Американец

Глава 12 Добро пожаловать в АД

Вот уже почти два месяца после получения водительских прав я гонял на своей новенькой тачке. Сегодня после школы мы с сестричками заехали в магазин. Они у меня теперь самые красивые и модные девчонки в школе. Вот и сегодня они набрали кучу коробок с популярными сейчас шляпками, какие-то платья и прочее. Не смотри, что мелкие совсем, а наряжаться очень любят. Загрузив все в машину я довез сестричек до дома и выступил в роли грузчика, стащил все покупки к порогу дома попрощался и отправился на работу.

На работе тоже все просто шикарно. Махинация с чеками прошла более чем успешно. Не знаю стандартная ли была процедура, но Билла Клинтона достаточно долго держали в «живых», возможно по причине обналички оставшихся чеков и занесли кому требуется в кабинет. Ну большие и «серьезные дядя» естественно с серьезными деньгами и связями. Потому добрый дядюшка Том обналичивал по 200–300 баксов в день, якобы выкупленных мной у бандитов в половину цены. Учитывая же, что я якобы забирал из кассы половину стоимости чека, то получив две сотни баксов, мне вручалось на руки сотка, дабы возместил ущерб, которого просто не было, а оставшуюся сотку мы делили пополам. В результате и кафе доброго дядюшки Тома заработало, как прачечная и стало давать шикарные доходы, хотя в первый месяц у него были убытки. Помню наш разговор с Хендерсоном.

— Как у тебя дела с кафе не прогорел малыш?

— Дядюшка Том, вы не поверите за этот месяц я получил прибыль, как за четыре не хотел вам сразу говорить.

— Вот же… У меня пока убытки, но сам понимаешь первый месяц работаем в новом городе…

— Так возможно на какое-то время нам помогут чеки от этого как вы сказали? Бешенного Быка кажется.

— Я говорил ты настоящая акула-бизнеса. Конечно они помогут!

У меня же появилась самая настоящая семья. Мэри моя соседка была отличной подружкой. Она мне заменяла старшую, заботливую сестричку. Потому наплел про черную кассу и стал ей скидывать по 50–75 долларов, что получал от Хендерсона за чеки. Первую поездку действительно пришлось совершить с Джоном, когда ездил с чеком на 200 баксов после того памятного звонка, а затем решил привлечь к движухе Мэри. Она пока так и сидела без работы. Чем не работа? Тем более у меня тогда еще не было водительских прав…

— Мэри, как с работой? — Поинтересовался я когда понял, что с первым чеком все Ок и запущена новая схема получения и отмывки бабла…

— Трудно Бифф, кому я нужна? Профессии нет, только школа за спиной. — Покачала она головой.

— Тут такое дело, не желаешь стать хранителем черной кассы на черный день? — Поинтересовался я.

— Что за касса Бифф? Да плевать, что за касса даже если криминал! Не могу я без денег вечно у тебя на шее висеть с малышом Билли, ты и так нас кормишь! Пустил в свой дом! Пристроил Билли в садик, платишь за него…

— Там вроде прачечной, что-то Хендерсон замутил, нужно будет каждый день возить меня в Монтгомери и обратно, будешь получать от 50 баксов в день, твоя пятерка, за услуги водителя и за хранения черной кассы.

— А что такое черная касса Бифф?

— Ну так кафе, бизнес, мало ли чего и как пойдет, нам нужны деньги на непредвиденные расходы.

— Погоди! Ты сказал 5 баксов в день⁈

— Ну да…

— Я согласна!

Да у меня шикарная размеренная жизнь. Хотелось кричать от счастья — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ США! Припарковал машину у дома, я вышел, оправил свой дорогой костюм, взял коробку с самой настоящей железной дорогой, что купил в Монтгомери и пошел к дому, своему дому, где вчено пахло какими-то вкусняшками. Мэри всегда старалась нас радовать с малышом Билли.

— Билли, беги сюда посмотри, что я тебе привез из Монтгомери! — Прокричал я как только вошел в свой дом.

— Я тут! — Малыш со всех ног бросился ко мне ибо привык, что я без игрушек или приятных подарков просто не возвращаюсь домой. И из всех своих невеликих силенок обнял мою ногу, в общем-то где достал. У него не было времени ждать, когда я наклонюсь, он спешил жить.

— Бифф ты вернулся. — Улыбнулась Мэри выйдя к нам буквально на секунду позже, ведь она в отличие от сынишки не бежала.

— Нарисовался, хрен сотрешь. Тут 75 баксов, прибери. — Протянул ей сумму из черной кассы.

— Мойте руки и пойдемте ужинать… — Отдала команду моя соседка взяв деньги.

— Ну мам! — Воскликнул Билли.

— Ужин не отменяется, но откладывается, экспресс идет до Нью-Йорка прошу приготовить ваши билеты. — И я плюхнулся жопой на пол. В моем доме кстати разувались. Мне уборка и замена покрытия пола обошлась в кругленькую сумму, но если с пола нельзя было есть, то в остальном он был почти стерилен. Потому плюхнувшись на пол я не рисковал запачкать во всяком случае сильно свой шикарный костюм или даже подхватить какую заразу. Мы стали разбирать коробку с железной дорогой и строить пути, а вскоре побежал и паровозик по рельсам, что тащил за собой вагончики состава.

— Ту-Ту! — Прокричал я.

— Ту-ту! — Весело подхватил Билли.

— Бифф, ну ладно Билли, он ребенок, но ты-то… Ведешь себя как мальчишка.

— Мэри, кто скажет, что я девчонка плюнь ему в харю! — Ответил я.

— Билли ты назначаешься командиром поезда! — Я надел мальчишке на голову форменную ЖД-фуражку, что была в наборе с игрушкой в коробке, детская разумеется.

— Есть быть командиром поезда! — Подхватил весело Билли.

— Вот кому не скажи, самый молодой и удачливый бизнесмен Мэдисона в игрушки играет. Вы чего есть-то отказываетесь? А ну марш на кухню! — Возмутилась Мэри, но тут раздался шикарный ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ звонок, я снял «крутилку» Хендерсона, повесил нормальный звонок, да и не так много электричества он тратил.

— Иди проверь, кто пришел, если у них нет билетов на наш экспресс не пускать! Правильно я говорю Билли⁈

— Конечно правильно! Лезут без билетов! — Поддержал меня карапуз, ему нравилась наша новая игра…

До и После

— Бифф Джонсон следуйте за нами. — В нашу шикарную гостинную зашли два полицая. Мэри стояла и растеряно хлопала глазами.

— Простите офицер я что арестован? Меня же все знают, я честный бизнесмен… — Я растерялся и не знал, что делать.

— Следуйте за нами, если будете оказывать сопротивление, то на вас оденут наручники.

— Постойте! Если это арест вы обязаны зачитать мои права! — Возмутился я…

— Это не арест, ты отправляешься в школу для трудных подростков, так решил твой отец, поднимайся малыш… — Наконец соизволил один из полицаев пояснить ситуацию.

— Но позвольте мне хотя бы собрать вещи.

— Нет, там тебе все выдадут.

— А!!! — Билли подскочил и ударил игрушечным вагончиком одного из полицаев в ногу. Я не поверил своим глазам данный отморозок достал ствол…

— Стойте! Я иду! Мэри убери ребенка!

— Я не ребенок! Я не отдам вам! Он мой друг! — Билли бился в истерике, а я прикрыл его своим телом, что было не трудно карапуз мелкий. Ствол упирался мне прямо в грудь.

— Позвольте, но куда вы его везете? — Вклинилась Мэри.

— Слышь потаскушка! Собирай вещи! Пацан уезжает, кончилась твоя вольготная жизнь! Это собственность компании!

— Ты че несешь «мусор»! (понятно для полиции в США другие оскорбления, но наш читатель не прочувствует) За такие слова мне прилетело прямо рукояткой револьвера в лицо, хлынула кровь. Я упал на ковер который с такой любовью и заботой выбирал, он стал пропитываться моей кровью.

— А то мы не знаем, зачем ты поселил в доме эту шлюху!

— Собирай вещи и вали из дома потаскуха! — Разорялся один, пока второй пинал меня ногами на полу. Билли бился в истерике, но я не мог подняться и помешать, навалилась слабость и темнота…

Очнулся в в полицейской машине руки были скованы за спиной наручниками все тело болело. За окном было темно, уже глубокая ночь, значит довольно давно ехали, но страшное здание я сразу увидел. Огромный забор по периметру которого была намотана колючая проволока, стояли сторожевые вышки, а яркий свет прожекторов освещал округу и шарился по ней своими мерзкими колючими лапами выискивая беглецов или тех, кому еще можно сломать жизнь. Всех тех до кого он мог дотянуться. Мы остановились у ворот с огромной табличкой я прочитал…

«Школа Жестокой Любви».

На КПП вышел охранник с дубинкой и проверил машину заглянув внутрь и посветив фонариком.

— Какого красавчика привезли. — Выдал он увидев мою окровавленную рожу.

— Пошел на хер! — Выплюнул я слова вместе с остатками запекшийся крови во рту.

— Ничего тебя тут обломают… — Он засмеялся и от его смеха бросало в дрожь.

На первом этаже меня приняли два мордоворота одетые как санитары в психушке. Причем я никогда в дурдоме не был, но был четко уверен, что именно так должны выглядеть санитары в самой настоящей психушке. Пока офицеры полиции остались заполнять какие-то документы меня потащили по моему первому кругу Ада. Вначале приказав раздеться. Начался первичный медосмотр. Самое неприятное и болезненное, когда я отказался нагнуться и раздвинуть булки, меня нагнули и засунули в задницу какую-то хрень*.

Хрень* — это если что ГГ сам виноват. Этакий вариант мазка из задницы, тут нет насилия с сексуальным подтекстом.

Даже когда чето в головку совали было неприятно, но не так обидно и унизительно. Затем выдали застиранное дешевое нижнее белье и робу. Она была оранжевой, как в фильмах про уголовников в США, башка обрита, задница зудит, тащат по коридорам в какой-то робе.

— Лицом к стене! — Командует санитар психушки или куда меня доставили.

— Пошел ты! — Отвечаю этому уроду. Он даже улыбнулся от удовольствия, я не понял он любит когда его оскорбляют? Не прошло и секунды, как до меня дошло! Меня развернули за шкирку, как нашкодившего котенка и схватив за мою лысую голову припечатали лицом к стене, снова пошла кровь. Садисту явно нравилась его власть и бить людей…

Раздался скрип ключа, похоже они тут не смазывают замки, затем будто в кошмарном сне простонали несмазанные петли моей камеры.

— Добро Пожаловать домой коммунистический ублюдок! — Меня дернули к двери камеры хотя я и не сопротивлялся, а затем был крайне болезненный пинок ногой в задницу и я просто влетел в камеру не смог остановиться и упал обняв металлический унитаз и рассек себе бровь. Дверь со страшным грохотом закрылась и камеру поглотила кромешная, зловещая тьма. Послышались шаги, мои мучители уходили что-то обсуждая между собой.

— Эй! Ты в порядке новенький? — Едва-едва слышно обратились ко мне из тьмы.

— Какой тут к черту порядок! — Возмутился я.

— Тише, пожалуйста тише, если нарушать режим, оставят без завтрака. — Умоляюще обратился ко мне голос из тьмы.

— Ты еще скажи, тут нормально кормят. — Проворчал я.

— Отвратительно, но еды всегда не хватает и наказывают лишением: завтрака, обеда или ужина. — Я слыша откуда идет голос, нащупал руками две полки и перебрался на свободную. Судя по всему у нас мизерный проход, две полки и в конце «комнаты» прямо между полок унитаз…

— Мне бы утереться вся рожа в крови. — Выдал в темноту своему сокамернику.

— Так ты был у унитаза почему не умылся? — Удивился тот…

— Ты что конченный? Умываться из унитаза? — Я в возмущении повысил голос.

— Мы должны смирять свою гордыню, тут все ученики школы так умываются. И пьют… — Доложил мне мой новый сокамерник.

— А если я не хочу пить из унитаза?

— Говорят были такие…

— И что? — Заинтересовался я…

— Ты не знаешь, что такое жажда, гордыню быстро смиряют…

— Хочешь сказать тут ломают характер?

— Да, но давай спать, скоро подъем он в 4 утра. — Я решил довериться бывалому из камеры и попытался уснуть. Однако ворочался на шконке, тут не то что одеяла нет, банально неоструганные доски вот и все удобства, а мой сосед уже сопел. Как-то неожиданно загорелся яркий свет, было ощущение лампы бьют со всех сторон и светят именно в лицо в глаза. Мой сокамерник вскочил. Я тоже встал, заиграл гимн США, причем очень громко. Сокамерник стоял и орал слова гимна судя по звукам из соседних камер все пели гимн. Я тоже стал петь, тут крайне строго с этим, тут Америка.

Однако когда последняя строчка гимна была пропета и отзвучала последняя нота, гимн начал играть сначала. Мы так стояли и орали гимн около двух часов к ряду. После чего свет в камере стал менее ярким и музыку отключили.

— Молодец, что пел, сейчас будут раздавать еду. Надо успеть умыться и привести себя в порядок. — Сообщил мне бедолага, который выглядел самым настоящим узником Бухенвальда кожа, да кости… Он не секунды не раздумывая встал на колени и начал умываться из унитаза. Последовать его примеру я не решился.

Затем открылось окно раздачи нашей камеры и прозвучало…

— Кушать подано скоты! — Нам просунули поднос там было… Я даже не знаю, как это описать. Слышал конечно, что зэка в России 90-х кормили хреново. Вот только в мисках лежало нечто похожее на дерьмо, да и запах был не многим лучше. В металлических кружках был наверное чай. Но такой, почти прозрачный и по крохотному кусочку хлеба.

Напарник по несчастью схватил поднос и присел на нары, я присел рядом, вышло даже «удобно», он развернул поднос в «длину» и тот стоял будто на столе на наших коленях. Я отхлебнул «чай» кстати тут он был горячим. Наверное в воспитательных целях, его не охлаждали, да и хороший чай в понятиях американцев холодный, желательно со льдом. Отхлебнул еще из кружки. Не фонтан конечно, но в сравнении с тем, что было в тарелках, вроде и ничего… Взял свою мизерную грамм на 20 пайку хлеба и заточил с чаем.

— Меняю хлеб на твою кашу. — Предложил мой сокамерник, который свою порцию просто проглотил и смотрел на отвратительную баланду пуская слюни.

— Бери. Хлеба не нужно… Ты и так худой…

— Спасибо друг, но возьми хлеб, тут очень сложно с едой поверь… — Выдавил он из себя.

Снова открылось окно раздачи в нашей камере и мой товарищ по несчастью сдал поднос.

— Сейчас нас выведут на пробежку, надо бежать, даже если не можешь беги, на тех кто не бежит спускают овчарок… — Сообщил парень имени которого я так и не узнал…

Открылась камера и прозвучал приказ.

— На выход лицом к стене. — Мы встали возле двери по разные стороны лицом к стене. Однако я успел заметить множество мальчишек из соседних камер, что стояли так же, ибо камеры не открывали одномоментно, их вывели первыми, а потом начался безумный бег во внутреннем дворике тюрьмы. Там стояли другие надзиратели в форме напоминающей полицейскую. Собаки рвались с поводков и стремились нас покусать, а эти садисты развлекались тем, что подпускали почти вплотную животных и если не уворачиваться и не одергивать руку, то собака тебя укусит и начался бег, долгий бег по кругу… Даже мне футболисту американского футбола было не просто, но отчего-то и доходяги держались и бежали быть может из последних сил…

— Отставить бег скоты! — Прозвучала команда и ребята остановились как вкопанные, я же не удержался и вбежал впереди бегущего.

— Твой номер животное⁈

— Скажи номер на робе. — Шепнул мне мой коллега по смертельному бизнесу выживания в Аду…

— Сто тридцать седьмой. — Доложил я. Бросив взгляд на робу. Будто он сам не мог посмотреть.

— Лишаешься обеда сто тридцать седьмой. И когда ко мне обращаешься должен добавлять Господин Надзиратель.

— Простите Господин Надзиратель, исправлюсь.

— Молодец! Быстро учишься. — Похвалил садист в форме.

— Шагом марш на занятия! — Приказал Господин Надзиратель и мы строем, но хотя бы не в ногу вошли в здание и двинулись по коридорам. Иногда нас останавливали возле решетки приказывали встать лицом к стене и дверь отпирали. Да тут похлеще, чем в Алькатрасе…

— Новенький? Почему не умыт? — Обратился ко мне учитель, когда прошел в класс. Я сразу понял ко мне, у меня у единственного была вся морда в запекшейся крови.

— Негде было умываться Господин Надзиратель!

— Ко мне следует обращаться Господин Наставник! Смири гордыню унитаз тебе зачем? — Выдал он вводную. Я ожидал, что сейчас класс начнет смеяться, у нас бы засмеялись, предложению унижаться и мыть морду в сортире в моей школе. Такое вызвало бы едкие комментарии парней и хихиканье девчонок. Но зэка, а иначе я этих парней назвать не могу даже не улыбнулись, хотя я бросил украдкой взгляд на класс…

— Лишаешься обеда, за ненадлежащий внешний вид. — Меня второй день за день лишили обеда, а это даже забавным становится.

Учителя, точнее Господа Наставники менялись, менялись тетради и учебники, что нам выдавали, а перемен тут не было. Зато шла череда наказаний одно за другим. Правда меня они не касались относительно американской системы образования я был гений и потому с уроками вполне успешно справлялся. Парней же били линейкой по пальцам. Ставили у доски заставляя держать перед собой стул, а уж подзатыльники тут никто за наказание не считал. Правда никого кроме меня обеда не лишали. Кстати обед привезли, причем прямо в класс, но меня это не касалось. Похоже это тоже входило в систему наказания. Когда голодный подросток смотрит, как едят его товарищи по несчастью. Я был голоден, но те помои, что выдавали тут на обед пока не вызывали во мне аппетита. Эх надо было послушать, Мэри… Она ведь явно что-то вкусненькое нам приготовила на ужин, а я болван со своим паровозиком…

Самой страшной пыткой было, что тут не было часов и время можно измерять лишь по Господам Наставникам, что меняются они явно не перерабатывают и ведут лишь один урок, а еще по обеду. Благо ближе к вечеру нас отвели в камеры.

— Пишите покаянные письма ублюдки пока у вас свободное время. — Сообщили нам и только после этого впустили в камеру на досках лежала бумага и карандаш причем у каждого своя бумага и карандаш…

— Давай знакомится меня Бифф зовут…

— Тут нет имен, за такое жестоко наказывают я 136. — Ответил мне парень.

— Чем займемся? — Спросил я.

— Нам же сказали, если написать хорошее письмо, то тебя возможно заберут из этой школы…

— Так чего ты не пишешь? — Удивился я…

— Не имеет смысла 137 писать, я здесь по социальной программе. Мы с отцом остались вдвоем и он очень хотел переехать в достойную комнату, там где есть кухня…

— Ага и единый сортир на весь коридор, пятый этаж? — Задал я вопрос вспоминая свою жизнь в трущобах и как сам лоханулся с арендой комнаты и мечтал перебраться повыше, где открываются окна и не воняет помойкой. И да! Есть отдельная комната и даже мебель не прикручена к полу, да и комнатка метров на 12 в квадрате…

— А я думал ты богатенький, что тебя отморозок отец сюда сдал, тут много богатеньких… — Ответил 136-й.

— Выгнал меня отец из дома, жил в трущобах, потом нашел клад, был управляющим кафе, свой бизнес, дом, лужайка, машина.

— Звучит, как сказка… — Вздохнул 136-й…

— Самому не вериться. — Ответил я. Учитывая, что камера была примерно размерами с купе, только в том месте, где стол и было окно в купе, у нас же стоял унитаз, а мы сидели на нарах. От нечего делать я взял лист с карандашом в руки и из него упал мизерный клочок бумаги. Я схватил его с пола и моментально пробежал по тексту глазами.

— Бифф держись мы тебя не бросим — Мэри. — Я перевернул листок.

— Я тебя люблю — Билл. — Было выведено детской рукой, но он пока ничего другое и не умел писать, слишком мелкий — это я его учил писать свое имя и «ай лове»…

— Съешь! — Высказался 136 увидев мою записку.

— Извини, но нет. — Я бережной с любовью сложил заветную маленькую бумажку и запрятал в обувь.

— Найдут жестоко накажут. — Пояснил 136-й.

— Все равно нет…

От автора, если кто думает я «фантазирую», то нет. Я лишь описал одну из стандартных школ для трудных подростков, просто убрал жестокость и совсем уж грязные вещи. Кто хочет может ознакомиться с таким явлением, как «Сироты Дюплесси» вот там множественные изнасилования, пытки и даже убийства детей в подобных школах. Правда в Канаде это осудили. В США же подобные школы начали лишь в наше время закрывать… Попасть в такую стоило или солидных денег или за госсчет. ГГ поместили даже не в качестве наказания, отец, как опекун и т.д. наконец накопил деньги и оплатил обучение в так-то достаточно дорогой частной школе. И если кто-то думает я преувеличиваю. Набираем «Школа Жестокой Любви Флорида» ГГ все же в Алабаме этих школ хватало по стране, просто отсылка. Есть роман Колсона Уайхеда «Никелевые мальчики» на эту тему. Вот там жесть, а я описал настоящий курорт. Ибо не хочу сцен насилия и т.д.