, причем создавалось впечатление, что исключительно затем, чтобы прощупать пределы сил гостьи.

Конечно, за выяснением следовали сдержанные восторги, заставлявшие почему-то думать о Контер знает какой гадости... Почему – оставалось неясным, все-таки положение дел складывалось неплохо. Настолько неплохо, что даже заглядывать в себя не хотелось. Сила давно не находилась в таком устойчивом состоянии, наверняка что-то все-таки случилось со структурой... но уточнять было страшно. В любом случае, Наоми не была задействована ни в одном возможном развитии событий настолько, чтобы один внезапный приступ все уничтожил. За этим бывшая непредельская модель проследила.

Итак, благовидный предлог для ограничения общения имелся. А подлинная причина была, естественно, несколько иной. Наоми слишком хорошо знала, на что способны именно рядовые, мелкие непредельщики... Все-таки эта часть организации в основном состояла из личностей, не любивших ограничения, бежавших от мира, в котором на их увлечения уже начинали смотреть косо...

Но Наоми отлично понимала, что в жизни не сможет убедить хейтеров в том, что знает. Потому как хейтеры, несмотря ни на что, все еще полагали: демону ничто повредить не может. Кроме той самой методики, которой в совершенстве владеет их странная гостья. Все остальное, в том числе и ужас, через который прошел Ангел, считалось совершенно нормальной частью жизни.

Значит – за пределы лагеря не выйдет никто, кроме Пейнджела. Да и он – только если уговорит саму Наоми... А отпускать его демонесса не хотела. Рисковать Контер знает чем ради мальчишки... который, возможно, и сам не хочет, чтобы его спасали.

Наоми хорошо рассмотрела хейтеров – их мысли, подчиненные странной логике, приводили женщину в некоторое смятение, но в конечном итоге – не была ли она готова к этому? И не только к такой мелочи, как чужая логика... Да, Ангел мыслил иначе, но он уже и хейтером не был, только внешне – а игра его была не слишком качественной.

Сердце Наоми подсказывало, что ради спасения ребенка можно и рискнуть. А разум непредельской модели был уверен – не стоит дело того... Демонесса не могла договориться по этому вопросу даже с собой – и поэтому бежала от любимого демона, чтобы не соглашаться с ним.

Ангел нашел ее сам, в этот раз не обратив внимания на внешнюю занятость. На руках его сидела Мэлис, как обычно молчавшая. Наоми с ужасом поняла, что соглашаться все-таки придется, и, конечно, сердце немедленно взяло верх...

–Ребенок скучает по матери, – сообщил Пейнджел хейтерам, толпившимся вокруг демонессы. – Отпустите леди, совсем замучили...

Идейные самоубийцы возражать не стали, что Ангела удивило. Толпой ломанулись за пределы поля зрения, оставив трех демонов наедине. Пейнджел подумал, не стоит ли приписать рекорд тактичности воздействию Мэлис, но решил не трогать этот вопрос. Ребенок действительно мог многое, просто предпочитал скрывать. И явно не без причины...

Наоми тяжело опустилась на один из пустых саркофагов, составленных здесь, в тупичке склепа.

–Мне тоже жалко того парнишку, – четко произнесла она, глядя в пол. – Но я не могу ничего сделать. Ксор говорит, что нужно подождать...

–Ксор это и мне говорил, – Ангел почувствовал, что демонесса страшно устала, измучилась и мечтает, чтобы все решилось само собой... Кто о таком не мечтал! – Наоми, я понимаю, что ты волнуешься, но ты ведь можешь повесить на меня свои щиты...

–Могу, – светло-зеленые глаза теперь смотрели на бывшего хейтера в упор. Несмотря на отсутствие света в склепе, зрачки Наоми оставались узкими. – Но им никто не помешает вызвать подкрепление, генератор отключается очень быстро... А остальные сюда так быстро не соберутся. Все равно получается слишком рискованно.

–Наоми, я понимаю, что этот ребенок – та еще сволочь, – Пейнджел наконец вспомнил собственную беседу с малолетним вершителем чужих судеб. – Но даже он не заслужил...

–Думаешь, я этого не понимаю? – женщина вздохнула. – Дело к ночи, сетка все еще стоит... Может, я уговорю Ксора на провокацию...

–Наоми, – Ангел усадил девочку рядом с матерью, а сам стал на колени – в пыль, слежавшуюся на полу склепа. – Я прошу тебя...

–Хочешь, пойду я? – темные губы изогнулись в горькой усмешке. – У меня больше шансов вырваться... И я им уже не нужна, даже ради мести. Они не знают, что я излечилась...

–Что? – Пейнджел не смог заставить себя даже взглянуть на структуру Наоми, так сильно было желание поверить.

–То, что ты сделал тогда, действует до сих пор, – пояснила женщина. – Моя сила больше не уходит, я чувствую себя отлично и могу абсолютно все. Понимаешь? Я хотела подождать еще, проверить... но и так уже ясно. Если бы мои создатели узнали, им бы срочно захотелось снова меня использовать, или – просто уничтожить.

–Наоми, это правда? – не обрадоваться было просто нельзя. Слишком ошеломляющей была новость... И Ангел не обратил внимания на грустное лицо Мэлис, многозначительно покачивающей головой...

–Я не шучу такими вещами, – конечно, зря спросил, но что еще можно было сказать? – Правда, страшно боюсь сглазить... И проверять боюсь. Мне очень хочется, чтобы так все и осталось...

–Останется, – Пейнджел подхватил легкую оболочку любимой на руки, прижал к себе, не в силах сдержать избыток чувств. – Наоми, если то, что я сделал, действительно помогло... да я всю кровь тебе отдам, чтобы...

–Празднуете? – Алара появилась неожиданно. – Не бойтесь, я не подслушивала, да и так все понятно...

–Что понятно? – Наоми отстранилась от Ангела и внимательно посмотрела на его дочь.

Алара чувствовала себя еще более неприкаянной, чем отец. Если у него было хотя бы авторитет, то у нее – ничего. Кроме невозможности куда-то пристроить собственную энергию. Невозможности отвлечься от предположений, связанных с судьбой Лайла. Мысленная связь была перекрыта той же сеткой, что и перемещения – в эфире за пределами купола творилось нечто в стиле каши помех. Только вот и в этом хаосе нечленораздельности Аларе слышались крики боли.

Подсмотренное в памяти отца давило на сознание. А еще сильнее мешало жить полноценной хейтерской жизнью то, что все это могло произойти еще раз... С Лайлом. Или даже хуже – стоило измученной девчонке прилечь на часок на каком-то матрасе, как худшие мысли немедленно трансформировались в кошмарное видение – отец пытается выручить Лайла и сам попадает в плен.

Алара умела пользоваться кошмарами для получения энергии, но в этот раз едва сдержала крик при пробуждении. Она не была ясновидящей, вернее, никогда не проверялась, но в этот раз что-то подсказывало: так может случиться...

Девочка отправилась искать отца с твердым намерением уговорить его отказаться от того, что сама же просила сделать. Героизм героизмом, но если не получится уговорить кого-то еще на спасательную операцию, лучше не рисковать. В конце концов, Лайл умереть не может, у него даже пропуска в Дельту нет, и не вечно же его будут держать беспредельщики... поиграют и отпустят...

Настроение Алары изменилось у самого финиша. Она не слушала, что именно говорят Пейнджел и та женщина, Наоми. Юная хейтерша смотрела на женщину и видела то, что роднило новую подружку отца с Сенгой.

Отец Алары всегда положительно относился к детям... Особенно к своим.

Интересно, как он скажет об этом дочери? Может, помочь хоть в этом – снять необходимость произносить вслух очевидное?

Встречный вопрос застал девочку врасплох. И разозлил... Но Алара не собиралась поддаваться и сдаваться так легко...

–Что у меня скоро будет братик или сестричка, – отчеканила юная хейтерша, глядя в глаза женщины, далеко зашедшей в отношениях с Пейнджелом. – Поздравляю.

На этом самообладание закончилось. Алара развернулась и побежала прочь из склепа, не заметив, что ее слова как громом поразили отца и Наоми. Впрочем, заметить хейтерша и не могла – слишком была поглощена тем, чтобы не уронить ни одной слезы.

И тем более никто не заметил, как грустно улыбнулась каким-то своим мыслям маленькая девочка, сейчас очень похожая на талантливо сделанную куклу, кем-то усаженную на пыльное стекло в дальнем углу склепа.

История шла своим чередом, подминая под себя тех, кто думал, что решает за себя и за весь мир.

Лайл смотрел на грязно-желтую стену палатки. Желтую изначально, грязную – из-за дождя, который почему-то не стали удерживать полем. Грязь просвечивали отблески молний, почти сразу же бил по ушам удар грома.

Хейтер пил собственную боль, как пьет грязную воду умирающий от жажды. Боль и ненависть – больше ничего не осталось и остаться не могло. Разве что ложь...

Лжи здесь было сказано столько, что в ней можно было утонуть стоя. Майс этой лжи поверила – поэтому Лайл еще мог контролировать себя. Он знал, что продлится лафа недолго – вряд ли поиски Пейнджела займут у беспредельщиков много времени... Конечно, если Кровавый Ангел добрался до любого прихода, им будет куда сложнее...

Если добрался. Если перехитрил этих гадов. Если... впрочем, иначе и быть не может. Пейнджел – герой этого времени, герой недавнего прошлого, демон, поставивший нелимитированных сволочей перед фактом... Он победит в любом состоянии.

Какая разница, во что верить... Лайл никогда не прислушивался к идеям соседей-самоубийц, но сейчас, в шаге от возможности заработать то, что всегда хотели получить они, начал вспоминать запавшие в память крупицы неверных истин.

Разницы не было – и лежать вот так под холодной тканевой стенкой, подпитывая ненависть тенью боли, казалось не менее правильным, чем думать о том, что будет впереди.

Лайл думал, что рассмеется в лицо своей мучительнице, когда та услышит, что Ангелу он никто и звать никак...

Рассмеется – и постарается удержаться на краю. Потому что новые КСки способны на многое...

Может быть, придется чистить память. Или просто заблокировать – на будущее... Неплохой источник энергии, если прикинуть... Источник ненависти, если точнее. Как там говорили в седьмом приходе? Цитатка из песни... «Я не терял рассудка, ненависть – мой флаг»?

Неплохо сказано. И хорошо, если бы так все и обстояло. Ненависть – это правильно...

Если бы только не было так больно...

Наоми смотрела не на себя и даже не вслед убежавшей дочери Ангела. Ее глаза практически ничего сейчас не видели – сказанное оказалось слишком тяжелым ударом...

И только откуда-то из глубины сознания мерзко поднималось нечто, облепленное крошками памяти – о том, как хорошо было тогда, когда только выяснилось: будет ребенок... Будет – а сейчас ей, МК, два года... И нужно рваться прочь из реальности – а совершать переходы не рекомендуется даже здоровым беременным. Ребенок может слиться со структурой матери...

Ребенок. Ребенок – ее и Ангела. Зачатый совершенно случайно, по закону невероятной подлости... Ставший для матери стабилизатором структуры – а ведь он наверняка не прочнее ее самой...

А она обрадовалась, как последняя дура. Поверила – верить хотелось... Привыкла верить, Контер побери... Верить в лучшее – пока с небес на землю не сдернут, пока не шарахнут об стену...

Пока не придется понять, что и другое небо с личным Ангелом – только хрупкий стеклянный шарик, который можно разбить так же легко, как и первое счастье.

Вера – смертельный яд. Химическое оружие точечного и массового поражения. Вера – вирус, который просто подхватить и невозможно вылечить. Человеческими категориями так легко мыслить, они очень четкие, как основные цвета спектра, и вся беда в том, что они точно так же лишь похожи на реальность. Похожи – не более того. Солнце можно нарисовать желтым кружком, но на рисунке оно никогда не будет таким обжигающим, как в реальности.

Поэтому невозможно сказать ни на одном из человеческих языков, что такое – вера. Во что она может превратить, если отдаться ей полностью. Да и на языке демонов не подберешь верного определения. Не сталкивались те, кто придумывал язык, с последствиями слепой веры в себя...

Когда небо разлетается на осколки, ранит всех. Если это только твое небо – только тебя. Каково пережить два крушения за такую недолгую жизнь? Каково – вечно жить с сеткой шрамов на сердце и сознании? Каково – просто жить?

Не пробовали этого те, кто придумывал языки. Вот так и выходит – чувствуют немногие, а остальным не расскажешь...

Два крушения. Два ребенка. Стоит ли беспокоиться о неизбежном сумасшествии, если и жить осталось всего ничего?

Нет, Наоми никогда не стала бы рисковать этим, вторым плодом. Только не ребенок Ангела...

А значит – руки скованы, и нужно принимать бой вместе со всеми. Воевать против тех, кто создает силу, не думая о последствиях. Показывать наглядно, за что они боролись и на что теперь обязаны напороться.

Как будто она вообще собиралась бежать. Как будто вообще можно – сбежать от этого настоящего с его открытиями и предназначением...

Что греха таить, собиралась. И думала, что сможет. Но теперь все равно поздно – вопрос о возможности нарушения щедро выданных слов отложен в необозримую даль.