Академия «505». Циклы Ремали. Часть 2

Глава 28

После введения сыворотки выяснилось, что сын верховного правителя Альтинга, Кай Алькастер, обладает самым могущественным эфиром, который только мог проявиться от гена Ремали. Нам нужно держать его строго засекреченным и не давать мальчишке большей свободы, иначе он попросту перестроит мир без нашего ведома.

Из письма Регулуса Ланцета генеральному директору компании «Центр Эволюционного Совершенствования», Трионе Марлоу

Я вышлю препарат.

Из ответного письма Трионы Марлоу

Время.

Время.

Время.

Его всегда было так много, но сегодня оказалось недостаточно.

Ксивер, Крэйтона и Джонатана не было на рауте уже около получаса. Ответив на чей-то звонок, отец вышел из зала, а через несколько минут за ним последовал Регулус. Мы сохраняли внешнее спокойствие, но в моей груди нарастала яростная буря, которую я был не в силах подавить.

Когда из головы начал пропадать разговор с семьей Зейдена, я достал из внутреннего кармана пиджака таблетку и запил ее бокалом воды. Я знал, что это было. Они лишали меня памяти, заставляя проглатывать препарат, который поддерживал ее, но приглушал эфир.

Они что-то сделали со мной там, во время введения сыворотки, поэтому я постоянно забывал.

В какой-то момент я отказался от препарата, потому что мне осточертела мысль, что кто-то намеренно сдерживает мою силу. Причиной, по которой вновь вернулся к нему, стал поцелуй с Ксивер.

Я не мог забыть его. Что угодно, только не его. Мне нужно было навечно сохранить ее припухшие губы на своих, ее тихие стоны у моего рта и то, как крепко она сжимала ночью мою ладонь. Поэтому я вновь начал принимать таблетки, понимая, что заглушаю ими свой эфир.

Я оказался в ловушке собственного разума.

– Он пошел туда, я проследила, – послышался рядом знакомый голос. Повернув голову, я никого не заметил. – Регулус тоже исчез. Даже если Ксивер и Крэйтон не попались, им не удастся вернуться до их прихода.

Я почувствовал колебание воздуха, когда Роксания проплыла мимо меня.

– Моего эфира не хватит на всех. Они его подавляют, – ответил я, сжав челюсти. – Но отцу стоило догадаться, что они не нейтрализуют его полностью. Он снова меня недооценил.

– У нас есть не больше семи минут.

– Тогда какого черта мы еще тут?

Показав знак Джулиану и Астрид, я вылетел из зала и попытался не убить в приступе гнева встречающихся гостей. Молнии рвались с пальцев, вились до самых локтей, пока в глубине души мной овладевала чистая ярость. Если с ними – с ней – что-то случится, это место превратится в руины.

– Что ты собираешься делать? – спросила невидимая Роксания, когда мы завернули за угол и увидели десять миротворцев.

Я подавил усмешку.

– Остановить мир.

– Эй! Сюда никому нель…

Я взмахнул рукой, выпустив оставшуюся в глубине силу. Ее было немного, но этого должно хватить. По моему телу пробежала сильная дрожь, ноги подкосились, но такое происходило каждый раз, поэтому я привык.

Миротворец замер с распахнутым ртом. Остальные тоже замерли с поднятыми автоматами. Весь мир замер, потому что я ему приказал.

– Мы должны отыскать их как можно скорее. Надолго меня не хватит, – обратился я к Роксании, когда забрал у одного из мужчин проходную карту.

Это был крайний план на случай, если что-то пойдет не так. О нем я никому не говорил.

Ворвавшись в коридор, освещаемый люминесцентными лампами, мы с Роксанией бросились по их следу. Вентиляционная система вела на нулевой этаж, и на каждом гребаном повороте встречались застывшие во времени миротворцы. Да уж, отец настолько боялся открыть миру свою тайну, что обезопасил это место от проникновения лучшими солдатами со всего кластера. Удивительно, но я помнил их глаза, скрытые металлическими шлемами, еще со времен военной подготовки.

Ксивер и Крэйтон никогда бы не смогли пробраться сюда через простой вход, поэтому мы правильно сделали, выбрав скрытые от глаз вентиляционные системы. Никто бы не додумался проверять их каждый день.

Использование силы подкосило меня, поэтому на некоторых поворотах приходилось сбавлять темп. Горло пересохло, а перед глазами замелькали черные точки. Именно поэтому они сдерживали меня: знали, что мой эфир уникален и может разрушить всю их корпорацию.

Чертовы сволочи.

– Туда! – крикнула Роксания, повернув влево. Я удивленно приподнял бровь, когда увидел распластавшегося на полу мужчину. – Узнаю их почерк. Не убили, но оглушили.

– Пора научить их убивать.

Когда я распахнул массивные двери, сила иссякла и время вернулось на круги своя. А вместе с этим пространство сотряс оглушительный звук сигнализации.

***

Не знаю, что произошло. В одно мгновение мою щеку пронзила адская боль, а Регулус потянул меня за волосы, направив на Крэйтона автомат. В следующее, когда я моргнула, передо мной стоял Кай, а вокруг всё мигало красным светом.

Кай.

Я не осознала, что прошептала его имя, пока его разъяренный взгляд не упал на меня. Убийственная сила кружила вокруг него, прямо как после проверки в симуляторе.

Затем ониксовые глаза устремились на Регулуса, стоящего за моей спиной.

– Кажется, вы забываете о своих полномочиях, мистер Ланцет.

Его голос был таким ледяным и спокойным, что я почувствовала иголки мороза даже в кончиках пальцев. Однако в его глазах отразился ужас, когда он быстро огляделся и увидел, чем на самом деле занимается его отец.

– Тебе запрещено пользоваться эфиром, сукин ты сын, – прорычал Регулус, сильнее сжав в кулаке мои волосы. Я зашипела и попыталась вырваться, но он приставил дуло к моему виску.

Так, это уже невесело.

– Вижу, ты бы и без меня справилась, дорогая, – сказал Кай, разглядывая лицо Регулуса. Да, мы с Крэйтоном приложили его головой об пол, после чего я пронзила его тело электрической молнией.

Но этого оказалось недостаточно. Мы не могли использовать силу по максимуму, потому что привлекли бы лишний шум или разнесли всю лабораторию в щепки.

– Отпусти ее, – прохрипел мой брат, становясь рядом с Каем. Я быстро осмотрела его: сильных повреждений не было.

Регулус мерзко засмеялся, и мне захотелось раскрошить его зубы, засунув ему в рот дуло автомата. Кай поймал мой взгляд и слегка покачал головой.

Жди.

– Я предупреждал Джонатана, что его приемный сынок может пойти против него. Ты такой неблагодарный, Кай. Он вырастил, выкормил тебя, когда нашел едва живым в доме той семьи. И вот она, твоя благодарность?

– Ч-что? – прошептала я.

Меня словно ударили под дых. Я непонимающе посмотрела в сузившиеся глаза Кая, когда волна эмоций пронзила дрогнувшее сердце: непонимание, страх, печаль.

И осознание.

Он приемный. Кай Алькастер – неродной сын Джонатана.

Боже мой…

– Невозможно быть благодарным человеку, который спас мне жизнь только ради того, чтобы уничтожить ее. – Его тихий гнев сделал помещение еще меньше. – Ты заслуживаешь самой мучительной смерти за то, через что они прошли в Круачейне, поэтому это не последняя наша встреча, Регулус. А пока…

Кай бросил взгляд мне за спину.

– Спи.

Позади послышался резкий удар. Когда дуло автомата перестало прижиматься к моему виску, я стремительно отскочила вбок. Тело Регулуса обмякло, и он грузно свалился на пол.

Под наши ноги с громким звуком упал огнетушитель.

– Сваливаем сейчас же! – услышала я рычание Роксании. Ее тело медленно начало принимать очертания.

Я впервые была так рада ее видеть.

Кай резко схватил меня за руку и бросился к дверям. Сигнализация сотрясала стены лаборатории, этажом выше громыхал топот ног, отдаваясь в самом сердце. Твою мать, они прибудут сюда с минуты на минуту!

Меня колотило от выплеска эмоций, но я контролировала себя, считая в уме по-немецки. Раньше в подобной ситуации я бы поддалась панике, но сейчас, вспоминая наши занятия с Каем, как отец учил меня закрывать чувства под замок, как я сдерживалась в Круачейне, у меня вышло отстраниться.

Я сильнее этого.

– Ты в порядке? – быстро спросил Кай, поворачивая ко мне голову. – Блядь, твое лицо. При следующей встрече я затолкаю его глаза ему же в глотку.

– Следующей встречи не будет, если мы сейчас же не выберемся отсюда! – прокричала Роксания, подбежав к дверям. Крэйтон обшарил меня взглядом и выдохнул, когда я натянуто улыбнулась.

– Да. Да, я в порядке.

Распахнув двери, Роксания повернулась к нам.

– Нужно добраться до выхода. Остальные слышали сирену, поэтому должны были уехать. Мы…

– Нет, – отрезал Кай, прерывая ее. Он осмотрел длинный коридор и прислушался. Сквозь сигнализацию доносились голоса и топот ног. – Если мы сбежим, Джонатан перестанет ждать и заберет их прямо из академии, а мы потеряем его доверие.

– И что ты предлагаешь? – вскинулась Роксания. Затем ее глаза сузились. – Нет, Кай. Даже не думай. Это убьет тебя.

Мы с Крэйтоном непонимающе переглянулись.

– Отлично, зато вы останетесь живы. Приведите себя в порядок, – отдал приказ Кай.

Я даже не успела отреагировать. Он развернулся ко мне и оторвал от своей рубашки кусок ткани. Застегнув пиджак, осторожно стер с моего подбородка и виска струйки крови, затем отряхнул платье от пыли.

– Тебе нужно было ударить его по яйцам.

– Я так и сделала. Что происходит?

Кай улыбнулся.

– Я в тебе не сомневался.

Затем он прижал мою голову к своей груди, и меня окатила неизведанная сила. Я вдохнула побольше воздуха, слыша удивленный голос Крэйтона, а в следующее мгновение, когда открыла глаза…

…то стояла посреди торжественного зала.

Что?

Моргнув, я оглянулась и заметила всё тех же гостей. Они кружились по залу под легкую музыку, подходили к круглым столам и потягивали шампанское. Так же, как перед нашим уходом. Не было заполненных водой кубов, не было устрашающих экранов, передающих мозговую активность, не было Регулуса и звуков сигнализации.

Ничего не было.

Что. За. Черт?

Обшарив взглядом помещение, я нашла Крэйтона. Он постарался скрыть удивление, разговаривая с той самой пожилой женщиной, которая трогала его волосы. Затем я увидела Кая. Его лицо побледнело, руки в карманах дрожали, но он мило беседовал с семьей Зейдена.

Он отмотал время назад.

Так вот как он вернул меня на землю, когда сбросил с обрыва. Вот как он остановил волну, двигающуюся на нас с океана во время выброса его силы. Вот как он сделал так, что в академии никого не было, пока мы шли и возвращались с ночных занятий. Вот как он уехал на семейный ужин в столицу, а затем оказался в своей комнате, когда я впервые подслушала их с наследниками.

Он, блядь, управлял временем.

Когда Крэйтон подошел ко мне, я сглотнула скопившуюся слюну.

– У тебя кровь на рукаве. Развернись боком.

Он быстро последовал моему приказу, потому что в следующее мгновение недалеко от нас проплыл Джонатан. Он шел на разговор с той самой Марлоу. Я натянула на лицо скучающую маску и взяла со стола бокал с шампанским.

Твою мать, да я сдерживалась, чтобы не заорать на весь зал от осознания, что сейчас произошло.

Это невозможно.

Хотя нет – возможно. На плато, в День льда и огня, кто-то тоже вмешался в течение времени, однако это был не Кай. Возможно ли такое, что у того человека был подобный эфир?

Вдруг Алькастер резко остановился. Я внутренне сжалась, когда он посмотрел на своего сына.

Блядь. Блядь. Блядь.

Он не мог понять, что Кай применил эфир. Мы оказались в зале чуть позже момента, как покинули с Крэйтоном раут – значит, нас ничего не должно было выдать. Джонатан не видел нашего ухода, потому что в его временной плоскости мы не уходили. Он не мог догадаться, что мы были в лаборатории.

Кай, в свою очередь, сохранял самообладание. Но я видела, как по его лбу скатилась капля холодного пота. Применение эфира высосало из него все силы. Если мы сейчас же не уйдем отсюда, он просто рухнет на пол.

И вот тогда Джонатан точно что-то заподозрит.

«Уходи», – молила я его. – «Уходи к своей чертовой Марлоу».

Затем его голова повернулась в нашу сторону. Стальные глаза задумчиво прошлись по нам с Крэйтоном. Я не успела оглядеть свой внешний вид, поэтому могла только молиться, чтобы на платье не осталось пыли.

Я подняла бокал с шампанским и мило улыбнулась.

– За вас.

Джонатан склонил голову набок. На его лице появилась маленькая улыбка.

Затем он вышел из зала.

– Уходим, – отдала приказ появившаяся рядом Роксания.

И мы покинули поле боя, понимая, что скоро нас ожидает настоящая война.

***

– Тебе точно не нужна помощь? – спросили взволнованные Роксания и Крэйтон. Остальные толпились за их спинами.

– Нет! – рявкнула я и захлопнула перед их носом дверь. – Простите, но вы должны идти. Я за ним присмотрю.

Услышав, как они ворчливо уходят, я повернулась к Каю. Мое лицо просто горело от гнева.

– И какого черта ты мне ничего не сказал? Героем себя возомнил?

Сидя на кровати, он провел ладонью по лицу и достал из кармана сигарету.

– Нет! – Я подлетела к нему и выкинула ее в другой конец комнаты. – Никакого курения, когда ты выглядишь так, будто свалишься сейчас мне в ноги.

Кай тяжело выдохнул.

– Я же говорил, что запросто могу постоять перед тобой на коленях. Во всех смыслах этого слова.

– Быстро на кровать!

– Мой прекрасный океан снова бушует, – пробормотал он, но принялся раздеваться. – Только если ты ляжешь рядом. Если бы я был в состоянии, то позаботился бы о тебе. Прости, Ксивер.

Я неосознанно зарделась, но сразу же взяла себя в руки и пошла в ванную.

– Если через минуту ты не будешь там, где я сказала, я выкину из окна твоих собак.

– Ты этого не сделаешь, – донесся до меня его подозрительный голос.

Конечно, я бы никогда не причинила вред своим любимцам, да и вообще любым живым существам. Но только это могло заставить Кая лечь на гребаную кровать.

Быстро смочив полотенце, я переоделась в огромную футболку и какие-то спортивные шорты Кая, которые спадали с бедер, из-за чего пришлось их туго затянуть.

Во мне до сих пор играл адреналин от пережитого и увиденного на рауте. Оказавшись по машинам, мы сразу же рассказали остальным, что произошло. Про лаборатории, разговор Джонатана с Марлоу, подставу в лице Регулуса и то, что сделал Кай. Если бы не он, мы бы все сейчас находились в тех самых кубах, заполненных водой.

Каждый был в полном шоке, поэтому большую часть пути, пока Кай в предобморочном состоянии проверял мои раны на заднем сиденье, мы провели в тишине.

– Такие вмешательства во время могут принести огромные проблемы, – произнесла с водительского кресла Роксания. – Кай изменил его. В этот раз незначительно, потому что Регулус просто не нашел вас в том зале, а разговор Джонатана остался прежним. Твою мать, Кай! Чем ты думал?

– Он спас всех нас, – прорычала я в ответ.

– Я понимаю это, Ксивер, но посмотри на него. Он израсходовал все силы, которые и так подавляют. Он может просто выгореть и погибнуть.

Я вздрогнула.

Затем они рассказали о том самом препарате, а я всё еще прокручивала в голове разговор про Лиру и то, что Кай – приемный сын Джонатана. Меня злило, что он не рассказал мне об этом раньше. С другой стороны, это только мои проблемы, потому что мы были друг другу никем. Один поцелуй не делал нас обязанными признаваться во всех секретах.

Вернувшись в спальню, я нашла Кая на кровати. Он следил за мной из-под опущенных ресниц, одетый в одни классические брюки. Увидев татуировку в виде колючей проволоки на его груди, я втянула носом воздух.

Незаконно быть таким красивым.

– Тебе идет моя одежда.

– А тебе идет держать рот закрытым. – Присев около него на краешек кровати, я положила на его лоб холодное полотенце и спросила: – Может, нужны лекарства? Или… суп?

– Суп? – хмыкнул он, пока я из последних сил сопротивлялась желанию придушить его этим полотенцем. – Нет, ничего не надо. Это со временем пройдет. Мне просто нужно поспать.

– Тогда спи.

Только вместо этого Кай потянулся к прикроватной тумбочке и достал оттуда… шоколадный батончик.

– Тебе нужно поесть.

Даже в предсмертном состоянии он протягивал мне шоколадный батончик.

Господи, этот мужчина.

Я села рядом с ним на кровать и откусила первый кусочек. По рту растеклась сладость, и мне стало немного легче. Я любила чернику и шоколад больше своей жизни, потому что они дарили мимолетную радость, которой я была лишена долгое время.

Жуя в тишине шоколадку, я раздумывала над тем, уснул Кай или нет.

– Родная семья бросила меня в возрасте пяти лет.

Не уснул.

Проглотив в горле ком, я молча уставилась в темноту спальни, чувствуя рядом теплое тело Кая. Он откинул голову на подушку, а руки сложил на груди, смотря прямо перед собой стеклянными глазами.

– На это не было особой причины. Есть плохие люди, которые раньше были хорошими и их что-то сломало, а есть просто плохие люди, – тихо продолжил он, убрав со лба влажное полотенце. – Моя родная семья относилась ко второму варианту. Они переехали с Англии в Исландию, когда мне было два года. Отец совершил самоубийство, а мать оставила меня на улице. Позже я узнал, что она нашла себе какого-то богатого мужчину. В Исландии нет детских домов, потому что в этой стране семью возносят на первое место. Точнее, возносили.

Да, я знала об этом. Детей сразу же отдавали принимающим семьям, потому что в приютах не нуждались.

«Я благодарен вам за всё, что вы сделали для меня после Фьорнов, но вы ничего не сможете сделать, чтобы заполнить эту пустоту».

Так вот о чем шла речь. Неужели Фьорны – его принимающая семья? Меня окатила волна тоски, когда я представила, что жила бы не со своими родителями, а с какими-то чужими. Даже если родные ушли от нас с Крэйтоном, когда мы были подростками.

Кай тихо продолжил:

– На самом деле, правительству не мешало бы открыть детские дома, потому что ближе к 2050 году люди начали сходить с ума. Кризис, глобальное потепление, конфликты. Многие не справлялись и бросали свои семьи. Ты сама помнишь.

Я коротко кивнула. Да уж, такое не забудешь.

– Тогда меня отдали первой принимающей семье, – горько усмехнулся Кай. – Они оказались не лучше родных родителей. Когда я ушел от них, то перебегал с места на место: жил на улице, за мусорными баками, на подземных парковках. Голод и холод были моими лучшими друзьями.

Вот почему он всегда заботился о том, чтобы мне не было холодно. Потому что сам половину жизни провел на улицах ледяной Исландии.

– Затем меня нашли органы и отдали семье Фьорнов. – Кай выдержал короткую паузу. – И лучше бы я жил на улице, Ксивер.

Я вздрогнула.

– Они оказались хуже всех. Фьорны были самой большой принимающей семьей в Рейкьявике, взяли около двадцати – двадцати, блядь, – детей только ради выплат государства. – Его голос задрожал от гнева, и мое сердце болезненно сжалось. – Им было плевать на нас, как и всем правоохранительным органам. Они просто не замечали, что происходило за закрытыми дверьми. Поэтому я взял на себя роль отца: работал, кормил, поил. Делал всё, что было в моих силах.

Кай перевел дыхание, а я сдерживалась, чтобы не закричать. Как мальчик – совсем маленький мальчик – мог взять на себя такую ношу?

Он буквально растил детей, когда сам был ребенком.

– По ночам я слышал только одно предложение. Помоги, Кай. Помоги, помоги, помоги. Я слышу голоса этих детей каждую ночь, Ксивер. – Его взгляд наполнился такими душевными страданиями, что на мои глаза навернулись слезы. – Каждую, блядь, ночь. Они избивали их. Избивали детей, а я бросался на этих монстров с ножом. Когда они отпускали их, то… то их место занимал я. Но я не мог не вмешиваться, не мог оставить их, я просто… просто не мог.

Он вцепился руками в волосы и тяжело задышал. Подняв взгляд, я сморгнула слезы и приложила руку к сердцу, потому что оно так сильно кровоточило, будто боль Кая принадлежала мне.

– Потом я не выдержал и сдал Фьорнов полиции, и их посадили за решетку. После этого нас нашел Джонатан. – Кай опустил руки и сделал успокаивающий вдох, но я видела, как его глаза заблестели. И именно в этот момент что-то внутри меня начало принадлежать этому самоотверженному человеку. – Он выбирал. Выбирал из нас двадцати, кого сделать своим преемником. Не знаю, что он увидел в моих глазах, но при первом взгляде взял меня за руку и увел за собой. С тех пор я рос в богатстве. Меня обхаживали, как какой-то цветок, меня окутывали роскошью. Сначала я был в восторге. Только представь: из грязи, когда ты ел один засохший хлеб, тебя взяли в лучшую жизнь. Только оказалась она далеко не лучшей.

Я знала это чувство. Нам тоже приходилось перебиваться после Падения, пока мы не попали в академию.

– Что стало с теми детьми? – тихо спросила я, пытаясь не шмыгать носом.

– Я попросил Джонатана распределить их хорошим семьям, – ответил Кай и посмотрел за окно. – Он сделал это. Единственное, за что я ему благодарен. Этот человек выкроил меня по своему подобию. Походка, речь, внешность… Никто даже не задумывался, что я – не его родной сын. Но со временем Джонатан… – Кай закрыл глаза и сжал челюсти. – Он начал говорить, что я мало стараюсь. Начал избивать меня. Единственные, кто был рядом в те дни – это они. Роксания, Джулиан, Зейден, Астрид и Сиера.

Меня поглотил гнев, когда я подумала о том, что Каю пришлось вытерпеть не только моральное насилие, но и физическое. Я хотела разнести эту чертову академию и всё правительство, обличив их жалкие пороки. Они должны были гнить под землей, а не купаться в лучах славы.

– И вот это, – Кай открыл глаза и коснулся серебристой пряди волос, – я не знаю, откуда взялось вот это. Не помню.

Он опустил руку на одеяло, и я осторожно сжала его ладонь. Никогда не видела, чтобы этот человек выглядел таким потерянным, как сейчас. Оказывается, наши жизни во многом были похожи.

– Ты очень сильный, Кай Алькастер, – прошептала я, заглянув в его глаза.

Он долго не отводил от меня взгляда.

– Я следовал за ним до последнего, – прохрипел сломленным голосом. – Разделял его убеждения, потому что был не сильным, а слабым человеком, который мечтал об отцовской любви. Пока не встретил вас. Тебя. Я видел, что он делал с тобой в Круачейне. И цепочку твою забрал, когда был там, просто потому что твоя борьба зажгла борьбу во мне. – Кай осторожно сжал мою руку в ответ. – Ты заставила меня бороться, Ксивер. Всегда только ты.

Его слова, его голос, его мягкое прикосновение. Кай поднес мою ладонь к губам и поцеловал каждую костяшку пальцев. По моим щекам уже текли слезы от того, что пережил этот холодный, словно лед, мужчина, и с какой осторожностью он относился ко мне.

– Нет, я рассказывал это не для того, чтобы ты плакала. – Кай натянуто улыбнулся, но я различила его пустой взгляд. Снова этот пустой взгляд. – Что угодно, только не видеть этого. Лучше подари мне утешительный поцелуй.

Я тихо засмеялась, вытирая лицо ладонями, и подалась чуть ближе. Я не думала о том, что услышала во время раута. Я не знала, погибла ли его бывшая девушка, но сейчас и не хотела знать.

Кай прошел через такой же ад на земле, как и я. Не познал родительской любви. Стал чьей-то заменой. Жил на последние гроши и пытался не умереть из-за обстоятельств, на которые не мог повлиять.

И сейчас я желала разделить его боль. Я знала, как в такие моменты хочется почувствовать что-то хорошее, потому что мир кажется черным, совершенно пустым. И я могла помочь ему.

Даже если он получит только мое тело.

– Ты хочешь этого? – тихо спросила я.

Кай посмотрел на мои губы. Что-то зажглось в его взгляде, совсем немного, но так же быстро потухло. И я ненавидела, хотела стереть это выражение с его лица, потому что это не Кай. Его морально разбили, но я планировала собрать его по осколкам любой ценой.

Даже в ущерб себе.

– Всегда.

Он ответил так же, как и я в первый раз.

Приблизившись, я наклонилась к его губам. Наши лица разделяли считаные дюймы. Я услышала, как дыхание Кая учащается. Он едва заметно склонил голову, мазнув по моим губам своими. Я задрожала и прикрыла глаза, когда ощутила его рваный выдох.

Он возвращается.

– Бери всё, что можешь, – прошептала я.

И Кай сорвался, утянув меня в жадный поцелуй.

Мы не были созданы для нежности, но, что удивительно, проявляли ее друг с другом. Однако этот поцелуй был совершенно другим. Безумным. Напористым. Поглощающим. Хватит ласки. Она не про нас – только не сейчас.

Язык Кая вторгся в мой рот, вырвав из меня хриплый стон. Его руки обвили мои бедра и притянули к себе на колени, пока я задыхалась от ощущения его губ на своих. Внизу живота вспыхнул жар, а голова закружилась. Я запустила пальцы в его волосы и придвинулась ближе, отчего скользнула центром по твердому члену.

Кай зарычал.

– Ты так и просишься, чтобы тебя трахнули.

Я усмехнулась и повторила движение – медленно, чувственно, чтобы он ощутил каждый кусочек моего тела. Его глаза потеряли тот мертвый блеск, который я видела пару секунд назад, и вспыхнули огнем.

Я делала это с ним.

– Ксивер, – вырвался из него стон. – Прекрати.

Снова припав к его губам, я прохрипела:

– Заставь меня, Кай.

Всё происходящее казалось иррациональным. Я не должна была гореть от его прикосновений, не должна была буквально плавиться от жара в его ониксовых глазах. Кай бы поглотил каждый кусочек моей души, дай я ему возможность.

Но я не сопротивлялась, даже осознавая риск. Никто бы не заставил меня оторваться от его рук, пробравшихся мне под футболку. От губ, скользящих по моей шее и целующих нежное место за ухом.

– Я думал об этом каждую чертову ночь, когда засыпал в этой постели. О том, какими сладкими были на мне твои губы. О том, какой бы ты оказалась на вкус, опустись я перед тобой на колени. О том, как бы ты кончала, принимая меня.

Я внимала его словам с жадностью человека, впервые попробовавшего запретный плод. Мои ладони обхватили его челюсть, скользнули по шее и узорам татуировок, запоминая, исследуя, стараясь сохранить в памяти. Я превратилась в оголенный провод, как происходило каждый раз, когда он оказывался поблизости.

Столько лет я закрывала от людей свое сердце, а Кай просто растоптал его одним своим появлением в моей жизни.

Обхватив меня за ягодицы, он резко поменял нас местами и прижал меня к кровати. Его тело накрыло меня самым лучшим образом, заставив задрожать от давления.

Приподнявшись, я сняла футболку и отбросила ее на пол. Моя грудь поднималась и опадала от частых вдохов. Кай слегка отстранился, окинув меня взглядом, под которым сгорело бы даже солнце.

– Может, теперь я смогу доделать последнюю.

Я не поняла, о чем шла речь, потому что в следующую секунду Кай склонился и начал посасывать мои соски. Из меня вырвался протяжный стон, когда холодный металл скользнул по груди, принося восхитительные ощущения. Он опустил ладони к моим бедрам и быстро стянул шорты.

Как только его губы вновь встретились с моими, я прохрипела:

– Не так.

Оттолкнувшись от кровати, я вновь перевернулась и оседлала его.

На лице Кая появилась усмешка. Он облизнул губы, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Его глаза впились в мою грудь, затем опустились к кружевным трусикам.

– Мы так и будем бороться за контроль?

– Если ты примешь свое поражение, то нет.

Он приподнялся на одной руке, запустив вторую в мои волосы. Меня пронзило томительное желание, когда я почувствовала, как он потянул за них. Знал, что я люблю боль с удовольствием.

– Сначала мы сделаем кое-что другое.

Я даже не успела пискнуть, потому что Кай поднял меня на руки и встал с кровати. Я обвила руками крепкую шею, сгорая от желания почувствовать его внутри себя. Кай подошел к столу и опустил меня на прохладную поверхность, после чего сел за кожаное кресло между моими расставленными ногами, как настоящий король.

– Что… что ты делаешь? – выдохнула я.

– Я голоден.

Вот и всё. Та фраза, которая поставила меня на колени.

Из окна за его спиной лился лунный свет. Кай свел мои ноги, чтобы медленно стянуть по ним трусики. Мое сердце безумно грохотало в груди, когда он отбросил их и развел мои бедра еще шире. Я вызывающе вскинула подбородок, смотря на него сверху вниз совершенно обнаженная.

Его глаза потемнели до такой степени, что я перестала различать зрачки.

– Руки на стол, ноги мне на плечи, – приказал он низким тоном.

– А если я ослушаюсь? – промурлыкала я, выгибая спину. Мне нравилось выводить его из себя.

Он подтянул меня ближе к краю стола и заглянул в мои глаза. Плещущаяся во взгляде потребность заставила меня затаить дыхание.

– Смотри на океан.

А затем Кай зарылся лицом между моими бедрами.

Я вскрикнула, до крови закусив губу, когда его язык прошелся по моим влажным складкам, а холод металла пустил разряд по позвоночнику. Мои пальцы тут же запутались в его волосах, прижимая ближе, ближе, ближе. Кай лениво целовал меня, чередуя лизание с посасыванием клитора, пока его руки не закинули мои ноги к себе на плечи.

– Блядь, Кай…

Я задыхалась от каждого движения языка, то быстрого и жесткого, то плавного и мягкого, каждого нажатия на бедра, каждого тихого рычания, слетающего с его губ. Никто никогда не приносил мне такого наслаждения, даже не погружаясь в меня. Если честно, раньше я не особо любила чувствовать на себе чей-то рот, но Кай как всегда разрушил мои убеждения.

Он поднял потемневший взгляд и растянул губы в улыбке, продолжая поглощать меня. Одна моя ладонь продолжала удерживать его за волосы, а вторая дернулась ко рту, чтобы заглушить стон.

Я перевела помутневший взгляд за его спину и только тогда поняла, о чем он говорил.

За окном бушевал океан. Волны разбивались о скалы, словно чувствуя, что в любой момент и я могу разбиться. Красота за стенами академии была такой дикой и необузданной, как и сердце человека, который завладел сейчас моим телом и мыслями.

– Такая вкусная, – прошептал Кай, поглаживая внутренние стороны моих бедер. – И вся моя.

– Да! – вскрикнула я, когда он погрузил в меня палец.

Мой взгляд метался от его растрепанных волос, зажатых в моих руках, на океан за окном. Вид его, сидящего передо мной в кожаном кресле в одних брюках, его широких плеч с моими ногами, закинутыми на них, и следящих за мной глаз зарождал внизу живота яростный огонь, а в душе – странное ноющее чувство.

От следующего взмаха языка в океан ударила молния, а вместе с ней из меня вырвался приглушенный крик. Небо заволокли свинцовые облака, а затем я почувствовала легкие укусы на бедрах. Маленькие молнии, расходящиеся от ладони Кая, заскользили по моему телу, доставляя удвоенное наслаждение.

– Ты никогда не уйдешь из этой спальни, – послышался низкий шепот. – Никогда, слышишь?

Его. Блядский. Рот.

Я хотела смотреть на океан, но когда Кай начал совершать толчки и обводить круговыми движениями клитор, я откинулась на стол, выгнув спину.

– Не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся… – шептала я, словно в бреду. Мне никогда не было так хорошо. Мои ноги крепче обвили его плечи, и я постаралась заглушить поднимающуюся волну оргазма.

Не сейчас. Я хотела большего. Я хотела заниматься этим всю ночь.

Кай погрузил в меня второй палец, и мне пришлось схватиться за край стола над головой, чтобы он погружался еще глубже под моими толчками. Дерево подо мной начало скрипеть, во все стороны полетели бумаги.

Еще глубже. Еще, еще, еще…

– Отпусти, Ксивер. Отдай мне всё, что у тебя есть.

Когда он втянул в рот клитор и согнул внутри пальцы, я взорвалась. Из меня вырвался громкий крик, ноги задрожали, а глаза закатились к затылку. Волна наслаждения затопила меня до краев, вызвав самый долгий и мощный оргазм, который я когда-либо переживала.

Но он не остановился.

Его язык вновь погрузился в меня, а большой палец заскользил по чувствительной точке, заставляя меня задыхаться.

– Я не могу… Кай, я больше не могу…

– Можешь.

Он резко перевернул меня прямо на столе – так, что я уперлась локтями и коленями в поверхность, подняв задницу вверх. Его ладони крепко сжали мои ягодицы, и Кай усмехнулся:

– Ножи гнева заточены на зависти. Даже я себе сейчас завидую.

Он, черт возьми, издевается? Решил полюбоваться на мою татуировку, пока я двигалась ко второй волне оргазма?

– Либо ты сейчас же закончишь начатое, либо…

Мои слова превратились в жалобный всхлип, когда его пальцы вновь проникли в меня под лучшим углом, а зубы впились в ягодицу. Я схватилась за края стола и прижалась щекой к прохладной поверхности, остужая разгоряченные щеки.

Он начал трахать меня медленными и жесткими движениями. А я просто погибала, погибала от каждого его прикосновения. Твою мать, я могла умереть прямо на этом столе от удовольствия, разрывающего мое тело.

– Кончай.

Когда он обрушил на мою задницу шлепок, перед глазами вспыхнули звезды. Голос охрип, поэтому из меня вырвался тоненький стон. Казалось, будто меня доводили до пика всю ночь напролет, хотя Кай даже не вошел в меня.

Я медленно развернулась и упала на спину.

– Мой океан, – прошептал Кай, возвысившись надо мной. Я пыталась восстановить дыхание, содрогаясь всем телом. Его губы блестели от моего возбуждения, потемневшие глаза рассматривали меня, словно пытаясь навечно высечь в памяти. – Лучше, чем любая скульптура.

Слегка улыбнувшись, я с усилием поднялась и обвила его талию ногами, притянув к себе для нового поцелуя. Кай задрожал, как только мои зубы прикусили его губу и слегка оттянули.

– А ты собираешься трахнуть меня или…

Как только я отстранилась, чтобы расстегнуть его брюки, меня охватил ужас.

– Какого черта, Кай?

Он задрожал, только теперь от боли. Его лицо вновь побелело, а по вискам скатился пот. Однако Кай как всегда приподнял губы в легкой усмешке и нагло произнес:

– Мы только начали…

– Мы закончили!

Я резко вскочила со стола и подхватила с пола свои трусики. Надев их, начала толкать Кая к кровати, думая о том, какой он идиот. И какая идиотка я, раз отдалась наслаждению и забыла, что он пережил пару часов назад.

– Я не хочу, чтобы ты умер, отлизывая мне. Ложись спать.

– Лучшее лекарство – это твоя киска у меня на…

– Рот! И не называй мою вагину киской, господи. Где твое джентльменство?

– Испарилось, когда ты начала маячить передо мной своей аппетитной задницей.

Я затолкала его на кровать и накрыла одеялом, поставив на тумбочку стакан воды. Когда Кай начал проваливаться в сон, быстро приняла душ и заползла рядом, оставшись в одних трусиках. Стесняться уже точно было нечего.

– Ты слишком далеко, – проворчал полусонный Кай.

Я подавила ухмылку и прижалась ближе, положив голову на его грудь. Впервые за долгое время я чувствовала себя в безопасности. Биение его сердца странно успокаивало меня, а ладонь, поглаживающая мои волосы, вызывала толпы мурашек.

Кай тяжело вздохнул.

– Так ты тоже далеко.