Академия Сердцеедов. Охота (СИ)

Глава 17

Неделя до Осеннего бала пролетела быстро, но тоскливо. Вереница занятий, полигон, госпожа Нора, адепты, обеды-ужины. Все это пестрым хороводом мелькало вокруг меня. Я будто смотрела на жизнь со стороны, сквозь мутное, затянутое пылью окно.

Кажется, внутри я замерзла. Застыла на одной точке и больше никуда не двигалась.

Хеммери не оставлял попыток о чем-то поговорить. О чем?! После того, как я увидела его утром с Эмми, после того как он купил ей платье и пригласил на бал?

Я искренне не понимала, чего он теперь от меня ждал, и зачем нужны эти виноватые взгляды и невнятное блеянье.

Все, поиграли и хватит.

Богатому мальчику пора выбрать себе новую игрушку, а мне заняться тем, зачем я сюда пришла — учебой. Доказать всем, включая Нору, что я способна дойти до конца несмотря на все препятствия, потом получить лицензию и открыть свой салон рун. Остальное — неважно

— Ты похожа на стухшую клюкву, — сказала Кайла, когда я облачилась в платье и уныло причесывала свежевымытые волосы, — такая же кислая.

— Спасибо, — монотонно ответила я, — ты тоже очень красивая

— Не кисни, Ев. Если, конечно, не хочешь напроситься на жалость и сочувствие. Если цель такая, то продолжай. Все будут шептаться у тебя за спиной, говорить какая ты бедняжечка. Может, даже погладят по головке.

— Мне не нужна жалость.

— Тогда бери себя в руки, вытаскивай на поверхность Еву-хулиганку и вперед.

Сейчас. Мне еще пять минуточек, чтобы собраться духом и я буду готова. И плевать мне на всяких там бывших парней и дорогих сестриц.

Платье было прекрасным, и мне не захотелось мудрить с прической. Я оставила волосы распущенными, только забрала верхние пряди назад и из-под них выпустила несколько косичек. Кайла всучила мне заколку с красными камнями и жемчугом. И хотя мне было неудобно, и я всеми силами сопротивлялась, она приколола ее с правой стороны, завершая образ.

Я посмотрела на себя в зеркало. Красивая, но грустная. Попыталась растянуть губы в улыбке, получился оскал. Ну и ладно. До меня все равно никому нет дела. Встану где-нибудь в уголке, повздыхаю и при первой возможности уйду домой.

— Пора, — Кайла отложила в сторону учебник.

Даже будучи собранной, за десять минут до начала бала она умудрялась что-то учить.

Из комнаты соседка выходила бодрым уверенным шагом, я же, как вареная калоша, плелась следом, не испытывая ни малейшего желания веселиться. И только на выходе из общежития мне удалось расправить плечи и выдавить из себя подобие улыбки.

Кайлу встречал Юджин. Рослый детина из Боевых. При ее появлении он вытянулся по стойке смирно и покраснел.

— Я готова. Идем.

Кайла вела себя как ледяная королева. Такая холодная и непреступная, что мне даже стало жалко этого бедолагу. Он так переживал, так нервничал… не то, что мой спутник.

Ник стоял на крыльце мужского общежития и, облокотившись на перила, болтал с кем-то из парней, при этом старательно игнорируя меня.

Я немного потопталась, испытывая дикое желание повернуть обратно и запереться в комнате. Потом подумала, что от этого будет хорошо всем, кроме меня самой.

Да какого черта!

— Эй, — звонко окликнула Оливио, — поторапливайся, копуша. Ждать не буду.

И, не оглядываясь, пошагала к главному корпусу.

Помимо меня туда со всех сторон стекались адепты. В основном парни. И судя по заинтересованным взглядам и внезапному желанию поздороваться, выглядела я достойно.

Я даже немного засмущалась, но продолжала уверенно шагать, делая вид, что никого не замечаю.

Доминик нагнал меня почти у входа.

— Как же ты меня бесишь, Найтли!

— Как же мне плевать, Оливио. Руку давай…кавалер.

Он громко втянул воздух сквозь зубы, но локоть все-таки подставил.

— Вы так любезны, — я вцепилась в него, плотно сжав пальцы.

— Дамы из Хайса так не виснут

— Зато нахалки из Муравейника схватят так, что мало не покажется.

— Ты не нахалка. Ты — ходячая проблема

— А ты…

Хотела сказать, что он глист белобрысый, но не стала, потому что вспомнила кому принадлежала эта фраза.

— А я?

— А ты прекрасен, как никогда. Мил, очарователен и воспитан. Просто мечта.

Ник глухо зарычал, я сильнее сдавила его локоть, жалея, что через парадный китель он не почувствует моих когтей.

Так и шли. Улыбались, переругиваясь через стиснутые зубы, и всеми силами пытались друг друга не прибить.

Когда попали в зал, я опешила. В моей жизни еще не было балов. Ни осенних, ни зимних, ни каких-нибудь еще. Поэтому я остановилась на пороге с открытым ртом, потерявшись от обилия огней, музыки и ярких нарядов. И если бы не Оливио, то так бы и стояла, мешаясь на пути у остальных.

Доминик сам подхватил меня под руку и оттащил в сторону:

— Найтли! Ты можешь не пялиться по сторонам?! Ведешь себя как посмешище.

— Ну и что, — я с трудом выдохнула, чувствуя, как от всей этой круговерти начинает кружиться голова

— Ну и стой тут, как пугало.

Он попытался уйти, но я не отпустила:

— Куда собрался? Забыл, что мы на этот вечер пара?

— Слушай… отстань от меня.

— Э, нет, дорогой. Мне одной мучаться что ли? Будешь развлекать меня весь вечер. А то я заскучаю и уйду, и тебе тоже придется уйти. А все почему? Правильно! Потому что мы пара.

— Это несправедливо!

— А мне плевать, — я отмахнулась от белобрысого, в очередной раз жалея, что пошла с ним, — смотри.

Ректор Хор’рейн в сопровождении деканов факультетов вышел на сцену в конце зала. Музыка начала затихать и плавно сошла на нет, адепты тоже замолкли.

Ректор начал говорить:

— Приветствую всех собравшихся. В этом году Осенний бал омрачен трагическим событием, произошедшим с адептом Чейзом. Мы не стали ломать многолетние традиции и отменять мероприятие полностью. Но изменили формат. Не будет ни гуляний до утра, ни бодрящих напитков. Нас ждет показательное выступление каждого из факультетов и сокращенный танцевальный вечер. Так же мы всеми силами стараемся обеспечить безопасность наших адептов, — он кивнул на стражей, стоящих по периметру зала. — Я надеюсь на ваше понимание. Жизнь продолжается, но…к сожалению не для всех.

Я рассеяно слушала его речь и изо всех сил пыталась не смотреть по сторонам. Убеждала себя, что мне все равно, кто здесь и с кем. Меня это вообще не касается.

Доминик все-таки куда-то сбежал. Я бы и сама, если честно, сбежала. Слишком остро воспринималось присутствие некоторых персонажей. Я не видела Хеммери — в толпе все смешалось в одну пеструю кучу, но чувствовала, что он смотрит.

Хотелось кричать: отвернись и не смей ко мне прикасаться даже взглядом! Но вместо этого лишь сильнее расправляла плечи и гордо поднимала подбородок.

Не покажу, ни за что. Эта боль только моя. Она — напоминание о том, что надо всегда помнить кто ты и откуда, и не развешивать уши, слушая сладкие слова красивых, городских парней.

Тем временем ректор завершил свою речь на торжественной, но мрачной ноте:

— Почтим память Чейза минутой молчания.

Все, кто присутствовал в зале, приложили кулаки к левой стороне груди и опустили головы в знак скорби и почтения.

Потом начались выступления факультетов. В них участвовали исключительно старшекурсники. Стражи в черных костюмах показывали боевое мастерство, Хранители распустили по стенам лианы с ярко-розовыми и алыми цветами, Вестники чертили в воздухе сияющие арки переходов и перемещались с одного конца зала на другой, Боевые маги показывали фейерверк из огненных шаров и вспышек молнии, а Гончие, среди которых был и Лекс, демонстрировали чудеса поиска.

Я стояла в тени, далеко от центра и старалась не привлекать к себе лишнего внимания. Во время показа это было нетрудно, но, когда перешли к танцевальной части, все мои попытки притвориться тенью с треском провалились.

Первый танец по правилам пришлось танцевать со своим официальным спутником, то есть с Оливио.

— Ты корова, Найтли! — шипел он когда я самозабвенно топталась на его ботинках, — просто коровища!

Я отвечала с милой улыбкой:

— Стараюсь как могу.

После этого танца он снова от меня сбежал. Слабак!

Молодых людей было много, девушек мало. Поэтому отстояться в сторонке не получилось. Меня то и дело кто-то вытаскивал на очередной танец. Я только успевала предупреждать, что танцевать не умею, и что запросто оттопчу ноги и извиняться за это не стану.

Увы это никого не останавливало.

Я закрутилась в хороводе знакомых и не очень лиц. Браен, кто-то еще из Стражей перваков, Хранители со второго, Боевые с третьего. Четвертый курс не попал, но зато пришлось танцевать с суровым Вестником с пятого.

Я старательно улыбалась и никому не отказывала, но все больше мечтала оказаться в тишине своей комнаты.

Хеммери долго не решался подойти ко мне, маячил на заднем фоне, то и дело попадаясь на глаза, но все-таки не выдержал:

— Потанцуй со мной, — протянул раскрытую ладонь, напряженно всматриваясь в мои глаза.

— Пожалуй, воздержусь, — холодно ответила я, разглаживая придуманные складки на подоле. Мне просто нужно было занять руки, которые начали отчаянно трястись стоило только Коулу появиться рядом.

— Ева, пожалуйста.

Я так ждала этот вечер, так хотела, чтобы Хеммери с ума сошел, увидев меня в прекрасном платье, а теперь стояла напротив него и не испытывала ничего кроме горечи.

— Я не хочу, Коул. Ни танцевать с тобой, ни говорить. Иди к своей Эмми и танцуй с ней.

Словно почувствовав, что речь зашла про нее, в поле зрения появилась сестра. В ярком розовом платье, выставляющем напоказ ее внушительные прелести, с неимоверным количеством кудряшек в замысловатой прическе.

Несмотря на все старания она не выглядела ни элегантно, ни дорого. Она выглядела дешевкой из Муравейника, случайно попавшей в это место.

Или я просто злая. Злая, ревнивая и завистливая.

Заметив меня рядом с Хеммери, сестрица подбоченилась и пошагала к нам. На губах гадкая улыбка, в глазах торжество.

— Милый, я тебя везде ищу.

Взгляд у Коула стал волчьим, черты лица заострились:

— Опять ты?

Судя по тону, он был не слишком рад ее появлению. Кажется, новая игрушка из Муравейника быстро ему надоела. То-то расстроится крошка Эмми. Она уж точно нафантазировала себе и свадьбу, и переезд в Хайс. Мне ее почти жаль. Почти…

Я не стала слушать, что он дальше скажет, просто развернулась и ринулась прочь:

— Ева, подожди.

Размечтался! Я с размаху влетела в объятия очередного кавалера, и сама потащила его танцевать. Что угодно, лишь бы спрятаться от присутствия того, кто уже ни единожды причинял боль.

Увы, на этом приключения со сладкой парочкой не закончились. Чуть позже меня настигла сестрица.

— Хватит крутится возле моего парня, — она тут же насела на меня с претензиями, — все, уйди в тень и не мешайся.

— В тень? — я усмехнулась, — уж не в твою ли?

— Он мой!

— Ну так иди к нему. Я тут при чем? У меня и без бывших парней ухажеров хватает. А на твоем месте я бы Коула покрепче держала. Парнишка ветреный, и ты ему уже явно наскучила. Судя потому, что танцует он с кем угодно, но только не с тобой.

Сестра побагровела

— Ничего я не надоела! Стал бы он меня приглашать на бал, если бы это было так!

Из крохотной атласной сумочки она достала сложенное вдвое приглашение на розовой бумаге с золотым тиснением.

— Вот видишь!

— Мне все равно, — я брезгливо пожала плечами, но все-таки зацепилась за подпись ректора внизу и имя отправителя.

Действительно Хеммери.

Ненавижу.

К счастью, мимо проходил Браен.

— Ева! Чудесно выглядишь! Красотка!

На сестру даже не взглянул, а она едва не подавилась от злости. Одна мысль о том, что я кому-то могу нравится, вызывала у нее судороги и рвотный рефлекс.

— Спасибо! Ты тоже ничего, — я показала большой палец, а потом небрежно обратилась к Эмми, — а почему ты одна? Где сестренку потеряла?

— У Камиллы платья не было, — чопорно ответила она, и в голосе сквозило плохо скрываемое злорадство.

— Что ж ты не раскрутила Хеммери на еще одно платьишко? Сложно что ли, ради сестрички постараться?

— Перебьется!

Держу пари в этот момент Эмми чувствовала себя королевой. И на балл попала, оставив Камиллу с носом, и у меня парня отняла.

— Потанцуем? — рядом всплыл знакомый с факультета Хранителей, и я с радостью ухватилась за возможность избавиться от сестры.

Сколько угодно можно зубоскалить и строить из себя сильную, но внутри от этого легче не становится. Там по-прежнему кипело, булькало и разъедало.

И отвлечься никак. Танцы не помогали, разговоры с другими людьми тоже. Взгляд как заговорённый, искал Коула в толпе и неизменно натыкался на розовое платье рядом с ним.

К черту.

Улучив момент, когда никому не было до меня дела, я сбежала на балкон. Тяжело облокотилась на мраморный парапет, зарылась пальцами в волосы и закрыла глаза.

Легче не становилось

— Это все ерунда. Неважное. Пустое. Возьми себя в руки! — уговаривала саму себя, а сердце бухало все надсаднее, с трудом прокачивая отравленную кровь

Да что ж так плохо-то?! Всего лишь парень. Вот выучусь, открою свой салон и у меня столько такого добра будет, что только успевай имена записывать, чтобы не запутаться.

Мысли скакали бешеными козами, ни на чем не получалось сконцентрироваться — минуту продержусь, а потом снова возвращаюсь к Эмми и Хеммери.

Невыносимо.

Изнемогая от собственного бессилия, я даже попыталась настроиться на поиски амулета. Верано уже неделю как спрятал его, а я даже на шаг не приблизилась в разгадке.

Почему бы не заняться этим сейчас? В голове сплошная каша, сердце разорвано в хлам, каждый вдох иглами под грудь. Разве не прекрасный момент для поисков? Душа обнажена и боль так откровенна, что невозможно укрыться.

Я представила безделушку. В своих руках, в руках Верано, возле тела в темном проулке, и наконец на груди своего отца.

Я представляла детали, изгибы серебряного плетения и блики на камне и … ничего.

Ни малейшего отклика.

Меня никуда не тянуло, не свербело, не распирало от нетерпения. Пусто.

Но вместо того, чтобы сдаться и отложить хотя бы до завтра, я продолжала.

Куда Лекс мог его деть? В прошлые разы амулет оказывался практически на самом виду, уверена, что и в этот раз было так же. Надо просто сообразить, увидеть какой-то знак, почувствовать.

С чувствами было плохо. Рана в груди надсадно ухала и саднила. Сквозь ревность злость и обиду, невозможно было пробиться. И, кажется, ничего светлого не осталось, кругом тьма, холод и…вода. А еще страх, от которого зуб на зуб не попадал.

Я вцепилась скрюченными побелевшими пальцами в перила, и потеряла возможность дышать.

Открывала рот, но воздух не попадал в легкие. Нахлынула такая паника, что хотелось бежать не пойми куда. Просто нестись сломя голову и не оглядываться.

А потом все прекратилось. Оборвалось так резко, будто и не было ничего.

С громким всхлипом я все-таки сделала вдох и обнаружила себя сидящей на полу, судорожно обнимающей холодную каменную балясину, словно та была единственной опорой в жизни.

И чем спокойнее становилось мое дыхание, тем четче я осознавала, что это были не мои чувства. Они принадлежали кому-то другому. Кому-то перепуганному, загнанному и… скорее всего уже не живому.

Я добилась своего. Мысли о Хеммери отошли на второй план.

Мотаясь, как в тумане я вернулась обратно в зал. Попыталась найти Верано, но кругом пестрила вереница лиц, среди которых я не могла найти нужное.

А внутри поджимало. Нервно щелкало, подгоняя и заставляя озираться по сторонам.

Что я здесь делаю? Мое место не здесь! Мне срочно надо… прямо сейчас… иначе будет поздно.

Я понятия не имела, куда надо и почему будет поздно, просто поддалась своим чувствам, настойчиво толкающим из зала, и ушла, так и не найдя Лекса.

Время заканчивалось.

Я слетела вниз по лестнице, потопталась на крыльце, пытаясь понять куда дальше и рванула направо, к углу главного корпуса.

— Ева? — навстречу мне вывернула Кайла, — ты что тут делаешь?

— А ты?!

— Прячусь. Надоели все, — она пожала плечами, — только встану в углу, как снова какой-нибудь бугай тянет свои лапы. Озабоченные.

Я слушала ее в пол-уха, уже понимая, что тянуло меня не к ней, а куда-то дальше.

— Понимаю, — кивнула и ринулась дальше, но подруга увязалась следом.

— Ева! Что случилось?

— Не знаю, — подхватив подол, я перешла на бег. Меня разрывало от страха опоздать.

Обогнув главный корпус, я подлетела к небольшому павильону с круглой крышей.

— Нам туда нельзя! Это водонапорная….

Она не договорила, а меня, судорожно копошащуюся в замке, просто смело в сторону.

— Найтли! Какого хрена!? — это был Оливио. Он держал меня за шкирку и тряс словно котенка, — куда тебя несет?

— Отвали от меня! Тебя никто сюда не звал!

— Ты сама потребовала меня в пару! Райдо строго настрого приказал глаз с тебя не спускать! Сказал, что, если ты куда-нибудь влезешь, он с меня шкуру спустит.

Вот, значит, как…

Я кое-как вырвалась из его лап:

— Иди. Я скажу, что обманула тебя и сбежала.

— Издеваешься?! — прогремел он, — возвращаемся!

Ухватив меня за руку, потащил обратно. Кайла смотрела на нас и не вмешивалась. Кажется, она тоже была не против вернуться. Но у меня внутри горело, как тогда в парке, когда мы с Лексом нашли Чейза.

Я чувствовала, что это повторилось.

— Мне надо туда! — Я уперлась изо всей мочи. Выдернула свою руку из его захвата и бросилась обратно.

В этот раз замок поддался легко, я распахнула дверь и ворвалась внутрь.

Там было пусто. Только по центру начиналась круговая лестница, ведущая вниз. Не особо задумываясь о последствиях, ведомая зовом гончей, я ломанулась к ней.

— Стой, зараза!

Ник ринулся следом. Попробовал меня схватить, но только пальцами мазнул по гладкому атласу платья.

— Ева, погоди! — раздался испуганный окрик Кайлы.

Она тоже увязалась за нами.

Лестница была узкой, ступени стертыми и неудобными. Я то и дело поскальзывалась и катилась вниз, едва успевая хвататься за перила.

В конце буквально вывалилась на пол небольшой круглой комнаты, с одним единственным выходом, ведущим в узкий коридор.

Место было темным и неуютным. Пахло сыростью и тиной. Единственное освещение — это блеклая полоса огней по низкому потолку. Стены были покрыты крохотными капельками испарений.

Я отправилась дальше, а где-то позади раздавалась ругань Оливио и встревоженный голос Кайлы. Они ругались между собой, ругали меня и так явно боялись, что их страх острыми когтями царапал по нервам.

Мне и самой было страшно, до одури, но остановиться не могла. Время. Его осталось совсем чуть-чуть.

А проклятый коридор все никак не заканчивался. Несколько раз на пути попадались комнаты со вспомогательным оборудованием и пустые помещения, наполненные одним эхо. Это все не то, я рвалась дальше.

Вдали что-то невнятно шумело. И лишь вывернув на площадку, ограниченную арочными пролетами, я поняла, что это вода, бегущая по дну полукруглого русла.

Я аккуратно выглянула вниз. Обрывистый склон вел на гранитную дорожку вдоль русла. Лестницы было не видать, поэтому я села на край, свесив ноги вниз.

— Стой! — хором завопили Доминик и Кайла и бросились ко мне, но опоздали.

Я оттолкнулась, и, рискуя сломать шею или по крайней разбить себе физиономию, поехала по склону. В конце совсем некрасиво и неуклюже растянулась ничком на каменных плитах.

— Найтли! Какого черта ты полезла в эти катакомбы? — зарычал Ник, скатившись следом за мной, — это сливная система Хайса! Ночью шлюзы откроют и это, — он указал на темную воду, спокойно мерцающую на дне канала, — превратится в бушующий поток.

Я не слушала его. У меня зуб на зуб не попадал. Сердце грохотало. Как тогда в парке, возле старого дуба.

— Кайла, — я обратилась к подруге, которая еще топталась наверху, — возвращайся обратно.

— Сдурела? Я тебя здесь не оставлю.

— Со мной все будет хорошо. Иди обратно. Приведи Стражей.

— Да я сама вас вытащу, найду веревку и …

— Нет!

От моего тона она затихла.

— Приведи Стражей. А еще лучше найди Лекса. Он все поймет и решит сам. Давай бегом, пожалуйста. Это важно!

Кайла потопталась на месте, раздираемая сомнениями, потом неуверенно кивнула и рванула обратно.

Я же направилась к воде.

— Ты больная? — Доминик схватил меня за шкирку, когда я присела на край и попыталась съехать вниз, — я же сказал про шлюзы! Каким местом ты меня слушаешь?

— Отпусти, — я стряхнула с себя его руку.

— Нет!

— Пусти, я сказала, — оттолкнула его, что есть мочи, — не задерживай меня.

Теперь я понимала, почему времени не осталось. Как только откроют шлюзы, все будет бесполезно.

— Ева!

— Отвали, — я увернулась от Оливио и съехала вниз по склизкому камню.

Подняв фонтан брызг, плюхнулась в воду. Поскользнулась и чуть не нырнула с головой, но удержалась. Было неглубоко, чуть ниже середины бедра.

— Идиотка!

Я пошла вперед. Медленно, разгребая перед собой черную воду. Под ногами было ровное дно, покрытое тягучим илом, но местами попадались и камни. Я спотыкалась на них, неуклюже взмахивая руками, но упрямо шла вперед. К высокому разделяющему столбу, стоящему по центру потока, перед тем местом, где канал начинал уходить в темный сливной тоннель.

Не знаю какие силы меня тянули именно туда, но я шла, не отрывая взгляда от блестящей поверхности.

Редкие фонари на полукруглом своде подсвечивали водную гладь дрожащими полосами. Мое красивое красное платье намокло и тянуло на дно, замедляя движение. Волосы сосульками падали на лицо. Я небрежно откидывала их назад и продолжала идти.

Столб был все ближе, а я до сих пор не представляла, что делать дальше.

Но когда до него оставалось всего пару метров, по поверхности что-то чиркнуло. Я охнула и отшатнулась, запоздало подумав о том, что в черной воде мог жить кто-то большой и голодный. Но потом чиркнуло еще раз и еще. Словно что-то болталось на вялых волнах подземного канала.

Присмотревшись, я зажмурилась, едва сдерживая обреченный стон. Это была чья-то рука. Кончики пальцев, безвольно выныривающие на поверхность.

Страшно до одури. Там в парке я была не одна. Лекс сам все сделал, не позволив мне даже взглянуть на Чейза. Здесь прятаться не за кого.

— Давай, Найтли, — прошептала, пытаясь подбодрить саму себя, — просто сделай это. Больше некому.

Сипло выдохнув, я сделала последний шаг и ухватилась за руку, когда та снова качнулась на поверхности

Кожа была холодной. Не живой.

Первый порыв — бросить и убежать, но я осталась.

Всхлипнув, ухватилась сильнее и потянула. Бесполезно. Тело застряло между двух камней.

Я пыталась освободить его. Тянула, нащупав под водой одежду. Даже нырнула, но в потемках не разобрала ничего кроме бледного силуэта.

Наощупь мне удалось определить место, в котором зажало — на уровне чужих бедер придавило обломком разделительного камня.

Я принялась толкать его. Упиралась, что было сил, скользила, падала, с головой уходя под воду и обдирая ладони в кровь.

Не получалось. Камень лишь немного покачивался, но не выпускал свою жертву из плена.

— Давай же! Давай! Пожалуйста!

Я знала, что если не вытащить его сейчас, то потом будет поздно. То, что не могла сдвинуть я, вода сметет играючи, и унесет тело в темные сливные тоннели, где его никто и никогда не найдет.

Нога поскользнулась на заиленном дне, и я снова повалилась. А когда вынырнула, принялась надсадно кашлять. Во рту ощущался сладковатый привкус тины.

— Подвинься! — прогремело над ухом.

Оливио с размаху навалился на камень, я тоже уперлась.

— Толкаем на счет три! Раз, два, три! Раз, два, три!

Мы раскачивали обломок, но он по-прежнему не сдавал позиций. А где-то в далеке раздался тихий скрежет и гул.

— Шлюз открывают, — прокричал Ник. И в подтверждение его слов по воде пошла волна, — надо уходить!

— Надо вытащить его! Иначе смоет и никогда не найдут!

Доминик не стал спорить, вместо этого развел руки в стороны и глухо произнес:

— Отойди

Глаза засветились голубым.

Я вспомнила, что у Доминика была нашивка водного мага, и отпрянула. Вокруг камня закружилась воронка, освобождая пространство от воды, и мы увидели парня в форме Весмора, безвольно повисшего между двух обломков.

Камень, не дающий его вытянуть, балансировал на вершине развилки. И еще один подпирал его снизу.

— Сталкивай! — Ник побелел от напряжения, сдерживая вокруг нас, стремительно прибывающий поток.

Я со всей мочи толкнула тот обломок, что мешал. Выбила его и навалилась на булыжник, удерживающий жертву. В этот раз он поддался. С треском скатился вниз, звонко булькнув в воду.

Я ухватила парня за руку и крикнула:

— Отпускай!

Мой крик эхом отразился от сводов над нашей головой и многократно усилился зловещим эхо. Оливио резко свел ладони, и в тот же момент хлынула вода, едва не сбив меня с ног.

— Выбираемся! — он схватил погибшего за одну руку, я за другую, и мы рванули обратно к возвышению.

Вода стремительно прибывала. Мне было уже по пояс. Упругий поток бил по ногам, пытаясь унести с собой.

— Давай, давай, давай, Найтли!

Меня не надо было торопить. Я двигалась вперед так быстро, как могла.

Мы волокли неизвестного, скользили, чуть ли не падали, но упрямо продвигались дальше.

Вода уже подбиралась к груди.

До возвышения оставались считанные метры и, стиснув зубы до треска, я продолжала тянуть.

— Здесь не выбраться, — крикнул Ник, когда мы попытались подняться. Камни были покрыты водорослями и слизью. Мы скользили, но не могли уцепиться, — не успеем добраться до подъема, слишком сильное течение.

— Ты успеешь! Иди. Я удержу его, — я намертво вцепилась сырую одежду и прижала к себе безвольное тело.

Нику не надо было повторять дважды. Быстрыми, сильными гребками он рванул против течения к тому месту, где мы спускались.

На какой-то миг я осталась одна. В черной, бурлящей воде, в обнимку с погибшим парнем. От жути сердце проваливалось до пяток и ниже, зуб на зуб не попадал. Но я стояла, упираясь, что есть мочи в дно, и держала.

— Ева! — надсадно прохрипело над головой, — сейчас вытащу. Ты, главное, его удержи.

— Удержу.

Я почувствовала, как Ник хватает за платье. Раздался треск ткани, но он уже перехватил меня под подмышки.

Я только зажмурилась и крепче придала к себе страшный груз.

Ник тащил и меня, и его. От напряжения у него гудели мышцы. Как только я смогла упереться пятками, начала помогать ему, отчаянно отталкиваясь наверх.

С возмущенным плеском вода выпустила нас из коварного плена, и мы тяжело повалились на черные камни.

— Ты как? — просипел Оливио.

Я надрывно закашлялась и, разжав руки, перекатилась на бок:

— Жива.

Тот, кого мы вытащили из воды, лежал лицом вниз. У меня тряслись руки, когда я переворачивала его на спину.

Я была готова к тому, что увижу. Ник — нет.

— Твою мать, — он в ужасе отпрянул в сторону.

Я безжалостно оторвала клок намокшего подола. Накрыла им дыру в груди, с трудом превозмогая собственную слабость, закрыла остекленевшие глаза, бездумно таращившиеся в темный потолок, и тяжело села рядом с телом. Ноги больше не держали.

— А-а-а, твою мать, — Доминика колотило. Он отскочил от нас на несколько шагов. Согнулся в три погибели, упираясь ладонями в колени и тряс головой, пытаясь прогнать видение, — твою мать…

— Добро пожаловать в мой мир, — измученно прохрипела я.

Больше мы сделать ничего не могли. Самим нам наверх не выбраться и находку свою не вытащить. Оставалось только ждать подмоги.

Я сидела, обхватив руками колени, и тряслась. От холода, от пережитого напряжения, от страха. После всплеска Зова накрыл откат, забирая последние силы. Хотелось свернуться клубочком и тихо пищать от ужаса.

Стремительный поток занимал уже все русло, от края до края, и с ревом срывался в тёмный тоннель, уводящий еще глубже под землю. Вола поднялась настолько, что разделительного камня, возле которого мы нашли тело, не было видно.

Спустя пару минут, Ник взял себя в руки и прекратил материться. Стащил безнадежно испорченный китель и прикрыл им бедолагу. Потом тяжело опустился рядом со мной и зарылся пальцами в светлые волосы, мокрыми сосульками падающими на лицо.

— Кай. С четвертого курса. Из Хранителей.

— Я его не знала.

Мы молча сидели и смотрели на темную воду, слушали сердитые всплески и гул уносящегося вниз потока.

А потом я подняла взгляд выше, по бетонному своду. Мне показалось, что там что-то есть. Что-то движется.

Наверное показалось, просто тени, просто…

Ни черта не тень!

Темная клякса неспешно двигалась по потолку, вытягивая свои длинные ноги-щупальца.

— Ты видишь это? — прошептал Ник, глядя в туже сторону что и я.

— Вижу, — тоже шепотом.

— Что это?

— Понятия не имею.

А клякса тем временем добралась до сливного тоннеля и скользнула в темноту.

Я сидела не жива ни мертва, рядом стучал зубами промокший и перепуганный Доминик, а откуда-то издалека донеслись голоса.

Помощь была на подходе.

— Они там!

Я узнала взволнованную Кайлу. В сводчатых проемах показались Стражи и преподаватели:

— Вижу!

Один за другим они боком скатывались по склону.

И первым возле нас оказался ректор. Цапанул взглядом Ника, немного дольше задержался на мне, потом склонился над телом. Приподняв край мокрого кителя, он выдохнул сквозь зубы:

— Адепт Миртон.

Дальше я уже ничего не слышала и, кажется, ничего не соображала. Вокруг поднялась суета. Стражи с Гончими прочесывали тоннель, забирали наш жуткий трофей. Ник рассказывал о кляксе, которую мы оба видели. Я же просто сидела, придав пальцы к вискам и смотрела на воду. Во рту расползался привкус тины и горечи, собственные руки-ноги отказывались подчиняться. Сил не осталось.

В какой-то момент мне на плечи опустился чей-то сухой теплый китель.

— Все, подъем, Найтли. Зад отморозишь.

Это оказался Лекс.

Он заставил меня встать, взял за талию и потащил к подъёму. Там уже спустили канаты, чтобы можно было выбраться из канала.

Как я поднималась — не помню, как выходила из катакомб наружу — тоже.

В голове шумело. И среди всего бедлама мыслей выделялась только одна.

Это еще не конец.