Академия Горгулий. Тайна ректора

Глава 19

Ника оглянулась, напряженно всматриваясь в темноту и пытаясь увидеть того, чье присутствие только что почувствовала. Хотелось верить, что ей просто показалось, что ее напугали внезапно погасшие лампы, но взгляд различил в темном углу мужской силуэт.

— Кто вы? И что здесь делаете? — спросила Ника, стараясь не демонстрировать охвативший ее страх. Вместе с тем она отступила на шаг, оценивая возможность добраться до двери и выскользнуть в коридор. По всему выходило, что шансы на это довольно велики.

— А как ты думаешь? Пришел повидаться и узнать, как у тебя дела, — нарочито весело отозвался хорошо знакомый голос.

Голос, который не мог звучать, — ни здесь, ни где-либо еще.

— Киллиан? — оторопело выдохнула Ника, когда незваный гость сделал шаг вперед и отсвет пламени в камине упал на его лицо. — Но как?..

— Не делай вид, что не понимаешь, — усмехнулся тот, прохаживаясь по комнате. Выглядел он точно так же, как в их последнюю встречу. Разве что сутулился чуть сильнее. — Я не первый призрак, которого ты видишь.

Тут он был прав, конечно, но Нику это не убедило и не успокоило.

— Ты первый призрак, которого я вижу так легко и четко. И первый, кто разговаривает со мной как живой. Раньше так не было.

— Раньше ты едва-едва обрела магическую силу. А теперь знаешь о некромантии гораздо больше и прошла по этой дороге гораздо дальше. Как я и говорил, ты одна из нас, Ника. И да, раньше к тебе не являлись призраки других некромантов. У нас на это чуть больше сил.

— Предположим, — по-прежнему настороженно согласилась Ника, стараясь держать его в поле зрения и вместе с тем не позволять приближаться.

Впрочем, Киллиан и не старался. Он пересек комнату, подошел к окну и выглянул на улицу, словно надеялся там что-то увидеть. Увидел или нет, Ника не знала, но вскоре от окна он отвернулся, подошел к письменному столу и взгромоздился на него.

— Так зачем ты пришел? Вряд ли просто соскучился.

Киллиан ухмыльнулся, и лицо его переменилось. Стало чужим, хищным, словно сквозь знакомые черты проглядывали чьи-то еще.

— Я пришел помочь тебе найти ответы на вопросы, которые ты еще не сформулировала.

— Что за внезапная благотворительность? — Ника недоверчиво нахмурилась.

— Считай это жестом доброй воли, — развел руками Киллиан. — Братская помощь.

— Ты мне не брат!

— Мы все братья и сестры в смерти, — парировал он торжественно, почти пропев эти слова. — Мы все идем одной дорогой.

— Я не иду вашей дорогой, — огрызнулась Ника. — И мне не нужна твоя помощь.

— Неужели? Разве ты не хочешь спасти жениха от поразившей его черноты? — невинным тоном уточнил Киллиан.

Повторный отказ, уже готовившийся сорваться с губ, так и не прозвучал. Сердце болезненно сжалось, а воздуха вдруг стало не хватать. Киллиан знал, о чем с ней можно торговаться. Решительно отказаться от шанса спасти Ламберта у нее язык не поворачивался. Вдруг другого не будет? А смириться с тем, что любимый так же безвозвратно потерян для нее, как и отец, Ника не могла.

«Кажется, вот и ответ на вопрос, смогу ли я забыть сотворенное Ламбертом, если удастся его вылечить», — промелькнуло у Ники.

— О чем ты говоришь? — как можно более нейтральным тоном уточнила она вслух, стараясь не выдать собственного интереса.

Тщетно. Конечно, Киллиан знал все о ее чувствах. Казалось, теперь он даже мысли способен читать. Как там говорили призраки тех ребят, что являлись ей в Замке Горгулий? Мертвые знают все.

Вместо ответа, ее странный собеседник только молча кивнул на что-то рядом с собой. Ника опустила взгляд к столешнице и обнаружила там потертую пухлую тетрадь, которой совершенно точно не было, когда она пришла.

— Все нужные тебе ответы здесь, — торжественно объявил Киллиан.

— И чего мне будет стоить эта услуга?

— Ничего, — снова ухмыльнулся он. — Я же сказал: это жест доброй воли, братская помощь.

Ника хотела еще что-то возразить, но за ее спиной скрипнула, открываясь, дверь и чуть испуганный голос Алианы поинтересовался:

— С кем ты разговариваешь?

Оставшись наедине с собой, Мелиса в первый момент растерялась. Пока они бежали, ехали, разговаривали, она еще держалась, а теперь почувствовала, как слабеют ноги, тянет осесть на пол прямо у двери и разреветься как ребенку — громко и надрывно.

Отчасти это напоминало события теперь уже почти девятилетней давности. Тогда все тоже рушилось у нее на глазах, и она чувствовала себя слишком маленькой и слабой, чтобы что-то изменить и хоть что-то отстоять. Все, на что ее хватило, — это побег из-под венца.

И вот она стала старше, спокойнее, мудрее… Но это совершенно не помогало. Она ощущала себя все той же маленькой и слабой девочкой, какой была тогда. И в этот раз ее хватило лишь на то, чтобы все-таки не разрыдаться и дойти до кровати, прежде чем подкосились ноги.

Наверное, следовало раздеться, забраться под одеяло и попытаться уснуть. Бенсон прав: день был непростым, а утром с новыми силами и свежей головой все может показаться не таким безнадежным. Но Мелиса понимала, что все равно не уснет. Даже сейчас мысленно она была не здесь, а внизу, в столовой. Там, где остался ее бывший жених, который уже столько лет не может успокоиться и отступить.

Немного посидев и вернув себе хотя бы часть самообладания, Мелиса все же аккуратно выскользнула из комнаты, постаравшись не хлопнуть дверью, и спустилась на первый этаж. Свет в коридорах горел, вероятно, по случаю приезда гостей. Лампы светились очень тускло, но она достаточно хорошо знала дом и сориентировалась бы даже в кромешной темноте.

К тому же найти столовую, свет в которой по-прежнему горел достаточно ярко, было несложно. В камине все так же полыхал огонь, и Бенсон никуда не делся: сидел в кресле, которое подтащил поближе к камину, когда они уходили. Бутылка тоже была с ним.

Услышав звук ее шагов, он встрепенулся, сел чуть прямее, но даже не дернулся, чтобы застегнуть верхние пуговицы рубашки. Подперев голову рукой, проследил взглядом за тем, как она подошла к камину и встала у стены.

Мелиса молчала, не зная, с чего начать разговор, даже не понимая толком, зачем вообще пришла. Все последние годы она старалась держать дистанцию и сокращала ее только в том случае, если Энгард просил. Сейчас же в этом не было практической пользы, она просто не могла удержаться.

Бенсон тоже молчал, вопросительно глядя на нее. Ждал. Без особой надежды, скорее, с вызовом. Мол, да, вот таким я стал, и что? Разве тебе вообще есть до меня дело? Его глаза оставались ясными. То ли он лишь пару раз приложился к бутылке, то ли сегодня алкоголь его не брал.

— Пришла прочитать мне еще одну лекцию о вреде пьянства? — наконец поинтересовался он, нарушая тишину.

— Просто хотела узнать, собираешься ли ты сам лечь спать, — отозвалась Мелиса после небольшой паузы. — Это был очень дельный совет, тебе самому стоит им воспользоваться.

— Еще успею выспаться, — фыркнул он. — Вечный сон и покой для меня теперь уже не за горами.

— Почему это?

— Как почему? Я напал на драконьего лорда, ты разве не знаешь? Меньше, чем за год, второй раз посмел оспорить власть драконов. Меня должны были размазать по стенке еще в первый, но не тронули. Полагаю, тогда за меня вступился Рабан, больше некому. И чем я ему отплатил? Пошел против него! Болен он или свихнулся — для меня разницы никакой. К службе я уже вернуться не смогу. И отсидеться здесь тоже не получится, рано или поздно сюда придут. Стало быть, или в бега до конца дней, или сдаться. Бегать я не стану. Значит, обвинение, суд, казнь. И это вряд ли затянется надолго. Так что скоро справедливость восторжествует, и я получу то, что, по твоему мнению, заслуживаю.

— Я никогда не желала тебе смерти, Брент, — возразила Мелиса торопливо. — Даже когда все это случилось…

— Неужели? А впрочем… уже неважно.

Он взял бутылку, собираясь сделать еще один глоток прямо из горлышка, но Мелиса шагнула вперед и перехватила ее. Какое-то время они держались за бутылку вместе, но потом Бенсон разжал пальцы и вздохнул.

— Да и пожалуйста. Хочешь — разбей, хочешь — вылей. У меня есть еще…

Мелиса не стала делать ничего из предложенного, лишь поднесла горлышко к губам и сама сделала осторожный глоток. Потом еще один. Напиток оказался крепким, терпким, он обжег горло, заставил на секунду задохнуться, но зато тугой узел в груди растворился, едва огненное тепло скользнуло в желудок.

Брови Бенсона приподнялись в молчаливом удивлении, губ коснулась одобрительная улыбка.

Продолжая сжимать бутылку в одной руке, Мелиса протянула Бенсону свободную и позвала:

— Идем спать, Брент. Утро вечера мудренее.

Он недоверчиво посмотрел на протянутую ладонь, но потом все же сжал ее в своей и не без труда поднялся из кресла. Ненавязчиво потянул Мелису на себя, пока их тела не соприкоснулись и лица не оказались совсем близко. Так, что стало возможно чувствовать кожей дыхание друг друга.

Она не отстранилась. Не отступила, не отклонилась назад, чтобы в который раз продемонстрировать неприязнь. За все годы, прошедшие с трагедии, что развела их, Мелиса впервые позволила себе прильнуть к нему, прижаться щекой к щеке и почувствовать, как его рука скользнула вокруг ее талии.

Новое неожиданное вторжение заставило Нику резко обернуться и в ужасе посмотреть на подругу, заставшую ее за очередным нарушением местного закона. Впрочем, она же не призывала Килииана, он сам пришел…

Однако Алиана скользнула взглядом по комнате и не остановила его на столе, где сидел призрак ее бывшего парня, напомнив Нике, что другие не могут видеть мертвых, являющихся по собственной воле. Да и когда она снова повернулась к столу, чтобы посмотреть на реакцию Киллиана, того уже не оказалось. Или она тоже перестала его видеть.

А тетрадь осталась лежать на прежнем месте, подтверждая, что все это не было иллюзией и наваждением.

— Ни с кем, — нервно улыбнувшись, соврала Ника. — Просто мысли вслух. Со мной бывает.

Однако Алиану оказалось не так-то просто провести. Убедившись, что в комнате никого нет, она снова повернулась к Нике, и в глазах ее читалась неподдельная тревога.

— Я слышала, как ты говорила. И что ты говорила. Ты ведь видела его, да? Ты видела Киллиана?

Ника тяжело сглотнула и попыталась изобразить растерянность, поскольку новая ложь прозвучала бы еще менее убедительно, но Алиана и так не дала бы ей произнести ни слова.

— Не ври мне! Я знаю, что ты говорила с ним. Я тоже его видела…

Вот это было уже неожиданно.

— Когда это ты успела?

— Еще в академии, — призналась Алиана. — Время от времени он навещал меня. Ничего не говорил, правда, но мне все казалось, он хочет что-то сказать. Только потом ректор Колт объяснил, что это даже не Киллиан. Это шепот смерти, Ника, тот самый навязчивый шепот, который сводит некромантов с ума, уводит на темную сторону. Не слушай его. Не говори с ним. Не позволяй ему забраться тебе в голову.

— Мне никто ничего не шептал, — возразила Ника.

— Ты же понимаешь, что это просто фигура речи, — фыркнула Алиана. — Твоему отцу, например, мертвые земли шептали, подсылая ложный призрак твоей матери!

Ника вздрогнула, а Алиана поморщилась. Вероятно, поняла, что сболтнула лишнее.

— Они у каждого находят слабое место, — продолжила она уже менее эмоционально. — Поэтому чего бы он тебе ни предлагал, не слушай его, не иди у него на поводу. Это не мой совет, это совет твоего отца, который он дал мне. Я лишь передаю его тебе.

— Шепот, о котором ты говоришь, слышен только у границ с мертвыми землями, — насупилась Ника. — Насколько я понимаю, мы уехали достаточно далеко.

— Достаточно ли далеко для того, кто имеет врожденные способности к некромантии? Кто знает, на каком расстоянии вы способны слышать их зов?

На это Нике нечего было возразить, и она лишь потупила взгляд, чтобы не смотреть Алиане в глаза.

— Я поняла тебя.

— И будешь осторожна?

— Конечно! Я всегда осторожна.

Подруга снова обвела комнату ищущим взглядом, словно хотела все-таки увидеть Киллиана, но ей так и не удалось: это было заметно по мелькнувшему в глазах разочарованию.

— Что ж… Ладно… — пробормотала она. — Тогда спокойной ночи.

— Спокойной, — эхом отозвалась Ника, закрывая за ней дверь.

Выждав с полминуты, дабы убедиться, что русалка не вернется, она медленно приблизилась к письменному столу, неотрывно глядя на оставленную Киллианом тетрадь. На кожаном переплете виднелся полустертый символ, который Ника уже встречала раньше: в декоре замка Аманта Шелла, куда Киллиан затащил ее несколько месяцев назад, когда похитил. Значит, и тетрадь принадлежала когда-то Шеллу?

Пальцы жгло от желания открыть ее, полистать, посмотреть, что внутри, узнать те самые ответы, но что, если Алиана права? Отец ведь тоже не раз предупреждал, что мертвые земли в каждом ищут слабое место и стучатся в него, пока не пробьют. Является ли Ламберт ее слабым местом? Определенно. Значит, внезапный дар Киллиана может быть ловушкой. Ведь с чего бы ему помогать спасти того, кто его убил? Вряд ли он был настолько очарован смертью, чтобы теперь радоваться этому состоянию…

Но где еще искать нужные ответы, когда времени так мало? И что же делать? Рискнуть? Точнее, кем рискнуть — собой или Ламбертом?

Когда вопрос был сформулирован так, Ника быстро смогла на него ответить.