Анабасис во времени

ПИТЕКАНТРОП АСТРАЛИС

Окружающий лес редел. Уже виднелся изрытый пещерами утес и яркое пламя костров у подножия. Впереди белой скатертью первого снега расстилалась поляна; сухая листва, что лежала еще вчера, когда Первопроходец начал путь к звездам, исчезла под пушистым покровом. Дома встречала зима.

Наконец лес остался позади, и Первопроходец ступил на поляну. Израненные ноги запятнали девственную белизну покрова, кровавый след тянулся от самой чащи. Но он не обратил внимания. Он забыл, что у него есть руки и ноги. Забыл обо всем, кроме звезд - звезд, к которым так стремился вопреки неодобрению Хозяина Горы; звезд, чей свет касался кончиков пальцев, когда Первопроходец пытался дотянуться до них; звезд, что обманывали мнимой близостью и смеялись над его доверчивостью.

Но теперь он познал их - познал не самую суть, но хотя бы развеял мифы. Вопреки сказаниям Древних, звезды - не огоньки, развешанные Хозяином Горы, чтобы осветить дорогу Матери-владычице Луне. Нет, они таили в себе нечто большее. Да и мир оказался совсем не таким, каким привык считать его Первопроходец. Он не ограничивался поросшей лесом долиной, где обитало Племя, и не заканчивался у подножия горы, а простирался дальше - намного дальше, возможно до бесконечности.

С утеса дул слабый, но промозглый, ледяной ветер. В нос ударил запах костров и аромат жареного мяса. Первопроходец не ел со вчерашнего дня, но не испытывал голода в обычном смысле слова. У него сводило живот — сводило от желания поделиться великим открытием.

Сперва он поведает обо всем Советнику, так гласит закон. А тот расскажет остальным. Может, созовет собрание и объявит грандиозную весть, отдав должное героизму и отваге Первопроходца. Конечно, он поступил вопреки заветам Хозяина Горы, проявил неслыханную дерзость. Однако Советник, известный широтой своих взглядов, едва ли укорит Первопроходца за отступничество. Разве не он внушал, что каждый в Племени должен стремиться познать окружающий мир, ибо чем больше знаешь, тем дольше живешь?

Уже различались силуэты, сидящие на корточках у костров. Было слышно, как Племя с громким чавканьем набивает желудки полусырым мясом. Первопроходец двинулся к самому яркому костру, горевшему у входа в жилище Советника. Внезапно навалилась усталость - он споткнулся о камешек и чудом не упал. Долгое путешествие с опасным восхождением на гору не прошло даром. Но Первопроходец не унывал, ведь ему удалось дотянуться до звезд. Или, по крайней мере, приблизиться к ним так, как прежде не доводилось никому.

Не успел он шагнуть в полукруг света перед заветной пещерой, как путь ему преградила массивная фигура Охотника, старшего сына Советника.

- Зачем пожаловал?

Первопроходец пытался говорить спокойно, но голос дрожал.

- Хочу видеть Советника. У меня дело чрезвычайной важности.

- Какое еще дело? Надеюсь, срочное. У Советника встреча с Законодателем и Законоподвижником, он запретил беспокоить его по пустякам.

- Я поднялся к звездам, - выпалил Первопроходец.

От волнения слова прозвучали слишком громко и повисли в ночном безмолвии.

Охотник попятился, вскинул копье.

- Лжешь!

Но Первопроходец не дрогнул.

- Истинная правда, поэтому мне нужно видеть Советника.

- Никто не смеет подниматься к звездам! Хозяин Горы не позволил бы!

- А я посмел, и Хозяин Горы даже не появился.

- Богохульник!

Внезапно из глубины пещеры донесся писклявый, но властный голосок Советника.

- Охотник, почему ты кричишь? И на кого?

- На Первопроходца, отец. Он клянется, что поднимался к звездам.

Повисло молчание. Наконец из пещеры послышалось:

- Пусть войдет.

Шатаясь, Первопроходец последовал за Охотником в кольцо света. Ликование притупило страх перед Советником и физическую усталость, позволив трезво взглянуть на открывшуюся картину.

У входа в пещеру, придвинув ноги поближе к огню, восседал Советник. Сок из аппетитной мозговой косточки стекал по увядшим губам и капал с бороды на тунику из медвежьей шкуры. Этому дряхлому, беззубому старику по слухам минуло то ли пятьдесят, то ли пятьдесят пять лун. Спутанные патлы цвета снеговых туч свисали ниже лопаток. Глаза под нависшими белоснежными бровями вспыхивали точно угольки во мраке пещеры. Годы не пощадили его плоть, и туника болталась на нем как на вешалке.

По правую руку от Советника устроился Законодатель. Тоже старик, но не такой дряхлый, он компенсировал это длиннющей, черной как смоль кудрявой бородой, спускавшейся ниже пояса. Впечатление портила туника - она сливалась с курчавой порослью, что вкупе с чрезмерно волосатыми конечностями придавало Законодателю сходство с медведем.

Последний из троицы, сидевший по левую руку, тоже носил тунику из медвежьей шкуры, но борода его была короче, а конечности не столь волосатыми — словом, образчик эволюции. Законоподвижник слыл самым молодым из триумвирата, но, несмотря на относительную молодость, а может, вопреки ей, его бледно-голубые глаза казались мертвыми.

- Вещай, Звездный скиталец. Не молчи, как бревно, -распорядился Советник. - А ты, Охотник, ступай. Не твоего протухшего ума дело.

Охотник нехотя подчинился.

Сквозь затухающее пламя Первопроходец безмолвно уставился на правителя. Во рту вдруг пересохло, легким не хватало кислорода. Сказывалось волнение и духота пещеры, столь непохожая на морозный горный воздух.

Семейство Советника смутными силуэтами толпилось у входа, не сводя с Первопроходца глаз. В темноте лиц было не разобрать, но судя по многочисленным взглядам, все Племя выстроилось в полукруг и жадно внимало происходящему.

Первопроходец преисполнился гордости. Впервые за недолгую жизнь ему довелось очутиться в центре внимания. Он выпрямился, расправил плечи и торжественно объявил:

- Я, Первопроходец троп, поднялся к звездам!

- Это я уже слышал, - проворчал Советник. - Надеюсь, они в добром здравии?

Первопроходец опешил. Не на такой ответ он рассчитывал и, не в силах придумать что-то еще, повторил:

- Я поднимался к звездам. К звездам, Советник!

- И Хозяин Горы позволил?

- Я не спрашивал его дозволения, - пробормотал вконец растерянный Первопроходец.

Советник повернулся к Законоподвижнику.

- Может, ты давал ему разрешение?

Бледно-голубые глаза Подвижника помертвели.

- Никто меня не спрашивал, а спросив, получил бы отказ. Кто я такой, чтобы идти против воли Хозяина Горы.

- Хорошо, поведай нам о звездах, - милостиво кивнул Советник.

Долгожданный час пробил, но в самый ответственный момент Первопроходца едва не подвело красноречие.

- Звезды, они... - Он осекся, но тут же справился с собой. - Ладно, расскажу как есть, это мой долг. Звезды прекрасны и величественны. С вершины горы их видно лучше, но все же они невероятно далеки. Я пытался коснуться их, и вроде бы смог, но только в воображении. Они слишком высоко - даже Хозяину Горы не дотянуться, а значит, повесил их не он. Кстати, за горой есть еще звезды, и лес, а за лесом - другие горы, поэтому...

Пламенную речь нарушил возмущенный крик Законодателя.

-Лжец! Богохульник! Ты не только нарушил заповедь Хозяина Горы, но и усомнился в его могуществе!

- Остынь, - успокоил его Советник и вновь обратился к Первопроходцу: - Зачем ты полез на гору?

После недолгого раздумья тот произнес:

- Я много ночей наблюдал за звездами, много циклов и лун, с каждым днем осознавая, как мало мы о них знаем. Ночь за ночью они взирают на нас с высоты, подобно Великому Утреннему Светилу. Однажды меня осенило: что если дело не в Хозяине Горы, вдруг звезды зажигаются совсем по другой причине? Поэтому я решил забраться на гору и докопаться до правды, но не преуспел - гора слишком низкая. Согласитесь, первый блин всегда комом. Уверен, если мы отправимся туда всем Племенем, то сможем построить башню и с ее помощью доберемся до звезд.

Первопроходец распалялся все больше. Охваченный восторгом и энтузиазмом, он словно взмыл ввысь, земля стремительно удалялась, приближая его к новому миру -миру звезд в его невыносимо слепящем великолепии.

- Начнем прямо завтра. Я укажу дорогу. Вместе мы возведем высокую, крепкую башню, тогда я смогу подняться на нее и коснуться - да-да, коснуться! - звезд.

Советник посмотрел на отчаянного, еще недавно неоценимого для Племени юношу, потом со вздохом повернулся к Законоподвижнику и приказал:

- Убейте его.

Когда исступленные вопли Первопроходца стихли, Советник обратился к Законодателю - единственному, кто пресытился сценами казни и потому оставшемуся вместе с правителем у костра.

- Верно ли я поступил?

- Абсолютно, Советник. Этот богохульник и лжец заслужил смерть.

Однако старик покачал головой.

- Первопроходец не богохульствовал и не лгал. Звезды действительно находятся куда дальше, а наш мир - лишь часть огромной Вселенной.

Повисла долгая пауза. Наконец Советник заговорил, глядя на угасающее пламя, словно обращался напрямую к огню.

- Но какой прок в знании того, что звезды - не просто подвешенные к небу огоньки, что мир широк и безбрежен? Предназначение человека сводится к трем вещам: размножаться, кормить себя и семью, обеспечивать одеждой себя и семью. Чем ближе человек к земле, чем больше познает окружающий мир, тем лучше выполняет свое предназначение. Но если взгляд устремлен к небу, то рука может дрогнуть - и копье не попадет в цель. Если мысли заняты чужими краями, в них не останется места для родины. Но отнюдь не поэтому приказал я убить Первопроходца. Представь. Любое стремление, не связанное с выполнением трех ключевых функций, заставляет думать, будто ими дело не ограничивается, что есть еще четвертая, пятая - и так до бесконечности. Взять Первопроходца. Его стремление обернулось бы для всех катастрофой. С его подачи люди забудут, кто они — пригоршня праха, - и начнут приписывать себе качества, которыми не обладают. Чтобы соответствовать, им придется притворяться, а это плохо скажется на решениях. Хуже того, притворство пеленой застит глаза, и человек не сумеет решить элементарную проблему, поскольку не увидит ее в истинном свете. Правда доступна лишь тем, кто познал свою сущность. На смену Первопроходцу придут другие. Их тоже необходимо истребить, пока они не истребили нас. Пусть звезды останутся как есть - огоньками, которые Хозяин Горы развесил, чтобы озарить путь Матери-владычице Луне. А мы будем и впредь еженощно молить их об удачной охоте, сытом желудке, и пусть дети пойдут по нашим стопам. Ибо это все, что мы знаем, а знаем мы достаточно и большего знать не хотим.