Алиенист

Глава 1

Алигьера никогда не спит.

Крупный промышленный город расположенный в центре Европы и разделенный в себе судоходной рекой Дит. Это город контрастов в котором прошлое и настоящее сталкивается друг с другом. Город возможностей и город обманов.

Левый берег Дита, именуемый Термитником подобен механическому сердцу. Черные башни фабричных труб исторгают из себя густой дым как при свете дня, так и под взором звезд. Множество безликих рабочих кормят механического зверя прогресса сырьем и кровью от смены до смены, никогда не прекращая свой тяжкий труд.

Термитник насыщен теми кого в светских кругах принято именовать чернью: чернорабочие, бедняки, приезжие крестьяне решившие искать счастья под знаменем Алигьеры. Все те к кому применим термин «низкоквалифицированная рабочая сила». Их много и они готовы трудиться ради медной монеты. А после, когда работать будет уже невыносимо в силу возраста либо иных причин, о них забудут. Просто выбросят на помойку, где им самое место.

Термитник никогда не испытывает недостатка в рабочей силе.

Будь ты здоровым мужчиной, женщиной либо ребенком — двенадцати часовой рабочий день един для всех.

Впрочем, есть иной путь.

Термитник дает возможность каждому желающему найти свою дорогу к успеху. И не важно, если она построена на чужих невзгодах.

В конечном итоге, какая разница между уплатой налогов и откату за «крышу» очередной уличной банде? Да и так уж сильно отличаются элитные бордели правого берега от детских приютов Термитника?

Иными словами, честным гражданам, не обремененных ночными сменами, лучше не выходить из дома после захода солнца. Если не желают оные ограбленными быть, избитыми, заиметь парочку не установленных природой отверстий в районе печени либо провести несколько суток за решеткой, встретив крайне злых и вечно недовольных патрульных.

По какой-то таинственной причине, местные констебли воспринимали ночные патрули в Термитнике как наказание за явные и не очень прегрешения, а не как почетную службу бургомистру, государству и императору.

Странные люди, не так ли?

Правый берег Дита именуют Паноптикум.

И кого только в нем не встретишь! Именно здесь расположены усадьбы аристократов, богатые, скорее похожие на миниатюрные дворцы, дома самых обеспеченных людей города, городская администрация, представительство Имперского Научного Сообщества, театры, резиденция бургомистра и множество других интересных вещей обнаружить можно в Паноптикуме, если поискать.

«Жизнь кипит, плещется в бокалах, кружится в танце балла!

Плетут пауки свои интриги и не смолкает смех за маской маскарада!» — сей короткий стих даст наиболее полное представление о жизни на правом берегу тем, кем лирика любима и коими отвергнут грубый слог трудяг.

А между Паноптикумом и Термитником, вдоль берегов Дита, раскинулся Данвич.

Относительно благополучный район Алигьры имеющий довольно интересную историю.

Во времена первой инквизиции, замеченных в колдовстве было принято не сжигать на кострах, а топить в водах. Отсюда и происходит название района — Данвич.

Которое, в свой черед, представляет из себя объединение двух слов старого наречия, общий смыл коих обозначается как «вода» и «ведьма».

Что до реки, то по старым поверья, уходящим глубоко седую старину, именно она служила странным мостом соединяющий мир живых и царство мертвых. Согласно легендам, во времена полной Луны, утопленники поднимались с глубин и бродили среди живых до восхода солнца. А порою, можно было встретить у ее берегов странного паромщика и за небольшую плату, оный соглашался переправить живого на ту сторону.

Согласно тем же преданиям, никто из смельчаков решивших отбыть в царство теней обратно не возвращался.

Но, это не более чем легенды. Человеку здравомыслящему и рассудительному в них верить не пристало.

Традиции уже давно потеряли свою мистическую власть, уступив трон разуму и науке.

С другой стороны, паромщиков можно было так же легко встретить как во время полнолуния, так и при свете дня. Только являлись они не существами мифическими а людьми смертными из плоти и крови. И плату брали за проезд Имперскими марками.

Пароходное судно, воплощающие в себе симбиоз инженерной мысли и смелости покорителей морских просторов, скользило вдоль берегов Дита по мрачным, отражающим Лунный свет водам.

Где-то внутри его чрева, за удобным столиком вели неспешную беседу двое мужчин.

— Интересное время вы выбрали для возвращения в родной город, уважаемый мистер Новак. Очень интересное. — произнес немолодой мужчина, чей возраст уже перешел отметку в половину века.

Некто, увидев сего почтенного джентльмена, мог обратить внимание на гордый «римский» профиль лица, но большинству запомнятся круглые очки с позолоченной оправой и аккуратная ухоженная бородка.

— Что вы подразумеваете под этими словами, уважаемый господин Фредерик? — задал вопрос его собеседник. Мужчина тридцати одного года возраста с серебряным кольцом на указательном пальце правой руки.

Присмотревшись более внимательно, можно было различить выжженные на кольце символы и небольшой алмаз больше похожий на осколок хрусталя.

С подобной вещью лучше не бродить по улицам Термитника. Даже если ты носишь его по праву дарованным Имперским Научным Сообществом.

Глупцов, как известно, везде повстречать можно.

— Вы, видимо не читаете газет, Алексий? — улыбнулся человек в очках. — Иначе, были бы в курсе на счет причуд рабочего люда. Совершенно уверен, что новости о «профсоюзе» Алигьеры дошли и до столицы. Слишком уж ситуация, не побоюсь этого слова, забавная.

На сей раз улыбнулся Новак.

— Боюсь, мистер Фредерик, вы несколько недооцениваете эгоцентричность столичного бомонта. Поверьте, их больше заботят собственные интриги, чем новости из, как среди них принято называть, провинций. Рабочий же люд, больше озабочен собственными проблемами.

На этих словах Фредерик Боре слегка покачал головой.

— Вот как раз о проблемах рабочего люда, мистер Новак и идет речь.

— Да? Тогда, прошу вас, простить мою поспешность и посвятить в подробности. — заинтересовался Новак.

— Не так давно, пару месяцев назад, — начал говорить человек в очках. — Рабочие Термитника решили взять пример с аристократии и основать собственное юридическое сообщество. Вы представляете себе такое?

— Нет. — ответил Новак после короткой паузы. — Мне довелось побывать в некоторых клубах и сообществах. Как правило, почти все они похожи друг на друга. По сути своей это говорильни в которых аристократы спокойно пьют вино, хвастаются своими древними родами, сплетничают и плетут интриги не оскверняя взор свой ничтожными плебеями. — усмехнулся Новак. — Я могу вспомнить лишь одно из аристократических сообществ, чье существование имеет иной смысл, нежели подчеркнуть исключительную исключительность его исключительных участников.

— Целое одно!? — удивился человек в очках. — Просветите меня скорее, дорогой Алексий! Что это за необычное сообщество такое?

Новак усмехнулся и выждав театральную паузу, произнес:

— Исторический клуб «Вечный Рим».

Фредерик Боре на этих словах хитро прищурился.

— Это, случайно, не те самые которые на своих собраниях ходили исключительно в тогах, устраивали пиры и полностью погружались в быт и культуру Древнего Рима?

— Они самые. — подтвердил Новак.

— А еще с ними был связан громкий скандал прогремевший на всю Империю. Если память меня не подводит, то на своих собраниях, они несколько чрезмерно глубоко погружались в римскую культуру. Настолько, что устраивали самые настоящие оргии. Подобно цивилизованным патрициям давних времен.

На этих словах Новак лишь развел руками.

— Согласитесь, Фредерик, именно данное сообщество молодых аристократов было создано не ради того, что бы подчеркнуть исключительность его участников, а просто ради чувственных наслаждений.

Человек в очках весело улыбнулся.

— Вполне возможно, мистер Новак. Насколько я помню, в том клубе состояли исключительно «побочные ветви» дворянского сословия Италии. То есть, не имеющие право претендовать на лидерство в роду. Не сомневайтесь, шутку я оценил. Однако. Предлагаю вернуться к предыдущей теме разговора. Если она вам все еще интересна?

— Смею вам заверить, магистр, мне крайне любопытно, что же изменилось в родном городе за время моего отсутствия. Что это за «профсоюз» такой?

— А это, уважаемый Алексий, головная боль нашего глубокоуважаемого бургомистра. — фальшиво опечалился магистр танатологии всеобщего колледжа Алигьры при Имперском Научном Сообществе. — Примерно четыре месяца назад, в общественную жизнь Алигьеры буквально ворвался амбициозный и молодой мечтатель по имени Виктор Франц.

— Мечтатель? — удивился Новак.

— Это самое подходящее слово, которое я могу подобрать. — Ответил магистр. — Кажется, вы были с ним дружны, Алексий?

Пусть это прозвучало как вопрос, однако Новак не обманывался на сей счет.

— Его семья жила в доме напротив. Что до вашего вопроса, то какая может быть дружба между двумя мальчишками с разницей в пять лет возраста? А когда мне исполнилось пятнадцать… — Новак пожал плечами. — Сами понимаете.

— Понимаю. — согласился человек в очках. — Когда пробуждается Гений, между ним и обывателями появляется стена которую невозможно обойти.

— Тем более политика Научного Сообщества довольно строга в вопросе обучения Пробужденных. — заметил Новак. — Естественно, не беспричинно. Суммируя все сказанное выше, нынешний Виктор Франц является для меня совершенно незнакомым человеком.

— Рад, что вы это понимаете. Впрочем, иного я и не ожидал. — произнес магистр и продолжил свой рассказ. — Виктор Франц был подающим надежды редактором «Вестника Алигьеры». — магистр замолчал на секунду. — Для меня до сих пор остается тайной как подобную должность доверили столь… неопытному молодому человеку. Не иначе как ошибкой отца жены Франца — Георгия Алексеевича являющегося, на тот момент, владельцем издания, я объяснить не могу. И все же, недальновидное решение, очень недальновидное, как для столь опытного джентльмена — вздохнул человек в очках.

— Как я подозреваю, свою карьеру «мечтателя», он начал с некой вызывающей статьи? — подвел итог Новак.

— Именно так. Она называлась «Честь рабочего люда». С вашего позволения, мистер Новак, я опущу детали и перейду сразу к ее сути которая звучит так — фабрикаторы требуют от рабочих много а платят им непозволительно мало.

— Дайте угадаю. Нашим уважаемым владельцам фабрик и заводов подобное замечание пришлось не по душе. — произнес Новак.

— Подозреваю, больше самой статьи им не понравились, вызванные ею, стачки среди рабочих. Для разгона коих пришлось задействовать силы правопорядка. — ответил магистр.

— Что, в свой черед, уже не понравилось бургомистру. — заключил Новак.

— Как закономерный итог, зять мистера Франца был вынужден продать издание новому владельцу. А персонал был уволен и заменен более разумными людьми. — закончил Фредерик Боре.

— И тогда Франц оформил юридическое сообщество? — задал вопрос Новак.

— Не сразу. Спустя полтора месяца, на протяжении которых, как я считаю, вел необходимую подготовку. — ответил магистр. — Основанное им сообщество объявило своей целью «защиту чести и достоинства рабочего люда». Франц и его сподвижники уже выставили бургомистру ряд требований от имени всех рабочих мужчин Термитника.

— Даже так? — вздохнул Новак. — И что это за требования?

— Разрешение не работать в праздник Нисхождения, повышение заработной платы, прочие мелочи. — перечислил магистр. — Но их главное требование, на данный момент: запретить фабрикаторам нанимать на производство детей младше четырнадцати лет.

— Звучит благородно. — заметил Новак.

Человек в очках на это лишь улыбнулся.

— Не стоит думать, что требование сие возникло от человеколюбия великого. Работа на станках не требует ни особого ума, ни физической крепости, ни образования. По этой причине фабрикаторы любят брать на работу детей, поскольку платить им можно значительно меньше. Да и розгами отхлестать нерадивого рабочего ничего не мешает. Со взрослым мужчиной так просто не получится. Тот в ответ ударить может.

— И теперь взрослые остались без работы. — закончил Новак.

— Да. Уровень безработицы и преступности резко возрос в Термитнике за последний год. — ответил человек в очках. — Однако, сообществу вашего, бывшего друга, явно благоволит епископ Анджуйский. Ему, либо той популярности среди простого люда, коей данное сообщество уже обладает. — добавил магистр.

— Что на счет бургомистра?

— Больше всего бургомистр требует порядка и не стесняется отстаивать его силой оружия. Однако, даже он понимает, что если сильно переусердствовать, то ситуация может значительно усложниться. Бунт в Термитнике ему не нужен. — ответил магистр.

— Какую позицию заняли аристократы?

— «Аристократ может быть фабрикатором, но фабрикатор не станет аристократом никогда» — процитировал магистр. — Не стоит сомневаться, что они не упустят своей выгоды.

— Да, вы правы магистр, времена, нынче, действительно интересные. — произнес Новак.

— Думаю, вы понимаете, что Научное Сообщество Алигьеры стоит в стороне от проблем промышленников, аристократии и власть имущих? Пока они не затрагивают сферу нашей ответственности, разумеется.

— Конечно. — ответил Новак

— Хорошо. — произнес человек в очках. — Посмею дать вам совет, мистер Новак. Он довольно прост — ограничьте все общение с мистером Францем до нуля. Вы являетесь дипломированным алиенистом Имперского Научного Сообщества в должности бакалавра. А значит должны следить как за своей репутацией, так и за тем, дабы действия ваши не бросили тень на репутацию всего Сообщества. Будет крайне неприятно если из-за необдуманных действий у жителей города возникнут сомнения в отношении нашей беспристрастности. — закончил магистр.

— Граждане Империи знают, что со времен Ренессанса, Сообщество всегда являло собой маяк надежды, что светом разума разгоняет тьму ночи и обращает ожившие кошмары обратно в небытие. — ответил Новак.

— Хорошо сказано. — улыбнулся магистр. — Чья цитата?

— Николая Данковского — магистра тонких наук столичного колледжа. — ответил Новак.

— Да, кажется, припоминаю. Он был одним из тех кто занимался устранением Александрийской аномалии. — магистр покачал головой.

— Будьте любезны, ответьте мне на один вопрос, магистр. — попросил Новак. — По какой причине наш разговор происходит именно здесь? На этом корабле? Я планировал посетить колледж сразу, как сошел бы на берег. Но вы не стали ждать. Взошли на борт в ближайшем к городу населенном пункте, что выше по течению Дита. К чему такая спешка? Неужели, лишь для того, что бы дать совет?

Несколько мгновений человек в очках молчал, словно обдумывая ответ.

— Нет, уважаемый Алексий, мне немного стыдно признавать это, но подобная спешка обусловлена, в первую очередь, моим личным любопытством. — магистр поправил свои очки. — Мы, разумеется, полностью доверяем отчету наших столичных коллег, однако, материалы вашего дела слишком необычны, дабы их игнорировать. Мне следовало увидеть все своими глазами. — на этих словах в глазах магистра вспыхнуло фиолетовое пламя но тут же погасло.

— Понимаю. — произнес Новак после короткой паузы. — И надеюсь, что вы удовлетворили свое любопытство? Сказать откровенно, меня вовсе не радует перспектива просидеть еще два года в комнате с мягкими стенами.

— Ну, что вы такое говорите, Алексий? — отмахнулся Фредерик Боре. — Если комиссия алиенистов заключила, что вы можете возвращаться к работе, то кто я такой, дабы оспаривать их, закрепленное в официальном документе, постановление?

— Увы, не могу. — покачал головой Новак. — После того инцидента, Талант более недоступен мне.

— Не спорю, ваш Талант, мистер Новак, являлся крайне полезным инструментом. Однако, множество других алиенистов выполняют свои обязанности не имея подобных… возможностей. У вас достаточно навыков и знаний дабы продолжить свою работу. Так почему вы подали рапорт о переводе в Алигьеру? В место, где в услугах вашего профиля, откровенно говоря, не нуждаются?

Некоторое время Новак молчал, обдумывая ответ.

— Здесь мой дом. Я здесь родился. Здесь живет моя семья. После всего произошедшего, я, наверное, просто хочу немного спокойствия.

— Думаю, я понимаю. — нечто обдумав, магистр продолжил. — Сегодня среда. Уже почти четверг. Пожалуй, отдохните денек. Придите в пятницу, вас оформят на должность лектора. Со следующей недели вы будете вести вести предмет «бесплотные сущности» для молодых Гениев. Учитывая ваш профиль работы, проблем не должно возникнуть. Деканат уже дал свое согласие. И не забудьте мой совет.

Ступив на берег, Новак решил не прибегать к услугам извозчиков а пройтись пешком.

Ему необходимо было время дабы подумать и собраться с мыслями.

Виктор Франц — он помнил этого мальчишку. Казалось странным, что именно этот юнец с веснушками на лице оставит такой след в истории Алигьеры.

Но в данный момент его беспокоило нечто другое.

Сколько времени прошло с тех пор, как он в последний раз видел родителей?

В пятнадцать лет его Гений пробудился и Сообщество взяло его на обучение. Четыре года он провел в стенах колледжа. Единственными его собеседниками были преподаватели и такие же как и он юные Гении. Общение с родителями свелось к ежемесячным перепискам — это была единственная уступка колледжа, которой могли воспользоваться Гении.

Для паренька это был большой стресс. Однако, иначе было нельзя. Гении не прошедшие обучение это угроза как для окружающих, так и для самих себя.

Тех, кто отказывается вступить в Сообщество именуют «мракобесами» и лучшее что их может ожидать — гильотина с последующей кремацией.

Да и для родителей так было лучше.

Его отец, Михаил Новак всю жизнь работал грузчиком в доках Данвича. Мать, Наталия Новак, работала прачкой в Термитнике. Денег не то, что бы не хватало, но приходилось экономить на многом.

Сообщество же, выплачивает довольствие ближайшим родственникам Гениев. Причем, оно не заканчивается ни с окончанием обучения, ни со смертью Гения. Оно будет продолжаться до тех пор, пока живы родственники а Гений числится членом Имперского Научного Сообщества, действующим либо погибшим.

Родители наконец-то смогли стать на ноги. Купить дом побольше и даже завести второго ребенка.

Новость о том, что у него появилась сестра, юный Новак воспринял сложно.

Ему, на тот момент, уже исполнилось семнадцать. Тот самый период юношеского максимализма когда хочется всего и сразу.

Сперва он испугался, потом разозлился, наговорил много лишнего. Посчитал это чуть ли не предательством.

Когда его обучение закончилось, он вернулся, испросил прощения за свое поведение, посмотрел на маленькую сестренку и понял, что ему больше не место здесь.

Дальше началась «практика».

Путешествуя вместе со своим наставником, они исколесили, наверное, половину Империи изгоняя «нетленных» из пациентов.

Половину Империи раскинувшейся на всю Европу — наверное это много. Как минимум для одного юного алиениста это казалось половиной мира.

В двадцать два он получил диплом и работал уже сам. Несколько раз возвращался домой на праздники но никогда сильно не задерживался.

И три года назад — он не справился.

Как результат, пациент мертв а сам алиенист почти год пролежал в коме. Еще два года прошли за физической и психологической реабилитацией под надзором специальной комиссии.

Но самое страшное не это а чувство неполноценности внутри, словно у тебя вырвали сердце.

И вот он, раздираемый чувством вины, Алексий Новак стоит у двери дома в котором живут его отец и едва знакомая сестра.

Матери почти три года как не стало. Сердце не выдержало плохих новостей.

Поборов сомнения Новак стучит в дверь. Что бы его не ждало, он дома. Он наконец-то дома.

«Стук-стук-стук»

Как и в каждом порядочном доме, рядом со входной дверью обители семьи Новак, была прикреплена петля с металлическим грузилом и каждый гость мог использовать сие несложное устройство, дабы оповестить хозяев о своем прибытии. Без необходимости сбивать кулаки в кровь, колотя в запертую дверь.

«Стук-стук-стук»

Сперва, послышался легкий, едва различимый, шум шагов за дверью.

Спустя несколько мгновений дверь слегка приоткрылась. Ровно на столько, на сколько позволяла замковая цепочка.

Из приоткрытой двери на Алексия взирало юное рыжее создание с карими глазами.

Тусклый свет исходящий где-то из-за спины девушки не позволял различить черты лица либо упомянутый цвет глаз.

Однако, Алексий и в полной темноте мог сказать, какой цвет глаз у собственной сестры.

— Резиденция Новаков. Чем могу вам помочь? — спросила девушка.

«Не узнала» — отметил Алексий с легким чувством грусти и раздражения.

— Здравствуй, Виктория. — произнес мужчина.

Девушка моргнула, присмотрелась слегка сощурив глаза.

— Брат? Вы вернулись?!

Прежде чем Алексий успел что либо ответить, дверь захлопнулась и почти сразу отворилась, уже полностью.

— С возвращением, брат. — ответила девушка делая легкий поклон и пропуская мужчину в дом.

Все как подобает по этикету, когда юная девушка встречает старшего мужчину в семье.

По какой-то причине, данная мелочь слегка смутила Алексия.

Войдя, Новак отметил, что сестра одета не в платье а в штаны из плотной ткани и белую рубашку с манжетами.

В Империи принято было считать, что штаны пристало носить исключительно мужчинам. А девушка надевшая мужскую одежду — стыдит отца своего.

Тем не менее, некоторый род профессиональной деятельности требовал определенной свободы движения. По этой причине не считалось позором носить мужскую одежду во время работы. К примеру: на тех же фабриках.

Однако, работа это одно, а встретить гостя, тем более брата, в штанах!

Это, как минимум, не прилично.

«Надо будет обсудить ее воспитание с отцом» — отметил Алексий, но сам говорить ничего не стал. Поскольку начинать разговор с нравоучений посчитал неуместным.

Малый, «дамский», двуствольный пистолет он заметил чуть позже. Тот лежал на журнальном столике, в метре от входной двери.

— Времена нынче неспокойные. — ответила сестра, проследив за его взглядом. — Тем более, я не ожидала, что вы, брат, сможете приехать так быстро. Причем, сделаете это ночью. Я только неделю назад подала письмо в колледж и…

— Письмо? — насторожился Алексий. — Что-то произошло?

— Вы не знаете? — удивилась девушка. — Я подумала, что вы вернулись из-за отца. — девушка неожиданно замолчала а сердце Алексия забило тревогу.

— Что с отцом? — задал вопрос Новак. — Сестра?

Девушка отвела взгляд.

— Он наверху, брат. — произнесла Виктория все так же не смотря на мужчину.

Не говоря ни слова, Алексий устремился наверх. Туда, где как он помнил была спальня родителей.

Когда родился Алексий, отцу было двадцать два года. В воспоминаниях мальчика, отец был очень сильным и крепким человеком. Юный Новак никогда не видел отца уставшим или больным.

Шло время, пролетали годы.

Алексий уже давно не юноша, но в его воспоминаниях отец оставался все тем же сильным и надежным титаном. Казалось, ничто не могло сломить сего человека. Ни болезнь, ни само время.

Сейчас же на родительской кровати лежало исхудавшее тело истощенного старика.

Старший Новак ничем не напоминал ту титаническую фигуру из воспоминаний сына.

Но самым пугающим была не старческая дряблость, уже не молодого, выглядящего старше своего возраста, мужчины.

Нет. Больше всего Алексия пугали открытые глаза собственного отца. Совершенно пустые, смотрящие в никуда, без единого проблеска разума, глаза.

— Отец. — прошептал Алексий становясь на колени перед кроватью. — Отец это я, Алексий.

Тело старика никак не отреагировало на слова сына.

— Отец, я вернулся. — произнес Алексий взяв отца за руку.

Та показалась ему слишком холодной и немного липкой.

Старший Новак продолжал хранить молчание, никак не реагируя на появление сына.

— Он не ответит, брат. — раздался голос сестры.

Младшая Новак встала за спину брата не прикасаясь к нему.

— Что произошло? — задал вопрос алиенист.

— Папа, он… — Виктория прервалась не договорив. — У отца был сердечный приступ. Они начались после того как мама оставила нас. Последний произошел пятнадцать дней назад. Он потерял сознание а когда очнулся, то уже был другим. — Виктория умолкла на время. — Лекари говорят, что приступ как-то повлиял на работу мозга. Они не сказали как именно. Не думаю, что они сами знают. — девушка замолчала на время. — С тех пор он такой: не двигается, не говорит, не понимает ничего. Просто лежит и умирает.

Алексий скорее почувствовал чем услышал тихий плач сестры.

«Почему? Почему ты так долго ждала?! Почему сразу не сообщила мне? Почему не сказала о его проблемах с сердцем? Почему не уследила!? Почему допустила!? Почему, Виктория? Почему?!» — подобные мысли терзали разум Алексия. И ни одна из них не была озвучена.

Алиенисты как никто знают, что мысли могут отравлять не хуже самого сильного яда.

Он надеялся найти в этом доме убежище от собственных страхов. А нашел лишь горе и проблемы.

— Сестра.

— Да брат?

— Я останусь здесь на некоторое время, ты не против?

Он мог не спрашивать. Как единственный, находящийся в здравом уме мужчина в семье, он, априори считается ее главой. Но Алексий чувствовал, что так будет правильнее.

— Нет, брат. Не против. Это ведь, ваш дом. — ответила Виктория после короткого молчания.

Продолжить разговор решили в гостиной.

Брат и сестра никогда не были особо близки, поэтому чувствовали напряженность и некую неуверенность. Отчего, перейти к конструктивному диалогу получилось не сразу.

— Значит, проблемы с сердцем начались у отца после смерти матушки. — произнес Алексий. — Насколько сильными они были?

— Простите, брат. Я наверное, неправильно тогда выразилась. — ответила Виктория после недолгих размышлений. — Папу стали беспокоить боли в сердце. Но именно приступы начались относительно недавно. Месяца три назад.

— Его что-то тревожило?

— Он беспокоился за дядю Франца. — ответила девушка. — Вы, вероятно, не в курсе о сложившейся ситуации в Термитнике?

— Меня просветили относительно деятельности Виктора Франца. И к каким последствием привели его наивные мечты. — Ответил Алексий.

— Я попрошу вас, брат, не говорить столь неуважительно о дяде Франце. Не в моем присутствии и ни где-бы то ни было. — Холодно ответила Виктория. — Он очень хороший человек и друг семьи.

— Я учту твои слова, сестра. — ответил Алексий обдумав слова девушки. — Однако, вы с отцом, кажется, состоите в хороших отношениях с сим джентльменом. Расскажи, чем этот человек заслужил подобное уважение? И почему отец так сильно беспокоился?

— Виктор Франц сражается за права рабочего люда! — гордо заявила Виктория.

— Я не спрашивал о его политической и социальной деятельности, сестра. — заметил Алексий. — Ответь на вопрос.

Девушка холодно посмотрела на него

— А как ты думаешь, брат? Дядя Франц помогал и помогает мне и отцу. Он частый гость в нашем доме. А ты появлялся, в лучшем случае, три раза в год! Виктор заменил отцу сына! — закончила Виктория.

— Это все? Или еще есть, что сказать?

На лице девушки отразились сомнения.

— Говори. — приказал Алексий. — Сейчас ты можешь высказать все!

— Это из-за тебя. — прошептала девушка отведя взгляд. — Это из-за тебя матушка слегла. Из-за тебя у отца начались проблемы с сердцем. — закончила она едва слышно.

— Возможно. — согласился Алексий, чем вызвал глубочайшее удивление у сестры. — Возможно, мне следовало просто умереть, вместо того, что бы лежать в коме или, по твоему, лучше что бы меня никогда и не было? Это ты хочешь сказать?

— Что? Нет! — растерялась Виктория.

— Я алиенист, сестра. И на мне лежит долг перед Империей, Научным Сообществом и людьми. — ответил Алексий. — Ты можешь винить меня во всех бедах, постигших наш род, если желаешь. Но я редко посещал дом не из-за того, что мне была безразлична семья. Я видел ужасы, которые тебе и в кошмарах не привидятся. Я видел как матери пожирали собственных детей. Я видел как мужчины сдирали с себя кожу живьём. Я видел зло и каждый раз вступал с ним в схватку. Снова и снова, пока не потерпел поражение. Поверь, сестра, я не желал такой судьбы. Но жизнь распорядилась иначе.

На некоторое время в гостиной воцарилась тишина.

— Я прошу прощения, брат. Я знаю, что ваша работа очень важна. У вас не было выбора. — произнесла девушка.

— Извинения приняты. — ответил Алексий и тут же спросил. — Почему отец не писал о своём здоровье?

— Вы находились на лечении. Думаю, папа не желал беспокоить вас. — ответила девушка.

— Ясно. — произнес мужчина. — Как ты справлялась с этим одна? За отцом нужен круглосуточный уход а ты еще не совершеннолетняя.

— Дядя Франц нанял женщину, она ухаживает за отцом пока я на работе. — был ему ответ.

— На работе? — переспросил Алексий. — Ты бросила школу?

— После смерти матушки, выплаты сократились вдвое а отцу нужны были лекарства. — Виктория пожала плечами.

Не смотря на все усилия научного сообщества по развитию системы образование в империи, окончить высшее учебное заведение оставалось крайне затратным, в финансовом плане, удовольствием.

Конечно, можно было подписать договор с Сообществом и после окончания обучения отработать десять лет по полученной профессии. Либо взять ссуду в банке и выплачивать проценты.

Для всех остальных существовали бесплатные воскресные школы. Но обучали там лишь грамоте и счету.

Школа которую посещала Виктория являлась частной организацией и именовалась — «Школой мадам Клеменс». Подобные школы, в отличии от государственных и подчиненных Сообществу, институтов имели более низкие требования к ученикам. Тем не менее, каждая подобная организация должна была получить лицензию от Сообщества и продлевать оную каждые четыре года. Не только за марки, но и соблюдая минимальный набор установленных требований.

Институты не придерживающиеся установленных норм подлежат закрытию а их собственники должны ответить перед законом.

Школа Виктории имела экономический уклон. Ее выпускницы, как правило становились завидными невестами для предпринимателей самого различного уровня. Поскольку умели не только грамотно разговаривать, но и помогать мужу в роли специалиста по бухгалтерскому учету а так же, в случае необходимости, давать советы законодательного толка.

Теперь, когда сестра Алексия бросила учебу, ее шансы удачно выйти замуж, по мнению мужчины, резко упали вниз.

— Где ты работаешь?

— На хлопчатобумажной фабрике мистера Гувера. — ответила сестра.

Услышав ответ, Алексий достал кошель и выложил на кофейный столик ваучер на тысячу Имперских марок.

— Больше ты на этой каторге не работаешь.

— Но…

— Утром я посещу колледж и договорюсь с кафедрой биологии. Пусть их Гении осмотрят отца. Так же, я попробую оформить дотации на тебя. Это, скорее всего, займет кучу времени, но вопрос поставят на рассмотрение. И тебе нужно будет вернуться к учебе. Зарплата лектора, конечно, ниже, чем у действующего алиениста, но у меня остались сбережения. Их должно хватить, что бы поставить отца на ноги и закончить твое обучение.

— Лектора? — переспросила девушка. — Вы остаетесь в городе, брат?

— Да, Виктория, я остаюсь в городе. Как минимум, пока отец не встанет на ноги. — ответил Алексий.

Нечто обдумав, девушка произнесла:

— Я не хотела поднимать эту тему сегодня, но как нынешний глава семьи, вы должны знать о проблеме с нашим двоюродным братом.

— Роберт? Что с ним?

Алексий уже и забыл о родственниках со стороны родителей.

О Роберте он помнил лишь то, что оный живет где-то в Термитнике.

— Этот джентльмен. — Виктория в раздражении взмахнула рукой. — Хотя, какой он в Бездну «джентльмен»! Этот мерзкий выкидыш козы, пришел недели две назад и заявил, что он, как ближайший родственник и мужчина, теперь является главой семьи.

Алексий восхитился бы наглостью родственника, если бы не холодное бешенство охватившее его суть от услышанных слов.

— Он, видимо забыл, что у нашего отца есть не только дочь, но и сын. — холодно произнес алиенист.

— Не думаю, что забыл. Скорее не думал, что ты вернешься. — ответила девушка успокаиваясь. — И, говоря откровенно, у меня тоже были сомнения в этом.

— Хорошо, я приму это как данность. — сухо ответил Алексий. — Чего он хотел?

— Продать дом, деньги разделить четыре к одному. — ответила девушка.

— Подозреваю, что большую часть денег от подобной сделки, он собирался оставить себе? — задал вопрос мужчина.

— «Вам, бабам, много не надо. Ты молодая — еще мужика найдешь. А мне спиногрызов кормить надобно». - процитировала девушка не скрывая отвращения.

— Действительно, козий подкидыш. — проговорил Алексий. — Отец не умер, у Роберта не было и нет прав на этот дом. Как именно он обосновал свои претензии?

Виктория вздохнула.

— Роберт подал прошение в психиатрическую поликлинику Алигьеры. Приходили доктора дабы осмотреть папу. Дядя Франц и еще двое мужчин их не пустили. — ответила сестра.

— Понимаю. — произнес Алексий. — Если они вынесут вердикт о недееспособности отца, то у Роберта будут неплохие шансы оформить над тобой опекунство. Точнее, были бы, не вернись я в город. — добавил алиенист.

— Но теперь вы здесь брат. — заметила Виктория. — Я надеюсь, вы поставите этого ублюдка на место?

— Он не успокоился? — задал вопрос мужчина.

— Приходил недавно ночью в кампании таких же как и он мерзавцев. — ответила девушка. — Требовал впустить их, кричали, запустили бутылку из под дешевого виски в окно. Я позвонила в полицию и они ушли. — девушка поежилась. — Я испугалась.

— Поэтому ты встречала меня с оружием?

— Угу.

— Понятно. — Алексий замолчал на пару мгновений. — Иди спать, уже поздно. Я найду время и пообщаюсь с Робертом.

— Спокойной ночи, брат. — ответила девушка.

Уходя из гостиной она обернулась, словно собиралась нечто произнести, но не решилась. Просто молча ушла в свою комнату.

Алиенист же, задумался.

Предстояло во многом разобраться и многое обдумать.

«Магистр советовал ограничить контакты с Виктором, но учитывая слова сестры, я, как минимум, должен сказать ему слова благодарности. Хоть меня и злит, что этот выскочка стал словно родным в моем доме». - размышлял мужчина. — «Еще этот мерзавец — Роберт. От подобного нельзя просто отмахнуться».

От поведения родственника, мысли алиениста вернулись к более важным проблемам.

«Если память меня не подводит, кафедрой биологии заведует Виолетта Галанис. Очень хороший Гений — парамедик. Если кто и может поставить отца на ноги, то только она. Думаю, с ней стоит сперва пообщаться в частном порядке. Если ее вкусы до сих пор не изменились, то следует раскошелиться на греческий шоколад. Как же он назывался? Не помню. Точно помню, что в названии есть «Венера». Интересно, он действительно так сильно ей нравится или дело в том, что Виолетта родом из Греции? Или сперва зайти к директору? Следовало спросить у магистра, кто теперь занимает эту должность. Надеюсь, Старик уступил кресло и ушел на покой. Тот не сильно любил, когда Гении занимаются чем-то без его позволения. Следует поговорить со старшим секретарем на счет дотаций сестре. Она родилась уже после того, как мой Гений пробудился и по закону ей ничего не положено. Однако, я могу потребовать перекинуть дотации отца на нее. Это точно. И возможно, получится провернуть похожий трюк с материнскими выплатами? Нет. Не выйдет. Матушка уже ушла за грань. Демоны! Почему я раньше не интересовался подобными вещами? Придется сперва изучить более внимательно данный вопрос, а потом уже что-то решать.

Что еще?

Банк! Следует снять свои накопления. Их там достаточно скопилось. Тысяч двадцать, примерно».

Средняя плата труда для взрослого мужчины на фабриках Термитника составляла от восьми до двенадцати марок в день. Буханка белого хлеба стоила две марки. Ржаного — одну марку. Месячная зарплата в пять сотен марок считалась высокой. Научное Сообщество платит своим алиенистам тысячу марок в месяц плюс сто марок премии за каждое успешное Изгнание потусторонней сущности из пациента. Двести, если пациент остался жив и в здравом рассудке.

Как правило, молодых алиенистов чей трудовой стаж самостоятельной практики менее десяти лет, «гоняют» по всей Империи. Редко где их держат более четырех месяцев. Сообщество предоставляет им жилье и обеспечивает транспорт. Поэтому деньги тратятся преимущественно на еду, одежду и различные мелочи.

Подобный образ жизни не способствует возникновению семьи либо близких связей, но гарантирует получение многогранного и жизненно важного опыта.

По прошествии десяти лет, выжившие и пребывающие в здравом рассудке (насколько это возможно при такой работе) алиенисты переводятся на места постоянной службы.

Алексий сам не заметил как задремал в гостиной.

Проснулся он от того, что некто колотил в дверь а снаружи раздавались пьяные крики.

«На ловца и зверь бежит». - отметил алиенист.

Район Данвича считался относительно спокойным местом и патрули жандармов, если можно так выразиться, отличались некой неторопливостью.

Немного подумав, стоит ли вызывать жандармов, Алексий уверенным шагом направился к двери.

— Эй! Кузина! Открой дядюшке! Мы пришли проведать твоего папочку! — раздался мужской голос а следом за ним и пьяный смех.

Ухмыльнувшись, Алексий быстро открыл замок и распахнул дверь.

Трое мужчин различного уровня «помятость» уставились на алиениста.

— Ты еще кто такой и что делаешь в моем доме?! — воскликнул один из них обдав Гения легким ароматом дешевой выпивки. С превеликим трудом Алексий узнал в этом небритом мужике двоюродного брата.

— Дорогой Роберт, как тебе не стыдно! — покачал головой алиенист. — Ты так нажрался, что собственную родню не узнаешь.

Роберту, насколько помнил Алексий, было двадцать семь лет. Сейчас же он выглядел на все сорок. Спившейся, грязный и вонючий, но крепкий мужик со сбитыми костяшками на пальцах.

— Эмм… Алексий? — спросил Роберт после короткого молчания.

Двое других, стоящих чуть позади Роберта, мужчин на этих словах переглянулись.

В руке одного из них Алексий заметил бутылку, горлышко которой было заткнуто тряпкой.

Сосредоточившись, алиенист привычно совместил два мира в один.

Мир материи и ментальный, именуемый Астралом, план бытия смешались в его глазах. Цвета реального мира потускнели а трех мужчин окружила едва заметная смешанная аура красного, желтого и зеленого оттенков.

— Да, Роберт. Это я. Не ожидал? — ответил алиенист.

— Дорогой кузен мой! — радостно воскликнул Роберт. — Ты то мне и нужен!

— Какое неожиданное совпадение. — проговорил алиенист.

— Алексий! Твоя сестра совсем берега попутала. — произнес Роберт. — Представляешь, не пускает родного кузена в его собственный дом!

— Да? — удивился алиенист. — А я вот слышал, что ты решил наложить лапу на собственность моего отца. Ничего не желаешь пояснить, кузен?

«Нет смысла соблюдать вежливость. Подобная публика ее не оценит». — решил Алексий.

Тонкие нити эфира вырвались из разума алиениста и устремились в глаза Роберта и его собутыльников.

Шесть тонких нитей для шести глаз людских.

— Старшему Новаку не долго осталось. Прости, кузен, но он уже не жилец. — произнес Роберт. — А домик хорошей. Зачем же добру пропадать?

— Дом хороший. — согласился Алексий. — Но, я все еще не пойму — при чем тут ты? — задал вопрос алиенист доставая портсигар и беря папиросу.

— Брось, кузен. — отмахнулся Роберт. — Ты Гений, тебе дом не нужен. И получаешь, я уверен, прилично. А у меня детишки. — засмеялся мужчина. — Давай все решим по справедливости! Мне дом, а тебе опекунство над младшей сестричкой. Тем более ей скоро пятнадцать стукнет — замуж ее выдашь! Многие, скажу тебе, доплатить согласятся, дабы стать родственником Гения. Я даже цену посоветовать могу да и парочку имен назвать — не прогадаешь. Так, что скажешь?

Зажав зубами папиросу, Алексий взял в руки короб со спичками.

— Скажу, что ты, дорогой кузен, так спиртом пропитался, что от одной искры загоришься. — с этими словами алиенист зажег спичку и бросил ее в Роберта.

Спустя миг тот начал орать и пытаться сбить несуществующие пламя.

Точнее, существовало оно лишь в сознании самого Роберта и его товарищей.

Простое проявление дара Гения сродни гипнозу. Иллюзия длится всего несколько секунд, но этого оказалось достаточно дабы обратить мерзавцев в бегство.

В отличие от скрывшихся из виду компаньонов, Роберт упал на землю и взглянув на алиениста безумными от ужаса глазами, попытался отползти как можно дальше.

Наблюдая за сим действом, Алексий достал вторую спичку и уже на самом деле зажег папиросу.

К чести Роберта, тот быстро восстановил самообладание и поднявшись на ноги с ненавистью глянул на алиениста.

— Сука! Мразь! — прокричал Роберт. — Ты еще пожалеешь. Только сунься в Термитник. И ты не жилец!

— Проваливай и что бы я тебя больше не видел. И не дай все архангелы небесные, ты подойдешь к моей сестре ближе чем на сто метров! Обещаю тебе, Роберт, так легко ты не отделаешься. — ответил Алексий затянувшись папиросой.

Роберт лишь сплюнул на землю и развернувшись, поплелся прочь.

Докурив папиросу, Алексий, сделав пару шагов, достал из кармана платок и используя его вместо перчатки, подобрал оставленную одним из мужчин бутылку.

Вытащил тряпку и понюхал содержимое.

«Технический спирт и еще какая-то химия. Они явно не собирались это пить» — пришел к выводу Новак.

Обернувшись он увидел стоящую в дверном проеме сестру.

— Спасибо, брат. — произнесла девушка. — Спасибо.