Академия Сердцеедов. Охота (СИ)

Глава 15

Страж не шутил, когда говорил, что отведет меня к ректору. Мы отправились туда сразу, не откладывая визит на более поздний час.

Прошли по пустынной территории спящего Весмора и поднялись на башню главного корпуса. Всю дорогу я не могла ни о чем думать, кроме как об увиденном в комнате Коула. Эти голые мужские плечи и худая рука сестры на них, синие глаза в одночасье, наполнившиеся пониманием того, что прокололся.

— Мерзавец!

— Что? — Страж остановился так резко, что я на него налетела.

— Я говорю, какой мерзавец сделал вот это, — указала на гору фантиков, лежащих на подоконнике, — неужели нельзя было просто убрать за собой!

Неужели нельзя было просто оставить меня в покое… Сделать вид, что не знаешь, и не пудрить мне голову всякими сказками о любви и прочими глупостями. Спор уже выиграл, для чего все остальное?

А я…я такая дура, что хочется провалиться сквозь землю от стыда. Уши развесила, снова растаяла. Так сильно хотелось поверить ему, что сама, добровольно и с размаху влетела в тот же капкан.

— Свиньи найдутся всегда и везде, — кивнул Страж и смял фантики в кулаке.

Я же подобрала остатки и угрюмо согласилась:

— Вы совершенно правы.

Меня захлестнула обида и ярость. Пусть что хочет делает, и с кем хочет! В его сторону я больше не посмотрю.

Я заводилась все больше.

Сам, значит, нежится ночами с Эмми, а мне теперь отдуваться перед ректором? Получать очередные штрафные баллы за нарушение правил и комендантского чала?

Как бы ни так!

К кабинету я уже подходила в полной боевой готовности. Я знала, что скажу и как скажу. И нет, больше никакого стыда. Я пришла сюда учиться, и я останусь здесь чего бы мне это не стоило, а те, кто мешают и отвлекают от дела — могут катиться на все четыре стороны.

Ректор сидел за своим столом и несмотря на ранний час выглядел бодро:

— Адептка Найтли? — вопросительно вскинул брови, — давно не виделись.

Я виновато опустила взгляд, а Страж бесстрастно отрапортовал:

— Была поймана в мужском общежитии.

— О, как, — Хор’рейн сплел пальцы в замок и смотрел на нас, ожидая пояснений, — и в чьей же комнате это произошло?

— Не в комнате. Она ворвалась внутрь и носилась по коридорам, не взирая на требования остановиться.

Ректор хмыкнул:

— Интересно. Мне бы хотелось услышать объяснения от самой адептки Найтли.

Я собралась духом и, не отрывая взгляда от паркетного пола, произнесла:

— Это было недоразумение. Извините.

— Меня интересуют подробности.

— Я проснулась, встала чтобы попить воды и в окне напротив увидела что-то странное, мне показалось…

Что парень, в которого я влюблена не один.

— … Что там что-то …жуткое, — я тщательно подбирала слова. Так, чтобы они совпадали с моими эмоциями и оттого становились правдивыми, — я испугалась повторения истории и побежала проверять.

Говорила об одном, но в виду имела совсем другое. В тот момент, когда я выбежала из своей комнаты, дело было не в безголовых тенях и погибших адептах, я просто боялась снова быть обманутой.

— Вы могли кого-то позвать с собой, — нахмурился ректор.

— Я не подумала об этом, простите. Я вообще в тот момент ни о чем не думала, просто бежала. И как оказалось зря, — в конце виновато развела руками, — и мне теперь так стыдно, что не знаю, куда деваться.

— И в чем же причина вашего стыда?

Стыдно за собственную тупость и доверчивость.

— В потемках да на расстоянии, я не разобрала толком, что вижу. Думала, так кто-то кого-то пожирает, а оказалось… — замолчала, отказываясь говорить дальше.

Тогда Хор’рейн перевел вопросительный взгляд на Стража, и тот, слегка кашлянув, ответил:

— В той комнате был один из адептов, с девицей.

Там был не просто один из адептов, а тот, кто уже во второй раз хорошенько потоптался на моем сердце. Но это уже в прошлом. Хеммери теперь в прошлом.

— Некрасиво получилось, — я шмыгнула носом, — надо бы извиниться, но боюсь, что помру от смущения если встречусь с ним лицом к лицу.

Или от боли…

Тяжело вздохнув, ректор принялся устало растирать виски, потом сказал:

— Минус пять баллов, за то, что не думала о последствиях. В следующий раз, если тебе вдруг что-то причудится — ты идешь к ближайшему преподавателю или Стражу и обо всем рассказываешь. Сейчас ты попала в глупую ситуацию, но что было бы, окажись все серьезнее?

— Простите, — я виновато опустила голову, — этого больше не повторится.

— Надеюсь. — строго сказал он и добавил, — отведите адептку Найтли обратно. В женский! Корпус. И проследите, чтобы до окончания комендантского часа она и носа оттуда не высовывала. И притащите ко мне того нахала, что смеет нарушать правила и устраивать ночевки у себя в комнате.

— Так точно, — бодро отрапортовал страж и, не шибко церемонясь, развернул меня лицом к выхожу, — вперед!

Мне удалось убедить ректора в своей искренности и избежать серьезного наказания. Пять баллов — это такие мелочи. Особенно по сравнению с разбитым сердцем.

— Где ты была? — стоило только перешагнуть порог, на меня накинулась Кайла, — весь третий этаж в мужском проснулся. Свет горит. Твоих рук дело?

— Моих. — согласилась я и, прежде чем подруга продолжила расспросы, ушла в ванную.

Сил говорить не было. Горло сдавливал жесткий спазм, в груди ужасно пекло и болело, а в душе рушились воздушные замки, которые успела построить глупая девочка из Муравейника. Фантазерка, с чего-то решившая, что такая убогая нищенка, как она может искренне привлечь золотого мальчика из Хайса. Ну, не идиотка ли?

Я посмотрела на свое посеревшее отражение в зеркале.

Идиотка! Причем не обучаемая. С первого раза не дошло, поэтому потребовался второй урок для закрепления материала. Зато теперь на подкорке отпечаталось так, что не выбьешь, не вытравишь.

Когда я умывалась — руки тряслись так отчаянно, что не удавалось с ними совладать. В итоге вся облилась и пришлось переодеваться.

Кайла больше не приставала. Только настороженно наблюдала за тем, как я меняю платье на блузку и юбку. И лишь спустя полчаса все-таки спросила:

— Это был Хеммери?

Я к тому времени уже сидела в обнимку с учебником и невидящим взглядом таращилась в текст, раз за разом пробегая по первой строчке не в состоянии понять ни слова.

Вопрос подруги очередным острым шипом вонзился между ребер.

— Да, — ответила словно эхо, — это был он.

— Не один?

— Не один.

Кайла досадливо цыкнула и покачала головой:

— Какой же… И что теперь?

— Ничего, — я равнодушно пожала плечами и перевернула страницу, — больше его для меня не существует. Закроем тему.

Она не стала настаивать и мучать меня дальнейшими вопросами. Вместо этого заглянула в свою тумбочку, чем-то пошелестела и после этого выложила передо мной большую конфету в золотистой обертке.

— Горюшко заесть.

У меня защипало в носу, но я проглотила подкатывающие слезы и пообещала себе, что больше никогда и не за что не буду расстраиваться из-за этого свина. Нужна ему Эмми? Пусть подавится. Хочет кого-то еще? Вперед! Мне плевать.

Развернув конфету, я целиком запихала ее в рот. Горький шоколад оттенял сладость начинки. Вкусно! Я заставила себя сконцентрироваться на этой мысли, но душа все равно болела и стонала от обиды и ревности.

Утреннее представление напрочь лишило меня аппетита, поэтому я проигнорировала столовую и отправилась сразу на полигон, где предстояло провести три часа, совместно со Стражам.

— Ева сегодня что-то грустная, — зачем-то подметил Браен, и все тридцать бычков, обернулись в мою сторону. Все, кроме Доминика, которому было плевать и на меня, и на мою грусть. Скорее наоборот, моя кислая физиономия поднимала ему настроение.

Да и пошел он.

— Признавайся, кто обидел?

— Кто-кто, — проворчала я, застегивая на щиколотках утяжелители, — сама себя обидела.

— Чем?

— Отсутствием ума.

В качестве поддержки меня пару раз похлопали по спине. Не ласково, и с подтекстом, а по-мужски, так что колени чуть не подогнулись. Я вымученно улыбнулась и натянула перчатки, со срезанными пальцами, чтобы не ободрать ладони о камни и жесткие канаты.

Тело хотело тренировки. Я сама жаждала убегаться до такой степени, чтобы из головы выбить все печальные мысли, устать и, придя вечером в комнату, пластом упасть на кровать. И чтобы сразу заснуть, а не гонять в голове тоскливые мысли.

Райдо задерживался, но мы были уже дрессированными, поэтому полностью облачившись, принялись самостоятельно разминаться. Под резкий счет Браена начали приседать, размахивать руками, отжиматься. Пробежались пару кругов по периметру полигона.

Я нарочно отстала от основной группы и бежала в гордом одиночестве. Мой резерв на общение с людьми сегодня был пуст. Не хотелось никого видеть или слышать, не хотелось соревноваться. Ничего не хотелось.

Естественно, у судьбы на этот счет оказались свои планы. И во время одного из кругов, когда я как раз оказалась возле входа, на полигон ворвался мой кошмар.

— Ева!

Я бросилась со всех ног, желая оказаться как можно дальше от него, а Коул рванул мне наперерез.

— Да стой же ты!

Перехватил, оторвав меня от земли, но я вывернулась и толчком в грудь отпихнула его от себя.

— Не смей ко мне прикасаться! — прорычала, глядя на него как на врага, — никогда!

Напоровшись на мой взгляд, Хеммери опешил.

— Ев… — произнес беспомощно и сделал шаг ко мне, но я отпрянула.

— Проваливай.

— Послушай меня.

— Зачем? Ты скажешь что-то интересное? Что-то из разряда, мол ты все не так поняла? Или может: тебе показалось? Или…подскажи, какие там еще варианты? Не помнишь, не знаешь, как так получилось, и вообще это был не ты? — нагло спросила я, а в груди внезапно сжалось от дурацкой надежды. От желания услышать какое-то логичное объяснение. Какие-то слова, которые смогут унять пульсирующую боль в сердце.

Однако Коул молчал. И от этого стало еще больнее и горче.

— Не придумал еще?

Выглядел он так себе — бледный, взволнованный, волосы неровными прядями падали на лицо. Верхняя пуговица рубахи пропущена. Да и все остальное как-то набекрень. И взгляд, как у побитой собаки.

— Прости меня, — просипел, тяжело сглатывая, — я…я действительно не знаю, как это получилось.

— Да мне все равно. Знаешь, не знаешь — дело твое. Просто оставь меня в покое.

— Нет, — упрямо мотнул головой, — не могу.

— Зато я могу.

Он не позволил мне уйти, встав поперек дороги. Меня перетряхнуло, когда попытался взять за руку.

— Даже не думай, — зло отбила его ладонь, — я может и нищенка из Муравейника, но ошметки после сестер подбирать не собираюсь.

Его самого трясло. Хеммери дышал, как загнанный жеребец, и не отводил от меня отчаянного взгляда.

— Не надо, Ева.

— Не надо что, Коул? Чего ты от меня хочешь? Понимания? Прощения? Терпения? Их нет, — я развела руками, — и не будет. Ты свой выбор сделал. Теперь я делаю свой. Уходи. Больше я не желаю иметь с тобой ничего общего.

Он знал, что я не шучу. Прекрасно понимал, что каждое слово — правда, без сомнений, нездорового кокетства и каких-либо «но» или «может быть».

Не может. Точка.

Не узнавая свой собственный голос, я продолжила:

— Хлопот не доставлю. Обещаю. Преследований, мести и прочей ерунды от меня не будет, так что живи спокойно. И давай, просто сделаем вид, что не знакомы.

— Я не смогу, — он все еще упирался.

— А ты попытайся. Другого варианты все равно не будет.

Снаружи я была зла и кипела от ярости, а внутри меня разрывало в клочья.

Как он мог? Как, мать вашу, он мог так со мной поступить? С нами? Зачем заново пудрил мозги наивной дуре? Весело было? Смешно?

Криво усмехнувшись, я все-таки не сдержалась и спросила:

— Признавайся, зачем все это было нужно? Дело в очередном споре, да? Поспорил со своими дружками, что доведешь дело до конца? Поцелуя мало было?

— Да нет же!

— Ай, — махнула рукой, — уже не важно. Мне все равно.

— Я понимаю, что обидел тебя…

Я горько рассмеялась:

— Обидел? Нет-нет, Хеммери, ты не обидел меня. Ни капли…

Ты меня уничтожил.

Я смотрела в темно-синие глаза и прощалась со своими наивными иллюзиями:

— Ты меня разочаровал.

Он дернулся, будто я отвесила ему пощечину, а потом все-таки схватил за плечи и прижал к себе.

— Ев, не надо, — его голос срывался от волнения, — я люблю тебя.

Меня снова передернуло и, уперевшись, что есть сил, я освободилась от объятий, которые теперь причиняли только боль.

— Меня это больше не касается. Не подходи ко мне, не говори со мной. А еще лучше — даже не смотри в мою сторону. Представь, что меня больше нет. Умерла.

— Не говори так.

— Суеверный что ли? — я даже нашла в себе силы для едкого сарказма, — бывает.

К нам уже бежали парни, завершив очередной круг.

И последнее чего мне хотелось, это чтобы они стали свидетелями нашего скандала.

— Все, Хеммери, заканчиваем этот разговор. Счастья тебе, здоровья. Сил мужских побольше, чтобы хватило на всех желающих. Счастливо оставаться, — отвернулась от него, с трудом переводя дух, но потом хлопнула себя по лбу и вернулась, — ах, да. Совсем забыла. Естественно, никакого совместно похода на бал не будет. Я пойду…я пойду…

Полу безумным взглядом скользила по стражам, пробегающим мимо нас.

— Я пойду на осенний бал с ним! — взяла и указала на Доминика.

Тот аж споткнулся:

— Чего? Никуда я с тобой пойду.

— Еще как пойдешь, — ухмыльнулась я.

— Ева, прекрати, — Коул попытался меня перехватить, но я увернулась, отказываясь на него даже смотреть. И радостно замахала руками наконец подошедшему преподавателю.

— Магистр Райдо!

Хонер напрягся, услышав мой возбужденный вопль, но максимально вежливо поинтересовался.

— В чем дело, адептка Найтли?

— Я пригласила Доминика на Осенний бал. Мы же Гончие и должны держаться вместе. Верно?

— Верно, — хмыкнул он, переводя заинтересованный взгляд от Оливио к Хеммери.

— Тогда закрепите, пожалуйста, нашу пару и на время бала.

— Без проблем. Вы идете вместе. Или не идет никто. Довольна?

— Очень!

— Вот и славно. А теперь, Хеммери — вон с полигона. У тебя свои занятия. А вы двое — марш на круг.

Коул не мог противиться Райдо.

Еще раз мой уже бывший парень посмотрел на меня взглядом побитой собаки и побрел прочь.

— Почему именно я? — набросился Ник, когда мы остались вдвоем.

— Потому что тебя не жалко.

Я прошла мимо него, задев плечом. А потом, размазывая слезы по щекам, со всех ног бросилась бежать, в попытке нагнать основную группу, ушедшую далеко вперед.