Анабасис во времени

ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ВИДЕЛИ ШАГАЮЩЕЕ ДЕРЕВО?

В то утро, взбираясь по ветвям могучего серебристого клена, росшего перед бакалеей Доминика Дельпополо, Уэсли Нортон и не подозревал, что встретит Спящую Красавицу. Сказка всегда приходит в твою жизнь, когда не ждешь.

Такая у Нортона работа - обрезать верхушки деревьев, чтобы во время вырубки не оборвать проходящих сквозь крону проводов. Вдобавок, в данном случае важно было не повредить новенькую вывеску над входом в лавку. Огромные, в неоновых прожилках буквы гласили «БАКАЛЕЯ ДОМИНИКА ДЕЛЬПОПОЛО». Задача требовала изрядного мастерства, и Уэсли, чей опыт обрезки насчитывал меньше месяца (на дворе радовало теплой погодой двадцать второе июля, а школу дровосеков он закончил первого), с радостью бы увильнул от повинности. Но увильнуть не получилось: бригадир Херб слишком растолстел и больше не мог карабкаться по деревьям, мастер Уилкес отпросился на свадьбу к брату, что же до Харриса, еще одного парнишки, то на его фоне даже Уэсли казался матерым профессионалом. Спросите, при чем тут Спящая Красавица?

Да при том! Сложись обстоятельства иначе, и кто-нибудь другой, не столь впечатлительный, поднялся бы по канату на ближайшую ветку, заглянул в окно третьего этажа и увидел темноволосую девушку, почивавшую на белоснежной кровати.

В отличие от принца, Уэсли не пришлось будить Шиповничек поцелуем. Хватило пристального взгляда. И в отличие от Заколдованной Девы брюнетка посмотрела на него отнюдь не ласково, а как на сбежавшего из клетки орангутанга. Вскочив, она бросилась к окну и задернула шторы. Хотя согласитесь, ее можно понять.

Уэсли выпрямился, хватаясь за ствол. Как досадно вышло! Неплохо бы извиниться перед дамой. Наверняка она работает в лавке. Если так, то он заглянет туда днем - купить пинту молока к обеду — и непременно попросит прощения.

Ладно, пора за дело. Ветка под ногами была здоровенной, но, к счастью, провода шли поверху, а значит их не придется привязывать к стволу. На мостовой Херб беседовал о чем-то с синьором Дельпополо. Чуть поодаль Харрис со жвачкой во рту таращился на проносящиеся мимо авто. При всей полноте Херб не был толстяком, а по сравнению с коренастым, крепко сбитым владельцем магазина и вовсе смотрелся доходягой.

Утренний ветерок донес до ушей обрывки разговора.

- Не волнуйтесь, синьор Дельпополо, с вывеской ничего не случится, - успокаивал бригадир.

- Все равно осторожней, - гнул свое итальянец. - В Сицилии я раз подниматься наверх и рубить сук, поэтому знать.

С этими словами он заторопился в магазин, на пороге ловко протиснулся мимо дородной брюнетки, не уступавшей ему габаритами. Синьора Дельпополо, сообразил Уэсли, и, судя по ее кислой роже, дела в бакалейном королевстве обстояли не так уж и хорошо.

- Твой прогноз, Уэсли? - окликнул снизу бригадир.

— Обнадеживающий. Первая пошла.

Он приладил седло и велел Харрису подать бензопилу. Ветка легко поддалась и с жутким грохотом обрушилась на мостовую, прямо посреди двух скоплений авто, заблаговременно остановленных Хербом и Харрисом. Из бакалеи, словно потревоженные пчелы из улья, выскочило семейство Дельпополо во главе со Спящей Красавицей. Синьор Дельпополо не удостоил срубленный сук взглядом, его внимание было приковано к вывеске — даже в кроне Уэсли расслышал вздох облегчения, вырвавшийся из груди итальянца. Синьора Дельпополо с кислой миной наблюдала за переливающимися неоновыми буквами - поди угадай, радуется ли она, что имущество цело, или нет.

Дело спорилось. За первой веткой последовала вторая, потом третья, четвертая. К полудню Уэсли уже страшно гордился собой. Черный от загара, он повернулся к товарищам.

- Сейчас спущусь. Надо купить молока.

Внутри лавка сияла новеньким убранством и первозданной чистотой. Как и сама Спящая Красавица, которая выпорхнула из жилой части дома. Темные пряди блестящим каскадом ниспадали на плечи, оттеняя воткнутую в волосы пышную розу под цвет нежного девичьего румянца.

- Привет, - сказал Уэс и осекся. - Не подумайте, я не извращенец, - зачастил он, видя, что девушка собирается заговорить. - Такая у меня работа - лазать по деревьям.

— И подглядывать в окна?

- Простите, случайно получилось.

- А пялиться обязательно?!

— Я и не пялился. Говорю же, случайность. Но вы простите, и впрямь досадно получилось. Если позволите, пинту молока. И обещаю, что больше вас не потревожу.

Девушка молча достала из новенького холодильника бутылку и поставила на прилавок.

- Не подскажете, где тут можно пристроиться перекусить? - спросил Уэсли, отсчитывая мелочь.

— На заднем дворе есть стол для пикника, только сначала спросите у папы.

— Еще чего! Можете кушать за столом, если хотеть. -Синьора Дельпополо твердым шагом приблизилась к прилавку, нацарапала на клочке бумаги записку и вручила дочери. - Вот, Анжелика, передашь ему. - Толстуха смерила Уэсли загадочным взглядом. - Вы кушать за столом, верно?

- С удовольствием, синьора. Огромное вам спасибо.

Просторный задний двор обрамляли цветочные клумбы. Огромный, явно самодельный стол уютно пристроился в тени грушевого дерева. Наспех проглотив обед, дровосеки с наслаждением дымили под грушей, а ровно в половину первого поспешили на объект. Синьора Дельпополо высунулась на крыльцо и поманила к себе Уэсли.

- Это ты пиливать кроны? - спросила она, оглядев его сверху донизу.

Уэсли кивнул. Синьора выудила из кармана передника потрепанную пачку купюр и, придвинувшись ближе, за-

шептала:

- Видеть на входе вывеску?

Снова кивок. Почтенная дама придвинулась почти вплотную, понизив голос до едва различимого шепота:

- Можешь спилить самая большая ветка так, чтобы она упасть на вывеску?

Уэсли на мгновение лишился дара речи.

- Но зачем? - выдавил он, справившись с изумлением.

В темных глазах синьоры вспыхнули искры.

- Муж больно важничать! Специально заказать вывеску «Доминик Дельпополо». Не «Доминик и Маргарита Дельпополо». Конечно, он же у нас важный птица. Даже платить вам триста долларов за клен! Так ты повалить нечаянно ветку, да?

- Простите, не могу. Это как-то неправильно. Да и работу терять не хочется.

Искорки в глазах женщины погасли. Синьора Дельпополо медленно убрала деньги в карман.

- Верно, тебе нельзя терять работа.

Так вот, значит, что не ладилось в бакалейном королевстве! Методично срубая ветку за веткой, Уэсли размышлял о супругах Дельпополо. Перед внутренним взором калейдоскопом проносились картинки: юная чета приезжает из Сицилии в Томпкинсвилль, совместными усилиями открывают лавку, трудятся денно и нощно не покладая рук, вместе делят все тяготы и невгоды; наконец наступает день, когда на счету скапливается солидная сумма - достаточно, чтобы воплотить в жизнь заветную мечту и написать неоновыми буквами свои имена на входе. Но в последний момент синьор Дельпополо предает жену...

Солнце нещадно палило. В три Херб объявил перекур, однако Уэсли решил остаться наверху. Выбрав ветку поудобней, он привалился к стволу и задымил сигаретой. Внизу мелодично зазвенели кубики льда - из лавки показалась Анжелика с кувшином лимонада и стаканами на подносе.

- Спускайся, Уэс! - крикнул Херб.

- Не надо, - перебила Анжелика. - Я подам через окно.

Пришлось постараться, чтобы дотянуться друг до друга. Но вот стакан благополучно перекочевал из рук в руки, и на короткое, излюбленное поэтами мгновение, пальцы молодых людей соприкоснулись.

- Спасибо, - поблагодарил Уэс.

- На здоровье.

Анжелика облокотилась на подоконник, прижала ладошки к лицу - вылитая Спящая Красавица. Принимает извинение, сообразил Уэсли. Его вдруг окатило жаром, и отнюдь не от солнца.

- Мама пробовала тебя подкупить?

Поколебавшись секунду, Уэсли кивнул.

- Так я думала. Не родители, а детский сад! Не носи я туда-сюда их цидульки, вообще непонятно, чем бы все кончилось. Теперь мама грозит уехать обратно в Сицилию, и ведь уедет - упрямая, как ослица!

- Почему же отец не написал ее имя на вывеске? - поинтересовался Уэс.

- Наверное, по незнанию. Они долго не могли зачать ребенка, но в конце концов природа расщедрилась на одного - на меня. Вывеска для папы - своего рода вклад в бессмертие. Он так загорелся иметь фамилию в неоновых лучах, что напрочь забыл про маму. А когда она разозлилась, отец не нашел ничего лучше, как разозлиться в ответ.

Уэсли потянулся вернуть стакан, и их пальцы вновь соприкоснулись. С небывалым энтузиазмом он принялся за дело - пила в его руках пела практически не смолкая. Однако пробило пять, а веткам не было конца и края. Работы еще на целый день. Но Уэсли не возражал, затянись обрезка хоть еще на два дня. А лучше на три. Совершенно другим человеком, не чета тому, что взбирался на рассвете на клен, он вернулся в отель, где остановилась бригада (предварительно спрятав приводной канат и обе пилы, циркулярную и двуручную, в сарай синьора Дельпополо — там надежней, чем в грузовике) и напевал не смолкая под душем.

Следующий день под знаком серебристого клена ознаменовался двумя событиями: во-первых, Уэсли взял новую высоту, а во-вторых, назначил свидание Спящей Красавице.

Едва упала последняя ветка, Херб пристально оглядел клен сверху донизу. Для непрофессионала зрелище не самое приятное: крона исчезла, во все стороны торчат голые сучья. Однако для дровосека нет ничего прекраснее дерева, которое так и норовит упасть, стоит лишь сделать насечку и пропилить под нужным углом - и впредь ничто не будет загораживать вывеску.

- Молодец, Уэс. Отличная работа, - повторял Херб. -Осталось убрать в сарай инструмент, выкинуть мусор и по домам. Завтра повалим красотку. Харрис, отнеси графин со стаканами в лавку.

- Давайте я. - Уэсли так засуетился, что едва не сшиб напарника с ног.

- Привет, - улыбнулась из-за прилавка Анжелика.

- Привет. Жаль, сегодня мы не поболтали через окно.

— Весь день проторчала в городе, поэтому мама делала лимонад. Кстати, как на вкус?

- Твой лучше. - Уэсли помолчал, собираясь с духом. -Слушай, у меня есть «понтиак». Старенький, но на ходу. Может... может прокатимся вечерком?

- Жду в восемь.

Вот так, легко и непринужденно. Даже не верится.

Вечер выдался теплый, «понтиак» мчал с открытыми окнами по холмам Томпкинсвилля, взбираясь все выше и выше. Внизу переливалась панорама городских огней в окружении огней соседних городов; темные прожилки магистралей то и дело озарялись вспышками фар. Узкая дорога, петляя среди деревьев и лугов, упиралась прямо в облака. Уэсли припарковался в бледном свете звезд. На ветвях ночи спелым персиком застыла луна.

Уэсли обнял Шиповничек за плечи и поцеловал. В ответ услышал гулкое биение сердца и пронзительный шелест ведьмовских юбок во мраке. Спящая Красавица тоже ощутила биение, услыхала шелест, и отстранилась.

- Дивный вечер, - непринужденно заметила она.

-Да.

- Завтра уезжать?

- Да, - повторил Уэсли.

— Когда будешь рубить клен, можно уронить его на вывеску?

Уэсли так и замер в звездном свете.

— Нет, - выдавил он после короткого молчания.

- Мама уже собрала чемоданы. А отец не отступит из-за гордости. Так ты уронишь дерево на вывеску?

- Нет.

- Просто сделай «правильную» насечку.

- Нет, - отрезал Уэсли и добавил: - Ты только поэтому согласилась пойти на свидание?

- Не только. Так ты поможешь? Пожалуйста.

- Нет. Подумай, разве это справедливо по отношению к моему начальству? А к компании-страховщику?

- Думаю, нет. - Отодвинувшись, Анжелика выпрямилась на сиденье. - Мне все ясно. По крайней мере, многое. Отвезешь меня домой?

Обратный путь проделали молча. Но если в первый раз тишина согревала теплом, то теперь от нее веяло холодом. Уэсли высадил девушку у входа в магазин под сенью голого клена.

- Спокойной ночи, - попрощался он.

- Спокойной ночи.

Попивая пиво в гостиничном баре, Уэс размышлял о Спящей Красавице Шарля Перро. Она уколола палец веретеном и уснула на сотню лет; уснули лошади в стойле, уснули сторожевые псы и голуби на крыше... а перед замком вырос серебристый клен, с каждым годом его ветви тянулись все выше, и когда Принц явился на своем «понтиаке», то встретил неожиданную преграду, не предусмотренную сюжетом. Преграду в форме вывески...

Третий день под эгидой серебристого клена выдался погожим и ясным; когда Херб подрулил к обреченному дереву, целехонькие неоновые буквы переливались в лучах восходящего солнца.

- Уэс, на тебе грузовик, а мы с Харрисом займемся нашей дамочкой.

Харрис сбегал в сарай за канатом, Херб тем временем перекинул лебедку через сук. Взобравшись на дерево, Харрис узлом прикрепил один конец каната к стволу, второй привязал к заднему мосту грузовика и подал знак-трогай. Когда трос натянулся до предела, Уэсли выключил мотор и закурил.

До слуха донеслись удары топором по стволу. В зеркале заднего вида отразился Харрис, энергично размахивающий топорищем. Подавшись вперед, Уэсли придирчиво оглядел клен. И внезапно нахмурился. Что-то в облике дерева неуловимо изменилось.

Наконец Харрис отложил топор, Херб велел всем очистить магазин - банальная мера предосторожности, обязательная в любом случае. Сначала из лавки вышли супруги Дельпополо. Следом Анжелика. Семейство выстроилось вдоль дороги. Чуть поодаль маячил Херб.

При первых звуках пилы Уэсли снова завел мотор, не давая канату просесть. Потом дернул ручной тормоз, выбрался из кабины и встал на подножку, косясь на Анжелику, но та была всецело поглощена деревом. Подавленный Уэс отвернулся. Утренний ветерок подхватил легкий треск -предвестник скорого падения. Уэсли забрался в кабину, отжал тормоз и снова натянул канат.

КРАК!

«Ну вот и все, — пронеслось в голове. — Прощай, дерево Спящей Красавицы...»

Внезапно грузовик рванул вперед. В панике Уэсли включил зажигание, поднял ручник и выскочил из кабины. Поздно. С куском каната на шее дерево стремительно падало, и уже никто и ничто не могло этому помешать.

Ему всегда чудилось, что падающие деревья кланяются, словно прощаясь с солнцем, ветром и дождем. Поклонился и клен - в свой звездный час он отдавал должное человеку, норовя упасть в нужном направлении. Но что это...

Клен точно ожил. Отделившись от пня, он дернулся, развернулся...

И пошел?..

Разинув рот, Уэсли наблюдал, как дерево шагнуло в сторону, разнесло вдребезги надпись «БАКАЛЕЯ ДОМИНИКА ДЕЛЬПОПОЛО» и торжественно рухнуло на мостовую.

Дзынь! Болтавшийся на проводах осколок, последний оплот бессмертия синьора Дельпополо, разбился об асфальт. Уэсли нехотя поднял глаза. На Херба было больно смотреть - бригадир обмяк, руки безвольными плетьми повисли вдоль тела. У Харриса отвисла челюсть с налипшей к губе жвачкой. Зато синьора Дельпополо буквально лучилась счастьем, Анжелика улыбалась сквозь слезы. Синьор Дельпополо единственный обрел дар речи и громогласно объявил:

- Ничего страшного, в жизни всякое бывает. А теперь прошу к столу. Доминик Дельпополо угощает, - пригласил он, философски пожимая плечами.

Слишком философски, подумалось Уэсу...

От обилия народу в просторной гостиной сразу стало тесно. Синьор Дельпополо разлил по бокалам лучшее вино из большого кувшина.

- Выпьем, друзья. За прекрасную физическую форму Доминика Дельпополо! - Внезапно он сгреб жену в охапку и поцеловал. - И за мою Маргариту!

Уэсли уставился на хозяина. Из глубин подсознания вдруг сами собой вспыли слова: «В Сицилии я раз подниматься наверх и рубить сук, поэтому знать».

Подошел Дельпополо с кувшином. Уэсли протянул стакан. В следующий миг их взгляды встретились.

- У вас опилки в волосах, - шепнул Уэс.

С лица итальянца сбежали все краски. Он наклонился, понизил голос:

- Пожалуйста, не выдавайте меня. Я не потребую ни пенни страховки. Сам оплачу новую вывеску и куплю вам новый канат. Только не говорите им.

- Хорошо, не выдам. А Хербу скажу, что канат задело пилой.

От этих слов синьор Дельпополо разительно переменился, на губах вновь засияла улыбка.

- Кому еще вина? Пейте, друзья, пейте!

Уэсли ощутил чье-то присутствие за спиной.

- Я видела его ночью через окно, - зашептала на ухо Анжелика. - Он забрался по лестнице и пилил. Но я промолчала. Только так он мог уступить матери и спасти свою гордость.

— Похоже, в Сицилии он был первоклассным дровосеком. Мне таким никогда не стать, - с грустью добавил Уэсли.

Анжелика поманила его на кухню.

- Завтра уезжаешь? — В ее голосе звучала неприкрытая печаль.

Обстановка мало походила на сюжет братьев Гримм, но тем не менее, Уэсли наклонился и поцеловал Спящую Красавицу. На сей раз она проснулась по-настоящему. Как и он.

- Уезжаю, но скоро вернусь.

Поднялись лошади на дворе и стали отряхиваться. Вскочили гончие собаки и замахали хвостами. Подняли голуби на крыше свои головки, огляделись и полетели в поле.

Если вам случится вдруг проезжать через Томпкин-свилль, вы наверняка заметите новую вывеску Впрочем, вопрос бессмертия и имен давно закрыт, да и надпись на ней совсем другая. Место Доминика и Маргариты Дельпополо заняли Анжелика и Уэс.

Хотя лучше бы написали «Спящая Красавица и Принц».