Академия «505». Циклы Ремали. Часть 2

Глава 27

Первый эксперимент доказал, насколько слабы люди перед желанием познать науку. Второй докажет, насколько алчны люди перед желанием повелевать наукой.

Джульетта и Исайя Зальцри

«Хроники эксперимента RML-55», 2050 год

Начало весны дало мне такого сильного леща, что я даже не заметила, как солнце стало выползать чуть чаще, а снег – идти чуть реже. Время в академии текло на удивление быстро, и в какой-то момент я начала задумываться, что немного люблю это место.

Эти затемненные коридоры с шахматной плиткой, эти устрашающие статуи с шестью свечами, этот вид из окон на скалы и разбивающиеся о них волны. Пять месяцев назад, когда я приехала сюда, мне хотелось лишь одного – сбежать как можно скорее. Но сейчас, посещая занятия в Атриуме, приходя на собрания с КУШем и слыша каждый день фразу «Быстро на позиции, щенки!», я стала чувствовать себя… на своем месте?

Бред. Академия «505» никогда не станет мне домом.

Третьего марта состоялась первая игра сборной по ликгету. К нам приехали ребята из тридцатого кластера, которые всем видом показывали, как сильно хотели надрать нам задницы. Что ж, сделать это у них почти получилось. Мы выиграли только благодаря последнему забитому Джулианом мячу.

Большую часть игры я просидела на скамейке со штрафным. Тренер Нельсон чуть голову мне не открутил, когда я немного не подрассчитала и ударила молнией в какого-то парня, а не в очковую зону.

Ладно, как сказал Джулиан: «Первый блин – комом». Надеюсь, он никогда не будет готовить Рейвен те самые блины.

На следующей игре с сорок пятой академией я даже два раза забила – только не в те ворота. Видимо, тренер Нельсон очень меня любил, раз взял в сборную с таким желанием приносить команде очки. Не будем уточнять, какой именно команде.

Но я работала над собой. Честно.

В череде соревнований я кое над чем задумалась. Странно, что наша академия не называлась в честь кластера, как все остальные. К чему этот ноль? Это какой-то тайный заговор или опечатка подвыпившего правителя?

В общем, начало марта выдалось интересным. А конец окажется еще интереснее, потому что Альтинг назначил дату раута – тридцатое число.

Весь месяц мы с наследниками проговаривали план действий. Каждый из нас наизусть выучил, где должен был находиться в тот или иной момент светского вечера. Каждый из нас сто раз повторил, за что был в ответе. Если кто-то допустит ошибку – нам всем конец.

А особенно нам с Крэйтоном, потому что именно мы были теми, кто должен был пробраться в самое охраняемое место во всем кластере. На нулевой этаж.

Никакого давления.

Тридцатого числа в четыре вечера я стояла перед зеркалом, оглядывая свой внешний вид. Не знаю, почему именно сегодня мне захотелось быть красивой. Без лишних изысков и экспериментов с одеждой – красивой в каком-то девственном смысле этого слова.

Поэтому мой выбор пал на короткое платье цвета индиго. Темно-синий бархат обвивал шею, поддерживал грудь двумя лентами и открывал вид на ложбинку. Платье собиралось в несколько складок на правом бедре, а от ленты на шее и по плечам спускалась ткань, напоминающая длинные широкие рукава.

Надев туфли на каблуке и придав волосам форму небрежных волн, я прошлась по комнате, чувствуя себя королевой. Как мало нужно женщине, чтобы стать счастливой.

– Я, конечно, могу смотреть на этот вид весь вечер, но мы немного опаздываем, дорогая.

Моя голова резко дернулась в сторону двери.

Привалившись к косяку и сложив руки на крепкой груди, Кай медленно скользил по мне взглядом. Серебро в его глазах вспыхнуло, когда он остановился на ложбинке между грудей.

– Ничего другого не нашлось?

– Разве это твое дело? – бросила я, засунув в рот вывалившийся при виде него язык. Черт возьми, как он мог вызывать во мне такие первобытные чувства, если практически всегда носил рубашки и брюки?

Кай снова надел классический костюм, который словно сшили по его фигуре, однако сегодня он выглядел в миллионы раз лучше. Если такое, конечно, было возможно. Черная ткань обтягивала широкие плечи, галстук вызывал желание дернуть за него, чтобы притянуть Кая ближе. Он накинул на плечи пальто, а в руке держал кожаные перчатки – неотъемлемое завершение аристократического образа.

На гладко выбритом лице появилась маленькая ухмылка.

– Всё разглядела?

Подавив глупые чувства, я нагло опустила взгляд на его член.

– Вообще-то нет.

Этот месяц мы много времени проводили вместе, но то, что произошло после нашего первого занятия на плато, ни разу не повторилось. Кай продолжал учить меня управлению силой сокрушения, мы вместе ходили на некоторые занятия, а по ночам изучали расположение всех помещений, коридоров и вентиляционных систем в Доме Альтинга, но ни разу не перешли ту самую грань.

Хотя иногда, в порыве гнева, когда он действовал мне на нервы, я всей душой мечтала заткнуть его поцелуем.

– Пошли, Hafið minn. – Он надел перчатки и протянул мне ладонь. – Или ты испугалась?

Фыркнув, я взяла с кровати кожаный плащ и подошла к Каю. Каждое мое движение он пожирал голодным взглядом.

– Испугаешься ты, если сегодня я проткну твоего отца столовой вилкой. Случайно.

Отбросив с лица волосы, я гордой походкой вышла из комнаты и не смогла скрыть улыбки, когда услышала его приглушенный смех.

Мы решили ехать на двух машинах – Кая и Астрид. Рейвен с Джаксом проводили нас до автомобильной стоянки, пожелав удачи и, цитирую, «не умереть». Можно было догадаться, какие слова кому принадлежали.

– Все помнят, когда мы начинаем? – спросила Роксания, как только мы выехали с территории академии.

Сидящий рядом Зейден заворчал, а Кай закатил глаза, будто ему не нужно было смотреть на дорогу, чтобы не слететь с обрыва. Крэйтон, Астрид, Джулиан и Сиера ехали во второй машине. Не знаю, кому из нас повезло больше.

– Мы обсудили это сегодня утром, после обеда, перед занятием у Торренса, и ты действительно решила задать этот вопрос? – Зейден ткнул меня локтем. – Хоть ты ей скажи.

– Чтобы ее змеи задушили меня, пока я буду спать? Нет, спасибо. Они и так в последнее время пристрастились к моему брату, – протянула я с нескрываемым подозрением и посмотрела на Роксанию через боковое зеркало. – Заползают к нему на коленки на каждом занятии. Две маленькие шлюшки.

Она послала мне кровожадную улыбку.

– Будь осторожнее во снах, Ксивер.

Я мысленно показала ей средний палец.

Примерно такие отношения связывали нашу компанию на протяжении этого месяца. Слава Богу, мы дожили до раута и не довели друг друга до самоубийства.

Что касательно Роксании, то Крэйтон мне всё рассказал. Без подробностей. Я бы не выдержала слушать увлекательную историю о том, как профессор Нуар отсасывала моему брату. Даже от одной мысли об этом меня поглотила волна ужаса.

Но я их не осуждала. Во-первых, кто я такая, чтобы делать это? Если Крэйтона всё устраивает и он доверяет ей – отлично. Я за ней прослежу. Во-вторых, я занималась делами и похуже. Я не тот человек, который вправе кого-то осуждать.

– А если серьезно, – обращаясь ко мне, чуть тише сказал Зейден, – что угодно может пойти не так. Если вас засекут, убирайтесь оттуда немедленно, Мальвина.

Я сжала в кулаках полы плаща и постаралась сосредоточиться на приглушенной музыке. Страх перед встречей с Джонатаном медленно просачивался в разум, но я сразу же давила его, как маленькую букашку.

– Хорошо.

Я больше не слабая. Я не в Круачейне. Я умею управлять силой.

Я больше не слабая. Я не в Круачейне. Я умею управлять силой.

Я больше не слабая. Я не в Круачейне. Я умею управлять силой.

– Переживаешь? – спросил Зейд, откинувшись на сиденье. Его светло-зеленые глаза смотрели на меня с легким беспокойством.

– Каждая встреча с Джонатаном заканчивается либо чьей-то смертью, либо моими кошмарами. Поэтому да, немного переживаю.

– В этот раз мы на одной стороне. Доверься нам.

Я знала, что Зейден вспоминает День льда и огня. Тогда он не ответил на вопрос о ЦЭСе, но теперь я понимала его мотивацию. Каждый из нас хранил секреты, чтобы уберечь свои жизни.

Довериться им казалось тяжелым решением. На деле же я сделала это слишком быстро.

– Не думал, что когда-нибудь мы вместе будем совершать госпереворот. Только не говори им, что я произнес это слово, – прошептал Блэквуд. – Они всё еще считают себя верными Альтингу.

Я тихо хмыкнула.

– До госпереворота еще слишком далеко, Зейди.

– Тоже верно. Тем не менее ты и твой мятежный брат понравились мне с самого начала. А вот эти двое, – он кивнул на передние сиденья, – упирались до последнего.

Из меня вырвался смешок.

– Всегда знала, что ты самый хорошенький.

Пока за окном проплывали заснеженные скалы, я думала о том, к чему может привести раут. Каждый сценарий заканчивался либо нашим заключением, либо смертью.

– Кстати, твои родители тоже будут там? – спросила я через пару минут.

Взгляд Зейдена изменился, и в нем проскользнула тоска.

– Надеюсь. Я так давно не видел братьев, что успел соскучиться. Они оба те еще придурки, но вы бы подружились. – Он примирительно вскинул руки. – Это комплимент, Мальвина, не смотри на меня так.

– Не сомневаюсь, – засмеялась я, после чего слегка замялась. – Мы так и не поговорили о том, что произошло в декабре. – Заглянув в его глаза, я неловко продолжила: – Мне не следовало этого делать, Зейд. Я чувствую, будто использовала тебя.

– Да ладно тебе, – широко улыбнулся он, закинув руку мне на плечо. – Так и скажи, что тебе понравился тот поцелуй, Мальвина. Было горячо.

Да, горячо, только это и сравниться не могло с тем, как…

Я покачала головой.

– Мне бы не хотелось портить наши отношения.

– Так у нас есть отношения? – игриво улыбнулся Зейд.

Я шлепнула его по груди.

– Ладно-ладно… – Он слегка отстранился и посмотрел на меня проницательным взглядом. – Ты хороший человек, Ксивер Зальцри, и мне правда нравится общаться с тобой. Но я не слепой. Я вижу, что происходит в голове у тебя и той холодной задницы. – Он ткнул большим пальцем на переднее сиденье, и я вскинула бровь. – И не притворяйся, Мальвина.

– Я не притворяюсь.

– Тогда скажи мне правду.

Пожевав нижнюю губу, я тяжело вздохнула.

– Мне нравилось, что я чувствовала себя рядом с тобой… спокойно? Комфортно? После года в том месте мне просто хотелось немного заземлиться, найти свою тихую гавань и… М-м… Я поняла, что…

Застонав, я закрыла лицо руками.

– Но ты поняла, что это не твое? – мягко спросил Зейд.

– Угу.

Обхватив мои ладони, он положил их мне на колени.

– Это нормально. Я понимаю, что тебе сложно разобраться в своих эмоциях, тем более после всего, что с тобой произошло. Это нормально, что ты не всегда можешь различить их и тычешься в закрытую дверь, как маленький котенок.

– Фу, что за сравнение? – Я поморщила нос.

– Ой, до свидания, Мальвина.

– Нет-нет, продолжай!

Я с интересом внимала ему, потому что мне и вправду было нужно услышать эти слова. Зейд не был моим другом, но мы неплохо ладили. Мне хотелось узнать, как работают эмоции у нормальных людей.

– Не думай, что с тобой что-то не так. Бывает, что два человека не подходят друг другу, даже если между ними есть какая-то связь. Но найти свою родственную душу – это другое. – Его глаза остекленели, и он погрузился в свои мысли. – Это когда тебя выворачивает наизнанку от боли, но ты встречаешь эту боль с распростертыми объятиями. Когда ты горишь в любви, которая подпитывается товариществом, уважением, а порой и недопониманием, потому что ничего не бывает идеально. Это когда ты готов убить за человека, потому что каждая рана на его сердце принадлежит и тебе. Это просто… больно, но так прекрасно.

Я смотрела на него распахнутыми глазами долгое мгновение.

– Охренеть.

Зейден моргнул, а в следующую секунду уже улыбался во весь рот.

– Ну как тебе?

– Это… вау. А я смогу когда-нибудь почувствовать что-то подобное?

– Разве ты не начинаешь делать это?

Я неуверенно пожала плечами. Зейден как-то странно усмехнулся.

– Не чувствуй себя виноватой передо мной. Это мне нужно извиняться за то, что я подкатывал к тебе, хотя…

Он захлопнул рот.

– Хотя? – повторила я, понимающе покачав головой. – Хотя у тебя есть чувства к другому человеку?

– Ну да, я люблю свою маму, и что?

Я пнула его ногой.

– Ауч, – прошипел он, потерев лодыжку. – Это больно.

– Это она?

– Не понимаю, о чем ты.

– Начинается на «Си», заканчивается на «ера».

Зейден наигранно хохотнул.

– Да ты шутница.

– А ты не умеешь врать.

Я видела, как они общались на протяжении месяца. Такое напряжение могло появиться только между теми, кто трахался и хотел это повторить, но по определенным причинам не мог. Все знали, что эти двое – не сводные брат и сестра, а семья Блэквуд просто привыкла так считать. Короткие взгляды, грубые замечания и неосознанные прикосновения говорили сами за себя.

– Тогда я тоже могу сказать, что это нормально, Зейд. Все наши чувства – нормальны.

Он медленно выдохнул.

– Иногда всё сложнее, чем кажется.

Я крепко сжала его ладонь в поддерживающем жесте, и нас окутала комфортная тишина, в которой слышалась лишь льющаяся из стереосистемы музыка.

Посмотрев на дорогу, я наткнулась на пару ониксовых глаз. Кай сверлил меня взглядом через зеркало заднего вида. Даже на повороте, когда его ладонь совершила круговое движение по рулю, на которое я загляделась со слюной у рта, он не переставал смотреть на меня. Неужели ревнует?

Я подмигнула ему и послала воздушный поцелуй.

В эту игру могут играть двое.

Путь до Рейкьявика занял час, и в пять вечера мы уже входили в высокое застекленное здание, названное Домом Альтинга. Меня пробрала дрожь, когда я вспомнила, сколько боли принесли гражданам люди, управляющие этим местом.

Мне хотелось разрушить его до основания.

Но больше всего мне хотелось уничтожить место, давящее на меня со спины.

Круачейн.

Мы с Крэйтоном старались не оборачиваться, когда шли по расчищенной от снега площади ко входу в правительство. Я делала медленные вдохи, концентрируясь на чем угодно, лишь бы не смотреть назад.

Это как чертова болячка: тебе будет больно, когда ты начнешь чесать ее, но оторвать корочку руки так и тянутся.

– Я злюсь на тебя, но ты выглядишь потрясающе.

Я заставила бабочек в животе заткнуть свои рты, иначе они бы запищали и полезли целоваться к Каю.

– Я всегда так выгляжу.

Крэйтон бросил на меня прищуренный взгляд. Ну да, эти двое недолюбливали друг друга. Кто-нибудь мне подскажет, что делать, если хочешь трахнуть человека, которого терпеть не может твой любимый брат?

Видимо, не трахаться. Отстой.

Мою шею овеяло горячим дыханием, когда Кай подошел ко мне со спины и промурлыкал:

– Так и хочется порвать это платье. Что будет, если я проведу ладонью между твоих шикарных бедер? Ты бы ударила меня по лицу или развела их шире, Ксивер?

Я судорожно выдохнула, не переставая двигаться к зданию. Он редко называл меня по имени, но каждый раз заставлял низ живота вспыхивать яростным жаром.

– Мне больше нравится, когда ты держишь рот закрытым.

– Я тебе нравлюсь? – прошептал Кай.

Как же он меня раздражает.

Дойдя до входа, я развернулась к нему лицом и ответила:

– Нравишься, когда находишься в миле от меня с мешком на голове и заштопанными губами. А теперь открывай двери, иначе я подпалю твою правительственную задницу.

Роксания тихо хихикнула, и только тогда я поняла, зачем он завел этот разговор. Кай хотел отвлечь меня, чтобы я не смотрела за спину на место, превратившее меня в слабого и нездорового человека.

Заходя в здание, я всё же развернулась и показала Круачейну средний палец.

К черту его.

– Прикройте меня, когда я пойду охотиться на креветок, – пробормотал позади меня Джулиан, как только мы отдали верхнюю одежду и двинулись к лифтам.

Наша компания прибыла ровно к началу раута, поэтому гостей на первом этаже было не так много. Мы с Крэйтоном впервые оказались в Доме Альтинга, но старались не подавать виду. Наши взгляды скользили по стеклянным лестницам, проекциям плеяд за стойкой, белоснежным диванам. Это место одновременно потрясало и ужасало.

И всё здесь было таким чертовски ненастоящим.

– У тебя есть максимум час, Джулс, – ответила Астрид, широко улыбаясь какой-то полной женщине. – Потом начнется самое интересное, поэтому растолкай креветок по карманам, чтобы не отвлекаться. Ты меня понял?

– Есть, сэр.

Астрид дала ему подзатыльник.

Мужчины облачились в такие же костюмы, как Кай. Роксания выбрала черное платье по фигуре, Астрид – серебристое с оголенной спиной, а Сиера – строгую юбку и блузку. Она вообще знала, что такое светские приемы?

– Я уже собираю во рту слюну, чтобы плюнуть кому-нибудь в глаз, – мило проворковала я, увидев, как на нас с Крэйтоном пялится какой-то грузный мужчина.

– Дорогая, веди себя прилично хотя бы сегодня.

Я закатила глаза. Этот человек – сама невозмутимость.

Когда мы вошли в торжественный зал, располагающийся на последнем этаже, из нас с Крэйтоном вырвался единый выдох.

– Это выглядит…

– Чертовски дорого, – закончила я, осматриваясь по сторонам.

Светлое помещение занимало, наверное, весь этаж, потому что в нем уже толпилось около двух сотен человек. С потолка свисала люстра, украшенная золотыми узорами и хрусталиками, по периметру располагались круглые столы с закусками и – вот это сюрприз – настоящим алкоголем.

Зал пестрил разными цветами из-за костюмов и дорогих платьев, которые сразу наталкивали на мысль, что собравшиеся гости жили в достатке и не знали, что таится за стенами кластеров.

– На этом нам с вами придется попрощаться, потому что Джонатан будет задавать вопросы, – тихо пробормотала Роксания и, пригладив ткань платья, устремилась к какой-то компании с кокетливой улыбкой на губах.

Ее тут же перехватил золотоволосый мужчина, которому Нуар ядовито бросила: «Тебе прострелить вторую ногу, Фергулус?».

А она хороша.

Крэйтон смотрел на него убийственным взглядом, пока тот не отвалил от Роксании, подняв руки в знак капитуляции.

– Веди себя подобающе, – прошептал мне на ухо Кай, отчего по телу пробежала волна мурашек.

– А если не буду? – вскинулась я и повернула к нему голову.

Он подарил мне мимолетный поцелуй в щеку.

– Тогда мне придется наказать тебя.

И ленивой походкой устремился в толпу гостей.

Мудак.

– Мне тоже придется вас покинуть, – прорычала Астрид, смотря куда-то вдаль.

Мы с Крэйтоном увидели худощавого мужчину с орлиным взглядом, который присутствовал с Джонатаном на Дне льда и огня.

Уильям, мать его, Цирендор.

– Он будет не рад увидеть меня в вашей компании. – Сделав глубокий вдох, Астрид в то же мгновение преобразилась. Она снова стала неземным ангелом, которого я увидела на лестнице перед академией в нашу первую встречу. – Пойду поздороваюсь с любимым отцом. Будьте наготове, Зальцри.

Зейден, Джулиан и Сиера тоже рассредоточились по залу, а мы с Крэйтоном затесались в толпе, чтобы не привлекать лишнего внимания. Остальные восемь первогодок из академии прибыли спустя пару минут, когда по залу прошлись многозначительные шепотки.

– Чувствую, скоро появится виновник торжества, – хмыкнул Крэйтон, схватив с подноса официанта бокал с шампанским.

– Ты что, хочешь напиться и отключиться во время операции?

– Один глоток для храбрости не помешает.

Как только он отпил от бокала, я выхватила его и проглотила всё содержимое.

Да уж, когда видишь на горизонте Джонатана, храбрость точно не помешает.

Он скользил по залу так, будто каждый присутствующий обязывался кланяться ему в ноги. Вот у кого перенял походку Кай. И все тянулись, жадно тянулись к нему, словно он мог принести им гребаное спасение.

Дыши.

Влияние, которое оказывал на нас с Крэйтоном этот человек, нельзя было описать словами. Глаза цвета стали выбивали из меня воздух, даже когда были обращены к кому-то другому. Мы просто замирали, как зайцы, выбежавшие на дорогу, при виде автомобильных фар.

Не знаю, изменится ли это когда-нибудь.

– Дорогие друзья! – На его лице расплылась лживая улыбка, которую я заметила даже с другого конца зала. – Рад приветствовать вас на долгожданном рауте Альтинга, который мы по традиции проводим каждый год. Сегодня здесь собрались те, благодаря кому наше общество…

– Регулус тоже здесь, – пробормотал Крэйтон и кивнул на выход.

Я сжала челюсти, продолжая слушать напыщенную речь Джонатана.

– Это плохо.

Если из-за него наш план провалится на первом этапе, я никогда себе этого не прощу.

– Также сегодня я лично пригласил сюда десять лучших первокурсников Академии «505», которые в будущем будут защищать наши жизни либо здесь, лицо на границе!

Клянусь, Джонатан сразу же отыскал среди сотен людей нас, из-за чего на его лице появилась кривая улыбка. Он всем своим видом давал понять, что желает увидеть нас растерзанными за стенами.

– Общество. Равновесие. Альтруизм. Ведь так мы говорим, верно? Будьте верны обществу, сохраняйте в нем равновесие и помните: альтруизм – шаг к эволюции.

Всё внутри меня похолодело. Последние слова были произнесены таким тоном, что я сразу поняла: он обращался к нам.

– Джонатан понял, что мы знаем, – прохрипела я, поймав взволнованный взгляд Крэйтона.

– Но мы не можем отступить.

– Не можем.

– Значит, будем действовать как Лара Крофт. Да, Черничка?

На лица появилась широкая улыбка, несмотря на то, как бешено забилось от страха сердце.

– Именно.

Спустя пару минут речь Джонатана подошла к концу, и целый час нам с Крэем пришлось ловить на себе оценивающие взгляды. Кто-то смотрел на нас с предубеждением, кто-то – с нескрываемым отвращением. Моя затея плюнуть им в лицо стала обретать плоть, но я из последних сил сдерживалась, не желая подставлять брата.

Увидев неподалеку Кая, я решила отвлечься на разговор с ним, потому что каждый раз, когда он оказывался рядом, всё остальное переставало существовать.

Но как только я оставила Крэйтона с пожилой женщиной, трогающей его волосы, и хотела бросить в Алькастера очередную колкую фразу, рядом с ним появился мужчина.

Кого-то он мне… Черт, да это же взрослая копия Зейдена!

Те же острые черты лица, те же короткие светлые волосы и теплый взгляд. Рядом с ним стояла женщина в летящем платье с длинными блондинистыми волосами. Мама Зейдена. Неподалеку болтались трое парней лет пятнадцати – видимо, те самые придурки-братья.

Маршрут перестроен.

Оказавшись за их спинами, я взяла со стола кусочек яблока, но вдруг различила отдаленный разговор.

– Мы так давно с тобой не виделись, Кай! – послышался звонкий женский голос. Мама Зейдена была очень улыбчивой. – Так похорошел, повзрослел. Как сейчас помню: вы с ребятами катались на велосипедах до первой звезды, а мы всё никак не могли загнать вас домой. Ох, а как долго вы находили общий язык с Роксанией и Сиерой!

Кай тихо засмеялся. Этот искренний звук вызвал у меня улыбку.

– Обычно первая звезда растягивалась до второй, потом до третьей, и возвращались мы домой за полночь. – Его голос наполнился такой тоской, что моя грудь болезненно сжалась. – В детстве было спокойнее…

– Ты что, подслушиваешь?

Я подпрыгнула, услышав голос Крэйтона.

– Нет. Ем яблоко.

– Поем с тобой.

И мы оба обратились в слух.

– Когда у нее будет день рождения? – с грустью спросил отец Зейдена.

Кай выдержал небольшую паузу.

– Был бы через две недели.

– Про кого они говорят? – тихо спросил Крэйтон, жуя яблоко.

– Тише.

Мама Зейдена тяжело выдохнула.

– Кай, мы знаем, что ты никогда нас ни о чем не попросишь. Но, пожалуйста, помни: если тебе потребуется поддержка, мы всегда рядом. Конечно, Лиру никто не сможет заменить, но…

– Что за Лира? – пробормотала я.

Крэйтон округлил глаза.

– Рокси… Недавно Роксания рассказывала, что у нее была лучшая подруга, которая погибла во время Падения. Они дружили втроем: Роксания, Лира и Сиера. Видимо, это она. Только как она связана с…

– Я любил ее больше своей жизни, Сара, – вдруг сказал Кай, и внутри меня что-то оборвалось. – И никогда не полюблю кого-либо, кроме нее. Я благодарен вам за всё, что вы сделали для меня после Фьорнов, но вы ничего не сможете сделать, чтобы заполнить эту пустоту.

– Понимаю, мальчик мой. – Развернувшись, я увидела, как Сара сжала ладонь Кая. – Просто не падай в пропасть, хорошо?

– Ради вас не упаду.

Что всё это значило? Лира – его бывшая девушка? Поэтому он так холоден ко мне и не хочет подпускать ближе, чем на пару поцелуев?

Я ведь пыталась. На протяжении месяца пыталась сломить его контроль, сама не замечая, как начала привыкать к нему. В моей голове стали откладываться моменты, как Кай проводит пальцами по подбородку, когда задумывается. Как он слегка морщится при виде молока, потому что терпеть его не может. Как его глаза загораются, когда он ступает в спальню и видит своих доберманов.

Я знала, что Кай любит играть в шахматы и работать над скульптурами, но всегда закрывает потайную комнату в шкафу от лишних глаз. Мне удалось заглянуть в темную душу Кая – туда, куда он никого не пускал, – и лучше бы я этого не делала.

Я ненавидела это ноющее чувство в груди, разгорающееся при мысли, что его сердце отдано кому-то другому.

Я не была влюблена в Кая – нет. Мне просто нужен был хороший секс.

Но он не поддавался. Не поддавался, потому что любил девушку, которая погибла из-за…

Из-за моих родителей.

Господи, конечно! Вот почему он так изменился в лице, когда узнал мою фамилию. Вот почему он на дух меня не переносил. Если это правда, то Кай видел во мне человека, чьи родители убили его возлюбленную. Чьи родители лишили его такого хрупкого счастья.

Как всё, оказывается, просто!

Внезапно меня вывел из мыслей вибрирующий звук. Крэйтон достал из кармана телефон, и его взгляд ожесточился.

– Пора начинать.

***

Сиера обладала эфиром, который мог на время отключить все работающие камеры. Зейден передвигался с такой скоростью, что обычный миротворец не заметил бы его. Роксания могла становиться невидимой, а Астрид – стирать кратковременную память.

Кай так и не раскрыл свой эфир, а Джулиану, который мог видеть намерения человека, он сегодня не понадобился: тот просто пошел вместе с Алькастером убалтывать Джонатана и Уильяма.

Мы вчетвером – вместе с Астрид и Зейденом – вышли из зала, пока Регулус отлучился к правителям. Мы держали спокойное выражение лиц, пока спускались на первый этаж и обходили опоздавших гостей.

Наш путь лежал через длинный светлый коридор, который уводил к отделу внешних коммуникаций Альтинга. Через него, по вентиляционным проходам, можно было попасть на нулевой этаж – тот самый, который Альтинг скрывал от всех, кроме людей, работающих на него. Сиера точно изложила все повороты и переходы, заранее отключив камеры, поэтому трудностей не возникало.

Пока что.

– Стойте, – прошептал Зейден, затем выглянул из-за угла и резко дернулся назад. – Первые проблемы. Там десять миротворцев, а не один.

– Вот черт, – прошипела Астрид.

Ксивер нервно заламывала пальцы.

– Что будем делать?

– Держимся плана.

Зейден резко сорвался с места. И секунды ни прошло, как я услышал чье-то кряхтение и звуки драки. Выглянув из-за угла, увидел, как Блэквуд кружит вокруг вооруженных мужчин и оглушает их прикладом автомата.

– Неплохая способность, – пробормотала Ксивер.

Из Астрид вырвалось фырканье.

– Вы еще мою не видели.

Через мгновение, когда миротворцы лежали на белоснежном полу, она склонилась над ними и стерла из их памяти последние минуты.

– Они будут думать, что уснули от усталости.

– Пусть поспят. Давно мечтал набить лица этим жалким ублюдкам, – выплюнул Зейден, стирая с уголка рта струйку крови. Немного ему всё же досталось. – А теперь быстро в вентиляцию. У вас будет не больше двадцати минут.

Под потолком находилась решетка, за которой открывался нужный нам переход.

– Боже, в этом платье только по грязной вентиляции ползать, – простонала Ксивер, когда я поставил ногу на руки Зейдена и, оттолкнувшись, пролез в открытый проем. – Только не смотрите на мою задницу, я сегодня не в настроении.

Я подал ей руку, и Ксивер повторила мои действия. Громко пискнув, она всё же пролезла следом за мной. Вентиляционный проход был узким и пыльным, отчего мой костюм тут же покрылся паутиной.

Позже подумаем, как за минуту отмыться от грязи. Времени мало.

– Удачи, – быстро сказала Астрид. – Помните, что связи там, скорее всего, не будет, поэтому не задерживайтесь. Джонатан или Регулус хватятся вас, если уйдете больше чем на двадцать минут.

– Поняли, – ответил я и пополз по проему.

Зейден вставил решетку, поэтому нас тут же поглотила тьма. На секундочку, после Круачейна мы с Ксивер страдали клаустрофобией. Но думать об этом было уже поздно.

– Какова вероятность, что они выращивают там… огурцы? Тигров? Может, креветок? – пропыхтела Ксивер, когда мы завернули на первом узком повороте.

– Думаю, огурцы мы там встретим с вероятностью ноль целых ноль сотых.

– Жаль. Я бы не отказалась.

Даже Сиеру не пускали на нулевой этаж, поэтому она смогла лишь нарыть примерные данные, как попасть туда. Через пару пролетов под нами начали появляться открытые решетки, сквозь которые проглядывались коридоры. Приходилось останавливаться, чтобы проверить их на наличие посторонних.

А посторонних было много.

Мы двигались тихо, практически бесшумно, чтобы не привлекать внимание миротворцев, рассредоточенных по коридорам. Это место защищалось в несколько раз сильнее, чем сам Дом Альтинга. Я практически не дышал, слыша под собой шум, когда один из миротворцев менял позу.

Минут десять нам пришлось ползти по вентиляции, затем проход резко обрывался и шел вниз – на нулевой этаж. Сначала я протиснулся в узкий проем, затем Ксивер. Она тяжело дышала позади, пока я молча подбадривал ее. Мы буквально ползли в лапы смерти. Снова. В этой жизни ничего не менялось.

Когда белоснежные коридоры сменились на более затемненные, послышались чьи-то шаги.

Я замер, а сердце пропустило удар.

– Тихо.

В очередной решетке показался человек. Женщина в медицинском халате. Оглянувшись, она прошла до конца коридора, после чего достала из кармана какую-то карточку.

– Нам нужно двигаться за ней, – прошептала Ксивер. – Ползи давай.

Услышав звук закрывающихся дверей, я начал быстрее переставлять руки и ноги. По лбу катился пот от духоты, которая стояла в проходах. Когда показалось, что мы почти на месте, я уперся в сплошную стенку.

Вентиляция не шла в те помещения.

– Чего встал?

– План меняется. Возвращаемся к прошлой решетке.

– Вот же блядство.

Мы отползли назад и замерли около пролета, сквозь который лился тусклый свет.

– Нужно дождаться, когда кто-то придет сюда, – произнесла Кси, посмотрев на меня из-под нахмуренных бровей. – Мы можем попытаться достать карточку и проникнуть туда через двери.

Я покачал головой.

– Слишком опасно.

– У нас нет другого выхода, Крэй. Мы уже в полной заднице.

Впрочем, как и всегда. Если мы вернемся на раут, то упустим единственный шанс узнать, что здесь происходит. Но если решим двигаться дальше, несмотря на то, что прохода в те помещения нет, значит, остается только один путь.

Мы не могли сдаться.

– Ладно. Тогда нужно дождаться, когда…

Вдруг в коридоре снова раздались шаги. Поймав беспокойный взгляд Ксивер, я коротко кивнул. Она с осторожностью сняла решетку, после чего слегка выглянула из укрытия. Я заметил, что в коридоре нет миротворцев. Видимо, сюда не допускали даже охрану, которая занимала позиции в начале пути.

Резко дернувшись, Ксивер одними губами предупредила:

– Идет.

И мы принялись ждать.

Каждый шаг набатом бил по голове, синхронизируясь с ритмом сердца. Я делал маленькие вдохи и сжимал кулаки, чтобы взять эмоции под контроль.

Тук. Тук. Тук.

– Сейчас.

Отдав команду, я бесшумно спрыгнул с вентиляции и оказался прямо перед каким-то мужчиной. Он в ужасе распахнул глаза, а на моем лице появилась добрая улыбка.

– Прошу прощения, но того требует честь.

В следующую секунду он отлетел к стене и грузно свалился на пол. Мои ладони горели от силы созидания, которая разливалась теплой волной от кончиков пальцев до самой макушки.

– Ты убил его? – прошипела сверху Ксивер.

– Оглушил. А теперь быстро вниз.

Я помог ей спуститься и, забрав у мужчины проходную карточку, приложил ее к интеркому. Видимо, туда проходили по идентификационным кодам. Когда загорелся зеленый свет, мы с Кси переглянулись.

– Давай сделаем это как можно скорее, иначе я убегу отсюда с воплями, что меня хотят пустить на корм креветкам, – быстро проговорила она, но глаза вспыхнули уверенностью.

Мы боялись. Но страх – не слабость.

Положив ладони на поручни, я тихо приоткрыл металлические двери.

В глаза ударил синий свет. Единственное, что я успел разглядеть, это длинный проход. Времени не было, поэтому, удостоверившись, что в начале помещения никого нет, я прошмыгнул внутрь и скрылся за какими-то стеклянными кубами. Ксивер последовала за мной, осторожно прикрыв дверь.

Внутри меня всё бунтовало от адреналина, но я постарался не паниковать. Слегка пригнувшись, мы с Ксивер двинулись вперед по помещению. Та женщина могла еще быть здесь. Если нас поймают, придется оглушить ее и быстро вернуться на раут.

Пройдя первый куб, я, наконец, смог осмотреться. Зал оказался намного современнее, чем я представлял. На сером потолке светились тусклые круговые лампы, а слух улавливал странный прерывающийся звук. Вдоль стен располагались столы с креслами, над которыми тянулись экраны. Десятки и десятки экранов.

Я нахмурился, когда увидел движущиеся на них изображения: некоторые передавали мозговую активность, другие будто являлись проекцией человеческого тела с десятком графиков, отслеживающих дыхание и биение сердца.

Подойдя ближе, я увидел на специальных столах множество сенсорных кнопок. Зачем они?

– Господи, Крэйтон… Что… Что это?

Резко повернувшись на голос Ксивер, я замер от ужаса.

– Твою мать.

Люди.

В кубах находились люди.

Они зависли в воде с открытыми глазами, пока что-то вливалось в их тела через множество трубок. Меня затрясло. Вот что это был за странный звук: они дышали через аппараты жизнеобеспечения. Таких кубов было бесчисленное множество, они тянулись до самого конца помещения.

– Та девушка. – Я сглотнул и указал пальцем на соседний куб. С него на меня смотрело знакомое лицо. – Девушка, которую схватили миротворцы.

Вот куда их забирают.

На эксперименты.

– Центр Эволюционного Совершенствования, – прошептала Ксивер. – Они… Боже, что они с ними делают?

Быстро развернувшись к ближайшему экрану, я осмотрел его. Пока у нас есть возможность, нужно найти хоть какую-то информацию.

Взгляд метался между надписями, таблицами, графиками. Группа крови. Состояние нервной системы. Развитие полушарий мозга. Они знали информацию о каждом, кто находился здесь. Всю информацию, начиная от биографии и заканчивая плеядой. Конечно, они все были ремалийцами.

– Крэйтон, не надо!

Палец нажал на вкладку «Сведения о проведении эксперимента RML-55». Вспыхнула надпись «Введите код». Черт, здесь всё было засекречено! Никто бы не стал оставлять такую информацию без сотни шифров.

– Опять это чертово число. – Ксивер подошла ближе. – RML – Ремали. Но почему пятьдесят пять? Кластер?

– Подожди…

Я прислушался. Где-то вдалеке раздавался звук, который заглушался дыханием людей.

Шаги.

Я рванул Ксивер за руку и потянул вниз.

– За кубы. Быстро!

Дыхание участилось, а губы вмиг стали сухими, когда меня накрыла паника. Как только мы опустились на пол за одним из кубов, моя версия, что это возвращалась та женщина, сразу же разлетелась на осколки.

– Мы работаем каждый день, каждый час и каждую минуту, мисс Марлоу. На проведение следующего этапа эксперимента потребовалось больше времени, чем мы ожидали.

– Этого недостаточно, Джонатан, – послышался холодный женский голос. Он был приглушен, словно с собеседником связались через какое-то устройство. – Каратели не будут ждать, чтобы нанести ответный удар за то, что мы сделали на прошлой неделе. Их движение потерпело большие потери в Арканесе, когда они уничтожили наш груз. Они ударят. Сильно. Поэтому вам следует быстрее работать над модификацией гена этих детей.

Джонатан остановился в паре футов от нас. Мы с Ксивер затаили дыхание. Она кивнула в сторону, откуда слышались голоса, и я молча понял ее.

Слегка выглянув, я заметил проекцию женщины. Черты лица разглядеть не удалось, но взгляд уловил белоснежный халат, пока она шагала рядом с Алькастером, оглядывая помещение. Точнее, людей в заполненных водой кубах.

– Я понимаю, Триона. Но мы…

– Мы запустили проведение этого эксперимента, когда решили привести мир к равновесию! И не Триона, а мисс Марлоу! – прорычала женщина. – Ремали была первым человеком с настолько сильным иммунитетом. Ее генетический код спас нам жизни. Такие люди уникальны, Джонатан, и только за счет разделения на плеяды мы сосуществуем в полуразрушенном мире. За ошибку пятилетней давности платим мы же, а эти дети – шаг к эволюции. Ген Ремали расщепляется, поэтому нам нужно усиление и новая усовершенствованная сыворотка. Нам нужны солдаты. Сверхлюди, с которыми наша власть станет безусловной. Ты же хочешь остаться верховным правителем, или я ошиблась в своем выборе?

Лицо Ксивер побледнело. Сверхлюди? Так вот над чем они, Центр Эволюционного Совершенствования, работали тогда и сейчас? Не для того, чтобы одолеть триад. Не для того, чтобы оздоровить мир.

Ради личных целей.

– Я сделаю всё, чтобы расширить их возможности, мисс Марлоу. Клянусь вам. Я слежу за Блэквудами: они настраивают северные кластеры против нас, но у них слишком мало власти. Даже если они решат прекратить испытания, вам не о чем переживать.

– Я поверю тебе на слово, но одна оплошность – и ты лишишься этого места. Что с главными участниками эксперимента?

– Осталась последняя фаза. Если всё сложится правильно, скоро мы получим ответ, возможно ли повторить опыт Ремали.

Какой опыт? Что они с ней делали?

– Печально, что она мертва. Нам бы не помешало покопаться в ее светлой голове, – выдохнула Марлоу, и мое сердце остановилось. Мертва. Если Ремали была нашей мамой, она всё же мертва.

Глаза Ксивер наполнились такой же яростной болью.

– Печально, но она – лишь маленькая деталь в большом механизме, – с легкостью ответил Джонатан. – Ее неординарность нужно было направить в правильное русло. Что мы и сделали.

Голоса начали отдаляться. Мы с Ксивер остались на месте, потому что следовать за ними равнялось самоубийству.

– На сегодня я увидела достаточно. У тебя есть два месяца, чтобы показать мне положительные результаты.

– Будет сделано, мисс Марлоу. Я не подведу вас.

Когда дверь со щелчком закрылась, я впервые сделал глубокий вдох.

– Что это, блядь, было? – прохрипела Ксивер, медленно поднимаясь на шаткие ноги.

– Не здесь. Нам нужно выбираться как можно скорее, чтобы Джонатан не заметил нашего отсутствия.

Выглянув из-за куба, я проверил обстановку. Никого. Мы проделали обратный путь к входным дверям, постоянно оглядываясь по сторонам. Если существовала Богиня Удачи, то она точно нам сегодня сопутствовала.

– Так-так-так…

Или нет.

Моя рука уже зависла над металлическими поручнями. Мы почти выбрались отсюда. От спасения нас отделял один-единственный шаг, когда я услышал эту поступь.

Он хромал на одну ногу.

Развернувшись, я встретился взглядом с Регулусом Ланцетом.

– А я-то думал, когда у меня вновь появится возможность пустить вас на опыты…