Дикая Роза 2. Академия Террейна

Глава 4

Очередное утро в Академии Террейна. И первым занятием стоит «Травоведение», которое я посещала также и вчера, самым последним. На кои шарраки этот предмет нужен магам, мне было непонятно. Тем не менее профессор Страффен (дородная румяная дама лет пятидесяти), которая вела его, убеждала, что знания трав нам позарез как нужны, особенно всякие лечебные снадобья.

«А если вы, истощенные, будете умирать одни в лесу, кто вам поможет? — эмоционально вопрошала она. — А так, увидите неподалёку корешок или травку, о которой я вам рассказывала, поймёте, что она силы вам придаст, и съедите ее. И вот вы уже здоровый и радостный отправляетесь дальше в путь, сражаться с монстрами! А там, если что, и новая травка подвернется… »

Слушая это, я никак не могла понять, что же в профессоре больше: оптимизма или пессимизма? Судя по счастливому концу этого мрачного примера, то все же первое. Но осадочек все равно оставался… странный. Вроде как, с монстрами сражаться никто тут не собирался.

Опять же эти пламенные речи профессорши никак не вязались с тем, чем мы занимались почти все вчерашнее занятие, а именно, чистили чугунные горшки для варки снадобий и натирали до блеска колбы.

Оставалась надежда, что что-нибудь о чудодейственных травках мы узнаем сегодня.

Но, увы. Начиналось все, конечно, вполне многообещающе: мы отправились в теплицы посмотреть на те самые травки и корешки вживую. Только через полчаса вдруг обнаружили себя вскапывающими грядки и подрезающими «усики» и прочие усохшие части растений. Зато к следующей неделе получили задание изучить самостоятельно первых три параграфа учебника.

В результате на лекцию по «Языку древних» мы шли уставшие, с ноющими спинами и мозолями на пальцах, а главное, с зарождающейся ненавистью к садоводству и земледелию.

Наставница Джайтина полностью оправдала характеристику, которую ей дала Камилла. Виверна. Она походила на это не очень милое существо не только поведением, но и внешне: острое лицо, широко расставленные глаза и раздувающиеся ноздри. Движения резкие, взгляд хищный, того и гляди плюнет огнем. И язык древних прям идеально ней шёл.

— Хвайшин тррианн шшайт? — когда она вдруг нависла над рыжим Спенсером и гаркнула это прямо ему в лицо, тот от страха, кажется, в штаны наложил. — Трианн шшайт, а?

Спенсер на это только испуганно помотал головой.

— Я спросила лишь: «Как тебя зовут? » — процедила Джайтина. — Кто-нибудь вообще может мне ответить на этот вопрос?

Все, конечно же, вжали головы в плечи, не желая даже встречаться с ней взглядом. Все, кроме Лайлы, той самой блондинки с короной из кос. Она взяла удар на себя, произнеся:

— Трианнет вайшин Лайла.

Брови наставницы приподнялись в лёгком удивлении:

— Гайн. Неплохо. Значит, не все так печально в вашей группе. В таком случае открываем конспекты и начинаем записывать все, что я буду диктовать.

— Ты права, она — ужас, ходячий в ночи. Виверна по сравнению с ней лапочка, — сказала я Камилле, когда мы встретились перед следующей лекцией, которая на этот раз у нас будет вместе.

Но главное, ее будет читать Вайлд. Да-да, та самая «Магия Скверны».

Ну что сказать? До этого я всячески избегала с ним встреч, но тут уже бежать было некуда. И я отчего-то нервничала. И злилась. То ли на Вайлда, то ли на себя, то ли на обоих сразу.

И за всем этим я как-то подзабыла, что на втором курсе у меня есть личная врагиня по имени Гретта Терепольдская. Она же, напротив, не забывала об этом ни на секунду.

Вайлда ещё не пришёл, до начала лекции оставалось пять минут, и я вновь направилась было на свои уже излюбленные задние ряды, Камилла шла следом, как вдруг путь мне преградила та самая Гретта. С улыбочкой такой. Ранее завитые кудри теперь целомудренно заплетены в куцую косичку и перекинуты через плечо. На шее сверкает скромный серебристый кулончик.

— Как я рада тебя здесь видеть, Роуз, — почти нараспев произнесла она и…

Тут я дала, конечно, маху, поскольку не заметила, как в ее руке очутился пузырек с чернилами. А в следующее мгновение все его содержимое оказалось на моей белоснежной блузке.

— Вот же жаба, — процедила я, закипая от гнева. И схватила ее за косу.

Гретта взвизгнула совсем не по-жабьи и попыталась меня оттолкнуть, потом пнула ногой и вцепилась в мою и без того пострадавшую блузку. На удивление, эта вредная девица оказалась сильной и тяжелой, нас занесло, и мы, обе не удержав равновесие, полетели на пол. Моя юбка слегка задралась, приоткрывая кинжал, который я до сих пор носила прицепленным к икре. Гретта как-то изловчилась и с победоносным кличем выхватила его из чехла:

— А оружие в Академии запрещено, ха!

До чего же бесячая девица!

— А ну отдай! — я предприняла попытку вырвать кинжал из ее рук, но она ловко спрятала его за спину. И тогда я в отместку дёрнула за ее кулон, и тот вместе с цепочкой оказался у меня в ладони. О, да это не просто кулон, а медальон с тайной фотографией!

Глаза Гретты распахнулись в необъяснимом ужасе.

— Нет, не смей! — заорала она.

Я хмыкнула и начала его открывать, но тут перед моим лицом возникла раскрытая ладонь.

— Дайте мне его, госпожа Санрайз, — произнёс до боли знакомый голос. И сердце пустилось вскачь.

Я подняла глаза на Вайлда. Тот стоял, как всегда бесстрастный и невыносимый в своём совершенстве, и смотрел на меня сверху вниз. Я вдруг увидела себя его глазами: растрепанная, раскрасневшаяся, с задранной юбкой и залитой чернилами блузкой. Одним словом — страшилка.

— Я жду, — повторил он.

Тут я сбросила с себя наваждение и разозлилась ещё пуще, теперь на себя: с каких пор меня волнует, как я выгляжу? Особенно перед этим лисом Вайлдом.

Я небрежно положила медальон Гретты ему на ладонь, правда, мельком успела заметить, что портрет внутри-то мужской! Тайная любовь жабогадюки?

— И вы тоже давайте кинжал, госпожа Тереполдьская, — Вайлд повернулся к блондинке.

— Она носит запрещенную вещь! — тут же наябедничала Гретта.

— Я разберусь с этим сам, — Вайлд больше не удостоил ее взгляда. — А теперь попрошу всем занять свои места, лекция начинается, — и он неспешно направился к кафедре.

— А мой кулон? — испуганно воскликнула Гретта, подскакивая. — Вы разве не отдадите мне его, господин Вайлд?

— Получите его после занятий, — ответил тот, кладя и медальон, и кинжал в одну из своих папок.

Я тоже тем временем поднялась. Мы обменялись с Греттой взглядами, полными ненависти, и разошлись по своим местам. Поскольку представление закончилось, остальные тоже стали рассаживаться за свои столы.

— Не переживай, накинь вот, — Камилла дала мне свой шарфик из голубого шифона. — Прикрой вот так, пятна не будет видно. А потом занесем блузку в прачечную, там быстро постирают.

— Спасибо, — буркнула я.

Я все еще злилась. И испытывала жуткую досаду. Во-первых, потому что поддалась на провокацию Гретты и позволила себя втянуть в идиотскую потасовку. Во-вторых, я не вышла из этой потасовки победительницей, а Гретта оказалась сильнее, чем мне думалось. Довольно унизительно для меня. Ну и, в-третьих, свидетелем всего этого безобразия стал Вайлд. И да, меня снова это волновало почему-то, ширраки его раздери!

— Ненавижу, — прошептала себе под нос. Кому конкретно это было адресовано, я и сама затруднялась сказать.

Я настолько впала в нетипичную для себя рефлексию, что прослушала половину из того, что вещал за своей кафедрой Вайлд. Очнулась, когда он уже рассказывал о видах ширраки, а за его спиной на доске раскинулась целая схема из каких-то терминов и названий. Я, не вдаваясь в суть, стала быстро это перерисовывать: разберусь потом. Камилла рядом тоже аккуратно выводила слова и стрелочки, украшая все это вензелечками. Я взглянула на свой неровный угловатый почерк, что сама едва понимала, и тяжело вздохнула. Нет, до леди мне, как до звезды…

За минут пять до конца лекции в дверь кто-то заглянул. Вайлд вышел с ним и тут же вернулся.

— Продолжим в следующий раз, — сказал он, быстро собрал все свои папки и так же стремительно покинул аудиторию.

Эй, а мой кинжал? Вот же невезение! На лице Гретты отразились похожие чувства: ее кулон уплыл вместе с моим клиноком.

— Что мне могут сделать за ношение кинжала? — спросила я тихо Камиллу.

— Конфискуют, запишут в личное дело и выдадут наказание, — ответила та.

— Какое ещё наказание? — я напряглась.

— Выдраить полы в коридорах, неделю исправительных работ в теплицах, ну и прочее в таком же духе, — ответила Камилла. — Но, может, господин Вайлд на первый раз простит… Тем более ты же его протеже. Попроси прощения, скажи, что не знала о запрете…

— Но я и не знала! — фыркнула я. — Ширраки! Где я могу найти его?

— Возможно, в его кабинете. У каждого преподавателя есть свой кабинет, — пояснила принцесса. — На первом этаже, около ректората.

— Что ж, пойду туда, — я стала бросать вещи в сумку. — Мне надо вернуть мой кинжал. Это единственное, что осталось у меня от отца. Можно сказать, мое нехитрое наследство, — я удрученно усмехнулась.

— Думаю, господин Вайлд поймёт, — проникновенно произнесла Камилла. — Только для начала переоденься.

Я глянула на безобразное пятно на блузке. Ох, ещё и это!

— У тебя больше нет занятий? — спросила принцесса.

— Нет, хвала Фэйле! — ответила я.

— Везет, — улыбнулась Камилла, — а у нас ещё практическая магия. Увидимся тогда на обеде!

— До встречи, — кивнула я и поспешила в общежитие.

В шкафу нашлась запасная блузка, в которую я тут же переоделась, после чего поспешила на поиски Вайлда.

Его кабинет с табличкой «Магистр Саймон Вайлд» нашла быстро. Собравшись духом, постучала, но мне никто не ответил. Тогда я нажала на ручку, чтобы проверить, заперта ли дверь, и та вдруг поддалась. Я осторожно заглянула внутрь: пусто. Но на столе лежит та самая папка, куда Вайлд спрятал наши с Греттой «ценности».

— Я просто подожду его внутри. Чтобы не маячить в коридоре, — успокоила я себя, проскальзывая в кабинет и закрывая за собой дверь.

И даже честно села на стул для посетителей около письменного стола и принялась разглядывать обстановку. Все строго и сдержанно — в духе самого Вайлда. Мне показалось, я даже уловила легкий аромат его парфюма. Значит, он был здесь не так давно.

А вдруг у него сейчас очередная лекция? — спохватилась я. Надо было сразу об этом подумать! Хотя, нет… Он бы тогда не оставил тут свои папки. Я покосилась на них, борясь с желанием открыть ту, в которой должен был лежать мой кинжал. И медальон Гретты, кстати, с тайным объектом ее воздыхания. Во мне проснулось любопытство: кто он?

Прошло ещё несколько мучительных секунд борьбы с собой, прежде чем я подхватилась и все-таки заглянула в папку. Из внутреннего бокового кармашка торчала рукоять моего кинжала и свисала цепочка. Я оглянулась на закрытую дверь и проворно вытащила медальон наружу. Ни чуть не сомневаюсь, что Гретта на моем месте сделала бы то же самое, поэтому совесть меня нисколько не мучила. Я раскрыла медальон, и мои брови поползли вверх: внутри прятался портрет самого кронпринца Тревиса!

— Ну и запросы у нашей жабогадюки, — хмыкнула я, возвращая украшение на место. — В королевы, значит, метит.

Свой кинжал я не трогала. Собралась сесть обратно в кресло, как вдруг заметила среди стопки бумаг уголок одной потрепанной, пожелтевшей, и на нем — рисунок розы от руки. Неужели Вайлд рисовал? Я хотела лишь немного потянуть за этот краешек, чтобы рассмотреть получше рисунок, но бумага сама легко скользнула мне в руку.

Что это? Выхватив знакомые имена, глаза сами забегали по выцветшим строчкам:

«Это предварительное соглашение между семьёй Вайлдов (Альберт Вайлд, Хелена Вайлд) и семьей Санрайз (Джордж Санрайз, Фанни Санрайз) в том, чтобы заключить помолвку между нашими дражайшими чадами Саймоном и Роуз. При условии, конечно, их взаимного согласия по достижении совершеннолетия».

Получается, дядя не шутил, когда говорил о помолвке, которую планировали наши с Вайлдом родители? Более того, это соглашение все время было у Вайлда! И он тоже знал об этой дурацкой договорённости! Сердце сбилось с ритма, застучало, пропуская удары.

Конечно, знал! Видно, ещё и перечитывал недавно. Вон, розочку глупую на ней ещё нарисовал!

Я так разволновалась, что не услышала шаги за дверью, а когда та открылась, было уже поздно что-то предпринимать.