Академия Сердцеедов. Обман (СИ)

Глава 5

Малышку я дочитала, когда было уже за полночь. В голове осталась мешанина фактов и мифов, сплетение вымысла и достоверной информации. Но основная мысль, которую я вынесла из прочтения — это то, что все взаимосвязано. Каждый новый виток истории — это закономерное продолжение старого, каждое учение — сплав других. И если хочешь что-то постичь, то смотри шире.

Утром я испытывала смятение и воодушевление. Казалось, что еще немного и я что-то пойму. Что-то чрезвычайно важное…

Однако первое открытие вышло не слишком глобальным.

— Ах, ты ж!

В душе не оказалось горячей воды, и я с писком выскочила из-под колючих ледяных струй. Зато взбодрилась.

— Закаляться надо, — зевнула Кайла в ответ на мои причитания. Она уже поднялась и босая, в одной ночной рубашке стояла у окна. Мы постоянно проверяли местность на наличие всяких «странностей», но черные капли-сопли больше не появлялись, — что это за бабища со Стражами?

— Где? — я тоже выглянула на улицу.

Между корпусами привычно патрулировали Стражи из Хайса, из дверей выползали первые адепты — кто-то зевая и уныло таща за собой сумку с учебниками, а кто-то бодро сворачивая в сторону столовой. Возле женского крыльца неспешно прохаживалась не женщина и уж тем более не девушка, а самая что ни на есть бабища. Толстая, с одутловатым лицом и пегими волосами до плеч. Неопрятное платье обтягивало внушительную грудь и дряблое, колыхающееся при каждом шаге пузо.

Смотрела она на всех свысока, перед Стражами ни трепета, ни почтения не выказывала:

— Не иначе как преподша новая, — предположила я.

— Чему она научит? — соседка сморщила точеный нос, — Как задушить врага грудью?

— Да ну тебя!

— Это скорее кто-то по хозяйственной части. Завхоз или…да не знаю, кто это. Но точно не препод.

— Может, проверяющая какая?

— Может.

Смотреть на тетку было неинтересно, поэтому мы начали собираться. Мне предстояла лекция по нумерологии, Кайле — полигон. Поэтому я выходила из комнаты в форме и с сумкой на плече, а подруга в брючном костюме, высоких сапогах и с волосами, собранными в комелек.

— Если к моему возвращению не будет горячей воды — я всех покусаю, — угрюмо сообщила она, когда мы вышли на крыльцо.

Академия уже окончательно проснулась — двери обоих корпусов непрестанно хлопали, выпуская наружу бодрых и не очень адептов.

— Девочки! — неподалеку маячила рыжая коса Стеллы, — идемте завтракать!

Однако в столовую мне попасть не удалось. Уже возле самых дверей подлетел один из третьекурсников и лихо сообщил:

— Тебя вызывает госпожа Нора. В библиотеку, в сектор рунологии.

— Сейчас? — я разочарованно оглянулась на серую махину учебного корпуса. А как же утренняя мягкая булочка с маслом?

— Немедленно!

Делать нечего, пришлось вместо завтрака тащиться к Норе. Уже предвкушая очередной разбор полетов и заранее провальное задание, я зашла сумрачный зал библиотеки. Мистер Бор копошился за стойкой и не обратил на меня никакого внимания, да и я не жаждала разговоров, поэтому ограничилась тихим:

— Здравствуйте, — и отправилась в сектор рунологии, который располагался далеко, чуть ли не в самом конце лабиринта книжных стеллажей.

Несмотря на требование срочно явиться, самой госпожи Норы на месте не оказалось.

Она это сделала специально, чтобы оставить меня голодной, или была другая причина?

Чувствуя, как растет и ширится разочарование, я подступила к одной из полок, прошлась равнодушным взглядом по корешкам книг и уже потянулась за одной из них… и в этот момент чья-то жесткая ладонь зажала мне рот.

Я дернулась, пытаясь высвободиться, но чужая хватка была такой, что не вздохнуть. Накатила паника, и я уже была готова отбиваться всеми силами, но тут над ухом раздалось напряженное:

— Ев, это я.

И сердце ухнуло до колен, потому что это был голос Хеммери

Я отпихнула его от себя, и в этот раз он меня отпустил.

— Я же просила никогда больше не трогать меня! — зашипела, а у самой ноги едва держали. Под коленями мелкая дрожь, а сами колени, как из мягкой глины.

Коул убрал руки за спину и отступил на шаг.

Я уже простилась с ним, запретила себе думать о том, что не увижу, что не мой. И вот он стоял напротив меня, волком смотрел и дышал так надрывно, будто и правда переживал.

Внутри словно горячее масло расплескалось. Больно до жути, и тоскливо, и еще радость какая-то измученная, оттого что просто вижу.

— Что ты здесь делаешь? Тебя же отправили в Северный Удел на практику.

— Я не мог уехать не попрощавшись.

Еще больнее. Кольнуло страхом — а вдруг не вернется? Северный удел это же на границе, а там неспокойно. То набеги, то разбои.

Его туда отправляют из-за меня. От одной этой мысли хочется провалиться сквозь землю, но боль, которую он мне причинил своим предательством никуда не делась. Она все так же разъедала изнутри, мешая спать по ночам.

— Меня отправили домой, дали день на сборы. Завтра отправляюсь.

Нет, нет, нет…почему так быстро?

А вслух:

— Ну, счастливого пути.

Боги, что я несу.

Коул смотрел на меня исподлобья, и в этом взгляде столько всего, что мороз по коже.

Какой смысл сейчас смотреть ТАК? Ты сам завел нас в этот тупик, и нет пути обратно. Кажется, он и сам это сознавал, поэтому тихо произнес:

— Ев, я не буду оправдываться — смыла нет. Любые слова после того, что ты видела бесполезны. А как, почему и зачем я это сделал — мне самому непонятно.

— Коул…

Он мотнул головой, не давая мне продолжить:

— И знаю, что не простишь. Просто хочу извиниться. Мне жаль, что так вышло. То, что я сделал это…это… — пытаясь подобрать слова, Хеммери обеими ладонями потер шею, — это такое уродство. Черт.

Запрокинув голову, уставился в потолок:

— Сам не верю, что так поступил. Я ведь тебя…

— Не смей, — прохрипела я, — никогда не смей произносить этого вслух.

Хеммери проглотил неуместное, уже не имеющее смысла признание, и горько усмехнулся:

— Не буду. Прости.

Как же больно! В животе плескалась раскаленная лава. Отравленный пузыри лопались, обжигая и оставляя раны, которые вряд ли когда-то затянутся. Ведь я его тоже… И тоже никогда больше этого не скажу. Ни за что.

Главное не разреветься.

Я отвернулась и сделала вид, что рассматриваю книги. Прошлась вдоль полки, ведя пальцем по обтрёпанным корешкам, а сама отчаянно моргала, пытаясь избавиться от влаги на ресницах.

Наконец, собрав себя в убогую, кровоточащую кучу, я нашла силы обернуться к нему:

— Ты тоже прости меня. Из-за того, что я замешана в происходящем, — неопределенно махнула рукой, — тебя отправляют из академии. Я не хотела этого и не просила. Меня устроило, если бы мы просто больше не общались и не замечали друг друга.

Смотрела на него и умирала.

Зачем ты так поступил с нами? Зачем?

— Я знаю, — глухо отозвался он, — ничего страшного. Это полезная практика. Побуду там…некоторое время.

— Ректор сказал, что тебя вернут, как только будет решена проблема. Я постараюсь разобраться с этим поскорее.

— Не смей никуда лезть! — тут же нахмурился Коул, — без тебя разберутся.

Не разберутся. Не знаю почему, но уверенность в этом крепла с каждым днем.

Хеммери с досадой выдохнул:

— Ты ведь не послушаешься, да? Ты никогда никого не слушаешь.

Я всегда слушала только тебя…

— Тебе пора. Если поймают — будут проблемы.

— Ну и что, — он равнодушно пожал плечами, — мне надо было тебя увидеть перед отъездом.

— Увидел? — их горла вырвался жалкий сип, — уходи.

Коул порывисто шагнул навстречу, будто хотел обнять, но я отпрянула, и он остановился. Горько усмехнувшись, произнес разрывающее душу:

— Прости, — и отступил, — береги себя.

И ты береги себя, а я сделаю все, чтобы ускорить твое возвращение.

Спустя пару мгновений рядом со мной уже никого не было.

Из библиотеки я выходила, как пьяная. Ноги не держали вообще, а сердце…мое глупое, глубоко несчастное сердце захлебывалось отчаянием. Почему все сложилось именно так? Зачем?

— Эй, Найтли! — заправив руки в карманы, ко мне неспешно подошел Доминик.

— Тебя только не хватало.

— Что ты там ворчишь, как бабка?

— Здоровья тебе желаю. Счастья, благополучия.

— Я так и подумал, — он ухмыльнулся и встал, преградив путь, — ты мне лучше вот что скажи. Правда, что из-за тебя Хеммери выперли из Весмора?

Конечно же, слухи мигом расползлись по всей академии. Здесь секреты вообще долго не задерживались, а уж такие — и подавно.

— Никто, никуда его не выпирал! Коула просто отправили на практику.

— Да ты что? Вот из всех адептов именно его взяли и отправили.

— Потому что у него единственного освобождение от экзаменов.

— То есть ты вообще тут не при чем?

У меня снова кольнуло и заболело.

— Чего ты ко мне пристал? — угрюмо уставилась на него.

— Кстати, а не он ли сейчас с черного ходы выскочил? Вроде похож…

Я скрипнула зубами и поудобнее перехватила тяжелую, полную учебников, сумку. Оливио мой жест истолковал правильно, усмехнулся, но на пару шагов отступил.

— Не пенься, Найтли. Тебе не идет.

— А тебе не идет прямой нос.

— Значит попрощаться приходил? И надолго его сослали? Не подумай, что меня волнует судьба Хеммери, просто уверен, что без твоего участия не обошлось, и не хочется в один прекрасный момент оказаться где-нибудь у черта на куличиках, только потому что имел неосторожность оказаться в одной группе с тобой.

— Не переживай, тебе это не грозит. Туда только самых умных берут, — пробурчала я и прошла мимо него. Хотела задеть плечом, но белобрысый гад увернулся.

— Я очень умный.

— Нет.

Не знаю почему, но Ник увязался за мной.

— А почему вы поцапались? Вроде ходили, как два дурака, улыбались.

— А почему тебя это интересует?

— Сам не знаю, — развел руками, — просто увидел его и в голове щелкнуло. Любопытно стало в чем причина. Или ты из-за той девки дала ему поворот от ворот? Сеструха вроде твоя, да?

Тактом он не отличался, деликатностью тоже, а грозных взглядов, намекающих, что пора бы заткнуться, не понимал.

— Ты сейчас издеваешься?

— Нет. Пытаюсь удовлетворить болезненное любопытство. Почему так вышло, что…

— Слушай, — я резко остановилась и уперлась указательным пальцем ему в грудь, — тебе заняться нечем, кроме как нервы мне мотать? Чего пристал?

Доминик небрежно отодвинул мою руку в сторону, тряхнул белобрысой челкой и сказал:

— Хочу разобраться.

— В чем?! Почему меня променяли на другую? Так это у вас надо спрашивать, у парней. Почему одной глупости всякие нашептывают, а потом бегут под юбку к другой. У вас, наверное, в крови тяга к предательству, — снова ткнула ему в грудь, — и не смотри на меня так. Ты точно такой же.

— Любил бы — не предал бы. Никогда, — неожиданно серьезно ответил он.

— Ну ты, значит, молодец, а Хеммери вот не очень, — вплеснула руками и отправилась дальше, все еще надеясь, что он оставит меня в покое.

Но не тут-то было.

— Кстати, со стороны казалось, что у вас не просто огонь и искры, а по-настоящему. Даже как-то странно, что он решил…

— Ты уймешься, а? — я все-таки огрела его сумкой по спине, — видишь, и так тошно! А еще ты тут масла в огонь подливаешь!

— Все, молчу, — Ник примирительно поднял руки, но озадаченное выражение лица никуда не делось. Будто ему и правда интересно было, как так вышло, что противную Найтли променяли на кого-то другого.

К счастью, мы уже добрались до аудитории, и преподаватель зашел сразу за нами, поэтому Оливио от меня отстал, сел со своими приятелями из Стражей, а я заняла место возле окна. Выложила учебник, пухлую, исписанную цифрами тетрадь и приготовилась слушать.

Нумерология была сложным, но интересным предметом. Она завораживала своей строгостью, пленила хитрым переплетением графиков и приводила в порядок мысли. Но не сегодня.

Сегодня голова была занята прощальной встречей с Хеммери. Я раз за разом гоняла ее в голове, повторяла про себя каждое слово, смаковала каждый взгляд и задыхалась. Так больно, что словами не передать, так обидно…и страшно.

Казалось бы, облегчение надо испытывать от того, что не увижу ни его самого, ни того, как Эмми виснет на нем, использовать это спокойное время с толком, забыть его, выкинуть из головы и из сердца. Но куда там! Слезы на глаза наворачивались от одной мысли, что Коул будет где-то далеко.

Не очень я все-таки умная. Над подружками в Муравейнике потешалась, когда те по парням страдали, а теперь сама расклеилась, безвозвратно проиграв собственным эмоция.

‍В какой-то момент я поняла, что не слушаю преподавателя, не пишу ровные столбцы цифр, а пялюсь в окно, на то, как по небу ползут тяжелые осенние облака, предвещая долгий нудный дождь.

— Бестолочь, — буркнула под нос и опустила взгляд на тетрадь. Сегодня там почти не было нумерологии, но зато красовалась россыпь разнокалиберных сердечек. Разбитых, целых, размером с жука, и с головку булавки, — дважды бестолочь.

Привлеченный моим бухтением сидящий впереди парень с факультета Стражей обернулся. Я не успела прикрыть тетрадь, и он увидел мои художества:

— От рыжей что ли заразилась? Та тоже везде сердца рисует. Ты поаккуратнее с ней, а то вдруг заразное.

Я раздраженно махнула ему, чтобы отвернулся.

Сегодня сравнение со Стеллой показалось неуместным и даже обидным. У меня и правда сердце на куски разваливалось, а она просто фанатично лепила их, где попало. Разве можно сравнивать?

Кстати, откуда такая одержимость?

Странной она была всегда — к этому уже все привыкли, а вот о причинах столь страстного увлечения я задумалась впервые.

Мысли о Стеллиных сердечках не давали покоя. Может, и правда в них было что-то особенное, а может, я просто ухватилась за возможность отвлечься от Хеммери, занять свою голову чем-то другим и сбавить болезненное давление.

Что я знала про эти сердечки? Только то, что Стелла делала их своими руками. Еще на отборе она сидела в комнате и вырезала первую партию, чтобы подарить девочкам на удачу. Вроде ерунда. Но Коул тогда велел не расслабляться, потому что на такие подарочки можно навесить что угодно, от поноса, до икоты.

Я тогда посмеялась, но потом, поддавшись суевериям, от своего сердечка избавилась. Другие тоже не расчувствовались настолько, чтобы хранить эти бумажки, трепетно прижав к груди. Многие просто посмеялись и выкинули. Я только у одной девчонки из Хранителей видела такое сердечко в качестве закладки.

Несмотря на предупреждение Хеммери, никаких массовых сглазов и дружного расстройства желудка не последовало. Похоже, сердечки были просто сердечками, но Стелла с завидным упорством продолжала их клепать. И, кажется, не собиралась останавливаться, пока каждый из адептов Весмора не получит свою поделку. Как еще до преподавателей не добралась?

А что известно о самой Стелле? Дочь одного из самых крупных торговцев Хайса. Чудаковатая до невозможности. То с цветами разговаривает, то танцует невпопад, то проваливается в свои мысли, наглухо забывая обо всем, и при этом результаты в учебе гораздо выше среднего. Ей одинаково легко давались и общие магические предметы, и специальные, которые преподавали только Хранителям.

Так что не дура, просто маленько странная.

Разве странной быть преступление? Нет. Да и в поделках из бумаги опасного нет.

Опасного? При чем здесь вообще опасность?

Блин, чем я вообще занимаюсь? Стелла одна из немногих, кто изначально отнесся ко мне без предрассудков, а я тут сижу, глупости всякие про нее придумываю.

Даже стыдно стало.

Впрочем, очень скоро у меня появился прекрасный способ выбить из головы мысли и о предателе Хеммери, и о странной Стелле. Меня ждало очередное занятие у госпожи Норы.

В этот раз кабинет в главной башне был заперт. Я подергала дверь, постучала, и не получив ответа, сильно озадачилась. Нора не из тех, кто отменял занятия. Она была чертовски пунктуальна и последовательна, а это означало…ммм, я понятия не имела, что это означало, только поежилась от дурных предчувствий.

— Найтли! — откуда ни возьмись выскочил один из второкурсников, — госпожа Нора велела передать, что будет ждать тебя в западной оранжерее.

— Но… это же на другом конце академии.

Парень развел руками:

— Мне сказали, я передал, — и дальше по своим делам.

А я, поплотнее подхватив сумку, бросилась вниз по лестнице, перескакивая сразу через пяток ступеней. Три минуты до начала занятий! Она специально так сделала, чтобы в очередной раз срезать баллы за опоздание?

— С дороги! — я бежала, расталкивая всех на своем пути и не обращая внимания на недовольные крики, несущиеся в спину.

Лексу, который тоже попался на дороге, так и вовсе сумкой в под дых заехала — все еще злилась, что не рассказал про амулет.

— Ах ты…

Окончание фразы я не услышала, скрывшись за очередным поворотом.

На занятие я опоздала. Несмотря на то, что бежала со всех ног, часы при входе бесстрастно показывали плюс пять минут от установленного времени, которые тут же трансформировались в минус пять баллов.

— За опоздание, — сухо пояснила госпожа Нора.

Я уже давно поняла, что спорить с ней бесполезно, поэтому промолчала.

— Итак, — заложив руки за спину она неспешно пошла вдоль рядов с цветами. — сегодняшнее наше занятие будет посвящено образам. Ты должна уметь не только отображать руны, но и видеть суть их элементов. Так в природных часто заложена гибкость и восстановление. В графических — жесткость. В округлых — мягкость и сдерживание. В угловатых — что-то резкое и агрессивное. Есть руны общепринятые, они сведены в большие перечни и расшифрованы, а есть уникальные, которые появляются раз или два и больше никогда не повторяются. Есть новые руны, которые приходят на смену старым. Есть те, которые всегда неизменны.

Я шла позади нее и внимательно слушала, стараясь не упустить ни слова — никогда не знаешь, что могло понадобиться для ответа.

— Напомни, какие руны у тебя есть сейчас?

Я поспешно закатала рукав, демонстрируя тёмную бабочку.

Она мне очень нравилась, но на Нору особого впечатления не произвела:

— Еще не зрелая, — она пренебрежительно сморщила нос, — в твоем возрасте даже у самых слабых рунистов уже есть пяток полностью сформировавшихся рун.

У меня было бы больше, если бы я не раздавала «подарочки» мачехе и сестричкам. Однако о той, которая ушла к магистру Хейдену, я не жалела.

Нора покачала головой:

— Придется работать с чем есть. Твоя задача сейчас пройти по оранжерее и найти природные элементы, которые нашли отражение в твоей руне. Опиши их словами, зарисуй.

Странное задание, но я принялась за него со всем рвением, на которое только была способна.

Проще всего было нарисовать крылья бабочки, но суть руны явно была не только в них. Поэтому я ходила между кустов, сравнивала завитки на своей коже с цветами, листьями, рисунками на коре и нераскрывшимися бутонами.

— Негусто, — покачала головой нора, когда в конце занятия и показала ей исчёрканный блокнот, — к следующему занятию, расшифруй каждый из них по справочнику Райля. А я потом посмотрю, что у тебя получилось.

— Да, госпожа Нора.

Ее занятие было последним на сегодня, поэтому из оранжереи я потопала прямиком в столовую. Взяла мяса, овощей, любимый пирожок с яблоком, компот и с полным подносом отошла от раздачи. Куда лучше сесть: к окну или подальше от любопытных взглядов? И тут в другом конце зала заметила Стеллу, мечтательно копавшуюся в тарелке. На секунду я сбилась с шага, а потом уверенно направилась к ней.

— Привет. Какие планы на вечер?

Она подняла на меня рассеянный взгляд, а я широко улыбнулась и села напротив, уже твердо решив побывать в ее комнате.

— Каша опять невкусная, — невпопад ответила она.

— Предлагаю исправить это дело чаепитием.

— Я не люблю чай.

Странно, в прошлый раз очень даже любила. С вареньем только так наяривала.

— А мы травок заварим, пирожков из столовой утащим, — заговорщически прошептала я и подмигнула.

Стелла подмигнула в ответ. Сомневаюсь, что осмысленно, но глазами хлопнула.

— Мы с Кайлой вкусного принесем.

— Вкусного? — теперь она нахмурилась.

— Да. В прошлый раз ты нас угощала, теперь наша очередь.

Подруга нахмурилась еще сильнее, будто силясь понять, чего от нее хотят.

Да что ж ты такая тугая!

— Просто посидим, поболтаем.

— О чем?

— Понятия не имею. Ну ты же знаешь, как оно бывает, когда девочки собираются. Сначала речь об одном заходит, потом о другом, и в конце всегда к парням сваливается, — я попробовала зайти с другой стороны, и на этот раз Стелла ожила.

— Про парней — это интересно!

— Очень!

Прямо до дрожи. Так интересно, что ночами не сплю, только о них и думаю.

— Когда придете?

— Да хоть сегодня, если ты не против.

Она была не против, на этом и сошлись.

Осталось уговорить Кайлу отправится со мной, чтобы поход не выглядел подозрительным.

— Ты знаешь, сколько мне надо учить? — проворчала она, когда я заикнулась о том, что нам срочно надо в гости.

— Столько же, как и мне.

— Вот и давай учить.

В любой другой ситуации я бы с ней согласилась, но сегодня у меня горел фитиль. Такое нетерпение в душе царило, словно опять зов Гончей сработал.

Глупо. Но похоже.

После долгих упрашиваний Кайла сдалась.

— На полчаса!

Этого было вполне достаточно чтобы осмотреться, поэтому я согласилась.

Я достала кулек с карамельками, а Кайла вооружились баночкой меда, которую ей прислала мачеха.

— Терпеть такой не могу, — сухо ответила соседка, когда я поинтересовалась, а не жалко ли целую банку, и мы отправились в гости.

В комнате оказалась не только Кайла, но и Роуз, которая открыла нам дверь.

— Привет!

Первое, о чем я подумала, переступив порог это — какой кошмар.

Половина комнаты, принадлежащая Стелле, утопала в сердцах. Они были развешаны на стенах, на ниточках свисали с потолка. Даже подушки и те были в форме сердец, а на верхней полке открытой тумбочки лежал потрепанный блокнотик, в сердечной оболочке.

— Ничего не говори, — одними губами произнесла Роуз и плюхнулась на свою кровать.

Я и не сказала, зато прямолинейная Кайла озвучила наши мысли:

— Какой кошмар.

— Это очень красиво, — тут же возразила Стелла, откладывая еще одно вырезанное сердечко в общую кучу, — Разве у вас не просыпается хорошее настроение, когда вы такое видите?

— У меня просыпается только желание заняться уборкой.

— Хотите я вам открыточки сделаю? — Стелла будто не слышала ее.

— Не надо, мне и своего мусора хватает.

Я вполуха слушала их пререкания, а взгляд то и дело обращался к блокнотику в тумбочке. Там наверняка что-то интересное. Надо как-то ненавязчиво заглянуть…

К сожалению, Стелла полезла туда, чтобы достать печенье, а после закрыла дверцу, поэтому блокнот выпал из поля зрения. Но и без него в комнате было предостаточно интересного. Делая вид, что мне очень любопытно, я потискала подушку. Подушка — как подушка, только форма странная. Потом пощелкала по сердечкам, крутящимся на нитках, подвешенных к потолку.

Просто бумажки.

Даже то, что на стенах потрогала, и стопочку уже вырезанных «подарочков» пересчитала, но ничего необычного не заметила. Вообще ничего. Просто бесполезные поделки.

Даже расстроилась. Не знаю, какого результата я ждала, когда напрашивалась в гости, но явно не такого.

Мы посидели недолго, потому что разговор не клеился. Роуз была занята подготовкой к занятиям, а Стелла выглядела еще страннее, чем обычно, и постоянно проваливалась в свои мысли, приходилось постоянно выковыривать ее оттуда. И мне, и Кайле это очень быстро надоело. Чай допили, мед оставили, пожелали спокойной ночи и ушли.

— Довольна? — спросила подруга, когда вернулись к себе, — на такой вечер ты рассчитывала?

Я пожала плечами:

— Тебе не кажутся странными все эти сердечки? И то, как настойчиво она их всем раздает?

— Смеешься. У Стеллы второе имя — Странность. На все, что она делает невозможно смотреть без удивления.

— Я думала, может что-то скрыто в этих сердечках…наговор какой-то…или еще что-то…

Кайла задумалась, растерянно накручивая белую прядь на палец:

— Не знаю. То, что она пыталась мне подарить, я даже в руки не взяла. Если сомневаешься, и есть какие-то подозрения — скажи преподавателям. Наговоры строго караются. Но мне кажется, если бы там действительно что-то было — уже бы пожаловались. А всем плевать. Так, что не забивай себе голову. Развлекается человек, как может — пусть и дальше развлекается.

Смысл в ее словах определенно присутствовал, поэтому я вздохнула:

— Наверное, ты права.

Будь в этих сердечках что-то опасное, давно бы забили тревогу. Здесь полно магов всех мастей и калибров, кто-нибудь, да и заметил бы подвох.

Но вот заглянуть в блокнотик, мне очень хотелось. Там наверняка есть что-то интересное.

Осталось только придумать, как до него добраться. То ли еще раз напроситься в гости и найти предлог, чтобы сунуть любопытный нос в тумбочку. То ли улучить момент, когда Стеллы не будет в комнате, и пробраться туда тайком.

Не знаю почему, но второй вариант мне нравился гораздо больше.